Оттенки красного
⤝Дэн⤞
***
Я паркуюсь в нескольких кварталах от ресторана “Bella vita”, рядом с какой-то азиатской забегаловкой, из которой навязчиво и резко несет пряными специями. Не спешу выходить наружу. Да и сильного желания нет. На дороги противным слоем падает мокрый снег. Под ногами не асфальт, а склизкая и грязная субстанция, из-за которой к автомобильному шуму добавляются хлюпающие звуки, доносящиеся от быстрых шагов прохожих. Пишу Арсу, что почти на месте, и жду его сигнала. А затем, не задумываясь, открываю диалог с Мирой. Все мои непрочитанные сообщения обрушиваются серией ножевых ранений в районе груди. Я не говорю уже о многократных звонках, которые, конечно, были проигнорированы. Складывается впечатление, что она решила просто сбежать от меня, словно от самого ужасного монстра. Чего она испугалась? Почему молчит? Тело в постоянном напряжении, а зубы сжимаются так, что начинают скрипеть. До сих пор не привыкну, как у Миры превосходно получается выводить меня из равновесия. Даже когда ее нет рядом! Просто поразительно. “Все готово”, — приходит сообщение от Арса, вытаскивая меня из омута мыслей о рыжеволосой ведьме. Моей ведьмы. В жилах закипает злость, которую сегодня я наконец выпущу на волю. Разминаю шею, слыша приятный приглушенный хруст, и выхожу на улицу. Время самое подходящее — обед уже прошел, а до ужина еще несколько часов. Сегодня будний день, и посетителей должно быть немного. А мне это на руку. Через пять минут я уже захожу в ресторан, где меня встречает не милая девушка хостес, как это бывает обычно. На меня во все глаза смотрит Влад. — Какого черта? — бубнит он себе под нос, но я все равно его слышу. — Привет, — здороваюсь я, протягивая ему руку. Влад отвечает рукопожатием, но его глаза все еще сверкают непониманием. — Арс тебе не все рассказал, да? — хмыкаю я. — Арс? — хмурится он. — Ты сейчас про Арсения Николаевича? Мое секундное замешательство сменяется догадкой, от которой кулаки начинают чесаться уже по душу Арса. Да он совсем охренел! Конечно, я знал, что он целыми сутками мог пропадать в новом клубе, который только открылся. Но какого черта работники его же ресторана в лицо не знают владельца? Я прикрываю на секунду глаза. — Он серьезно не сказал тебе, что хозяин заведения? — приподняв бровь, спрашиваю я. — Собеседование проводил директор, — сдержанно констатирует Влад. Я замечаю, как на его лице заходили желваки. И не один я теперь чувствовал злость. Вот только Влад все еще находится не в неведении насчет своей сестренки. И, возможно, это ему не стоит знать. — Я надеюсь, насчет остального ты в курсе, — теперь я прожигаю его взглядом. Мне нужно быть уверенным в том, что все в один момент не рухнет. — Да, — мгновенно отчеканивает Влад. — Но, чтобы ты знал, настроен я скептически. Особенно теперь. — Почему-то я не удивлен, — хмыкаю я. Насколько помню, Влад всегда был спокойным и даже слишком порядочным. Как бы его пай-сторона не помешала. Но в таком случае я просто посвящу его в подробности всей чертовой ситуации. Выбор не велик. А действовать нужно здесь и сейчас. — Богатый придурок здесь уже двадцать минут, — начал говорить Влад, пока мы двигались по направлению к служебным помещениям, где я собирался оставить верхнюю одежду. Не хотелось бы марать любимое пальто. — Скоро ему подадут суп. Тонкостей всех не знаю, но мне было сказано, передать эту информацию тебе. А мне приходится быть невидимкой, чтобы не попасться ему на глаза. Я киваю ему в ответ как раз в тот момент, когда мы уже почти скрываемся за дверью, ведущей на второй этаж к кабинету управляющего. До недавнего времени и я не был в курсе, что брата Мирославы уволили с прежнего места из-за потасовки с этим “неприкасаемым”. Влад останавливает меня, ухватившись за локоть. От него так и несет взволнованностью. Но я сомневаюсь, что эти переживания из-за меня. — Что? — сухо кидаю я. У меня нет времени на лишние разговоры. — Мира, — просто говорит Влад, и сердце начинает бешено биться. — Вчера она почти не выходила из комнаты, и я сомневаюсь, что это связано с простудой. Ее даже человеком сложно назвать, скорее ходячая лужица с потерянными глазами. Каждое слово отдается пульсацией в голове. Я бы сорвался и уехал к ней вымаливать прощение, если это нужно. Примчался бы, чтобы заботиться, даже если она этого не желает. Но я не могу. Потому что сейчас я точно так же пекусь о лисенке. И боюсь, что эти последствия способны навлечь еще больше проблем. — Если причиной являешься ты.. — Я никогда не причиню ей вреда, — отрезаю я и ухожу вверх по лестнице. Ярость закипает во мне все сильнее, просачиваясь наружу. За кого он меня принимает? Да, Мира его сестра. Но для меня она стала центром всей моей чертовой Вселенной.⤝Мира⤞
Не могу поверить, что вляпалась в такое дерьмо. Но самое ужасное — сейчас я превратилась в неподвижную статую и намертво приросла к кровати. Мне никогда не были интересны соцсети, как место, чтобы завить о себе. Пока я училась в школе искусств, у меня попросту не было времени что-либо выкладывать, хотя многие мои одногруппники набирали целую аудиторию за счет своих видео и советовали мне делать то же самое. Ладно, я предпринимала попытки, но потом.. вся необходимость отпала. А теперь во мне перемешались злость и страх. Я не брала в руки телефон с того момента, как настрочила не самое приятное сообщение этому придурку-анониму. Но гадкие и трусливые мысли все же прокрадываются в сознание. А вдруг аноним снова что-то прислал мне? Или, может, это видео уже красуется на просторах Интернета? Я утыкаюсь в подушку и выпускаю пар через тихий крик в надежде на то, что после дышать станет легче, а тревога уйдет прочь. Но куда уж там. Ты можешь решиться уйти от своего прошлого, но оно никогда не отпустит тебя с легкостью весеннего ветра. Вцепится в тебя своими острыми когтями, пуская кровь, пока ты не станешь достаточно сильным и изворотливым, чтобы вырваться из смертельной хватки. Вот и за меня уцепились последствия моей работы в клубе. Ломать трагикомедию я не намерена, но и играть роль непобедимой тоже отказываюсь. Не сейчас, когда вопросы белым шумом без перерыва мельтешат в мыслях. Могу ли я что-то сделать? Будут ли последствия? А можно ли как-то удалить видео? Или это, вообще, чья-то глупая шутка? Сворачиваюсь калачиком и позволяю крохотной частичке жалости проникнуть в душу. Пока меня никто не видит, пока никто меня не слышит, я разрешаю себе быть хрупкой и уязвимой. Но это только на время.⤝Дэн⤞
Он встает из-за стола, как всегда, с таким видом, словно ему все обязаны. Хотя в глазах читается смятение. Еще бы, у бедолаги внезапно скрутило живот, отчего еле заметная испарина украшала лоб. Его изысканный светлый костюм контрастирует с паутиной морщин на лице. Ничего, этому старому ублюдку понравится новый дизайн его пиджака с отливами алого. Я с такой силой сжимаю кулаки, что ощущаю вибрацию мышц. Через минуту после того, как он скрывается за дверью уборной, я встаю из-за бара и направляюсь в ту же сторону. Длинный коридор с темными стенами, освещенный лишь редкими светильниками, разделяет меня от момента икс. Никогда я еще не жаждал крови так, как сейчас. В центре уборной располагается довольно просторная зона для мытья рук, где установлены раковины и зеркала. Сами же туалетные комнаты находятся по правую руку от меня. Я встаю около стены напротив зеркал, опираясь спиной на блестящий кафель. Слышать отвратительные звуки блюющего старика не входило в мои планы, но это малая цена, которую я плачу, чтобы позже посмотреть на его испуганную гримасу. Наконец, спустя пять минут, которые тянулись бесконечно долго, этот седой урод выходит. Он проходит мимо меня, успевая оценивающе оглядеть с ног до головы, и встает у раковины. Сукин ты сын. Чувствую, как пульс ускоряется. Я словно голодный волк, который долго выслеживал добычу и вот-вот сможет ею отобедать. Через отражение на меня смотрит Геннадий Олегович Мохров, один из голов цербера элиты, чья гордыня и деньги ослепляют его же самого. — Что-то не так? — приподняв бровь, спрашивает Мохров, пока тщательно натирает свои руки. Видимо, по привычке все отмывает до блеска. — У меня-то все в порядке. — Я использую на максимум всю свою сдержанность, чтобы мой голос звучал ровно, а внешний вид оставался безразличным. — А вот девушки, которые имели дело с тобой, могли бы подробно и во всех красках рассказать, что не так. Он напрягается, но не отводит свои холодные глаза от меня. — Чтобы ты знал, щенок, — бросает он и тянется за полотенцем. — Я тебя проглочу, даже не переживав. Так что оставь свои угрозы кому-нибудь другому. Поменьше и послабее. Подобному тебе. Он еще не понимает, что говорит с человеком, у которого не просто козыри в рукаве. У меня целый шкаф его грязного белья, который обрушится на него через пару минут. Но мне хочется посмотреть, как он будет плеваться своей гордостью. Я подхожу почти вплотную и смотрю на него сверху вниз. — Построил свою империю и обложился тупыми телохранителями, думая, что они смогут защитить? Согласен, подступиться к тебе сложновато. Но, как видишь, судьба все-таки свела нас, — я наигранно улыбаюсь одними губами. — Да ты кто, вообще, такой? Я отрицательно качаю головой. — Дело не в том, кто я. Куда важнее, кого ты обидел, — смотрю на него с отвращением, которое уже не в силах скрывать. — Спойлер: не меня. Потому что меня ты, сука, разозлил. — Пошел ты, — выплевывает он, а у самого дергается кадык. Я не отвечаю ему, а просто бью под дых. Даже не во всю силу, а этот мудак уже корчится от боли. Не удивительно. Его организм уже прогнил от наркоты. Смотреть противно. Моя рука опускается не плечо этого урода. — И часто ты снимаешь исподтишка девушек в клубе? — спрашиваю я и наношу еще один удар. Ярость сковала меня так сильно, что я не ощущаю даже малейшей боли. Зато слышу хруст его перегородки. — Тебе, как извращенцу до мозга костей, должно быть известно, что в таких местах это запрещено. Мохров задыхается, пока кровь фонтаном хлещет из его носа. И мне впервые в жизни приятно смотреть на страдания другого человека. Хотя человеком его вряд ли можно называть. Он лишь жалкое и убогое подобие. — Вот увидишь, — хрипит это существо, — тебе не жить, мразь. Подхожу к нему вплотную, наклоняюсь, хватаю его за шиворот, чтобы видеть глаза. В них плещется злоба, но и столько же много страха. — Поверь, я проживу гора-а-аздо дольше тебя, подонок. Мохров попытался напасть на меня, шагнув вперед с поднятым по-детски кулаком, но я мгновенно обездвижил его, скрутив руки за спиной. — Ты, наверное, не понимаешь, с кем связался, тупой ты щенок, — снова бахвалится старый мудак. Как же меня это достало! Впечатываю эту дряхлую тушу в стену так, что на ней остаются кровавые следы. Мохров валится на пол. А я не теряю время зря и с размаху бью ему по яйцам. Жду несколько секунд, когда он сможет слышать меня. Затем сажусь на корточки, опираясь руками на колени. — Я понимаю, с кем имею дело, — холодным голосом произношу я. — С охренительно прогнившим уродом, который насилует беззащитных девушек, шантажируя их. — Мой кулак летит прямиком в челюсть. Теперь его глаза искрятся ярче звезд. — А на десерт ты пускаешь слюни в стриптиз-клубах на танцовщиц, где так же незаконно и убого пытаешься потешить свое нездоровое либидо. Мудак, — выплевываю я и снова врезаю ему по роже. Сомневаюсь, что он сможет говорить в ближайшие несколько дней, поэтому не жду от него ответа. Я не спеша достаю из кармана его когда-то кремового пиджака телефон. Черт, надеюсь, он разблокируется. Подношу экран к не самому приятному и ухоженному лицу этого подонка. И.. доступ есть. — Слушай внимательно, — начинаю я, пока вставляю в смартфон специальную флешку, которую сегодня вместе с досье на Мохрова мне доставил курьер. — Ты, кусок дерьма, больше не занимаешься такой херней, как съемка в неположенных местах. А еще чтишь и боготворишь женщин, словно от каждой из них на этой планете зависит твоя гребанная, никчемная жизнь. — Когда флешка начинает мигать зеленым, я достаю ее, а телефон протягиваю владельцу, но не спешу отдавать. — Не слышу, чтобы до тебя дошло. — Сколько хочешь? — шепелявит он. — Что, прости? — с наигранной учтивостью переспрашиваю я, слегка наклонив голову. — Я заплачу, — он сплевывает кровью, — если ты будешь мол.. Договорить он не успевает, потому что я с удовольствием ломаю ему челюсть. Мохров жмурится и скулит. Костяшки еще какое-то время чувствуют прикосновение к его морде. — Я искренне надеюсь, что ты меня услышал, Геннадий Олегович Мохров, — его имя произношу со всей брезгливостью, что накопилась во мне за эти минуты, проведенные с ним. Мою руки, чтобы не запачкать свитер, который, к слову, купил совсем недавно! Подхожу к двери и поворачиваю голову к мясному ошметку, распластавшемуся звездой на полу. — Ах, да. Последний удар — это тебе привет от семейства Громовых. Понял ли он, о ком идет речь? Да. Как выяснилось, этот ублюдок не просто выбирал себе жертв, с которыми сначала вдоволь развлекался, а потом морально уничтожал. Каждую девушку он отбирал, сначала присматриваясь и собирая данные. Такие, например, как: состав семьи, заработок, травмы и прежняя жизнь. Он находил всю подноготную человека, ради того, чтобы несколько ночей тот был в его полной власти. Этот урод так же собирал данные на Миру. Видео случайно просочилось в сеть, но если бы этого не произошло, сложно предположить, что случилось бы позже. Хотя я знаю, что было бы. Не побитое и окровавленное тело в уборной, еще способное дышать, а просто вонючий труп старика. Выхожу из уборной, за дверью которой нет ни одной души. Когда оказываюсь в зале, нахожу взглядом Влада и почти незаметно киваю. Дальше моя задача исчезнуть и не мешать спектаклю, который начнется с минуты на минуту. У Мохрова не получится никому дозвониться или послать сообщение. Его телефон теперь не больше, чем просто пустой кирпичик. А вот официанту, играющему роль гостя, удастся найти Мохрова и вызвать полицию со скорой. Что бы он им не наговорил, это не будет иметь веских доказательств. На всех камерах я отсутствую, благодаря все тому же хакеру, что все это время был со мной на связи. А данные с махинациями Мохрова уже переданы нужному человеку в ФСБ. В ресторане Арс должен все проконтролировать, а мне сейчас жизненно необходимо увидеть Миру.⤝Мира⤞
Сорок три, сорок четыре, сорок пять.. Нет, это невозможно. Мне нужно что-то делать с этим видео, а не пытаться убежать от тревоги, убивая себя физически. Пресс ноет, мышцы на ногах вообще забились, а руки дрожат после отжиманий. Но мысли все равно настойчиво стрекочут в голове. Телефон сегодня я так и не осмелилась взять в руки. Мне и так хватало неурядиц в жизни, но нет! Судьба с чего-то взяла в толк, что я бесчувственная и железная леди, которой все по плечу. А на самом деле я чертов трусливый хорек, который забивается в угол при любой опасности. Конечно, если это напрямую касается меня, а не близких мне людей. Я распласталась на полу, пробуя сконцентрироваться на телесных ощущениях после упражнений. Дергаюсь, как ненормальная, когда на всю квартиру раздается жужжащий звук от дверного звонка. Сердце колотится так, словно я пробежала марафон, а не просто поднялась на ноги. Наверное, это результат простуды. Пока бреду по коридору, настойчивые звонки не прекращаются. — Да иду я! — зло кричу я, почти у самой двери. Мой взгляд устремляется в глазок, и я забываю, как дышать. Даня. Притвориться, что меня нет дома, уже не получится, потому что я выдала себя неистовым криком. Черт. Ладно, как там говорят — пластырь нужно сдирать быстро и резко. Так меньше боли. Открываю дверь и хочу расплавиться. Даня сегодня выглядит особенно внушительным и грозным, но в глазах, убивающая меня, нежность. — Привет, — произношу я. Голос немного дрожит. Этот эффект “я девочка-подросток” когда-нибудь пройдет? — Привет, лисенок. — Бархатный тембр проникает под кожу, а когда он проходит в квартиру, меня накрывает волна жара. Появляется навязчивый порыв прижаться к нему, утопая в поцелуе. Но реальность и воспоминания не дают мне этого сделать. — Не станешь убегать и прятаться? — спрашивает Даня с едва заметной ухмылкой. — Могу попробовать, но что-то мне подсказывает, что это уже неосуществимо. Отступаю назад, давая возможность Дане войти. — Без лжи и утаек, лисенок. Что с тобой происходит? И тут я понимаю, что выбора у меня нет. Мы перемещаемся в мою комнату, но легче от этого вообще не становится. Как же мне неловко произносить все это вслух. Никогда еще не чувствовала себя так глупо, как в момент моих нелепых предположений и последующих поступков. Хочется ударить себя по лбу. Желательно с такой силой, чтобы выбить оттуда всю тупость и несвязную речь. — Давай сразу возьмем в расчет, что у меня была температура, — добавляю я сразу после того, как закончила рассказ о том злосчастном утре. — Да и я.. Но договорить не успеваю, потому что искренний смех Дани заполняет все пространство моей комнаты. На секунду я опешила, но мурашки, расползающиеся по моей коже от его голоса, тут же отвлекли от смятения. “Как же я влипла”, — мысленно вздыхаю я, глядя на Даню. — Мира, — все еще с нотками смеха в голосе начинает он. — Мы обсуждали дурацкую навороченную игрушку для Матвея, которую Оля загорелась купить. Мол она развивающая. — С его губ не сходила улыбка. — Полный бред, если честно. Я читал не одну статью о том, что они не то чтобы даже не развивают мышление, они еще и вызывают стресс у детей. — Игрушку? Вы обсуждали игрушку? У меня случился микроинсульт от абсурда. А еще я полная дура. Мои щеки стремительно становятся пунцовыми. Хочу провалиться сквозь землю. — Мира, да мне никто кроме тебя и не нужен, — так просто и так искренне произносит Даня. Мы сидим друг напротив друга, с ногами забравшись на кровать. Вокруг нас теперь нет прежней напряженной атмосферы. Все наоборот — воздушно и легко. — Особенно когда ты смущаешься. Даня осторожно подносит ладонь к моей щеке и проводит пальцем по горящей коже. Без понятия, что на меня находит, но я буквально налетаю на Даню, укладывая его лопатками на постель, и целую. Целую так, словно уверена, что это мои последние часы на планете.