Свободное падение (Серия: Змий; Часть 2)

– Это безумие, дон Антонио! – возмущенно фыркает Эрик, с нервным раздражением всплескивая руками. – Мне просто совесть не позволяет одобрить подобное. Я против! Кроули недовольно щурится, покосившись на него снизу вверх.  Обхватывает здоровой рукой пульсирующее от боли плечо и мысленно начинает готовить себя к тому, чтобы оттолкнуться от пола и встать.     – У меня нет особо выбора, Эрик, – сквозь зубы выжимает он, делая несколько подготовительных вдохов. – Чем дольше я нахожусь здесь, чем дольше дон Антонио отсутствует на публике, тем больше шансов, что Люций вычислит, кто я. Я всех подвергаю опасности тем, что я здесь.  Он наклоняется слегка вперед, готовясь встать. Шипит от все нарастающей боли. Судорожно сглатывает воздух и протягивает врачу левую руку.  – Послушай, Эрик, Анафема вот-вот вернется с моей одеждой, поэтому, будь так добр, помоги мне подняться, а…. Ответной реакции от Эрика Кроули ждет ровно секунды две, прежде чем он нетерпеливо забирает свою руку обратно, упирается ею о землю и с трудом отталкивается, чтобы встать.     Но его ноги еще не готовы держать его вес, и он, пошатнувшись, начинает беспомощно заваливаться набок. Эрик подскакивает к нему, неловко обхватывает его руками вокруг талии, не давая ему упасть. И в течении нескончаемо долгой минуты Кроули способен только на то, чтобы, закусив губу и зажмурив глаза, мертвой хваткой вцепиться в плечи друга и ждать, пока комната не перестанет вращаться. – Спасибо, Эрик, – умудряется выговорить он наконец и, слегка отклонившись от своего врача, благодарно хлопает его по плечу.  Тот кивает, продолжая неодобрительно хмуриться. Затем резко отпускает Кроули и отступает на шаг назад. Но дальше этого не отходит, держится поблизости на подхвате на случай, если Кроули вновь решит упасть.     – Попрошу отметить, что я считаю это крайне неразумным, – упрямо твердит он Кроули в спину. – Вы даже стоять ровно не можете, дон Антонио. Как вы собираетесь держаться в седле? Кроули резко втягивает в себя воздух; с напускной небрежностью отмахивается от его слов здоровой рукой.  – Я справлюсь, Эрик, спасибо. Мне просто нужно было сориентироваться.  У входа в пещеру слышится какой-то шорох, и секунду спустя в комнату с сумкой через плечо проскальзывает Анафема.      – Эй, Ана, – с улыбкой приветствует ее Кроули. – Ты принесла все, что я просил? Анафема сбрасывает сумку на пол, вынимает оттуда стопку аккуратно сложенной одежды и бережно завернутую в несколько слоев бумаги пару туфель. – Все, чтобы ты выглядел как дон Антонио, на случай если нам встретится кто-нибудь по пути, патрон.  – Она бросает скептический взгляд на его забинтованное плечо, озабоченно хмурясь.  – Но ты уверен, что сможешь надеть рубашку и пиджак с твоей рукой?    Кроули собирается было пожать плечами, но быстро передумывает. – Эрик мне поможет. Не беспокойся, – уверяет он, нацепив на себя настолько уверенную улыбку, на какую только способен.    Анафема поджимает губы, неодобрительно хмуря брови, но возражать больше не пытается. Лишь почтительно кивает в ответ и передает одежду в руки Эрика, который принимает ее с таким же крайне неодобрительным видом.     – Я буду ждать снаружи, патрон. Зови, если что. – И она выходит, оставляя их собираться. Переодевание занимает до нелепого много времени и сил, и когда он наконец заканчивает с этой процедурой, его трясет от боли, и от слабости кружится голова. Но из пещеры в сгущающиеся сумерки выходит уже разодетый донельзя щеголь дон Антонио, которым Кроули представляется окружающему миру.   Он окидывает взглядом темнеющее небо и тонкую полоску света над горизонтом, где медленно утопает в мраке грядущей ночи солнце; окружающие его холмистые горы и лежащую внизу долину.  Жадно, полной грудью вдыхает свежий калифорнийский воздух. – Готов ехать, патрон? – рядом с ним тихо спрашивает Анафема. Он переводит взгляд на трех уже оседланных английских чистокровных жеребцов, которых она держит под уздцы. Одобрительно кивает, узнав лошадей.  Им, конечно, далеко до Бентли, но они хорошие животные, спокойные и легко управляемые – как раз то, что ему сейчас нужно.  Он подходит к ближайшему жеребцу – Чезаро, если он правильно помнит – похлопывает коня по шее, улыбаясь, когда тот в ответ легонько толкает его мордой.  – Ты ведь узнал меня, малыш, не так ли? – ласково шепчет он, поглаживая коня по лбу. Тот задирает голову, тихонько фыркая ему в ладонь, и улыбка Кроули становится шире. – Ну ладно тогда. – Он кивает. – Поехали. Осторожно, с помощью Анафемы, он подтягивается в седло. Слегка разворачивается, взглядом ища в небольшой толпе вышедших провожать их индейцев Инес.   – Спасибо тебе, друг мой! – горячо, искренне говорит он, ловя ее взгляд. – За все спасибо. Вождь слегка наклоняет голову в ответ на его слова; поднимает руку в знак прощания.  – Береги себя, Пеллирохо. Губы Кроули трогает легкая улыбка, и он кивает, понукая лошадь вперед. – Ты тоже. *** Худой бородатый мужчина с высушенной солнцем кожей и глазами чернее сгущающихся сумерек сидит, выпрямившись, в седле и через линзу своей подзорной трубы наблюдает за тремя всадниками, медленно спускающимися вниз по перевалу Кахуэнга к лежащей внизу долине.   – Хастур! – громким шепотом окликает он, на мгновение поворачиваясь к двум своим напарникам, сидящим на земле, привалившись к большому придорожному валуну. – Они в пути.   Хастур Блайт встряхивается, будто просыпаясь; сдвигает с лица шляпу, и вскакивает на ноги, жестом приказывая своему напарнику передать ему подзорную трубу. – Так, так, так, – мурлычет он, и губы его кривятся в мстительно-злорадной усмешке, – вот тебе и раз. Рука его невольно тянется к левой щеке, одетые в перчатку пальцы рассеянным жестом проводят по рассекающему ее длинному, глубокому, медленно заживающему шраму, оставленному ему на память ударом хлыста.  – Фортуна – баба просто нечто, не так ли, Галиндес? Его напарник ухмыляется в ответ. – Поедем за ними? Хастур смотрит вслед удаляющимся всадникам, оценивающе прищуриваясь. Окидывает таким же оценивающим взглядом своих двух спутников. – Не в том составе, что сейчас, нет, – решает он наконец.  – Кроули, может, и ранен, но он все еще чертовски меткий стрелок. Да и эта сучка Гаджет тоже, насколько я знаю. – Он облизывает губы с выражением хищного предвкушения; кивает собственным мыслям.  – Нет, если мы придем туда только втроем, они запросто могут решить принять бой.  А это может пойти наперекосяк, могут погибнуть люди, включая самого этого сучонка. И Боссу это точно не понравится – он хочет иметь возможность сам поиграться со Змием. – Океееей, – Галиндес задумчиво щурится. – И что ты тогда предлагаешь? – Возвращайся в гасиенду, захвати еще нескольких ребят. Мендозу, Дельгадо, Рейеса, и может еще Ортиса, тоже. – Но, разве Змий не полезет с нами в драку, даже если нас будет больше? – скептически интересуется Галиндес. – Кроули – прирожденный защитник, – успокаивает его Хастур, уверенно улыбаясь. – Он не будет рисковать чьей-либо безопасностью ради самого себя.  Все, что нам нужно сделать, это прийти к нему домой с достаточным количеством вооруженных людей, пригрозить его подопечным, и он пойдет с нами как миленький, даже не пикнет. – Он равнодушно пожимает плечами. – Возможно, нам придется слегка надавить на него, подстрелить парочку его слуг или что-то в этом духе, но он пойдет с нами, не волнуйся. Галиндес кивает, признавая видимую правоту его слов. – Мне уведомить патрона? – спрашивает он. Хастур вновь задумчиво проводит пальцами по шраму, качает головой.  – Давай пока будем держать это при себе, – решает он, и в глазах его сверкает кровожадный огонек. – Сделаем ему сюрприз.    *** – Тише, патрон, не спеши.  Сильные руки Анафемы придерживают его, пока он полусползает–полусваливается с Чезаро на землю, вцепившись зубами в губу, чтобы не зашипеть от боли. Дорога домой, хоть они и ехали медленно и ровно, довольно сильно его вымотала. Кожа у него липкая от холодного пота; руки и ноги дрожат; а чувствует он себя, как старая, выжатая и потрепанная до дыр тряпка.   Он осторожно отпускает седло, отталкиваясь от лошади, и Анафема с Эриком молча встают по обе его стороны, поддерживая его, пока он медленной, шаркающей походкой направляется к дому. – Отвести вас наверх в вашу спальню, дон Антонио? – спрашивает Эрик, уже направляя его к лестнице. – Вы сейчас опять утомили себя этой поездкой. Вам нужно отдохнуть. Кроули упрямо качает головой, машет здоровой рукой в сторону столовой. – Я два дня подряд только и делал, что отдыхал, Эрик, – протестует он, но в голосе его, противореча словам, сквозит усталость. –Все, что мне сейчас нужно, это хороший обед и приятная теплая ванна, желательно именно в таком порядке.   В ответ раздается неодобрительное фырканье, но его все равно ведут в столовую. Медленно, осторожно помогают опуститься в его любимое кресло, отчего у него с губ срывается облегченный стон. Он благодарно закрывает глаза, погружаясь глубже в мягкие подушки. – Я скажу Розе, чтобы приготовила тебе ванну, патрон, – тихо говорит ему над ухом Анафема, и он кивает и вновь благодарно мычит, чувствуя, как ему поднимают ноги и бережно опускают их на мягкий пуфик. – А я пойду найду тебе что-нибудь поесть. – Спасибо, Ана, – с придыханием мурлычет он, чувствуя, как, несмотря на его только что озвученные планы, на него медленно, но неумолимо надвигается сонливость. – Я все же считаю, что вам лучше было бы прилечь наверху, дон Антонио, – недовольно ворчит где-то сбоку от него Эрик. – Вашему плечу от такого сидения не будет ничего хорошего.   Кроули улыбается, не открывая глаз. От неуклюжего-упрямого, заботливого беспокойства со стороны его врача становится теплее. – Мне и здесь хорошо, Эрик, спасибо. Он перестает вслушиваться в недовольный ответ Эрика, в звуки удаляющихся шагов, оповещающих о том, что он и Анафема вышли из комнаты.  Дает себе расслабиться, опускаясь в приятную, усталую полудрему.   Из этой легкой дремоты его выдергивают звуки приближающихся копыт, и он медленно открывает глаза, бросает затуманенный взгляд на темнеющее окно. Он слышит снаружи голоса, приглушенные и незнакомые. Слышит топот ног.  Хмурясь, он опускает ноги с пуфика, выпрямляется в кресле, готовясь встать и пойти узнать, в чем дело.  Но возможности сделать это ему не дают.  Входная дверь распахивается под чьим-то грубым толчком, и в столовую вваливается банда запыленных, вооруженных вакеро. Один из них делает шаг вперед, пальцами левой руки щелкает по полям своей шляпы в пародии на козыряние.   – Ну, здравствуй, здравствуй, дон Антонио, – с хриплым ирландским* акцентом приветствует он, направляя свое ружье прямо Кроули в грудь. – Давно не виделись.