Хроники Ф1 (2004-2005 год)

– Я ЧЕМПИОН!!! – радостно вопил Михаэль, забираясь на стол с флагом Германии в руках. Хуан Пабло криво усмехнулся: – Уже чемпион? А я, душа наивная, думал, что еще Бельгия впереди... Рубенс, стоявший тут же, вздохнул. – Пошло-поехало... Теперь с него глаз спускать нельзя, пока не проспится... – Может, на этот раз обойдётся? – робко спросил Фелипе. Рубенс покачал головой. Михаэль тем временем принялся распевать гимн. Вернее, два гимна – свой родной и итальянский. Так как языки, мотивы и тексты были разными, а природа обделила Михаэля слухом и голосом, то Барон путался. Те строки, которые не мог пропеть, он заменял отборным матом почему-то на английском языке. – Позорище, – прошептал Рубенс и, извинившись перед собеседниками, пошел выручать свое сокровище. «Сокровище» между тем, не теряя времени, обзавелось партнером по отплясыванию на столе канкана: Михаэль уже скакал в обнимку с Алонсо. Ни тот, ни другой не заметили, как Рубенс подошел к столу и, уперев руки в боки, сурово посмотрел на весельчаков. – Михаэль! Слезай! – Что?.. Кто здесь... А, Рубенс!!! Иди к нам, мой сладкий, оттянемся по полной! – Ага, сейчас, вот только... – с этими словами Баррикелло схватил напарника за руку и стащил со стола. Алонсо спрыгнул рядом и схватил Михаэля за другую руку. – Михаэль, ты уже всё? Я думал, ты еще повеселиться хочешь... – Нет, Фернандо, нам пора. – Куда пора?! – заорал Михаэль. – Пусти! Я чемпион!!! – Да чемпион, чемпион. Только успокойся... – Михаэль, – вкрадчиво зашептал Фернандо. – Ты позволяешь ему помыкать собой? Очнись! Ты – ПЕРВЫЙ! А он так... Рубенс мгновенно покраснел. Хуан и Фелипе наблюдали за этой сценой со стороны. – Давай-ка вмешаемся... Увидев идущих к нему друзей Рубенса, Фернандо просек, что дело плохо, и испарился. Михаэль, уже плохо держащийся на ногах, едва не упал на напарника. Хуан вовремя подхватил его. – Ну набрался, чемпион... Спасибо, Хуан! – Всегда пожалуйста. Помочь тебе его увести? – Посмотрим. Михаэль, пойдем в нашу любимую кроватку... Мы там что-то поделаем... Внезапно Михаэль открыл глаза, посмотрел на Рубенса и громко спросил: – Рубинчик, мы с тобой в собачек поиграем?! Именно в этот момент в зале стихла музыка, и фразу Михаэля услышали все. Рубенс опять покраснел и потащил Михаэля к выходу. – Так поиграем? – переспросил Михаэль. – Само собой... Э-э... Хуан, мы дальше сами дойдем... – Я не болтлив. И потом, что Михаэль сказал? Он, кажется, приобрел еще одну собаку? Рубенс благодарно улыбнулся. Вдвоем они дотащили Михаэля (уже уснувшего) до лифта. – Понесем его ко мне. – Ты уверен? Вроде тут где-то Коринна ошивается... – Знаю я. Только он через полчаса очнется и будет требовать... кхм... игры в собачек... Коринна после недавних событий быстро просечет, в чем дело... Господи, угораздило же его так нарезаться! С величайшими предосторожностями Рубенс с Хуаном внесли Михаэля в номер и положили на пол. Чемпион только что-то пробормотал по-немецки и захрапел. * * * Кими на праздник не пошел. Почему-то сегодня ему хотелось в одиночестве побродить по огромным пустынным коридорам отеля. Через полчаса, в очередной раз свернув «куда-то», Кими застыл посреди коридора. – Блин. Тут же финн вздрогнул и оглянулся. Потом нервно заулыбался: он говорил мало и теперь испугался звука собственного голоса. – Я устал и теперь тихо схожу с ума, – сказал себе Кими, на этот раз шепотом. – Надо пойти и проспаться хорошенько... Хотя спать я совершенно не хочу. Возле своего номера Кими встретил Хуана. «Мой будущий напарник... Может, навести мосты любви и дружбы?.. Господи, что это я? Конечно, только дружбы!» – Кими покраснел. – Привет, Хуан, ты тут не меня ждешь? – Да нет, я к Рубенсу заходил. А ты меня искал? Кими помотал головой. – Хуан, давай зайдем ко мне. Надо поговорить. О предстоящем сезоне. Монтойя ничего не имел против. Он и сам в последнее время думал, что нужно как можно быстрее устанавливать дружеские или хотя бы приятельские отношения с новым коллективом. – Кими, у меня к тебе тоже пара вопросов. То... что было в бильярдной... это ты придумал? – Нет! – возмущенно вспыхнул финн. – Я не хочу говорить на ЭТУ тему... – Как раз ЭТУ тему тоже надо обсудить... Ты, да и все вокруг знают, что в девяноста процентов случаях напарники делают ЭТО друг с другом. – Значит, наш дуэт попадет в оставшиеся десять! – Я за, – кивнул Хуан. – И поэтому хочу тебя предупредить, что к нам могут иногда заходить из... «Заубера»... Не с целью шпионажа, естественно. – Не такой уж я дурак, как кажусь сначала. Пожалуйста, твоя личная жизнь – это твоя личная жизнь. Только меня ни во что не впутывай. Было жарко, и Хуан вышел на балкон, Кими за ним. – Я еще кое-что спросить хотел... Ты слушаешься приказов начальства? – Да, само собой. – А есть ли такие приказы, которые... ты откажешься выполнять? – С крыши вниз головой не прыгну. – Я немного о другом... Мне тут один друг сказал... – Ну, радость моя, – раздался откуда-то голос. – Что же мы теперь делать будем? – Может, обойдется? – робко спросил второй голос. – Обойдется, обойдется... – сердито продолжил первый. – Рубенс, идиот, знаешь же, что Михаэлю ни капли нельзя! КАК он теперь поедет? Я тебя спрашиваю! – Мсье Тодт, сегодня только четверг... Он проснется завтра, помучается головой и все дела... – Лука! Я с тобой разговариваю?! Нет? Вот и молчи! Рубенс, на носу чемпионский титул! Кто поедет? Уж не ты ли? Чемпион, блин... – Я чемпион... – раздался пьяный голос Михаэля. – Вот видите, он уже говорит... – робко сказал Лука, чем разозлил Жана Тодта еще больше. – Говорит и валяется на полу! Значит так, мальчики, проблему решать будем? Послышалась какая-то возня. Кими вслушивался в отдельные звуки и тут почувствовал толчок в бок. Хуан перелез на соседний балкон и заглянул в открытую дверь. Увидев, что брови будущего напарника поползли вверх, Кими перебрался к нему. – Что там? – одними губами спросил он. – Телепузик, – шепотом ответил Хуан. «При чем тут телепузики?» – подумал Кими и тоже заглянул. От зрелища, открывшегося его глазам, Кими просто обалдел. Он не вышел из этого состояния, даже когда Хуан потянул его за руку и знаками велел перебраться назад. Только оказавшись в своем номере, Кими пришел в себя. – Зачем они это делали? – срывающимся голосом спросил он, чувствуя, как к щекам начинает приливать кровь. – Тебе подробно объяснить? – усмехнулся Хуан. Кими быстро помотал головой. Хуан изумленно на него посмотрел. – Кими, ты на светофор похож! Что конкретно тебя смутило? Все этим занимаются! Подумаешь, втроем! Подумаешь, со своим директором! – Хуан рассмеялся. Кими попытался криво улыбнуться. – Ты тоже любишь... это... ну... – Да. А в чем дело? Кими затрясся. – Только ко мне не приставай! Дэвида позову! – Я и не думал, – пожал плечами Монтойя. – Кими, почему у тебя такая реакция странная? Похоже на шок. – Это и есть шок. Хуан, я этим никогда не занимался и даже не думал... Но сегодня в голову полезли всякие мысли... Знаешь, если раньше я к этому относился по принципу «что угодно, но меня пусть не касается», то теперь... Ужас! – Что?! Кими, ты еще девственник? – Что значит «еще»?! У меня и в мыслях не было ЭТИМ заниматься! У меня были женщины, а сейчас мне вполне хватает Дженни! Хуан посмотрел на трясущегося Кими, подошел к бару, наплескал в бокал коньяк и дал финну. – Выпей залпом. Райкконен опрокинул бокал и откинулся на спинку дивана. – Полегчало, дружище? Ну и хорошо. Слушай, никто тебя принуждать к этому не собирается! А уж я тем более. – Когда мы стояли на балконе, ты сказал, что там телепузики. При чем тут эта детская передача? – совершенно ровным голосом спросил Кими. – Не «телепузики», а Телепузик. Один. Они Тодта так называют. Ой, не желаю я никому в «Феррари» попасть!.. – Действительно, сходство есть, – улыбнулся Кими. – Что ты сказал? Почему не желаешь? – Ты же сам видел. Это, кстати, именно то, что я имел в виду, говоря о приказах начальства. Хотя что-то мне подсказывает, что в «МакЛарен» это не практикуется... – Вдруг и в «Феррари» это единичный случай? У всех свои секреты. – Один близкий друг сказал, что это у них регулярно. Кими опять покраснел. – Может, это, э-э-э... своеобразный способ сплотить пилотов?.. – Это всё происходит на его глазах, по его «сценариям»... А если кто-то отказывается, Тодт подстраивает аварии. Кими задумался. – Хочешь сказать, что Михаэль в Монако, Рубенс в Сан-Марино... – Не поладили с начальством, и как результат... – Чудные дела творятся в датском королевстве, – пробормотал ошарашенный Кими. * * * Всю неделю перед гоночным уикендом в Спа Флавио не покидало ощущение, что он чего-то не учел, упустил что-то очень важное. Утром 27-го августа, стоя у окна в своем номере и наблюдая за тяжелыми каплями, медленно стекающими по стеклу, он то и дело бросал взгляд на часы, неудовлетворенно отмечая, что время движется слишком медленно. В Спа уже который день не прекращался дождь. Лишь изредка сбавляя обороты, он позволял большому тяжелому солнцу ненадолго выползти из-за туч, но как только это происходило, заряжал с новой силой. «Если так будет продолжаться дальше, – думал Флавио, – и гонку придется проводить под дождем, этот уикенд обещает стать чрезвычайно опасным для многих пилотов. На мокрой трассе болиды часто теряют управление...» Отчего-то у итальянца защемило сердце. Он быстро вытащил из кармана свой мобильный телефон и набрал знакомый номер. – Алло? – Фернандо? – сердце ненадолго отпустило, и мир снова начал приобретать привычные краски. – Да. А что-то случилось? – Ты еще спишь? – Уже встаю, – было слышно, как скрипнула кровать. – Вам что-нибудь нужно? – Нет, – сейчас Флавио и сам не мог понять, какая сила заставила его срочно связаться со своим лучшим пилотом. – Я просто хотел узнать, всё ли у тебя в порядке. Ты готов показать лучшее время в сегодняшних заездах? Чтобы сбить напряжение, Флавио нервно рассмеялся. – Да... Да... Я сегодня буду самым лучшим, – молодой испанец сладко зевнул и потянулся. – И... Если уж вы позвонили... Скажите мне, всё в силе? Я должен поговорить с Ярно сегодня? И снова сердце Флавио упало в район пяток. – Да, малыш. Сегодня и ни днем позже. Я... – Итальянец хотел еще что-то сказать, но внезапно передумал. – Что? – Нет-нет, ничего. Сегодня увидимся! Жду от тебя только первых результатов! – Я сделаю всё, – снова раздался скрип кровати; вероятно, Фернандо прыгнул на нее сверху. – Потому что я – лучший, правда? – Правда-правда, – Флавио улыбнулся и разорвал связь. Странное чувство вернулось вновь. Что-то не учтено... Что-то упущено... Что-то пойдет не так... Нет, невозможно. Это не может опять повториться. На сей раз всё будет по-другому. На сей раз всё будет правильно. * * * Бросив телефон на журнальный столик, Фернандо еще несколько раз подпрыгнул на мягкой пуховой перине. Несмотря на мрачную погоду, настроение у него было превосходное. Сегодня! Сегодня это наконец случится! Сегодня он помирится с Ярно и больше не отдаст его никому! С самой счастливой улыбкой на лице испанец направился в душ. * * * В то утро Ярно был со всеми холодно-вежлив. Полторы недели между Гран-при Венгрии и Бельгии, проведенные дома, помогли ему многое осознать и решить для себя четыре важные вещи. Первое: гонки – это прежде всего работа, а на работе нужно именно работать. Второе: служебные романы не приветствуются нигде, поэтому о них следует забыть. Третье: для достижения цели хороши все средства. И четвертое – это он понял после разговора с Оливье в Венгрии: он – мужчина. А что нужно сделать мужчине в жизни? Правильно: построить дом, посадить дерево и воспитать сына. А значит, если он и вправду нормальный уважающий себя мужчина, ему просто необходима своя семья, место, куда он будет приходить после тяжелой службы и всегда получать тепло, заботу и понимание. Мужчина без семьи – это не мужчина. Теперь Трулли жалел только об одном – о том, что понял всё это слишком поздно; ведь многих ошибок он мог бы просто избежать. У боксов «Рено» Ярно увидел Флавио. Бриаторе стоял, спрятавшись от дождя под крышей, и напряженно смотрел вдаль. На секунду гонщику снова стало не по себе, но уже в следующий миг, переборов свой страх, итальянец окликнул своего босса. – Buongiorno, signor Flavio, – заметив, что тот посмотрел в его сторону, Трулли слегка кивнул головой. – Salve, ragazzo, – Бриаторе как будто сверлил его взглядом. Решив не испытывать больше судьбу, пилот «Рено» поспешил пройти мимо. Возле трейлера его ждал сюрприз. Прислонившись к двери спиной и беспрестанно тыкая в кнопки своего мобильника, на ступеньках сидел его партнер по команде. Заметив напарника, Фернандо Алонсо тут же спрятал телефон в карман. – Ярно... – глаза Фернандо были такими добрыми и такими печальными, что Трулли тут же вспотел. – Я так скучал по тебе! Положение нужно было как-то спасать, и итальянец напустил на себя важный вид. – Что ты такое говоришь, Фернандо?! Мы не виделись всего две недели. – Две недели?! – Алонсо соскочил со ступенек и приблизился к Трулли. – Две недели – это так много! Кончиками пальцев он снял с напарника темные очки. – Ты дрожишь... Итальянца действительно била сильная дрожь. – Замолчи, Фернандо! Я больше не хочу тебя слушать! – Ярно... Мой милый Ярно... Ты так напуган! Ну чего ты боишься? Это же я, твой Нандо, – Алонсо обнял Трулли за талию и притянул к себе. – Хватит!.. – итальянец попытался отступить, но силы неожиданно оставили его. – Я знаю, тебе было так плохо все эти дни. Ты грустил, ты много плакал. Но, поверь мне, теперь всё закончилось, и мы снова можем быть вместе. Как раньше. Ты же помнишь, как нам было хорошо. – Прекрати, прекрати, прекрати. – Мы будем только вдвоем. Я послал всех к черту, я понял, что кроме тебя мне никто не нужен. – Не надо, Фернандо... – Трулли сопротивлялся из последних сил. – Я не собираюсь больше заводить случайных связей, я не собираюсь встречаться с мужчинами, не собираюсь встречаться с гонщиками... Прекрати, Фернандо... Нас кто-нибудь увидит! Ярно попытался сбросить руки Алонсо со своей талии. – Разве раньше тебя это беспокоило? Кто говорит о случайных связях, Ярно? Мы можем быть только вдвоем. Ты бросишь наконец свою дуру-Барбару, я тоже не буду ни с кем встречаться. – Теперь всё изменилось, – взгляд Трулли вдруг снова стал ясным. – Теперь всё по-другому, Фернандо. Теперь я женат, и у меня есть семья. Как раньше ничего уже не будет... Фернандо остолбенел. Отпустив Трулли, он, покачиваясь, отступил назад. – Как?.. – больше он не мог выдавить из себя ни слова. – Как?.. Ярно посмотрел ему в глаза. – Вы причинили мне слишком много боли. Ты, Флавио, Хуан, Оливье... Я не могу больше встречаться с мужчинами, потому что я их ненавижу. Оливье сказал мне, что мы должны расстаться, потому что он слишком любит свою семью. А я не могу понять его, потому что у меня никогда не было жены и детей. Теперь я женат, и… у меня обязательно будет ребенок. И я скоро, – на глазах Трулли появились слезы, – Я скоро пойму его!!! Пойму, почему он меня бросил. Но я не собираюсь быть таким, как он, таким, как все вы! Я не буду развлекаться с кем попало, а потом возвращаться в уютное гнездышко! – Но, Ярно... – Алонсо сделал еще полшага назад, запнулся ногой о корень и упал на землю. – Ярно, я не женат... – Значит, теперь ТЫ, – голос итальянца сорвался на крик, – ТЕПЕРЬ ТЫ НИКОГДА НЕ СМОЖЕШЬ ПОНЯТЬ МЕНЯ!!! Трулли развернулся и не спеша пошел в сторону от своего трейлера, оставив Фернандо сидеть на земле и глотать бежавшие по щекам слезы. * * * В тот же вечер Алонсо заглянул в номер Флавио. Директор «Рено» открыл без стука, осторожно взял его за руку и посадил на мягкий кожаный диван. – Ты всё-таки решил сказать мне, что у тебя случилось? Фернандо до боли сжал кулаки. – Мой мальчик, – Флавио обнял его. – Я знаю, что это из-за Ярно. У тебя ничего не получилось, так? Я опять чего-то не предусмотрел? Испанец только быстро кивнул. – Расскажи мне, что произошло. Может, я смогу еще что-то исправить? Мне просто невыносимо видеть тебя таким! Тем более перед гонкой. Знаешь, в таком состоянии я боюсь выпускать тебя на трассу. Фернандо благодарно улыбнулся. – Спасибо. Вы... вы ни в чем не виноваты. Это всё он. – Кто? – Панис! Флавио произнес какое-то итальянское ругательство. – Ну вот, опять! Что он на этот раз тебе сделал? – Мне – ничего, – Фернандо запнулся. – Ведь вы... вы говорили с ним, чтобы он бросил Ярно? – Да. И они расстались. Я думал, что уж с этим-то никаких проблем не возникнет. Я всё сказал ему четко и ясно. И он понял. Или... или что-то произошло за эти две недели? – И нет, и да... – Фернандо снова замолчал. – Что «и нет, и да»? Говори яснее! – Они не помирились, но... произошло что-то гораздо худшее. Флавио ждал. – Ярно... Ярно... – голос Алонсо задрожал. – Он женился. Итальянец от неожиданности помотал головой и переспросил, подумав, что ослышался: – Что? Женился? – Да. И всё из-за него! Панис... Он придумал для разрыва такую причину... что у него семья ... а у Ярно – нет... Я точно не понял. Ну почему? Почему он не мог сказать, что влюбился, скажем, в Шумахера? Или в Кими, или... – Прекрати! – Флавио остановил бессвязный поток слов. – Оливье в данной ситуации виноват меньше всего! – Но как же... – Посуди сам, он совсем не такой человек, чтобы влюбляться направо и налево. – Но он – француз, и Ярно бы ему поверил. Флавио покачал головой. – Здесь не виноват никто и одновременно виноваты все. Я просто не мог ожидать от Ярно такой реакции. Иначе... Иначе я бы сам придумал повод и просто сказал бы Оливье воспроизвести его. – Но, Флавио! – Ragazzo, ты во всем ищешь виноватого! – Но я не могу так! Я люблю его! – Это слова, Фернандо, просто слова! – Нет, Флавио, – это чувства! Неужели вы сами никого не любили?! Итальянец отстранился. – Ты обижаешь меня, мальчик. Если бы я не любил тебя, скажи, я делал бы для тебя всё это? Алонсо стало стыдно. – Простите... Я совсем не то хотел сказать. Флавио покачал головой. – Вы такие смешные... Молодые... Можете думать только о себе. Я не виню тебя. Я сам виноват, что позволил себе влюбиться. Ведь больше шести лет я был твердо уверен, что не допущу подобного. Потому что ты слаб, когда любишь. Да, Нано, ты – моя слабость, а сам я ненавижу слабаков. Ты ведь знаешь, что можешь вить из меня веревки. А сейчас этого больше никто не может. Алонсо безусловно было очень приятно. Он опустил голову Флавио на колени. – И вы тоже знаете, что можете со мной сделать всё, что угодно, правда? Пальцы Флавио запутались в его волосах. – Скажите... – Фернандо закрыл глаза. – А раньше... Когда меня не было... У вас тоже был такой человек? Итальянец вздохнул. – Раньше?.. Ты же знаешь, Нано, я не люблю разговоров об этом. – Расскажите, пожалуйста... Мне так хочется послушать какую-нибудь историю... – Сказку на ночь? – Флавио усмехнулся. – Угу. – Ладно, слушай. Только не задавай никаких вопросов, ОК? – Как скажете... – Фернандо зевнул и поудобнее устроился у Флавио на коленях. – Как там начинаются сказки? «Жили-были»? – «Умерли-бумерли»... – Нет, не так. В некотором царстве, в некотором государстве жил Царь. – Это Берни? – Я же просил тебя не задавать вопросов. – Хорошо, – Фернандо снова зевнул. – Нет, это не Берни. Если бы рассказывал сказку про Берни, я бы начал с того, как он сотворил Землю и с небес ею правил. Но ведь на планете не одно только царство? – Конечно. – А я тебе хочу рассказать про конкретное. – Тридевятое? – Ну, можно и «Триседьмое», и «Тридесятое». Но тому царству было имя «Бенеттон». – И жил в нем царь? – И жил в нем Царь. Но сыновей у него не было. И дочерей тоже. Царь тот был грозный, и другие цари из соседних государств очень не любили его, завидовали и часто они ходили на него войной. И хотя Царь был еще довольно молод и богат, он очень часто грустил. Ведь он был страшно одинок, у него не было человека, с которым он мог делить свое богатство и радость от выигранных сражений. И тогда Царь стал искать себе наследника. В соседнем очень маленьком и бедном королевстве он встретил Юношу, королевича, который совсем недавно потерял своих родителей и теперь сам отвечал за свое маленькое царство. Царь очень полюбил Юношу и сделал его своим наследником. Вместе они были очень счастливы. Юноша был опытным полководцем и во главе войска ходил в крестовые походы. Он завоевывал для Царя новые земли, рабов и трофеи. С талантливым умным Юношей войско Царя было непобедимо, и скоро у него почти не осталось врагов. Только было на юго-востоке еще одно сильное государство, с очень большим войском и грамотным полководцем. Царь никогда не враждовал с этой державой, между государствами всегда сохранялся нейтралитет. Но Юноша, раззадоренный победами, решил, что для него не существует больше никаких преград. Поэтому вместе с Царем, который не мог ни в чем ему отказать, они стали готовить план нападения на юго-восточное государство. Полководец того царства, местный герой-Робин Гуд, который всё завоеванное богатство раздавал нищим, как-то узнал о готовящемся нападении и захотел предотвратить его. Но расчетливые Царь и Юноша, у которых везде были свои уши, предусмотрели и этот вариант. Они приказали своим слугам захватить отважного рыцаря и бросить его в темницу. Царский наследник обещал лично всё проконтролировать. Но что-то пошло не так... Слуги вместо того, чтобы взять рыцаря в плен, убили его. Народ юго-восточного царства поднял восстание. Конечно, ослабевшее государство было захвачено, но ни Царь, ни Юноша не могли больше этому радоваться. Убитый рыцарь был сыном близкого друга Царя и двоюродным братом наследника. Разбогатевший Юноша вскоре бросил Царя, и тот снова остался один. Он поклялся себе, что не будет больше любить никого, и впоследствии получил прозвище «Жестокий». Без Юноши его королевство пришло в упадок, но он создал новую державу – только для себя. Он не хотел больше ни с кем делить свое богатство, он не хотел никому открывать свое сердце. Царь знал, что любовь приносит только страдания, а он не хотел больше страдать и не хотел быть слабым. Но потом... Потом Царь встретил Маленького Принца... Но это... Это совсем другая история... Ты спишь, ragazzo? – Флавио наклонил голову к лежавшему на его коленях Фернандо. Испанец не ответил. Он спал крепким и здоровым сном. Флавио осторожно поднял его и отнес к себе на постель. Прикрыв Фернандо одеялом, он наклонился и поцеловал его в губы. – Спи, мой Маленький Принц, – прошептал итальянец и вышел из комнаты. * * * В субботу перед началом квалификации Оливье Панис решил серьезно поговорить с техническим директором «Тойоты» Майком Гаскойном. Не то чтобы Оливье доверял ему больше, чем Джону Хауэтту или кому-либо другому из руководства японской команды, но в последнее время именно с Майком Панис лучше всего находил общий язык. Они как будто бы находились с ним на одной волне. – Майк, – Оливье подошёл очень тихо, поэтому технический директор вздрогнул, услышав свое имя. – Извини. – Да нет, всё в порядке, ты просто немного напугал меня. Как у тебя дела? Ты какой-то сам не свой. – Да, Майк. Я хотел с тобой очень серьёзно поговорить. Эти две недели перед Бельгией я много думал о себе, своей жизни, пытался понять, чего же я хочу... – И?.. – Я решил уйти из «Формулы-1», вообще из гонок. Теперь Майк оторвался от своего дела и серьёзно посмотрел на Оливье. – Уйти? – Да... Я не буду претендовать на место в команде и не хочу становиться на трансфер. – Ты... это серьёзно? – Серьёзней не бывает. – Но... Ты ведь совсем недавно говорил, что гонки для тебя – всё, что ты чувствуешь в себе силы и желание гоняться, что у тебя сейчас открылось второе дыхание!.. – Оно закрылось, – Оливье опустил глаза в пол. – Я всё решил. Я хочу, чтобы моё место в команде занял Ярно Трулли. И чем раньше это произойдёт, тем будет лучше. – Ну, раньше, чем у него закончится контракт с «Рено», это произойти не может... Но, Оливье, ты действительно хорошо подумал? – Я только об этом в последние дни и думаю. Неожиданно зазвонил мобильный телефон. Майк ответил. – Да?.. – выслушав, он молча отсоединился. Лицо его становилось всё более серьёзным. – Это дежа вю... – прошептал он еле слышно. – Что? – Оливье поднял на него глаза. – Я сказал «дежа вю»... Только что звонил Бриаторе. Он снова хочет тебя видеть. Как две недели назад... И ждёт тебя сейчас в своём трейлере... Скажи, – Майк схватил француза за руку. – Это как-то связано с ним? Твоё решение – с Флавио? Панис вздохнул. – Извини, Майк, я не могу тебе ответить. – Ладно... Но... Ты подумай, хорошо? Я даю тебе время. Но ты должен решить как можно быстрее, чего хочешь на самом деле. – Я уже решил. – Я сказал, что даю тебе время! Панис кивнул. – Ладно, я пошёл на встречу с гильотиной. Майк не ответил. Он только проводил Оливье задумчивым взглядом. * * * – Что вам опять от меня понадобилось? – спросил с порога Оливье, заходя в трейлер Флавио, и только тут заметил сидящего здесь же Алонсо. – Ничего, – взгляд Флавио был холоден, словно лёд. – Мы просто хотели поинтересоваться, ты в курсе, что Ярно женился? – Женился? – на мгновение Оливье потерял равновесие и схватился рукой за стену. Фернандо отвернулся. Флавио продолжал смотреть прямо. – Всё, Оливье. Ты можешь быть свободен. Панис медленно вышел. – Флавио?.. – Алонсо смотрел в пустоту. – Вы думаете, ему больно? Так же, как мне? Итальянец вздохнул. – Поверь мне, Нано, сейчас ему очень больно. * * * Прорываясь сквозь пелену дождя, болид нёсся по трассе. С двух сторон от машины поднимались стены воды и тут же опадали вниз, оставаясь далеко позади. Красно-белая «Тойота», подобно самолёту-истребителю, почти не касаясь земли и едва сбавляя скорость, резко заходила в повороты. La Source... Eau Rouge... Raidillon... Kemmel... И длинная прямая. Зачем ему осторожность? Зачем предусмотрительность, когда совсем не хочется жить дальше! Хочется лететь... Лететь над бескрайним морем, пока не кончатся силы. Лететь... А потом можно упасть. Навсегда. Наверное, именно этого ему никогда не хватало для того, чтобы побеждать. Оливье думал, что смог оправиться после той страшной аварии в Монреале, когда сломал обе ноги, но он ошибался. Он выжимал всё из своей машины, но никогда не мог ей отдаться. Это он управлял болидом, а не наоборот. Потому что после аварии Оливье знал: ему есть что терять. Сегодня всё изменилось. Оливье был птицей, лишившейся своей пары. У Оливье-человека на земле всё было нормально, у него был дом и была семья. Но сейчас Оливье не был человеком. А птица, оставшаяся без пары, должна подняться высоко-высоко, а потом упасть и разбиться о камни. Les Combes... Malmedy... Rivage... Оливье уже не мог лететь. Он падал, инстинктивно продолжая махать крыльями. Pouhon... Fagnes... Stavelot... Теперь он пикировал вниз на всей возможной скорости. Blanchimont... Последняя шикана... И голос в наушниках... «Оливье! Это... неописуемо! Ты вышел из двух минут! У тебя 1:59,552!» Ещё не совсем соображая, что происходит, француз медленно порулил к своим боксам. Не дожидаясь окончания квалификации, он подошёл к Майку, шепнул ему на ухо: «Я решил. После Бразилии я ухожу!» и прямиком поехал в отель. * * * После квалификации Ярно Трулли, показавший лучшее время, едва вырвавшись из приторных цепких объятий Флавио, направился к боксам «Тойоты». Пилоту «Рено» было очень страшно. Даже страшнее, чем накануне утром, когда у боксов своей команды он встретил босса. Ярно не знал, как ему смотреть в глаза Оливье: то ли надменно отвести взгляд, то ли попытаться просверлить в нем дырку... И то, и другое было одинаково сложно, особенно после того, как француз проехал сегодня. На стартовой решётке он оказался всего лишь девятым, но все обратили внимание на то, как вела себя на трассе его «Тойота». Это было очень страшно. И красиво. Паниса возле боксов не оказалось, и Трулли с облегчением вздохнул. Зайдя внутрь, он поискал глазами знакомое лицо технического директора. – Майк! – сегодня Гаскойн выглядел немного странно. Он казался задумчивым и растерянным. – Да, Ярно? – он поманил итальянца. – Пойдём. Трулли кивнул, и они вышли на воздух. Пилот «Рено» всё ещё продолжал оглядываться по сторонам. – Ты кого-то ищешь? – спросил Гаскойн, грустно улыбаясь. – Нет, – Трулли сфокусировал взгляд на техническом директоре. – Я хотел спросить Джона, как движутся дела с моим контрактом. Ты не в курсе? – Всё в порядке. Я думаю, ты без проблем получишь место в команде. – Да?.. – итальянец напрягся. – А Оливье? – Ты ещё не знаешь? – Гаскойн взял Трулли за руку повыше локтя. – Ну конечно, откуда тебе знать. Хотя я думал... Неважно. – Что? – Оливье решил покинуть гонки. – Как?.. – подбородок Трулли задрожал. – Совсем? – Пойдём, присядем, выпьем чего-нибудь. Итальянец медленно покачал головой. – Нет... Майк, скажи мне... Технический директор вздохнул и доверительно посмотрел итальянцу в глаза. – Ведь вы поссорились?.. Можешь не отвечать мне, я вижу, что это так. И я знаю, что виной всему – Флавио. – Флавио? – глаза Трулли расширились. – Почему Флавио? – Я не знаю. Но ведь это произошло в Венгрии? После квалификации? Итальянец осторожно кивнул. – Он рассказал тебе? Майк Гаскойн грустно улыбнулся. – Нет, Оливье мне ничего не говорил. Я сам это понял. Перед той квалификацией мне позвонил Флавио и сказал, что хочет поговорить с Оливье. Не знаю, о чем они разговаривали, но после беседы с твоим боссом Оливье вернулся сам не свой. А сегодня он сказал мне, что хочет уйти из гонок. Теперь Ярно весь дрожал. – Тебе определённо нужно что-то выпить. Пойдём, я отведу тебя. – Нет! – Трулли крикнул это неожиданно резко. – Не нужно!.. Я ненавижу этого старого ублюдка! И итальянец бросился прочь от боксов. * * * Дверь в трейлер Флавио была не заперта. Босс «Рено» сидел за маленьким столиком и листал непонятно откуда здесь взявшийся последний номер «La gazzeta dello sport». – Ублюдок! – Трулли набросился на своего менеджера. – Козел! Скотина! Озверевший Флавио тут же схватил его за грудки и прижал к стенке. – Что ты пищишь, сопляк?! Ярно отвесил боссу пощёчину. – Мне всё равно, что со мной будет, но ты, старый козлище, мне за всё ответишь! Что ты сделал? Что ты наговорил Оливье?!! Оторвав Трулли от стенки, Флавио швырнул его на маленькую кровать и рукой зажал ему рот. – Так значит, ты всё знаешь? Этот идиот тебе признался? Теперь пусть пеняет на себя! Ярно попытался вырваться, но Флавио крепко держал его. – Ты разозлил меня, мальчик! Теперь ты так просто не уйдёшь отсюда! Неожиданно в полуоткрытую дверь вагончика просунулась светлая голова, и женский голос поинтересовался: – Извините... Флавио отскочил от Трулли, и тот тут же выбежал из трейлера, едва не задев заходившую внутрь Кору. – Ай! – жена Ральфа недоуменно вскрикнула. – А вы что, играете в догонялки? Флавио всё ещё не мог отдышаться. – Да, милая, иди сюда. Радостная Кора прошла на середину вагончика и остановилась. – Ты что-то хотела? – Да... Извините... – она попыталась вспомнить, как зовут стоящего рядом с ней мужчину, но только поморщилась и продолжила: – Я хотела узнать, нет ли здесь Ральфа. Понимаете, мы с ним играем в прятки, а он так хорошо спрятался, что я уже... очень долго не могу найти его... Флавио понимающе вздохнул. – Нет, милая, Ральфа здесь нет. – А вы не знаете, – Кора с надеждой посмотрела на него, – где он прячется? – Нет, я не знаю. – Как жалко!.. – Может, Фернандо знает? Пойдём, у него спросим. Кора просияла. – Правда, знает? Пойдёмте, конечно, пойдёмте! Флавио покачал головой и, обняв Кору за талию, вывел её из своего трейлера. * * * Бодро напевая популярную мелодию, Физи шёл к трейлеру Сато. Они договорились встретиться после квалификации. Итальянец думал, что они погуляют вместе или могут посмотреть что-нибудь по видику. Сато в трейлере почему-то не оказалось. «Странно, он же говорил, что будет сидеть у себя...» Физи достал мобильник и позвонил другу. Главная тема мультфильма «Пикачу против Команды R» раздалась у итальянца из-под ног. «Что за черт...» – Физи поднял телефон, явно не так давно оброненный пилотом «Хонды». – Дженсон!! Эй, Дженс! – замолотил он в дверь соседнего трейлера. Через пару минут оттуда показался лохматый Баттон, за ним маячил раздетый Уэббер. – Чего тебе? – недовольно спросил англичанин. – Э-э-э... Таку не с вами? – Физи покраснел. – А как ты думаешь? – усмехнулся Баттон. – Рано ему на такое смотреть, – поддержал Уэббер. – Поищи его в «Минарди». Я вроде слышал, они тут с ним разговаривали, – сказал Дженсон и закрыл дверь. Продолжая весело напевать, Физи пошёл к трейлерам «Минарди». Из временного обиталища Бруни доносился шум драки и приглушенные крики. Джанкарло рывком открыл дверь и от увиденного застыл на пороге: Зольт Баумгартнер и Джанмария Бруни возились на кровати, а между ними лежал полураздетый, испуганный Такума Сато. На какую-то долю секунду все – и Физи, и «Минарди», и Сато – замерли. – Что происходит? – на рефлексах выдавил Физи. – Мы играем, – улыбнулся Зольт, закрывая рот японца рукой. – Присоединяйся, дружище, тебе понравится, – Бруни сделал приглашающий жест. Сначала Физи растерялся, но потом вновь наткнулся взглядом на Сато, казавшегося рядом с «Минарди» совсем крошечным. Тогда Джанкарло понял всё. Сжав кулаки, он с воплем кинулся на двух гонщиков. – Вы – сволочи! – орал он, отвешивая удары то Зольту, то Джанмарии. Те от неожиданности только заслонялись руками. – Чтобы сегодня оба извинились перед Такумой! При всех! В паддоке! Или... вам хуже будет! Джанкарло ещё по разу пнул противников и, тяжело дыша, остановился. Но кулаки его всё ещё были сжаты, а на лице была написана такая решительность, что «Минарди» не смели даже пошевелиться. – Вставай, Таку, – выдохнул он. Бывшие напарники по «Джордану» вышли на улицу. Физи положил руку Сато на плечо и заметил, что японец дрожит. – Не бойся, всё уже закончилось, – Физи обнял друга. – Спасибо, – прошептал Сато, стараясь не разрыдаться в голос. – Перестань, пожалуйста... – срывающимся голосом попросил Физи. – Ну, перестань... А то я сейчас тоже... – Что у вас случилось? – раздался над ними голос Дэвида. Как по команде, Сато и Физи повернулись к шотландцу. – Дэвид... Минарди... Джанкарло... – Такума всхлипывал, а Физи борясь с подступающими слезами, вообще не мог произнести ни слова. – Так дело не пойдёт, – Дэвид обнял за плечи бывших напарников и отвёл их к себе в трейлер. Посадив неразлучных друзей на свою кровать и влив в их рты успокоительное лекарство, Дэвид начал расспрашивать Физикеллу, который выглядел получше. – Тихо и спокойно расскажи, что произошло... – После гонки я искал Такуму, но его нигде не было ... Дженс сказал, что видел, как он уходил с Зольтом и Джанмарией... Я пришёл к ним, а там... Они пытались... сделать... – Зольт попросил меня помочь ему что-то перевести с японского, – тихо подал голос Сато. – Я к ним зашёл, а они на меня накинулись... Хорошо, что Карло успел... – Значит, так... – сказал Дэвид после некоторого раздумья. – Я вернусь через... Скоро вернусь. А вы сидите тут и никуда не выходите... * * * От выпитого успокоительного и от пережитых волнений Такума и Джанкарло скоро уснули, а когда проснулись, то нашли на стене листок, на котором рукой Дэвида было написано: «Идите к трейлеру «Минарди» и ничего не бойтесь. Там буду я». Возле трейлера «Минарди» собрались почти все гонщики. А из самого трейлера доносились странные звуки. – Сато с Физи идут! – крикнул Михаэль. – Эй, ребята! Двигайте сюда! Такума и Джанкарло подошли и с опаской уставились на дверь. – Почему все ТУТ? – удивился Джанкарло. – И что ТАМ? – кивнул он на трейлер. – Там Дэвид развлекается... – лениво протянул Баррикелло и постучал по двери. – Дэвид, хватит! Им ещё четыре гонки ехать! Кто-то недобро засмеялся. Тут дверь трейлера открылась, и наружу вылетели (именно вылетели) Зольт и Джанмария. За ними вышел Дэвид с выражением мрачной решимости на лице. – Ну, друзья мои, что нужно сделать? «Минарди» подползли к Сато. – Таку, прости нас! Мы... неудачно пошутили... – Больше не будем! (При этих словах Дэвид хмыкнул.) – Прости, пожалуйста... – Простишь? Сато кивнул и посмотрел на Дэвида. – Не надо больше их... ну, что ты там делал... – пробормотал японец, заливаясь краской. – Они больше не будут... – Правильно, не будут! – Скажу даже больше, – вступил в разговор Михаэль. – Пусть их тут вообще НЕ БУДЕТ. Кто «за»? – Красный барон оглянулся. – Единогласно! Даже ты, Фернандо? – Да, – кивнул испанец. – Я думал, они нормальные ребята, а с такими выкрутасами… Нафиг-нафиг с пляжа! – Решено, – Михаэль повернулся к «Минарди». – Я лично обещаю сделать всё, чтобы ни тебя, ни тебя в следующем сезоне тут не было! А в идеале вообще никогда! – Вам обоим теперь официально объявлен бойкот от других пилотов, – добавил Дэвид. – Да и на трассе иногда инциденты случаются, – пожал плечами Рубенс. – Всё! Бойкот, и точка! – внезапно побледневший Михаэль быстро увёл напарника. Остальные пилоты тоже начали расходиться. В конце концов возле трейлера «Минарди» остались только наказанные и Сато с Физи. – Что ж ты так, Джанмария? – тихо спросил Физи. – А я-то считал тебя другом... Физи взял Сато под руку, и они пошли прочь. – Таку... – проговорил Джанкарло через некоторое время. – Только... мне уже никуда не хочется идти. – Мне тоже. Давай у меня посидим? Посмотрим комедию какую-нибудь... Поглупее, чтобы смотреть и ни во что не вникать. – Пожалуй, это именно то, что нам сейчас нужно. Идём! * * * Оливье разбудил тихий стук в дверь. Он вздрогнул и машинально посмотрел на часы. 23:30. Значит, он уже несколько часов спал в большом кожаном кресле у телевизора... Француз щёлкнул пультом, и картинка исчезла. В комнате было странно холодно, и Оливье быстро стал растирать затёкшие от неудобного сна руки. Стук повторился. Кто-то очень настойчивый обязательно решил с ним сегодня пообщаться. Неохотно Панис подошёл к двери. – Кто там? – спросил он, припадая ухом к дверной щели. – Это я, – голос Ярно был тихим. Сердце Оливье учащённо забилось, и он тут же отворил. Не говоря ни слова, итальянец прошёл в комнату и сел на то самое кресло, в котором только что спал Панис. Француз прошёл за ним и, секунду помедлив, сел рядом. Кресло было большое, и, хотя им было немного тесно, гонщики спокойно в нем уместились. Оба смотрели в пол. Прошло минут десять, прежде чем Ярно заговорил. – Оливье... Зачем ты солгал мне? Панис не ответил. – Я всё знаю. Я знаю, что это Флавио заставил тебя меня бросить. Но как ты мог ему поддаться? Чем он сломал тебя? Ведь ты такой сильный! – Я – сильный? – Панис тяжело вздохнул. – Нет. В Венгрии ты сказал мне, что я – слабак, и это чистая правда. – Не ври мне снова, Оливье! Чем он пригрозил тебе? Сказал, что откроет всё твоей жене? Француз ответил не сразу. На минуту в комнате повисло напряжённое молчание. – Он сказал, что убьёт тебя... – выдавил наконец Панис. – Или сделает всё, чтобы положить конец твоей карьере как гонщика. Я не мог... Не мог ничего сделать… Потому что я слишком боюсь за тебя... Потому что я слишком люблю тебя. Трулли замер. – Этот старый козёл... Неожиданно он разрыдался. – Я ненавижу его... Ненавижу... Уткнувшись в плечо Паниса, Ярно продолжал плакать ещё очень долго, пока не устал, пока не выплакал все слезы до конца. Оливье плакал вместе с ним, только молча. Слезы стекали по щекам и подбородку из его широко открытых глаз и падали вниз, впитываясь в мягкие волосы Ярно. Уже перевалило за полночь, а они продолжали сидеть в большом кожаном кресле, согревая друг друга и отдавая друг другу всю свою любовь. Удивительно, но небо над Спа расчистилось. О прошедшем дожде напоминала только свежесть, разлитая в прохладном ночном воздухе. В окно светила луна, оставляя на полу прозрачные полосы серебристого цвета. Оливье наклонил голову и принялся одной рукой массировать затёкшую шею. Ярно почувствовал его движение и открыл глаза. – Что с нами теперь будет? – спросил он вполголоса. Оливье погладил его по волосам. – Не знаю. А ты знаешь? – Не оставляй меня больше, – Трулли снова опустил веки. – Никогда не бросай меня. Я знаю, я теперь несвободен, но я привыкну к этому. Я обещаю! – Ярно... Красавец мой... Красавец... После того, что случилось, ты всё ещё хочешь быть со мной? Я не имел права так с тобой поступать... Я должен был найти другой выход... Я... – Оливье! – итальянец перебил его на полуслове. – Пообещай! Поклянись, что не оставишь меня! Поклянись! Взгляд француза был полон решимости, и он что есть силы, сжал руку Трулли. – Я клянусь, клянусь, что вырву тебя из лап этого чудовища! Ты займёшь моё место в «Тойоте», и я буду знать, что ты в безопасности! – И ты всегда будешь со мной рядом! – Я буду рядом, Ярно. Завтра мы поговорим с Майком и что-нибудь придумаем. Но и ты должен мне кое-что пообещать. Ни при каких обстоятельствах ты не останешься в «Рено»! – Я не останусь там. Ни за что... Оливье... – Трулли лукаво улыбнулся и погладил Паниса по щеке. – Да? – Мы так и будем спать в кресле? Француз громко расхохотался. – Что? Что ты сейчас сказал? Итальянец смеялся вместе с ним. – Ты не расслышал? У тебя болит шея, пойдём, я сделаю тебе массаж. – Массаж? – Оливье подхватил Ярно на руки. – Значит, массаж? Весело подмигнув, луна, заглянувшая к ним в окно, снова скрылась за облаками. * * * (На следующий день, где-то в середине гонки) Стараясь быть незамеченными, Ральф и Мика пробирались к трейлерам. К счастью, все были сосредоточены на гонке, и никому не было дела до двух людей, старательно прикрывающих лица. Никому, кроме... – РАЛЬФ!!! От неожиданно раздавшегося радостного визга Ральф и Мика подпрыгнули на месте. – РАЛЬФИ!!! – визжала Кора (а это была она). – Наконец-то я тебя нашла! Ты где от меня прятался? Я по тебе соскучилась! – добавила она, повиснув у мужа на шее. Ральф вздохнул, взял Кору за руку, и они втроём пришли в трейлер Ральфа. – Мика, подожди, я сейчас всё улажу. Ни во что не вмешивайся, – прошептал Ральф. Затем, усадил жену на кровать, сел рядом и заглянул своей второй половине в лицо. – Зачем ты сюда приехала? – Посмотреть, с кем ты тут спишь. – Я тут сплю со всеми. И ты хочешь на это смотреть? Кора кивнула. – Коринна, Эрья и Симона тоже хотят посмотреть. – Что вы видели? – Мика спал с Хуаном Пабло Алонсо! – Что?.. – Мике показалось, что он ослышался, но Ральф прошипел: «Сиди и молчи!» – Когда? – совершенно спокойно спросил Ральф. – Давно, – на лице Коры отразилось подобие мышления. – Они в бильярд играли... Спроси лучше Эрью! – Она тут? – Нет. Никого тут нет. Только я. – Ай-ай-ай... Что же ты одна осталась? Слушай меня внимательно, сейчас я посажу тебя в такси, и ты поедешь в отель. Понятно? Кора кивнула. – Хорошо. Вот тебе ключик. Видишь, на нём цифры? Найди в отеле комнату с точно таким же номером. Справишься? – Да! – Зайдёшь в номер, закроешь за собой дверь... И... – Позвоню тебе? – Умница моя! (Кора просияла.) У кого ещё есть такая умная жена? – Ральф повернулся к Мике. – Ни у кого, – развёл руками финн. – Вот видишь, какая ты понятливая. Пойдём, до такси провожу... Через пятнадцать минут Ральф вернулся. – Гонка закончится примерно через час. А после неё все собираются идти в сауну. Я сейчас Дженса встретил... Представляешь, сидят они все, млеют... И тут появляюсь я и говорю: «Смотрите, кто приехал!» – Не хочется мне никаких неожиданностей... – Другого выхода нет, – развёл руками Ральф. – В сауну, по крайней мере, никто чужой не полезет... Давай пока заезд досмотрим. * * * Эрья сидела в джипе, всё ещё стоящем возле пустой дачи, и думала. Следы, начинавшиеся на песке, продолжались за забором и терялись в лесу. Здесь кто-то был и помог мужу сбежать. Но каким образом Мика дал о себе знать этим сомнительным типам из «Формулы-1»? В том, что Мике помог сбежать кто-то из бывших коллег, Эрья не сомневалась. «Хорошо, допустим, его как-то нашли... И куда увезли? Надо потрясти этого Шумахера...» Эрья завела джип и порулила в аэропорт. * * * В уютном отеле «Рэдиссон Сас Пэлас» города Франкоршамп Эрья наткнулась на Кору, которая ходила по коридору, разглядывая то двери, то свой ключ. – Ты что-то потеряла? – Не, просто ещё не нашла. Ральф дал мне ключ и велел найти дверь с точно таким же номером, – Кора вздохнула. – Сложно-то как... – Хочешь, посмотрю? – Эрья взяла ключ. – Да, и правда сложно... Тут целых три цифры! – Первая – четыре! – уверенно сказала Кора. – Остальные я пока не нашла. – Пойдём, помогу найти. А ты мне расскажи, что видела. Кора благодарно улыбнулась. – Там Мика приехал! Они с Ральфом сидели вместе... – И как Мика проехал? – Не знаю. – Ты гонку не смотрела? – Смотрела. Только Мика там не ездил. – Кто же там ездил? – Кими. Кими Хаккинен! – Понятно... смотри, вот твой номер. 495. – Спасибо тебе, Дженни! – Кора обняла Эрью. – Сама бы я ещё долго искала! – А что же Ральф, столько времени отсутствовал и сразу тебя в отель сплавил? – Ральф не отсутствовал. Он от меня прятался! Мы в прятки играли, – серьёзно пояснила Кора и закрыла дверь. «Интересное дело... Я сама видела, как Ральф улетал. И приехал он только сейчас... И Мика... Надо проверить!» Эрья побежала ловить такси. * * * В сауну Мика и Ральф прокрались, чудом оставшись незамеченными. Хотя Мика совершенно не понимал, как это Ральф, суетясь, картинно оглядываясь и то и дело начиная разговаривать вслух, умудряется не привлекать к себе внимания. Дверь в сауну отворилась без скрипа. Ральф приложил палец к губам и мотнул головой: «Пошли!». Мика усмехнулся: – Снаружи ты не очень-то заботился о конспирации, – сказал финн в полный голос. – Тихо! – налетел на него Ральф. – Снаружи все настолько привыкли к моей непоседливости, что если бы мы шли простенько и тихо, нас бы сразу засекли. Там народу много, кто-то скажет, что видел меня, кто-то скажет, что нет... Хорош болтать, давай раздеваться. Мика начал стаскивать с себя рубашку, и тут ему показалось, что дверь ещё раз открылась. «Да нет, бред. Я просто плохо спал...» Когда странный звук раздался во второй раз, Мика не на шутку взволновался. – Ральф... – тихо позвал он. – Да? – немец высунулся из-за перегородки. – Ты что-нибудь... – Мика шагнул к Ральфу, но тот замахал руками. – Не подходи ко мне, я стесняюсь... – Хорошо, я отвернусь. Ральф, ты сейчас ничего не слышал? – Нет... А надо было что-то слышать? – Нет, нет. Мне показалось. Ральф обернул полотенце вокруг пояса и вышел из-за перегородки. – Значит, как договорились. Я захожу к ним, произношу краткую речь в честь прибытия меня любимого и затем, хитро прищурившись, спрашиваю: угадайте, КОГО я сюда привёз? Пока они думают, я говорю тебе: «Заходи, дружище, сюрприз!» Полный атас! – Иди, – Мика улыбнулся. * * * Все гонщики (за исключением бойкотируемых «Минарди») сразу же после заезда сбежали в сауну. Во-первых, предполагалось первым делом отметить очередной титул нового Чемпиона Мира в сугубо «гоночном» окружении, во-вторых, многим хотелось обсудить последние новости опять же в своём кругу, и, в-третьих, постоянным партнёрам (особенно если они были в разных командах) дико надоело общаться друг с другом по углам, постоянно опасаясь быть разоблачёнными. – Господи, как хорошо... – простонал Михаэль, кладя свою голову на колени к Рубенсу. – Никаких баб-истеричек... – Не очень-то расслабляйся, – Дэвид сел поближе и легко одной рукой поднял новоявленного чемпиона. Он, Рубенс, Кими и Михаэль сели рядом. Убедившись, что все начали бурно общаться друг с другом (а Баттон с Уэббером вообще закрылись в соседней комнатке), Дэвид тихо спросил: – Тебе Мика не звонил? Или Ральф? – Нет. Там связь вообще никакая... – Я боюсь. Дамочки бог знает сколько времени назад умотали, а у этих глухо, как в танке. Зная неосторожность Ральфа... – Неосторожный-то неосторожный, но если дело касается настоящей дружбы, он лопнет, а сделает! – Михаэль вздохнул. – Хотя у меня тоже сердце не на месте... – Дэвид, ты любишь Ральфа? – вдруг спросил Кими. Шотландец медленно кивнул. – Не то чтобы очень горячо, но люблю. Хотя будущего у нас нет. – Почему? – удивился Рубенс. – Ральф свободен, ты тоже. Да и, надо заметить, вы неплохо смотритесь вдвоём. – Ральф до сих пор не может забыть Хуана. Он мне об этом говорил. Да, тогда они пошумели, покричали, но эти двое слишком долго были вместе. Пилоты «Феррари» и «МакЛарен» обернулись и поискали глазами Монтойю. Хуан сидел в обнимку с Фелипе Массой и о чем-то бодро беседовал с Клином, Трулли, Физикеллой и Сато. Судя по жестам, они обсуждали гонку. – Хуан быстро нашёл замену... – констатировал Дэвид. – Насколько я помню, Фелипе долго был с... – начал было Рубенс, но дверь распахнулась и появился Ральф, улыбающийся во весь рот. – Я вернулся! – весело крикнул он. – Дорогу мне! Дорогу единственному и любимому младшему братику чемпиона! Все, кто смотрел на Ральфа, начали улыбаться. От молодого немца исходили просто волны оптимизма и хорошего настроения. – А кого я вам привёз... – лукаво улыбнулся Ральф... Дверь опять резко открылась, и Ральф полетел на пол. Но это его ничуть не расстроило. – Я долго думал, какой бы подарок сделать моим дражайшим коллегам по работе, моим бесценным и любимым друзьям, которых я так давно не видел, моему обожаемому братику, который выиграл очередной титул, – разглагольствовал Ральф, поднимаясь на ноги. Но тут заметил, что все с удивлением смотрят на него – Я хотел, чтобы вы поняли, как я к вам отношусь... – Тебе это удалось, Ральф, – почему-то именно эта спокойно сказанная Монтойей фраза окончательно выбила Ральфа из колеи. – С-спасибо, Хуан. – Не за что, Ральф. «Не нравится мне всё это...» – подумал Ральф и повернулся к Мике. – Что это они все, м... Мама дорогая!!! – взвизгнул Ральф, когда увидел человека, стоящего за своей спиной. Невысокго роста гость поправил очки и смерил Ральфа презрительно-недовольным взглядом. – Очаровательно... Выше братца вымахал, а мозгов ни на грамм не прибавилось... – Жак, что ты тут делаешь? – слегка оправившись от удивления, спросил Ральф. – Что значит «Что ты тут делаешь?» Разве не ты его сюда притащил? – Михаэль встал со своего места и подошёл к брату. Ральф помотал головой. – Я имел в виду другого человека... В этот момент из соседней комнаты вышли Марк Уэббер и Дженсон Баттон. Они посмотрели на Вильнёва и хором спросили: – У нас же праздник! Ральф, зачем ты его сюда приволок? Ральф вздохнул, выглянул за дверь и обречённо позвал: «Заходи, сюрприза не будет...» – Там ЕЩЁ кто-то? – со смехом спросил Дэвид. – Френтцен или Ирвайн... Я уже ничему не... Мика! – изумился Дэвид. – Мика!!! – завопили хором все остальные. Для Михаэля уже никого и ничего не существовало. Он видел только Мику. Финн был старше, но Михаэлю хотелось назвать его своим малышом, крепко обнять, прижать к себе... На секунду ему показалось, что судьба даёт ещё один шанс... Чья-то тяжёлая рука опустилась Красному барону на плечо. – Михаэль, идём, – спокойно, но твёрдо сказал Рубенс. – Как никогда хочу с тобой уединиться. Увлекаемый за своим партнёром, Михаэль оглянулся и увидел, что Мику обступили бывшие коллеги. – Ну, что застыл? – повторил Рубенс. Михаэль шагнул в соседнюю комнату. Это было прохладное помещение с небольшим бассейном посередине. Рубенс скинул с себя полотенце и вошёл в воду. Михаэль присел на край. Бразилец несколько раз проплыл туда-сюда и вынырнул возле своего напарника. – Ну, – он выжидательно посмотрел на Михаэля. – Так и будем дуться, ваше величество? – Ты опять меня ревнуешь... – Извини, любовь моя, но ты дал повод. И потом... до меня слухи дошли, что ты в межсезонье встречаешься с Микой на горнолыжных курортах... – Враньё! – Может быть, – пожал плечами Рубенс. – Но ты сейчас так на Мику уставился, что я даже не знаю, что думать... – Рубенс, на него все уставились! Перестань, пожалуйста. Да, раньше он мне нравился! Но это было раньше, сейчас у меня есть только ты! Рубенс молча сверлил Михаэля глазами. – Отелло рядом с тобой отдыхает! – попытался улыбнуться Михаэль. – Рубенс, неужели тебе ни разу никто не нравился? Не настолько, чтобы заводить отношения. Ты просто смотришь на человека и понимаешь, что он тебе симпатичен... – Нет. Что ТЫ под этим подразумеваешь – нет. Сначала я был с Айртоном, – тихо сказал Рубенс. – Потом он умер... И я долго не мог оправиться от этой потери... а потом я встретил тебя... – Что? Хочешь сказать, что у тебя так долго вообще никого не было?! – Я не мог предать память Айртона... Я думал, что больше ни с кем не смогу так сблизиться, но увидел тебя. Я никогда не изменял тебе, Михаэль. Знаешь, меня не колышет, что и с кем ты делаешь после чемпионата... – Рубенс, я... – Михаэль скользнул в воду к своему напарнику. – Подожди, дослушай. Если я тебя чем-то не устраиваю, то скажи прямо, и я молча уйду. Но если уж мы вместе, то, пожалуйста, не делай мне больно... Михаэль почувствовал, как его сердце переполняет любовь к Рубенсу. Он заключил бразильца в объятия. – Я люблю тебя, Рубенс, люблю... Поверь, кроме тебя у меня больше никого нет... Вранье это всё, про зиму и горы... Рубенс, хочешь, этой зимой мы поедем вместе? Только ты и я! * * * – Мика, ты приехал! – Мы так рады! – Ты надолго? Бывшие коллеги обступили финского гонщика. Каждый хотел что-нибудь ему сказать, похлопать по плечу, обнять... Жаку Вильнёву такое положение вещей не понравилось: о нем все просто забыли! Он гордо прошёл к Фернандо Алонсо, одиноко сидящему в стороне от всех. – Привет, мальчик. Почему такой грустный? Когда мы виделись в последний раз, на твоей мордашке была самая прекрасная улыбка на свете! Алонсо слегка улыбнулся. – Здравствуй, Жак. У меня просто нелады в личной жизни... Да какая разница... – Чего новенького? Меня тут действительно давно не было. – Ты имеешь в виду... личную жизнь? – понизив голос, спросил Алонсо. – Само собой. За чемпионатом я и по телевизору следить могу... Эй, вы двое! Что уши развесили?! Брысь отсюда! Сато и Физи, которым была адресована последняя фраза Вильнёва, покраснели. – Мы не подслушиваем, – с достоинством сказал Физикелла. – Если уж на то пошло, то это вы, Вильнёв, сели так, чтобы подслушать, о чем будем говорить мы с Такумой. – Кто это у нас пищать научился? – Вильнёв повернулся к Физи и Сато. Алонсо пихнул Жака в бок. – Последние девственники паддока, один из которых станет моим будущим напарником... – И кто же? – Джанкарло. – Мило, мило... – Вильнёв переводил взгляд с одного «девственника» на другого. – А ты, покемон, куда на будущий год собрался? Судя по твоим успехам, в команду «R»? – Нет, я остаюсь в «Хонде», – прошептал Сато. Глаза Жака загорелись нехорошим огнём. Физикелла почувствовал, как сердце его друга забилось чаще, и заслонил собой японца. – Только тронь его, Вильнёв... – Эй, Жак, чем ты там занят?! – раздался голос Култхарда. Шотландец подошёл поближе и сел рядом с чемпионом девяносто седьмого года. – Что, понравились? – кивнул он на последних девственников. – Детьми не интересуюсь, - отрезал Жак. – Сидят, глазками невинно хлопают… – Глазки у них до сих пор невинные. И что бывает с теми, кто на это посягнёт, тебе объяснит Фернандо... – Обязательно спрошу на досуге. Дэвид, почему вы все собрались здесь? У вас тут чемпионат на выносливость? Или на время, кто с кем и сколько раз? – Да нет. Просто наши милые дамы решили, что должны нас контролировать. Вот и прячемся. Жак понимающе кивнул головой. – Нано, хочешь, мы с тобой тоже посидим вдвоём? Испанец пожал плечами. Тут соседняя дверь открылась и оттуда вышли Рубенс с Михаэлем. Фернандо поднялся с места и потянул за руку Жака. Вильнёв поднялся, и тут со всех сторон раздался смех бывших соперников. – Оригинально, Жак, оригинально, – хохотал Панис. – Очень даже в твоём духе. – Ты ТАМ волосы не красишь? – удивился Михаэль. Жак разозлился. – Кто бы говорил? Сам ходит, мелированием сверкает, обвесился цепочками и браслетами, как баба... Ты, кажется, снизу? – Какая тебе разница?! – вспыхнул Красный барон. – Зато я не выставляю свой х*й всем на обозрение! Жак глянул вниз и едва удержал своё лицо от гримасы удивления: полотенца на поясе не было! Канадец упёр руку в бок и гордо огляделся: – У МЕНЯ, в отличие от некоторых... есть чем похвастаться! И я посмелее вас всех буду! – Вильнёв с достоинством посмотрел Михаэлю в глаза. – Я тебя понимаю, Барон, на твою погремушку и правда только Рубенс без слёз может смотреть... – Мы сейчас посмотрим, у кого тут погремушка! – закричал Михаэль, сдёрнул полотенце и бросил на пол. Одновременно с ним это сделали и все остальные. Вильнёв, всё ещё посмеиваясь, зашёл в комнату с бассейном и утащил за собой Фернандо. – Ну, кто с кем ещё переспать не успел, любуйтесь естественной красотой! – с мрачно-весёлой улыбкой сказал Дэвид. Потом повернулся к Ральфу, сидящему рядом. – Ты его точно не приглашал? – Нужен он мне! – дёрнулся Ральф. – Мы с Микой приехали... – Была примерно середина гонки, – подсказал финн. – Точно! Посидели у меня, посмотрели телек... и потом сюда. – Ральф сюрприз готовил. Он хотел, чтобы после слов «Смотрите, кто приехал» вышел я. Ральф вздохнул. Мика продолжал горячо его защищать. – Ещё когда мы раздевались, мне показалось, что тут кто-то ходит... А потом Ральф стал говорить речь... И я увидел Жака... – Зачем он сюда приехал? – Может, к кому-нибудь? – К кому? С ним и не общался-то толком никто... Разве что... – Дэвид посмотрел на Паниса. – Точно! – Ральф, почувствовавший себя прощённым, ощутил острое желание поразглагольствовать. – Вильнёв, Панис, Алези... Вечно они вместе тусовались! – Я его не приглашал! – мрачно вставил Оливье, приподнимая одной рукой уснувшего на его плече Трулли, и потом уже совсем другим голосом добавил: – Ярно, проснись, спать в сауне вредно! – А может, он вернуться хочет? – подал идею Баррикелло. – Куда? Все места уже заняты! – Положим, не все, – улыбнулся Дэвид. – В «Минарди» сейчас хоть оба освободить можно. * * * – Чему они так радуются? – Вильнёв отвлёкся от своего дела. – В жизни не поверю, что моему приезду. – Они не радуются, они смеются, – погрустнел испанец. – Скажи, как можно назвать молодого человека со здоровым сексуальным аппетитом? ...м-м-м... Жак, не так резко... – ...На-а-ано... – Можно и Нано. А они называют меня шлюхой... – Бредни. Ты ведь это делал не за что-то, а для себя, потому что тебе нравится? – Да. – Значит, всё в порядке. Это всё твой горячий темперамент. – Спасибо, Жак. Ты меня успокоил, – улыбнулся Фернандо. * * * В ожидании, пока «комната для уединения» освободится, мальчики расслабились. Из-за жары никто не хотел разговаривать. Вдруг в дверь забарабанили. Именно забарабанили, потому что стуком этот звук было не назвать. – Нечего сюда ломиться! – рявкнул Михаэль. – Я же попросил до утра не беспокоить! И не надо мне говорить, что утро уже наступило! – Ага, он там! – раздался голос Коринны. – Михаэль, открой! – И не подумаю! – Михаэль даже не пошевелился (он опять лежал головой на коленях у Рубенса). – Чем ты там занят?! Открой сейчас же! – Не буду! – крикнул в ответ Красный барон, и важно пояснил. – Я тут голый. Остальные гонщики посмотрели на вольготно раскинувшегося Михаэля и затряслись от беззвучного смеха. – Выдумал причину! Хорошо, Эрья сюда заходить не будет. Неужели ты и меня стесняешься? – А тут ещё я сижу! – одновременно хором крикнули Рубенс, Дэвид, Оливье, Ральф и Дженсон. – И тоже голый! За дверью повисло зловещее молчание. Михаэль погрозил кулаком слишком разговорчивым друзьям. – Чем вы все там заняты? – осторожно спросила Коринна. – Отмечаем мой титул! – радостно закричал Михаэль. – И открывать не собираемся! За дверью воцарилась тишина, потом хлопнула дверь. Михаэль приложил палец к губам, встал и тихо подкрался к двери. Несколько минут он прислушивался, потом обернулся к притихшим коллегам и опять сделал жест, призывающий молчать. «Зачем? Они же ушли!» – Дженсон сначала развёл руками, а затем потопал по полу и показал на дверь. «Сомневаюсь...» – Михаэль покачал головой. «Они там нас подслушивают», – Дэвид подошёл к двери и картинно принялся прислушиваться. Все закивали. «Поговорить можно только там», – Михаэль показал сначала на рот, потом на «комнату для уединений». «Занято. Там Вильнёв с Алонсо...» – Рубенс подёргал на себя воображаемую ручку двери, потом сделал сначала важное лицо, а затем похабно повёл плечами. Все прыснули со смеху. Дверь «комнаты для уединений» приоткрылась, и оттуда показался Жак Вильнёв. Оказавшийся ближе всего к двери Панис заткнул обалдевшему экс-чемпиону рот и затащил обратно. Когда он закрыл за собой дверь, все опять затряслись от смеха. Рубенс отвёл Михаэля с Дэвидом подальше от двери и зашептал: – Даже если они сейчас греют уши у двери, нам лучше сидеть и разговаривать, как ни в чем не бывало. Пусть убедятся, что мы действительно победу отмечаем. Дэвид кивнул и поманил рукой Ральфа с Дженсоном. – Кажется, ушли! – трагическим шёпотом произнёс Михаэль. – Да, думали, что мы так вот просто выйдем! – Интересно, сколько их там было? В это время из «комнаты для уединений» высунулся Алонсо и молча махнул рукой: «Заходите!» Все перебрались в соседнюю комнату, не забыв плотно закрыть за собой дверь. – Говорим только вполголоса! – возвестил Рубенс. – Надо как-то отсюда выбираться. – Учитывая то, что Эрья и Коринна сидят под дверью... – А если они ушли? Давайте я пойду послушаю, – Мика тихо вышел. – На всякий случай подумаем, что делать, если они НЕ ушли. – Выпустить кого-нибудь на разведку, – предложил Кими. – В голом виде? Вот ты и пойдёшь! Не забывай, что все полотенца уже давно где-то плавают. Предложи что-нибудь поумнее. Дверь «комнаты для уединений» открылась, вошёл Мика. – Не знаю. Вроде нет никого... А вроде есть... – Михаэль, – раздался робкий голос Такумы Сато. – Я могу попробовать выйти. – Ты? – Красный барон недоверчиво посмотрел на японца. – Видишь ли, когда вы все выбросили полотенца... – Сато покраснел. – Мы с Джанкарло постеснялись... Михаэль посмотрел вниз: у бывших напарников по «Джордан» гениталии были целомудренно прикрыты. – Ну до чего же хорошо иметь на стартовой решётке двух таких замечательных девственников! – Михаэль хлопнул по плечу сначала Сато, а потом и Физикеллу. – Ошибаешься, их беречь надо, а не иметь! – ласково поправил Монтойя. Все (кроме замечательных девственников, которые покраснели ещё сильнее) дружно рассмеялись. – Есть идея! – заорал вдруг Ральф. – Посмотрите все наверх, – продолжил он уже тихим голосом. Все задрали головы к потолку. – Видите, там окошко на потолке? По-моему, оно должно открываться. Может, Сато с Физи выпустить наружу, они принесут одежду... скажем, Михаэлю... он отвлечёт девушек... – Или, если они уже ушли, мы дадим вам знать! – Физи нетерпеливо подпрыгнул на месте. – Отличная идея, Ральфи! Только пусть нас кто-нибудь... закинет туда... Сами-то мы не дотянемся... – Пусть этим «кем-нибудь» будет Дэвид... – Что «Дэвид»? – притворно надулся шотландец. – Ты, Ральф, идею подал, ты их туда и швыряй... Хотя бы Джанкарло... Ральф присел, и к нему на плечи встал Физикелла. Медленно немец поднялся, Физи схватился за край окна (оно действительно легко открывалось), подтянулся и вылез на крышу. – Всё в порядке, можно поднимать Сато. Дэвид кивнул: – Иди сюда, малыш. Не бойся, я не буду шататься, как Ральф. – Я не шатался... Сато не спешил вставать Дэвиду на плечи. – Я сейчас что-то скажу... Дэвид, тебе шёпотом... – Давай, – Култхард наклонился, выслушал, кивнул и совершенно серьёзно произнёс. – Когда я буду поднимать Такуму, на нас никто не смотрит! Ясно?! Сато ожидал, что сейчас начнутся шутки и улыбки по поводу его стеснительности, но все (даже Вильнёв!) тут же молча отвернулись. * * * Физи вытащил приятеля на крышу, и они огляделись. – Нам нужно туда! – Джанкарло показал на соседнюю крышу. – К сожалению, на ней окошек нет, придётся по земле бежать. Друзья подошли к краю крыши и посмотрели вниз. – Я прыгну первым и поймаю тебя. Я ростом повыше, мне не так страшно. – Хочешь сказать, что я трус? – Нет, Таку, что ты! Просто ты и правда, если упадёшь, можешь ноги переломать... И останусь я одним-единственным девственником в «Формуле-1»! Джанкарло схватился руками за карниз, повисел несколько секунд и свалился в кусты, очень кстати выросшие с этой стороны. – Я в порядке! Таку, спрыгни, как я! Я тебя тут поймаю! Сато кивнул, повис на карнизе, отцепился... и полетел вниз! Физи, действительно поймавший пилота «Хонды», не устоял на ногах и вместе со своей ношей свалился в те же самые кусты (что было логичным – он из них никуда и не уходил). – Карло, Карло! Ты сознание, пожалуйста, не теряй! – Я не теряю, – итальянец открыл глаза. – Я, кажется, зад немного ушиб... – Ой, что это вы делаете? – раздался совершенно не злой женский голос. Повернув головы вправо, Такума и Джанкарло увидели жену Ральфа. Она сидела на корточках и с интересом смотрела на гонщиков. – Я шла мимо, вижу, вы с крыши падаете... Это игра такая? – Ага, "Догони меня кирпич" называется... – Почему вы тогда голые и друг на друге лежите? Только сейчас Сато и Физи сообразили, что они действительно находятся в очень раскрепощённой позе, а их полотенца преспокойно валяются рядом. Девственников словно ветром друг с друга сдуло. – Так что это за игра? Я тоже поиграть хочу... – Э-э-э... Давай, ты поедешь в свой номер, досчитаешь там... До скольки ты умеешь считать? – Сама до десяти, а с калькулятором до... Много! – Отлично! Поезжай в номер. Бери калькулятор и считай до «Много». Сосчитаешь, и иди нас искать. Глупое лицо Коры засияло от наивной радости. Физи тоже улыбнулся: – Я даже могу тебе помочь. По секрету скажу, что мы спрячемся... Где ты живёшь? – Дома. – Вот у тебя дома мы и спрячемся! Дождавшись, пока счастливая Кора убежит, Сато и Физикелла, стараясь не смотреть друг на друга, обмотали полотенца вокруг пояса и поднялись. – Джанкарло... прости меня, пожалуйста, что так вышло... – Да что ты, это я виноват, что на ногах не удержался... – Давай об этом забудем, будто ничего не было... А то ещё смеяться начнут... – По рукам. – Карло... Ты уж тогда никому не говори, что это я у Жака полотенце развязал... – Ты?! А я и не заметил! Сато покраснел от удовольствия. – Жак меня не любит. Я ведь был в «БАР» тест-пилотом, а когда Жака выставили, занял его место... – Можешь на меня положиться, дружище, я буду молчать. * * * К счастью, жёнушек в сауне не оказалось. Джанкарло с Такумой побыстрее оделись и бодро застучали в дверь. – Кто там? – Таку и Физи! – Чем докажете? – Мы последние девственники! – Ну, этого я сейчас проверить не могу, – по голосу Сато узнал Вильнёва. – У тебя на бедре небольшой шрам, а твой... твоя погремушка... – КАКАЯ *** ПОГРЕМУШКА?! **** ** ****! – Жак открыл дверь, но Сато и Физи успели убежать. * * * Вечерело. Мика шёл к трейлеру Кими (все решили, что он будет временно жить там), когда его кто-то позвал. Оглянувшись, финн увидел Рубенса Баррикелло. – Мика, подожди пожалуйста! Я хочу с тобой поговорить.... Мика кивнул. Рубенс подбежал к нему. – Спасибо, я боялся, что ты откажешься. Только давай отойдём куда-нибудь... Я не хочу, чтобы у нас были свидетели. – Свидетели того, как ты попытаешься меня убить? – Нет, конечно. Хотя, я предполагал такую реакцию... – Рубенс вынул из кармана свёрток и отдал Мике. Финн развернул мягкую синюю ткань, и на его ладони оказался пистолет. – Он заряжен снотворным. Если ты вдруг почувствуешь от меня опасность, то стреляй. Мика оглядел оружие. – Да он под завязку заряжен! Рубенс, зачем тебе это нужно? – Что? Сейчас – чтобы ты согласился поговорить наедине. – Нет, вообще. – Для самообороны. В жизни всякое бывает, – уклончиво ответил бразилец. Рубенс отвёл Мику в пустой гараж. – Располагайся где-нибудь, а я встану в стороне. – Нет, мы сядем рядом и поговорим как два взрослых, уважающих себя человека, – Мика отдал оружие хозяину. – Возьми, мне стыдно, что я внушаю тебе страх. – Разговор будет о Михаэле... – Тем более, мы должны разобраться как взрослые. Мика бросил пистолет в сторону. Они с Рубенсом уселись на шины, оставшиеся после гонки. – То, что я скажу сейчас... – бразилец замялся. – Может показаться тебе странным. Мика молчал и только напряжённо смотрел на него. Рубенс вздохнул, потом задержал дыхание и еле слышно произнёс: – Мика, вернись! – Что?! – финн не поверил своим ушам. – Это мне... ты говоришь? Но, зачем?.. Зачем тебе это? – Ты нужен Михаэлю, – тихо ответил Баррикелло. – Я это знаю, как никто другой. Ему тяжело без тебя. Он скучает... – Рубенс... – Я не буду вам мешать. Отойду в сторону и замолчу. Мика обалдело смотрел прямо перед собой, а потом заглянул в глаза Рубенсу. – Что ты такое говоришь? Я когда смотрел заезды... Как вы обнимались... – Я боюсь, что Михаэль может умереть... – Умереть?! Рубенс снова сделал паузу, вздохнул и опять заговорил: – Ты ведь знаешь, что я был близок с Айртоном Сенной? – Да, ведь ты часто приходил к нам... то есть, к нему... – Я всегда восхищался Айртоном, думаю, что даже до того, как оказался здесь, был влюблён в него... и представь себе моё счастье, когда он обратил на меня своё внимание! Я был счастлив, что вообще нахожусь на одной трассе с ним, а тут... – Он тебя очень любил, Рубенс... – Мика серьёзно посмотрел на бразильца. – Я помню, однажды, в девяносто третьем, после свободных заездов он напился до такой степени, что мне пришлось самостоятельно вести его в трейлер и укладывать спать. Тогда он говорил, что влюбился по-настоящему, что встретил свою судьбу, любовь до гроба... На следующий день я стал случайным свидетелем того, как Айртон чуть не подрался с Простом. Из-за тебя. Айртон сказал, что хочет расстаться с Аленом... – Мика замолчал и посмотрел на Рубенса. У того в глазах стояли слезы. – Да, с ним я был счастлив... Но в тот жуткий уикенд... что-то случилось с моей машиной... Я очнулся в госпитале и первым, кого я увидел, был Он... Айртон всю ночь сидел возле моей кровати и держал меня за руку... А утром уехал, пообещав вернуться сразу же после гонки... – было видно, что каждое слово даётся Рубенсу с трудом. Мика ласково погладил недавнего врага по руке. – Я то и дело смотрел на часы, ждал начала трансляции... Но как только гонка началась, я заснул. Точнее, я не понял, что заснул. Я смотрел гонку, болел за Айртона... и вдруг дверь открылась, и он вошёл в мою палату! Я удивился тому, что он был одет в свою гоночную форму, будто приехал ко мне прямо на болиде и только что из него вылез... «Айртон, что ты тут делаешь?» – спросил я. Он обнял меня, поцеловал и сказал: «Я обещал, что приду после гонки, а обещания надо держать!» Я удивился и спросил, показывая на телеэкран: «Ведь гонка ещё не кончилась. Почему ты здесь?» Он грустно покачал головой: «Кончилась, мой мальчик. Я приехал...» Потом он опять меня обнял, поцеловал, сказал, что любит, и вышел... – Рубенс вздохнул и посмотрел в землю. – Когда я проснулся, по телевизору шёл выпуск новостей. Из него я узнал о случившемся, и о том, что Айртон умер в соседней палате... Мика молчал, у него не было слов. Рубенс Баррикелло открылся ему с совершенно новой стороны. Мика теперь не видел в нем прежнего грубияна и ревнивого скандалиста. – Мика, с этого события прошло десять лет... Четыре из которых я встречаюсь с Михаэлем. В последнее время он стал напоминать мне Айртона... Нет, не Айртона, а кого-то... кто заменил мне его... или... не знаю, как правильно сказать... – А почему я должен вернуться? – Я боюсь потерять Михаэля. Боюсь, что он тоже умрёт... Он уже приблизился к последнему рекорду Айртона... Мика, ты единственный, кто может ему противостоять. Прошу тебя, вернись! Если хочешь, встречайся с ним! Повторяю, я отойду в сторону. Мне гораздо важнее, чтобы он был жив... Мика, если погибнет и Михаэль... – Рубенс, твой рассказ меня шокировал... Можно я отвечу тебе завтра утром? В любом случае, не расстраивайся. – Мика крепко обнял бразильца и погладил по спине. – Всё будет хорошо... Я уверен. Гонщики вышли из гаража. Рубенс, пожелав Мике приятных снов, пошёл к себе, а Мика остался стоять во всё больше сгущающихся сумерках. Постепенно они превращались в темноту... Когда из-за облаков выползла растущая, чуть кривобокая луна, финн тихо направился к себе. Возле трейлера он увидел фигуру. – Кими, это ты? Зачем ты меня ждал? Ложись спать! – Нет, это я... – Мишель? Уже поздно. Ты ещё не спишь? – Я жду тебя. Давай прогуляемся. Расскажешь, как себя Ральфи вёл во время героического освобождения Мики Хаккинена. Михаэль уверенно направился в сторону от трейлеров, Мика, помедлив секунду, пошёл за ним. – Мы куда-то идём, Мишель? Не похоже на обыкновенную прогулку... – Местечко знаю одно красивое... Но «красивое местечко» было уже занято. Кто-то уже страстно целовался, сидя на подиуме для награждения. – Красиво, – вздохнул Мика. – И не ты один так считаешь, Мишель... Пойдём, теперь я тебя в красивое местечко отведу. Маленькую полянку освещала луна, кусты и деревья успешно скрывали это место от посторонних глаз. Мика опустился на мягкую траву, чуть помедлив, Михаэль сел рядом. Некоторое время они молча смотрели на огромные, необычайно яркие звезды, усеявшие летнее небо, слушали звуки и шорохи ночной жизни... Каждый думал о своём. Мика вспомнил парочку, целующуюся на подиуме... – Мишель, зачем ты позвал меня на прогулку? И конкретно на подиум? – Ты на меня сердишься? После нашей встречи в Германии? – За что? За то, что сам позвонил тебе? Нет, конечно. – Я должен тебе сказать... Я люблю тебя, Мика. Ты мне очень нужен. Финн медленно повернул лицо к Красному Барону и встретился с его глазами. Два чемпиона не отрываясь смотрели друг на друга. – Зачем?.. – Мика первым опустил голову. – Зачем ты мне это говоришь? Ведь ты знаешь, как мне больно! – Мика... – Михаэль приподнял его лицо за подбородок. В глазах финна стояли слёзы. – Хватит, Мишель! Это не может продолжаться вечно! Тогда, в отеле я в последний раз сказал тебе, что готов уйти из твоей жизни. Всё, что случилось между нами, было прекрасно, но, Мишель... Мы снова и снова ходим по кругу! И продолжаем друг друга мучить. Я устал! Устал, понимаешь? – Мика... – Барон с трудом подбирал слова. – Я хотел поговорить с тобой... – Поговорить?! – Мика резко поднялся со своего места и повернулся, чтобы уйти, но Михаэль удержал его. – Стой! Мика замер. – Подожди! Мы не можем всё оставить вот так! – Мишель!.. – плечи Мики сотрясали рыдания. Не колеблясь больше ни секунды, Михаэль обнял его и прижал к своей груди. – Ну сколько это может продолжаться? Сколько?.. Скажи мне, сколько?.. – Успокойся... Садись. Они снова опустились на траву. Глаза Мики были закрыты. Он всё ещё мелко дрожал в руках Михаэля, который, не переставая, гладил его по щекам, по рукам, волосам, целовал его шею и плечи. – Мика... Мой дорогой, мой любимый Мика... – шептал Красный барон, не в силах сдерживать переполняющие его чувства, готовые в любой момент выплеснуться через край. – Мишель, неужели это правда? – финн попытался улыбнуться. – Неужели ты действительно любишь меня? – О, Мика... Я так долго думал о тебе после нашей последней встречи. Да что там скрывать, я не мог думать ни о ком кроме тебя. Я видел тебя в каждом встреченном человеке, в каждой вещи я ощущал твоё присутствие, а в каждой песне слышал нашу «Гармонию». – Говори... Говори ещё... – Из глаз Мики снова потекли слезы. – Только говори, не останавливайся. Мне так приятно тебя слушать. Даже если всё это ложь... Говори... – Это правда, Мика, правда! Я люблю тебя. Люблю так сильно, что готов умереть от любви. Я боялся этого, скрывал от самого себя, не хотел верить своим чувствам. Я пытался забыть, я уговаривал себя, умолял вычеркнуть тебя из жизни! Но я не смог! И никогда не смог бы! Потому что это сильнее меня! Моя любовь – сильнее! После нашего разговора в аэропорту, когда ты улетел и я подумал, что видел тебя в последний раз, я понял, что не могу жить без тебя. Потому что только с тобой я чувствую... – Неожиданно Михаэль запнулся. Слёзы душили его и не давали произнести больше ни слова. – Мишель! Мишель! – Мика наклонил к нему голову и солёными от собственных слёз губами принялся целовать его глаза. – Я так люблю тебя, Мишель. Я выпью все твои слёзы, всю твою боль. Только не плачь, пожалуйста, не плачь... – Мика... – Их губы нашли друг друга. Долгий страстный поцелуй соединил их сердца воедино, и они снова, как и много лет назад, смогли испытать то прекрасное чувство, которое невозможно выразить словами и которое они называли просто «Гармония». Слушая тихое стрекотание кузнечиков, они лежали на влажной от росы траве, заключив друг друга в объятия. Они уже не целовались и не ласкали друг друга, они просто лежали, расслабившись и вдыхая свежий аромат ночного воздуха. Вокруг них прозрачным куполом была разлита Гармония. Она была в каждом вздохе, в каждой травинке и в каждом дуновении ветерка, и два чемпиона мира боялись пошевелиться и боялись заговорить, чтобы не разрушить её и не убить резким движением или ненужным словом. Близилось утро, и хотя тёплая августовская ночь ещё не уступила ему своё место, они оба это чувствовали. – Мишель, – Мика первым нарушил молчание. – Ведь ты никогда не будешь только моим, правда? На глазах Красного Барона в который раз за эту ночь выступили слёзы. – Пойми меня, Мика, и прости, если сможешь. Я люблю тебя, бесконечно люблю, но никогда не смогу принадлежать только тебе. Из-за ужасной глупой ошибки, которую когда-то совершил... Всё это началось очень давно... Слушай, ведь именно ты в 93-м году был партнёром Айртона Сенны... «Везёт мне сегодня на откровения...» – с горечью подумал Мика. – ...Все знали, что у Сенны были очень нежные отношения с Рубенсом, который тогда только первый год пришёл... Ален Прост, с которым встречался Сенна, закатил ещё жуткий скандалище... – Я помню. – Вот, ближе к делу... В девяносто четвёртом... Рубенс остался один. И он ни с кем не заводил отношений, пока не попал в «Феррари». Может, это слишком громко сказано, но я заменил ему Сенну, настолько, насколько это было возможно. Встретив Рубенса, я стал другим... Я просто не могу его оставить! Я перед ним очень виноват и не имею права бросить его. Он не выживет. Между мной и Рубенсом есть связь, которую разорвать невозможно... – После Испании... Нашей Испании... Я тоже с тобой связан, Мишель... – Прости, Мика, прости... Если бы я только мог разорваться надвое! – Не надо. – Мика коснулся носом плеча Михаэля. – Ты не виноват, Мишель. Ты обвиняешь себя в том, что стал для Рубенса вторым Сенной. А ведь твои достижения – это только твои достижения... Но я понимаю тебя. Скажи мне, Мишель, ты хочешь, чтобы я вернулся? – Да, Мика! Очень хочу! Но я не смогу быть только с тобой. Понимаю, это звучит эгоистично... Михаэль продолжал смотреть на Мику. – Я люблю тебя. И для меня теперь больше ничего не имеет значения... Если я нужен тебе, если ты тоже меня любишь, то я останусь... Я вернусь. И я буду с тобой рядом. Навсегда. – Я люблю тебя! Люблю! Люблю! – Михаэль что есть силы прижал Мику к себе. В ответ финн жадно припал к его губам. – Навсегда, – повторял он сквозь поцелуи. – Навсегда, навсегда, навсегда... * * * 12 сентября, Гран-при Италии Мика сидел в трейлере Кими и смотрел трансляцию заезда. Болел он за многих, но в первую очередь за хозяина своего временного пристанища. Вскоре после начала гонки настроение финна постепенно начало портиться. Кими не повезло, на четырнадцатом круге его мотор не выдержал и гонщик уже восьмой раз за этот сезон сошёл с дистанции. Мика удручённо вздохнул и стал ждать возвращения приятеля. Минут через пятнадцать в дверь трейлера раздался стук. – Иду, иду! – говорил Мика, открывая дверь. – Только не расстраивайся, Кими! Это всё чёртова дюжина! Бывают вещи и похуже, поверь мне... – Мика открыл дверь и, когда увидел стоящего в дверях человека, застыл от удивления. – Я сейчас устрою тебе «вещи похуже»! – Эрья влетела в трейлер. – Вот где ты прячешься! Я с ума схожу от волнения! Дома уже сто лет не была! Ребёнок наш уже забыл, наверное, как выглядят его папа и мама! На дачу приехала, а там пусто! Ты хоть понимаешь, в каком я состоянии?! – Прекрасно понимаю! А в каком был я, когда моя любимая и ненаглядная жёнушка закрыла меня черт знает где?! Мне что, пять лет? Выплеснув поверхностный гнев, супруги, тяжело дыша, смотрели друг на друга. – Что тебя не устраивало? – чуть тише спросила Эрья. – Многое. Я три года... ТРИ ГОДА готовил, убирал, сидел с ребёнком... У меня это уже вот здесь! – финн провёл ребром ладони по горлу. – Я зарабатывала! Чтобы нам было на что готовить и сидеть с ребёнком... – Я тоже зарабатывал! И весьма неплохо. Но ты сделала из меня домохозяйку. Я со скуки чуть с ума не сошёл... Я сериалы бразильские начал смотреть!!! – Тебе это не нравилось? Почему же ты ничего не говорил? – С тобой невозможно поговорить. Придёшь после часа ночи, я только и успевал, что мобильник у тебя отобрать да одеялом тебя укрыть... А по выходным ты вечно в своих бумагах сидишь или по телефону опять же о работе треплешься! Ты не жена, ты робот! – Прямо так ты за три года не нашёл времени сказать, чтобы я посидела с ребёнком... – Посидела... Эрья, ты меня не понимаешь! Ещё немного, и я поверю, что сам родил Хьюго! «Спокойно... Криками я сейчас ничего не добьюсь...» Эрья положила руку Мике на плечо. – Ну, прости меня... Действительно, я не образец идеальной жены... Но на самом деле, у тебя просто прирождённые способности к ведению домашнего хозяйства. Я-то даже яйцо как следует сварить не могу... Мика, не сердись... – Эрья обняла хмурого мужа. – Покричали и хватит. Я признаю свои ошибки... Поехали домой... – Ну, нет! – Мика сбросил руку Эрьи. – Езжай куда хочешь, а я останусь тут! Я решил вернуться в «Формулу»! И ты меня не остановишь! – С ума сошёл, да? А с кем будет Хьюго? – Кто-то решил признать и исправить ошибки? Вперёд, по ровной дорожке! – Мика открыл дверь трейлера и широким жестом показал на улицу. Эрья повернулась и вышла. Мика посмотрел ей вслед и закрыл дверь. Когда она скрылась из виду, финн свалился на кровать и выдохнул: отступать было поздно! Минут через десять позвонил Кими и попросил открыть дверь. – Дело плохо. Тут Эрья ошивается. – Знаю, – кивнул Мика. – Она уже заходила сюда. Мы поговорили. – И... – Я остаюсь. Около пяти минут на лице Кими ничего не отражалось, зато потом брови молодого финна поползли вверх. – Ты это серьёзно?! – Серьёзнее некуда, – Мика тяжело вздохнул. – Теперь уже некуда. * * * Эрья в задумчивости курила одну сигарету за другой. Мика, может, и говорил сгоряча, но раз он вслух сказал, что вернётся... «Надо срочно что-то делать. Эти... гонщики... испортят Мику. Вряд ли я смогу отговорить его... А вот помешать...» * * * Глубоко за полночь Михаэль, Рубенс, Мика, Ральф, Дэвид и Кими сидели возле подиума и отмечали окончание Гран-при. Мика долго колебался и наконец, счёл момент подходящим. – Некоторые друзья попросили меня... об одной вещи... – Мика заметил взволнованные взгляды Рубенса и Михаэля, направленные на него. – Я подумал... Я возвращаюсь. – Ура!!! – Михаэль, Рубенс, Кими и Дэвид принялись подбрасывать Мику. – Да перестаньте вы! – смеясь, кричал финн. – Успеете ещё порадоваться... – А в какой команде он будет ездить? – задумчиво спросил Ральф. – Действительно... – Дэвид поймал Мику и аккуратно поставил его на ноги. – Ведь почти все места уже заняты... – Кроме «Минарди» и «Джордан», – Ральф укоризненно посмотрел на друзей. – Прежде чем радоваться, нужно человека на приличное место пристроить. – Я уверен, из-за Мики все начальники передерутся! – уверенно заявил Кими. – Не скажи, – Шумми-младший достал блокнот и сел на пол. Остальные сгрудились вокруг. – Да ты, Ральфи, предусмотрительнее нас всех оказался... Ральф послал Дэвиду воздушный поцелуй и посмотрел в свой блокнот. – Значит так, «Феррари», «МакЛарен», «Хонда» и «Рено» отметаем сразу. Там все места заняты... «Ягуар», «Джордан», «Минарди» – эти вообще неизвестно, будут – не будут... Да и вряд ли тебе там понравится... Осталось три места – «Уильямс», «Тойота» и «Заубер». А также Дэвид, Ярно, Оливье, Ник, Марк, Кристиан... Ну и вы с Жаком. – С Жаком? – удивился Мика. Ральф закивал. – Зачем, вы думаете, он тут ошивается? – Ладно, что ни делается, всё к лучшему... Пошли спать. Гонщики начали расходиться. Первыми, взявшись за руки, ушли Ральф с Дэвидом; затем Мика с Кими. Рубенс тоже было поднялся на ноги, но был остановлен Михаэлем. – Подожди, давай ещё посидим вместе. – А ты утром проснёшься? – Проснусь. Но нам ведь никуда завтра не надо... – Никуда... А Мику ты где держать будешь до Шанхая? – Не знаю... Номер себе в гостинице снимет. В том же Китае. – Опасно, – покачал головой Рубенс. – Печёнкой чую, Эрья Мику так просто нам не отдаст. – «Нам»? Что ты имеешь в виду? И вообще, Руби, что ты так о Мике печёшься? – Хочу, чтобы он вернулся. – Зачем? – Михаэль подозрительно посмотрел на напарника. – Чтобы сделать тебе приятное. Красный барон крепко прижал бразильского гонщика к себе. – Солнышко, ты опять ревнуешь? Рубиньо, поверь мне, я люблю только тебя! Мне больше никто не нужен! Да я за тобой... в огонь и в воду! Ну, перестань ревновать. – Я не ревную, – усмехнулся Баррикелло, отвечая Михаэлю не менее крепкими объятиями. – Просто гонки стали дико однообразными. А Мика вполне может с тобой соперничать. Так я говорил о том, что Мику нужно понадёжнее спрятать. Как насчёт того, чтобы поехать ко мне? – А... как на это Сильвана посмотрит? – На конспиративную квартирку. Некоторое время Михаэль обдумывал предложение, потом кивнул. – Пойдём, скажем Мике. * * * В трейлере кроме Мики и Кими обнаружились ещё Дэвид с Ральфом. Все четверо резались в карты. – На что играем? – первым делом спросил Михаэль. – На раздевание? – Подожди... – сосредоточенно отмахнулся Ральф. Через полминуты Кими бросил карты на стол. – Я проиграл. – Так... Сейчас ты позвонишь Монти и спросишь: «Так вы не передумали насчёт партии конопли?» – С ума сошли... Мы ему уже раза три звонили именно с этим вопросом! – Ничего... Обречённо Кими включил на телефоне громкую связь, набрал номер. После шести-семи гудков раздалось сонное: – Да... – Дон Хуан, вы не передумали насчёт новой партии конопли?.. – Нет, Ральф, не передумал. Можешь принести прямо сейчас. Только без Дэвида. Кими положил трубку, и все дружно расхохотались. – Мило, конечно... Мика, ты, кстати, подумал о том, где ты проведёшь перерыв? – Не знаю пока... – Предлагаю пожить у меня, – серьёзно сказал Рубенс. – На конспиративной квартире, конечно. * * * ...Дженсон Баттон дожидался начала посадки в аэропорту, когда к нему подошла довольно молодая симпатичная темноволосая женщина. Дженс напряг память и узнал её. – Вы – Эрья Хаккинен? – Да. Приятно познакомиться. Я искала тебя, Дженсон. Пожалуйста, прости меня за фамильярность и не удивляйся тем вопросам, которые я буду задавать. Ты ведь знаешь, что Мика хочет вернуться в Формулу? Дженс осторожно кивнул. – Слышал краем уха. – И, похоже, ты не слишком этому рад... – Может быть. Но откуда вы знаете? – Не думай, что о делах, творящихся в паддоке, никому ничего не известно. Тебе ведь очень нравится Михаэль, так? А если придёт Мика, появится лишний конкурент на пути к сердцу Красного Барона. – Откуда вы... То есть, с чего вы всё это взяли? – Походила, посмотрела... Выводы сделала. И, судя по всему, правильные. Дженс опять кивнул. – А от меня вам что надо? – Мы с тобой можем помочь друг другу. Согласен действовать в паре? – Хорошо, – Дженсон после некоторого раздумья улыбнулся. – Какие у вас будут предложения? – Для начала... узнай, в какую команду он может попасть. – В «Уильямс», «Заубер» или «Тойоту». Но если выбирать из этих трёх, то в «Тойоте» все места заняты. Туда взяли Ральфа и Ярно. С «Заубером» тоже маловероятно... Во-первых, это для Мики – не самый лучший вариант, а во-вторых, там похоже какой-то сюрприз готовят. Так что остаётся «Уильямс». – Хорошее начало, уже половина дела! – А знаете..., - Дженсон снова задумался, - я ведь могу перейти в «Уильямс» и этим крупно обломать вашего мужа. – А получится? – Есть большая вероятность. Я показываю прекрасные результаты, и по ходу сезона получал предложения от разных команд, в том числе и от «Уильямс», а Мика три года дома сидит, стало быть, шансов у меня больше! – Можешь попробовать... А если Мика не растеряется и отправится в «Хонду»? – Так в «Хонде» я буду вести себя как обычно. А в «Уильямс» скажу... что в «Хонде» ко мне плохо относятся и я хочу сделать им подлянку! Стало быть, пока в обеих командах будут думать, что я у них в составе, вы нейтрализуете своего мужа и отговорите его возвращаться. Дженсон просто расцвёл. – Мы договорились? – Да, Эрья. Только... – Не волнуйся. После завершения нашей кампании я забуду и про тебя и про вашу «Формулу». Эрья с Дженсоном пожали друг другу руки, обменялись номерами телефонов и разошлись в разные стороны. * * * После первой ночи в квартире Баррикелло, Михаэль проснулся рано утром. Он завернулся в одеяло и попытался опять заснуть, но звуки возни, доносящиеся из соседней комнаты, не давали это сделать. Вспомнив, что кроме него тут находятся ещё Мика с Рубенсом, Михаэль заволновался. – Как бы они не перебили друг друга, пока я сплю, – Михаэль быстро оделся и пошёл на звук. Мика и Рубенс были на кухне. Судя по всему, они готовили завтрак, по ходу дела что-то весело обсуждая. – О, Мишель проснулся! – Садись, Михаэль, Мика такой завтрак приготовил – язык проглотишь! – Да ладно, Рубенс, ты тоже помогал. Михаэль сел за стол и уставился на двух своих самых любимых людей. Он ждал от них чего угодно, но только не этого! – Вы помирились? – Просто общий язык нашли. – И о чем же вы говорили? – осторожно поинтересовался Михаэль. – О сериалах. Ты не представляешь, сколько Мика смотрел сериалов... – Что же мне было дома делать? Все три года я только и делал, что сидел перед телевизором. Знаете, даже втянулся... Днём позвонил Ральф. – Всё OK! В «Бумере» все от радости скачут, ждут Мику с распростертыми объятиями! А вы там как? – спросил он уже потише. – Не дерётесь? – Наоборот! Мика с Рубенсом сейчас сидят вдвоём и сериал какой-то смотрят... Кошмар... Но хоть не ругаются. – Ну-ну... Михаэль пошёл в гостиную. Там на диване перед телевизором сидели Мика и Рубенс. Они во все глаза следили за героиней сериала, которая признавалась в любви некому Эстебано... – Хорошие новости... – радостно начал Михаэль, но Мика и Рубенс замахали руками: – Подожди ты! Недоуменно пожав плечами, Михаэль тоже присел на диван и какое-то время честно пялился в экран. Через час ему стало так скучно, что хоть волком вой. Наконец, побежали титры. – Ну, говори! – повернулся Мика. – Мои поздравления!.. – начал Михаэль, но тут телефон опять зазвонил. Трубку поднял Мика. – Привет!.. Ничего, нормально. А вы?... Нет... Что, правда?.. Врёшь!.. Ладно. Мика положил трубку и грустно посмотрел на друзей. – С чем ты меня хотел поздравить, Мишель? – Ральф сказал, что «Уильямс» с удовольствием тебя примет. Там все просто прыгали от радости, когда узнали, что ты хочешь вернуться. – Да? А Дэвид сейчас сказал, что в «Уильямс» на единственное место пришёл другой гонщик. – Жак? – Нет, Дженсон. – Серьёзно?! – Ага.... * * * Дэвид остановил машину, и они с Ральфом зашли в дом. Дженсон встретил их на пороге. – Дженс, ты что, рехнулся?! – налетел на бывшего напарника Ральф. – Чем тебе «Хонда» не угодила? – Ко мне там плохо относились. – А ко мне в «Уильямс» плохо относились... Что дальше? – Я начинал в «Уильямс» вместе с тобой, между прочим. И у тебя там всё было прекрасно. – Нет, плохо! – Тебе, нытик, везде плохо! Таскаешься за старшим братцем, копируешь его во всем, даже любовников себе одинаковых завели – маленьких и толстых! – Дженсон плюнул на пол и захлопнул дверь. Дэвид и Ральф в полном молчании вернулись в машину. – Он всё знал, – тихо сказал Ральф. – Он знал, в какой команде было место для Мики. Он специально это сделал... Только я не знаю почему... * * * – Может, мне домой отправиться? Раз всё вот так сорвалось... – Не надо, Мика... Мы что-нибудь придумаем... – Михаэль обнял Хаккинена. – Не надо сразу сдаваться... Ты пойдёшь в «Хонду». Телефон опять зазвонил. Трубку в другой комнате взял Рубенс. Через пять минут он радостно вбежал в комнату. – Звонил Ральф... Хорошие новости! «Ягуар» разорился! – И чего в этом хорошего? – осторожно поинтересовался Мика. Между прочим, именно на «Ягуар» рассчитывал Дэвид... – И ещё уходят «Минарди» и «Джордан»! Чуете? – Нет! – хором ответили чемпионы. – Скорее всего, команды должны будут выставлять по три машины... Мика сможет ездить за «Уильямс»! – Или за «Феррари», – мечтательно произнёс Мика. Но реакция Михаэля и Рубенса его шокировала. – Ни за что! – хором закричала самая крепкая пара паддока. Мика удивился. – Почему? – просто спросил он. – Можно, мы посовещаемся... Чтобы знать, как объяснить тебе нашу реакцию так, чтобы ты не сразу испугался... Мика переводил взгляд с Михаэля на Рубенса. У них были настолько перепуганные лица, что Мика пожал плечами: – Совещайтесь... Вечером расскажете. Я пойду, ужин приготовлю. Мика ушёл, а Рубенс и Михаэль остались сидеть, стараясь не смотреть друг другу в глаза. – Надо рассказать Мике всё начистоту... – Зачем? Он скандал поднимет, всё станет известно всем... Я не хочу. – Подумай о тех, кто будет после нас, – тихо сказал Михаэль. – Это могут быть Кими, Фернандо, Фелипе... Или ещё кто... – Если, конечно, Тодт доживёт до того момента, когда мы с тобой уйдём... – А если и правда доживёт? – Ладно, рассказывай. * * * Дженсон захлопнул дверь перед Ральфом и Дэвидом и сглотнул комок, внезапно подступивший к горлу. Ну зачем он так грубо разговаривал? Ведь к ним обоим Дженс относился очень хорошо. Дэвид был его старым другом, а Ральф вообще когда-то лишил его «невинности»... Нужно было догнать их, извиниться, объяснить по-человечески... – Дженс, они уезжают! – к двери вышел Марк Уэббер. – Посидели, поговорили, а теперь уезжают... Дженси, ты чего надутый такой, что-то случилось? – Ничего, всё в порядке, – Баттон обнял любовника. – Скоро мы будем вместе... – Дженс... я до сих пор с трудом верю, что ты решился на это ради меня... – Ради кого же ещё?.. Ладно, мне нужно позвонить. Дженсон набрал номер, который дала ему Эрья. – Я объявил о своём переходе. – Молодец. Продолжай вести себя так же. * * * Приближалось время отхода ко сну. Михаэль, Рубенс и Мика посмотрели по телевизору какое-то юмористическое шоу, посмеялись от души, затем Мика щёлкнул пультом. – Ну, готовы рассказать мне про «Феррари»? – Я не очень, а Михаэль вполне. – Идём? Расскажешь. Мика поднялся с дивана и вышел из гостиной. Рубенс посмотрел напарнику в глаза. – Иди и сделай то, что считаешь нужным. – Да, конечно. Спокойной ночи, – Михаэль поцеловал Рубенса и пошёл в спальню, которую занимал Мика (Рубенс спал в гостиной, у телевизора, а Михаэль в другой комнате). Финн уже разобрал кровать и теперь раздевался. – Ну, рассказывай. – С нами в команде не очень хорошо обращаются. – Это с тобой-то? Тогда почему ты, такой чемпион замечательный, сидишь там и не уходишь? Значит, всё не так страшно. – Ты знаешь нашего начальника? – Телепузика? Лично не очень хорошо... – И какого ты о нём мнения? Мика разделся и сел на кровать. – Телепузик, он телепузик и есть. Ну, он требовательный, отличный стратег... – А как человек? – Я же тебе сказал, что лично его не знаю. – Жан Тодт... Мика, поклянись сейчас, что не будешь ничего предпринимать, что бы ты сейчас ни услышал! – Клянусь моей любовью к тебе! – Так вот, он заставляет меня, Рубенса и Луку заниматься не очень пристойными вещами. В его присутствии мы делаем то, что нам скажут. Иногда он снимает это на видео. В последний раз, например, Рубенс изображал ДиСи, а Лука тебя... – А ты? – тихо спросил Мика. – Я был оператором... Но в тот раз не выдержал и убежал. – А если вы отказываетесь, то вам подстраивают «несчастные случаи»? – Да. Откуда ты знаешь?! Мика, я понимаю, то, что я сказал... этим не хвастаются... но ты должен был как минимум удивиться, а как максимум пообещать разнести всю Скудерию по камушку! – В девяносто третьем году Айртон как-то попросил меня сходить за Рубенсом. Когда я пришёл, то увидел, что... В общем, тогда я отбил его у двух гонщиков. – У кого? – Не скажу. Я привёл Рубенса к нам и рассказал всё Айртону. Он объяснил мне, что это своего рода обычай, которым... новичков переводят в разряд «своих». – Теперь ясно, почему Рубенс так себя ведет иногда... – Особенно при мне. Он боится показаться слабым малышом, которого я когда-то спас. Айртон потом охранял нас обоих, Рубенса как своего любимого человека, а меня как напарника. Поэтому мы остались целы. Мы ведь с Рубенсом раньше даже дружили... Именно из-за этой истории он не хотел при мне рассказывать про вашего Телепузика. – Как связан Телепузик с этой историей? – Ты спросил, почему я не удивляюсь, я ответил. Мика встал с кровати, обнял Михаэля и крепко прижал к себе. – Мишель, ради того, чтобы быть с тобой, я готов терпеть что угодно! Меня не пугает ни Жан Тодт, ни что-либо другое. Я серьёзно хочу быть там, с вами. – А... если он прикажет тебе заниматься сексом с Рубенсом? – Я запрыгаю от радости, – спокойно сказал Мика. – Всю жизнь мечтал, чтобы Тодт посмотрел, как я делаю это с Рубенсом! – взглянув в обалдевшие глаза Михаэля, Мика рассмеялся. – Шучу я, Мишель! И совет тебе даю. Договоритесь там втроём: что бы Телепузик ни придумал, принимайте это с радостью, так, словно вы только этого и ждали! Ему главное – вас помучить, а если вы не мучаетесь, то весь смысл пропадает! Может, не сразу, но это подействует. Иди, Мишель, – Мика посерьёзнел. – Побудь немного с Рубенсом. Только не говори, что я рассказал тебе ту давнюю историю... И дай ему почувствовать себя уверенным. Мика закрыл дверь, а Михаэль вошёл в гостиную и обнял своего напарника. * * * На автодром «Шанхай интернешнл» Михаэль, Мика и Рубенс прибыли в пятницу, чуть не пропустив свободные заезды. Мика тихо направился в свой (Кимин) трейлер, а «Феррари» пошли к себе, навстречу разборкам. Первый, кого гонщики встретили, был рыдающий Ярно Трулли (одетый не в форму). – Ярно, что с тобой? – спросил Михаэль. Итальянец не ответил. Михаэль повернулся к Баррикелло. – Бегом за Панисом! Кивнув, Рубенс убежал. Ярно, услышав имя своего любовника, зарыдал еще сильнее и сел на землю. Михаэль наклонился к нему. – Не плачь, пожалуйста... И поднимись, простудишься... – Меня... Флавио... Только что... Красного барона передёрнуло от собственных воспоминаний о Флавио. Он сел рядом и погладил Трулли по непричёсанным волосам. – Хочешь, я пойду и поколочу его за это? – Фраза была сказана явно для того, чтобы отвлечь Ярно на разговор, но он вдруг кинулся к Михаэлю на шею. – Нет! Пожалуйста, не надо! А то он испугается... И возьмёт меня обратно!!! Как там было плохо! Что он со мной делал!.. – А, так вот в чем дело, – Михаэль растерянно оглянулся и с облегчением увидел Рубенса с Панисом, спешащих к ним. Ярно поднял голову, тоже увидел Оливье, и бросился к нему. – Спасибо, ребята, – шепнул француз. Рубенс потянул Михаэля за руку, и они отошли в сторону. – Бриаторе окончательно выставил Ярно из «Рено»... – И что? Это уже в Монце было ясно... Трулли радоваться должен. – А ты на секунду представь, что после целого, пусть даже последнего, года сволочного обращения к тебе вдруг подходит Тодт и в грубой форме сообщает примерно следующее: «Куда припёрся? Мы на твоё место Вильнёва взяли!» – Я дам ему хорошего пинка... Тодту, а не Вильнёву. Ну, и Вильнёву потом... Значит, дам пинка и уйду домой. – Это ты. А Ярно мальчик чувствительный, с ним истерика случилась... – Рубенс помолчал и мечтательно улыбнулся. – А пинка Тодту неплохо бы... – Вот вы где, бездельники! «Феррари» обернулись и увидели своего босса-Телепузика. Он был зол... – Где вы оба шатались, хотел бы я знать? – Мало ли где! – взвинтился Михаэль. – Титул мой отмечали! И вообще, вы уверены, что мы именно «где-то шатались»? Может, мы на одном месте сидели... – Смешно. Михаэль, очень смешно... Идёмте, – Жан Тодт уверенно зашагал к боксам «Феррари». Переглянувшись, Михаэль с Рубенсом поплелись за ним. – Баррикелло, бегом в болид и чтоб ездил, как перед концом света! Михаэль, пошли ко мне. – Вау! – завопил Красный барон так громко, что все, кто был в боксе, обернулись. – Вы опять хотите со мной поразвлечься? Поверьте, у Рубика ЭТО получается гораздо лучше! Жан Тодт покраснел от злости. Михаэль, словно не замечая этого, заливался соловьём. – Только давайте не как в прошлый раз! Плётки, цепи... Старо и не модно. О, придумал! Давайте вы наденете то... – Заткнись сейчас же! – прошипел Тодт. – И до конца уикенда не смей попадаться мне на глаза! Как только начальник скрылся из поля зрения, Рубенс и Михаэль расхохотались. * * * (После квалификации) Михаэль разыскал Дженсона. – Пойдём, пройдёмся. Заодно и посекретничаем. Дженсон пожал плечами. Мимо боксов они с Михаэлем шли, храня молчание. Но возле «Уильямса» Красный барон заговорил. – Дженс, зачем тебе это? – Что? – Не притворяйся, ты меня понимаешь. Какой смысл сейчас уходить из «Хонды»? – Ко мне там плохо относятся, – спокойно повторил Баттон заученную фразу. – Ведь Ярно ушёл из «Рено»... – Его выгнали. А про плохое отношение мне врать не надо. Это нелогично. Тебя из «Уильямс» на следующий же сезон выставили, и в «Бенеттоне» ты недолго сидел... «Хонда» тебя, можно сказать, спасла! А ты их предаёшь! – Михаэль, ты сам когда-то предал «Бенеттон», перейдя в «Феррари». Теперь у тебя есть всё: чемпионские титулы, любимый Рубенс, бесценная команда, о любви к которой ты орёшь на каждом углу... И забываешь, что пришёл к этому через предательство. Может, я действительно в чем-то не прав, но не тебе меня учить. Я тоже хочу счастья и строю его, как могу. Дженсон развернулся и ушёл, а Михаэль молчал. Что он мог на это ответить? * * * (После гонки) – Я так и знал, так и знал, что этот... *** мне отомстит! – находясь в сильно взбешённом состоянии, Михаэль расхаживал по своему гостиничному номеру. – Ты поссорился с Телепузиком? – Да, Мика, – ответил Рубенс. – Он на него... хм... накричал. – Думаю, тебе грех на неудачи жаловаться. Титул в кармане... – Вильнёв приехал впереди меня!!! – похоже, этот факт разозлил Михаэля больше, чем ссора с грозным начальством. – Ну, и это поправимо. В следующий раз ты впереди приедешь. Перестань психовать, Михаэль. Жизнь ведь не кончается! В номер зашли Ральф, Кими и Дэвид. – Плохие новости, – начал Ральф. – По три машины выставлять не станут – «Минарди» и «Джордан» нашли спонсоров; на базе «Ягуара» вообще новую команду построят; а в Хонде молчат как партизаны и отказываются от комментариев, видно уже нашли кого-то Дженсону на замену... Мика сел на кровать и опустил голову. Все молчали. – Ничего, жизнь не кончается... – грустно улыбнулся финн через минуту. – Верно, друзья? Друзья смотрели в разные стороны. – А всё Баттон, урод, – проговорил Дэвид. Мика встал, подошёл к бывшему напарнику и похлопал его по плечу. – Никогда не нужно сдаваться! Можно, я останусь у вас до конца сезона? Я подозревал, что некоторые люди будут против моего возвращения... поэтому приготовил «запасной вариант». Я о нём пока рассказывать не буду. Просто сделаем вид, будто ничего не случилось. Я проверну всё сам... * * * Дженсон набирал номер Эрьи. Но у неё было занято. Дженсон пытался дозвониться уже не первый час, всё это казалось ему как будто подстроенным, чьей-то злой шуткой... Наконец она ответила. – Да, – нехотя произнесла Эрья. – Это я, Дженсон Баттон. – Знаю. Говори, что надо? – Мика не будет ездить в «Формуле». – Отлично! Ты прекрасно справился! – Но… мне отказали в переходе в «Уильямс»... – Извини, но это уже лично твои проблемы! Спасибо за сотрудничество. Эрья отсоединилась. Дженсон закрыл лицо руками и сидел так до тех пор, пока в его номер не зашёл Марк Уэббер. – Дженси, что с тобой? Ты плачешь? Баттон помотал головой. Уэббер сел рядом и погладил любовника по волосам. – Это из-за «Уильямс»? Не расстраивайся... Чтобы любить друг друга, вовсе не обязательно быть напарниками... Я понимаю, ты решился на это из-за меня, и я как никто ценю твой поступок... – Марк крепко прижал к себе Дженсона. – Ничего, доездишь контракт в своем «БАРе», и мы сможем быть в одной команде. – Я сволочь, – сквозь подступающие слезы прошептал Баттон. – Мерзкая тварь, крыса, предатель... – Дженс, не говори так! Ты боролся за своё счастье. – Если бы не мой поступок, то кроме нас с тобой тут была бы ещё одна счастливая пара... Баттон расплакался в полный голос и выложил Марку всё. – Я не могу тебя обманывать, Марк... Я тебя люблю... – закончил он свой полубессвязный рассказ. Уэббер молча выслушал, потом оттолкнул от себя Дженсона и встал. – Ты был прав. Ты – крыса! Если бы ты действительно затеял эту авантюру из-за того, что хочешь быть со мной рядом, то был бы другой разговор... Да, я бы попенял тебе на частичное отсутствие мозгов, на юный возраст... Но это... – не найдя подходящих слов Уэббер вышел из номера и громко хлопнул дверью. Дженсон упал на кровать и разразился громкими рыданиями. * * * После Китая Мика, Рубенс и Михаэль опять поехали на конспиративную квартиру бразильца. Мика иногда закрывался на весь день в комнате или куда-то уходил... На расспросы друзей он только загадочно улыбался. Наконец подошло время отправляться в Японию. Рубенс и Михаэль лежали на кровати. Мика опять отсутствовал. – Блин, Тодт нас живьём закопает... – Да ладно, выиграли уже всё, что могли... Даже если пакостить будет... Они замолчали. Михаэль грустно вздохнул. – Что такое? – Не сезон – мучение. Раньше такого никогда не было... В спальню вошёл Мика. – Мишель, Рубенс, я уезжаю. – Куда? – Домой, – улыбнулся Мика. – Погулял и хватит. – А как же... – начал вопрос Рубенс. – Ты ведь опять хотел гоняться... – Посмотрим, может, что и получится... Но, серьёзно, мне нужно домой. На следующий день все трое улетали. Два самолёта одновременно направились в разные стороны. Один в Японию, другой в Финляндию. Михаэль грустно пялился в иллюминатор. – Не грусти, – Рубенс похлопал его по плечу. – Я уверен, мы про Мику ещё услышим! – Если бы это «ещё» было хорошим... – Оно и БУДЕТ хорошим! – уверенно заявил Рубенс. Михаэль удивлённо посмотрел на него. – Ты что-то знаешь? – Нет... Просто... предчувствие у меня хорошее. * * * В аэропорту Хельсинки Мику встречала Эрья. – Мика, дорогой! – она повисла у мужа на шее. От Мики не укрылось, что жена едва скрывает радость. – Здравствуй. Я тоже так рад, что прямо жуть берет. Супруги сели в машину (Мика вёл сам) и поехали домой. – Как дела? Как твои друзья-гонщики поживают? Тебя в «Формулу» взяли? – Нет, – чуть усмехнулся Мика. – Но я не расстроен. Что ни делается, всё к лучшему. Вечером Мика (после того, как приготовил ужин, убрался в доме, закинул белье в стиральную машину и полил цветы) укладывал Хьюго спать и, как обычно, пел ему песенку на ночь. Вдруг дверь детской открылась и на пороге показалась Эрья. – Тс-с-с! – Мика прижал палец к губам. Поцеловал Хьюго и вышел. – Мика, идём, там начинается... Супруги сели возле телевизора. – ...а теперь новости спорта. – Мика! Я не хочу это смотреть! Переключи сейчас же! – Эрья поискала пульт, но Мика спрятал его за спину. Тогда женщина направилась к телевизору, чтобы переключить канал вручную. Но тут на экране появилось лицо Мики. – Двукратный чемпион мира в гонках «Формулы-1» Мика Хаккинен решил вернуться в автоспорт. Но не в паддок королевских автогонок. Он утверждён на место в команде «Мерседес» в немецкой гоночной серии DTM. Жан Алези... – ведущей в этот вечер было не суждено договорить до конца. Эрья выключила телевизор. – Как... как ты мог так со мной поступить?! – задыхаясь от злости, спросила Эрья. – А как ты со мной поступила? Ведь то, что я не смог вернуться в «Формулу», это твоих рук дело! Я хорошо тебя знаю. – Но, Мика, я всё делала ради тебя! Мне не хочется, чтобы ты опять пропадал чёртову уйму времени... Ты не можешь бросить меня сейчас! – Никто тебя не бросает. Я жить не могу без гонок! – Но, Мика... Я беременна! – Я за тебя рад, – гонщик обнял жену. – Но сейчас я хочу спать. Понимаешь, умаялся за весь день ведения домашнего хозяйства... * * * 10 октября. Сузука. Перед гонкой. – Последний раз... – Оливье Панис грустно улыбнулся. – Это будет мой официальный последний раз. Они с Ярно только что выбрались из тёмного трейлера и сейчас жмурились в лучах яркого японского солнца. – А может, – Трулли взял его за руку, – уговорим Риккардо, чтоб он в Бразилии не ехал? Панис покачал головой. – Не стоит. Я совсем не хочу расстраивать парня. Он надеется на эту гонку. – А может, мне не ехать в Интерлагосе? – Глупости! – француз чмокнул итальянца в нос. – Ты поедешь, и Рик поедет. Зато сегодня, в мою последнюю гонку в качестве боевого пилота, именно ты будешь моим напарником! – Это так романтично... – А ты как думал? Это Майк для нас постарался. – Я обожаю Майка. – Я тоже. – Как он мог так долго работать в «Рено»?.. – А как ты мог так долго там ездить? Оба гонщика рассмеялись. – Теперь меня ждёт другая жизнь... – мечтательно протянул Ярно. – Только мне жаль, что моим партнёром будешь не ты. – Ты же знаешь, Ральф отличный парень. А я буду рядом, я же остаюсь. Если Ральф опять вздумает «заболеть», мы снова станем напарниками. – Я знаю. Но мне бы так хотелось ездить именно с тобой... Как в старые добрые времена. Только без Алена... – Всё будет ещё лучше. Ведь мы в одной команде! Тебя никто больше не посмеет обидеть. – Я уже ничего не боюсь. После всего, что мы пережили... – Не надо. Давай будем думать только о хорошем, согласен? – Да. – Пойдём. Нас уже заждались. Трулли кивнул, но не сдвинулся с места. – Оливье... – спросил он нерешительно. – А мы поедем куда-нибудь отдыхать? Вместе. – Куда захочешь. Итальянец широко улыбнулся и, взяв Паниса под руку, бодро зашагал по дорожке. * * * (Вечером после гонки) Джанкарло шёл по коридору отеля к номеру Флавио, когда наткнулся на своего напарника Фелипе. Тот стоял возле чьей-то двери с самым печальным выражением на лице и прислушивался. – Эй, Фелипе! – тихонько окликнул Физи. – Ты что там вынюхиваешь? Чей это номер? Масса тут же оторвался от своего занятия. – Слушай, Карло, ты меня не видел, оки? – Хорошо-хорошо, только объясни мне, что ты делаешь. За кем-то подглядываешь? Фелипе вздохнул. – Понимаешь, там Жак закрылся с Фернандо. Джанкарло покраснел. – И тебе интересно, чем они занимаются? – Представь себе, да. Но давай сменим тему. Ты-то куда направляешься в столь поздний час? – Мне нужно переговорить с Флавио. Масса нахмурился. – Это насчёт контракта? Подумай как следует, прежде чем соглашаться! Физи улыбнулся. – Да ты просто мне завидуешь, Фелипе! Грех отказываться от такого предложения. Лицо Массы было серьёзным. – Я прошёл через «Феррари», понимаешь? И другу я плохого не посоветую! – Если честно, Фелипе, – Физи пожал плечами, – я тебя не очень хорошо понимаю. Масса подошёл к Физикелле вплотную и шёпотом произнёс: – Ведь ты «девственник», так? У тебя ни с кем из пилотов ничего не было. Джанкарло снова залился краской. – Фелипе, не надо сейчас на эту тему! – Очень даже надо! Потому как, если ты попадешь в «Рено», с «девственностью» тебе придется распрощаться! – О чём это ты? – Карло, пойми, я желаю тебе только добра! Ты веришь мне? Физи кивнул, и Масса продолжил: – Ты знаешь, что Алонсо спит с Флавио? – И знать не хочу! – Блин, я не знаю, с какой стороны к тебе подступиться! – Иди прямо! – ОК. В общем, тебе придётся спать вместе с ними, чтобы нормально ездить, просёк? Джанкарло стоял, как громом поражённый. – Но... Но ведь я работал с Флавио! И ничего подобного со мной не было! Масса смутился. – Я не знаю, почему он тебя не трогал. Видно, на то была причина. Может, тогда у него не было Алонсо, и Флавио был другим, хотя я сомневаюсь. Не знаю, почему, честно! Но это – факт! Спроси кого угодно! В номере Жака вдруг послышалась какая-то возня, и Масса снова жадно припал ухом к двери. – Ладно, – шепнул он ошарашенному Физи. – Я тебя предупредил. * * * В дверь Флавио Физи стучал, слабо надеясь, что хозяина на месте не окажется и у него будет время подумать хотя бы до утра об ужасных вещах, о которых только что поведал ему Фелипе. Но, к разочарованию итальянского пилота, босс «Рено» был в номере и открыл практически сразу же. – Проходи, Джанкарло. – Флавио улыбался, но теперь Физи видел в его улыбке агрессию. – Хочешь выпить? – Нет, – гонщик попятился. – Как хочешь. Ты ведь знаешь, зачем я позвал тебя? Физикелла кивнул: – Обсудить условия контракта. – Вот-вот. Так что присаживайся, – жестом Флавио указал на диван. Джанкарло покорно сел. – Ну так, как у нас дела? – поинтересовался босс «Рено», опускаясь рядом с ним. Физи отпрянул. – Что с тобой? – Флавио смотрел на него с недоумением. – Я... – Гонщик замялся. – Говори! – Я не знаю... стоит ли нам заключать контракт... Лицо Флавио стало суровым. – Тебе предложили лучший вариант? – Нет. Просто мне сказали, что мне придётся... что-то делать, чтобы ездить удачно... Босс «Рено» поднял на Физико глаза. – Что-то делать? – Да... Помимо тренировок и гонок... – Об этом я, в общем-то, и хотел с тобой поговорить сегодня. Сердце Физи учащённо забилось. – Но это не то, о чем тебе рассказали. – Да? – Ведь мы... Уже работали вместе, так? – Так. – И я просил тебя делать нечто подобное? – Нет. – Я знаю, требования у меня жёсткие. Временами я могу быть чертовски груб и несдержан. Но речь сейчас пойдёт о другом. А именно – о Фернандо. Физи вздрогнул. – Мне придётся делать это с Фернандо? Флавио фыркнул. – Только если сам захочешь. Я хотел тебя попросить о другом. – О чём? – Фернандо сейчас нелегко, пойми это. В компании Жака он находит утешение, но Вильнёв – совсем не тот человек, который должен утешать Фернандо. Ты – взрослый, Карло, приличный и порядочный. Помоги Фернандо поумнеть, будь ему хорошим другом. Пусть он перестанет чувствовать себя униженным, пусть будет сильным и уверенным в себе. Это ему сейчас просто необходимо! Ты ведь желаешь Фернандо добра? Физи кивнул. – И это всё? – Да. Но это обязательное условие нашего контракта. Ну как, ты согласен? Джанкарло снова наклонил голову. – Тогда – по рукам. Два итальянца обменялись рукопожатиями, и Физи в задумчивости вышел из номера. * * * Бразилия, воскресенье, после гонки. Бокс «МакЛарен». Дэвид грустно смотрел на свой болид. Всё, больше он никогда на нём не проедет... Шотландец вздохнул. – Дэвид... – услышал он вдруг робкий голос. Дэвид оглянулся, но никого не увидел. – Дэвид, я тут, перед тобой... – Лука? Что ты тут делаешь? Третий пилот «Феррари» смущённо улыбнулся. – Давай, пойдём куда-нибудь... Я хочу с тобой поговорить. – По секрету? – серьёзно поинтересовался Дэвид. Лука покраснел и кивнул. – Тогда пошли. Дэвид привёл Луку к нескольким развесистым деревьям и сел в тени под одно из них. Помедлив, Лука сел рядом. – Что ты хотел сказать? – Э-э-э... Дэвид, ты в следующем сезоне выступать будешь? – Не знаю. Но хотелось бы. – Да? Мне тоже!.. Дэвид непонимающе посмотрел на Луку. Тот встал, походил туда-сюда... – Видишь ли... Мы почти одинаковое время тут... и... Дэвид, ты мне всё это время очень нравишься! – выпалил итальянец, и его лицо по цвету сравнялось с формой. Он отвернулся и уставился куда-то вдаль. Дэвид встал и обнял Луку за плечи. – Я даже не догадывался об этом... Но чего ты ждёшь от меня сейчас? Я очень долго был здесь один... А если мне удастся вернуться на следующий сезон... Не могу же я бросить Ральфа. – Нет, я не собираюсь рушить твоё или Ральфово счастье... Просто я устал держать это в себе, мне хотелось только излить тебе свою душу... И я счастлив, что мои чувства не вызывают у тебя отвращения, – Лука развернулся и посмотрел Дэвиду в глаза. – Спасибо, что выслушал меня. Я этого никогда не забуду. * * * Вечером того же дня Хуан и Фелипе сидели на крыше комментаторской кабины и любовались закатом. Фелипе выглядел счастливым. Но, несмотря на это, Монтойе казалось, что молодой бразилец душой находится где-то далеко отсюда. – Ах, Хуан, я так счастлив... Сбылась моя самая несмелая мечта... – Какая? – Жак подписал контракт с «Заубером»... – Господи, – поморщился Монти. – Нам опять придётся терпеть этого заносчивого брюзгу... – Не говори так, Хуан! Жак очень хороший! В глубине души... – Подожди... Он тебе нравится? – По факту я с ним уже два года. Он был у меня первым, – покраснел Масса. - Ой, прости! Нам ведь придётся расстаться... Я не смогу предать любимого человека... Хуан пожал плечами. – Ладно, желаю счастья. Может, мне и правда к Кими присмотреться? – Присмотрись, – кивнул Фелипе. – Тем более, что после той сцены в бильярдной ни у кого нет сомнений в том, что вы любовники... – Кими так Кими... * * * Ральф пришёл в номер к Михаэлю и теперь рыдал в объятиях брата. – Не хочу... Я не хочу, чтобы Дэвид уходил! – Я тоже этого не хочу. Но что я тут могу сделать? – Возьмите его к себе тест-пилотом! – Ральфи... Это же не от меня зависит, – Михаэль погладил младшего брата по голове. – Как тебе везёт... – прошептал Ральф. – Во всем! – В чем, малыш? Это всё наживное. Карьера? Сегодня да, а завтра нет... Жена? Коринна действительно очень милая, но я бы никогда не смог связать судьбу с такой женщиной, как Кора. А ты смог. Ты очень добрый, смелый... – У тебя ещё Рубенс есть... – Помирись и ты с Хуаном! Прости ему всё. Ральф заплакал ещё сильнее. – Я так хотел быть похожим на тебя... Ты ведь знаешь, что тогда, когда пришёл Хуни, меня бросил Дженсон... – Что?! Ты спал с этим предателем?! – А что, мы же вместе ездили... Или ты думал, что я, как Сато – до сих пор ангел невинный? – сквозь слезы съехидничал Ральф. – Так вот, когда я увидел Хуни, то подумал... Хуан похож на Рубенса... Даже Дженс это заметил! Хуни из Колумбии, она ведь граничит с Бразилией, он маленький, толстенький... – Ты спал с Хуаном только потому, что он «почти как Рубенс»? – Я думал, что буду так делать... Но я его так полюбил... Для меня было большим ударом, что он мне изменял с Ярно. Дженс тоже изменял мне с Ярно! – Не забывай, в следующем году ты будешь ездить с этим самым Ярно в одной команде. Не обижай его. – Не буду, – вздохнул младшенький. – Он тут не виноват. Ральф опять расплакался. Он даже не обратил внимания на то, что в номер вошёл Рубенс. – Я попрощаться... Ральф, ты чего ревёшь? Лучше Михаэля сезон закончил, а в три ручья... Михаэль, всё ещё прижимая к себе брата, дотянулся до фломастера и написал на журнале: "Я тебе объясню потом, как он себе партнёра выбрал!" Рубенс кивнул и взял журнал. – До свидания, Михаэль. До встречи, – и вышел. – Пока, Рубенс, – проскулил Ральф. Михаэль помахал рукой. – Ральфи, хватит... * * * (Спустя N-ное время после окончания сезона) В небольшом кафе сидели два человека в тёмных очках, прикрывающих пол-лица. Они разговаривали вполголоса. – ...Всё OK. Мишель ничего не знает? – Как ты и просил. А ты уверен? – Полностью. Ладно, мне пора. До свидания, Рубенс. – Пока, Мика. Сначала из кафе вышел Мика, через пятнадцать минут Рубенс. Как только за ним закрылась дверь, человек, сидевший за соседним столиком, выбежал следом и долго смотрел бразильцу вслед большими темными глазами. Конец 2004 года.