И зельем сонным этот плод кто откусит, тот уснет.
На кожицу чудо плода посмотри,
это символ того, что сокрыто внутри.
А теперь покрасней, чтобы суть свою скрыть.
Белоснежка захочет кусок откусить.
Драко поморщился. Солнечный свет проникал сквозь окно, попадая ему на лицо и ослепляя. Его кожа в местах, где ее успело коснуться солнце вмиг покраснела — он был довольно бледен и белокож, поэтому каждое прямое столкновение с солнцем грозило ему превращением в омара. Лениво распахнув глаза он потянулся, а затем крикнул хриплым, не успевшим отойти от сна голосом: — Фитц! Не прошло и минуты, как дверь в покои открылась, туда вбежали мужчина с русыми длинноватыми волосами и две служанки с подносами. Малфой находился во дворце четвертые сутки и успел поразиться как все здесь работало как часы. Он не видел здесь никого, кроме тех четверых которые привели его сюда в первый день пребывания их с Грейнджер здесь, и еще двух служанок. Но даже таким маленьким составом они, казалось, держали на своих плечах абсолютно все. Они выполняли все его прихоти и желания, стоило лишь заикнуться об этом, даже толком не распорядившись, а просто упомянув. Это заставляло чувствовать себя… мощным. А еще Избранным. Драко, все еще не проснувшись, просто указал пальцем на окно, и одна из служанок побежала его зашторивать. Вторая в этот момент поставила поднос на большую резную прикроватную тумбочку. После того как первая справилась они обе побежали к шкафам, находящимся в гардеробной — отдельной комнатке, дверь в которую была расположена в противоположной стороне от кровати. Остался стоять рядом с Драко лишь мужчина, являвшийся советником (хотя больше напоминал пажа). Его волосы доходили до плеч, и если по лицу ему можно было дать лет тридцать-тридцать пять, то по сутулости все шестьдесят. — Ваше Высочество, позвольте ознакомиться с распорядком дня, — высокопарно начал тот, но Драко шикнул на него, поднимаясь с подушек, чтобы сесть. Да, точно. Он забыл о самой неприятной части того, чтобы быть Принцем. Обязанности. И если первые два дня пребывания здесь он сделал то единственное, чего желал последние лет семь — просто проспал укрывшись от всего мира, то потом они начали на него наваливаться градом. На самом деле вникая во все политические, финансовые и просто насущные дела он подумал, что на самом деле это не было так тяжело, ведь, в конце концов, его готовили к этому с самого детства. Драко Малфой был наследником одного из самых древних родов священных двадцати семи, и должен был нести это бремя как глава рода так же, как король несет ответственность за королевство он нес за наследие, имущество и род Малфоев. Его учили этому. И он сам стремился к этому. И вот он теперь — горе-наследник, при главенстве которого от грозного имени Малфоев остались только гнусные шепотки и пренебрежение. Фитц помолчал около минуты, чего для Драко было явно недостаточно, а слуге же было даже слишком много, так что он, откашлявшись, снова произнес: — Ваше Высочество, — в этот раз даже с укоризненной ноткой, что позабавило Драко, — ваш распорядок дня. И он говорил. Список был длинный, а память у него — великолепная, поэтому Малфой все же закатил глаза, когда примчались служанки, начали его одевать, поправлять, застилать постель, а Фитц все говорит и говорил. С таким количеством обязанностей и дел легко было поверить, что это все — не быль. Что это настоящая жизнь, а Драко лишь поменялся с кем-то телами. С кем-то, кто являясь Принцем без имени носил статус известного героя, и слава о котором ходила на ближайшие семь королевств. Этот кто-то не был Драко. А не быть собой сейчас было очень заманчиво. На самом деле в жизни его действительно практически будто ничего не поменялось — он готовился управлять страной (читать родом), постоянно был в работе душой и телом, имея круглосуточную почти неоплачиваемую работу, не виделся с родителями (да и в принципе родителей Принца здесь не видел даже на портретах), а также… был одинок. Ему легко было забыться, представляя, что это его настоящая жизнь, если бы только… Если бы только Грейнджер не молчала уже четвертый день. Не то чтобы он волновался (хотя на самом деле он волновался), нет. Дело ведь было в их общем благополучии. Они должны быть выбраться отсюда вместе — она, потому что, во-первых, если выберется он один, то его обвинят в убийстве героини войны и умнейшей ведьмы столетия, а во-вторых, она должна своим вот этим умным ртом сказать всему миру о том, что он сделал эту чудо-книгу вместе с ней. Пятьдесят на пятьдесят. Малфой же должен был выбраться, потому что… ну, должен. Здесь, конечно, было заметно приятнее реальной жизни хотя бы даже из-за окружения и отсутствия ненависти во взглядах людей даже вскользь смотрящих на него. Да и к тому же он скучал по матери. И своей палочке и магии. А если быть совсем честным, то он начинал скучать даже по Грейнджер. И на самом деле сегодня он собирался искать ее. Поэтому все слова Фитца, которые он произносил после фразы «Ваше Высочество» не только не фиксировались в голове Драко, но и в принципе не были услышаны. У него были другие планы на сегодня, а дела вымышленного королевства в вымышленной истории могли подождать. Как только он был одет, то, проигнорировав что-то вкусное на подносе, который принесла одна из служанок ушел искать подсказки. Сначала он хотел просто снарядить коня и уехать в лес, чтобы поискать ее там, но, немного подумав, откинул эту идею. Лес был большой, и он не сможет справиться с поисками даже если возьмет с собой всю свою славную свиту. После этого он подумал о том, что бы Грейнджер сделала на его вместе. Он вспомнил как она почти все время их совместной работы проводила за книгами, конспектированием и чтением, а затем еще и (как выяснилось) созданием собственных. Этим бывшая гриффиндорка совсем не отличалась от себя прежней, и если бы не постоянно заколотые или завязанные волосы, а также атласные блузки с длинными рукавами и невысокие каблуки, то Драко мог и забыть, что они на работе, а не в школе. Книги. Точно. Он должен был найти библиотеку. Грейнджер была бы не Грейнджер, если бы не припрятала там хоть что-нибудь. И он надеялся что сможет там найти хотя бы одну подсказку. На самом деле он многого о «Белоснежке» не помнил. Как-то однажды когда они вместе работали уже где-то около двух месяцев Грейнджер упоминала что-то вскользь о том, что хочет чтобы больше детей узнало о Белоснежке. Драко тогда не стал поддерживать разговор, а она просто продолжала рассказывать, очевидно, охваченная трепетным отношением ко всей истории. Все, что он помнил было смутными загвоздками сюжета — мачеха любила разговаривать с зеркалом, Белоснежка убегает в лес, Белоснежка откусывает от отравленного яблока, затем… что было в конце он не помнил. Зеркало, лес и яблоко. Скудная какая-то сказка. Драко размашистым шагом сновал по коридорам замка, пытаясь найти библиотеку, и когда нашел, то был разочарован. Видимо, волшебство книги все же имело границы, и если чего-то не было предусмотрено для важности сказки, то этого просто не было. Это было очевидно — в его дворце и людей то было семеро, включая его самого. Трое рыжих, которые больше походили на великанов убийц, две служанки, имени которых он так и не узнал, Фитц и сам Драко. Библиотека была крошечной — один невысокий шкаф с пятью полками, небольшой дубовый стол, стул и круглое окно с белыми занавесками. Драко тяжело вздохнул, а затем пробежался взглядом по корешкам стоящих в шкафу книг. Первая книга не открывалась, как и вторая. А затем третья. У книг были будто склеены между собой страницы, и ни обложка, ни корешок не выдавали того, какое содержание было внутри. У них были разные цвета, высота и толщина, но толку не было — попробовав открыть каждую книгу стоящую здесь он потерпел фиаско. Драко был готов сжечь тут все. Магия в венах вскипала, но за неимением палочки выплеснуться не могла, поэтому он обошелся громким ругательством и пинком стула. Стул задел стол, а стол — шкаф, и со шкафа на стол упала тяжелая и пыльная книга в мягкой кожаной обложке. Драко молниеносно поднял ее, смахивая пальцами толстый слой пыли, а когда увидел витиеватую надпись золотыми буквами «Белоснежка», то не был удивлен. Грейнджер… Ведьма. Если бы она его слышала, то усмехнулась бы. А затем подшутила бы в ответ. Открыв книгу он быстро пробежал по строчкам, вникая в часть с тем, как Злая Королева возненавидела Белоснежку из-за красоты, затем пропустил ту часть, где Белоснежка познакомилась с Принцем. На каждой странице были иллюстрации, и он ненадолго задержался на той, где были изображены они с Грейнджер. Они стояли на берегу реки, мокрые и грязные, смотрели друг на друга то ли с тоской, то ли с вызовом, но было что-то в них… родное. Что-то, что объединяло их двоих, и легко было представить этих же скованных одных тоской людей в официальных костюмах в Министерском офисе или Хогвартсовской форме противоположных цветов. Драко не хотел признавать, но за все время их работы он действительно прикипел к Грейнджер, и в его порыве спасти ее тогда действительно было желание уберечь друга от гибели. Затем он перевернул страницу, и картинка больше не радовала глаз — Королева, с беспощадно жестоким выражением лица будто пожирала Драко глазами, и он тщательнее вчитался в текст. »…И вот позвала она однажды своего Охотника и сказала: «Выведи эту девчонку в лес, чтобы она мне более на глаза не попадалась. Убей ее и в доказательство того, что мое приказание исполнено, принеси мне ее легкое и печень»…» Драко нахмурился. »…Охотник повиновался, вывел девочку из дворца в лес, и как вынул свой охотничий нож, чтобы пронзить невинное сердце Белоснежки…» Он захлопнул книгу и ушел из библиотеки. В висках стучала ее фраза о том, что для прохождения сюжета нужно выполнить сюжетный квест, который определяется возрастом участника. Если Белоснежке по сюжету нужно выжить, пока Охотник с ножом будет покушаться на то, чтобы вырезать ее сердце, то двадцатипятилетней волшебнице, которая пережила войну действительно прийдется… выжить. — Мерлин, идиотка. Он одновременно злился и был растерян. Драко снова вспомнил уверенный тон Грейнджер о том, что она справится и ему просто нужно будет помочь ей в конце. Цензурных слов у него в голове не возникало, поэтому он шел к конюшне, пыхтя как кипящий чайник, и пытался придумать что можно экстренно сделать, чтобы ее найти. — Фитц! Он крикнул во все горло, быстро шагая, чуть ли не переходя на бег, и подчиненный возник подле него тут же чуть ли не молниеносно, за что Драко мысленно поблагодарил книгу, но потом вспомнил что она сейчас сделает с Грейнджер и снова разозлился. — Снаряди коней и найди Лэйна и Ракса, мы идем искать Белоснежку. Фитц остановился, оставаясь у Принца за спиной, а Драко не собирался останавливаться. — Но… Ваше Величество, вы идете искать принцессу, по какому… поводу? Слуга почти перешел на визг, догоняя Драко и волнительно копошась у него за спиной. — Уж не для того, чтобы… жениться? Жениться на Грейджер точно не то, что он хотел сделать. Он хотел найти ее, оскорбить за нехарактерное ей скудоумие, хорошенько поиздеваться, затем вытащить ее отсюда, чтобы она признала его труды и он наконец смог добиться заслуженной славы, а дальше исполнения его планов как по маслу, и уже после этого… После этого ему хотелось отдать ее на растерзание пикси. И никакой женитьбы в планах. — Принцессу? Драко замедлился, обдумывая его слова. Он совершенно забыл, что Белоснежка являлась принцессой. А раз она принцесса, значит имеет свой замок и земли. По сюжету он не знал где конкретно они находились, но почему-то ему казалось, что до части с охотником она не дошла, ведь тода в его королевстве должен был появиться слух о том, что принцесса умерла.Получается, она все еще жила в замке или же по крайней мере находилась где-то около него. Ухмыльнувшись своей восхитительной дедукции он взглянул на трясущегося Фитца и спрятал улыбку куда-то далеко вглубь, надевая как маску беспечное выражение лица. — Да, Ваше Высочество, принцессу Белоснежку, самую прекрасную во всех семи королевствах… Драко хмыкнул, а Фитц, не слыша его продолжил. Он говорил о прекрасной принцессе, о великом короле и ужасно трагичной смерти его жены, а затем о грандиозной свадьбе на женщине, которая вскоре стала мачехой для Белоснежке. Они дошли до конюшен, туда же пришли и рыжеволосые огры-охотники, уже подготовившие лошадей для поездки, а Фитц все продолжал очень надолго задержавшись на рассказе о шахтах соседнего королевства, добыче оттуда алмазов, возможностях их использования и плюсах экспорта… Это была детская книга, но и тут виделось что к ней руку приложила Грейнджер. Взобравшись на белого коня по кличке Максимус Драко сразу велел тому идти, а затем не поворачиваясь к остальным, глухо крикнул: — Фитц, ты ведешь нас в королевство Белоснежки. Без возражений. Фитц ехал первым. За ним был Драко, а в конце двое из тройняшек — Лэйн и Ракс. Они брели по лесу уже часа два, а по мироощущению Драко — часов десять. Если честно, он не совсем понимал что может сделать, чтобы спасти Грейнджер, не нарушая сюжета, хотя, если честно, после этого из сюжета помнил только яблоко. Хотя, раз все же Белоснежка отравилась яблоком, значит она априори должна была выжить. Невзирая на острые ножи и вырезание сердца. Где-то еще через час Фитц окрикнул Драко и оповестил о том, что они скоро прибудут, еще какой-то битый час и они на месте. В этот момент Драко как никто другой жалел, что он не анимаг — перекинуться орлом или рысью, чтобы быстрее добраться быстрее было бы соблазнительно и каникогда кстати. Нижняя часть его тела не только болела, зудела, гудела, и еще множество слов, оканчивающихся на -ла, но еще и перестала чувствоваться еще около сорока минут назад. Еще Драко скучал по метле, и он то и дело чертыхался когда конь спотыкался или норовил пойти не так как хотелось того наезднику. Ветер, бьющий в лицо Драко напоминал, конечно ощущения свободы на метле, но все же Максимусу до ощущения полета для было далеко. Они замедлились, перейдя с рыси на обычный шаг, и Драко, схватив поводья только одной рукой, размял второй плечо, а затем потянулся. Чувство, будто его тело перестает ему принадлежать поползло выше, и он уже знатно беспокоился о том, как сможет встать слошади и снова ходить. Ходить? Ему бы сначала стать и не шататься. Мысль о том, какой он действительно Прекрасный Принц, раз после трех или около того часов езды на лошади он не мог нормально функционировать, хотя ехал спасать Грейнджер насторожила Драко, но он отмахнулся от нее, стоило ему краем глаза заметить какое-то движение. Шорох листьев, звук ломающихся ветвей, и топот чьих-то ног. Он обернулся, и замер. Грейнджер. Точнее, Белоснежка. — Всем остановиться, — велел Драко. В искусственно созданной тишине он сосредоточился, стараясь понять, куда конкрутно ему стоит идти. И снова услышав звуки погони справа повернул коня туда. Магия снова вскипела в венах, и Драко нахмурился, заранее зная, куда он сможет выплеснуть невербальное Левикорпус. На такое уж у него сил хватило бы. Драко потянул на себя поводья, останавливая Максимуса, а затем вытянул правую руку, призывая остановиться и остальных позади него, когда он увидел небольшую поляну с поваленной сосной, на которую взобралась Гермиона. Она выглядела устало и потрепанно, почти черные волосы растрепались, выпадая из косы, а на щеке была свежая рана, наискось проходя от виска почти до уголка рта. Грейнджер была в том же платье, что было на ней тогда, когда они только попали сюда, но выглядело оно в разы хуже — грязное, в пепле и комьях грязи, подол кое-где был порван, а у плаща поверх отсутствовал капюшон. Охотник — молодой симпатичный мужчина с каштановой бородой и усами, а также горящими глазами и острым ножом в руках нависал над ней. Рука его дрожала, когда он, замахнувшись, ударил ее в сердце ножом. Миг, и Драко не дышал. Он спрыгнул с лошади и подбежал к ним, на ходу взмахивая рукой. Магия почувствовала импульс его силы и импульсивным выбросом сработала лучше Левикорпуса — не только подбросила Охотника в воздух вверх ногами, но и отбросило к ближаййшему дереву, сильно ударив того головой. Малфой все еще не думал, когда подбежал к Грейнджер и схватил ее за щеки, заставив взглянуть ему в глаза. Она была измождена будто не спала несколько дней, цвет лица был совсем серым, а под глазами залегли мешки. — Драко, — она изможденно улыбнулась, прикрывая глаза. Охотник хоть и не успел вырезать у нее из груди сердце, но определенно успел оцарапать обнаженную область около плеча, когда отлетал из-за заклинания Малфоя. Тонкий порез кровоточил, и Драко тихо ругнулся, вставая с корточек и отнимая руки от ее лица. В погоне за открытием и своей гениальностью Грейнджер не подумала, что может переиграть сама себя. Они играли на повышенном уровне сложности, и без последствий им отсюда не выбраться. Ему хотелось кричать на нее. Заставить посмотреть на себя и на то, к чему привели ее старания. Напомнить о том, что если бы он не пришел она была бы мертва, проклясть все эти дурацкие маггловские сказки, а затем опять заорать на нее, не сдерживая скверного нрава, но снова оглянув ее, он передумал. Малфой раньше не знал жалости, но, кажется это горькое чувство было именно им. — Лэйн, возьми этого, — он махнул рукой куда-то в сторону Охотника, — и забери у него оружие, а потом привяжи к дереву. Ракс, подними ее. Фитц, — Драко перевел взгляд на советника, — а ты просто молчи. — Меня не нужно поднимать, — она тяжело выдохнула, поднимаясь на ноги и опираясь при этом на ближайшую сосну. Драко нахмурился, скрестив руки на груди. Понемногу от приходил в себя, поэтому стал чувствовать всю ту собиравшуюся за последние часы ноющую боль в ногах, тяжесть меча в ножнах на его поясе и затекшие, будто дубовые мышцы шеи и спины. Гермиона старалась стоять уверенно, но все же опиралась спиной о дерево, так удачно располагавшееся так близко к ней. Она оглядела всех по очереди — недовольного Малфоя в походном но роскошном камзоле, затем стоящего позади неловко сжимающего моток веревки мужчину непонятного возраста с каштановыми волосами. Гермионе показалось, что он чем-то напоминал ей лорда Фаркуада, но она быстро отмахнула эту мысль, переводя взгляд на двух огромных мужчин, чей взгляд заставлял поежиться, ведь походили они скорее на головорезов в розыске, нежели на королевских приближенных. Один из громил закинул на плечо Охотника, и она тяжело сглотнула, вспоминая как он гнался за ней, действительно пытаясь убить. Он действовал не по сюжету сказки, и она знала, что это был так называемый квест — успеешь — выживешь, потому как он сжалится. Не успеешь… Слава Мерлину, этого сейчас она не узнала. Но в теории над этим действительно стоило задуматься. — Малфой, на секунду. Как только он подошел ближе, Гермиона опустила напряженные плечи. Почему-то она знала, что рядом с ним безопасно. Она все еще не совсем приняла тот факт, что они на одной стороне, и совсем отмахивалась от того факта, что для того, чтобы выбраться отсюда им прийдется еще много взаимодействовать, а потом… Что ж, она действительно пока не хотела об этом думать. Его теплое дыхание щекотало шею, и Гермиона сосредоточилась на его лице, поднимая голову. — Мне нужно найти дом гномов. Они где-то недалеко от этого места, я задумывала локации близко друг к другу. Он хмыкнул: — Близко? Я ехал сюда больше трех часов, Грейнджер, так что не думаю, что в твоем случае будет так же. — Но тем не менее, согласно сюжету… — Согласно сюжету ты только что знатно проебалась. Гермиона прикусила щеку изнутри, прожигая собеседника взглядом. — Да, я согласна, что он чуть меня не убил и это был дерьмовый тест на скорость по физкультуре, и спасибо тебе большое, Малфой, за спасение, я действительно благодарна, но для того, чтобы нам выбраться нам нужно действовать согласно сюжету. А согласно нему Белоснежка, — она положила руку на грудь в области чуть не вырванного сердца, — должна найти гномов и остаться там жить на несколько дней. Драко буравил ее взглядом еще несколько секунд, а когда заговорил голос его был скрипучим, будто он и вовсе не хотел говорить ей ни слова. — Ты говорила все будет в порядке и мы увидимся в конце. Я больше тебе не верю. — Малфой, но… Он поднял руку, заставляя ее замолчать. — Ты чуть не умерла Грейнджер! Три блядские минуты назад. А что если бы я не успел? Что если бы я не подумал о том, что с тобой может быть в этот момент? Как мне было бы утаскивать твой труп в реальность и объяснять это миру? — Технически, если книга не пройдена, то ты… Он готов был взорваться, и если бы она сказала еще бы хоть слово, то снесло бы магическим всплеском еще и ее, ведь Драко был на пределе своего терпения. — Технически мне теперь поебать, Грейнджер! Ты допустила ошибку, и как ни отказывайся ее принимать, но ты не всесильна, и не сможешь разгрести это в одиночку. Создала себе постулат «я великолепная Гермиона Грейнджер». Не после такого. Я теперь глаз с тебя не спущу. Она стойко выдержала каждое его слово, и согласилась почти с каждым. — Я не ставила никаких постулатов. Просто с самого начала я не хотела, чтобы со мной работал ты, поэтому скрывала. Ты тоже не хотел в мой отдел и работать, ну… со мной. Ты понимаешь о чем я. И он действительно понимал. Шторм в серых глазах понемногу остывал, и он склонил голову набок, слушая дальше. — А потом я просто не смогла рассказать. Все думала вот, время не настало, расскажу потом, и как-то затянулось. Хотя мне кажется еще и потому, что ты высмеишь мою идею и посчитаешь дурацкой. — И я действительно так думаю. Она поджала губы, нахмурившись, а Драко тяжело выдохнул, а затем оперся рукой о дерево, а вторую поставил на бок. — Но и признаю ее необыкновенность. «Гениальность» не скажу, но соглашусь, что разработка действительно интересная, у меня было время подумать и ощутить, поверь. Она едва улыбнулась. Но только едва. В голове Гермионы по прежнему был будто рой пчел и очень сильно хотелось уснуть, но она держалась изо всех сил. Ей еще нужно было найти гномов. — И я действительно благодарна, Драко. Спасибо, что спас меня. Он сдержал порыв улыбнуться. Драко. — Но мне все равно нужно добраться к гномам. — Я поеду с тобой. В конце концов, она не стала разводить демагогию. Одна четверть ее мозга проанализировала что будет, если она ответит «нет». Сначала они снова начнут препираться, поспорят, доведут друг друга до нервного тика и белого каления, и затем, даже если она попытается убежать, то споткнется у первого же камня, а он и его свита быстро найдут ее и лишь посмеются с ее глупых попыток. Второй же частью она подумала о слове «да», и там развитие событий было в разы короче — они найдут дом гномов путешествуя по лесу верхом и она будет под защитой пока уязвима так как слишком сильно измотана и истощена. Поэтому она ему не возразила. Лишь попросила: — Но только мы вдвоем, — Гермиона перевела взгляд Драко за спину, — без посторонних. Он ничего не сказал, она тоже в ответ промолчала. Молчала, когда он собственнически командовал свитой, будто с младенчества готов был к тому, чтобы ему повелевались. Молчала, когда ее обхватили руки огромного рыжего рыцаря и усадили на лошадь, и молчала даже когда поняла, что едет не одна, а вместе с Малфоем. Мерлин. Как только они тронулись, она тихо спросила: — Почему я не еду отдельно? — Тебе так неприятна моя компания? Гермиона смутилась, постеснявшись ответить правдой, так как она звучала бы довольно грубо, но придумать, что соврать она не нашлась. Её волновала эта близость — то, что она ощущала спиной его грудные мышцы, а еще была в кольце его рук. Дыхание Малфоя не сильно щекотало ей шею, так как, все же, даже сидя он был ее выше, а довольно растрепанная коса, перекинутая через плечо достаточно закрывала кожу, чтобы не ощущать на себе даже ветра. Она отмахивалась от этих мыслей, но так Малфой становился Драко — не просто фоновой декорацией её детства, переполненного издевательствами и кислым выражением лица, а человеком, даже мужчиной, с которым она работала и на самом деле иногда забывалась в приятных ничего не значащих разговорах. Она как никто твердила о том, что прощения заслуживает каждый, но также как никто другой и сама не могла придти к этому. Тишина не успела затянуться надолго, когда он, кашлянув, усмехнулся. — Я пошутил, Грейнджер. Просто в случае, если нужно вернуться я не могу сразу на двух лошадях. Я совершенен не настолько. У Гермионы не было сил на беседу, но все же она знала, что им было что обсудить. А еще ей точно нужно было отвлечься и не думать о всех событиях прошедших дней. Поэтому она тихо хмыкнула, и, кажется, Малфою хватило даже этого наполовину слышного смешка, чтобы его напряженные плечи расслабились. Она буквально почувствовала это спиной. — Но я все еще считаю, что раз мы оба в этой лодке, то должны сотрудничать, чтобы выбраться. В его словах как всегда была огромная доля логики и здравого смысла, и Гермиона нахмурилась, понимая, что раньше это была ее роль. Мозг и холодная логика — ее роль, но рядом с ним она была комком оголенных нервов, потому что никак не могла определиться как себя с ним вести. Холодно и угрожающе? Равнодушно и безразлично? Или все же тепло и дружелюбно? Она смотрела на него и вспоминала самые разные моменты своей жизни, с ним связанные, поэтому каждый раз бросалась из крайности в крайность. — А еще во избежания повторения сегодняшней ситуации ты должна рассказать мне подробнее о «Белоснежке» и о книге как о проекте в целом. И ты вообще знаешь как проехать к этим твоим гномам? Потому что пока мы едем потому что едем. Она решила снова использовать тепло и дружелюбие. В конце концов, он уже дважды спас ее жизнь. — «Белоснежка» — это пилот для старта дошкольной программы образования. Я уже говорила, что это создана для объединения детей магглорожденных и чистокровных с полукровками, изначально задумывался просто как истории в которые можно погрузиться просто чтобы визуально лучше запоминалось, будто посмотрел фильм. Фильм, это… — Я знаю, что такое фильм, Грейнджер. Она на секунду замялась, а потом, улыбнувшись одним уголком губ, продолжила: — Так вот, такую концепцию сочли слишком слабой, так как после просмотра, а точнее, как стали называть, «погружения» становилось не интересно. Да и мальчикам не особо хотелось бы побывать в теле принцессы, вынужденной спасаться от Злой Королевы. Тогда мы пошли дальше и решили, что погружение может быть не только в одного персонажа, а в нескольких. Он помнил как разрабатывал такие чары. Механика, благодаря которой ты безболезненно перекидываешься из одного тела в другое, выбранное абсолютно случайно, но заданное по определенным параметрам. — Так игровыми в самой «Белоснежке» стали сама Белоснежка, Принц, Злая Королева и… на самом деле еще должен был стать Охотник, но его роль очень мала и после нападения на Белоснежку он не появляется в сюжете, поэтому мы взяли гнома Ворчуна. Лошадь споткнулась, и Драко инстинктивно прижал Грейнджер к себе сильнее, а сама Гермиона громко вздохнула. — Почему Ворчуна? — Не знаю. — Не думал, что доживу до того момента, когда Гермионе Грейнджер будет нечего сказать. — Не думала, что доживу до того момента, когда Драко Малфой не сможет не ответить сарказмом на любую мою фразу. А, подожди, ведь такого и не случалось, поэтому и живу. — Так радуйся что я такой остроумный, есть зачем жить. Она хмыкнула. — На самом деле это Ворчун, потому что он был моим любимым гномом. — Тогда странно, что ты выбрала Уизли. — Прошу прощения? Гермиона хотела обернуться и гневно на него уставиться, но его крепкая хватка не позволяла, а общая усталость в теле была достаточно сильной, чтобы позволить Гермионе быть хоть капельку маневренней жабы. — Какое это имеет отношение к нашим с ним отношениям? — Ох, ну абсолютно никаких, не считая того, что он совсем не похож на того, кого называют Ворчуном. Какие там вообще еще есть гномы? Драко готов был поклясться, что что какой-нибудь Обжора там должен быть. Впадать в такие детские перепалки на самом деле было очень глупо, но Драко знал только две вещи, с помощью которых можно подтрунивать над Грейнджер — Рон Уизли и ее волосы. Он бы хотел узнать еще пару тем, по которым они могли уйти в более безопасную и умиротворенную стезю беседы, но он не знал ее как человека, оттого и уходил в то, в чем был уверен. — Во-первых, я бы не выбирала себе партнера, который бы напоминал мне сказочного персонажа, который мне нравился в детстве. Во-вторых, кроме Ворчуна там еще есть Весельчак, Умник, Чихоня, Соня, Скромник и Тихоня. — Мда, — он выдохнул, и Гермиона подметила, что в этом его «мда» скользило что-то такое до боли Малфоевское, что этим можно было охарактеризовать всего его, — команда мечты. — Они же сказочные персонажи, Малфой. Они должны быть запоминающимися. «Драко» больше не было. Это немного цепляло. — Ты не закончила с объяснением сути проекта. — Потому что кое-кто ме… — Давай без отступлений и по делу. Он опять ее перебил. А голос отдавал чем-то таким прохладным, будто он снова возился с окклюменционными чарами, становясь похожим на манекена, а не на человека. Она злилась на него, и хотела было перейти к деловому холодному тона Гермионы-робота, но потом поняла, что такими темпами постоянно переключаясь на этот тип себя самой с ним они пришли к тому, что сейчас имеют. Поэтому ступая на первый шах дороги из желтого кирпича она сохранила теплый и дружелюбный тон. — Итак, у нас есть четыре игровых персонажа, погружение в которого имеет разную точку зрения, но один и тот же сюжет. Но при этом это работает не по половому признаку — я могла попасть и в Принца и в Ворчуна, не считая женских персонажей. Так же могло быть и с тобой. Затем она прикусила губу, стараясь не хихикнуть на пронесшийся в воображении образ Малфоя в ее платье в хижине гномов. Она бы хотела на это посмотреть. — Но вместе с вариативностью ролей пришла задача о разнообразии. На протяжении всего сюжета мы можем быть только с Белоснежкой, но мы ведь внедрили еще троих персонажей, поэтому не можем бросить их на произвол. Также как и те сцены, в которых их нет не должны оставаться для погруженного пустым белым пятном, и мы придумали, ну, я придумала — тесты, игры и квесты, определяемые возрастом участника. Он уже знал это. Диагностические чары придумывал он, и вплетал в книгу тоже. — По ходу сюжета возникают события и препятствия, которые можно пройти только с помощью завершения квеста. Квесты по школьным дисциплинам как маггловским, так и магическим. Обычно это что-то простое, что погружаемый может преодолеть, что-то, на основании его личного опыта. Драко содрогнулся, вспоминая ее дикий взгляд и острие ножа над ее сердцем. Они оба пережили войну, и оба видели разное, но если подумать, то по этим сюжетным квестам максимум Драко был в логистике и менеджменте, бумажной волоките, когда же ей потребовалось буквально выжить. Ему подумалось, что, на самом деле должно быть было довольно жутко жить жизнью Гермионы Грейнджер. И быть в ее голове ежедневно, учитывая квест в самом начале завязки сюжета, вырванный по верхам ее мыслей. — Почему у тебя было именно это? — Драко не стал уточнять, она сама поняла, что он спрашивал именно об Охотнике. — Потому что это отражение моего прошлого, — она горько усмехнулась. Стало как-то зябко. — Когда мы с Гарри и Роном ушли на поиски крестражей, то нас нашли в лесу Пожиратели. Мы долго бежали и пытались скрыться, но тщетно. В итоге мы попали в Малфой-Мэнор, а дальше ты знаешь. Но ощущения были те же. Он никогда не слышал этого от нее. И был одновременно рад услышать, потому что это было что-то о ней, а с другой стороны был совсем не рад, потому что он видел ее после этой погони. И та она снилась ему до сих пор. Он покачал головой, отгоняя ее образ, и всмотрелся вдаль леса, подеясь найти дом гномов. Уйти, поскорее уйти не только отсюда, но и от этого разговора. Хотя, справедливости ради, именно он его и начал. — Прости. — Что? Драко нахмурился и дернул поводья правой рукой, поворачивая лошадь. — Я сказал «прости». Я понял, что на самом деле после всего так и не говорил этого тебе. Мне жаль. — Спасибо. Воцарилась тишина, и Драко был озадачен тем, что это её «спасибо» действительно что-то тронуло в его сердце, а Гермиона же думала о том, что теплый и дружелюбный тон все же работал. Они оба устали от былой вражды, но все же не могли нащупать край той стены, которую хотелось разрушить. И вот его «прости» просто снесло кувалдой кирпич. Минут через шесть Гермиона негромко вскрикнула, выровнявшись настолько, что Драко почувствовал ее позвоночник. — Смотри! Он провёл взглядом в направлении, куда показывала ее рука и нахмурился, пытаясь разглядеть в обилии что-то, чему она радовалась. Проехав еще дальше, Драко понял две вещи: первая — вернувшись в реальный мир ему срочно нужно купить очки, а второй было то, что они пришли к дому гномов, который впору было назвать облезлым. — Мы на месте. Драко выбрался из седла и слез с лошади, хотя на самом деле это зрелище скорее можно было бы назвать скорее сполз или выкарабкался. А затем протянул руку Грейнджер. Глаза ее расширились и были величиной с половину лица, когда он недоуменно спросил: — Что? — Драко все еще протягивал к ней обе руки, понимая что сама она не слезет. — Давай, Грейнджер, чем быстрее ты слезешь, тем лучше. Или сейчас я тебе помогаю и это будет быстро и безболезненно, или ты сама, а с последствиями разбирайся сама, целебных чар нет. Она все еще смотрела на него во все глаза и Драко почувствовал себя неимоверно глупо, протянув руки и ожидая пока она решится. Метнув быстрый взгляд на левую руку он успокоился — метки за длинными рукавами видно не было. Дело было только в нем самом. Малфой немного стушевался, но рук не опустил. Его все еще немного напрягало это ее выражение лица в котором виднелось напряжение и недоверие. Он фактически слышал ее «нет». Но долю секунды спустя она перекинула одну ногу через туловище коня и подавшись вперед буквально впрыгнула в руки Малфою так хорошо среагировавшему и легко поймавшему ее, будто Гермиона была снитчем. На секунду оба они застыли. Всего секунду, но Гермиона не продолжала думать и шестеренки внутри заработали еще быстрее, запоминая и откладывая куда-то вглубь своей памяти лицо Малфоя, которое она никогда не видела так близко, да еще и сверху. Его челка падала на лицо, иногда прикрывая глаза, и ей даже казалось симпатичным, когда его едва отросшие волосы были растрепаны как сейчас. Глаза были светлыми и очень серыми, будто застывшая сталь, но на свету отливали молочным. Над бровью был небольшой рубец, а губы были тонкими, но (Гермиона внутренне поежилась, когда нашла именно это сравнение) чувственными. Его руки крепко ее держали, обхватывая за талию и второй мыслью было то, что, должно быть у него должна была быть большая ладонь с длинными пианистическими пальцами. В это же время Драко просто застыл. Он смотрел на девушку в своих руках и не верил, что они когда-то знали друг друга. Знали в плохом смысле. Он ненавидел войну и все, что его с ним связывало, поэтому всячески мысленно отнекивался от этого и старался забыть, вычеркнуть из своей жизни, будто это было лишь стыдливым воспоминанием. За то время он потерял самого себя, не только семью, друзей и имущество. Это было горько, и сердце саднило до сих пор, будто его разрезали пополам и вторую часть забрали. Поэтому он не просто жил дальше, он выбросил все то, что, по его мнению, не заслуживало жить. Поэтому когда их заставили работать вместе он отнёсся к ней как к чему-то далёкому и незначительному, будто она была не той, кого «его» стороны пыталась уничтожить, а просто девчонкой которую в детстве дразнил бобром, а потом в порыве злости бросил Дантисимус. Но это было неправильно. Он был неправильным. Она испугалась его столько лет спустя. Как и другие опасались быть рядом с ним и доверять работу сложнее стирателя памяти. Он должен был постараться хотя бы с ней — стать ближе и расположить к себе, заиметь хотя бы одного союзника среди всех остальных врагов. Драко уловил в её взгляде настороженность, и когда эта секунда закончилась, то отпустил ее на землю. Грейнджер снова была ему по плечо и увидев снова в глубине её оленьих глаз надменность и анализ окружающей среды, расслабился. Малфой тоже обернулся, глядя на захудалый домишко, расположившийся прямо посреди холма, окружённого такими же соснами, как и повсюду в этом лесу. Крыша его была красная, проросшая мхом практически повсюду, а тот кирпич, из которого были его стены, должно быть, когда-то был желтым. — И ты предлагаешь нам тут жить? Голос Драко вот-вот должен был перейти на визг, но он мужественно сдержался. Гермиона ухмыльнувшись, посмотрела на него, перекидывая косу за спину. — Ну чем не Малфой-Мэнор? Он сглотнул, скривился, но зашагал в сторону дома, ведя за собой Максимуса. Хочет запугать его бедностью? Не получится. Последние годы он жил как церковная мышь, так что выкуси, Грейнджер. Сзади него послышался смех, и сначала ему показалось, что разум играет с ним глупую шутку, но нет. Грейнджер нагнала его, а затем стала спереди, заставив его остановиться. — Я пошутила, Малфой. Ты не будешь здесь жить. — То есть ты оставишь этот особняк себе, а я буду спать у того пня? Драко кивнул куда-то вправо, но Гермиона не проследила за его взглядом, а лишь покачала головой, слегка пригладив торчащие волосы. — Ты будешь у себя в замке. — Я ясно выразился, когда сказал, что глаз с тебя не спущу. — По сюжету, — Гермиона выдержала его взгляд и слегка расширившиеся ноздри. Конечно, он не был драконом, но на мгновение ей показалось, что сейчас из них вырвутся огненные струи. — по сюжету Белоснежка после того как Охотник ее пощадил набредает на этот дом. — Пощадил? — Да, у Охотника было доброе сердце, поэтому он пощадил Белоснежку и отпустил ее, а Королеве принес сердце и печень свиньи. — Что-то не сильно было похоже на то, что он тебя пощадил. Она прикусила щеку изнутри и немного склонила голову, как будто не собиралась этого говорить: — Я не прошла квест. Он не стал досаждать, видимо, решивший, что на сегодняшний день хватит обсуждения ее неудачи. Но Гермиона знала, что они снова к этому вернутся. Драко Малфой никогда не оставляет то, что можно использовать как повод для смешков. — И что после? Она находит этот дом, и? — И в одном варианте там было очень грязно, поэтому Белоснежка наводит порядок и устав, засыпает на втором этаже на кроватях гномов, во второй же версии там уже было чисто и наготовлено, поэтому она после того как поела, снова же засыпает. Итог у обеих версий один — приходят гномы и им становится жаль принцессу и они разрешают ей остаться здесь. Драко опустил взгляд вниз и хмыкнул. — Что? Он покачал головой, а поднятый уголок губ будто застыл в этом положении и не думал опускаться обратно. — Так что в любом случае тебе нельзя здесь находиться. Белоснежка ведь пришла к гномам именно потому, что ей было некуда идти. Поэтому слоняться повсюду с Принцем, у которого можно было бы найти приют в огромном замке, но она почему-то этого не сделала довольно глупо, не правда ли? — А кто знает, что я Принц, а не Охотник? Тоже сбежал от гнета Королевы, решил найти временное пристанище. — Потому что в конце у тебя есть определенная роль, которая поможет нам выбраться! И если Принц, не спасет Белоснежку, то конца сказке не будет, а нет конца… — …то и нет выхода, — он тяжело выдохнул, признавая поражение. Драко не знал эту сказку так, как она, но полностью по правилам Грейнджер играть не собирался. — Поэтому, во-первых, нужно посмотреть какая же здесь версия сказки, а потом придумать как поступить. Малфой не ответил ничего, так же как не поменялся в лице, не выражая ни единой эмоции. Вместо этого он пошел дальше, подходя к дому гномов. Гермиона последовала за ним, и пока Драко привязал к ветви дерева коня за поводья она толкнула входную дверь. В лицо мгновенно взметнулись комья пыли и она услышала позади себя глумливый голос. — А теперь тебя ждет урок по домоводству, очевидно. И кто только придумал вставлять сюда эти квесты?