Résistance

Для чего, по-вашему, нужны сказки? Эти сказки — это классика, мы же все их знаем, потому что благодаря им можем смириться с нашим миром… Миром, в котором часто не бывает смысла. Белоснежка, Однажды в сказке

      Она не просыпалась.       Драко тряс ее так сильно, что, казалось скоро вытряс бы из нее всю ее душу.       — Грейнджер, ну же.       Лай приближался и Драко, чертыхнувшись и проклиная кого только можно схватил бессознательную Грейнджер, и, закинув ее себе на плечо, побежал.       Ему в лицо хлестали ветви, от тяжести женского тела и бега горели легкие, а желтая юбка постоянно норовила закрыть ему обзор. Его ботинки были неудобными и, видимо, ему маленькими, из-за чего бежать становилось все труднее, а натертые стопы, казалось, начинали кровоточить. От быстрого бега руки Грейнджер колыхались подобно ивовым сучьям на ветру и неприятно били его по спине.       Прямо, влево, направо, снова прямо, свернуть за дубом налево, затем снова направо.       Малфой плутал по лесу, не зная вообще куда бежит. Местность была ему не знакома, и приглядеться, чтобы хоть как-то сориентироваться на местности он не мог — помимо лая он начал слышать свист пущенных стрел и ржание лошадей. Это действительно была погоня. Он не мог остановится, потому что гарантий того, что эта погоня — не за ними, не было.       Глаза все еще болели, а резкость снова начала теряться, ноги ныли, мышцы саднили, и Драко всеми силами отгонял от себя все эти чувства разом, потому как в его мыслях восклицательным знаком возникало только одно слово.       Выживи!       И он старался. Что еще хуже, он даже утащил ее, не позволив оставить на съедение/уничтожение/похищение или что бы там вообще ни было. Спас, хотя обида и горечь в сердце говорили лишь о том, что оставить ее там будет лучшей расплатой. Но он не смог, поэтому все еще тащил её на себе, уже не столько сбегая, сколько хромая от преследователей.       Где-то рядом был слышен шум реки. Да. Это то, что ему было нужно. На минуту он прислонился к дереву, снимая с себя Грейнджер и привалил ее к огромному камню около широкой ели. Она была бледна и все еще без сознания, на руках кое-где полосами выступала кровь, видимо, от острых ветвей, а волосы сбились в колтуны. Драко увидел на её голове красную ленту, которая скорее всего служила ободком, и думал было стянуть её, чтобы связать волосы в хвост или что-то вроде того, чтобы они так сильно не мешались, но не стал этого делать. Вместо этого он снова закинул Грейнджер на другое плечо, и собравшись из последних сил побежал на шум реки.       Метров через десять он увидел ее. Реку, что была их спасением.       Она была достаточно широкой, чтобы оторваться от преследования, а на другой стороне видна была более каменистая местность с большими валунами и предгорьем, за которым виднелось возвышение, ведущее к вершине высокой горы. Думать было некода. Нужно было действовать.       Но один он действовать не сможет.       Малфой опустил ее на землю, не заботясь о том, ударилась ли она головой, ушиблась ли. Будто мешок он повалил ее близко к берегу, а затем сел на колени около нее, пытаясь соображать как можно быстрее.       Драко зачерпнул воды из реки, а затем вылил ее на лицо Грейнджер. Она не реагировала. Он выругался, а затем окатил ее водой снова. Она поморщилась, и он тяжело выдохнул, склоняясь над ней сильнее и оттягивая веки. У него не было ни зеркала, ни стеклышка, поэтому он поднес палец к ее носу, надеясь почувствовать теплое дыхание. И слава Мерлину, она дышала. Поэтому он снова обрызгал ее водой и похлопал по щекам, а затем снова начал трясти.       — Грейнджер! Очнись, быстрее!       Она едва открыла веки, и взгляд ее был расфокусированным, в какой-то мере даже глупым и не осмысленным. Он помог ей сесть, но твердости в ней все еще не ощущалось, поэтому Драко обхватил одной рукой ее щеку, а другой придерживая за талию.       — Кто ты? — донесся до него ее тихий голос. Он был необычайно робок неуверен, будто она все еще не пришла в сознание. Драко быстро оглянулся по сторонам, надеясь, что ни всадники со стрелами, ни собаки не настигли их. Сидя здесь, на открытой площадке они были как на ладони, поэтому он не обратил внимания на ее жалобный голос, а лишь снова потряс ее, вглядываясь вглубь карих кофейных глаз.       — Грейнджер, очнись! Мы должны переплыть на ту сторону.       — Др… Малфой?       Он коротко выдохнул, радуясь, что к ней возвращается осознанность и здравый рассудок. Медлить было некогда, поэтому он спешно встал, рывком поднимая ее за собой.       — Где мы, что…       Она попыталась отстраниться, но стоять сама все еще не могла. Драко снова подхватил ее, ловя на полпути от столкновения с землей, и Грейнджер крепко вцепилась в полы его камзола. Она попыталась осмотреться в незнакомой обстановке, но лай и топот копыт, а затем еще и ропот толпы напомнил о том, что время утекало сквозь пальцы.       — Мы должны переплыть, а там спрячемся за камнем, они не увидят нас, а псы не почуют.       В этот момент он как никогда радовался, что попал сюда именно с ней, ведь знал, что умнейшая ведьма столетия не будет просто хлопать глазами и растягивая время неспешно озираться. Грейнджер как никогда оправдывала свое звание и преварив (хотя ему казалось даже не вникнув, а просто по наитию и привычке) ситуацию секунды за две, что заставило Драко то ли восхититься, то ли заполниться раздражением, выпалила:       — Я не умею плавать.       Его будто ударили, выбивая из груди разом весь воздух.       — Иди, я заберусь куда-то на дерево или что-то еще придумаю, а ты беги, они близко.       На самом деле она не знала кто такие «они», и не совсем успела вдуматься где она, что на ней надето, что надето на Малфоя, почему их преследуют, либо же почему они думали, что преследуют их, и, Мерлина ради, она очнулась тридцать секунд назад, и все, что ей оставалось это быть самой собой и просто думать. Думать оперативно и рационально, а еще попытаться спасти их двоих, имея на раздумья что-то около двух минут, а из инвентаря — реку, лес и Малфоя в дурацком светлом камзоле.       Его взгляд сосредоточился на ней, и Гермионе показалось, что серебро его глаз стало пылать, если это вообще было возможно. Затем он схватил ее под руку и повел в воду, заставляя идти рядом с ним. Его хватка была крепкой, и ей на миг показалось, что потом на руке останутся синяки.       — Не затем я тебя тащил, чтобы тебя тут собаки сожрали.       Она шла за ним даже не задумавшись. Где-то процентов на шестьдесят она все еще думала что находится во сне, поэтому позволяла делать с собой что угодно. Идти в глухой лес? Да, конечно, иду. Переплыть реку, не умея плавать? Да, пошли. Рядом Малфой с растрепанными волосами и горящим взглядом вовлекает ее на глубину, будто сирена, а ей нужно последовать за ним?       Окей, вообще без вопросов.       Затем они практически прошли четверть реки, и если Драко вода достигала до пояса, то Грейнджер было почти по грудь. Идти ей было трудно — тяжелая юбка была практически неподвижна, из-за чего Гермионе приходилось прикладывать титанические усилия для каждого шага. Она чуть не стукнулась о его спину, когда Драко неожиданно остановился, оглядываясь на нее. Он наклонился, подставляя ей свою спину и практически рявкнул:       — Залазь и хватайся.       Она не стала спорить, а лишь смиренно обняла за шею и обхватила ногами за талию. Малфой резко схватил ее за ноги и чуть подпрыгнул, стараясь удобнее уместить ее на своей спине. Они не думали о неловкости, ведь и это требовало времени, а у каждого из них все еще перед глазами красными горящими буквами горело «выжить».       Адреналин заставлял кровь гореть. Драко казалось, что он в аду, а эта чертова река — вода из котла, в который он скоро попадет. Благо, река была не очень глубокой и максимальная глубина была ему по нос. Он слышал сзади топот, и понял, что преследователи настигли их. Бежать было некуда, берег совсем близко, собаки лаяли так отчаянно, что воображение Малфоя рисовало не просто гончих, а адовых псов с огнем из глотки и лоснящейся черной шкурой.       Но он не сдастся. Он выживет.       Драко столько лет терпел отвратительное к себе отношение, презрение и предательство только ради этого? Чтобы очнувшись в каком-то захолустном лесу просто быть убитым парой охотников? Нет. Он выживет, спасет эту гребанную Грейнджер и она будет у него в долгу. Оставалось всего ничего. Поэтому он обернулся, заглядывая себе за спину, и увидев там огромного двухметрового охотника, озиравшегося по сторонам покосился на Грейнджер. Он сказал тихо, но было в его тоне что-то угрожающее и рычащее.       — Глубоко вздохни и задержи дыхание.       Она повиновалась, не успевая проследить за ходом его мыслей. И как только она набрала в легкие как можно больше воздуха он нырнул, утаскивая ее с собой.       Гермиона ненавидела воду. Она с детства не любила когда родители водили ее в бассейн и пытались научить плавать. Было что-то в воде, что заставляло ее содрогнуться и поежиться. Не то чтобы она ожидала, что там обязательно ее поджидает Кракен или Лох-Несское чудовище, но вся это водная нечисть доверия не внушала. В конце концов она была человеком, а человеку подвластна земля и нужен воздух, поэтому когда Драко сперва утащил ее на глубину, а затем сбросил с себя она испытала такую панику, что, казалось, весь воздух, который она набрала разом выветрился из ее легких.       Открыв глаза она застыла, не силах пошевелиться, а затем ощутила, как дурацкая юбка тащила ее вниз, а корсет больно сдавливал ребра.       Грейнджер почти успела отчаяться, когда почувствовала как Малфой обхватил ее за талию одной рукой, а второй стал грести вперед. Он тащил их двоих с таким усердием, что Гермионе показалось, будто если сейчас им попадется лодка, то он протаранит ее, оставив сквозную дыру. Его брови были нахмурены, а зубы жестко сцеплены, и было в его виде что-то такое, что заставляло восхититься этим желанием спастись.       Гермиона отгоняла от себя все мысли, которые у нее успевали возникать. Поэтому она как могла взяла себя в руки и свободной рукой тоже стала грести, подражая Малфою, и пыталась перебирать ногами, чтобы они смогли скорее добраться до берега.       Они вынырнули за камнем, одновременно хватая воздух. Выжили. Оба.       Драко потащил ее за собой, отступая в тень, как оказалось небольшой пещеры, а затем выбрались на берег, тяжело дыша и садясь на берег.       Мыслей не было. Голова Драко была совершенно пуста, и он лишь лег на траву, уставившись на безоблачное небо. Он смог. Полчаса назад он злился на Грейнджер, хотел уйти пораньше с работы чтобы в тишине своего кабинета напиться и лечь пораньше спать настолько пьяным, чтобы не видеть снов, а сейчас он был счастлив что оторвался от кучки неотесанных деревенщин с луками и спасся.       Мерлин.       Он закрыл глаза, вдохнул, почувствовав все разом. Головокружение, резь в глазах, кровотечение в правой ноге из-за жестких ботинок, ноющие мышцы абсолютно по всему телу и все еще дикую пустоту. Вмиг стало темнее, но открывать глаза он не спешил. Чувствовал, что это была просто она.       И действительно. Гермиона села на колени возле него, закрывая собой солнечный свет. Она смотрела на него и не совсем понимала реальность происходящего.       — Спасибо.       Он открыл глаза, прищурившись и смотря на нее. Грейнджер была одновременно собой и не была. Волосы были сильно темнее чем в реальной жизни, а еще длиннее и сильно спутаны, они были мокрыми и облепили по бокам лицо, шею, спину и даже платье. Они были настолько длинными, что волочились по земле, пока она садилась удобнее, привстав со сбитых коленей. Драко заглянул ей в лицо, которое было бледнее обычного, а затем подметил яркие красные губы, но все те же карие глаза.       В его голове пронеслась брошенная ей фраза о Белоснежке, и он смутно вспомнил о том, что она называла ее их первой сказкой. Захотелось презрительно хмыкнуть, скривившись. «Их».       — Спасибо что спас меня, Драко.       Он смотрел на нее исподлобья, но все еще молчал. «Драко». Она начала называть его так около месяца назад. Когда у них получился первый прорыв и их работу больше нельзя было называть пустой растратой министерского бюджета. Втайне он любил, когда она говорила так, ведь после того, как он остался один с матерью никто не называл его по имени. «Мистер Малфой», «младший сотрудник Малфой», «Люциус» (последнее было от матери), но не Драко. И от этого ему порой становилось легче. Был еще тот, кто видел в нем его.       Но секунду спустя пустота отошла и он вспомнил почему так сильно злился, и что дало ему силы вытащить сюда и себя, и ее. Гнев. Яркий и полыхающий, и если бы чувства можно было превратить в что-то настоящее и осязаемое, то этим гневом он бы сжег какую-то местную деревню.       — Кто сказал, что я тебя спас? Просто вытащил, чтобы убить самому.       Он отвернулся, снова уставившись на небо и приняв равнодушное выражение. Злость все еще клокотала, но на самом деле он был слишком истощен, чтобы сделать хоть что-то.       Гермиона не отреагировала на его слова, а лишь легла рядом на расстоянии вытянутой руки, сцепив пальцы на животе и откидывая назад голову.       Она знала, что он был ежом — выставлял колючки, чтобы никто не смел и приблизиться, но то, что он спас ее говорило о многом. Можно было вечно вспоминать о том, что они — «враги», были по разные стороны баррикад и он, вообще-то приносил ей те еще страдания в детстве, но она этого не делала.       Впервые после окончания войны она увидела его спустя пять лет когда пришла узнать кого ей выбрали в помощники ее филиала. Книга была ее мыслью, проектом, который она взращивала на протяжении последних трех лет, и увидев в кабинете Берты Малфоя она просто… Была разочарована? Испугана? Наверное, скорее встревожена, ведь работать в компании бывшего пожирателя смерти — то еще удовольствие. Идя на работу в первые дни их сотрудничества она ставила максимальные ментальные блоки и щиты как фигурально, так и буквально. Он ненавидел таких, как она. А она… была оскорблена и чуть не истреблена такими как он. Но ничего не происходило. Он просто приходил и брался за работу, а Гермиона постепенно стала смотреть на него не как на школьного задиру и бывшего Пожирателя, а как на коллегу.       Он отдавал себя работе в той же степени, что и она, и Гермиона совсем не заметила как привыкла к его присутствию в своей жизни. Для нее он стал просто человеком с работы, в некотором роде даже приятелем. Рону казалось это глупым, а Гарри соглашался с тем, что если человек искупил свою вину, то стоит отпустить свою злость и просто жить, невзирая на прошлое.       Они молчали минут семь. Каждый думал о своем и нарушать тишину совсем не хотелось, но Гермиона не могла просто бездумно лежать тут, не имея пути отступления.       — Нам нужно поговорить.       Драко молчал.       — Во-первых, я не выставляла работу как единоличную, я сказала, что работала с напарником, и как только книга будет доработана мы оба выйдем в свет.       Он все еще молчал.       — И я не собиралась бросать тебя на задворках, окунаясь в славу единолично, также как и…       — Грейнджер, хватит, — он перебил ее как всегда делал, когда она начинала тараторить. — Я не настроен на этот разговор, я знаю что ты не прекратишь его заводить, но, по крайней мере, не сейчас.       — Тогда давай поговорим о том как выберемся отсюда.       Она села, опираясь ладонью о землю. Драко открыл глаза и тоже сел, сгибая одно колено о першись о него локтем. Они все еще слышали гул с той стороны берега, но были надежно укрыты от их взглядов здоровым валуном, поэтому могли спокойно обсудить план дальнейших действий.       — Как мы здесь очутились?       — Ты сказал призывное слово.       Малфой насупился, а Гермиона начала объяснять ему то, о чем он должен был знать изначально, чтобы не допустить такой ситуации. Попутно она сняла ленту и начала перебирать волосы пятерней, пытаясь расчесать их и привести хоть в какое-то человеческое подобие.       — Книга работает так, что погружает в историю человека если он коснется книги и произнесет ее название. Так как мы оба держали ее когда ты начал орать, то перенеслись оба, — она начала заплетать косу, и он следил за тем как легко и привычно она это делала. — Сейчас мы в «Белоснежке». Я, судя по всему она и есть, а ты похож на Принца.       — Спасибо за комплимент, Грейнджер, но сейчас не до того, знаешь ли.       Она закатила глаза, а затем перевязала красной лентой косу.       — Принца как персонажа и действующее лицо. В конце он спасает Белоснежку от отравленного яблока. Здесь Принц — герой.       Это укололо Драко. «Здесь Принц — герой». В мире Драко даже после всех его потуг он все еще оставался злодеем, которого не посвящали даже в то, что вся его работа в Министерстве это… ну, в общем то бред. Он не серьезный министерский работник, а просто живая типография.       — Как мы можем выбраться отсюда?       На самом деле у Драко был другой вопрос. Даже десять. Но он не был готов к этому разговору. Ему в первую очередь нужно было остыть и знать как выбраться отсюда. Затем выпить. И вот тогда можно было начинать разговор. Не то чтобы он был алкоголиком и не мог ни с чем справиться без бутылки огденского, но ему нужно было выплеснуть куда-то весь свой гнев. А без этого разговаривать с ней он не хотел.       Гермиона тяжело вздохнула, а затем пересела к нему ближе, обхватывая руками колени. Когда она завладела его вниманием, то решила быть максимально честной. Она не чувствовала себя виноватой, но решила что было глупо скрывать от него все, учитывая как долго они над этим работали. Река, лес, охотники, горы и даже небо — столько же его рук дело как и ее.       — Полностью пройдя сюжет. Три с половиной года назад я решила создать что-то, что позволит магглорожденным с комфортом влиться в волшебное сообщество, а детей, которые и так выросли в волшебном сообществе познакомить с маггловскими сказками. При этом и у тех и у других было бы что-то, что соединяло их воспоминания о детстве и они стали бы… — она покосилась на Драко, а затем закончила почти шепотом, — дружнее.       Нить, натянутая между ними будто дребезжала. Между ними была пропасть, не иначе. В данный момент, казалось эта глупая книжка должна была стать мостом, который так упорно строила Грейнджер. Он стал немного лучше понимать почему она так зациклилась на их работе. Малфой позволил себе немного расслабиться, разминая рукой затекшее плечо, а затем едва-едва поднял уголок губ вверх.       — Будь я с тобой в маггловской школе, Грейнджер, то мы не подружились бы просто потому что крутые парни не дружат с заучками.       Это должно было хоть немного разрядить атмосферу, и он отвел взгляд, стоило ей открыть рот в притворном возмущении. Ее брови поднялись вверх и она до невозможности поучительным тоном начала говорить:       — Да, вместо этого они просят у них списать домашку, а потом кичатся своим статусом «Слизеринского Принца».       — Между прочим я ни разу сам не подтверждал этот статус. Все вокруг просто приписывали мне его сами. К тому же я бы не стал у тебя списывать.       Да. Вот это было на него похоже. Увязнуть в болоте, не в силах справиться, но ни разу не попросить о помощи, даже если на берегу стоял человек с веревкой — таким был Драко Малфой.       — А я бы не давала тебе списать. «Крутой», это, вообще-то тот, кто стоит в школьном рейтинге на первом месте, так что с твоей крутостью я бы еще поспорила.       — То есть ты хочешь сказать что в маггловских школах крутость измеряется мозгами?       Она не медлила ни секунды, когда кивнула:       — Да.       — Врешь.       — Вру.       Казалось, потеплело. Она робко улыбнулась, а затем тряхнула головой и переплела пальцы сильнее, все еще обнимая колени. Говорить стало легче, и она была благодарна ему за то, что игнорируя айсберг между ними он перекинул на ее сторону веревочную лестницу, будто объявляя о перемирии. Между ними были годы вражды и непонимания, но они оба понимали, что здесь есть только они оба, и выбраться могут только вдвоем.       — Эта книга не только сборник сказок. Во-первых, как ты думаю уже заметил сюда погружаешься полностью, будто участник. Роль определяется случайно и у каждого персонажа есть своя сюжетная роль по ходу которой нужно выполнять некоторые квесты, чтобы продвинуться дальше.       — Квесты?       — Да. Они определяются диагностическими чарами учитывая возраст участника. Пятилетнему нужно будет решить пару математических задач и пару теоретических вопросов на логику, одиннадцатилетке будут заданы более сложные вопросы по истории магии и необходимо будет воспользоваться простой беспалочковой магией.       — А если участнику двадцать пять?       Гермиона тяжело вздохнула и Драко услышал от нее то, чего сильно опасался.       — Я не знаю.       Он чертыхнулся, а затем встал.       — Ладно, это нам еще предстоит узнать. Мне кажется стоит проверить ушли ли громилы.       Он пошел ближе к валуну, стараясь незаметно выглянуть из-за него. По ту стороны реки виднелись четверо — трое мужчин были высокими и мощными, все похожи друг на друга будто братья и подозрительно напоминали Хагрида, а четвертый, хоть и был довольно жилист и высок на все же казался коротышкой по сравнению с остальными. Двое великанов спорили между собой, третий собирал хворост, а коротышка что-то объяснял собакам, которые обступили его со всех сторон. Лошадей не было и Драко присмотрелся тщательнее, пытаясь их увидеть. Долго на этом берегу они не протянут. Сзади — только гора, настолько крутая, что передвигаться по ней они не смогут. Спереди — эти четверо и шесть их собак.       — Они твои подчиненные.       Голос Грейнджер был тих, но для Малфоя прогремел будто гром среди ясного неба.       — Смотри.       Она потянула его за рукав, показывая вышивку с золотым драконом на предплечьях и плече. Затем кивнула на охотников.       — В «Белоснежке» я задавала не так много героев. Сама Белоснежка, Королева, семь гномов, Охотник и Принц. Их существования я не прописывала, значит это фоновые персонажи без личного времени и упоминания. У вас одна и та же вышивка. Они — твоя свита.       — То есть ты мне предлагаешь выйти им навстречу?       Она уставилась на него, будто ответ был и так очевиден.       — В случае чего виновата будешь ты.       И он шагнул им навстречу, гордо и прямо шагая верзилам и собаководу навстречу. Они все разом заметили его, а двое громил побежали навстречу. Гермиона наблюдала за всем этим из-за валуна и на её лице расцвело что-то на подобии победной улыбки, как только она услышала возмущенный крик коротышки:       — Ваше Величество, вы же промокли! Лэйн, Ракс, а ну быстро вытащите Его Величество.       Рыжеволосые и огромные, они в два счета преодолели реку, затем схватили Драко и как можно аккуратнее доставили до их части берега. Как только его ноги коснулись земли все четверо низко поклонились ему. Где-то глубоко Драко чертыхнулся, понимая, что эта ведьма действительно была права, но потом он с облегчением выдохнул — Мерлин, превосходно, что она оказалась права.       — Ты, — Драко ткнул пальцем в одного из громил, имени которого не знал. — По ту сторону реки есть девушка. Принеси ее сюда.       Он повиновался и Грейнджер была доставлена к нему не более чем за семь минут. Драко понравилась власть. После долгих лет пресмыканий она казалась ему свежим воздухом. Но взглянув на Грейнджер он понял — никакой ему власти. Им нужно выбираться домой.       Но перед этим немножечко покомандовать можно. Затем он велел им найти коней и две теплые куртки, чтобы согреться, все еще пребывая в мокрой одежде. Когда его слуги подготовили все для дальнейшего путешествия Драко легко взобрался на лошадь, а затем крепко ухватился за поводья, ощущая привычное чувство свободы. Когда-то в детстве мать приводила его в конюшню и они, бывало, катались. Сейчас сидя в седле уже будучи взрослым он позволил себе отпустить все и погнал лошадь вперед, пытаясь забыться хотя бы на пять минут.       Он не успел сильно оторваться, когда его нагнала растрепанная гермиона верхом на черном коне в цвет ее волос.       — Мы идем ровно по сюжету, — запыхавшись, произнесла она. — Белоснежка и Принц познакомились в лесу, и…       Она облизала губы, помедлив. Драко не знал этой сказки, и ему оставалось только догадываться что она имела в виду.       — И познакомившись они расстались. Дальше сюжет крутится только вокруг Белоснежки. Принц появляется только когда она будет отравлена яблоком. Чтобы мы выбрались нужно пройти все ключевые точки сюжета, так что на этом нам нужно попрощаться. Мы увидимся в конце.       Она сжала поводья крепче, постучала пятками по лошадиным бокам и ускакала рысью. И пока Грейнджер не успела уехать далеко она обернулась к нему и прокричала:       — Я буду ждать тебя. Не опоздай!       Хотел бы Малфой крикнуть ей вслед что-то колкое и острое, но лишь проследил взглядом за ней, пока на горизонте не превратилась в маленькую точку, а затем лишь хмыкнул себе под нос и едва слышно прошептал:       — Из нас двоих опаздываешь только ты, Грейнджер. Я приду раньше.