Хроники Ф1 (2004-2005 год)

Начало марта 2005 года – ...Вам всё понятно? – маленький глава «Феррари» грозно посмотрел на своих пилотов. Михаэль, Рубенс и Лука кивнули. – Тогда почему вы ещё здесь?! Шагом марш на эти свои... посиделки. Не говоря ни слова, пилоты «Феррари» развернулись и пошли в зал. Жан Тодт некоторое время смотрел им вслед. – Совсем распустились... – вздохнул он и тоже отправился по своим делам. – Он мне надоел, – прошептал Михаэль, предварительно оглянувшись. – Только пришли, и сразу орёт. «Посиделки», блин... – Не кипятись, – Рубенс похлопал напарника по плечу. – Бывает и хуже... – затем, вспомнив что-то, повернулся к Луке: – Ты поговорил с...? – Да. А смысл? Он сказал, что не собирается бросать Ральфа. – Но ведь он и не рассердился? Лука грустно улыбнулся и открыл дверь в конференц-зал. Там уже было достаточно многолюдно. Сразу же в глаза бросились Ральф и Хуан, в обнимку сидящие рядом. – Судя по всему, Дэвид опять свободен, – шепнул Рубенс Луке. Михаэль почему-то нахмурился и подошел к брату. Лицо Ральфа мигом потеряло радостное выражение. Братья отошли в дальний угол и начали шептаться. Дверь открылась, вошёл Кими. Молча кивнув всем, он сел рядом с Хуаном на освободившееся место и застыл, глядя прямо перед собой. Рубенс с Лукой сели на свои места и огляделись. – Тут почти все... – Ага, нет только Дженса, Алонсо и «Ред Булл»... Лука, скажи, надо ли вообще тут собираться? Опять кто-нибудь будет отношения выяснять. Вон, Михаэль с Ральфом уже начали. – Посидим, чего уж тут... О, «Минарди» новые! Два мальчика в черно-красной форме робко сели за самый крайний стол и принялись оглядываться по сторонам. Михаэль прекратил ругаться с Ральфом и подошёл к напарнику. – Что там? – Он помирились, видите ли... Ральф с Хуаном. – Ну и хорошо. – Хорошо-то хорошо... А Дэвиду как об этом говорить?.. Дэвид! Привет, жить сто лет будешь, о тебе только что говорили... Ральф, тем временем, уговаривал Кими уступить ему место рядом с Монтойей. Финн скривился, но пересел. – Спасибо. Ну что, все уже тут? – Почти. Ладно, – Михаэль с Дэвидом и Ярно сели перед всеми. – Всех приветствую и поздравляю с началом нового сезона. Ральф, перестань целоваться с Хуаном, и объясни своё поведение! – А что сразу «Ральф»? Вон, Жак с Фелипе чуть ли не на столе это делать начали, ты им ничего не говоришь!.. – выпалив свою тираду, Ральф опять повис на шее у Монтойи. – Речь сейчас не про Жака с Фелипе! Ральф, не будь ребенком, ты понимаешь, о чём я. – Ральф, скажи... – шепнул Хуан. Неохотно Ральф встал со своего места. – Дэвид, я помирился с Хуаном, и мы возобновили отношения. Прости меня, пожалуйста. После этих слов все уставились на шотландца. – Желаю счастья, – пожал плечами Дэвид. – Я так и знал, что вы помиритесь. Ральф и Хуан улыбнулись. Михаэль открыл рот, желая что-то сказать, потом закрыл его и повернулся к Дэвиду. – Ты хоть понимаешь, что говоришь? Да я был уверен, что у вас чувства и всё серьёзно! И что получается? Он тебя использовал и бросил! – Я просто помогал ему выйти из стрессовой ситуации. Если уж переходить на личности, то Фелипе тоже спал с Хуаном и теперь бросил его... Теперь все повернулись к Фелипе. Молодой бразилец покраснел, но руку Вильнёва из своей не выпустил. – Я тоже спасал Хуни от стресса... Всё это время я любил Жака. – Молодец, Жак! – рассмеялся Уэббер. – Теперь у тебя напарник Баррикелло «Лайт»! – Я бы посоветовал кому-то заткнуться, – Жак оставил руку Фелипе. – И я даже знаю, кому конкретно, мистер «Чемпион Лайт»... – Ник Хайдфельд демонстративно сложил руки на груди. – Договоришься у меня, – Жак начал подниматься, но Фелипе остановил его. – Пожалуйста, не делай этого... Назревал скандал, но тут дверь снова открылась. В конференц-зал просунулась голова Дженсона Баттона. – Простите, опоздал, – робко, как школьник, улыбнулся он. Михаэль тут же забыл про ссору с Ральфом и кинулся к Дженсону. Ральф последовал примеру старшего брата. – Ральф, Михаэль, вы что?.. Братья вывели Дженсона в коридор. – Что ж, продолжим, – пожал плечами Ярно. – У нас... – Дэвид, так ты на Ральфа не сердишься?! – перебил Хуан. – Нет. – И ты свободен? – хором спросили Бадоер, Клин и Льюцци. Улыбнувшись, Дэвид кивнул. – И всё-таки, вернемся к... Трулли опять перебили. Дверь открылась, и вошел Фернандо Алонсо. Он был не один. За руку испанец держал невероятно красивого молодого человека. Все замолчали. – Это Хейкки Ковалайнен, если кто не в курсе. Кими, всё это время молча смотревший прямо перед собой, теперь с интересом уставился на Хейкки. Тот бросил беглый взгляд на финна и сел рядом с Алонсо. Теперь, чтобы видеть Хейкки, пришлось бы попросить Хуана подвинуться, чего Кими, естественно делать не стал. Вошли братья, чем-то страшно довольные. Михаэль сел на свое место и тоже увидел Ковалайнена. – У нас тут что, финские гонки? Ребята, вас всё больше и больше. – Их тут могло бы быть трое, если бы не... – Ральф рассмеялся. – Вы что с ним сделали? – шепотом поинтересовался Панис. Михаэль неопределённо махнул рукой. Дэвид постучал кулаком по столу. – Давайте прекратим этот детский сад и займемся делом... – Почему «детский сад»? Все посмотрели на заговорившего Хейкки. Молодой финн встал со своего места и подошел к Михаэлю. – Вы что-то имеете против финнов? Тогда что означает ваш бурный роман с Микой Хаккиненом? – Откуда ты это взял? – На стенке прочитал, – пожал плечами Хейкки. Алонсо при этих словах сильно покраснел. – Тебя мои бурные романы с кем бы то ни было не должны касаться. – Почему? Интересно же иногда косточки поперемывать коллегам. Фернандо возвел глаза к потолку. – Мальчик, ты лучше не вылезай первое время. Посидишь тут с наше, тогда... – Что «тогда»? Думаете, не ясно, что Чемпионы Мира очень любят спать с финнами? Взять хотя бы тех, кто находится здесь, – не обращая внимания на реакцию окружающих, Хейкки «несся вперед на лихом коне». – Вильнёв спал с Микой Сало, Михаэль спит с Микой Хаккиненом, это невооруженным взглядом видно! Кстати, не Мика ли ездил с Айртоном... – ЗАМОЛЧИ СЕЙЧАС ЖЕ!!!! – Рубенс вскочил со своего места и кинулся на Хейкки. Дэвид и Панис схватили Баррикелло, чем спасли финна от верной гибели. Хейкки удивленно улыбнулся. – Можете его не держать. Рубенс мне ничего не сделает... Ни вам, ни вам, – Ковалайнен посмотрел сначала на Рубенса, потом на Михаэля, – не нужны разборки с Флавом. Верно? – Да меня ни Флавио твой, ни кто другой не остановит, если ты будешь пачкать имя Айртона! Хейкки хотел сказать еще что-то, но к нему подошел Фернандо. – Перестань, – прошептал испанец. – Сиди молча, или проваливай. Извините, – обратился Алонсо к Рубенсу и держащим его двоим пилотам. – Может, нам с Хейкки лучше сейчас уйти? Карло расскажет, если я пропущу что-то по-настоящему интересное. Михаэль кивнул. Фернандо взял за руку Хейкки и вытащил его из конференц-зала. Все замолчали. – Может, вы меня отпустите уже? – заговорил Рубенс. – Не бойтесь, я за ними не побегу. Он пошел к своему месту, сел рядом с Лукой и начал молча, но яростно рисовать чертиков в своем блокноте. * * * Фернандо и Хейкки шли по коридору. Похоже, финну было пофиг, что его только что выгнали. Он весело напевал популярный мотив. Фернандо остановился и развернул приятеля к себе. – У тебя вообще хоть капля совести есть?! – Полным-полно. Поделиться? – Хейкки, тебя зачем сюда взяли? Меня развлекать, вот и развлекай... Ну какого лешего ты к ним полез?! Тем более, к Рубенсу. – Нандо, я хотел как лучше... – в ярко-голубых глазах Хейкки засветилась грусть. – Ты же мне рассказывал, что Рубенс обидел тебя в прошлом году... – Но я не просил тебя устраивать ему разборки! – Фернандо и Хейкки некоторое время шли молча. Финн погладил испанца по руке. – Ну, прости. Я случайно... Больше не буду. – Да я уже не сержусь. Тебе кто-нибудь понравился? Хейкки кивнул: – Кими! – Мы же договорились, кто угодно, только не Кими!!! – Почему? Он мне правда сразу понравился. – Нет, Хейкки. Кими спит с Хуаном... – С тем, который с Ральфом помирился? Ничего не понимаю... Ральф извиняется перед Дэвидом, а Хуан ему изменяет... – Господи, Хейкки! Если напарники спят друг с другом, в этом нет ничего предосудительного. Короче, если ты будешь встречаться с Кими и одновременно спать со мной, а Кими с Хуаном, то это не будет считаться изменой. – Понятно... – кивнул Хейкки. – А ты с кем спал? Алонсо покраснел: – Ну-у-у... – Кроме Флава, Ярно, меня и Физи. – Я не спал с Физи. – А с Кими? – Нет. – А с Такумой Сато? – Нет. – Про остальных я и не спрашиваю... Ты что так покраснел? Фернандо, я понимаю, ты сейчас хочешь казаться опытным, прожженным волком... Мне эти понты ни к чему. Я тоже еще ни с кем из других команд не спал. И что? Живу нормально. В молчании пилоты дошли до номера Хейкки. Прежде чем закрыть дверь, финн обернулся. – Нандо, мне действительно понравился Кими. Пожалуйста, не отбивай его у меня. «Да сто лет мне не нужен твой Кими...» – подумал Фернандо и пошел к себе. * * * Физи и Таку устроились в самом углу зала. Сато заметил, что его друга что-то беспокоит. – Что с тобой? – Ничего. Просто я... Таку, помнишь, что я тебе говорил в Японии? Про «Рено»... Темные глаза маленького самурая потемнели еще больше. Он слегка прикоснулся к руке Физи. – Они заставляли тебя... – Нет, что ты! Меня там в ЭТОМ плане вообще не трогают. После одного случая... – Джанкарло придвинулся к Такуме поближе и начал рассказывать: – Мы были в поместье Флавио. И там играли в карты... – И ты согласился?! Ты же не умеешь! – Мне было стыдно об этом сказать... А если бы я умел, то мне было бы стыдно вдвойне. Я бы обыграл своего начальника... В общем, я сразу продул... И тут Фернандо говорит: «Мы всегда на раздевание играем». – Ты перед ними разделся?! – Тс-с! Не ори так. Я собрался, но Флавио... запретил мне делать это. – И хорошо! А то бы я его... Подожди, Физи, чего же ты боишься? Джанкарло приблизился еще на несколько сантиметров и, почти касаясь губами уха японца, зашептал: – Фернандо сказал, что Флавио иногда странно на меня смотрит. Смотрит, но не трогает. Никогда не зовет меня к себе... Он даже этого финна, Хейкки, приволок, чтобы Фернандо с ним развлекался, а меня не трогал... Ой... Физи заметил, что на них с Сато с интересом смотрят Жак, Фелипе, Ральф, Ярно и другие. – Карло уже в «Рено» всяким непристойностям научили, он теперь детей смущает! «Последние девственники» покраснели. * * * Все еще немного покричали насчет новых правил, и Михаэль посмотрел на часы. – Всё, пора заканчивать. Всем спасибо и до встречи. Оливье как раз выходил из конференц-зала, когда в дверях показалась светлая голова Ярно. – Меня ждёшь, солнышко? – улыбнулся француз. Ярно трогательно покраснел. – Оливье, – начал он, прикрыв дверь. – Я не знаю, как мне общаться с Ральфом... Я очень боюсь его... – Боишься? Вот уж не думал, что Ральф такой страшный. – Всё дело в Хуане, – Ярно обнял спинку ближайшего стула. – Вдруг Ральф сердится из-за того, что Хуан изменял ему именно со мной? – Я так не думаю. Ральфи в сущности неплохой... Но будет лучше, если ты с ним поговоришь. – А может, ты... Панис резко помотал головой. – Нет, Ярно. Ты должен сам. Это последнее дело – сидеть и прятаться за других. Я более чем уверен, что Ральф давно тебя простил, – увидев неуверенность в лице Трулли, Панис добавил: – Обещаю, я буду рядом и вмешаюсь при малейшей опасности. Иди. Сейчас или никогда! Трулли кивнул и побежал догонять Ральфа. Наконец он увидел его длинную фигуру в коридоре. Рядом шел Монтойя. Ярно притормозил, но вспомнив, что Оливье где-то рядом, собрался с духом... – Ральф! Бывшие пилоты «Уильямс» обернулись. Их лица светились улыбками, и это придало итальянцу уверенности. – Ральф, я бы хотел с тобой поговорить... – Мне отойти? А то еще секреты командные подслушаю! – засмеялся Хуан. – Вы давно помирились? – напрямик спросил Ярно. – Да! Я начал скучать по Хуни уже через день после ссоры! – Ральф прижал к себе бывшего напарника. – Он мне звонил, молчал в трубку... А я так хотел с ним поговорить... Но не решался. – Потом мы на тестах встретились. «МакЛарен» в этот день уже сворачивались, а мы только приехали. – Я пришел в бокс «Уильямс», сел там, чуть не рыдаю... И тут Ральфи заходит! – Мы с Хуаном бросились друг к другу, руки распускаем... Дальше рассказывать? Мгновенно покрасневший Ярно отрицательно закрутил головой. Ральф с Хуаном засмеялись. – Но это не самое интересное! Значит, развлекаемся мы с Ральфом... И тут я вижу, мой новый напарник нос свой длинный в дверь сунул и смотрит! Ральф расхохотался. Монтойя продолжал: – И я ему, не отвлекаясь, серьезно говорю: «Кими, дай людям помириться!» Он обиделся и ушел. Наверное, нужно было предложить ему присоединиться к нам. У Ральфа от смеха истерика началась. Ярно дождался, пока напарник придет в более-менее нормальное состояние, и спросил: – Так ты на меня не сердишься? – Что ты, Ярно?! Да я тебе благодарен! Если бы не ты... – Ральф подыскивал подходящие слова. – У нас была бы сплошная белая полоса, – закончил мысль Хуан. – А от сплошного белого начинает рябить в глазах. – Как и от сплошного черного. – Точно, Ральфи. Глядя, как Ральф и Хуан вместе идут по коридору, Ярно почувствовал настоящий камнепад в своей душе. Он достал мобильник и набрал номер Паниса. – Оливье, я поговорил с Ральфом. Ни он, ни Хуан на меня не сердятся! – Знаю, малыш. Даже открою тебе один секрет. На тех тестах, про которые они тебе рассказывали, был и я... – Ты тоже за ними подсматривал?! – Нет... Стой, что значит «тоже»? Ярно... – Хуан сказал, что их с Ральфом в самый интересный момент застал Кими... – А-а... Я-то не с Хуаном разговаривал. Ральф сам подошел ко мне и сказал, что не держит на тебя зла. Знал, что я тебе это передам... – Почему же ты ничего не передал? – растерянно спросил Ярно. Оливье рассмеялся. – Нужно учиться преодолевать свой страх. А то вечно будешь прятаться и молчать. Хорошего из этого мало выйдет. * * * Оказавшись наконец в своем номере, Фернандо ощутил новый приступ одиночества. Почти все пилоты сейчас, встретившись после межсезонья, наслаждались друг другом, а ему, безусловно красивому и талантливому, было совершенно некуда пойти в этот вечер. Конечно, он мог в любой момент заглянуть к Хейкки... Но после последнего разговора с амбициозным, и еще не совсем опытным финном ему совершенно не хотелось попадаться Хейкки на глаза. Сказать по правде, Алонсо чувствовал что-то наподобие стыда. Ведь финн был на сто процентов уверен, что у его «наставника» за все годы, проведенные в «Формуле», не было никого кроме Ярно, Флавио и его самого. А вдруг финну откроется правда? Еще в прошлом году Фернандо бы мало тревожил этот факт. Скорее всего, он просто посмеялся бы над Хейкки, но за зимние месяцы межгоночного перерыва в его сердце что-то неуловимым образом изменилось. Он больше не хотел позора, он хотел чего-то крепкого и по-настоящему сильного. Последней каплей, которая окончательно выбила из колеи молодого испанца, было примирение Хуана и Ральфа. Их любовь оказалась такой крепкой, что преодолела все мыслимые и немыслимые преграды, чего совершенно нельзя было сказать о них с Ярно. Две пары, две судьбы, переплетенные в прошлом году в замысловатый четырехугольник, пошли совсем другими путями. Любовь должна преодолеть многие преграды, чтобы считаться реальной. Но чувство, которое связывало их с Ярно, оказалось простой иллюзией, миражом... Фернандо ничего не чувствовал по отношению к Физи, своему новому напарнику. И ему открылась простая истина – совсем не обязательно партнеры должны становиться любовниками. Но Хейкки, который делал только первые шаги в этом сложном, запутанном мире – Империи Берни Экклстоуна, – совсем не обязательно было знать об этом. К молодому финну Алонсо чувствовал странную привязанность, ничего общего, однако, не имеющую с сексуальным влечением. Даже проводя с ним многие часы в постели, он видел в нем скорее младшего брата, чем любовника. Иногда он думал, что нечто подобное должен был чувствовать Михаэль, когда Ральф пришел вслед за ним в этот удивительный мир, живущий только по своим законам. Это была странная, почти неосознанная ответственность, и Фернандо совсем не хотел, чтобы финн пошел по пути его собственных ошибок. Иногда Алонсо задумывался, был ли в поступке Флавио скрытый умысел, когда однажды он представил испанца и финна друг другу. – Познакомься, Фернандо, это Хейкки. Я теперь его менеджер. Хейкки выступает сейчас в GP-2 за «Рено», но, вполне возможно, совсем скоро присоединится к нам в мире больших призов. Я думаю, вы должны поладить. Когда новые знакомые остались наедине, финн сказал испанцу напрямик: – Слушай, Нандо, я здесь, чтобы развлекать тебя, усек? Флав считает, что у тебя какие-то проблемы. Можешь выкладывать всё начистоту, помогу чем смогу. Также, если тебе требуется разрядка, я всегда к твоим услугам. Обращайся. Прямолинейность и открытость финна поразила тогда Алонсо, и в тот же вечер он проникся к Хейкки безграничной симпатией. Тогда же, после порции «разрядки», он почувствовал первый прилив острой любви к Флавио. Ведь никто, кроме директора, так не заботился о нем, никто больше так не оберегал его, никто во всём гребаном мире не был готов исполнить любую его прихоть. Флав мог быть строгим, очень строгим, но за улыбку «своего Нанито» он был способен даже на преступление. И Фернандо отчетливо это понимал. Именно поэтому он приставил к нему Ковалайнена, именно поэтому звонил каждый день и спрашивал о его самочувствии, именно поэтому готов был пожертвовать в прошлом году своей репутацией и вернуть в команду Трулли, лишь бы Нанито был счастлив, доволен и весел. В этом году Флавио поклялся сделать из Алонсо чемпиона, и сейчас Фернандо, как никогда раньше, был готов бороться до самого конца. * * * Австралия, Мельбурн. Поздний вечер, суббота. Рубенс с Михаэлем лежали на пляже, обнимая друг друга. – Как долго я не был с тобой... – Красный Барон в очередной раз поцеловал напарника. – Я так часто о тебе думал... – Ты мне снился... Мне снилось, что мы вместе... Я люблю тебя. – Ты помнишь, у нас в этом году пять лет? – Как я мог забыть? Поздравляю тебя, Рубенс, мы – самая крепкая пара в паддоке! И самая сильная команда! – Вот именно. Михаэль, пойдем, поплаваем. Я тебе говорил, что балдею от занятий любовью в воде? * * * Весьма довольный первыми днями своего первого сезона в «Ред Булл», Дэвид направлялся в свой трейлер, спать. – ДиСи! Дэвид обернулся, и его лицо озарила улыбка. К нему шел Лука Бадоер. – Слушай, ты так здорово сегодня проехал! Для новичков вы держитесь молодцами! – Стараемся. Некоторое время Дэвид и Лука молчали. Итальянец смущался всё больше и больше. Дэвид хлопнул его по плечу. – Ну, что ты как маленький? – Действительно... – Лука оглянулся, собираясь с мыслями, затем положил руки Дэвиду на плечи. – Ты теперь свободен... Давай встречаться, если я тебе, конечно, нравлюсь... – договорив фразу, Лука покраснел еще больше. Дэвид с улыбкой погладил его по щеке. – Нравишься. Даже очень нравишься... Хочешь, прогуляемся, поболтаем? – Давай... – Лука снова оглянулся и зашептал, прижавшись к Дэвиду. – Я знаю, ты хотел в «Феррари» тест-пилотом или кем там еще... – Все туда хотят. Лука схватил Дэвида за руки. – ДиСи... Не надо, пожалуйста... – Бадоер посмотрел Дэвиду в глаза. - Пообещай мне, что никогда не придешь в этот ад! – Тише, Лука... – Дэвид прижал к себе перепуганного Бадоера. – Успокойся и скажи, почему у вас так плохо? Итальянец грустно опустил глаза. – Не могу... Иначе они меня... Нет, прости, ДиСи... – Лука освободился из объятий Дэвида и пошёл прочь. Шотландец догнал его и схватил за руку. – Лука, скажи мне по-человечески... – Не могу! Я боюсь... Может, потом... Нет, никогда! Извини, Дэвид, я сам не знаю, что несу... Они замолчали. Через минуту Лука вздохнул. – Извини еще раз... Сегодня не очень хороший день для прогулок... Спокойной ночи, Дэвид. – Спокойной ночи, – Дэвид нежно поцеловал Бадоера в щеку. – Меня уже давно никто так не целовал... Дэвид удивленно посмотрел вслед уходящему тест-пилоту «Феррари» и тоже пошел спать. * * * Ральф с Хуаном пробирались сквозь кусты. Пока они были «просто кустами», Хуан молчал, но когда они стали «кустами с колючками»... – Ральфи, я понимаю, четыре года – это солидный срок... Но стоит ли это того, чтобы ты таскал меня черт знает где? – Ну, малыш, подожди еще чуть-чуть... Я знаю такое обалденное местечко!.. Мы почти пришли! Ральф вывел Хуана на небольшой пустынный пляж. – Хуни, мы ведь чертову уйму времени не любили друг друга! Я хочу сегодня устроить... Такое! И не хочу, чтобы нам кто-нибудь мешал. – Понимаю... – Хуан обнял Ральфа за талию. Они прошлись по берегу и сели на еще теплые камни. – Ну, рассказывай, как тебе в «МакЛарен» живется? Кими к тебе не лезет? – Нет. И вряд ли полезет когда-нибудь. – Ты не в его вкусе? – Ну, как тебе сказать... У Кими еще никого не было... И он не горит желанием начать с кем-то встречаться. Хотя, я заметил, как он смотрел на Хейкки... Хуан замолчал. Он знал, что теперь сам должен спросить Ральфа про «Тойоту». И про Ярно. Но после скандалов прошлого сезона Хуан не знал, как Ральф отнесется к такому вопросу. – Ну, а как... ты? – наконец выдал колумбиец. – Неплохо. Только Оливье иногда начинает нас с Ярно воспитывать... Хуан дернул плечами. Его задело словосочетание «нас с Ярно». Ральф это почувствовал. – Я могу догадываться, о чем ты сейчас думаешь. Хуни, я и сам первое время стеснялся того, что являюсь напарником человека, с которым... Но мы с ним побеседовали на эту тему, – Ральф говорил очень серьезно. – Мы люди взрослые, что было, то было. Тем более, что Ярно встречается с Оливье. – А мы снова вместе! – у Хуана отлегло от сердца. Он повалил Ральфа на спину и сел на него сверху. – Знаешь, что я уже давно хочу с тобой сделать?.. * * * Этим вечером Жан Тодт и не думал ложиться спать. Он прекрасно знал, что у его мальчиков в Австралии юбилей – пять лет «совместной жизни», и собирался отметить этот праздник вместе с ними. Как он и думал, Михаэль с Рубенсом тихо выбрались из трейлера и пошли в сторону моря. Они не ждали слежки, поэтому шли не торопясь. Тодт следовал в отдалении. Тут у него в кармане завибрировал мобильник. Коротко выругавшись, Телепузик остановился и ответил: – Да? Мишель?.. Да, я в порядке... Что? Нет, не сплю... Я занят... Чем? Спать ложусь!.. Не сердись... Я тебя прошу, не сердись... Да! Да!... Я тебя тоже! Спрятав телефон в карман, Жан Тодт принялся вглядываться в сгущающиеся сумерки. К счастью, Рубенс и Михаэль не успели отойти очень далеко. Телепузик проследовал за своими пилотами до самого пляжа. Они так соскучились, что тут же упали на песок и принялись раздевать друг друга. И тут у Жана Тодта опять завибрировал телефон. Никогда еще Телепузик так быстро не бегал! Ругая себя за то, что просто не выключил мобильник на ночь, он снова нажал кнопку приема. – Да, Мишель! Я же тебе сказал, я ложусь спать!.. Мне завтра рано вставать!.. Вот еще выдумала... Мишель, я не хочу!.. Ну, я имел в виду, я сейчас не хочу. Всё, извини. На этот раз, выключив телефон вообще, Жан Тодт пошел к своим мальчикам. Сумерки быстро превратились в довольно плотную завесу темноты, но Тодт спокойно двигался на звуки голосов. Точнее, голоса Михаэля. Красный Барон стонал и что-то говорил на немецком. Рубенс молчал. Жан Тодт усмехнулся: «Видимо, рот занят. Да, у него это хорошо получается». Наконец начальник увидел две фигуры на песке. – Развлекаемся? Отмечаем? – спросил он хорошо поставленным строгим голосом. Михаэль с Рубенсом мгновенно вскочили. – Ну, отмечаем, – шепотом проворчал Рубенс. – А вам что надо? – Что конкретно? Пока не знаю. Идемте, мальчики. Мальчики поднялись, и Тодт, в который уже раз (за пять лет) принялся раздумывать, кто из них ему больше нравится. У Михаэля красивое накачанное тело, зато Рубенс так отлично делает... «Начну с Рубенса», – Тодт не сводил взгляда с его крепкой фигуры. Телепузик, трезво рассудив, что на пляже могут отмечать начало сезона и другие пилоты, отвел своих мальчиков чуть в сторону, на милую полянку. – Ну, и зачем мы сюда приперлись? – Михаэль по-прежнему говорил шепотом. – А ты, я вижу, говорить научился... В шахматы мы тут играть будем, не ясно? – Я не умею! – кривлялся Михаэль. – Поболтай мне, поболтай, – тихонько проворчал Телепузик и начал раздеваться. – Что стоите? Быстро, скидывайте шмотки! – Это ограбление? – неуверенно спросил Рубенс. – Да! – рявкнул Тодт. – Сегодня всё, как обычно. Баррик, ты начинаешь. После этих слов Михаэль и Рубенс принялись оглядываться. – Где Баррик? – Не знаю, Шуммик. Тут так темно, что ничего не разглядишь. Глядя на эту клоунаду, Жан Тодт окончательно рассердился. – Довыпендриваетесь сейчас! Учтите, еще одно слово, и ни один до финиша не доедет! – В каком смысле? – прибалдел Михаэль. – Я всё больше убеждаюсь в том, что ты – идиот, Михаэль! Причем круглый! – Я не Михаэль, я Ральф. Вы что, забыли? Хотя, мы с братцем так похожи... Жан Тодт подумал, что ослышался. – Ты – Ральф? – переспросил он. – Нет, я Жан Тодт. – А я? – Нет, вы не он. Жан Тодт такой мелкий, толстый... Не волнуйтесь, вы на него совсем не похожи! Телепузик постарался ничем не выдать своего волнения. «Блин, если это Ральф... То кто второй? Монтойя! Точно... Ну, братишки, нет чтоб разных по комплекции любовников завести...» – Так, оба развернулись и пошли вон! – А шахматы? – Покажу тебе завтра с утра шахматы... Жан Тодт счел за лучшее скрыться в темноте. Ральф с Хуаном смотрели ему вслед. – Во блин, влипли... – вполголоса проговорил Монтойя. – Ты о чем? Ну, пристал идиот, с кем не бывает? Возраст, знаете ли... – Ральф... Это был Жан Тодт. Настоящий. – И чего он от нас хотел? – Того самого. Ральфи, я сейчас кое-что тебе расскажу... Отнесись к этому серьезно. Нас с тобой в темноте можно легко принять за Михаэля и Рубенса. А они сегодня отмечают пятилетие своей пары (тут Ральф грустно вздохнул). А в «Феррари»... иногда Жан Тодт заставляет Михаэля, Рубенса и Луку делать... кое-что на его глазах... а если они отказываются... – Не мели чепуху, Хуан! – голос Ральфа звучал испуганно. – Откуда ты это взял? – Фелипе рассказал. Он же у них ездил... Ральф повел плечами, будто ему было холодно. – Я буду молчать... Обещаю. * * * Австралия, утро. За несколько часов до Гран-при. Боксы «Тойота». – Ральф, прекрати! – Ярно был поражен тем, что только что услышал. – И слушать не желаю такие ужасы! – Это действительно так! – Шумахер-младший переводил взгляд с Зонты на Трулли. Хочешь, Фелипе спроси... Да, кстати, вы это где-то на заборе прочитали, я вам ничего не говорил! Риккардо понимающе кивнул и ушел. – И не стыдно тебе, – покачал головой Ярно. – Ральф, у всех есть неприятные моменты, о которых лучше не распространяться. – А что я такого сделал? – надулся Ральф. – Между прочим, ты старше, мог бы и запретить мне, пока я говорить не начал! Ярно от удивления лишился дара речи. – Ненамного-то я тебя старше, – наконец сказал он. – На один год! Словно почувствовав приближающийся спор, к Ральфу и Ярно подошел Панис. Он очень боялся, что новые напарники не поладят, но ни один из них даже не вспоминал, как в прошлом году они не могли поделить Хуана. – Какие-то проблемы? – Ральф сплетничает! – Ярно ябедничает! – Не, серьезно, без детского сада. – Ральф откуда-то узнал о… корпоративной этике «Феррари» и рассказал нам с Риккардо. Оливье, объясни ему, что есть вещи, о которых лучше не болтать на каждом углу. Оливье на девять лет тебя старше. Его-то ты послушаешь? – Ярно, прищурившись, посмотрел на Ральфа и удалился. Панис окинул молодого коллегу строгим взглядом. – Ральф, тебе в этом году тридцатник стукнет, а мозгов, как у детсадовца. Да, проблема, о которой ты узнал, действительно, к сожалению, существует. Но это очень интимное и глубоко личное дело, – видя, что Ральф ничего не понимает, Панис заговорил шепотом. – Я, например, знаю, что ты глотать не умеешь... Ральф покраснел: – Не напоминайте мне об этом. Я тогда случайно... – Вот видишь, тебе неприятно. А подумай, что почувствуют Рубенс и твой брат. Значит так, договоримся. Ты молчишь, и я молчу. – Это шантаж! Дядя Панис, как вы можете?! – Воспитываю, как умею... Кстати, с какого перепоя ты стал меня дядей и на «вы» называть? – Да так... Дэвида так напарники зовут... Тут к Ральфу с Панисом подбежал Ник Хайдфельд. – Ральф, иди, забери свою... – Кого? – Кору. Она там на шею к Марку кинулась и кричит, что он ее муж! Бегом добравшись до гаража «Уильямс», Ральф действительно увидел свою жену. Она с самым счастливым выражением лица обнимала Марка Уэббера. Ральф вздохнул и притянул супругу к себе. – Кора, что ты тут делаешь?! Кора выпустила Уэббера из объятий и повернула лицо к Ральфу. Некоторое время она о чем-то раздумывала, разглядывая то мужа, то его соперника. – Ральф, как ты быстро переоделся! Я так не умею, – с сожалением произнесла она. – Ты зачем без разрешения из дома вышла? – вдруг Ральф побледнел. – Ты с кем ребенка оставила?! – Какого ребенка? – Дэвида... – Дэвид теперь в «Ред Булл» ездит, – Кора махнула рукой в сторону боксов «РБР». – А ты не знал? Уэббер с Хайдфельдом, стоявшие тут же, отвернулись, чтобы Ральф не видел, как они смеются. Кора хлопнула Уэббера по плечу. – Зачем ты надел форму Ральфи? – Кора, это ЕГО форма. Моя теперь – вот эта. Красненькая с белым. Понятно? – Красненькая... с белым... – Вот и хорошо. Давай, ты сейчас отправишься в отель, нарисуешь мне картинку... И еще, я там что-то спрятал, поищи. Кора захлопала в ладоши. – Ура! Я так люблю играть в «горячо-холодно»! Ральфик, ты самый лучший в мире! – Кора повисла у мужа на шее. – А ты подсказывать будешь? – Обязательно. Только звони. * * * Михаэль, Рубенс и Лука просматривали телеметрию, когда к ним подошел Росс Браун. – Вас Телепузик к себе просит, – шепотом сказал он. – Не пойдем! – резко ответил Михаэль. – Сядь, Лука, – велел он вставшему Бадоеру. – Мальчики, я понимаю, это вам не слишком нравится... – «Нравится»?! – взвился Михаэль. – Да мне это уже... Вот где! – он провел ребром ладони по горлу. – Сначала было стыдно... Теперь еще стыднее, не только за себя, но и за всю команду! Не будет этого больше, не будет! Рубенс обнял своего напарника за плечи, пытаясь таким образом его успокоить. Михаэль несколько раз тяжело вздохнул, потом заговорил уже тихим голосом. – Прошу прощения за такой бурный всплеск негативных эмоций... Передайте Телепузику вот это. От меня лично и от Рубенса с Лукой тоже. Правой рукой Михаэль изобразил неприличную фигуру. Росс Браун пребывал в замешательстве, Лука и Рубенс давились от беззвучного смеха. Главный механик грустно кивнул. – На вашем месте, мальчики, я бы поостерегся делать такие выпады... Но если вы настаиваете, то я передам ваш ответ с э-э-э... максимальной точностью. – В этом нет необходимости, – раздался спокойный голос. Жан Тодт подошел к Михаэлю, мельком глянул на композицию из пальцев... – Вы, мальчики, присоединяетесь к мнению старшего коллеги? Рубенс кивнул сразу, Лука, покраснев, промолчал. – Ладно, это ваше право... Но учтите, вас в таком случае ждет чрезвычайно тяжелый и насыщенный событиями год. И лично ты, дорогой мой, уже не станешь чемпионом с такой легкостью, как в прошлом сезоне. Телепузик ушел. Лука уткнулся в плечо Росса и заплакал. – Что он теперь с нами сделает... Он нас убьет... Всех! * * * Гран-при Австралии. – Ты еще не изменил своего мнения о «телепузике»? – раздался в наушниках Михаэля голос Жана Тодта. – Вы мне хуже горькой редьки надоели! – Жаль... Что я не могу сказать тебе того же самого... – А, черт! ****! Для Михаэля гонка закончилась. Он вылез из болида и со всех ног помчался на командный мостик. Жан Тодт что-то бормотал в рацию с буквами «РБ». Оглянувшись, Михаэль позвал Росса Брауна. – Это он... меня... А сейчас и Баррик сойдет! – Я предупреждал – не надо скандалить... – Чего уж теперь, – Михаэль махнул рукой. – Отвлеките его, пожалуйста. Я сам поведу Рубенса. – Может, оно и к лучшему, – пожал плечами Браун. С замиранием сердца Михаэль следил за тем, как главный механик подошел к главному телепузику... Они о чем-то поговорили, и Тодт, передав Брауну рацию и свои наушники, быстро ушел. Михаэль сердечно пожал руку техническому директору и надел наушники. – ...в чем дело? Мсье Тодт, вы где? – Рубенс, всё в порядке, тебя поведу я... * * * После гонки. Гостиничный номер Хуана. – Ральфик, ты не против продолжить отмечать наш юбилей вдвоем? Монтойя лежал на кровати, в одной руке у него была фотография в рамке (Ральф и Хуан вместе на подиуме), а в другой телефон, журчащий голосом Ральфа. – Не хочешь? – притворно удивился Хуан. – Наверное, опять пойдёшь изменять мне с Алонсо! Трубка недовольно заголосила. – Да пошутил я, пошутил. Ральфи, сейчас я за тобой спущусь, и мы повторим гонку в постели... Хуан встал, оделся и вышел из номера. В коридоре стояли Зонта, Масса и Де ла Росса. – Привет, – кивнул Хуан, но «горячие парни» почему-то странно переглянулись. – Ты сейчас к Ральфу идешь? – осторожно поинтересовался Зонта. – Да. Риккардо и Де ла Росса опять многозначительно переглянулись. Испанец как бы невзначай провел рукой по своей голове... Это напоминало... рога. Хуан подошел к гонщикам вплотную. – В чем дело? – Ни в чем, – Зонта смотрел широко открытыми честными глазами. – Просто вы с Ральфи так хорошо смотритесь вместе... – И на нем так хорошо смотрится новая форма... И на П... – Де ла Росса заткнулся, потому что Зонта ощутимо пихнул его в бок. Но Хуан уже отреагировал на начало фразы. – Что «и на п»? что за «п»? – Не «п», а нам это... НАПомнило, что... новая форма смотрится на Ральфе лучше прежней! – вывернулся Риккардо. Хуан посмотрел на него, как на идиота, и пошел дальше. Возле самого лифта его догнал Фелипе Масса. – Хуан, – зашептал он, постоянно оглядываясь. – Тебе и правда интересно узнать, о чем мы говорили? Видишь ли, иногда лучше пребывать в неведении... – Говори, что случилось! – испугался Монтойя. – Риккардо сказал, что Ральф... – Фелипе понизил голос до шепота, – ...спит с Оливье Панисом! Глаза колумбийца вспыхнули злым огнем. Молодой бразилец вцепился в его руку. – Ну, Рик объяснил это тем, что Панис шантажирует Ральфа... Грозится, что всё расскажет тебе... Пожалуйста, не будь очень зол с Ральфом. Он тебя любит, и ты его... А про принуждение я и сам не понаслышке знаю... Тут у Фелипе зазвонил мобильник. – Ну и где ты носишь свой бразильский зад?! Масса покраснел. – Жак, я сию минуту приду. Продолжая говорить, Фелипе убежал. Хуан в мрачном настроении зашел в лифт. * * * Бар. Ральфа Монтойя заметил сразу. Шумахер-младший стоял и разговаривал с Панисом. В другой день Хуан не обратил бы на это внимания, но сегодня ему показалось, что француз откровенно приставал... Панис положил руку на плечо Ральфа... Тот в ответ улыбнулся... – Фелипе был прав... – пробормотал Хуан. – Ральфи поменял меня на этого старого француза... Ну конечно, тест-пилот, зачем в другие команды ходить? В голове Хуана пронеслись самые разные мысли... Он оглянулся и сразу увидел того, кто был ему нужен. Улыбнувшись, Хуан подкрался к мечтающему Ярно Трулли и сильно ущипнул его за зад. – Ой! – дернулся итальянец. – Хуан!.. И ты туда же! – Туда же? – Монтойя прижал Трулли к стене. – И кто был до меня? – Почти все, – Ярно поправил выбившуюся прядь. – Жак, Марк, Дженсон, Михаэль... Надоели! – Ну, такую конфетку грех не укусить, – Хуан поиграл волосами Ярно. Итальянец принялся его отталкивать. – Прекрати! Ты же знаешь, что я встречаюсь только с Оливье! – А он еще и Ральфа не прочь прижать! – Хуан взял Ярно за плечи и резко развернул. Взору Трулли открылись Ральф и Панис. Француз откровенно строил глазки немцу, а тот похабно улыбался. Некоторое время Ярно находился в состоянии транса. – Ну что, мой красавец? Может, начнём с начала нашу прошлогоднюю интрижку? Тебе ведь со мной так нравилось... * * * Всё еще находясь под наплывом самых разных эмоций, Дэвид шел к себе в номер. Мысли шотландца были заняты тест-пилотом «Феррари». Лука вел себя странно: любую свободную минуту он старался проводить с Дэвидом. «Нет, это могло быть вполне оправданным, но... У него прямо слезы на глаза наворачивались, когда мы сегодня прощались. Такое впечатление, что ему важно не мое общество, а как можно большая удаленность от своей команды...» Дэвид вздохнул, вспомнив, как Лука прижимался к нему... Он явно искал не удовольствия, а нежности, или, вероятнее всего, защиты. «Что-то тут не то», – покачал головой Дэвид. Он зашел в свой номер, включил свет и сразу заметил, что в постели кто-то лежит... Одним рывком шотландец поднял одеяло и с удивлением увидел... – Крис?! Откуда... Юный австриец был совершенно раздет, но его это не смущало. Он только открыл рот, чтобы сказать что-нибудь в свое оправдание, как из шкафа вывалился еще один человек. Оба «гостя» секунду смотрели друг на друга, а потом хором крикнули: – Крис?! – Тони?! Кристиан выскочил из кровати, подбежал к Витантонио и принялся трясти его за плечи. – Ты что, гад, тут делаешь? Мы же договорились, что первым буду я! – Сейчас тебе... Дэвид наблюдал эту сцену, сидя на кровати. – Ребята, а нельзя ли немного потише? Время-то уже позднее. Но «ребята» так неистово спорили, что слова шотландца остались без внимания. Култхард пожал плечами и принялся готовиться ко сну. Когда он полностью разделся, то заметил, что Клин и Льюцци, уже отцепившиеся друг от друга, пожирают его глазами. – Ну, – Дэвид присел на кровать. – И чем я обязан вашему визиту? Кристиан мгновенно прыгнул к Култхарду на колени и обнял его. – Я вам очень нравлюсь? – с жаром спросил он. – Дядя Дэвид, вы такой взрослый, опытный... А я еще ничего в постели не умею... – Клин потупил взор и прошептал ему на ухо: – Вы меня научите? Сегодня ночью? Почувствовав под своими ладонями горячее тело молодого напарника, Дэвид мгновенно возбудился. С трудом переборов свое желание, он спихнул австрийца с колен. – Сначала вы двое объясните мне свое поведение. Кристиан поднялся с пола и что-то шепнул Витантонио. Култхард проследил взгляд напарника и прикрыл причинное место одеялом. – Вы ведь очень нас хотите, – прошептал Льюцци и сделал шаг к Дэвиду. – Речь сейчас не об этом, – Дэвид старался быть серьезным. Льюцци подошел вплотную, загадочно улыбнулся и присел на пол совсем рядом с ним. Затем быстро откинул одеяло... Спустя 10 минут... – ...Теперь, сходи умойся, – Култхард погладил Витантонио по голове. Итальянец встал и пошел в душ. Стоя в дверях, он обернулся: – Только без меня не начинайте! Дэвид откинулся на кровать и тут же почувствовал, что Кристиан лег рядом. ДиСи приоткрыл глаза и стал следить за напарником. – Вы когда-нибудь были с девственником? – Крис сладко потянулся, показывая красивое пластичное тело. – Нет, не довелось, – Дэвид погладил австрийца по бедру. – Но ты можешь довериться моему опыту. – С огромным удовольствием, – Крис прильнул к Култхарду. Тот его обнял, и пилоты «РБР» принялись целоваться. Язык Дэвида гулял по губам и подбородку Клина. Закончив с лицом, ДиСи перешел на шею; постепенно добрался и до груди мальчика. – А-ах, Дэвид... Я хочу, чтобы вы делали это как можно дольше... Мне так нравится... – Правда? – Дэвид поднял голову. Крис запустил руки в его волосы. – Безумно! Продолжайте, пожалуйста! Льюцци в одном полотенце вышел из душа и сразу же увидел целующихся напарников. – Эй, нечестно! – крикнул он, срывая полотенце. – Я же просил не начинать без меня! Он сделал шаг к кровати, но потом остановился и стал наблюдать за Дэвидом и Кристианом, возбуждая себя рукой... * * * Оливье уже битый час пытался дозвониться до Ярно, но из мобильника раздавалось всё время одно и то же: «Телефон вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Француз начинал волноваться. Ярно совершенно неожиданно исчез из бара, так ни к чему и не притронувшись, его телефон был отключен, а в своем номере он ещё не появлялся. В голову Паниса лезли нехорошие мысли: «А вдруг с ним что-то случилось? Вдруг проблемы с кем-то из его домашних?» Оливье знал, что жена Трулли находится на последнем месяце беременности, и в душе молился о том, чтобы с ней было всё в порядке, и ребёнок родился здоровым. Сам он очень любил детей и мечтал о том, чтобы поскорее увидеть маленькое чудо, которое совсем скоро должно было появиться на свет. Он уже любил этого ребенка, любил, как своего собственного, как часть того, что было самым дорогим в его жизни. И теперь, стоя у барной стойки и в который раз с волнением оглядывая полупустой зал, француз снова и снова набирал знакомый номер только для того, чтобы еще раз услышать бесчувственный механический голос. – Черт! Где же ты, Ярно? – отрешенно пробормотал Панис и тут краем глаза заметил в центре зала знакомую фигуру. За столиком в полном одиночестве сидел Риккардо Зонта. «И когда только он успел здесь появиться?..» Подняв вверх правую руку, Панис жестом поманил бразильца. На секунду Оливье показалось, что тест-пилот проигнорирует его жест, но Зонта, осмотревшись по сторонам, поднялся со своего места и подошел к французу. – У тебя что-то случилось? – стараясь говорить как можно беззаботнее, поинтересовался бразилец. Панису его тон показался странным. – Я не могу дозвониться до Ярно. Ты случайно не знаешь, где он может быть? Ему показалось, или Зонта действительно улыбнулся? – Знаешь... Не ищи его. Он уехал. – Как? – Спроси лучше, с кем, – Риккардо как мог старался сохранять на своем лице серьезное выражение. Но провести француза ему не удалось. – Ты что-то знаешь, – скорее утвердительно, чем вопросительно пробормотал Панис. – И ты, – на этом слове он сделал особое ударение, – причастен к этому. – Да как ты мог подумать?! – Зонта наигранно закатил глаза, но потом осмысленно посмотрел на француза. – Ты ведь знаешь, что я очень тебя уважаю. И это чистая правда. Я не скажу тебе, где Ярно, но я скажу, с кем он сейчас. И, прости, конечно, за фамильярность, я очень надеюсь, что ты сделаешь правильные выводы. От ярости Оливье стиснул зубы. Бразильцу удалось поставить его в зависимо оборонительную позицию, что получалось далеко не у каждого. – Не тяни кота за хвост! – Ладно-ладно, как скажешь... Ярно уехал вместе с Хуаном. Они решили... вспомнить старое. – Бред! – Да? И ты так считаешь? – Риккардо развернулся и хотел было направиться к выходу, но Оливье остановил его, за шиворот притянув к себе. – Говори, что ты об этом знаешь! Только правду! Бразилец фыркнул и, наклонившись к самому уху Паниса, прошипел: – Я всегда считал, что вы с Ярно плохая пара. И... знаешь, лучше не наживать врагов в собственной команде. Так недолго и без работы остаться. Глаза француза блеснули сталью. Отпустив Зонту, он медленно оглядел его с ног до головы, и пошел прочь, на ходу бросив: – Я был о тебе более высокого мнения. Не думай, что таким способом ты сможешь стать основным пилотом. – Я РАБОТАЮ! – в отчаянии крикнул бразилец. Он никак не мог допустить, чтобы последнее слово не осталось за ним. – На тестах я лучший! Но Панис ничего не ответил. Последний раз окинув взглядом зал ресторана, он сунул в карман свой телефон и, тяжело вздохнув, вышел за дверь. * * * Малайзия, четверг. С самого начала сезона Дженсон Баттон терпел жестокий бойкот. От него отвернулись все пилоты. Никто не здоровался с англичанином, даже тихий Сато – и тот старался выйти из помещения, в котором находился напарник. В первый день Дженсон ходил с гордо поднятой головой, чувствуя себя выше этих мелочных ссор... На другое утро он вел себя как обычно, пытался говорить с пилотами, но никто ему не отвечал. Вечером кто-то устроил темную в его собственном номере (смутно Дженсон догадывался, что без помощи Сато тут не обошлось)... А в Австралии начались мелкие неприятности: не завелась машина, форма оказалась испачкана, заело дверь трейлера, треснуло стекло в шлеме... Баттон занервничал, но теперь ходил тихо и ни с кем не говорил. Весь пелетон, казалось, вычеркнул бронзового призера 2004 года из памяти. В этот вечер Дженс сидел на ступеньках своего трейлера и с тоской смотрел на влюбленных, расходящихся на прогулку после тяжелого дня. Прошли, взявшись за руки, Фелипе с Жаком, через некоторое время Михаэль в обнимку с Рубенсом... – Следующими, надо полагать, будут Ральфи с Хуни и Ярно с Оливье, – зло проворчал англичанин и демонстративно уткнулся в «F1 Racing». Но он ошибся. Следующей парой, попавшейся ему на глаза, стали Фернандо Алонсо и Хейкки Ковалайнен. Дженс чуть не порвал толстый журнал. Несмотря на то, что вокруг было полно народу и, в принципе, Баттон мог поговорить с механиками или, например, со своим шофером, он чувствовал себя лишним и потерянным... Кинув печатное издание тут же, он пошел искать одиночества в гараж. – Бывают же приличные команды, – бормотал он. – Где начальник даже игрушку для своего любимчика находит... Тихо приоткрыв дверь, Дженс зашел в полутемный гараж и застыл. На болиде в обнимку сидели Сато с Физикеллой, и о чём-то шептались, время от времени, посмеиваясь. Так же бесшумно, как вошел, Дженсон выбрался из гаража, сел на землю и зарыдал. «Пошло всё это к черту! Нафиг, уйду отсюда! Господи, неужели я должен расплачиваться за свою ошибку всю жизнь?!» – Дженс, Дженс... – услышал он над собой голос. Приготовившись к очередной головомойке, англичанин втянул голову в плечи. Но вместо удара он почувствовал осторожное прикосновение, а вместо ругани услышал спокойный добрый голос: – Ну, перестань... Всё не так уж и плохо... – Что может быть хуже?! – сквозь слезы спросил Баттон. – Да, я поступил неправильно! Но я раскаиваюсь! Во всем! Я готов встать на колени и попросить прощения у самого Господа Бога! – он поднял заплаканное лицо. Рядом с ним на корточках сидел Дэвид, чуть в стороне – Лука Бадоер. – И вы вместе! – Дженс закрыл лицо. – Тише, тише, – Дэвид обнял Баттона. – Успокойся, и давай поговорим... – Нет! Нет! Уйдите прочь! Не надо меня дразнить! Бросили, так бросайте окончательно! Дэвид легко сгреб англичанина в охапку и отвел к трейлеру. – Сиди и не вылезай, попробую что-нибудь сделать, – понизив голос, сказал он. Затем обнял Бадоера за плечи и пошел в паддок. Баттон непонимающе смотрел вслед уходящей паре. * * * Доброе сердце часто мешало Дэвиду принимать решения. Сейчас в нем боролись два человека: один поддерживал мнение большинства, что «предателям тут не место»; а другой жалел молодого глупого мальчишку... – Решение о бойкоте вынесла Ассоциация, ей его и снимать. Давай я поговорю с Михаэлем, а ты попросишь Оливье поднажать на Ярно? – подал голос Лука. – Ты тоже считаешь... – Конечно! Дженсон оступился, но ты и сам знаешь, что мы все были на грани. По-моему, он и правда раскаивается... – Попробуй, – пожал плечами Дэвид. Лука ушёл в боксы «Феррари», а Дэвид направился в «Тойоту». – Ральфи, ты Оливье не видел? – Нет. Но, может, я могу тебе помочь? – Вряд ли... Это касается Дженсона. Я хочу попросить, чтобы бойкот прекратили. Да, Ральфи, может, ты тоже с братцем поговоришь?.. – Дженс раскаялся? – Ральф скривился. – Я бы на твоем месте не был так уверен... – Ральфи... Почему мы все такие злые? Мальчик один раз оступился, что же ему теперь всю жизнь ломать?! – Мальчик? – Ральф сел. – Мальчик... Оступился... Что ты вообще о нем знаешь, ДиСи? Дэвид молча опустился рядом с Ральфом. Шумахер-младший смотрел прямо перед собой. – Я знаю, ПОЧЕМУ он это сделал... Ты ведь не обращал на него внимания в 2000 году, – скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Ральф и усмехнулся. – Ну, я-то здесь признанный мастер по девственникам... Так вот, Дженс напрямик заявил мне, что ему нравится Михаэль, а я – это так, – Ральф неопределённо махнул рукой. – Копия с оригинала. Потом он начал от меня гулять... ну да я это тебе уже рассказывал... Дженсон не мог допустить того, чтобы вернулся Мика. – Это был бы лишний соперник на пути к сердцу Михаэля, – догадался Дэвид. Ральф кивнул. – Только я не знаю, как Дженси Баррика подвинуть собрался... – Ральф на секунду состроил гримасу. – Я бы сто раз подумал, прежде чем прощать его, – немец поднялся. – Понятия не имею, где Оливье, сам ни его, ни Ярно с утра не видел. Лучше позвони ему, меньше времени потратишь. Панис взял трубку не сразу. Когда француз всё же ответил, в его голосе Дэвид уловил нотки волнения. – Да? – Оливье, это Дэвид. – Да? – повторил Панис. Култхарду показалось, что он куда-то торопится. – Как ты смотришь на то, чтобы простить Дженса и снять бойкот? По-моему, он раскаялся. И потом, нельзя же мучить человека до скончания веков... Оливье! – Да, да... Что ты хотел? – Как насчет Дженса? – Дженс? Да, он неплохой парень... – Оливье! Ты меня вообще слушал? – Нет, – кажется, он виновато улыбнулся. – Прости, у меня проблемы семейные... – Тогда, может, я позже с тобой поговорю?.. – Нет, что ты! Давай, выкладывай всё по порядку. – Сегодня мы с Лукой нашли Дженса в ужасном состоянии. Он сидел и рыдал, просил у нас прощения... И я подумал... – Ох, Дэвид, Дэвид, доброта твоя тебя до добра не доведет... извиняюсь за каламбур. Дженсон далеко не такой невинный малыш, каким ты хочешь его видеть. Он сознательно шел на предательство. В 2000-м он бросил Ральфа, в следующем году точно так же обманул Ярно, кинул даже Жака! Он причинил боль моим самым близким друзьям. – Так значит, ты не даешь своего согласия? – Я не сказал «нет» или «да». Если удастся уломать Михаэля, то я возражать не буду. Так ему и передай. И будьте осторожны. Дэвид попрощался с Оливье и в мрачном настроении собрался уходить, когда к нему снова подошел Ральф. – Оливье согласен? – спросил он. – В принципе, он не против. Только если я сумею уговорить твоего брата. – Знаешь, я тут подумал... Я тоже готов простить Дженса... Я чувствую себя частично виноватым... Не сумел ему объяснить, как не следует себя вести... – по глазам Шумми-младшего Дэвид понял, что он не один страдает из-за слишком мягкого сердца. – Попробуй побеседовать с Марком. Они с Дженсоном были близки в прошлом году... А ты, мне кажется, был близок с Марком, – в глазах Ральфа на секунду зажглись знакомые озорные искорки. – Откуда ты знаешь? – Смотритесь вместе – во! – Ральф показал два больших пальца. * * * Марк чрезвычайно удивился, увидев, кто к нему пришел. – ДиСи? Я, честно говоря, думал, что ты теперь очень занят. Новая команда, которую ты ведешь за собой... – Марк шутливо толкнул Дэвида в бок. – А уж мальчишки тебе достались... Не знаю, как Витантонио, но Крис любому из нас в постели фору даст. Даром что маленький... – Да? – удивился Култхард. – Так ты с ними еще не спал? Дэвид, я знаю, ты у нас очень воспитанный, тактичный... Но поверь мне, этим ангелочкам ухаживания не нужны... Бери и смело… – Прекрати сейчас же! – начал сердиться Дэвид. – Они МОИ напарники, какими бы не оказались. И никто не посмеет их оскорблять! – Ладно, ладно... Так ты с ними еще не спал... – Спал. Эти ангелочки в воскресенье ночью пришли ко мне в номер и устроили побоище, – увидев недоуменный взгляд Марка, Дэвид пояснил: – Они спорили, кто должен первым залезть ко мне под одеяло. – Никто не хотел быть первым? – осторожно спросил Марк. – Наоборот. Никто не хотел быть вторым... Пришлось нам заниматься этим втроем. У Марка челюсть отвисла. – А ты уверен, что это были они? – Вообще-то я не этот вопрос хотел обсудить... Марк, у тебя сейчас есть кто-нибудь? Уэббер нежно прикоснулся к мощному бицепсу шотландца. – Нет... По-серьёзному никого... Если хочешь, – вторую руку Марк положил на талию Дэвида. – Мы можем обсудить это под душем, заодно и старое вспомним... Говоришь, ты с двумя сразу был... А они для тебя не слишком мелкие? Дэвид, тебе ведь больше подошёл бы кто-то моей комплекции... Култхард убрал руку Уэббера со своей талии. – Меня волнует судьба Дженсона. – Этого предателя?! Что, родственные британские чувства взыграли? – Я шотландец! – с достоинством ответил Дэвид. – Марк, тебе не кажется, что это уже просто подражание всем? – В смысле? – Тебе ведь ни холодно, ни жарко от того, что Мика не вернулся. А Дженс... – Дэвид вовремя прикусил язык. «Блин, Дженс ведь влюблен в Михаэля... Или нет?..» – Дженс просто дурак! – Согласен! – Марк отвернулся. – Мне дураки не нравятся. Ты, ДиСи, другое дело... – Нет, Марк. Я встречаюсь с Лукой и не хочу ему изменять. – Неужели? А как же твои ангелочки? Австралиец откровенно смеялся. Терпение Дэвида лопнуло, и он выругался. – Марк! В прошлом году ты «серьезно» встречался с Дженсом, и это не мешало тебе одновременно трахаться со мной!.. А также с Алонсо и бог знает с кем еще... Кто бы обвинял меня в непорядочности! – Не сердись, я сглупил, – Марк поднял руки вверх, - А с Дженсом у нас действительно было серьёзно. Только вот он меня предал, и это намного хуже, чем просто сходить «налево». Он сказал, что хочет в «Уильямс», чтобы быть со мной, а на самом деле всё это время сох по Михаэлю и любой ценой не хотел допустить Мику в паддок. Дэвид вздохнул. Значит, Марку всё было известно. Пора было идти в свои боксы. «Вон и Крис сюда идет, меня ищет...» – Дядя Дэвид, пойдемте, вы там нужны... – «Дядя Дэвид»? Ой, не могу... Крис, тебя что, подменили? Кстати, насчёт первого раза «дядя Дэвид» тебе поверил! – Ты в прошлом году тоже поверил, – нимало не смутившись, ответил Клин, и они с Дэвидом пошли к своим боксам. * * * Когда Хуан пришел к моторхоуму «МакЛарен», там уже крутился Ральф. – Хуни! – взвыл он, бросаясь к колумбийцу. – Ну где же ты был?! Почему на звонки не отвечаешь? Я чуть на телефонном проводе не удавился! – Это была бы невеликая потеря... – хмуро проворчал Хуан. – Да что с тобой? Ты не в настроении... Тебя Кими обидел? Хочешь, я тебя успокою наедине? Или ты меня... Реакция Монтойи поразила Ральфа. Колумбиец схватил бывшего напарника за воротник и вплотную притянул к себе. Но вовсе не за тем, чтобы поцеловать. – Ральф, я всегда подозревал, что у тебя нет совести. Но теперь я в этом на сто процентов уверен! После всего того, что ты натворил... Ральф покраснел. «Хуану рассказали про мой болтливый язык!..» – Это тебе Ярно рассказал? – Ярно? При чем тут Ярно? Я имею в виду Паниса... – Монтойя серьезно посмотрел Ральфу в глаза. – Он... он не мог... Он... знает... – Знает что? То, что мы любим друг друга? Или то, что мы недавно помирились? Ральф, я был о тебе лучшего мнения... – Прости, Хуан. Честно говоря, я даже не подозревал, что это тебя может задеть. Я думал, это так, командное только... «Ну Ральф и дает! Значит, спать с Панисом это теперь «дела командные»? Ладно... Посмотрим, как он орать будет, если я с Кими пересплю и в свое оправдание скажу то же самое...» – Командное, значит... Как скажешь. Учти, если я поступлю точно так же, к братцу не бегать, не жаловаться! Любовники замолчали. Ральф посмотрел себе под ноги. – Да, признаю. Мне очень стыдно... Но это было только один раз и больше не повторится. Хуан с недоверием взглянул на Ральфа и ушел. А Шумахер-младший принялся звонить Панису. – Оливье, это Ральф. Скажи, почему именно Хуану? – Что? – Почему ты рассказал это Хуану?! – Я ничего ему не рассказывал. – Нет?! Ты не рассказывал ему, что я... м-м-м... много болтаю о чужих тайнах? – Нет, Ральф, я же сказал. А что случилось? – Хуан сказал, что ты с ним говорил. И он теперь на меня сердится. – Да? Постарайся, пожалуйста, вспомнить, что конкретно он тебе сказал. Минут через десять припоминаний, вопросов, вздохов и нытья Панис догадался, что кто-то из «Тойоты» уже разболтал о проступке Ральфа в паддоке. – Ну и что же мне делать? – жалобно спросил немец. – Можешь устроить разборки Риккардо, – вздохнул Оливье. – Я разрешаю. Шумахер-младший отсоединился. * * * Лука понятия не имел о том, где мог быть Михаэль. И Рубенса не было видно... – Вы не видели Михаэля? – подошел он к Россу Брауну. Технический директор странно усмехнулся и показал на дверь в кабинет Жана Тодта. Лука побледнел. – Они там... с ним? – Нет. Жан, вроде, куда-то уехал с Мишель. – Слов не хватает, чтобы сказать, как вы меня этим обрадовали! – Лука потряс руку Брауна и побежал в кабинет начальника. Дверь заперта не была. Бадоер хотел было войти, но тут увидел, как в моторхоум входит сам Жан Тодт! Это подстегнуло итальянца, и он просто влетел в кабинет, повернул ключ в двери и только тогда спокойно вздохнул. – О, Рубенс, меня так возбуждает твоя волосатая спина... – услышал Лука голос Михаэля. Тест-пилот мгновенно понял, что попал в «капкан»: с одной стороны двери находились в недвусмысленной позе его коллеги, а с другой громко разговаривал Жан Тодт. – Рубенс... Рубенс... я сейчас орать буду… – А я тебе рот заткну… Несколько минут Лука стоял без движения, боясь хоть чем-то обнаружить себя. Но Михаэль и Рубенс были заняты только друг другом. Больше ждать он не мог. Бадоер достал телефон и набрал номер Михаэля. Тут же раздалась бодренькая трель. – Да! – раздраженно ответил Красный Барон. – Э... надо срочно поговорить... – Что? – недоумевал Михаэль. Рубенс обернулся и увидел Бадоера. Тест-пилот покраснел и помахал бразильцу рукой. Михаэль тоже обернулся и покраснел не меньше. – Ты что тут делаешь? – Тебя ищу... Извините, что отвлёк... Михаэль, ты можешь простить Дженсона? В такой неловкой ситуации Шумахер ожидал услышать что угодно, но только не это. – Простить Дженсона? – повторил он, одеваясь. – Зачем... – и тут до него дошло, он запутался в джинсах, и свалился на пол. – Нет! Ни за что! Только через мой труп! – А Дэвид и Оливье согласны... Михаэль хотел еще что-то ответить, но Рубенс присел и успокаивающе взял его за руку. – Не ори. А то примчится тяжелая французская артиллерия, и нашему плану каюк. «Сладкая парочка» засмеялась. – Что вы сделали? – поинтересовался Лука. Напарники фыркнули, поднялись и стали приводить себя в порядок. – Мы позанимались любовью на его столе... И не убрали за собой, – охотно объяснил Рубенс. – Придет телепузик... Удивится... – С УМА СОШЛИ!!!! – Лука заметался, разыскивая тряпку, полотенце, салфетку... что угодно! Баррикелло и Шумахер его остановили. – Война так война, – серьезно произнёс Рубенс. – Не знаю, как ты, Лука, а я больше не собираюсь терпеть его выходки. Подумать страшно, ЧТО он будет вытворять с теми, кто будет после нас... – После вас никого не будет! – уверенно сказал Лука. – Вы всю жизнь будете ездить тут вместе! – Ага, и уйдем в один день. Лука, не каркай! Михаэль высунулся из-за двери. – Всё, тихо. Уходим. Они вышли из кабинета, Михаэль закрыл дверь на ключ. Тут Росс Браун как из-под земли вырос. – Всё ОК, – с улыбкой сказал Рубенс. – А вы точно сможете незаметно вернуть ему ключи? – Без проблем. Жан их уже сто раз терял. Просто кину их на капитанском мостике, и все дела. Взгляд технического директора остановился на Бадоере... – Я просто поговорить c ними хотел... – начал оправдываться Лука. Браун усмехнулся и кивнул. – Честно! Я встречаюсь с Дэвидом и не собираюсь ему изменять! – ТЫ с Дэвидом?! – Михаэлю стало смешно. – Извини, конечно, но тебе больше Ярно подошел бы... Вы бы вдвоем стеснялись, краснели, прятались бы друг за друга... Лука собрал всю волю в кулак. – Михаэль, мы с Дэвидом правда видели Дженсона. Он сидел и плакал. Ну, давайте простим его... Он еще молодой, мозгов в голове немного... Да и он уже наказан как следует. Марк его бросил. Бадоер говорил так проникновенно, что на лице Михаэля появилась тень жалости. Но он быстро справился с приступом. – Нет! – как можно более твердо сказал он. – Вы можете делать, что хотите, а я с ним никаких дел иметь не собираюсь. Михаэль повернулся и ушел. – А ведь еще чуть-чуть, и он бы сдался... – Бадоер разочарованно стукнул кулаком по ладони. Рубенс успокаивающе обнял тест-пилота. – Действительно, что мы тут, звери какие? Тем человек и отличается, что прощать умеет... Лука, давай всех поспрашиваем. Уверен, что большинство нас поддержит. И в таком случае, Михаэлю придётся с нами согласиться. – Да! Да! И еще можно повлиять на его слабые стороны! И Лука начал выкладывать Рубенсу только что придуманный план. * * * Суббота, после первой квалификации. Хуан был всё еще сердит на Ральфа. – «Командное» у него, видите ли, дело... – ворчал он, снимая комбинезон. – Вот как устрою для себя тоже «командное»... В раздевалку вошел Кими и молча принялся переодеваться. Аккуратно сложив комбинезон, шлем и перчатки, финн с независимым видом уткнулся в телеметрию. Хуан улыбнулся. «Командное дело, значит?..» – Кими, – Монтойя сел поближе к напарнику. – Ты неплохо проехал! – Всегда можно лучше, - безэмоционально ответил Кими, даже не подняв головы. – Не, серьезно, я смотрел, у меня аж сердце замирало! Такая воля, такой порыв... Тут Айсмен оторвался от своих распечаток и посмотрел на Хуана как на идиота. Колумбиец продолжал заливаться соловьем. – Но какой-то ты, Кимочка, напряженный! – Как... ты меня назвал? – Кимочка. Тебе не нравится? – не давая напарнику даже слова вставить, Монтойя продолжил сыпать комплиментами, одновременно подвигаясь к финну поближе. Когда Кими опомнился, то колумбиец уже ласково обнимал его за плечи. Заметив колючий взгляд Райкконена, Монти отдернул руки. – Ой! Холодно-то как! – Хуан Пабло, не распускай руки. – Это я руки распускаю? – на лице Монтойи огромными буквами читалась показная обида. – Я их не распускаю! Если бы я распускал руки, это выглядело бы так... Хуан в одно мгновение опять придвинулся к напарнику, повалил того на спину и уперся руками в его грудь. Потом приблизил свое лицо вплотную к лицу Кими. – Когда «распускают руки», знаешь, как бывает? – прошептал Хуан и быстро поцеловал финна в губы. Райкконен вытаращил глаза и нечеловеческим усилием спихнул колумбийца на пол. – Никогда в жизни… – Кими тяжело дышал то ли от злости, то ли от волнения. – Не залезай на меня! – Тяжело, что ли? – не поверил Монтойя. – Не смей!.. Втягивать меня в эти... эти... дела! Если ты думаешь, что я ТАКОЙ, то ты сильно ошибаешься. – Но, Кими... Я же просто пошутил... – Шути так с Ральфом! Кими выбежал из моторхоума и почти сразу же с кем-то столкнулся. – Извините... – он поднял голову и увидел перед собой Хейкки. Два финна молча уставились друг на друга. Ковалайнен улыбнулся: – Ничего страшного! Ты так торопился... Наверное, от Хуана Пабло убегал? – С чего ты взял? – поспешно ответил Кими. – Вовсе нет. Просто я... всегда после квалификации бегаю. Хейкки восхищенно посмотрел на соотечественника. – Вот это я понимаю... А можно я тебе компанию составлю? – улыбнувшись, добавил он. – Можно, – кивнул Райкконен, чувствуя, как к его щекам приливает кровь. – Тогда догоняй! – Хейкки шутливо хлопнул Кими по плечу и бросился бежать по питлейну. – А ты со скоростью поосторожней! – повеселев, Кими бросился вдогонку. Педро де ля Роса едва успел увернуться от бегущих финнов. Посмеиваясь, он подошел к Монтойе. – Хуан! Эй, Хуан, эти ледышки не от тебя удирают? Монти был мрачнее тучи. – Мне не до шуток. Я просто обязан переспать с Кими. – Он тебе так нравится? – Нет, это из-за Ральфа... – При чем тут Ральф? – удивился испанец. – Я думал, ты хочешь гарантированно стать чемпионом. Настал черед удивляться Монтойе. – Какая связь между желанием затащить Кими в постель и чемпионским титулом? – Ты не знаешь? Это же примета такая! Если накануне гонки переспишь с финном, то гарантированно победишь. А если у тебя есть постоянный финский партнер, то титул, считай, в кармане! Хуан расхохотался, но де ля Росса не стал присоединяться к его веселью. – Из пустого места такое не выдумывают, – серьезно сказал он. Хуан Пабло открыл рот, чтобы ответить, но тут мимо прошел Михаэль Шумахер. Пилоты «МакЛарен» проводили его взглядами. – Вот тебе и пример живой, – зашептал Педро. – А Дэвид, кстати, так близко к титулу подбирался... Еще бы чуть-чуть и... Он шесть лет за Микой ухаживал, но так и не добился взаимности, – де ля Росса вздохнул. – Как же много он потерял! – Дэвид? – Нет, Мика... Да, Хуан, ты сказал, что лезешь к Кими из-за Ральфа?.. У вас до сих пор проблемы? – Да. Он мне изменяет. – С Ярно? Неудивительно. Ветреность Ральфа плюс симпатичная мордашка Ярно... – Он тут ни при чем. Ральфик захотел страстных французских объятий... А Оливье всегда рядом. Да что я тебе объясняю? Об этом уже, наверное, все знают. – Ты больше болтовню Риккардо слушай! Он не слишком порядочный человек... * * * По питлейну оба финна двигались молча. Только Хейкки иногда косился на Кими, правда, тут же отворачивался. Довольно долго они бежали по трассе, пока не начали слишком тяжело дышать. Сбавив скорость до обычного шага, они продолжали двигаться вперед. – Кими, ты обычно долго бегаешь? После квалификации... Я думал, ты отдыхаешь... – Я тоже так думал. Хейкки непонимающе посмотрел на Кими. – Этот Хуан Пабло, – скривился Райкконен. – Общение с Ральфом и «Уильямс» ни к чему хорошему не привели. Не успел осмотреться, а уже руки распускает! – Руки распускает? – не понял Хейкки. – Я думал, это нормально... – Может, во всяких там «Рено» с «Феррари» и нормально... – Странно, я думал, что напарники всегда... – Что «всегда»?! – рассердился Кими. – ...они везде напарники – и на трассе, и под одеялом... Вот как Михаэль с Рубенсом, Жак с Фелипе... Кими остановился, схватил Хейкки за плечи и как следует встряхнул. – Запомни, ко мне никто... НИКТО, я повторяю, не прикасался! Ни Ник, ни Дэвид не позволяли себе такого! А этот колумбиец невоспитанный возомнил о себе бог знает что... Хейкки как будто громом поразило. * * * Сепанг. Малайзия. Пятница. Свободные заезды. Ярно Трулли сидел в глубине бокса и, подперев рукой голову, немигающим взглядом смотрел на большой экран. На трассе Ральф и Риккардо штамповали круг за кругом, неизменно улучшая свое время на каждом. TF105 словно красные торпеды прорывались сквозь солнечное марево, и Трулли в какой-то момент показалось, что сам он, своей кожей чувствует обжигающее прикосновение резины «Мишлен» к раскаленному асфальту. На лбу моментально появилась испарина, желудок предательски сжался, а руки задрожали. Минут десять потребовалось Ярно, чтобы привести дыхание в порядок и снова посмотреть на экран. Сегодня с самого утра итальянца мутило. Он пропустил первую серию свободных заездов, сидя на этом же самом месте и глядя в этот же самый монитор. На вторую серию он уже готов был выйти, но как всегда некстати случились какие-то проблемы с электроникой. Сейчас Ярно был даже рад, что находится не на трассе. Оказывается, желудок предоставил ему только временную передышку. Итальянец дрожащими руками поднес к губам чашку с давно остывшим сладким чаем с лимоном, который принес ему Майк еще перед началом заездов, сделал маленький глоток и отставил чашку в сторону. В эту минуту он почувствовал себя таким одиноким, незаметным и маленьким, что на глаза невольно навернулись слезы. Безумно хотелось с кем-нибудь поговорить, рассказать о том, что наболело, но не было сейчас на земле такого человека, перед которым Ярно смог бы полностью раскрыться. От Оливье он прятался с Мельбурна, Барбару он волновать не мог, с Фернандо он больше не разговаривал, а Майк был слишком занят стратегией, чтобы его слушать. Трулли достал из кармана мобильный телефон и посмотрел на список непринятых вызовов. Сегодня Оливье звонил ему двенадцать раз. Сам француз в Сепанге не присутствовал. Заранее было оговорено, что на двух Гран-при как минимум его не будет. Работа третьего пилота снимала с себя основную нагрузку. Итальянец вздохнул и снова покосился на мобильник. «Может, позвонить ему? Ведь я же ничего не знаю, ни в чем не уверен...» Ярно нажал кнопку вызова, но тут же сбросил звонок. Нет. Он должен сам всё узнать, он не может сдаться так просто. И снова внимание Трулли переключилось на Ральфа с Риккардо. И снова желудок стал уходить куда-то в пятки. Зонта – третье место. Шумахер – пятое. А каким бы был он, если бы выступал сегодня? Седьмым? Девятым? Одиннадцатым? «А вдруг первым?» – Ярно слабо улыбнулся голосу своего подсознания, но тут же снова помрачнел. В голову совершенно ясно ворвался голос Флавио Бриаторе. «Нереально...» «Почему?» «Потому, что ты не можешь быть первым!» «Но как же Монако?» «Случайность. Шанс, который дается один раз в жизни и который ты, ragazzo, уже использовал». «Я вам не верю!» «А мне всё равно, мой мальчик, веришь ты мне или нет. Главное, чтобы Нано мне верил. И Физико. Ты больше не в моей лодке, а значит, потопить тебя большой проблемы не составит». «Нет!» «Посмотри на себя, жалкое создание. И посмотри на Риккардо, на его успехи. Зачем команде такое ничтожество, как ты, когда есть потенциально более сильный гонщик? Пусть он тестер, но недалек тот день, когда он займет твое место!» «Но я лучше Ральфа!» «А кто-нибудь подвинет брата Чемпиона?» «Но я ЛУЧШЕ!» «В постели – может быть. Но не на трассе...» «Нет!!!» «Ха-ха-ха!!!» «Нет! Нет! Нет!!!» – Ярно, что с тобой? – Нет! Нет! Нет!!! – Ярно?! Кто-то подошел сзади и крепко-крепко обнял итальянца. – Успокойся. Всё в порядке. Это я. Ярно непонимающе обернулся. Громоподобный смех Флавио растаял. Глаза итальянца уперлись в линзы очков. – Осси? Гоночный инженер Ярно, миловидный финский светловолосый парень, глаза которого прятались за очками, застенчиво улыбнулся и отпустил итальянца. – Ну вот, всё хорошо, видишь? Может, тебе позвать доктора? – Нет, – Ярно отвернулся. – Право, не стоит... – Ты уверен? – Да... Уверен... Я просто кое-что вспомнил. – Может... – Осси взглянул Ярно в глаза, – ты хочешь поговорить? Трулли замер и непонимающе уставился на финна, с которым ему по долгу службы предстояло теперь очень близко общаться. В душе боролись два разных чувства. С одной стороны, Ярно хотелось открыться этому человеку, впустить его в свой мир, но с другой стороны, он боялся, что финн может что-то разрушить в его душе. – Я подумаю... – произнес Трулли после долгой паузы. – Хорошо? Финн тепло улыбнулся. – Мои двери для тебя всегда открыты. * * * Ник Хайдфельд, задумчиво глядя прямо перед собой, медленным шагом прогуливался возле боксов «Заубер». То и дело он останавливался, смотрел на часы, потом вздыхал, разворачивался на каблуках и снова начинал движение. Заезды закончились уже полтора часа назад, но ни Жак, ни Фелипе так и не появились. Время приближалось к вечеру, и Ник начинал реально волноваться. Вместе с волнением в его сердце поселилась непонятная злоба, природу которой он пока сам себе не мог объяснить. С начала сезона прошло всего ничего, а он уже несколько раз собирался поколотить Жака. Не сдержавшись, пилот «Уильямс» резко выхватил из кармана телефон, нашел в записной книжке номер и с раздражением нажал на кнопку вызова. – Да? – голос Фелипе прозвенел, как колокольчик. – Ник? Что-то случилось? На заднем плане раздавались не вполне пристойные звуки и смех Вильнёва. – Чем это вы там занимаетесь? – Ой, ты не представляешь! Жак тут такую порнушку притащил, зашибись! Ник скривился. – Вы что, вдвоём кино смотрите? – А то! И не только смотрим. И снова на заднем плане густо заржал Вильнёв. – Ты в отель не собираешься? Могу тебе компанию составить. – Ой, мы с Жаком тут где-то еще часик пробудем. Давай в другой раз, ладно? Только не обижааайся! Ну, Ни-и-ик... – С тех пор, как в команде появился Вильнёв, мы с тобой почти перестали общаться. А ведь когда-то мы были близкими друзьями... – Мы и сейчас с тобой друзья, БЛИЗКИЕ ДРУЗЬЯ! Ой, Жак, ну прекрати! Минуточку, подожди минуточку... Ник отсоединился и, помедлив еще несколько секунд, направился к своей машине. * * * Сепанг. Пятница. Поздно вечером. Хейкки с Фернандо лежали, обнимая друг друга. Финн грустно вздыхал. – Только не говори, что ДО СИХ ПОР дуешься, – быстро сказал Алонсо. – Ты же знаешь, что у меня темперамент... Я долго с одним не могу. Да и вообще, я тебе клятву верности не приносил... – Я и не думаю сердиться. Мне плохо из-за Кими. – Он тебя обижал? – Нет. Он... он сказал, что ни с кем не будет спать. Его ни Ник, ни Дэвид не... – Врет он всё! – Фернандо сбросил одеяло на пол и потянулся. – Кто в прошлом году с Хуаном «в бильярд играл»? Вся стартовая решетка свидетели. Думаю, ты ему просто нравишься, но он стесняется... На лице Хейкки появилась слабая улыбка. – Или он тормозит, как всегда... – Фернандо сел на финна сверху. – Ну, Хейкки, я еще хочу! * * * Тогда же, в трейлере Кими. По телевизору шла какая-то белиберда. Кими бессознательно смотрел на экран, по которому проносились гангстеры, гремели выстрелы, грабили банк... Один из бандитов, голубоглазый блондин, напомнил Кими Хейкки. Щелкнув пультом, Кими сел, прижав колени к груди. Хейкки Ковалайнен... Это имя не давало Кими покоя. Совсем скоро он тоже может стать полноправным членом семьи «Рено». Об успехах молодого финна Кими читал и слышал очень много. «Это будет сильный соперник...» – не раз проскакивала в его голове мысль. Но теперь Кими чаще думал о Хейкки не как о сопернике. «Мы могли бы стать друзьями... Два финна всегда прекрасно поймут друг друга. Мы бы могли радостно пожимать друг другу руки до и после гонки. Думаю, было бы не так досадно, если бы он обгонял. Ведь на подиуме всё равно финн!» Кими раздраженно помотал головой. Потом посмотрел направо, где висело зеркало. – Оптимистично, Кими! Весьма и весьма оптимистично! – заявило отражение. – А то ты не знаешь, ДЛЯ ЧЕГО этот Хейкки в «Рено» требуется! Чтобы Нанито не трахался с кем попало и «дома» не скучал. – Знаю я, – проворчал Кими. – К Флавио так просто не попадешь. Но мне так нужен друг! Неиспорченный человек, которому я мог бы довериться. – Дэвид? – отражение вопросительно глянуло на Кими. – Нет, – Райкконен покачал головой. – Он из «МакЛарен» вырвался, теперь молодежь воспитывает. – Сато? Физикелла? – Я не хочу играть в покемонов! А Физи... нет, не из «Рено»! Мне нужен неиспорченный друг! Отражение развело руками. – Ярно? – Он волосы завивает! – Рубенс? – Спит с Михаэлем! Кими сердито посмотрел в зеркало. Оно ответило таким же взглядом. – В таком случае, дружи с Хейкки Ковалайненом! – Он... – попытался возразить Кими, но отражение его перебило. – Он вообще пока не из «Формулы»! Серьезно тебе говорю, сядете с ним, выпьете, поболтаете... Ты спокойненько объяснишь, что ничем с ним заниматься не хочешь... Не ты ли только что думал о том, что «два финна всегда прекрасно поймут друг друга»? – Ладно, спасибо, я попробую. Кими погасил свет и лег спать. * * * Суббота. После первой квалификации. Ярно сидел совсем один в своем трейлере и глотал бежавшие по щекам слезы. Только что ему сообщили, что погиб Стефано, его лучший друг. Стефано, с которым они пережили вместе так много, Стефано, встречи с которым в последнее время происходили не так часто, но который мысленно всегда был рядом, Стефано, без которого Ярно не мог представить своей жизни. – Ты нужен мне! – шептал итальянец в пустоту темного трейлера. – Нужен как никогда. Как никто другой. Именно сейчас. Друг... Друг мой... Стефано... Теперь Ярно понял, чего ему не хватало всё это время, после того, как он узнал про Оливье и Ральфа. Дружеская поддержка, плечо, на которое можно было бы опереться, жилетка, в которую можно было бы поплакаться, совет, к которому можно было бы прислушаться. Просто ощущение, что есть кто-то рядом с тобой – вечный, неизменный, готовый всегда прийти на помощь, разделить и горе, и радость. – Стефано! Ведь дружба вечная, правда? Вернись, прошу тебя! Пусть всё это будет неправдой! Умоляю, Боже! Где ты? Где ты? Где? «Погиб во время тушения лесного пожара» – как ножом по горлу тихие слова менеджера Кавуто. И мир рухнул. Разлетелся на миллион крошечных осколков. И никого нет рядом, чтобы утешить, защитить, удержать от неминуемого падения в бездну. – Оливье, где ты? Где? Тихий стук в дверь. Почти неслышный, незаметный, словно мышка скребется в какой-нибудь щелочке. – Стефано... Боже... Оливье... Стук повторяется. Теперь немного настойчивее. – Ярно, – доносится слабый голос из-за двери трейлера. – Открой, пожалуйста, ты не должен быть один! На негнущихся слабых ногах итальянец подходит к двери и отворяет ее. Лицо обжигает порывом горячего ветра, и душный смог заполняет собой маленькое помещение. Секунду итальянец смотрит на стоящего в дверях человека, а потом заключает его в крепкие объятия... – Расскажи мне обо всем, я очень хочу, чтобы ты это сделал! Поплачь, не стесняйся. Я с тобой, и я хочу помочь тебе! Ярно лежал на боку, положив голову на колени что-то лепечущему Осси. Слезы капали из его глаз уже не так интенсивно, но брюки финна были насквозь мокрыми. – Я так рад, что ты здесь, – произнес он наконец. – Мне абсолютно не к кому пойти. Я совсем один. – Ты выдумываешь, – кончиками пальцев финн гладил Ярно по горячей щеке. – Ты не один, я с тобой. Все наши ребята за тебя переживают, а Майк... он даже предложил тебе не ехать завтра... – Не ехать? – Трулли поднял на своего гоночного инженера вопросительный взгляд. – Но Оливье... Его ведь нет. – По-моему, можно устроить так, чтобы вместо тебя поехал Риккардо. Я точно не понял, каким образом, но такой вариант уже рассматривается. «Вот видишь, ragazzo, с чего-то всё должно было начаться...» – Нет! – в глазах итальянца появился суеверный страх. – Нет! Нет! Только не это! – Ты уверен? Ты точно будешь в состоянии выйти на трассу? «Конечно, нет, малыш... Приходи лучше ко мне, я тебя смогу утешить должным образом... Ведь тебе же нравятся мужчины старше! Почему же ты продолжаешь от меня прятаться? Ты убегаешь от себя, ragazzo, только от себя...» – Нет! Я поеду завтра! Поеду!!! – Ярно! – финн крепко сжал руку Трулли, – Ну что с тобой происходит? Ты чего-то боишься! Я же вижу! Ты можешь доверять мне! Слезы с новой силой брызнули из глаз итальянца, сквозь зубы он проговорил: – Ведь ты же знаешь... О Стефано..... – Ну прости, прости меня! Я совсем не то хотел сказать, конечно, я знаю. И я вижу, как тебе плохо! Но ведь дело не только в этом! Что-то еще не дает тебе покоя! – ... – Расскажи, тебе станет легче! – … – Пожалуйста, Ярно, я прошу тебя! – Это Флавио... То есть Оливье... То есть... Я не знаю! – Боже... Ты до сих пор общаешься с Бриаторе? – Нет! – Тогда... – Он преследует меня! Не на самом деле... В моей голове постоянно звучит его голос, который указывает мне, что нужно делать. Он говорит ужасные вещи! Мне кажется, это он, только он виноват в том, что случилось со Стефано! Я понимаю, что это невозможно, но... но... – Ярно... – финн что есть силы прижал к себе дрожащего итальянца. – Как это... страшно... – Тебе не кажется это бредом? – Нет, совсем нет. Это демон... Флавио... Просто твой демон, которого тебе нужно победить. – И ты не считаешь меня сумасшедшим? – Совсем нет. Скажи лучше, что ты говорил про Оливье? Он тоже причастен к этому? – Нет... Не совсем... Ты ведь наверняка в курсе, что мы с ним очень близки? – Близки? – наивными глазами инженер посмотрел на пилота. – Да... Я... – Трулли замялся, – Я люблю его. Осси только судорожно кивнул. – Тебя это шокирует? – прошептал итальянец, стараясь не смотреть на финна. – Нет, что ты... Оливье – хороший парень. – Да. Но, понимаешь... Он изменил мне. – Из-зменил? – голос инженера предательски дрогнул. – И знаешь с кем? – Н-нет... – С Ральфом! С нашим Ральфом! Как он мог, скажи мне, Осси! Как он мог со мной так поступить? Если бы он ушел хотя бы в другую команду искать себе развлечения! Да, в последнее время у нас почти ничего не было... в плане постели... Ну, ты понимаешь... – Ага... – зачарованно протянул финн, едва заметно кивая. – В плане постели... – Да, но это всё потому, что я очень волнуюсь за Барбару и совсем не могу думать об ЭТОМ. Мы не могли видеться за пределами паддока, ведь я должен быть сейчас с женой. Но мы каждый день говорили по телефону! И я просто подумать не мог, что он захочет мне изменить! Что мне делать, Осси? Что мне теперь делать? Тоже изменить ему? Пойти к Фернандо, чтобы сделать ему побольнее? – Нет... – инженер пытался переварить только что вылитое на него ведро информации. – Ни в коем случае... – Но что тогда мне делать? – А у вас что-то было? С Фернандо? – Да, – Ярно удивленно посмотрел на финна. – А ты разве не знал? По-моему, об этом все знали, даже фанаты... Осси только мотнул головой. – Мы встречались... довольно долго... Но потом у нас начались проблемы... Какое-то время я был с Хуаном, а потом ушел к Оливье. – А как... как Барбара к этому относится? Не сдержавшись, Ярно улыбнулся. Однако на заплаканном лице его улыбка выглядела вымученной. – О чем ты, Осси? Барбара ни о чем не знает. – Но тогда ведь получается, что ТЫ ей изменяешь? Глаза Ярно стали наивно-испуганными. – Нет, ты не понимаешь, это совсем другое... Я уже начал встречаться с Оливье, когда мы поженились. – Тогда ты изменяешь ОБОИМ! – Нет... Хотя, может, и да... Я не знаю, как это объяснить. Я люблю их обоих... Но... совсем по-разному. Барбара родит мне ребенка, как я могу не любить ее? А Оливье... Он открыл мне новый мир, он подхватил меня, когда я падал, и научил меня летать. Он исполнил мою самую заветную мечту! – Я... я запутался. В твоих словах есть смысл, ты говоришь правду, я знаю. Но мне так сложно это представить... – Всё в порядке. – А Фернандо? Как ты к нему относишься сейчас? – Мы не разговариваем... – Нет, я не это имел в виду. Как ты к нему относишься? На секунду Ярно замолчал. – Я... я не знаю... Хорошо отношусь. И мне очень обидно, что мы не можем с ним общаться так, как общались раньше. – А если бы вы... Заранее извиняюсь за вопрос, но мне очень хочется понять. Если бы вы могли снова подружиться, у вас бы... дошло опять до постели? И снова слова финна заставили Трулли улыбнуться. – Нет, что ты! Неожиданно итальянец крепко обнял своего инженера. – А это за что? – Осси смущенно улыбнулся. – Спасибо! Благодаря тебе я всё понял! – Понял? – Да. Я не буду изменять Оливье. Я просто не смогу. Да и если бы смог... Ни к чему хорошему это не приведет. Но я проучу его. Каким-нибудь другим способом. – А ты уверен в его измене? На секунду Ярно задумался. – Нет... – Знаешь, я постараюсь выяснить для тебя всё, что возможно. – Спасибо! – А ты... постарайся помириться с Фернандо. Хороший друг никогда не будет лишним. Итальянец кивнул. – Я попробую. Обещаю тебе. И себе. Если только он сможет меня правильно понять... – А как справиться с твоим демоном, мы подумаем вместе, чуть позже. – Осси, я тебя обожаю! Как я счастлив, что ты появился в моей жизни! – Я тоже, – финн улыбнулся. – Тоже счастлив... А теперь... давай мы с тобой подумаем над завтрашними настройками... * * * Рубенс с Лукой и Дэвидом неспешно шли по питлейну. – Сначала уговорим Ральфа. Он уговорит Ярно... – Не будь таким оптимистом, Рубенс. Ральфи, по-моему, не верит Дженсу. – Ральфи не верит, но перед твоим обаянием не устоит! Услышав эти слова Рубенса, Лука вздрогнул и прижался к Дэвиду. – Да не бойся! – ласково проговорил шотландец. – Никому я тебя не отдам! Ральфа они нашли сидящим рядом с Риккардо. Пилоты сравнивали телеметрии. – Добрый день, мальчики! – поздоровался Рубенс. Ральф с Риккардо подняли головы. Увидев Дэвида, Ральф расправил плечи и кокетливо улыбнулся. Лука мгновенно погрустнел. Ральф, заметив его реакцию, с удивлением глянул на ДиСи. – Может, предложишь нам сесть... Ральфи? – нарочито спокойно спросил Дэвид. – О да, конечно же! – Ральф вскочил. – Только, думаю, лучше будет, если мы поговорим в раздевалке. Там и места побольше, и никто чужой слушать не станет. Ральф с Дэвидом пошли впереди, за ними грустный Бадоер и, в некотором отдалении, Рубенс с Риккардо. – Что-то я не понял, – вполголоса поинтересовался Зонта у Рубенса. – Дэвид пришел с Лукой, а глазки строит Ральфу... – Он знает что делает, – спокойно ответил Рубенс. В раздевалке Ральф мигом плюхнулся на единственный двухместный диванчик и выжидающе глянул на Дэвида. Култхард шагнул к нему, но вдруг вспомнил что-то, подошел к двери и повернул ключ. – Чтобы никто не врывался и не требовал срочного внимания к себе. Оставив ключ в двери, Дэвид спокойно прошел мимо Ральфа и сел в кресло. – Лука, что ты в самый угол забился? Иди, сюда сядь! – Дэвид хлопнул рукой по колену. На лице Шумахера-младшего появилось легкое недоумение. Рубенс с Риккардо, затаив дыхание, смотрели, что будет дальше. Обрадованный, Лука сел на колени к Култхарду. Ральф открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же снова его закрыл. Видимо, не нашел нужных слов. – Ральфи, – начал Рубенс. – И я тоже... – Да, и ты, Риккардо... Мальчики, вы прекрасно знаете, что в паддоке сейчас объявлен бойкот. Конечно, следовало пристыдить Дженса за... э-э-э... нетактичность... – Но теперь это переходит любые границы, – продолжил Дэвид. – Все бывают молодыми, все ошибаются. И мы когда-то были глупыми, тоже совершали ошибки. И никто нас за них не заставлял расплачиваться всю жизнь. Короче, не будем темнить. Давайте простим Дженса! – Я тебе уже говорил свои мысли на этот счет, – Ральф скрестил руки на груди. – Ладно. Но всё-таки твой ответ? – В принципе, можно и простить... Но пожалеете вы об этом! – А ты, Риккардо? – Я с большинством. Да, значит, да. Рубенс, Лука и Дэвид с улыбками переглянулись. – Все согласны его простить. Кроме Михаэля, естественно. – Я ни о чем с ним говорить не буду! – Ральф поднял над головой скрещенные руки. – Даже если ты, Дэйв, меня поцелуешь! – Мы тебя об этом и не просим. Мы просто подумали... что можно и нервы нашему барону слегка помотать... – Это как? – с неподдельным интересом Ральф глянул на Рубенса. – Будем специально при нем заводить разговоры о доброте, о прощении, об ошибках... – К чему всё это? Неужели нельзя просто разговаривать с Дженсом, не обращая внимания на Михаэля? – Риккардо, помнишь, в прошлом году каждый делал всё, что хотел? И что из этого вышло? Да наши женушки нас чуть не поймали. Именно поэтому мы выбрали «старших». – Сейчас, например, большинство пилотов согласны снять бойкот. А Михаэля можно и пристыдить слегка... – Нервы потрепать, – перебил Дэвида Ральф. – Само собой, желающие могут и нервы потрепать, – кивнул шотландец. Баррикелло достал лист со списком пилотов. – В таком случае, дружок, подпиши, что ты согласен снять бойкот. Риккардо отыскал свою фамилию, расписался и пожал плечами. – Треплите, уговаривайте... Мне лично это совсем не интересно. Я свой голос отдал... Зонта передал листок Рубенсу и вышел из раздевалки. Дэвид, Лука и Ральф заглянули в «петицию». – Подписались все. Остались только Оливье и Михаэль. – Оливье согласен! – Ральф поставил закорючку напротив фамилии «Панис». – Но я понятия не имею, когда он снова тут появится... – младший Шумахер еще раз пробежал список глазами. – Слушай, Баррик, а насколько сильно можно ему нервы трепать? – Насколько угодно! – Рубенс с улыбкой глянул на Ральфа. – Уже есть идеи? От переизбытка чувств Ральф кивнул и пулей вылетел из раздевалки. – Вот, собственно, и всё, – Дэвид аккуратно сложил листок и спрятал его в карман. – Можно расслабиться, Ральфи всё сам прекрасно сделает. А мы тем временем мило поболтаем с Дженсом... – Погоди, Дэйв, ты хоть понял, что сказал? Значит, подписи... и разговоры – это всё просто так? – Да не волнуйся ты, Рубенс. Ральфи потормошит своего братца, тот публично скажет, что бойкота больше нет... ну, для формальности... – Дэвид секунду подумал, и улыбнулся. – Механизм запущен, нам остается только ждать развития событий. Баррикелло рассмеялся.