особенные летние каникулы.

6 утра, солнце уже сияло, освещая улицы. многие ещё спали, так как лето, и нахер вставать так рано? но не спала семья Нигеля, да и он сам, как назло он лежал к окну лицом, занавески не закрывали солнце полностью, а двинуться он не мог, так как сейчас его самый главный страх — разбудить товарища. оставалось только щуриться от ранних лучей солнца и прислушиваться к разговору родителей на первом этаже, говорили они тихо, но из-за «шикарной» шумоизоляции было слышно всё, начиная от скрипа стула. —не нравится мне их «передружба–недоотношения». странно всё это, особенно странный этот Саки! — грозный голос матери заставил блондина задуматься о их отношениях. и правда, между ними уже давно летали слова недосказанности и обмана, их дружба уже не казалась тем, чего уже добился и стоило только наслаждаться, может… ему хотелось большего? от этого примера «передружба–недоотношения» парень даже вздрогнул, обдумывая все свои, как он считал ранее, дружеские чувства к шатену. «я ж не підор» буквально кричал в своих мыслях себе блондин, вспоминая все лучшие моменты, пытаясь в них ничего не искать, но не получалось. битву гомофобии с гомосексуальностью прервал звук разбившейся тарелки, видимо тихая ссора у родителей не удалась, отец громким шёпотом говорил: —они просто друзья, не придумывай! да даже если они эти… педики, тебе какая разница? это их выбор! я люблю своего сына и приму его любым, я не ты! — он всегда старался поддерживать сына в любой ситуации, и финансово, и морально. благополучие его единственного и любимого отпрыска было дороже, чем стереотипы, но мать мыслила по другому: —это же не по природе! да хуй с этой природой, он нас позорит, опозорит всю семью! я еле держалась когда он просто дружил с этим неблагополучным, держалась когда он этого грязного слащавого друга к себе в дом тащил, но сейчас я себя не буду сдерживать. либо уходит он и больше не возвращается, либо ухожу… я! — снова эта тактика, либо он, либо я. конечно всегда все выбирали её, поэтому её речь была уверенной, а сама она даже не подозревала, что ей могут сказать что-то иное: —уходи. давай уходи, Карен. мне не нужна такая жена. всё равно дом мой, поезжай к маме своей и скажи, какой я ужасный. — она даже сначало уже обрадовалась, готовясь идти выгонять Саки, но потом осознала, что ей сказали. —в смысле, ты выбираешь его? пацана со двора, которого едва ли знаешь? я все поняла. — Карен не задумываясь сразу надела свою любимую шубу и каблуки, набирая номер мамы, немного поглядывая на мужа в стиле «ты за мной бежать будешь?», но снова разочаровавшись с огромным вздохом она вышла из дома, направившись к самой ближайшей остановке. в то время и так обеспокоенное сердце начало уже вообще вырываться из груди. —ммф, че за движ… ты че Нигель, ты так беспокоишься? — тут уже проснулась другая причина беспокойства. шатен, тоже услышив ругань родителей повернулся на блондина, чтобы посмотреть, как он реагирует. по его виду было сразу всё понятно — такое в семье не норма. —що за пиздець, тебя садять, от мене походу мати отказiлась, от тебе походу теж… ми в такій пізді… а мати пішла из-за мене… — впервые коротышка поддался чувствам, впервые зарыдал при друге. слёзы текли по красным щекам, синяки под глазами давали ещё больший эффект заебавшегося человека. как только блондин почувствовал намокшие глаза, то сразу же отвернулся, не настолько он доверяет. нет, конечно, Саки он доверяет на все 100! он не доверяет себе. за маской эгоцентричного нарцисса стоял мальчик с множеством детских травм, с низкой самооценкой и навязанными увлечениями. —оу. бро, это не из-за тебя, она просто надумала себе, что ты педик, но это же не так. она ушла из-за своих выдумок, не бери на себя ответственность. — тут мысли блондина о пизде, в которой они, переменились мыслями о принадлежности к педикам. хотелось прямо сказать своему объекту обожания, что «ні, я правда такий!», хотелось сразу после сказанного поцеловать любимого, но страх и гомофобия не позволяла этому случиться. —ну та… я не педiк… — немного похныкивая говорил он, пытаясь себя успокоить, но всё же лицо к шатену он не поворачивал, ему было больно смотреть на него, ведь осознание, что чувства не совсем дружеские пришло ещё очень давно, просто блондин чательно скрывал их. замолчав парни просто легли на спину и начали смотреть в потолок, думая о суде, ведь мать Саки ему уже не мать, она была одной из тех, кто с лёгкостью отпускал людей, поэтому у шатена нет отца, он ей просто надоел. нагнетающее молчание заполняло комнату, так не могло продолжаться, но тем для разговора не было. к их счастью у будущего подсудимого зазвонил телефон, он сразу достал его из-под подушки и уже с улыбкой хотел отвечать, пока не увидел на нём имя контакта «мать». вот уже не к счастью Саки взял трубку, дрожащим голосом выдавливая из себя «алло?», вздох матери не предвещал ничего хорошего: —итак, Саки. ты больше не мой сын, позорище, я уже подписала все бумаги и сегодня же твоя тощая задница должна быть в детском доме. если тебя там не будет до заката, то я обещаю, что заберу тебя обратно и как следует проучу. — шатен даже не успел что-то сказать, как женщина повесила трубку. тишина уже стала ещё более напрягающей, в воздухе как будто и летали слова «детский дом», «позорище» и самое главное — «ты не мой сын». —ну, тут есть плюсы, теперь дет дом отвечает за меня и они обязаны судиться. — лёгкое опустошение сейчас было у дет домовца, ему не было страшно, он не злился, ему не было грустно, он почти не чувствовал. единственное, что его сейчас волновало — «а я смогу видеться с Нигелем?». Саки жил не в самых благоприятных условиях, как его товарищ, поэтому уже привык сглатывать всю еду, пережаренную, с «комплиментом от шеф-повара» в виде волоса или даже, если потребуется, то вообще не еду, привык спать на обгрызках спального белья, с пятнами от жизненной деятельности матери с мужчинами, так что дет дом для него не самое страшное, в каком то смысле это даже хорошо, ведь не нужно стоять на коленях перед матерью, дабы она за тебя посудилась. но не смотря на эти «огромные» плюсы, главной проблемой все ещё оставался суд. у блондина было другое отношение, он наоборот, чувствовал все эмоции подряд, страх за мать, за Саки, злость тоже на мать, а самая сильная злость — на себя, ведь, если бы он не потащил шатена в дом к Гене, то не было бы суда, если бы не был гомофобом-педиком, то не ушла бы мать, возможно, она даже бы любила друга. снова он все испортил, ну он так думал, думал, что всё испортил и выхода нет. —я есть не буду, я сразу пойду в свой… новый дом. мне нужно ко всем подлизаться, да бы ко мне относились не также, как относилась ко мне моя мать. — шатен пытался сказать это с иронией и какой-то насмешкой, выдавливая улыбку, но в такой ситуации радоваться не очень в тему. не смотря на всю любовь к своему другу, ему хотелось быстрее уйти из этого дома и от самого блондина. он сам не знал почему, просто хотелось не видеть его сейчас. Саки вышел из комнаты, быстро идя по лестнице, беря с вешалки свою жилетку. отец был поникший, они поздровались и в ту же секунду попрощались. время было уже почти 7, солнце больно светило в глаза, но оно было тёплым, что было хоть каким-то плюсом. шатен шёл по улицам, вспоминая, где находится его новый дом. он уже знал, где это, он с Нигелем часто кошмарил там дет домовцев, главное, чтобы теперь и его никто не закошмарил. впереди уже виднелась радужная вывеска со времён революции и бегающие там дети в обносках, выглядело это не очень презентабильно, но у него не было другого выбора. зайдя в помещение к удивлению не было охраны, то-ли её и не должно было быть, то-ли охранник отошёл посерить, ну впрочем это не важно. жёлтые стены с потолком, которые наверное несколько десятков лет назад были белыми. сам потолок был с трещинами и при каждом шаге осыпался, стены были примерно такими же, только на некоторых местах были ковры, дабы закрыть уже проблемные дырки. его встретила женщина лет сорока, точнее не встретила, а просто побежала на него с распросами «кто ты?» и «ты новенький?». Саки всё объяснил, сказал свое имя и фамилию, женщина поняла, кто он и провела в комнату. в ней царил хаос, маленькие дети кидали подушки, а большие этими же подушками дубасили мелких, все прыгали с кровати на кровать, это было легко, потому-что из-за огромного количества кроватей и маленького количества места в комнате они стояли совсем рядом и пепепрыгнуть не составляло труда. женщина не представляла его детворе как в фильмах, просто оставила его и ушла, но его все-таки заметили пару девочек и сразу побежали знакомиться, самым популярным вопросом было «а где твой чемодан?». ох да, у Саки его не было, не было вещей, всё, что было его это максимум трусы и телефон в кармане. в итоге девочки стремительно начали уходить от него, понимая, что он явно не из тех смазливых мальчиков с пубертатом, что готовы отжарить их, в принципе шатену это и понравилось, что от него отстали. остальной день прошёл очень скучно, завтрак, спать, обед, спать, ужин, спать. ему не дали даже слово вставить о том, что он между прочим разыскивается. ну и пусть не знают ничего, его же пока не нашли, значит и проблем пока нет, осталось только лежать в вонючей кровати дет дома и ждать чего-то плохого.