Танец Бронзового Дракона

      Ночь — Час Меча и Топора. Ночь — Час Безумия и Тайны. Ночь — прекрасное время, чтобы узнать тайны других людей, ведь именно в это время сокрытое выползает наружу, не боясь обжечься о свет солнца. Люди опьянённые и люди развращённые охотно посвящают других в свои самые страшные и тёмные секреты, давая другим превосходный инструмент, использование которого может привести к самым непредсказуемым результатам.       Однако, есть и такие мужи и женщины, которые способны из хаоса сделать исключительного качества лестницу для своих желаний и амбиций. Но, не удержавшись, они стремительно падают вниз, насмерть разбиваясь об острые камни мира, в котором они живут. Или сгорают в своих замках, так и не поняв, что их убили.       Лорд Лионель Стронг, слывший могучим воином, не смог одолеть своего главного врага — огонь, превративший его в груду обугленного мяса и закопчённых костей. Но праздная Королевская Гавань узнает о смерти славного десницы короля Визериса только утром, когда в Красный Замок прилетит уставший ворон, от которого ещё пахнет дымом, с чёрными, как его крылья, вестями. Они, будто Харренхолльский пожар, распространятся по городу, сея в умах знати и простолюдин скорбь и, разумеется, порождая самые безумные догадки. Одни будут вещать, что пожар устроили по приказу Морского Змея, желающего мести тому, кто настаивал рога его сыну, пусть сам Харвин Стронг и не погиб, всё ещё пребывая на Драконьем Камне. Другие скажут, что Порочный Принц избавился от лорда Харренхолла, чтобы занять место десницы. Третьи зашепчут, что приказ отдал сам король, желая избавиться от человека, который мог воспользоваться слухами о незаконнорожденности детей принцессы Рейниры в попытке получить больше власти. Четвёртые споют песню о том, что пожар — это дело рук королевы Алисенты, устраняющей всех, кто может помешать её сыну, принцу Эйгону, короновать себя после смерти Визериса. И, наконец, пятые взволнованно поведают, что, на самом деле, пожар был устроен Триархией в отместку за то, что принц Деймон Таргариен начал против них войну. Однако, истину не узнает никто, ведь её хранят два человека. Один из которых уже убит, повешенный разбойниками где-то недалеко от Трезубца.       Увы, Лионель Стронг проиграл, как и король Визерис, что остался без мудрых советов, возможно, самого непредвзятого десницы во всём Вестеросе. И Дом Дракона стал на ещё шаг ближе к тому, чтобы уничтожить самого себя.       Власть, деньги и знание — это фундамент силы, способной покорять целые народы и низвергать тысячелетние империи. Однако, для более деликатных дел вполне достаточно гармоничного сочетания всего лишь двух основ, чтобы обеспечить их успех. Можно, конечно, предположить, что в замке, охраняемом с моря кораблями, а с воздуха драконами, невозможно какое-либо злодеяние против того, кто является супругом принцессы, но это не так. Человек, обладающий необходимыми знаниями, деньгами, а также одним сообщником из числа замкового гарнизона, вполне себе может пробраться в покои будущего консорта, спящего отдельно от своей супруги, и почти хладнокровно убить его, ведь самые нежные чувства будут разрывать его сердце. Увы, сбежать он не сможет, ведь его зарежет тот самый сообщник.       Ворон с Драконьего Камня, несущий на своих чёрных крыльях вести о трагической смерти Лейнора Велариона, достигнет Красного Замка ближе к вечеру, ведь безутешная Рейнира Таргариен не сможет подобрать правильные слова для принцев Джекейриса и Люцериса, пребывающих подле венценосного дедушки. За неё письмо напишет Деймон Таргариен. Принцесса Рейнис, едва получив известия, тут же прилетит на Драконий Камень на спине Красной Королевы, оплакивая своего милого мальчика, что был бездушно зарезан в собственной постели. Убийцу Лейнора опознают как Кварла Корри, нового любовника принца-консорта.       Слухи с ужасающей быстротой распространятся по всему Вестеросу, достигнув, быть может, даже самого Короля Ночи. Две смерти далеко не последних людей в королевстве — это уже чересчур. Некоторые будут винить короля, уставшего терпеть унижение дочери от постоянных измен Велариона и не желающего, чтобы мужеложец взошёл на трон. Другие обвинят в смерти королеву Алисенту, мол, она хочет выдать Рейниру замуж либо за Эйгона, либо кого-то из тех лордов, кто верен ей, быть может, даже за Отто Хайтауэра. Молва ещё одних, в том числе и Грибка, донесёт весть, что убийца бедного сира Лейнора никто иной, как принц Деймон, желающий взять будущую королеву своей второй женой по старым валирийским обычаям, но они будут противоречить себе, утверждая, что настоящий виновник трагедии — это сир Харвин Стронг, возжелавший стать законным супругом принцессы.       И все они, затаив дыхание, будут ждать, когда на Драконий Камень прибудет лорд-дознаватель Ларис Стронг, направленный королём для установления правды. Лишь немногие с беспокойством посмотрят на Королевскую Гавань, гадая, кто же будет следующим.

***

      На Шёлковой улице не протолкнуться — людей так много, что путь, порой, приходится расчищать с помощью локтей. Некоторые, кому не нравится такой подход к проходу от принца, сокрытого одеждами, пытаются преподать ему пару уроков вежливости, но почти сразу отступают, когда за его спиной вырастает юноша, что на полголовы выше наглеца, бросающий красноречивые взгляды. И два принца продолжают свой путь, попутно отвлекаясь на разные необычные вещи.       — Смотри, — доносится восхищённый шёпот Дейгона и будущий король, вняв его слову, охотно следует за своим защитником, тут же замечая то, что так привлекло внимание юноши.       Смуглый мужчина в полуоборванных одеждах поднимает пылающие руки вверх, будто бы молясь. Огонь десятками языков взвивается в высь, заставляя в испуге отшатнуться наблюдателей, осмелившихся подойти достаточно близко к колдуну. В карих глазах мужчины отражается огонь его рук и кажется, что его глаза вот-вот воспламенятся и безжалостное пламя в один миг охватит всё его тело, оставляя после себя пепел.       — О, Семеро! — шепчет громко взволнованная дама преклонного возраста в самых цветастых одеждах, которые смог достать её супруг, одетый куда более скромно и выглядящий настолько измождённым, что его глаза похожи на два больших провала, куда не попадает никакой свет. — Боги, он же сгорит!       — Молчите! — отвечает ей звонким голосом молодой воин в ржавой кольчуге и до окружающих сразу доносится крайне неприятный, можно сказать, тошнотворный запах из его рта. Эйгону, как и его брату, приходится приложить платок к носу в тщетной попытке избавиться от ужасного запаха, который всё никак не унесётся ветром с моря.       Колдун, заполучивший внимание прохожих, обводит всех безумным взглядом карих глаз, делает шаг к ним, заставляя даже принцев отшатнуться назад. Его заразительно-сумасшедший смех оглашает всю округу, заставляя даже идущих мимо людей смотреть в его сторону. Кажется, что пламя ничуть не опаляет его руки, которые он, скрепив вместе, опускает ниже, на уровень головы, вытягивая вперёд. А затем резко разводит их в стороны и между ладонями, яростно треща, проносятся искры самых разных цветов, заставившие зрителей этого представления охать и вздыхать.       — Интересно, мы так сможем? — интересуется Эйгон, когда оба принца покидают огненного колдуна, продолжая свой путь. — Я бы занял место Грибка при дворе Рейниры, показывая такие вот фокусы.       — И как тебя назвали бы? — спрашивает с весельем в голосе Дейгон, поглядывая по сторонам в надежде заметить ещё что-то интересное. Справа, сидя у влажной каменной стены, на него, если так можно сказать, смотрит пожилая женщина, лишённая глаз. Юноша не сразу замечает, что его слишком тянет к ней. Шаг за шагом он приближается к странной старухе, будто бы околдованный самыми тёмными чарами. Его взгляд не замечает ничего, кроме пустых глазниц, заполненных непроглядной тьмой, что, будто бы, высасывает весь свет из ближайших факелов.       — Хочешь узнать, как ты умрёшь, Бронзовый Дракон? — голос женщины подобен лязгу тысячи мечей, из которых сделан Железный Трон. В её тоне абсолютная власть над каждым человеком в Вестеросе, даже над самим королём. И принц понимает, что её слова — совершенная истина, способная показать его судьбу.       — Хочу, — срывается с мгновенно пересохших губ и безглазая старуха, смеясь настолько мерзко, что хочется выблевать весь ужин, в одно мгновение сдувает с правой руки какую-то пыль, а поток воздуха из воняющего старостью рта, слишком легко сдувает его капюшон.       — Дей! — но принц не обращает внимание на взволнованный окрик Эйгона, падая на колени перед женщиной — его разум заполняет видение.       Он летит над огромным озером на спине своего дракона, наслаждаясь теплом от восходящего солнца и тем, как сияет шкура его Бронзового Гнева. Внезапно дракон начинает обеспокоенно рычать, крутя головой по сторонам, будто бы выискивая угрозу. Дейгон тоже пытается увидеть то, что почуял его дракон, но до его ушей доносится болезненный визг Вермитора и он видит, как его шею и крылья покрывают страшные кровавые отметины на разорванной шкуре столетнего чудовища. Бронзовый Гнев в отчаянии изрыгает пламя куда-то вниз, но невидимая сила продолжает терзать его, подбираясь всё ближе к самому Дейгону, тянущемуся к мечу, которого у него нет. Но он ему не пригождается — острая боль пронзает всё тело принца и тот, с абсолютным ужасом, обнаруживает, что его кожа дымится и пузырится, будто бы под ней что-то есть. Крик юноши настолько громкий, что горло, не выдержав такого напора, начинает хрипеть. Кровь от ран Вермитора хлещет ему в лицо, мешая видеть, собственное тело чернеет слишком быстро, чтобы даже попытаться что-то предпринять. А затем его кожа лопается, выпуская чёрный дым, охватывающий Дейгона в очень плотный кокон.        «Чтобы выжить, нужно умереть, — шепчет отвратительную ложь чей-то угрюмый, отдающий рёвом Балериона, голос. — Двадцать семь дней.»       Дейгон, ведомый лгуном, выпадает из седла Вермитора, падая куда-то вниз и надеясь, что смерть будет быстрой.       «Повешенный Шут, Повешенный Шут, — насмехается в голове Грибок, а его голосу вторят дурацкие колокольчики на шутовской шапке. — Шутовской плач! Шутовской плач! Принц, Что Носил Меч! Ха! Ха! Ха! Умрёт! Умрёт! Умрёт! Дьявол с десятью мечами! Дьявол! Дьявол! Дьявол, Что Будет Носить Смерть! Ха! Ха! Ха!»       И Дейгона сжигает золотой огонь.       — Дей! Дей! Дей! — доносится до юноши приглушённый голос, настолько знакомый, что имя вопящего вот-вот сорвётся с языка. — Грёбанная старуха! Что ты с ним сделала? Сука! Отвечай! — принц слышит звуки ударов и это заставляет его открыть глаза и попытаться встать, но непослушное тело, будто бы ещё горящее, отказывается слушаться его. — Ты убила принца! Тварь! Ты убила его! Гореть тебе в Седьмом Пекле, старая шлюха!       — Эйгон, — собирая все силы, какие только у него есть, хрипит Дейгон, видя над собой какую-то возню, всё ещё представляющую для него некое размытое пятно, в котором можно разглядеть золото, серебро и черноту. — Я…       — Дей! — чужие пальцы впиваются в его плечи и теперь юношу немилосердно трясут, будто бы это вернёт ему силы в один момент. — Дей! Боги, я так волновался! Я думал, что эта старая пизда тебя убила! Дей! — Эйгон внезапно так резко дёргает едва начавшего что-то осознавать Таргариена, что спина оглушительно хрустит, а сам он оказывается в объятиях брата, не желающего отпускать его. — Если бы ты погиб, что я сказал бы леди Ройс? Она бы меня убила и скормила Вермитору! Боги!       — Я лишь показала ему видение, мой принц, — отвечает старуха спокойным и, даже, мягким голосом из-за спины Эйгона. — Ваш брат сам пришёл ко мне, прошу, пощадите меня.       — Она…права, — слова даются парню с превеликим трудом, ему безумно хочется пить, а в голове всё ещё слышится усмешка Грибка. — Я…сам пришёл…к ней.       — И стоило это того, дурья твоя башка? — наконец, отлепив от себя принца, спрашивает юноша, пристально смотря фиолетовыми глазами на него. — Наше инкогнито раскрыто. Нам повезёт, если Золотые плащи не побегут с докладом прямо в Красный Замок.       — К счастью для вас, мой принц, я и мои люди не намерены делать это, — раздаётся хлёсткий, словно кнут, голос мужчины, нависшего над обоими парнями. — Дела королевских особ — это их дела. Но, с вашего дозволения, я бы осмелился предложить вам снова покрыть ваши головы капюшонами. Сами знаете, времена не простые.       — В этом есть подвох? — Дейгон с определённым трудом всё-таки поднимается, его шатает, будто бы он в одиночку выпил самые крепкие вина Вестероса, он вот-вот упадёт, но Эйгон тут же ныряет под его левую руку, отдающую пульсирующей болью, стараясь поддержать друга. — Как вас зовут?       — Джейс Риверс, мой принц, — наконец, юноша теперь может разглядеть этого человека. У Риверса вытянутое лицо, заострённое настолько, что, если коснёшься, то порежешься. В водянистых глазах можно разглядеть лишь безразличие, пусть в его словах сквозит елейное почтение. Из-под шлема выбиваются рыжие волосы. — Мы слишком хорошо помним вашего отца, принц Дейгон. Вам волноваться не стоит. Доброй ночи.       — Может, нам стоит вернуться в Красный Замок? — спрашивает Эйгон, едва все десять Золотых Плащей, возглавляемых Риверсом, скрылись в толпе, снова патрулируя улицу. — Не хочу, чтобы ты так рано погиб, Защитник.       — Ну нет, — хриплым смехом отзывается Дей, накинув на голову капюшон и избавив принца от необходимости его поддерживать, пусть идти самому всё ещё трудновато. — Только найди мне воды или вина. Если повезёт, то нас не хватятся до самого утра. В конце концов, не я ведь женюсь на Кассандре Баратеон.