Самая странная

К концу октября в колледже только и разговоров, что о предстоящем Хэллоуине и посвященной ему вечеринке, которая по традиции каждый год устраивается для студентов. Одногруппницы Мисти строят планы, обсуждают, в чем будут на вечеринке, и лишь Мисти пока что держится несколько поодаль. (Ей ли не помнить по своим школьным временам, что такое быть изгоем и одиночкой). Больше всего на свете она боится, что все повторится вновь. — Ты с нами или как? — из вороха собственных мыслей Мисти вырывают обращенные к ней слова одной из одногруппниц — невысокой блондинки по имени Мэдисон Монтгомери. — В чем будешь на Хэллоуине? — Если честно, я пока не знаю, пойду ли, — девушка смущенно улыбается в ответ. — Да ладно тебе, идем с нами, — произносит сидящая рядом Зои Бенсон — лучшая подруга Мэдисон, с которой они на удивление неразлучны, хоть и безумно разные. — Весело будет! — Или что, ты в свои двадцать пять выше наших молодежных развлечений? — в голосе Мэдисон слышится ее излюбленный сарказм. — Вовсе нет, — Мисти смущается еще сильнее, хотя в чем-то с Мэди ей даже смешно. — Уговорили, я с вами. — Вот и супер, — Мэдисон улыбается. — Между прочим, там будет Майкл из параллельной группы, и скажу по секрету, каджунка — ты ему очень даже нравишься. — Интересно, это он сам тебе сказал? — А тут и говорить ничего не нужно — все видно невооруженным глазом. Надеюсь, ты не передумала идти? — Не передумала, — Мисти смеется. — Но только не ради Майкла. Ради самой вечеринки. — Дело твое, — Мэдисон нарочито небрежно жмет плечами. — Я бы на твоем месте такого классного парня упускать не стала бы. Вечеринка назначена на тридцатое октября. Мэдисон, Зои и Куинни наряжаются салемскими ведьмами, болтают и смеются весь вечер без умолку, Мэди открыто флиртует почти что со всеми студентами со своего курса и со старших. И лишь Мисти все еще держится в стороне от общего веселья, погруженная в свои мысли. — Тебе не грустно? — до ушей доносится приятный женский голос, тот самый, с хрипотцой, как у Стиви Никс. Корделия присаживается рядом на небольшую скамейку. — Нет, все в порядке, мисс Гуд, — Мисти улыбается в ответ, и девичьи щеки заливает заметный румянец. — Просто все эти вечеринки — это не совсем мое, если честно. Я привыкла к уединению. — Я тоже, если честно, люблю больше быть одна, — преподавательница улыбается уголками губ. — Так что вполне могу понять. Пожалуй, единственный человек, чье общество я могу выносить сколько угодно — это Миртл. Она — мой близкий друг и практически заменила мне мать. — Понимаю. Для меня таким человеком была моя сестра Эмили. — А сейчас ты с ней общаешься? — Ее не стало пару лет назад. Несчастный случай. — Прости. — Ничего, мисс Гуд, — Мисти мягко улыбается. — Эмили дала мне так много, что, если у меня когда-нибудь будет дочь, я точно знаю, какое имя ей дам. Вот, например, как вы могли заметить, я фанатею по Стиви Никс. Это Эмили меня приучила. — Твоя сестра тоже любила музыку Стиви? — спрашивает Корделия. — О, она была буквально в нее влюблена! — Ты тоже? — Ну, почти, — девушка чувствует себя несколько смущенной. — Впрочем, мне всегда нравились женщины, как Стиви Никс. Знаете, мисс Гуд, иногда вы напоминаете мне ее. — Неужели? — преподавательница смеется. — Вот уж никогда бы не подумала. Что ж, сочту за комплимент. — А еще у вас, как и у Стиви, доброе сердце. В этом — вся Мисти Дэй: говорит, что думает и чувствует, полностью искренне и не боясь рамок и условностей. — Мисти, ты ведь знаешь меня всего-ничего, — на сей раз смущается уже Корделия. — Ну и что? Я хорошо чувствую людей, мне не нужно много времени, чтобы понять, хороший передо мной человек или плохой. — И, значит, меня ты считаешь хорошим человеком? — И даже больше. Прекрасным человеком. А я уж, поверьте, в людях разбираюсь. — Что ж, Мисти, рада это слышать, — вновь улыбнувшись той теплой улыбкой, которую так любит ее юная студентка. Так и сидят весь вечер в сторонке, просто болтая обо всем на свете. Мисти не развлекается вместе с одногруппниками, но Мисти готова поклясться всеми альбомами Флитвуд Мэк: это лучший Хэллоуин в ее жизни.