Мы повязаны с тобой.

***

Неудивительный факт: Игорь никогда не признавал технологии. Вообще. Ему, как-то на день рождение пытались всучить телефон, и даже всучили, но он остался забытым в тумбочке, потому что уговорить взять — это одно, а уговорить пользоваться — совсем другое. Принципы у него такие. Но сейчас, идя в департамент с диктофоном в кармане, который предварительно записал весь разговор с Никитой Антоновым, — Игорь готов был признать, что технологии в работе лишними не будут. Да, диктофон — это не то, что входит в его принципы, связанные с работой, но опять же — это всё Юлькино влияние. Его кнопочная Нокиа, которую он забыл ночью зарядить, померла по дороге в клуб, так что Гром понятия не имеет, что его ждёт на работе, да и до Пчёлкиной скорее всего уже дошли новости о сегодняшних подвигах майора, так что где-то между обеспокоенными звонками от Прокопенко и тревожными от Димы, есть её, такие же обеспокоенные и тревожные, но с нотками агрессии, чтобы Гром не расслаблялся. Хотелось бы её заверить, что он и так не расслаблен. День начался с навязчивых головных болей, он дважды прокололся, хороший знакомый оказался подкупной сволочью, и, возможно, самое неприятное, чужой человек стал свидетелем его слабости. И нет, речь не про Антонова, этого несчастного мальца, которому самому помощь нужна была, он говорит об Олеге, который Волков, который гордый обладатель морды кирпичом, который телохранитель Разумовского. Сам Сергей, судя по взглядам, действительно был заинтересован Игорем, но последнему это не льстило, наоборот вгоняло в ступор, ибо где крутой программист Разумовский, а где майор Гром? Да и мажорам мужчина не доверяет (справедливости ради, он почти никому не доверяет). Мутная тема, но забудем. До департамента он дошёл быстро, поколебался у входа, потому что до ушей доносится фантомное «Грома ко мне!», отчего на душе становится ещё хуже, и тут ведь не оправдаешься никак. Собравшись духом, Игорь заходит в здание, а вместо привычной суеты, и подколок от Цветкова, его встречает гробовая тишина. Все молча смирили Игоря сочувствующими взглядами, затем вернулись к работе. Странно, но ладно. — Игорь! — Напарник подлетает к нему и чуть не сбивает с ног — Ты как? В порядке? Почему твой телефон был выключен? Мы так переживали! Юля мне до сих пор сообщениями спамит. — Родной, помедленнее, — Каким-то не своим голосом попросил Гром — На телефоне зарядка села, ночью забыл поставить. — И в подтверждение своих слов он достаёт свой кирпичик. — Давай на зарядку поставлю. — Дима забирает у него телефон и некоторое время молчит, вертя гаджет в руках, затем он всё-таки неуверенно продолжает — Я Прокопенко таким ещё никогда не видел, а после того, как он узнал, что ты занимаешься делом Мухина, так вообще. — Ты рассказал ему? — Не я, а Мухин! Он как с цепи сорвался, орал, что это его дело, и чтобы ты в него не совался. Еле успокоили. — Понятно… А Фёдор Иваныч? Сильно злится? — В том то и дело, что он вообще не злится! — Не ожидав от самого себя такой реакции, Дима говорит дальше, но уже тише — Игорь, он был как на иголках, то есть, нервный, но молчаливый. Не знаю почему, но его очень беспокоит твоё вмешательство в это дело. Ещё и журналисты эти… Игорь молчит. Кажется, он перегнул палку, позволил себе лишнее и у дяди Феди окончательно сдали нервы. Скорее всего, когда Гром зайдёт к нему в кабинет, то встретится с разочарованием в родных глазах. Скверно. — К слову, есть какие-то продвижения? — Да, — Машинально произнёс мужчина, приходя в себя — Да, подожди. Я сейчас схожу отчитаюсь Фёдору Иванычу, а ты не спускай глаз с Мухина, задержи, если захочет удрать. — Ты считаешь, что он замешан? — По заговорчески перешёл на шёпот напарник. — Я уверен, что он замешан. Вспомнишь солнце, вот и лучик. Стёпа Мухин, завидев Игоря, чуть ли не бежит к нему, да ещё и с таким выражением лица, словно сейчас кто-то пострадает. Гром же стоит спокойно на месте, только сжавшиеся кулаки выдают в нём сильное раздражение, зато коллеги наконец ведут себя как обычно и вместо работы следят за разворачивающимися событиями. — Гром, какого чёрта?! — Чуть ли не в лицо плюётся Стёпа — Это моё дело! Моё! Ты не имеешь право влезать туда, куда не просят! — Я сам решу куда и когда мне лезть. — Зло цедит сквозь зубы, сдерживая внезапный порыв разукрасить наглецу физиономию. — В смысле? Дим, ну хоть ты будь человеком! Скажи ему! — Не терял надежды Мухин — Я закрывал глаза на всё, что он творит, относился к нему хорошо, а он так поступает! Только Дима хотел подать голос, как рука Грома опускается ему на плечо и отводит за свою спину. — Как я поступаю? — Игорь делает несколько шагов в сторону коллеги, пока тот в свою очередь, растеряв всю уверенность, решил отступать назад. — Игорь, не надо. — Пытается влезть Дубин и оттянуть напарника. — Как сволочь последняя. Позоришь нас своими выходками, чего только инцидент с мусоровозом стоит, но сегодня ты конкретно переходишь черту! — Степан хотел было продолжить свою тираду, но Игорь не даёт ему это сделать. — Я сейчас зайду к Фёдору Ивановичу, — Мужчина вплотную подошёл к собеседнику зло сверкая глазами и переходя на шёпот — И мы тогда решим: кто и как поступает. Ты понял меня? Всё отделение чувствовало повисшее в воздухе напряжение, но влезать никто не решился, больно жизнь дорога. Злой майор Гром рвёт и мечет, сносит всё на своём пути, людей не щадит, но даже такой Игорь не является настоящей опасностью, как Игорь, который сейчас стоит перед ними. От тихого Игоря не знаешь, чего ожидать. И дело не в том, что он может стереть человека с лица земли (хотя такая теория тоже гуляет), просто его в таком состоянии видят очень редко, а неизвестность, как правило, пугает. Поставив Мухина перед фактом, Игорь бросил «Следите за ним» и удалился в кабинет начальника. По пути он затылком ощущал на себе взгляды коллег, а ещё слышал много перешёптываний, которые постепенно переросли в сплошной белый шум, если бы не вовремя закрывшаяся дверь в кабинет, то Гром вероятно оторвал бы себе уши. Дядя Федя сидел за своим столом, погружённый в процесс проверки бумаг, но вошедший Игорь оторвал его от дел. Признав в нарушителе спокойствия майора Грома, Прокопенко буквально подрывается со своего места вытаращив на него свои глаза. — Игорёк… — Я знаю, что вы хотите сказать, я виноват, правда, но у меня тут о деле Мухина, выслушайте, пожалуйста. — На одном дыхании выпалил Гром, доставая из кармана диктофон. — О деле Мухина? Игорь, что ты… как… — Мужчина элементарно не мог найти, что сказать. — Это правда не займёт много времени. Я был в клубе, в котором Василий Якушев получил своё алиби, но тут всё куда серьёзнее. — Не дав полковнику вставить и слова, Игорь включает запись и ставит диктофон на стол. Майор внимательно следил за тем, как в течении всего разговора с Никитой Антоновым — стремительно меняется выражение лица начальника. В конце концов оно осталось задумчивым, а сам Фёдор Иваныч молча сел обратно за стол. Когда запись закончилась они остались сидеть в тишине ещё некоторое время, каждый в своих мыслях. — Игорёк, — Первым подал голос Прокопенко, тем самым привлекая к себе внимание — Я тебя услышал. Оставь это мне, мы сами разберёмся, а ты иди отдохни. — Что? Подождите, дядь Федь, я-я правда виноват, мне не стоило так поступать с журналистами, но я могу… — Дело не в журналистах, — Перебил его полковник — Ты проделал отличную работу, но это не в твоей зоне ответственности, понимаешь? — Нет, не понимаю. Ты что хочешь оставить всё, как есть? На Мухина? Ты не веришь мне? Я могу ещё доказательств найти, дай мне только время. — В сердцах начал майор. В голове набатом било: он не верит мне, он не верит мне, он не верит мне, он не верит мне. Игорь невольно зажмурился от накатившей головной боли и машинально приложил пальцы к вискам. — Игорь! — Фёдор Иваныч сразу оказался рядом помогая тому сесть на стул — Голова, Игорюш? Сейчас-сейчас, подожди немного. — Гром не видел, потому что от боли просто не мог разлепить глаз, но он слышал, как дядя Федя роется в столе, как он тихо матерится и продолжает что-то делать. — Вот, Игорюш, выпей, сразу легче станет. Игорь чувствует, как ему кладут в рот горькую пилюлю, затем, он машинально запивает её водой, а боль всё не проходит. Дядя Федя обнимает его и медленно раскачивается из стороны в сторону нашёптывая, словно мантру, что всё будет хорошо. Он правда хочет верить, что всё так и есть, но пока всё на что хватает сил — это сдерживать слёзы. Плакать от боли позорно глупо, особенно из-за боли в голове. У него бывали травмы и похуже, но даже тогда Гром не позволял себе и слезинки. Игорь даже не плакал, когда он… он… он уже не помнит. Капельки пота стекают по лицу. Тело нагрелось. В календаре отмечено двадцатое июня. Спустя какое-то время майор понял, что в состоянии открыть глаза, а привычная тишина кабинета Прокопенко сменилась отдалёнными голосами, которые активно ведут диалог. Удивление Игоря не передать словами (цензурными), когда до него наконец доходит, что он сейчас лежит на диване в гостиной Прокопенко, а те голоса, это тёть Лена и дядь Федя о чём-то беседуют на кухне. В комнате был выключен свет, поэтому сразу и не разберёшь, где он находится, но стоило глазам привыкнуть, как его взору сразу стали бросаться привычные детали интерьера. Вон на стенах фотографии (половина из которых его собственные), шкаф с сервизом со времён СССР, сам Игорь лежит на широком диване, который расположен прямо перед телевизором, и много-много всего, только потому что теть Лена не любит минимализм, а ещё дорожит воспоминаниями. Гром тихо, как вор крадётся на кухню, однако его тут же ловят, ибо ему уже не пять и быть незаметным в свои тридцать практически невозможно. — Горь, ты уже проснулся, а мы тут пельмени лепим. Садись, поможешь. — Мягко говорит тётя Лена и отодвигает для него стул — А я пока на стол накрою. Женщина удаляется, но перед этим тискает его за щёку. — Дядь Федь, я в порядке, — Произносит Игорь, садясь за стол, стоило ему только заметить на себе вопросительный взгляд — Спасибо, что привели меня домой. Мужчина долго смотрит на него нечитаемым взглядом, а затем говорит то, из-за чего Гром начинается задумываться о походе к врачу и о целостности своих мозгов. — Не за что, конечно, Игорёк, но я тебя не приводил, — Игорь, подняв на него скептичный взгляд, увидел, как полковник, подперев локтем стол показывает на него указательным пальцем — Ты сам пришёл. Сам. Теперь настала его очередь смотреть на дядь Федю нечитаемым взглядом. Майор решил напрячь извилины, чтобы вспомнить хоть что-то, и, о чудо, он начинает припоминать, как покинул работу, сел в такси и приехав к Прокопенко сразу улёгся спать. Проблемы с памятью преследовали его давно, однако работе не мешали, отчего Гром и закрывал глаза на явные проблемы со здоровьем. Сегодня видимо слишком перенервничал, вот и начал забывать целые эпизоды. — Я вспомнил, да, я сам приехал. Видимо забыл из-за нервного перенапряжения. Сами понимаете. — Я-то понимаю, но окружающие. — Прокопенко решил не заканчивать свою мысль, он лишь покривил губы и сменил тему — Я сумел договориться, чтобы на тебя не подавали жалобу, — Явный намёк на случай с журналистами — И уже ведётся расследование о некомпетентности Степана Мухина, а его дело мы передали другому человеку. — Понятно. — Не сумев скрыть намёка на улыбку, Игорь склонил голову вниз и принялся лепить пельмени. Дядя Федя не разочарован в нём, он прислушался к его мнению. От подобных мыслей становилось легче дышать. Остаток вечера они провели спокойно за разговорами и просмотром телевизора. Игорю всё время накладывали еду, а в итоге всё, что он не смог съесть — положили с собой. Он уехал от них ближе к одиннадцати ночи, а по приезде закинул все пакеты в холодильник. Стоило ему лишь присесть на свой диван, как желание вставать сразу же отпало, этот день был по настоящему изнуряющим в эмоциональном плане. Гром закинул в себя две таблетки снотворного и спустя считанные минуты провалился в глубокий сон. Без тревог, без драмы, лишь покой. Но даже покой понятие временное. Утром Игорь просыпается не сам, даже не от будильника, а от того, что кто-то уже минут пять от души долбит ему в дверь. Его состояние было такое, словно он не спал всю эту ночь, тело будто было не отдохнувшим. Заставив себя подняться, он, не проверяя в глазок, кто же решил побеспокоить его покой, открывает дверь. В квартиру тут же влетает человек, чью красную волосню он узнает из тысячи. — Юль, какого чёрта? — Хмурясь решает уточнить майор, закрывая за подругой дверь. — Это явно не ты должен спрашивать, Гром, — Она уже по-хозяйски орудует на кухне: ставит чайник, достаёт из пакета, который она сама и принесла, кофе, роется в полках в поисках кружек. — Я загладил свою вину перед дядь Федей вчера, и ситуацию с журналистами порешали уже, — Вообще-то он точно не знает, что там решили, на какие жертвы ради этого пошли, но если Прокопенко сказал не волноваться, то он не будет. — Ага, насчёт этого я в курсе, — Пчёлкина оборачивается и смотрит прямо ему в глаза, как будто хочет душу из него вытрясти — Игорь, я каждый раз спрашиваю одно и то же, и каждый раз ты отвечаешь одинаково, но, Горь, ты в порядке? Гром ненавидит, когда она так делает, когда смотрит вот так, когда задаёт этот вопрос. Конечно, он в порядке, как иначе. Вместо слов Игорь смотрит на неё в ответ так же пристально, и стоят они так пока чайник не начинает свистеть, отчего Юле пришлось со вздохом отвлечься. Воспользовавшись шансом, Игорь отступает в туалет. Что она хочет знать? Что значат эти взгляды от Прокопенко? Что вообще происходит? Гром не идиот, и странности в своём поведении подметить в состоянии, но опять же, заметить — это одно, предпринимать какие-то меры — это совсем другое. — Я правда волнуюсь, — Продолжила эту тему девушка, стоило Игорю сесть напротив неё — Дима сказал, что ты вчера был сам не свой, Игорь, я понимаю, ты не любишь такие разговоры, но мне правда нужно знать. — Юля накрыла своей рукой его руку, давая понять, что вредить ему не собираются. От этого жеста веяло заботой и теплом, он знал, что его друзья плохого ему не желают, наоборот, но стоит ему только подумать о том, чтобы рассказать о душевных терзаниях, как к горлу сразу подступает тошнота. — Вчера, — Начал он не очень уверенно — вчера узнал, что один хороший знакомый оказался взяточником. Всё бы ничего, но он вёл дело о насильнике, и я… не знаю, мне это не понравилось. Она слушала, не сводя с него глаз. На часах было шесть утра, но спать они не хотели, он чувствовал, как ему становится легче, а она только рада видеть, как временами на его лице появляется слабая улыбка. Так за душевными разговорами и кофе пролетело время, они бы и не заметили, если бы не звонок Юле от Дубина. — Алло, Дим? Привет, что-то случилось? Да, он рядом, передать трубку? — Юля бросает на Игоря непонимающий взгляд перед тем, как передать ему телефон. — Да, Дим, что случилось? — Встревоженный голос напарника не вселял никакого доверия, но сказанное им в итоге убило всё спокойствие — Диктуй адрес, я уже выхожу. Вот вам и покой, вот вам и спокойствие. У особняка семейства Гречкиных майор оказывается уже через полчаса. На его территории несколько машин, значит не только его так рано подорвали на это дело, к счастью, пока нет лишних глаз, значит можно спокойно допросить свидетелей, проверить камеры, не засветив своим лицом. Опять. Диму он находит у входа в особняк, и не теряя времени на приветствия, сразу уточняет, как обстоят дела на данный момент. Отдав Грому его телефон, который он вчера благополучно забыл у напарника, Дубин начал с двух новостей: хорошая новость это дело официально будут вести они, чему он решил так очевидно не радоваться (пока на него смотрят родители пропавшего), а ещё, что является плохой новостью, свидетелей нет, записей с камер тоже. — Что значит «Камеры отключились»? — Майор медленно начинает закипать, потому что охранник, как оказалось, в ту ночь ушёл домой пораньше. — Я правда не знаю… — Говорил мужичок средних лет, смотря в пол, как нашкодивший школьник — Я отпросился, и ушёл домой ещё в девять вечера. Меня должны были подменить, но сменщик куда-то пропал. Я правда не виноват, богом клянусь! Игорь и Дима стояли в комнате охраны и смотрели, что стоило часам показать «00:30», как все камеры по очереди начали демонстрировать чёрный экран с белыми буковками No signal. Из улик: разбитая стеклянная дверь, следы крови, очевидно принадлежащие Гречкину, и его машина, в которой остались ключи. Думай, думай, думай. — Ты, — Указывает на охранника — Едешь в участок давать показания, — Переводит внимание на Дубина — Отвезёшь его. Я хочу осмотреться тут сам. — Хорошо, а потом, что мне делать? — Изучишь улики, как найдёшь что-то, то сразу набираешь мне. — Понял, и, Игорь, давай без глупостей. — Аккуратно просит его напарник, на что Гром не может не закатить глаза. — Да-да, иди уже. Спровадив Диму и остальных, — чтобы под ногами не мешались, — Игорь решил для начала пройтись по дому. Ребята уже собрали всё то, что требовалось, но осмотреться лишний раз вредным не будет, да и чуйка кричала о чём-то упущенном. Судя по недопитой бутылке вина Гречкин младший весело проводил досуг, плюс к этому записи с камер показывали, что всё это время он в доме был один. Думай, думай, думай. Медленно ступая по длинному коридору, майор внимательно прислушивался к звукам. Он двигался в сторону гостиной, где и засветился в последний раз мажорик, но внезапно остановился на половине пути. Пол прямо под ним издал очень скрипучий звук, что не мог не услышать пропавший. Скорее всего он услышал, отвлёкся от своего телефона, но не заострил внимание и продолжил заниматься делами — это то самое последнее, что запечатлели камеры перед тем, как отключиться. Сперва из строя вышла уличная камера, значит в этот момент и прибыл воришка, затем камера у входа в дом, после охранная система, камера в коридоре и гостиная. Всеволод Гречкин один из самых преосторожных людей, но даже такие меры не уберегли его сына, печально. Воришка действовал не один, скорее всего двое, один отвечал за техническую часть, а второй выполнял грязную работу, только зачем? Выкуп? Не исключено, чаще всего так и происходит, но им пришлось конкретно так запариться, а может они и не парились, ибо сделано всё было профессионально, то есть, они не оставили ни следа. Почти. Осматривая спальню Гречкина-младшего, Игорь решил заглянуть под шкаф, может повезёт, и ведь правда повезло. Правда везение было совсем крошечное, потому что под шкафом обнаружилась серебряная цепочка. Достав из кармана перчатки, которые он позаимствовал у судмедэкспертов, майор двумя пальцами взял цепочку и поднял на уровень глаз, чтобы осматривать было удобнее. Не сказать, что она давно там лежит, да и Кирилл Гречкин не носит ничего такого скромного, если память Грома не подводит, то мажорик вообще фанатом золота был. Аккуратно убрав находку в пакетик, он решил сегодня отнести её на экспертизу, сегодня, но не сейчас. Сейчас можно было бы попробовать отследить местоположение телефона, и он даже знает, кто бы мог ему помочь. Башня «Вместе» довольно внушительных размеров, Игорь может даже сравнить её с Вавилонской башней, но из железа и стекла. Интересно, если на Разумовского обозлится общественность, то как сильно пострадает это здание, будет обидно, если оно тоже останется заброшенным. Тряхнув головой, отгоняя все философские мысли, Игорь подошёл к пустующей стойке администрации, точнее, ему показалось, что она была пустующей. — Здравствуйте, Игорь! Он, мягко говоря, растерялся, потому что голос был, но самого человека не было. А потом появилась голова. Буквально над стойкой летающая голова, ещё и мультяшная какая-то. — Меня зовут Марго. Вы можете обращаться ко мне с любыми интересующими вопросами. — Спокойно сказала голова именующая себя Марго. — Здрасте, — Чуть подумав начал он — Я к Сергею, он сказал, что может оказать мне помощь. — Да, без приглашения, да, без предупреждения, опять же, жалобу отправите ему на почту. — Он уже ожидает вас в своём кабинете. — На этих словах открылись двери лифта. — Спасибо что ли. — Я всегда рада вам помочь. — Прозвучало даже дружелюбно. В лифте играла приятная мелодия, от которой он чувствовал себя героем ситкома, попавшим в неловкую, но очень комичную ситуацию, правда смеяться не хотелось, потому что идти на контакт с незнакомцами он не умел, конечно, если это был не мордобой. А потом опять коридор, но уже белее и с хорошим освещением, по такому даже ходить было приятнее. Гром вошёл в помещение миновав стеклянную дверь, и глаза тут же начали разбегаться. Тут вам и технологические новшества, и статуи, а ещё огромные автоматы с газировкой. Вообще, автоматы с газировкой его привлекли больше всего, и дело совсем не в том, что он уже часа два не пополнял водный баланс, просто по Разумовскому можно сказать, что он человек искусства, и подобное, с выстроенным в голове Грома образом, совсем не вяжется. — Добрый день, Игорь, очень рад встретиться с вами снова. Чай, кофе, газировка? — В своей привычной среде обитания Сергей выглядит очень по-домашнему, и более расслабленно, но в действиях всё равно прослеживается некоторая неловкость. Волков же, — который наоборот был одет практически так же, как в тот день, когда Игорь явился в клуб, — был расслаблен, правда, если внимательнее всматриваться, то настороженность и очевидное недоверие бросаются в глаза. Олег, стоя у рабочего стола, молча одаривает его коротким кивком. — Добрый, — Гром делает несколько коротких шагов вперёд и не может отвести глаз от автоматов — Ого, зачем вам столько? — Всё же решает поинтересоваться, ибо такое не каждый день увидишь. — О, ну, — Сергей подходит ближе и становится прямо плечом к плечу, прежде чем начать объяснять — Дело в том, что в детстве я всегда завидовал сверстникам, которые могли позволить себе что-нибудь такое. Можно сказать закрываю гештальт. — Нагоняете упущенное? — Можно и так сказать. — Собеседник смотрит на него и неловко улыбается. — Круто, а я тут по делу. Нужна ваша помощь. — Конечно, я так и понял, — Они всё же проходят дальше в помещение. Сергей присаживается на стол, поближе к телохранителю, а Игорь продолжает осматривать интерьер. — Мне нужно, чтобы вы отследили местонахождение телефона Кирилла Гречкина. — Произнёс как-то слишком легко, словно о таком просит каждый день, отчего у собеседника наступает короткий ступор. — Т-так, вы просите меня найти телефон парня, который недавно сбил маленькую девочку? Я правильно понял? — Да, а что… — Мысль свою он не закончил, ибо стоило увидеть чужую реакцию, как до него доходит — Вы ещё не знаете. Кирилл Гречкин числится пропавшим без вести. — Вы уверены? Может он просто загулялся, или не предупредив родителей уехал за границу. — В их доме были найдены следы борьбы, и… — Игорь не был уверен, что подобной информацией можно распространяться, поэтому просто вернулся к изначальной теме — Ну так поможете? Если нет, то я вас сегодня больше не побеспокою. — Что вы, нет-нет! — Сергей неожиданно подскочил, видимо посчитал, что Гром разозлился, потому что в ту же секунду начал оправдываться — Я не хотел, чтобы это звучало грубо, я просто удивился. Это правда ужасно, я сделаю всё, что есть в моих силах. Даже Олег слегка удивился такой воодушевлённости, что уж говорить про Игоря. — Правда это займёт некоторое время. — Разумовский чуть замялся, ему слишком очевидно не хотелось разочаровывать Игоря. Это уже и не напрягало. Хотя может немного. — Сколько? — Дайте мне день, и я найду его вам. — Или то, что от него осталось, но эта мысль осталась висеть в воздухе. — Хорошо, запишите мой… — У нас уже есть ваш номер, — Внезапно вклинивается Волков, который всю беседу предпочитал молчать — И давайте перейдём на «ты», нам ведь и в будущем сотрудничать. — Улыбается, полностью сбивая с толку майора. Все вопросы в миг отпали, когда он вспомнил к кому пришёл. Конечно, и номер нашли, и вероятно (Игорь уверен) всё его прошлое пробили, просто надо понять по чьей инициативе. — Ладно, наберёте меня в любом случае, я пойду. — До свидания, Игорь. — С мягкой улыбкой произнёс Разумовский — Олеж, проводишь? — Да не надо, я сам… — Договорить опять не дают, и Игорь еле сдержал в себе желание выругнуться. — Конечно. — Волков тут же выходит вперёд и по-джентельменски открывает перед Громом дверь. Это конечно вызвало в нём лёгкое раздражение, но он предпочёл смолчать, чтобы не нарваться на разговор. Не то, чтобы ему неприятен Волков, как личность, просто осадок после того случая остался. Было ощущение, что он теперь Игоря изучает, хочет понять, что у того в голове, а лезть к себе в голову Игорь не позволит, он будет отбиваться до последнего. Олег, видно, тоже жизнью закалённый, поэтому на Громово желание держать дистанцию, чхать хотел с высокой колокольни, вон, даже на «ты» перейти предложил. Весь путь до лифта, затем и до выхода, они провели в молчании. Видимо Игорь ошибся, видимо не так уж и плевать Волкову на его личное пространство. — Не ожидай от него звонка завтра. — Внезапно сказал Олег, когда Игорь только-только хотел попрощаться. — В смысле? — Он нахмурился, ибо где это видано, договорились вроде нормально, поболтали тоже нормально, а ему в итоге вот такое. — Он наберёт уже сегодня, и не факт, что это будет связано с делом. — Опять эта ухмылка. Было в ней что-то цепляющее, отчего начистить Волкову рожу хотелось меньше, но желание всё равно оставалось. — Что это значит? — Гром заметил, что уровень раздражения в компании этих двоих скакал как бешенный, он сравнивает это с играми с температурой, только без удовольствия. — То и значит, товарищ майор, что ты обзавелся преданным фанатом. — А это ничего, что ты так говоришь о своём начальстве? — С усмешкой решил перевести всё в шутку и не делать ситуацию ещё страннее. — Он любит меня и не за такое, уж поверь. — Звучало, как-то ревностно, то есть, Олег, естественно, пытался скрыть всё прикрываясь юмором, но Игорь не глухой и не слепой. — Ясно, я пошёл. Не позволив собеседнику больше вставить и слова, Гром поспешно выходит из здания. Становиться причиной чьей-то ревности — ладно, но, когда это гей драма уже как-то и не ладно, уже чуется кошмар. Нет, Игорь не гомофоб, он просто не интриган и в чужую личную жизнь предпочитает не лезть, да и кто с кем спит его совсем не волнует, лишь бы его не впутывали. Олег ещё некоторое время наблюдает за уходящим майором, пока тот совсем не пропадает из его поля зрения. В голове делает пометку, что смутить Грома не так просто, но возможно, надо просто знать куда надавить. Развернувшись на пятках, он вернулся в лифт, потому что он чувствует, как Серёже уже не терпится поделиться с Олегом информацией, какой же майор очаровательный и смелый. Теперь такие обсуждения входят в их ежедневную рутину, сперва утомляло, но потом Волков даже привык, и так потихоньку на протяжении последних месяцев Игорь вписался в их жизнь, даже не подозревая об этом. Ревности не вызывало, скорее даже забавляло. — «Преданный фанат»? Серьёзно? — Серёжа встретил его прямо у дверей лифта, одаривая своим самым недовольным взглядом. — Скажи ещё, что это не так, — Хмыкнул, подходя к нему ближе и аккуратно приобнимая за талию. — Может и так, но знать ему это было необязательно. По крайней мере сейчас. — Руки программиста легли Олегу на плечи, а в глазах танцевали бесята. — Не начинай, — Мужчина закатывает глаза — Ты сохнешь по нему уже полгода, пора бы хоть что-то сделать. — А я делаю, но в своём темпе! — Ты взял очень медленный темп, не похоже на тебя. — Подмечает Волков прежде втянуть своего парня в поцелуй. Целуются они нежно, мягко, как будто боятся навредить друг другу. Они так тщательно строили свой собственный мирок, что в голове даже мыслей не было о ком-то постороннем. Но всё это было до их первого кризиса, после которого Серёжу откровенно ломало, — он метался, разрывался и плакал, и продолжалось это долго, пока Олег буквально на коленях не начал просить объяснений, не оставив программисту и шанса. Разумовский всё ему рассказал. — Олеж, не уходи только, прошу, не уходи, я не вынесу… — Плакал и цеплялся за возлюбленного руками, только бы не ушёл, только бы не исчез. — Всё хорошо, я тут… я тут для тебя. — А Олег только и мог обнимать в ответ, ласково поглаживая по спине, успокаивая обещаниями. И о своей новой зависимости в лице хмурого майора полиции, и о своих проблемах с психикой, которые были заметны, но предпочитали игнорироваться. Он рассказал всё-всё-всё, после того дня Олег решил позволить своему любимому найти себе… любимого? Точнее, Серому нужен был один конкретный, то есть два, Олег ведь тоже его любимый, но от второго Разумовский отказываться не хотел. — Я просто не хочу его напугать. — Оторвавшись друг от друга они переместились на диван, дабы обсудить всё, что они уже успели натворить — Кстати, как он тебе? — Тоже верно, — Волче затруднялся ответить, потому что его прошлое мнение о Громе сильно разнилось с нынешним — Как псина, показывает зубы, но не кусает, пока гладят. — То есть? — Разумовский медленно расплывается в улыбке и даже подсаживается ближе, хотя, казалось бы, куда ближе — Очаровательный? — Да-да, очаровательный, — Усмехается оттого, что слишком довольный ответом Серёжа запрыгивает ему на колени — Тебя так разговоры о менте возбудили, или ты просто рад меня видеть? — Пусть будет и то и другое. — И они снова целуют друг друга. Волче искренне любит Серёжу. Своего ласкового и нежного Серёжу, который является таковым лишь в его компании. Только Олег знает обо всех сторонах личности его возлюбленного, и это было так правильно. Олег любит быть ему опорой, любит защищать. Но однажды он стал свидетелем чего-то такого, отчего каждый раз спасает своего Серёжу, но уже с участием другого человека. Чего-чего, а панической атаки у бесстрастного майора полиции он увидеть не ожидал, это было ново, и сильно будоражило кровь. В тот момент в груди что-то заныло, а в голове навязчивые мысли чередовали друг друга: защитить, уберечь, спасти. Сергей нашёл себе новое успокоение. Олег стал свидетелем того, что теперь по праву принадлежало ему. И упускать это они не намерены. В это же время Игорь Гром спешит в участок, потому что наконец-то нашёлся свидетелей, и не такое уж это и гиблое дело.