Heartlines

Выяснилось, что фейри живут очень долго. Эндрю не обрадовался этому факту. Он должен был узнать об этом раньше, до того, как они попали в Лисий Двор, до того, как он согласился на предложение Ваймака… Но было действительно трудно поверить, что кто-то способен прожить столько лет. Те, кого он видел в Райских Сумерках, могли жить веками. Некоторые из них уже прожили столетия. Возможно, и он сам проживет несколько веков. Оказалось, что Лисья нора находится неподалеку от тихого университетского городка под названием Пальметто, в лесу по другую сторону кампуса. Жители места Знающих обычно оставляли свои машины (те, у кого они были) на краю парковки кампуса, с помощью чар они могли скрыть их среди машин студентов и преподавателей, и двигались по небольшой тропинке, тоже скрытой с помощью чар отвода глаз, чтобы «смертные» держались подальше, к старому дубу, который нужно было трижды обойти (да, Эндрю счел это нелепым), прежде чем трижды постучать под определенной веткой, чтобы их впустили. Как только они оказались внутри… что ж, это была магия, подумал он. Магия, благодаря которой это место было безопасным, таким милым и уютным, с бледно-серыми каменными стенами, простыми, но богатыми садами, потертой, но крепкой мебелью, приглушенными тонами толстых ковров на полу и висящих на стенах габеленов с изображениями всех этих чертовых лисиц в разных оттенках коричневого, белого, оранжевого и красного. Дэн, дриада с коротко подстриженными темно-каштановыми волосами и кожей цвета теплого орехового дерева (Эндрю мог бы разглядеть на ее коже слабые полоски, похожие на вытянутые кольца деревьев, если бы подошел достаточно близко, чего бы он, конечно же, не сделал), сказала ему, что их место Знающих не такое «вычурное», как у других, но оно неплохое, надежное и одно из самых старых в стране, и Эндрю поверил ей. По крайней мере, он понял, что спорить с этой женщиной не стоит, поскольку она была правой рукой Ваймака и поддерживала его буквально во всем. Мало того что он застрял в волшебной сказочной стране с фанатичкой, которая была ходячим деревом, так он еще и застрял в волшебной сказочной стране с фанатичкой, которая способна прожить века. Во всяком случае, пока у него в руках не оказалось достаточно воспламеняющейся жидкости, и вот тогда для всех настали веселые деньки. Хм, а ему и правда нравится «смор». О, погодите-ка, только вот рядом постоянно крутилась одна назойливая наяда со слишком милыми улыбками и сияющими глазами, которые не очень-то хорошо прятали таящуюся внутри нее тьму - она, черт возьми, помимо всего прочего, умела тушить огонь. Маленькая простушка Рене, с волосами цвета радуги, длинными юбками и блузками с высоким воротом, казалось, скрывала не только тьму. Рене, которая помогала очистить кровь Эндрю от «веселящего зелья» в те разы, когда он возвращался в место Знающих на достаточно долгий срок, чтобы Ваймак мог спокойно дать Эндрю поблажку, о которой они договаривались. Старик сдержал свое слово, вытащив Эндрю из той злосчастной железной камеры под свою ответственность, но это имело свою цену (старая добрая традиция фейри - ничто не дается бесплатно, и чем выше плата за услугу, тем интереснее). ЮВС был убежден, что Эндрю представляет угрозу (о, дайте ему время, и он покажет, насколько они были правы), что он слишком долго был «подменышем», чтобы когда-нибудь обрести достаточный контроль над своим даром. Ваймак же настаивал на том, что Эндрю просто нужно время, чтобы научиться правильно его использовать. Время и безопасная обстановка. Это смягчило «приговор» Эндрю - сто лет на чертовом зелье вместо пятисот. Сто лет или демонстрация Эндрю «достаточных навыков контроля», что, как все знали, было гребаной шуткой; по какой-то причине в ЮВС не особо любили Эндрю. — Пятьсот лет - это практически вечность для большинства подменышей, — пояснил Ваймак, отвозя Эндрю, Аарона и Ники в Лисий Двор на побитом седане „Шевроле“. — Может быть, не вечность, но очень близко к этому. Эндрю поймал взгляд Ваймака, метнувшийся к Аарону, сидевшему на заднем сиденье. — Они хотят сломать тебя. — У них ничего не выйдет, — процедил Эндрю, изо всех сил пытаясь побороть желание засмеяться, когда зелье забурлило в его крови. — Нет, не выйдет. Мы обучим тебя, как я и обещал. — Ваймак на мгновение замолчал. — Ты сдержишь свое слово, поможешь моему Двору, и мы сделаем для тебя все возможное. Мы сможем обойти их приговор. Помощь Двору означала, что Эндрю приходилось таскаться вместе с другими неудачниками, присягнувшим Ваймаку, такими как Мэтт и Элисон, выполняя различные «поручения»: принести какую-нибудь вещицу или обеспечить сохранность чего-то другого, организовать надежный переход для зазнавшегося Лорда или послужить грубой силой для какой-нибудь болтливой Леди. Лисья нора была известна тем, что придерживалась нейтралитета, не вмешиваясь в дела других Дворов и их дрязги, не желая угождать таким «Дворам», как ЮВС. И хотя, по словам Дэн, они не были достаточно влиятельными или состоятельными, Ваймак смог склонить на свою сторону несколько высокопоставленных людей (дерьмовых, но высокопоставленных), чтобы защитить Знающих его Двора, так что немногие из других Дворов или Знающих хотели иметь с ними дело напрямую. Особенно когда в их рядах был очень сильный и нестабильный некромант-подменыш. Эндрю смирился с этими идиотскими заданиями лишь потому, что вернувшись в их место Знающих, оказавшись в безопасности в своем новом доме и без чужаков, он мог потерпеть руки Рене и позволить ей вывести зелье из его крови, чтобы хоть на несколько дней обрести ясность мыслей. Он не мог долго обходиться без этого ненавистного зелья - «сок радости», как он стал его называть, вызывал привыкание, и только у Совета имелся настоящий антидот. Но несколько дней без этого зелья в его крови и без тошнотворного искусственного кайфа он вполне мог продержаться. На это время он мог быть самим собой, мог быть свободен от контролирующего его наркотика, от давления Совета, от того, что кто-то снова навязывает ему что-то, чего он не хочет. И это было не надолго. Как бы ни бушевали и ни метались духи, он должен был заставить себя выпить эту дрянь ради Аарона и Никки - Совет ясно дал понять еще в той камере, перед тем, как выпустить его с Ваймаком, что они все заплатят высокую цену (и вот опять), если он не подчинится их постановлению. Существуют и худшие виды наказания, чем камера с железной решеткой. Эндрю позволил себе пару недель метаться в ярости - точнее, в том, что осталось от нее под действием наркотика, - закрывшись в своей новой комнате, где компанию ему составляли только духи, за исключением тех случаев, когда новые поручение заставляли его выходить, в конце концов он принял то, что Лисья нора стала для него новым домом, новой реальностью, и единственным способом победить Совет было сыграть с ними в их собственную игру. Ему было наплевать на всех, кроме Аарона и Ники, но он будет делать то, что должен, и будет двигаться к цели, несмотря ни на что, будет заботиться о себе и своих близких. На своих условиях, насколько это было возможным. Это означало, что ему придется иметь дело с Рене и Би - для остальных Бетси - лианнан-сидхе, чьи познания в заклинаниях были весьма разнообразны, в особенности когда речь шла об чарах иллюзий и ментальном колдовстве. Она была очень разговорчива, задавала, казалось бы, безобидные вопросы и спрашивала Эндрю о его состоянии, но не наседала, когда он велел ей прекратить, и каким-то странным образом она ему помогала, все остальное не имело особого значения. — Есть определенная причина, по которой на подменышей смотрят свысока, — объяснила она однажды Эндрю, когда он сидел в кольце белых кристаллов. — Это не только потому, что ты не чистокровный, хотя полно глупцов, которые считают, что восстановить свою родословную до Оберона и одной из его королев - это самое главное достижение в жизни. — Ее простодушное лицо - с щеками, обрамленными каштановыми локонами, и поразительно ясными карими глазами, скрытыми очками, которые не так уж часто носили фейри, хотя их линзы были довольно тонкими и время от времени мерцали золотистыми бликами, указывающими на то, что они могли бы быть зачарованы, - исказилось гримасой, показывая, что она думает об одержимости большинства фейри родословными. — А потому, что ты вырос среди людей и не мог научиться правильно использовать свой дар. — Это полная хрень, — возразил он с горькой усмешкой. Вокруг него, как и всегда, закружились духи, а несколько кристаллов из круга потемнели. — Я прекрасно им владею. Би несколько секунд смотрела на него немигающим взглядом. — Ты только думаешь, что можешь „прекрасно“ владеть даром - просто потому, что ты используешь его единственным известным тебе способом. Если ребенок растет в темноте, он думает, что свет ему не нужен. Эндрю раздраженно поморщился от этой чепухи. — Мне становится скучно. Он направил одного из духов к кристаллам, чтобы тот опрокинул темные камни, и выругался, когда его пронзила вспышка боли: дух, похоже, ударился о невидимый барьер. Тем временем Би улыбнулась, увидев, как еще несколько кристаллов потемнели. — Все еще скучно? — Какого черта? Как она смогла заблокировать духа? — Ты слишком сильно полагаешься на знакомые тебе приемы, — сказала она ему, когда улыбка сменилась более серьезным взглядом. — Ты позволяешь своим эмоциям - гневу и страху… — Я ничего не боюсь, — огрызнулся Эндрю. С тех пор, как он пережил Дрейка, он не давал страху взять верх. Би на секунду замолчала, а после медленно кивнула. — Не за себя, уже нет, а за других, — уточнила она. — Ты заботишься о них, и эта необходимость защищать их в сочетании с гневом, которому ты позволяешь управлять собой и кормить духов, пагубна. — Она медленно вздохнула и покачала головой. — Магия и эмоции - плохое сочетание. Если ты потеряешь контроль над собой, то сорвется и твоя магия. Она бросила на него понимающий взгляд: никто из них не хотел вспоминать ночь на парковке Райских Сумерек. — Ты говоришь это сейчас, когда всё уже случилось, — сказал он, глядя на кристаллы. — Как жаль, что никто не дал мне руководство с пояснениями. Как бы мне хотелось прикончить Тильду за такую оплошность - о, стоп, слишком поздно, я уже убил ее. — Он скривил губы в издевательской ухмылке. Как жаль, что его шутка не очень-то развеселила Би, хотя ей, как всегда, было не до смеха. — Можно подумать, что твое стремление получить реакцию на смерть матери означает, что ты ищешь способ избавиться от собственной вины, но я уже хорошо знакома с тобой, Эндрю. Я также достаточно хорошо понимаю тебя, чтобы увидеть в этом слабую попытку уклониться от ответов. — Она указала на темные камни вокруг него. — Твой дар, пусть и весьма могущественный, ограничен тем, как ты его используешь. И это не твоя вина, — поспешила добавить она, когда выражение его лица стало настолько пустым, насколько это было возможно под воздействием сока радости, поскольку он не хотел думать о том, что Тони Уильямс мог сделать с ним, когда он был маленьким ребенком и еще не успел впервые „проявить“ свой дар. Тогда, когда он еще говорил «пожалуйста». — Твой дар стремился к тому, чтобы помочь тебе, используя единственную доступную ему возможность, руководствуясь твоими потребностями. А сейчас мы это исправим. — Я в восторге, — произнес он, поглаживая один из кристаллов и запрятав воспоминания в самую глубину сознания, после чего ухмыльнулся, когда кристалл треснул между его пальцами. — Да, я заметила. — Улыбка Би потускнела, когда она поправила очки, взглянула на него, а затем глубоко вздохнула, как бы успокаиваясь. — Пожалу… эм, сдерживай себя, пока мы оба не оказались в неловкой ситуации. Женщина оказалась вполне терпимой, особенно когда перестала обсуждать его прошлое и сосредоточилась на уроке. И вот Эндрю был вынужден заново учиться теперь уже «правильной» магии, чтобы управлять духами с помощью воли и мысли, а не реакции и эмоций и бла-бла-бла. Направлять энергию земли в заклинания и чары, накладывать сглаз и проклятия - и все это при том, что большую часть времени ему мешало чертово зелье, которое, как он был уверен, было специально выбрано ЮВС, как еще один способ его облапошить. Можно было бы подумать, что это даст ему что-то общее с Аароном, поскольку его близнец тоже обучался всем этим премудростям, но в рамках своего дара, и большую часть времени проводил с Эбби, целительницей из Лисьего Двора - подумать только. Но как бы Эндрю ни возился, в половине случаев (ну, в большинстве случаев) скучая на уроках и двигаясь вперед только благодаря своей решимости доказать, что ЮВС ошибаются, его главной проблемой было то, что ему приходилось контролировать слишком большое количество магии. Что касается Аарона? У него же слишком мало магии. Би сказала, что это может быть последствием того, что Тильда так долго пичкала его лекарствами, и того, что он был рядом с таким количеством серебра. Она также сказала, что генетика фейри, как и сами фейри, часто бывает жестокой и капризной - достаточно взглянуть на Сета, чтобы убедиться в этом. Мать парня была наполовину селки, отец - наполовину кайт-сидхе, и от обоих родителей он получил ничтожно мало - ни тюленьей кожи, ни кошачьей формы, ни способности передвигаться среди теней, ничего. Слишком фейри, чтобы быть человеком, и слишком человек, чтобы считаться настоящим фейри. Слишком глупый и беспомощный, чтобы быть полезным, на что Эндрю с удовольствием указывал всем, в особенности Сету. Хм, по какой-то причине Эндрю не очень-то ладил со своими новыми «друзьями». Какое огорчение, как он будет жить дальше? Эндрю ведь не просил наделить его таким количеством магических сил и заставить работать рядом с такими тупицами, как Сет, Мэтт и его кузен Никки. Быть запертым в замкнутом магическом пространстве с братом, который почти не разговаривал с ним. У него был соблазн попробовать гоблинский фрукт, который некоторые фейри использовали как своего рода наркотик для тусовок, но после того как он увидел, как Сет стал еще большим засранцем после того, как съел пару кусочков, и услышал о том, как Мэтт на некоторое время пристрастился к его усовершенствованной версии, Эндрю решил обойтись только алкоголем. Алкоголь и редкие встречи с Роландом. После нескольких лет постоянных колебаний между вынужденными приливами наркотического счастья от наркотика и моментами ясности, Эндрю наконец одержал верх над своими эмоциями и детскими травмами. В большей степени одержал верх. У Роланда была очаровательная улыбка и впечатляющее телосложение, но самое главное - он слушал Эндрю во время их встреч в единственной кладовой в Райских Сумерках, держал руки там, где ему говорил Эндрю, не жаловался на духов и никогда не делал замечаний по поводу того, что Эндрю иногда появлялся по вечерам только за выпивкой. Взамен Эндрю не обращал внимания на то, что в конце некоторых вечеров Роланд уходил с кем-то другим. Это не была любовь, не были свидания, это была удобная сделка, не более того. Это было… это было очень похоже на фейри. Эндрю почти разрывало от отвращением и удивлением по поводу этого факта, но, в конце концов, ни то, ни другое его не волновало. Конечно, его отношения с барменом никак не способствовали налаживанию отношений с Аароном, в то время как Никки завязал отношения на расстоянии с хулдафолком по имени Эрик из Знающих Двора Сияющих Песков недалеко от Калифорнийского городка Кармен на берегу моря. Несмотря на растущую неприязнь между ними Аарон продолжал ездить с Эндрю и Никки каждый раз, когда они отправлялись в Колумбию на новом «Додж Чарджере» Эндрю (мифы о золоте фейри оказались правдой, к большому сожалению Эндрю… но пожалуй, наслаждение было слишком велико. Хотя Ваймак вряд ли обрадовался бы, узнав о его маленькой хитрости - не то чтобы Эндрю собирался когда-нибудь ему об этом рассказать), ездил по поручениям только с Эндрю, продолжая жить какой-то странной, взаимосвязанной жизнью вместе. Жизнь, в которой они наполовину игнорировали друг друга, но редко оставались вне поля зрения друг друга, где Эндрю присматривал за ним лично или через духов, где он игнорировал разглагольствования брата о вмешательстве в его жизнь всякий раз, когда Аарон становился идиотом из-за этой маленькой человеческой шлюшки. Эндрю обещал защищать брата, присматривать за ним, но бывали дни, когда ему ужасно хотелось придушить своего близнеца. Может, это и хорошо, что он принимал чертов сок радости, - временами он был тем единственным, что поддерживало жизнь угрюмого, несчастного ублюдка. Временами это было единственное, что сохраняло жизнь большинству Знающих. После третьего случая, когда Эндрю использовал духов, чтобы выпихнуть Эллисон из ближайшего эвакуационного выхода (чаще всего из окна, независимо от того, на каком этаже они находились), чтобы не терпеть ее бессмысленные разговоры (она была валькирией, она могла выжить после полета, в отличие от ее жалкого парня Сета), его прозвали “монстром”. Ему показалось, что это вполне подходящее прозвище, гораздо лучше, чем “низкорослый подменыш”, как его обычно называли. Было довольно забавно наблюдать, как Ваймак бормочет проклятия в адрес ЮВС всякий раз, когда Эндрю, ухмыляясь, устраивал ему какую-нибудь новую нервотрепку. Не то чтобы Эндрю был в восторге от неприятностей. Вовсе нет. Он просто упражнялся в «эмпатии», о которой говорила Би, и делился своими несчастьями со всеми остальными. Единственное, что можно было терпеть, будучи фейри, - это то, что спустя года ощущение времени терялось. Дни, казалось, сливались в единое целое, особенно когда сок радости глубоко въедался в Эндрю, и все эти маниакальные часы сменялись слишком короткими мгновениями ясности - мгновениями, которые, честно говоря, он уже не знал, ждал ли он их или ненавидел. Редкие возвращения в «реальный» мир, чтобы насладиться алкоголем и сигаретным дымом (сначала он пристрастился к этому, чтобы досадить Ваймаку, воруя у него сигареты, а потом - чтобы справиться с неприятным привкусом во рту, который появлялся, когда он покидал их место Знающих) и редкие минуты удовольствия, прилив адреналина во время драки, когда кто-то пытался напасть на него и других “Лисов” (так другие фейри называли тех, кто присягнул Ваймаку). Он с удовольствием наблюдал, как менялся мир людей вокруг него: мода становилась все более вызывающей, машины - все более изящными и быстрыми, и каждый был готов протестовать по любому поводу. — Такой энтузиазм не может не вызывать восхищения, — пробормотала Рене, выглядывая из окна комнаты, где они с Эндрю стояли в качестве охраны от собравшейся снаружи толпы; Дэн использовала свою способность перемещаться сквозь деревья, чтобы доставить их в Беркли, штат Калифорния, для участия в переговорах между Знающими Дворов Утренней Звезды и Торнлесс Роуз. Эндрю было так же скучно, как и в наркотическом дурмане, его кожа зудела от разбросанного повсюду железа и незнакомой обстановки. Да еще и кучка тупиц, устроивших митинг на улице, несколькими этажами ниже. — Ты восхищаешься, а я презираю, — сказал ей Эндрю, с усмешкой глядя на кучку студентов-идиотов, которые, вероятно, уже освобождены от призыва в армию и участия в текущей войне. — Какая бесполезная трата энергии. Он стряхнул пепел на дорогой ковер и сполз по стене, к которой прислонился. — Это не пустая трата энергии, если они отстаивают то, во что верят, — возразила Рене, повернувшись к Эндрю, и на ее добром лице появилось редкое хмурое выражение. — Они должны бороться за мир. — Это говорит та, кто обратит в ил кровь первого же фейри, который попытается сорвать переговоры. — Эндрю насмешливо ухмыльнулся. — Такая миролюбивая. Все эти слова наяды о «мире, любви и не связывайтесь со мной, даже не смотря на то, что я такая милая» раздражали его до чертиков: он был с Ваймаком уже больше десяти лет, но до сих пор не понял Рене, все еще пытаясь докопаться до тьмы, которую она изо всех сил старалась запрятать поглубже. Он знал, что она что-то скрывает, и когда-нибудь он это выяснит - у него было на это время. О, как много у него было времени. Лицо Рене покраснело, реагируя на колкость, но потом она сумела взять себя в руки и покачала головой. — Когда-нибудь тебе будет во что верить, и это не будет казаться тебе таким бессмысленным. — Вероятность того, что Оберон вернется, и то гораздо выше, — проворчал Эндрю, отвернувшись, чтобы посмотреть в окно, и развлек себя тем, что поручил нескольким духам помучить митингующих, пока Рене не одернула его. После этого им пришлось ждать, пока приедет полиция, чтобы прогнать протестующих недоумков (Эндрю решил попросить духов немного посодействовать в этом, поскольку не видел причин, по которым его оставляют в стороне от веселья), прежде чем они вчетвером смогли вернуться в региональный парк Тилдена, где Дэн смогла с помощью подходящего дерева «перебросить» их обратно в Пальметто. Лисьему Двору повезло, что у них была дриада, достаточно сильная, чтобы использовать деревья для подобных путешествий (хотя и было раздражающе, что телепортироваться или «шагать» можно было только между деревьями, достаточно старыми и крепкими, что позволило бы Дэн использовать свой дар), поскольку фейри, способных создавать телепортирующие заклинания или владеющих магией путешествия меж тенями (например, чистокровных кайт-сидхе), было не так-то просто найти. Эндрю полагал, что именно поэтому Ваймак и принял то решение, которое он принял, когда они присутствовали на какой-то дурацкой вечеринке в месте Двора Знающих Бесконечных Сумерек где-то в Вирджинии (во всяком случае, там росло много деревьев), устроенной каким-то членом ЮВС (Рене и Аарон постоянно держали Эндрю под надзором в течение всего вечера, как и несколько довольно крупных даойн-сидхе, вооружившихся широкими мечами и серебрянными ножами в ножнах в цветах Двора Бесконечных Сумерек, в то время как всем гостям было велено приходить без оружия). Благодаря принятому им решению все собравшиеся Лисьего двора ушли с этой скучной вечеринки раньше времени вместе с окровавленной тушкой Туата де Дананн, которого несли Ваймак и Мэтт, завернув в лучшие плащи Ваймака и Эбби, заляпав при этом кровью всю оранжево-белую ткань. Эндрю шел сзади, отпивая прямо из бутылки крепкого вина, которую он прихватил по дороге, чем заработал недовольный взгляд Дэн. Он лишь усмехнулся, приложившись к бутылке, перед тем как она открыла портал через дерево, и они вдвоем шагнули последними. Духи шептали ему что-то о черном и красном, о воронах, но в этом не было никакого смысла, до тех пор пока Ваймак и Мэтт не разложили свой праздничный подарок на ближайшей ровной поверхности - деревянном столе, на котором часто хранились разные вещи, например, письма для Лисов, оружие, книги и прочая мелочь - в большом фойе первого этажа главного здания места Знающих их Двора. Как только испорченные плащ и накидка были развёрнуты, Эндрю, допив вино, вместе с остальными вассалами Ваймака уставился на бессознательного и окровавленного Кевина Дэя, сына прославленной (и ныне покойной) Кейли Дэй и приёмного сына Тецудзи Мориямы. — Какого черта? — потрясенно выдохнула Дэн. — Кто мог сделать с ним нечто подобное? На него напали за пределами Эвермора? — Не… совсем, — ответил Ваймак, пока Эбби молчаливо попросила Аарона помочь исцелить раненого фейри, а Рене попросила уборщика принести чистое белье. Даойн-сидхе несколько секунд молча изучал их всех, в его темных глазах заметно мерцало беспокойство, прежде чем он коротко кивнул. — Не секрет, что я знал мать Кевина, Кейли. Я учился магии с ней на протяжении нескольких десятков лет, и взамен она помогла мне найти это место Знающих. На его лице мелькнули эмоции - грусть и гордость, когда он обвел взглядом большое фойе, прежде чем взгляд застыл на скорченном и избитом Кевине. — Возможно, из-за этого и репутации Лисьей норы Кевин искал меня с помощью заклинания переноса после нападения Рико Мориямы, когда тот сломал ему левую руку и избил его. — Что? Но это же его… Сет не успел закончить фразу, как Эллисон машинально покачала головой, словно отрицая. Эндрю мало что знал о Кевине Дэе, ему не было до него дела, но он знал о его матери и о том, что тот должен был быть чертовски талантливым магом и искусным фехтовальщиком. Фехтовальщиком, который сражается левой рукой. Точнее, сражался левой рукой, учитывая, с каким беспорядком Эбби и Аарон имели сейчас дело. Хм, где-то тут есть еще вино? Эндрю послал пару духов принести ему еще одну бутылку, поскольку большая часть домашнего персонала, похоже, уже ушла на ночь. Мэтт, сидевший рядом с Дэн, выглядел, как будто вот-вот отключится: его темная кожа, унаследованная от матери-ифрита, побледнела от того же шока, что и у большинства Лисов. — Как он мог так поступить? Рико и Кевин воспитывались как братья, разве нет? Эндрю насмешливо посмотрел на Аарона, но Аарон был слишком занят, чтобы ответить. Ваймак покачал головой. — Не знаю, Кевин едва успел объяснить все, что случилось, прежде чем потерял сознание, но я знаю достаточно, чтобы понять, что ему нужна наша защита, и он ее получит. — Теперь мужчина выглядел серьезным, и это означало, что для остальных - или, по крайней мере, для Эндрю - эта затея станет занозой в заднице.— Есть возражения? Остальные верноподданные поспешили согласиться с ним, хотя Сет и выглядел немного угрюмым, а Эндрю просто одарил Ваймака слишком широкой ухмылкой. С появлением новой бутылки вина его настроение слегка улучшилось, и он помахал недоумкам рукой, собираясь уходить, поручив парочке духов присмотреть за Аароном. — Эндрю? Куда это ты собрался, чертов гном? — окликнул его Ваймак. — Разве ты не собираешься остаться и помочь? — Каким образом? Мне кажется, у вас более чем достаточно людей, чтобы удержать одну здоровую руку Дэя. — Это замечание вызвало бурчание со стороны Дэн и Мэтта и веселое хихиканье со стороны Сета. — Я тут пока ничем не могу помочь, по крайней мере, до тех пор, пока он не умрет, — заявил Эндрю, уходя, собираясь побыть в одиночестве, не считая духов и алкоголя. Конечно, Дэй должен был все испортить. Ублюдок должен был поймать его в тот момент, когда он находился на последней стадии синдрома отмены, когда он до зуда под собственной кожей жаждал проклятого зелья и делал все возможное, чтобы растянуть момент трезвости еще на мгновение, чтобы не схватить бутылку, ожидавшую его в лаборатории Эбби, которая задушила бы напрасный гнев искусственным ощущением гипертрофированного счастья, которое так ему претило, которое медленно, но верно сжигало его эмоции. В его жизни и так было мало поводов для счастья, настоящего счастья… а теперь он больше никогда не хотел испытывать эти эмоции, будь они настоящими или нет. Он просто хотел отключить чувства и остаться в одиночестве. Он хотел, чтобы Кевин Дэй оставил его в покое, но вредитель стоял в дверях его спальни, едва удерживаемый духами, оглядываясь по сторонам; он похудел за последние несколько дней, и его левая рука все еще была перевязана, несмотря на все целебные заклинания и зелья, влитые в его горло, но в целом… Нет, он все еще выглядел как дерьмо. Кейли Дэй никогда не говорила об отце юноши, но он унаследовал ее породу Туатха де Дананн и ее зеленые глаза, хотя его кожа имеющая более насыщенный и теплый оттенок, резко отличалось от одного или двух гобеленов, на которых Эндрю видел высокую бледную женщину с темными волосами и изумрудными глазами. Он был на пару тонов светлее Ники, что подчеркивало его зеленые глаза и делало его привлекательным, несмотря на заостренные уши, характерные для большинства чистокровных фейри, и слабые шрамы на верхней части левой щеки… до тех пор, пока он не заговорил. — Ты и правда так силен, как о тебе говорят, — произнес Кевин как своеобразное «приветствие», — не смотря на то, что ты подменыш. — Очень мило, — криво усмехнулся Эндрю. — А теперь оставь меня в покое, пока я не сломал тебе еще несколько костей. В ответ на это глаза Кевина удивленно расширились. — Нет! Мне нужно поговорить с тобой! Эндрю было все равно и он приказал духам вытолкнуть вредителя… но Кевин даже не шелохнулся. Вредитель выглядел самодовольным и кивнул. — Видишь? Ты не знаешь всего. — Хорошо, я сделаю это сам, — решительно заявил Эндрю. Когда он шагнул вперёд, готовый применить грубую силу, Кевин поднял правую руку, а левую, перевязанную, прижал к груди. — Нет, выслушай меня, я могу помочь тебе! Я клянусь, мы можем помочь друг другу! Фейри редко произносили подобные слова, поэтому Эндрю, несмотря на свою решимость, почувствовал легкий интерес, и это отвлекало его от стремительно приближающейся катастрофы и ползущего к Эбби человека. Это заставило его кивнуть. — Ладно, проходи. — Когда Кевин вошел в комнату, дух захлопнул дверь, подтверждая, что его сила все еще с ним. — Как ты это сделал? — спросил Эндрю. Кевин протянул руку под свою оранжевую рубашку (кажется, она принадлежала Ваймаку), показав, где хранился амулет. — Если ты хорошо подготовлен и готов, можешь использовать всякие штучки, чтобы защитить себя от некромантии, — сказал он, выражение его лица стало решительным, когда он засунул амулет обратно под мягкую ткань. — Если бы ты был хорошо обучен, это бы не сработало, потому что ты слишком силен, но ты все еще используешь только малую часть своего дара. Эндрю нахмурился. — Я стараюсь. Он уже и так тратил слишком много времени на Би. — Я знаю. — Кевин вздохнул. — Я думаю, тот, кто тебя учит, вероятно, не слишком разбирается в некромантии. — Он нахмурился, увидев, как взгляд Эндрю вспыхнул. — Нет, я не хочу их обидеть, и потом, это не самый распространенный дар. — Затем он бросил на Эндрю задумчивый взгляд. — Хотя, может, ты просто недостаточно стараешься? Судя по тому, что я о тебе слышал, половину времени ты тратишь на сон, выпивку и… ой! Эндрю прервал поток оценочного суждения о своем характере, помахав ножом перед лицом Кевина. — Прямо сейчас я склоняюсь к тому, чтобы помочь тебе отправиться в могилу. С какой стати ты решил побеспокоить меня или тебе, просто нравится, когда на тебя нападают? — Но ведь это правда… Мне нужна твоя помощь с Рико! Кевин вскочил, когда нож снова оказался у его лица. — Рико? Что ты имеешь в виду? Эндрю припомнил этого наглого ублюдка с той ночи в клубе и истории, которые он слышал о наследнике Тецудзи, о том, что Рико должен был быть таким же хорошим фехтовальщиком, как и Кевин, если не лучше. А может, и нет. Похоже, в последнее время по этому поводу шли споры. — Думаю, он дал понять, что ты ему не интересен. Отступив назад, Эндрю указал на поврежденную руку Кевина: должно быть, на нее воздействовали серебром, раз она так упорно не поддавалась заживлению. Кевин на мгновение вздрогнул, затем сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Он не хотел, чтобы я уходил, — признался Кевин, глядя на свою левую руку. — Я… ну, мне удалось найти несколько вещиц и использовать чары переноса после того, как он решил, что я потерял сознание. Теперь он наверняка ищет меня. Последняя часть прозвуча негромко и глухо, исказившись от страха. Эндрю несколько секунд смотрел на молодого фейри, в то время как духи кружились вокруг него, призывая покончить с Кевином и отобрать амулет, разобраться с потенциальной угрозой, прежде чем Кевин восстановит свои силы. — Скажи мне правду, — сказал он вредителю. — Я не стану помогать тебе, если ты будешь мне лгать. Когда Кевин поднял голову, он щелкнул языком и постучал лезвием ножа по костяшкам пальцев левой руки. — Как ты сбежал и почему Рико преследует тебя? — Но… — Кевин покачал головой, прежде чем схватить пальцами правой руки подол позаимствованной рубашки. — Ладно. Его плечи опустились, когда он заговорил снова. — Жан… он тот, кто служит Тецудзи и Рико. — Горький смех вырвался у него на мгновение, а выражение лица стало мрачным. — Он был отдан Тецудзи и Рико за долг родителей, не знаю какой, но он застрял там, в Эверморе, и присягнул им. — Пока он говорил, его глаза расфокусировались и уставились в пол. — Но мы всегда находили общий язык. Я всегда думал, что и с Рико мы ладим. — На мгновение его губы скривились. — По крайней мере, до того момента, когда последние несколько месяцев Рико заставлял меня с ним драться, устраивать дуэли с проклятиями и проверять новые заклинания на мне. Я никогда не пытался бороться с ним, мне было все равно, кто из нас лучше, но… По опыту Эндрю, “мне было все равно” было легко сказать, когда у тебя уже все есть, когда ты абсолютно уверен в своих силах. — Дай угадаю, он вызвал тебя на поединок и проиграл? — Нет! — Кевин посмотрел на Эндрю широко раскрытыми глазами, и легкий румянец пробежал по его щекам и ровному носу - это был взгляд провинившегося. — Нет, — повторил Кевин тихим голосом. — Ты позволил ему победить, — уточнил Эндрю. — Нет… но теперь, когда я об этом думаю, получается, что да, — признался Кевин, снова опустив руки. Хм, Эндрю чувствовал, что кому-то явно не хватает стержня. — Ну и ну, дай-ка угадаю, он этого не оценил, настолько, что избил тебя и сломал тебе руку. — Плечи Кевина слегка поникли. — Что произошло после этого? Кевин сделал глубокий вдох, словно собираясь с силами. — Жан подождал, пока Рико уйдет, и помог мне собрать все необходимое, чтобы я смог уйти. Только так я смог выбраться из Эвермора. — Он еще раз вздохнул и смог посмотреть Эндрю в глаза. — Вот почему мне нужна твоя помощь - ты единственный, кто сказал Рико “нет”, кто не дал ему того, чего он хотел. Ты нужен мне, чтобы удержать Рико подальше от меня, чтобы он не забрал меня обратно в Эвермор. Эндрю насмешливо хмыкнул, с трудом веря, что никто и никогда раньше не говорил этому избалованному выскочке “нет”… но это было довольно интересно - подпортить Рико веселье таким образом. — И что я получу взамен? — Я буду учить тебя, — поспешно предложил Кевин. — Я знаю магию, все, что я делал последние семьдесят лет - это изучал ее, исследовал и обучался сражаться. Я могу помочь тебе. Я избавлю тебя от… от этого дурмана гораздо быстрее. Он был не так стар, как Би… в нем еще было это очарование. Самое лучшее, что было у Би - это ее кристальный круг, да и тот был направлен скорее на подавление магии, а не на помощь в ее изучении. — Хм, решено, — проворчал Эндрю, просто чтобы заставить Кевина съежиться, после чего взял с полки свою пачку сигарет и закурил одну. — Чудесно, полагаю, это обеспечит мне развлечение на ближайшие пару десятилетий, сохраняя тебя в целости и сохранности. Кевин вздохнул с явным облегчением, пока Эндрю прикуривал сигарету. — Это… это сработает, вот увидишь. — Затем он сузил глаза. — Начнем завтра, — сказал он, выпрямляясь. — Я поговорю с Ваймаком и Бетси, чтобы они выделили нам подходящее место для тренировок и запаслись всем необходимым, так что будь готов. Эндрю выпустил дым в лицо вредителю. — Удачи. — Я собираюсь раскрыть твой дар, просто подожди и увидишь. — Теперь Кевин выглядел решительным, когда он повернулся, чтобы уйти. — У тебя слишком большой потенциал, чтобы он пропадал зря. Пока он выкуривал сигарету, в груди у Эндрю зашевелились редкие эмоции: предвкушение, неподдельное веселье и что-то, что можно было бы назвать надеждой. Но затем зуд вернулся, и он поспешил в лабораторию Эбби. Весь оставшийся день его избегали, а на следующий… ох, на следующий день Кевин узнал, почему нужно быть осторожнее в заключении сделок. И Эндрю тоже, ведь именно ему пришлось иметь дело с одним из самых назойливых, самоуверенных, упрямых, высокомерных и в то же время трусливых всезнайок. Кевин Дэй действительно обладал огромным багажом знаний о магии, вбитых в его голову, достаточным для того, чтобы ежедневно поражать Би. И когда он не пытался убить себя, пытаясь впихнуть эти знания в голову Эндрю, или наложить на него проклятие или сглаз, пытаясь заставить Эндрю учиться, он делал все возможное, чтобы научиться сражаться правой рукой, поскольку его левая так и не смогла полностью восстановиться после повреждений, которые нанес ему Рико. Впрочем, трус раздражал не только Эндрю: остальные Лисы сначала были ошарашены его присутствием, а потом пришли в бешенство. Кевин вырос в одном из самых престижных мест Знающих, был удостоен славы и почестей за свои способности в магии и бою, а по родословной являлся чистокровным, обладающим безусловной силой. Сет возненавидел его с первого взгляда, а Аарон просто терпеть его не мог. Дэн какое-то время пыталась найти с ним общий язык, но спустя несколько недель ее терпение иссякло, особенно когда Кевин начал оспаривать ее должность правой руки Ваймака (Эндрю не считал, что Кевин делал это намеренно, просто высокомерный ублюдок привык, что люди следуют его примеру, а не наоборот). Конечно, любой, кого Дэн не переносила, становился врагом для Мэтта, а Эллисон с самого начала смотрела на Кевина сверху вниз, задрав свой элегантный нос. Рене, как и полагается волчице в овечьей шкуре, изо всех сил старалась подружиться с Кевином, но Эндрю пару раз замечал в ее глазах вспышки тьмы, когда Кевин говорил с наядой свысока. — Только попробуй сказать мне, что у тебя нет соблазна вскипятить его кровь, — насмехался над ней Эндрю после того, как им, Рене, Эндрю, Кевину и Аарону, пришлось участвовать в очередном благотворительном проекте Ваймака, который включал в себя еще один бесполезный забег за припасами. Во время поездки Кевин вел себя еще более нагло, чем обычно: улыбался, когда они добрались до общины подменышей и более мелких фейри, таких как кобольды и роу, а потом, как только они вернулись на базу, снова стал таким же заносчивым, как и всегда. Частично его плохое настроение объяснялось тем, что Эндрю отказался применять заклинание переноса, когда у него появилась такая возможность. — Пусть временами он немного… заносчив, но я напоминаю себе, что в одиночку человеку нелегко приспособиться к таким переменам, — сказала Рене в своей раздражающе спокойной манере, когда они возвращались на место Знающих с парковки. — К нему стоит проявить немного терпения. Восьми лет было не достаточно? — Лгунья, — поддразнил Эндрю, прежде чем они дошли до дуба. Рене на это улыбнулась, в ее глазах было чистое озорство. — Ну, я же фейри, это ожидаемо. К слову о волнениях, в их месте Знающих тоже царило напряжение: Ваймак из-за чего-то злился на Эбби, а Дэн была так взбешена, что деревья шелестели так громко, что листья летели во все стороны, глаза Мэтта светились красным (Эндрю мечтал однажды встретить настоящего ифрита, их огонь так забавно разгорался), а Би казалось, была готова наложить на всех недоумков заклинание. — Что мы пропустили? — спросил Эндрю у Никки, который грыз ноготь большого пальца, поглядывая на всех с явной нервозностью; рядом с ним стоял Аарон, сложив руки на груди и демонстрируя крайнюю степень скуки, но Эндрю заметил горсть амулетов, которые держал его близнец. — А, Эбби ушла одна и чуть не попалась в руки прихвостням Мориямы. Никки вздрогнул, когда Эндрю напрягся и духи опрокинули вазу, в которую кто-то, вероятно, один из многочисленных беженцев их Двора, собрал цветы из одного из внешних садов. — Что… где именно это было? — спросил Кевин, его голос был напряжен, а глаза расширены. — В соседнем городе, — ответил Аарон, его голос звучал так же скучающе, как и его вид. — Не волнуйся, они либо мертвы, либо ушли. — Ну разве это не приятный сюрприз? Теперь я могу уважать Эбби, — заявил Эндрю, чем заслужил недовольные взгляды от близнеца и Рене, и шокированные - Кевина и Никки. — Что, только не говорите мне, что кто-то из вас думал, что она способна на такое, — насмешливо протянул он. Хотя, черт побери, наличие у нее хоть какого-то стержня, подпортило ему все удовольствие; он думал, что за последние несколько лет доказал Рико, что бессмысленно посылать кого-либо в Пальметто или Лисью нору, пытаясь вернуть Кевина в Эвермор, к нему и его услужливым духам. — Возможно, потому, что это была не Эбби, — пояснил Аарон. — Это был какой-то бродячий фейри, с которым она столкнулась и который сначала убил двоих, а затем тенями проводил ее до дома, после чего исчез. Элисон и Сет пытаются найти его, но Ваймак сказал, что это, скорее всего, это безнадежно. В кои-то веки Кевин перестал паниковать, услышав страшное слово на букву “М”, и для этого ему не потребовалось вливать в себя кучу алкоголя или получать от Эндрю (что тоже портило Эндрю веселье), чтобы перевести взгляд на Аарона. — Тенью шагающий? Серьезно? Ты знаешь, как редко их можно встретить? Я только… — По какой-то причине волнение исчезло с его лица, и он прижал левую руку со шрамом к груди. — Я знал всего нескольких, и их больше нет. — Да, но похоже, что и этот тоже исчез, — Эндрю сделал грубый жест, собираясь уходить. — Если здесь нет надоедливых птиц, которых я должен убить, то я иду спать. Это была ложь - видите ли, он тоже мог быть хорошим фейри, - но вся эта благотворительность чертовски раздражала его, и он хотел бы выпить в своей комнате пару часов без идиотизма, пока Ваймак и остальные не разберутся со своими проблемами, а Кевин не будет надоедать кому-то еще своими разговорами о редких фейри и магии. Одним из плюсов небольшого “приключения” Эбби оказалось то, что Рико, казалось, совсем забыл о прошлых неприятностях своих людей, когда отправил их на разведку к Лисьему двору. Так что, хотя дежурство подразумевало долгое пребывание под зельем, это также дало возможность Эндрю использовать все годы тренировок с Кевином, чтобы немного разрядиться и выпустить пар (ну, возможно, не немного) и послать несколько чудесных разлагающихся подарков обратно в Эвермор (конечно, под чарами, по крайней мере, пока они не достигнут их места Знающих). Он не знал, почему Рико вдруг так настойчиво решил вернуть Кевина после почти десятилетнего спокойствия, но вскоре этот самовлюбленный ублюдок угомонился. Эндрю чувствовал лишь легкое разочарование. Рико снова поставили на место, Эндрю был поглощен магическими тренировками с Кевином и Би (хотя он задавался вопросом, стоит ли это того - хоть ему все лучше удавалось использовать свой дар, ЮВС явно наплевал на это, конечно за исключением того, что он и дальше оставался под влиянием наркотиков), смирился с другими Лисами и бессмысленными заданиями Ваймака, с угрюмым настроением Аарона и витающим в облаках Никки. Он справлялся со всем этим, но на самом деле он хотел только одного: чтобы его оставили в покое, только он и его духи, чтобы они впивались в его вены, пока не вытечет это гребаное зелье, и он больше не ощущал этой фальшивой радости. Он хотел просто лежать в постели и делать все, что, черт возьми, ему вздумается, хоть раз. Получится ли это у него когда-нибудь? Как фейри живут так долго? Как они переносят бремя прожитых лет? Ему еще не исполнилось и шестидесяти, но он чувствовал себя ужасно старым. На него обрушилось так много, и казалось, что он не помнит всего, что произошло за последние… черт возьми, за последние пару десятилетий! Для него это уже не просто годы, а целые эпохи и несмотря на его эйдетическую память, в его голове все смешалось. Там были Аарон, Кевин и остальные Лисы, Би и Ваймак. Это была Калифорния, до и после духов, Колумбия до и после смерти Тильды, а теперь Лисий Двор до и после Кевина. Это уже не просто время, а целые истории, и с тех пор, как он оказался в Южной Каролине, большая часть его жизни была связана с клятвами, которые он дал. Так много в его жизни зависело от магии. Он не мог ненавидеть ее, когда она была неотъемлемой частью его жизни, но он не был ей так одержим, как Кевин, и не жаждал ее так сильно, как Аарон. По крайней мере, он не стремился к статусу, который он мог бы получить благодаря ей, так же отчаянно, как Аарон. Возможно, именно это и стало причиной их разногласий. Ну, и то, что он убил Тильду, конечно. Би, казалось, заметила, что он отдалился от происходящего, и попыталась помочь, призывая его открыться, но он лишь еще больше замкнулся в себе. Его маниакальная улыбка служила щитом от всех, даже когда его окружали Кевин, Аарон и Никки. Он как мог ускользал от тайн Знающих на своей машине (теперь это был Мазерати 3200GT - Ваймак что-то подозревал, но уже понимал, в каких битвах можно победить… о, это была не одна из них), оставаясь один, когда это было возможно, и с тремя членами семьи, когда такой возможности не было. Всегда были Райские Сумерки, где можно было забыться в выпивке (а порой и в чем-то другом, Роланд как всегда был любезен), и выходы в “человеческий” мир на короткие мгновения, чтобы рассмотреть новые изобретения или просто поразвлечься (Никки всегда был готов пройтись по магазинам, Аарон - поесть, а Кевин интересовался учебниками истории, чтобы обсудить, что в них написано неверно). Если что-то хорошее есть в долгой жизни фейри, так это возможность наслаждаться новыми быстрыми машинами (впервые за долгое время его улыбка была искренней, когда он подумал, насколько Мазерати лучше жалкого «Форда Пилот» Тильды), наблюдать за увлечением Аарона мобильными телефонами (даже если они и не работали в месте Знающих), слушать разглагольствования Кевина о том, что фейри нужно серьезно заняться компьютерами, потому что там хранилось много информации, которую они могли бы использовать. Он стал свидетелем одного из таких разглагольствований, когда Кевин и Ваймак вместе с ним выполняли задание в месте Знающих в Аризоне, порученное старым другом Ваймака - полутроу по имени Эрнандес. Он отвечал за безопасность в Стардауне, и, похоже, кому-то удалось пробраться в место Знающих и ограбить их хранилище, где они держали запасы, которые продавали большей части юго-западных Знающих и фейри-сообществ. — Ты уверен, что это не заказная работа? — спросил Ваймак сразу после того, как Кевин одним из своих заклинаний перенес их в место Знающих. Эрнандес, пожилой подменыш с черными волосами, покрытыми сединой, и смуглым лицом, который, вероятно, был обусловлен кровью троу, покачал головой. — Нет, здесь всё под действием заклинаний. — Услышав это, Ваймак снова покачал головой. — Мы согласны с этим, это действительно не так уж плохо. Но да, мы никак не можем понять, как вор проник сюда. — Дай нам немного времени, и мы его поймаем, — пообещал Ваймак. — Как я уже говорил, нет определенного шаблона действий, но у нас появились новые запасы, так что сейчас, пожалуй, самое подходящее время для поимки. Дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится. Когда Эндрю хотел что-то сказать, Ваймак бросил на него грозный взгляд, заставив его замолчать. Вот так он, из-за скуки и без всякого удовольствия, стал слушать, как Кевин рассказывает о том, что люди делают компьютеры всё быстрее и меньше, что они могут носить их с собой в разные места, поэтому фейри должны быть более внимательны к подобным вещам. Им нужно было больше работать с устройствами, может быть, придумать, как заставить электричество работать в местах Знающих или привлечь больше фейри к программированию, потому что пренебрежение людьми и их изобретениями не очень-то шло им на пользу. Пока этот вредитель что-то бубнил, Эндрю встал и подошел к единственному столу, где Ваймак оставил свой меч в ножнах (дух подростка подсказал ему, что он отлучился в уборную), и, отвлекаясь, проверил, как там поживают остальные духи. Здесь была пара крыс, спящая кошка, которой было лень выполнять свои обязанности, гнездо скворцов на стропилах дальнего востока и… о, погодите-ка, что это было? Наконец-то хоть что-то интересное. — Кевин, заткнись, — прорычал Эндрю, подхватив меч в ножнах, поскольку свой посох ему пришлось оставить в месте Знающих - без него было не так весело, - и начал красться вперед, туда, где, как указал один дух, незваный гость рылся на полке. Хм, стоп, дух сказал, что чужак только что поднял голову. По какой-то причине… по какой-то причине дух, принадлежащий молодой женщине, занервничал. — Приготовь заклинание. — Подожди, это… — Кевин замолчал, потянувшись к специальному кожаному мешочку на поясе и вытащив оттуда несколько амулетов. Пока он возился с ними, Эндрю приказал духам создать помехи со стороны, противоположной той, откуда они шли, как раз в тот момент, когда Кевин подбросил в воздух заклинание, от которого склад залило светом. Эндрю услышал, как Ваймак окликнул их сзади, в тот же момент, когда впереди послышалось ругательство и слабый звук шагов, он отпихнул Кевина за спину, а сам отошел в сторону, выхватив меч из ножен и усмехнувшись. Как он и рассчитывал, он поймал убегающего вора за грудки, и они полетели вниз, кувыркаясь, как марионетки, у которых перерезали ниточки. Пришло время поиграть. Он только успел обнажить меч, как Ваймак крикнул ему. — Черт возьми, Эндрю! Именно поэтому ты не учавствуешь в переговорах! Отойди! — Когда он замешкался, Ваймак снова крикнул. — Отвали! — Ладно, — проворчал Эндрю, пиная все еще задыхающегося вора и попадая ему прямо между ключиц. Он приказал духам удерживать ублюдка… но они не приближались к нему. — Что это значит? — огрызнулся он и повторил движение. Тем временем Кевин произнес какое-то заклинание и удивленно уставился на вора. — Что… подождите, почему это не сработало? — Он бросил один из амулетов в сверток поношенной одежды и вскрикнул, когда тот отскочил от правого плеча вора и упал на землю. — Это невозможно! — Яйца Оберона, что, черт возьми, происходит? Кто ты такой? — Ваймак сделал шаг к вору, выхватил меч у Эндрю, что только заставило вора, все еще пытавшегося отдышаться, попятиться назад. — Н-не, не подходи, — прохрипел он, поднимая голову. Капюшон его старомодной мантии откинулся, открывая взору спутанные каштановые кудри, выглядевшие так, словно их кромсал ножом трехлетний ребенок, а потом оставил на месяц-другой нерасчесанными, огромные карие глаза, расширенные от паники, и лицо, заинтересовавшее Эндрю, несмотря на всю нелепость ситуации: острые скулы и узкий подбородок. Вор был одет в наряд, который выглядел так, будто ему самое место в каком-нибудь средневековом фильме, на его худых ногах не было обуви, и при нем было как минимум несколько ножей. На лице Ваймака промелькнуло что-то похожее на жалость, возможно, из-за того, что вор оказался едва ли крупнее Эндрю, тощий, как черт, и, возможно, лет шестнадцати. Может быть. Но, судя по тому, что он каким-то образом подавил магию Кевина, он был фейри, так что все это могли быть лишь впечатляющими чарами. — Послушай, малыш, мы не причиним тебе вреда, ясно? Мы просто хотим с тобой поговорить. — Никаких обещаний, - пропел Эндрю, вытаскивая нож из левой нарукавной повязки и постукивая им по костяшкам пальцев, а сок радости вызвал на его лице широкую ухмылку, когда он уставился на «малыша»; световые чары Кевина угасали и тени вновь наполнили склад. — Проклятье, Эндрю, мне не нужно… черт! — Ваймак говорил за всех, когда в один момент парень растянулся на полу, а в следующее мгновение, как только тени упали на него, он исчез. — Тенью шагающий, — благоговейно выдохнул Кевин, шагнув вперед, чтобы поднять свой упавший амулет. — Он действительно Тенью шагающий. — Ни хрена себе, — протянул Эндрю, глядя на пустое место на полу. — Похоже, они не так уж редки, как ты говорил. Как… досадно. Похоже, ему так и не суждено было поиграть. Эндрю нахмурился от разочарования: возможно из-за того, что у него отобрали игрушку, или из-за того, что остались вопросы без ответов, например, что напугало его духов и как этот мальчишка смог нейтрализовать магию Кевина. — Черт меня побери, — повторил Ваймак, потирая лицо. — Это должно быть Нил Эбби, не может быть, чтобы на свете было два таких юных Тенью шагающих, как он. Она будет в ярости, когда узнает, что мы наконец-то наткнулись на него, а он сбежал, потому что кто-то вышиб из него дерьмо и угрожал ему. По его взгляду стало ясно, кто возьмет вину на себя, какая прелесть. Эндрю ответил мудаку, показав ему третий палец, а Кевин остался неподвижным, сжимая амулет в руке. — Как ему удалось проникнуть в место Знающих? И что произошло с моими заклинаниями? — Кевин посмотрел на Ваймака с выражением замешательства на лице. — Тенью шагающие… Сколько из них, по-твоему, могут так легко проникнуть в места тайн Знающих и выбраться из Дворов, к которым доступ должен быть закрыт? Лицо Ваймака изменилось с гневного на обеспокоенное. — Ты прав, я не знаю ни одного Тенью шагающего, способного на такое, даже среди Хатфордов. — Он провел рукой по волосам, тогда как левой все еще держал меч. — Пойдем, поговорим с Эрнандесом и скажем ему, что мы хотя бы разгадали его загадку. Не думаю… что-то мне подсказывает, что парень больше не вернется сюда, к тому же он знает, что за ним тут могут следить. Гнев вернулся, но лишь на мгновение, чтобы смениться жалостью. У этого парня на лбу было написано “бегунок”. — Если он способен проникнуть к Знающим, у него есть на это свои причины, — заявил Кевин, убирая амулет обратно в мешочек. — Представь себе, что… — он резко осекся и покачал головой. Интересно, какие бы действия предприняли вечно мирные и нисколько не жадные фейри в отношении того, кто мог бы нарушить единственное надежное и безопасное в их жизни - тайны Знающих? У Эндрю не было ни малейшего представления, ни малейшей догадки. Жаль, что вор не задержался здесь, он мог бы сделать все более интересным. ******* Нил сидел, прижавшись к дереву, вокруг него собралась стая: Умбре свернулась калачиком рядом с ним, а Нуит стоял перед ним, пока человек на Темной тропе звал Натаниэля. — Нет, — пробормотал Нил, повернувшись к Умбре, которая смотрела на него с вопросом в блестящих черных глазах, в которых читалось невысказанное предложение пойти поохотиться, подкрепиться. Нил не знал, окончательно ли он сошел с ума или нет, но он мог поклясться… он мог поклясться, что теперь он понимает теневых волков, может найти смысл в их рыке, рычании и лае, в том, как они склоняют головы набок и улыбаются, обнажая зубы. — Оставь его, — попросил он подругу. За болью и за далью пути хранилось воспоминание о человеке с серыми глазами, как у его матери, со светлыми волосами на тон темнее ее, с лицом не таким нежным, но очень похожим, который однажды встретил их на Темной тропе, дал матери деньги и амулеты, обнял ее и потрепал волосы Нила - нет, Натаниэля, - прежде чем вернуться в мир смертных. Натаниэль впервые увидел, как его мать плачет, тогда, когда она смотрела вслед уходящему брату. Нил не знал, для чего Стюарт Хэтфорд искал того, кого уже не существовало, но он не желал ему зла. Он просто хотел, чтобы тот ушел. Он хотел, чтобы все люди, преследующие его, ушли. Это была ужасная ошибка - помочь женщине-фейри в магазине, раскрыть себя прихвостням Мориямы. Возможно, если бы он убил их всех, все бы обошлось, но одному из них удалось сбежать и доложить Тецудзи, а теперь, казалось, куда бы ни свернул Нил, за ним охотились либо люди Тецудзи, либо люди его отца. Он не понимал этого, не знал ничего о том “долге”, о котором говорила гвиллион, он просто осознал, что очень устал бежать. Нил заснул, пока ждал, когда Стюарт уйдет, и проснулся от теплого прикосновения волков, окружавших его, и ненадолго все стало хорошо. Он встал, попил воды и поел фруктов, а потом они побежали, побежали от радости, а не от страха, потому что впереди их ждала только Темная тропа, и им оставалось только бежать по бесконечной дороге. Он бежал, ел, спал и смеялся, когда волки натыкались на маленьких существ, которых он не замечал, когда был с матерью (некоторые из них были почти как кролики, некоторые - как нечто среднее между барсуком и ежом, а некоторые… некоторые не были похожи ни на что, что он когда-либо видел), и охотились на них с возбужденным рыком. А потом люди находили их, использовали заклинания переноса, порталы или еще что-то, что позволяло им получить доступ к Темной тропе, и подстерегали его. Нил отбивался от них с помощью магии, ножей и теневых волков, но это истощало те немногие запасы, которые у него были, а выходить в мир людей после стычки с людьми Мориямы стало слишком рискованно. Как будто за ним следили шпионы (весьма вероятно, учитывая, насколько могущественны были его отец и Морияма), поэтому однажды он случайно проник в место Знающих и был удивлен тем, что ему удалось проникнуть за “границы” святилища Тайн и при этом остаться незамеченным. Он не мог взять у Знающих слишком много, рискуя оказаться замеченным, и решил, что, украв в Стардауне все необходимое, перестрахуется. Он помнил уроки матери и брал только случайные предметы в случайное время, стараясь не делать ничего, что можно было бы счесть закономерностью. Он брал только то, что ему было нужно, и с легкостью проскальзывал мимо дежуривших стражников. А потом его поймали… Он не знал, что это было, но он что-то почувствовал. Что-то, что заставило ненавистную магию внутри него вспыхнуть и ожить, заставило ее потянуться и ухватиться за… он не был уверен, за что именно. Он уже заканчивал собирать все необходимое, как вдруг послышался звук падения чего-то на пол. После этого он бросился бежать в сторону теней, как раз в тот момент, когда сработали световые чары и которые, ослепили его. Он продолжал бежать, руководствуясь инстинктом, и наткнулся на металлический прут или нечто подобное. После этого все пошло кувырком: его, запыхавшегося, сбил с ног какой-то ухмыляющийся придурок, а Кевин Дэй попытался запустить в него заклинанием. После этого Нил не стал задерживаться. Достаточно было того, что Тецудзи Морияма посылал своих людей за Нилом, но увидеть увидеть Кевина и вспомнить тот день, с которого всё началось? День в Эверморе, когда он думал, что просто поиграет с мечами и заклинаниями с Рико и Кевином, как и в предыдущие визиты, но их привели в комнату, где его отец тупым топором разделывал джек-ин-иронса. Пока отец медленно расчленял великана, Нил чувствовал, как внутри него что-то пробуждается, как он тянется к угасающей жизни, мерцающей перед ним. В ту ночь мать забрала его, и они не переставали бежать. По крайней мере, Нил не переставал бежать. После встречи с Кевином он старался быть более осторожным, не рисковал возвращаться в мир смертных (он стал еще хуже, чем раньше: воздух был настолько густым от привкуса металла и химикатов, что он едва мог дышать, и всё было таким непонятным), но куда бы он ни повернулся, всюду были фейри. Были люди его отца, были люди Мориямы, были незнакомцы, которых он даже не знал. Он использовал Темную тропу, чтобы бегать повсюду - в Европе, Азии, Африке, Южной Америке и Канаде, везде, где были фейри, и всегда одно и то же. Везде на него кто-то охотился. Теневые волки хорошо питались на Темной тропе, но Нил становился всё более измученным, его правое запястье постоянно болело от браслета, предупреждающего об опасности, его разум устал от заклинаний, создания чар и наложения сглаза в попытке обрести покой. Именно в надежде обрести его он отправился украсть немного обсидиана и бирюзы из магазина в окрестностях Невады, решив, что тот находится достаточно далеко от крепости его отца и Тецудзи, и ему удастся избежать их внимания. Он бы пробрался туда ночью, взял достаточно полудрагоценных камней и вернулся бы на Темную тропу, чтобы закрыть порталы и не дать другим людям возможности использовать их для телепортации на Темную тропу. Мать говорила ему, что порталы - самый распространенный способ перемещения, им могут воспользоваться те, кто обладает даром переноса, и что люди с такими способностями встречаются редко. Если он сможет сделать Темную тропу более труднодоступной, то ему не придется возвращаться ни к Знающим, ни в мир смертных. Он успел собрать примерно половину необходимого, прежде чем браслет сжался на его запястье, но не успел он шагнуть обратно на Темную тропу, как что-то врезалось в него, в глазах вспыхнуло, а затем… … он проснулся от боли, от жжения в запястьях, от ужасной жажды, от пульсации в голове, от напряжения и боли в теле. Ему пришлось несколько раз моргнуть, пытаясь сфокусировать взгляд, и сначала всё, что он увидел, было черным. Только через мгновение он понял, что пол, на котором он лежал, - это сверкающий черный мрамор. — Наконец-то проснулся, Натаниэль? Нил напрягся при звуке этого голоса, почему-то странно знакомого. Его тело протестовало против резкого движения, а запястья заболели еще сильнее - он застонал, когда понял, что они скованы серебряными наручниками. На правой руке и предплечье засохла кровь, и по какой-то причине она болела сильнее, чем левая, что, по его мнению, было связано с тем, что наручник на ней казался массивнее, чем на левой. Послышался звук приближающихся шагов, и он попытался сесть, но не успел этого сделать, как кто-то схватил его за волосы и рывком усадил в более или менее вертикальное положение. Он понял, что перед ним смутно знакомый молодой человек… Рико, и с ужасом узнал небольшой шрам на левой щеке - небольшая линия, полученная в детстве от тренировок с мечом, которую тенгу носил с гордостью. — Мы не смогли снять браслет, — с легкой улыбкой сказал Рико, его тон был спокойным, словно он рассказывал сказку. — Его нельзя было срезать или снять заклинанием, поэтому нам пришлось надеть на него наручник. Скажи мне, Натаниэль, где ты был все это время? Где ты был, что не старел десятилетиями и так сильно изменился? Кто-то еще двигался вокруг них, темная фигура с легкими шагами, но Нил мог смотреть только на Рико, потому что тот зажал ему голову, мог вглядываться в темные глаза и жестокое выражение лица. — Я… я не…. — Что он имел в виду, говоря о его внешности и возрасте? — Почему? Почему Рико искал его? Рико слегка улыбнулся и свободной рукой сильно ударил Нила по лицу, достаточно сильно, чтобы рассечь ему губу и откинуть голову в сторону. — Вопросы задаю я. Мы искали тебя почти двадцать лет, а нашли в таком виде. Я хочу знать, что произошло. Нил, собрав всю желчь и кровь во рту, плюнул ублюдку в лицо и едва слышно рассмеялся, прежде чем его снова сильно ударили, и он упал на пол, вырвав при этом прядь волос. — Отвали, мать твою, — пробормотал он, лежа на полу; черный мрамор прохладно прижимался к его избитому лицу. — Ублюдок. — Это была Темная тропа, не так ли? — спросил Тецудзи. Нил напрягся при звуке голоса Тецудзи, такого же глубокого и безэмоционального, каким он его запомнил, и который предотвратил очередной удар Рико. Шаги приближались, и он сдержал крик, когда что-то железное ударило его по спине. — Ты прятался на Темной тропе. Он закрыл глаза и молчал. — Этого не может быть, — возразил Рико. — Он должно быть прятаться у своего дяди или еще у кого-нибудь, ты же знаешь… — Я знаю, что вижу перед собой, - сказал Тецудзи. — Я знаю легенды, но как, по-твоему, мы с Кейли смогли найти Знающих? И есть только одно объяснение, почему фейри могут выглядеть так, как он, - как король и королева. — Нил зашипел, когда железная штуковина, оказавшаяся концом трости Тецудзи, задрала ему подбородок и заставила посмотреть на ублюдка - в отличие от Рико, Тецудзи ничуть не изменился за эти годы. — Или, если сказать точнее, как Мэб, верно? — Темные глаза Тецудзи сузились, когда он изучал Нила. — Да, ты чистокровный, происходишь от нее с обеих сторон. Каким-то образом в тебе оказалось именно то, что необходимо, чтобы Темная тропа приняла тебя и не убила, когда ты нарушил правила. Несмотря на боль, несмотря на то, что он был связан у ног этих ублюдков, Нил оскалил зубы. — Ты… фантазер. Тецудзи приподнял густую бровь, но в остальном не выказал никаких эмоций, а Рико улыбнулся в извращенном восторге. — Нет, не думаю. — Он провел тростью по левому уху Нила, отчего Нил изо всех сил постарался заглушить стон боли. — Ты ведь не видел себя, верно? На Темной тропе, полагаю, нет зеркал. Один взгляд, и ты бы узнал правду. — Отпустите меня, - процедил Нил сквозь стиснутые зубы, недоумевая, почему они так прицепились к его внешности. — У вас… нет причин для… Он вскрикнул, когда трость снова опустилась на его спину. — Да, Клэр сказала нам, что ты, похоже, не знаешь своих обязанностей, — заметил Тецудзи, а затем снова ударил Нила и повалил его на пол. — Скорее всего, в этом виновата твоя мать, но это не освобождает тебя от ответственности, особенно теперь, когда я тебя увидел. Ты знаешь, что твой отец принадлежит моей семье, но знаешь ли ты, что ты также принадлежишь мне? — Когда Нил застонал от боли и отрицания этого заявления, Тецудзи снова ударил его. — Тебя привезли сюда еще ребенком, чтобы я определил твою ценность, подтвердил твои способности к магии и владению оружием. Как только твой унаследованный дар пробудился бы, тебя должны были отдать мне, чтобы я распоряжался тобой по своему усмотрению. К сожалению, твоя мать решила вмешаться. — Он ударил Нила так сильно, что сломал ему ребро. — Столько лет она потратила впустую. Когда Нил лежал на полу, задыхаясь от боли, а разум кричал, что нужно встать, найти тень, чтобы убежать, что-то сделать, Тецудзи отступил назад. —Сломай его, — сказал он Рико. — Его нужно сломить, чтобы его магия досталась нам вместе со всем, что он знает о Темной тропе. — Да, Хозяин. — Рико был похож на маленького ребенка, которому дали единственную игрушку, которую он жаждал долгие годы, и он потянулся к Нилу еще до того, как его дядя вышел из комнаты. Нил застонал, когда его снова потянули за волосы, и огонь вспыхнул в левом боку, где сломанное ребро ныло при движении. — Фу-ах! — Он прикусил губу, когда Рико дернул его за правое ухо. — А я-то думал, что ты умер, — пробормотал Рико, отпустив ухо Нила. — Думал, твой отец добрался до тебя и разрубил на куски, или ты покончил с собой, чтобы не дать ему забрать тебя. Потом мы узнали, что ты помогал той шлюхе из Лисьей норы.— Он улыбнулся, и выражение его лица стало довольным, когда он снова дернул Нила за ухо.— Я помню, каким упрямым ты был в детстве, как не сдавался, пока не освоил заклинание или прием с мечом. А теперь ты мой, Натаниэль. Нил чуть было не поправил ублюдка, чуть было не сказал ему, что это больше не его имя, но чем меньше Рико знал, тем лучше. Он снова попытался плюнуть ублюдку в лицо, но Рико выхватил нож и провел им по груди Нила, одновременно поднимая его на ноги. — Иди к чер-ау! — Скоро ты будешь стоять передо мной на коленях и называть меня хозяином, — поклялся Рико. — А теперь пойдем, у меня есть для тебя новый дом. Этим «домом» оказалась камера, где он был прикован к стене и где Рико проводил бесконечное количество времени, добавляя новые шрамы на тело Нила, где он терзал его ножами, как серебряными, так и железными. У него был молодой лианнан-сидхе с черными волосами и бледной кожей, который прятался где-то позади, его лицо было пустым, но серые глаза были полны вины, когда он помогал Рико, удерживая ноги Нила, или когда он вытирал его, или делал все что прикажет Рико. Когда Рико уходил, он часто бормотал Нилу по-французски - язык, который Нил знал еще со времен бегства с матерью, - пока ухаживал за Нилом и его камерой. — Будет лучше, если ты просто сдашься, — убеждал его Жан, молодой фейри. — Так боль прекратится. Нил лишь прерывисто рассмеялся и покачал головой: в нем было слишком много от матери, чтобы «сдаться». В какой-то момент Рико и Жан осознали, что Нил не притрагивается к еде, которую они ему оставляли; она была… странной на вкус. Как будто в ней чего-то не хватало или она была как-то не так приготовлена. Перед Жаном встала малоприятная задача - заставить Нила поесть. Даже если ему не нравилась местная еда, когда вокруг было так много боли и железа… с каждым днем он становился все слабее и слабее. Рико был уверен, что Нил делает это нарочно - голодает, - но тут заглянул Тецудзи, и через пару дней ему принесли несколько фруктов с Темной тропы, помятых и перезревших. Нил почувствовал, как что-то внутри него сжалось от этого зрелища, но он не смог удержаться и не съесть их, как только почувствовал их запах, и ему сразу стало легче. Даже когда стало ясно, что Тецудзи был прав, когда говорил, что Темная тропа изменила его. И что его мать все-таки была права, когда говорила о тех правилах. Но если бы Нил только мог как-то освободиться от наручников, он бы соскользнул обратно на Темную тропу и больше никогда не возвращался бы сюда. Особенно после того, как Рико понял, что, сколько бы он ни бил Нила, сколько бы ни резал его, Нил не сломается. Тогда он послал своих людей в камеру Нила. ******* Поездка в Колумбию проходила спокойно; Эндрю заметил встревоженные взгляды брата и кузена, когда они остановились перекусить перед тем, как отправиться в клуб. Они обменивались взглядами на заднем сиденье Мазерати, а затем быстро схватили напитки и убежали на танцпол, как только закончились шоты. Кевин, трусишка Кевин, держал двойную стопку водки в левой руке и пристально вглядывался в ее содержимое. — Мы можем… — Нет, — отрезал Эндрю. — Мы не будем говорить об этом сегодня. Сегодня, или завтра, или… ох, через год или два. Сколько ему там оставалось до ста лет? Эндрю сжал челюсти, а его губы дернулись вверх. Он мысленно проклял ЮВС и когда дух опрокинул стул, вынужден был отвлечься от мыслей об этих садистах-всезнайках. Кевин вздрогнул от неожиданности и быстро опрокинул в себя водку, и Эндрю последовал его примеру. — Мы что-нибудь придумаем, — сказал Кевин, отставив рюмку и беря в руки следующую. Его голос был тихим, а глаза опущены. — Я же сказал тебе не говорить об этом, — предупредил Эндрю. После этого трус начал по-настоящему напиваться. Эндрю не возражал, поэтому он перестал бороться с ухмылкой, которая так и норовила расползтись по его лицу, и присоединился к нему. Кевин, кажется, не собирался присоединяться к остальным на танцполе в тот вечер (он что, нянчился с Эндрю? Какое убожество), поэтому он был рядом с Эндрю, когда пришло время возвращаться в бар за очередной порцией выпивки. Эндрю поставил поднос с пустыми бокалами на барную стойку и стал ждать, пока Роланд подойдет и нальет им, пока духи служили барьером, отгораживающим всех от него и Кевина; хотя клуб технически был “безопасным убежищем” - не считая парковки - и Мориямы уже поняли, что пьяный Эндрю не означает беспечный Эндрю, не было никакого смысла рисковать. — Эй, вернешься за добавкой? — спросил Роланд, подходя к нему, как всегда с дразнящей улыбкой на лице и одетый в облегающую черную футболку. Он поднял бровь на Эндрю, который быстро покачал головой. Не тогда, когда он не доверял себе, не мог предсказать, как поведет себя, и поэтому не хотел рисковать руками другого человека. Не хотел рисковать, чтобы руки другого человека касались его. — Это было быстро, — продолжил Роланд, слегка пожав плечами, чтобы показать, что он не обиделся. — Полагаю, вы слышали новости, верно? Ты обычно в курсе всего, что связано с Мориямой. Он бросил взгляд на Кевина, который уже слегка покачивался под действием выпивки. Услышав это слово, это имя, Кевин поспешил выпрямиться, да так, что едва не опрокинулся навзничь, пока не восстановил контроль над своим телом, а Эндрю разрывался между ухмылкой и рычанием - ах, да, надо же было ценить магически измененные эмоции. Ну, не совсем так, но раз уж он не мог убить ублюдков, ответственных за происходящее в данный момент, то он решил - сосредоточиться на Мориямах. Еще одни выродки, которых он собирался однажды убить. В порядке очереди, конечно. Мечты, мечты. — Что же с ними, а? — спросил Эндрю, опираясь сложенными руками на стойку бара. — В последнее время Ваймак был злым и не давал нам покоя. Он оплатил за выпивку, но вся эта рабочая хрень так раздражала. Роланд слегка нахмурился, продолжая наливать напитки Кевину. — Только то, что они наконец-то поймали одного Тенью шагающего, парня, который может проникать в места Знающих. Во взгляде карих глаз и спутанных каштановых кудрей Эндрю увидел разочарование от того, что его веселье прервалось, и досаду от того, что Эбби так долго была в ярости. — Отлично, — проворчал он, выхватывая один из напитков и поднимая его в тосте. — За занозу в заднице. Он терпел плохое настроение Эбби без веской на то причины, Ваймак кричал на него, что “вот почему у нас не бывает хороших людей, ты постоянно их отпугиваешь”, а остальные Лисы после Звездопада были еще более несносными, чем обычно. — Подожди, ты сказал „Мориямы“. — Кевин тоже наклонился, но не для того, чтобы выхватить напиток, что было несвойственно ему. Эндрю нахмурился, заметив озабоченное выражение на лице друга. — Ты хочешь сказать, что Мориямы поймали его? Роланд кивнул, выражение его лица было слегка торжественным. — Да, и если честно… — Он огляделся по сторонам и наклонился к ним поближе. — Люди не в восторге от этого. Если подумать о способностях парня. Но никто ничего не может сделать, ведь парень-то Веснински. По какой-то причине это имя заставило Кевина застонать и облокотиться о барную стойку так, словно у него только что отказали колени. — Нет. — Лицо Кевина покраснело, когда он покачал головой. — Натаниэль? Он Натаниэль? Теперь Роланд выглядел немного испуганным и протянул Кевину рюмку. — Да, Натаниэль Веснински. Он взглянул на Эндрю, словно спрашивая, что, черт возьми, происходит, а Кевин отхлебнул водки, словно это был эликсир жизни. Эндрю же покачал головой в замешательстве; он помнил, что “Веснински”, так звали правую руку Мориямы, было скорее проклятием среди фейри. Но Эндрю никогда не слышал о Натаниэле Веснински. — Что ж, спасибо за сплетни, приятно знать, что эти ублюдки нашли, кем заняться на время. — Эндрю постучал по подносу в знак того, что ждет остальных напитков. — Может быть, я смогу взять отпуск или что-то в этом духе. — Может быть. — Роланд слабо улыбнулся, заканчивая заказ, и Эндрю заметил, как Кевин попятился, словно все еще ошеломленный новостями, когда они вернулись к своему столику. Он дал трусу минуту и пару рюмок, прежде чем придвинул напитки поближе к себе и заговорил. — Думаю, тебе есть что рассказать, да? — Его улыбка приобрела резкий оттенок. — Кто такой Натаниэль, и почему ты не узнал его на складе? Кевин издал тихий скулящий звук, потирая лицо, и на мгновение его пальцы задержались на слабых шрамах на левой щеке. — Потому что… потому что на нем были чары, и потому что я думал, что он мертв. — На мгновение он бросил мрачный взгляд на Эндрю, а затем с тоской посмотрел на напитки. — Все думали, что он мертв, он пропал без вести на несколько десятилетий, почти на столетие. Он сын Натана, всего на пару лет младше меня и… и Рико. — Его покрытая шрамами левая рука на мгновение сжалась в кулак, и он покачал головой. — Отец привозил его в Эвермор, когда он был ребенком, и он… ну, нет, если вспомнить, это была не совсем игра. — На мгновение на его лице появилась грустная улыбка, которая тут же сменилась печалью. — Он был настолько хорош в проклятиях и сглазах, что Рико сходил с ума, и был настолько быстр, что, несмотря на то, что был меньше нас, мог спокойно выдерживать бои. Его мать была Тенью шагающей, так что все решили, что он унаследовал ее дар. — Наконец он снова посмотрел на Эндрю. — Однажды он исчез, и только спустя годы я узнал, что Натан собирался отдать его Тецудзи, как только у того проявится дар. Тетсуджи хотел иметь Тенью шагающего, преданного только ему, и им должен был стать Натаниэль. Кевин рассказывал Эндрю о Жане Моро, лианнан-сидхе, сразу после Эвермора, так что услышать о планах Тетсуджи в отношении Натаниэля было не так уж неожиданно… но что-то внутри него передернулось при мысли о том, что родитель вот так просто отдает своего ребенка, обращается с ним как с вещью, настолько, что один из духов подхватил пустой стакан и швырнул его через стол. Кевин удивленно вскрикнул, как и сидхе Бин, которая чуть не попала под удар, но один взгляд в сторону Эндрю заставил женщину отвернуться. — И что, он просто исчез? — спросил Эндрю. — Растворился в воздухе? — Он нахмурился, вспомнив кое-что. — На складе он выглядел моложе тебя. Кевину, как и Эндрю, было около двадцати лет, что было обычной точкой “паузы” для фейри, в зависимости от силы их магии или чистоты крови. — Насколько он моложе тебя? — Достаточно сильно, чтобы это не имело значения, если только чары не были настолько сильными. — Кевин свел брови вместе, словно о чем-то размышляя. — Он выглядел почти так же, как и тогда, за исключением цвета глаз. Я должен был узнать его, но я не думал, что он может быть еще жив. Все заклинания, которые мы с Рико использовали, чтобы найти его, перестали работать несколько десятилетий назад. — Ну, очевидно, он не умер, — заметил Эндрю, поднимая стакан с виски. — Нет. — Кевин снова уставился на поднос, и Эндрю пододвинул его к нему, так как тот был очень полезен с информацией. — Теперь он у Мориям. — Он вздрогнул, выхватывая шот. — У них есть кто-то, кто может сделать невозможное, может по желанию проникнуть в места тайн Знающих, и они… они будут ломать его, пока он не подчинится. Он прижал левую руку к груди, отхлебнув спиртного. Эндрю усмехнулся, прикуривая сигарету. — И что с того? Тебе хочется штурмовать Эвермор, чтобы вытащить его оттуда? — Когда колени Кевина снова чуть не подкосились, Эндрю выдохнул облако дыма. — Я так не думаю. — Просто… если бы я только узнал его, — пробормотал Кевин. — Еще на складе. — “Если бы” никого до добра не доводит, - усмехнулся Эндрю. Если бы Тильда не отдала Эндрю. Если бы Дрейк пошел в морскую пехоту, а не вернулся в дом Кэсс. Если бы Аарон мог открыть глаза и перестать быть угрюмым маленьким дерьмом. Если бы Ники не вышел на парковку один в ту ночь. Если бы, если бы, если бы… это ничего не меняло, не так ли? Черт побери, теперь Эбби действительно обозлится на него из-за всей этой истории с Нилом, когда узнает, подумал он, поднимая еще один стакан. Не его вина, что парень сбежал со склада, не послушав болтовню Ваймака о том, что “мы не причиним тебе вреда, просто дай нам шанс, и мы заберем тебя домой, чтобы ты жил с кучкой других неудачников”. Эндрю не был виноват. Он не верил в чувство вины, не верил во что-то настолько бесполезное и тратящее много времени. Вина не приносила ему никакой пользы, ни когда он не мог изменить прошлое, ни когда он подозревал, что Нил или Натаниэль, все равно бы сбежал. И, похоже, Мориямы уже давно охотились за ним. И все же у него было ощущение, что Нил сейчас в затруднительном положении. Что ж, добро пожаловать в клуб, подумал он, когда виски обожгло горло, и изо всех сил постарался выкинуть из головы все мысли о Тенью шагающем. ******* — Боже, какой упрямец! Почему ты не можешь просто… проклятье, ты чертовски упертый, — бормотал Жан по-французски, обрабатывая раны Нила; из-за железа они заживали медленно - нет, они заживали нормально, но так, словно Нил был смертным, а это означало, что он постоянно мучился из-за порезов и ударов, и… он не хотел думать обо всем остальном. Вообще ему не хотелось думать. Вот почему он умудрился улыбнуться, услышав обычную негромкую тираду Жана - хоть что-то полунормальное в этом кошмаре, ставшем его жизнью, - и грубоватое общение с ним лианнан-сидхе. Жан мог укорять его и называть дураком, мог быть чуть более нежным, когда поднимал Нила с пола и приводил его в порядок, но он так же был самым близким союзником Нила в Эверморе, самым близким человеком, которому действительно было не наплевать, который относился к нему не как к вещи, которую можно использовать и сломать. Жан омывал и обрабатывал его раны, зашивал их и не допускал заражения. Натирал мазью ожоги от железа и… прочего, как следы от укусов, царапин и слёз. Одевал его, когда он оставался раздетым, и давал чистые одеяла, заменяя порванную и испачканную ткань. Заставлял его есть и пить, хотя Нил уже давно решил, что упасть без сознания и никогда не очнуться - это не так уж и плохо. Только мысль о том, что его мать никогда не сдавалась, не давала слабины даже в самом конце, удерживала его от того, чтобы присягнуть Тецудзи и Рико, вернуть себе прежнее имя и стать одним из вассалов Мориямы. Они убьют его раньше, чем он сломается. Он с нетерпением ждал этого дня. — Ты такой глупец, — продолжал Жан, и эти слова были так привычны, что Нил почти предугадывал, что он скажет дальше. Жан нахмурился, заканчивая накладывать швы на левый бок Нила, где Рико вырезал вокруг его ушибленных ребер, затем вздохнул. — Когда-нибудь он тебя убьет. — На то и расчет, — буркнул Нил и поморщился, когда Жан поднял его на ноги, чтобы надеть новую рубашку - зачем ему это делать, если она и так скоро будет испорчена, Нил не понимал. Возможно, потому, что Жан был огорчен тем, что вошел в комнату и застал его… ну, это определено расстроило Жана, и Нил смирился с этим, потому что, в конце концов, ему не нравилось огорчать Жана. У любого другого человека он с радостью вырезал бы сердце и выбросил в кровавую каверну, без раздумий обрушил бы на них дар своего отца, на кого угодно, но только не на Жана. Только не парень с похожими шрамами, который слишком часто приходил с собственными синяками, который тоже принадлежал Морияме. Он пытался объяснить Нилу, как сделать так, чтобы “визиты” прекратились; если бы Нил был менее упрямым, менее гордым, возможно, он смог бы это сделать, смог бы просто сдаться, но он был сыном своей матери, в конце концов. К тому же он чувствовал, что ничего хорошего это ему не принесет, а до тех пор, он не присягнет Тецудзи. — Чертов болван, — выругался Жан и, бросив взгляд на дверь в камеру Нила, рискнул зажать ушибленное лицо Нила между ладонями. — Хоть раз послушай меня, ладно? — Он подождал, пока Нил посмотрит на него, прежде чем снова заговорить. — Тецудзи собирается послать за твоим отцом. — Его серые глаза, такие выразительные, хотя остальная часть его лица всегда оставалась бесстрастной, потемнели, когда Нил напрягся при этой новости. — Он недоволен тем, что Рико до сих пор не сломал тебя, и считает, что Мясник может сделать это лучше. Поначалу Нил почувствовал всплеск ужаса, услышав эту новость… а потом слабо рассмеялся. — Что может сделать со мной отец, чего еще не сделал Рико? Резать его при помощи серебра и железа? Заставить его вздрагивать от любого прикосновения, даже Жана? Лишить его всякого достоинства? — Осталось только разрубить меня на куски, и как тогда я смогу шагать тенями для них, а? Что же еще они могут сделать? Серые глаза Жана, так напоминавшие Нилу небо Темной тропы, стали еще более озабоченными. — Никогда не задавай этот вопрос, лисенок. — Пока Нил обижался на прозвище, которое дал ему лианнан-сидхе из-за его глаз и волос, Жан покачал головой. — Они всегда найдут новые способы. Затем он наклонился и коротко поцеловал Нила в лоб, после чего встал. Ошеломленный этим действием, тем, что Жан так к нему прикоснулся, Нил удивленно смотрел на него, в то время как Жан взял цепи и снова пристегнул их к железным наручникам на его запястьях. — Спокойной ночи, — пожелал ему Жан, после чего собрал свои лечебные принадлежности и ушел. Нил примостился на одеяле у стены и смотрел вслед уходящему, его тело болело, а в голове кружились мысли о том, что сделал и сказал Жан, о возможности увидеть отца в ближайшем будущем. В конце концов он отодвинул страх на второй план, потому что, как он и сказал Жану, тот больше ничего не мог с ним сделать - конечно если Тецудзи хотел, чтобы Нил оставался ему полезен. Скорее всего, отец убьет его, как убил мать Нила. Как бы Нил ни ненавидел тот факт, что ублюдок в конце концов победит… он так устал, так устал от борьбы и всей этой боли. Может быть, смерть будет похожа на Темную тропу - может быть, именно поэтому все так боялись этого места. Было бы неплохо, если бы это было правдой. Ошеломленный нелепым направлением своих мыслей, Нил покачал головой и напомнил себе, что он представляет слишком большую ценность для Мориям, чтобы они позволили отцу убить его. Нет, скорее всего, это будет всего лишь очередной пыткой. Он пощупал под рубашкой все еще болящие порезы на боку и спине - порезы, нанесенные Рико, - и снова слабо рассмеялся. Скоро от него останутся лишь шрамы и злость; одним из немногих мест, не тронутых лезвиями Рико, было лицо, на котором он не возражал против шрамов, поскольку слишком сильно походил на своего отца. Его правая рука упала на колени, стянутая тяжестью цепей, а запястье болело от постоянного жжения железа. Когда он смотрел на нее, то чувствовал, как под ней давит браслет, найденный им на Темной тропе. Было время, когда Тецудзи расспрашивал его об этом предмете и обо всем, что он нашел на Темной дороге, но Нил ничего не рассказал тенгу, даже когда Рико вырезал у него на спине. Тетсуджи был недоволен этим и испробовал на нем несколько заклинаний принуждения, но, несмотря на их действие, Нил так и не заговорил. Ни одно из заклинаний, испробованных Тецудзи и Рико, не сработало. Нил был бы рад этому, но в конце концов эти неудачи приводили лишь к еще большей боли для него. А он так устал от боли. Может быть, когда он умрет, они наконец смогут снять браслет. Было бы здорово, если бы он достался Жану… но нет, Тецудзи и Рико слишком жадны, чтобы отпустить что-то ценное из рук, чертовы подонки. Почему… Нил моргнул, когда вдруг на его запястье, под тяжестью железного наручника, он почувствовал давление. Наручник несколько раз затянулся и ослаб, а потом Нил вздрогнул, словно маленькие ножи или зубья пронзили сверхчувствительную кожу вокруг его правого запястья. Тонкие струйки крови потекли по краям манжеты, когда он согнулся, пытаясь понять, что, черт возьми, происходит. Рука горела от боли, зубья медленно, но верно проникали, распространяясь вверх и вниз по его предплечью. Он сжал зубы, стараясь не издать ни звука, и сосредоточился на происходящем (может быть, это было новое изощренное издевательство Рико?), так что не заметил, как кто-то подошел к его камере, пока дверь не распахнулась. — Не правда ли, здорово, когда он подправляет свой вид? Подняв голову, Нил увидел, что Мацуо и Тобиас закрывают за собой дверь, одетые в черное и красное, но без мечей, так что они, вероятно, свои дела они уже закончили. На лицах кицунэ и тайлвита-тэга было одинаковое выражение предвкушения, когда они приблизились: Мацуо уже развязывал шнуровку своей туники, а Тобиас отстегивал ремень, на котором висели нож и мешочек. — Похоже, Рико был с ним немного грубоват. — Тобиас бросил ремень рядом с Нилом, затем протянул руку, чтобы коснуться его лица, и ухмыльнулся, когда тот дернулся от прикосновения. — Ты все еще такой пугливый котенок? Даже после того, как мы так хорошо узнали друг друга? — Вот почему с ним гораздо веселее, чем с Жаном, — прокомментировал Мацуо, снимая тунику. — Тут хоть какой-то характер. — Затем он рассмеялся, его зеленые глаза были сужены от злорадства, когда он расчесывал пальцами свои взъерошенные черные волосы. — И мы можем обращаться с ним так, как захотим. — Иди к черту, — прошипел Нил, отталкиваясь от стены, насколько мог, а затем зашипел от боли, распространяющейся по его правой руке. — Уберите свои грязные лапы, ублюдки. Если бы у него была магия, он бы проклял их, заставил бы их сердца остановиться, или кровь закипеть, или… что угодно. — Пора использовать этот рот по назначению, котенок, — сказал Тобиас, снова приближаясь к Нилу. Зная, что это бесполезно, но не желая сдаться без боя, Нил перекатился в сторону, насколько позволяли цепи, несмотря на многочисленные травмы, и выругался, когда этот подонок использовал стальные цепи, чтобы оттащить его назад. В ответ на удар Тобиаса Нил получил удар кулаком в живот и почувствовал, как разошлись новые швы Жана, а ушибленные ребра протестовали против удара - и против того, что он продолжал сопротивляться, бороться. При этом правая рука продолжала гореть и кровоточить. — Так будет только хуже, — сказал ему тайлвайт-тэг, а Мацуо рассмеялся и сжал его ноги. Нила схватили за волосы и ударили головой о каменную стену, и сначала он подумал, что это звон в ушах, головокружение, от которого он услышал звук - щелчок. От этого звука ожог на правой руке утих, а жалящая, жгучая боль наконец прекратилась. — Сегодня мы будем особенно грубыми, — прорычал Тобиас, дергая Нила за окровавленную рубашку. — Жан не будет знать, с чего начать, чтобы собрать тебя заново по кусочкам, ты, дрянной выродок. Тело Нила отпрянуло от стены, когда рубашка порвалась спереди, и он почувствовал, как что-то шевельнулось в его свободном правом рукаве. Что-то тяжелое. Он посмотрел вниз, пока Мацуо уговаривал Тобиаса снять с него одежду… и увидел, как на пол упал расстегнутый железный наручник. Железный наручник, который был на его запястье все то время, пока он находился в ловушке Эвермора. Теперь на его руке блестело что-то сверкающее, протянувшееся от основания правой руки почти до локтя, - браслет. Каким-то образом, несмотря на то что он был закован в железо, браслет трансформировался и разорвал сковывающие его наручники. — Ты меня слышишь? — Тобиас протянул руку к лицу Нила, чтобы дать ему пощечину, но Нил, собрав остатки сил, замахнулся на ублюдка правой рукой в перчатке и отбросил его в сторону. Пока Мацуо с изумлением наблюдал за происходящим, Нил схватился за отброшенный Тобиасом ремень и выхватил нож. — Не трогай меня, мать твою! — закричал он, прекрасно зная, что охранники, стоявшие неподалеку, никогда не обращали внимания на его крики, когда в камере кто-то находился вместе с ним, и ему удалось заткнуть крик кицунэ о помощи, тем что вогнал нож в его горло. — Прекратите! — кричал он, проводя ножом по плоти и сухожилиям, находя силы в давно копившемся гневе и отчаянии. — Перестаньте, черт вас побери! Когда Мацуо опрокинулся навзничь и истек кровью, Нил несколько секунд задыхался, тело его дрожало от шока и адреналина, а потом он заставил себя двигаться, продолжать идти, несмотря на боль и нарастающую слабость. Он бросил окровавленный нож и взял чистый с пояса Мацуо, вытерев кровь о штаны мужчины, а затем использовал нож, чтобы вскрыть оставшийся наручник. Из-за соскальзывания ножа он сильно порезал левую руку, но боль стоила того, чтобы наконец-то стать свободным. Свободным. Левая рука кровоточила, а кожа распухла от наручников. Он подошел к Тобиасу и опустился на колени рядом с застывшим фейри. Достаточно было нанести небольшую царапину, и его дар рванул на волю, жаждущий смерти, чтобы хоть как-то восстановить всю магию, украденную железом. У Нила закружилась голова от внезапного прилива сил, от ощущения, что он снова владеет магией спустя столько времени, и ему пришлось заставить себя позволить ей помочь ему сбежать из Эвермора, пока она не была растрачена впустую на что-то вроде исцеления. Исцеление могло подождать, сейчас важнее было сбежать. Важнее всего. Ему захотелось заплакать, когда он вышел на Темную тропу, когда вокруг него появились Серые земли. Ноги подкосились, и он упал, такой счастливый и благодарный за то, что оказался в безопасном месте, вдали от Мориям, боли и людей. От прикосновений… Теперь он был в безопасности. Поначалу он просто лежал, словно растворяясь в темноте, его мысли путались от боли, а потом он заставил себя встать и двигаться, на случай, если Мориямы пошлют кого-нибудь за ним. Он падал и полз, насколько хватало сил идти, и все же понемногу продвигался вперед. Когда он почти добрался до ручья, его настигла стая. Стая приветствовала его громким возбужденным воем, и, несмотря на все страдания и головокружение от ударов, слабости и, вероятно, потери крови, он улыбнулся, когда они появились. Нуит сначала сбил его с ног, а потом осторожно прикусил окровавленную рубашку, чтобы подтянуть к себе. — Да, я тоже скучал по тебе, — пробормотал он, когда волк лизнул его израненное лицо. Он прижался к Умбре, пока стая прижималась к нему, утешаемый их присутствием и теплом, не желая ничего делать, кроме как наслаждаться моментом, пока он мог. К сожалению, это оказалось невозможным, когда он почувствовал, что кровь продолжает стекать вдоль его бока и руки, и устало вздохнул. — Мне нужно… мне нужно кое-что, — признался он как волкам, так и самому себе. — Травы, бинты и… мне нужно вернуться. Ему меньше всего хотелось покидать Темную тропу после того, как он наконец вернулся на нее, но он не был уверен, как долго он сможет продержаться без припасов, если только ему не удастся осушить еще одного фейри. К сожалению, он не был уверен, что сможет повторить подобное в своем нынешнем состоянии, ведь в Эверморе ему удалось уничтожить двоих благодаря эффекту неожиданности и небывалой удаче. Но он не думал, что эти преимущества продержатся долго. Когда Умбре заскулила и улеглась перед ним, чтобы удержать его на месте, Нил улыбнулся и дрожащей правой рукой потрепал ее за ухом. — Я знаю, но я быстро. — В конце концов, у него не было сил на долгое отсутствие. — Одно место, я только возьму все, что мне нужно, и вернусь. Камни для блокировки порталов могли подождать до другого раза - если они вообще были нужны. Он рискнул заглянуть в Лисий Двор, место, откуда пришла та целительница, поскольку это должно быть небольшое и не связанное с другими место. Там должно быть все, что ему было нужно, если там есть лекарь, а потом он сможет вернуться на Темную тропу и, надеясь, больше никогда ее не покидать. Он покончил с фейри, со смертным миром и вообще со всем, кроме Темной тропы и стаи. Возможно, он поступил глупо, проигнорировав предупреждения матери относительно некоторых вещей, но и она была не права, не предупредив его о других проблемах, о правде, почему они бежали, о его отце и Мориямах. Так что теперь он покончил со всем, кроме того, что у него было здесь. Еще одна вылазка - и все, прежде чем он навсегда отречется от фейри. ******* Эндрю вдруг проснулся от шепота в голове, слабых голосов, уговаривающих его проснуться, встать с кровати. На мгновение он снова почувствовал себя маленьким ребенком, в незнакомой комнате, в незнакомой кровати и ожидающим, когда к нему придет человек, которого он едва знал. Он призвал к себе свою магию - то, что так долго защищало его, что оберегало его, оберегало тех, кто был ему дорог, - и медленно вздохнул, пытаясь успокоиться и прислушаться к духам. Он находился в своей комнате в Лисьем Дворе, был в безопасности. Прошли уже десятки лет, как он перестал быть ребенком, и никто не смел касаться его, если он этого не желал. Он слегка поежился, садясь, и провел руками по волосам, думая о том, что сейчас мало кто осмеливается приблизиться к монстру, некроманту. В лаборатории Эбби кто-то был, сказал ему дух маленькой девочки, один из самых давних духов, окружавших его. Незнакомец. Это вывело его из дурмана, вызванного зельем, и заставило подняться с кровати, чтобы схватить дубовый посох с железным наконечником, прислоненный к стене рядом с ней. Что ж, если он и лишился столь необходимого сна, то хотя бы мог развлечься. Не желая, чтобы его веселье прервали всякие глупые добросердечные, он не стал посылать духов будить кого-либо, а тихо побежал по коридорам к лаборатории Эбби, на ходу расспрашивая духов о том, что происходит в комнатах, служивших импровизированной больницей для Знающих, а также местом, где Эбби готовила различные зелья, эликсиры и чары для лечения (и не для лечения, как, например, сок радости Эндрю) и кладовой. Духам нечего было сказать, что было странно, кроме того, что здесь была кровь и что-то, что им не нравилось, что-то, что не позволяло им подойти слишком близко. Кровь и древняя магия. Страшная магия. Эндрю подумал, не пора ли отправить духов… куда бы они ни отправились после этого. Туда, куда они должны были отправиться после смерти своих тел. Он никогда не держал их при себе насильно, работая только с теми, кого тянуло к нему, и хотя он чувствовал что-то, что отказывался признавать, когда те, кто был с ним в течение долгого времени, в конце концов исчезали, он знал, что рано или поздно это должно происходить. Маленькая девочка с мягким голосом и старик с южным акцентом были с ним уже несколько десятилетий, некоторые другие духи - почти столько же, и, возможно, это был слишком долгий срок. Возможно, сегодняшняя ночь была тому подтверждением, раз они не смогли сделать такую элементарную вещь, как рассказать о потенциальном злоумышленнике. Он добрался до лаборатории Эбби и как можно тише открыл дверь, ведущую в комнаты, а затем прокрался внутрь, держа посох перед собой. Из хранилища, освещенного широкими окнами, расположенными вдоль внешней стены, доносился слабый звук. Звук был похож на то, как будто кто-то что-то уронил, и следом раздались невнятные ругательства. Эндрю попытался заставить духов разойтись веером, чтобы окружить незваного гостя, но они воспротивились, не желая приближаться к чужаку. Раздосадованный их непослушанием, он щелкнул языком и, зачерпнув из земли немного энергии, устремился вперед. Огромные голубые глаза со странными черными зрачками и буйством рыжих кудрей, заостренные и вытянутые уши и слегка загорелая кожа, испещренная синяками, - все это он увидел перед тем, как со всей силы взмахнуть посохом. Казалось, незваный гость только начал отходить, как в него врезался конец с железным наконечником, отчего он издал болезненный крик и врезался в стену перед собой, а затем рухнул на пол. Эндрю стоял с посохом в руках, готовый нанести еще один удар и быстро дышал, адреналин бурлил в нем, а на лице играла кривая ухмылка, пока духи носились по лаборатории Эбби, разрывая различные травы и цветы, которые она выращивала в горшках. Он позволил им творить бесчинства, пока с помощью посоха попытался подтолкнуть незваного гостя и перевернуть его на бок, чтобы лучше рассмотреть чужака… а потом громко выругался. Лежащий в окровавленной одежде рядом с разбросанными бинтами и прочими лечебными принадлежностями, он напоминал того паренька со склада Стардауна - это был Нил. Натаниэль Веснински. Как бы, черт его побери, его не звали, он был весь в крови, и выглядел как нечто, вышедшее из тех драгоценных книг Кевина, к которым вредитель никому не позволял прикасаться (разумеется, именно это и делал Эндрю). Черт возьми, Эндрю следовало остаться в постели. Предчувствуя, что пожалеет об этом, он опустился на корточки перед бессознательным фейри, пока отправлял пару духов разбудить Эбби, Рене и Би.