Одно на двоих

Лето подходило к концу. Август одаривал людей ранней прохладой. Дождливая погода, не дождавшись осени, снова наступала. Но у всех, находившихся здесь, оставалась одна миссия - вылазка. Вылазка до заморозков. – Отродье, – Аккерман выплюнул эти слова в лицо Жана, – когда ты уже возьмёшься за тренировки? Подохнуть хочешь? – Прошу прощения, – парень стер с губ кровь, остальное время тупо смотря в землю. Аккерман скривился. Насколько бы он не был черствым, слабость остаётся для него, как бы это странно не звучало, самым слабым местом. Слабость в разведчиках, соратниках, дорогих людях, которые, к его сожалению, ещё остались. Всё, чем были заняты его мысли, - это ожидание возвращения Ханджи. Ребенок мешал. Ему не место на поле битвы. Не место рядом со смертью и с теми, кто эту смерть так или иначе несёт. – Йегер, – отойдя от Кирштайна, Леви обратился к следующей паре, – встанешь с Петрой. – Я?? – мальчишка сглотнул свою трусость. – Оглох? Ты, – капитан нашёл глазами того, на кого он хоть как-то мог полагаться, – Аккерман, встанешь в пару с новенькой. Этингер, сюда. Новенькая, отбивая штаны от пыли, выпрямилась. Её светлые длинные волосы были собраны в роскошный, уже растрепанный хвост. – Есть, сэр! – и они стали биться. Аккерман не любил новеньких, но в ней видел потенциал. Собрана, хладнокровна, учтива, немногословна. Он видел в ней волю, видел того, кто мог бы за себя постоять. Самое главное, что не замечал в ней слабости, по крайней мере в навыках. Да, она выглядела чересчур хрупкой снаружи. Однако, внешнее впечатление обманчиво, и в этот раз мужчина такому оставался только благодарен. – Стоп, – Аккерман поднял руку, – достаточно, молодцы. С каких пор он начал кого-то хвалить? С каких пор не заставляет их биться до потери сознания? Вероятно, потому что именно в этой паре уверен? Мужчина нахмурился. Он никогда не может быть полностью уверен. Вера - то, что приносило только боль. Смерть куда страшнее, если её не ожидать. И он ждал её постоянно. Даже нет, он её принял. Она стала обыденностью в их окружении. – Дядя Леви с чёлкой! – он обернулся, видя, как девочка летела к нему с широкой улыбкой. Аккерман хмыкнул, думая о том, как быстро дети забывают собственные обиды. Сколько бы счастья не приносило это создание остальным, её лучше поскорее отправить назад. – Что такое? – Как ты мог забыть?! – она снова обиженно надулась, – у меня день рождения! – Я помню, – Аккерман вздрогнул, когда та налетела на его ногу с объятиями. – Тогда.. Она не успела договорить. Леви взял её на руки, собираясь скорее унести отсюда. – Вы, – он оглядел разведчиков, – ещё комплекс по двести и свободны. А сам пошёл в здание, в пол уха слушая то, что ему бормочет ребенок. Пройдя в кабинет Смита, мужчина посадил свою "ответственность" на диван. – Ты что-то хотел, Леви? – Смит не отрывался от стопки бумаг. Уже начал контролировать вопросы с тем, как и кто им будет привозить продовольствие. – Когда приедет Ханджи? Вылазка совсем скоро, а это, – Леви махнул головой в сторону Николь, – нужно куда-то возвращать. Эрвин отложил перо и поднял голову. Его глаза сузились, будто он знал причину, по которой не мог никуда её отослать. – Что не так? – Аккерман грубо уселся на стул. – Ханджи придётся задержаться. В городе эпидемия, боюсь, чтобы не перетекло и к нам, – Смит обратил внимание на гостью, которая молча слушала их разговор. – И поэтому вы привезли ребенка прямиком из города. – Прекрати, – Эрвин тяжело выдохнул, – я не мог отказать. – С чего бы? Главнокомандующий разведки не смог отказать майору? Или обычной городской мамаше? Николь задрожала. Этого никто не замечал в грубой перепалке, абсолютно бессмысленной и долгой. Только когда та всхлипнула, двое резко замолчали. – Не реви, сейчас есть пойдём. Но она только больше задрожала и расплакалась. Леви закатил глаза, в то время как Эрвин виновато опустил взгляд в документы. Каждый знал, что задержка ребёнка здесь - плохая идея, однако, реакция отличалась. Казалось, Смиту жаль, что в таком жестоком мире приходится ему же соответствовать. – Ну всё-всё, – Аккерман подошёл к дивану и потрепал Николь по голове, взъерошив тёмные детские волосы, – ты же не слабачка? Сильные не плачут. – Ну я же плачу. – Убавь эту минутную слабость. Ты сильная или как? – Леви посмотрел на неё, как на взрослого человека. – Я поняла, – она вытерла ладонями слезы, – я сильная, я не плачу. Моя мама тоже не плакала. Мужчина цокнул. Каждый раз, когда этот ребёнок упоминал свою мать, ему становилось противно. Где её носит, пока Николь отсиживается со старшими по званию? Им делать нечего, как смотреть за её дитя? – Пойдем, – и они вышли из кабинета, отправляясь в столовую. Там уже звенела посуда. Помещение наполнилось шумными разговорами, сплетнями. За каким-то столиком даже умудрились заплакать. Капитан нес девочку на руках к столу, оставляя за своей спиной полные тишины кучи разведчиков. Но всего на минуту. Только он отходил подальше, как они продолжали о чем-то переговариваться. Малышка села за стол, не сказав больше ни слова. Съела кашу, не сказав ни слова. Когда они отправились в комнату, она тоже не сказала ни слова. Аккерман сел заполнять запросы на замену оборудования. А она опять молчала. Закутавшись в предоставленный плед, девочка заснула. Леви тяжело выдохнул. Он не мог сосредоточиться от слова совсем. Отставив подальше бумаги, мужчина подошёл к чайному столику. – Черт, – пробубнил он, понимая, что напиток закончился. А ведь он и правда давно не бывал в городе. А именно в его излюбленном магазинчике, в котором работала миловидная женщина лет пятидесяти. Она уже наизусть знала его предпочтения и всегда пыталась откладывать чай после нового привоза. Леви отмахнулся от мыслей и вышел, направившись за чаем к новенькой. Изабель Этингер. Он случайно прознал, что та держит у себя чай. Хороший чай. Который Аккерман несомненно одобрял. *** Она сидела под деревом на территории корпуса. Под тем самым деревом, где он когда-то.. Холод был снисходителен в этот вечер. Ветер не таким сильным, как обычно. Сегодня будто всё застыло, успокоилось, стало умеренным. Словно это было затишьем перед бурей. – Сэр? – она вздрогнула, не ожидая его увидеть. Хотя должна была уже привыкнуть. Они часто сидели там вдвоём. Молча. В компании легче переносить тяготы этого времени. – У тебя остался чай? – Леви присел рядом. – Если только немного, – она отвернулась, продолжая смотреть вдаль, – вам одолжить? – Да, я верну, как только куплю новый. – Да не стоит, – девушка улыбнулась, – ещё чай в долг отдавать, это же кощунство. Мужчина хмыкнул, уставившись также вперёд. Жизнь остановилась. Уже, наверное, давно. Для всех ли? Или только для него? – Принеси сейчас. Оставь в кабинете, – Аккерман хотел, чтобы она оставила его. Был принцип, которому он не изменял: в такие вечера он либо один, либо с одним единственным человеком. Которого, к сожалению, давно здесь нет. – Есть, сэр, – она поднялась и ушла. Почему эта девушка его заинтересовала? И заинтересовала ли? Ему было удобно, что он мог попросить чай. Удобно, что она была хорошим бойцом. Удобно, что она не перечила. Она была удобна целиком и полностью. А ещё носила её имя. Имя дорогого друга, которого здесь также больше нет. Изабель, как тебе наверху? Нравится ли, во что превращается этот мир? Он надеялся, что ей нет до этого дела. Он хотел, чтобы она спала спокойно, наконец достигнув небес, как когда-то и желала. Поднявшись с тихим хрипом, который он не собирался издавать, пошёл назад. Достаточно на сегодня самобичевания. Учитывая, что оно происходит и так каждый божий день. *** Леви открыл дверь, уставившись на испуганную Этингер. На этот раз её глаза выглядели так жалко, что он почти скривился. – Что такое? – прошёл, также замирая. Ребенок. Ребенка не было. – Где она? – Аккерман захлопнул дверь, оглядывая пространство. Ничего. Никого. Мужчина прошёл в ванную, потом в комнату, посмотрел в шкафах, под столом. Её нет. – Я н-не видела. Я зашла, а тут.. – она затряслась, в панике хватая свою рубашку. – Иди к Смиту, доложи. Пусть обыскивают корпус. – Есть! Обыск результатов не давал. По времени был почти отбой, так что никто из разведчиков даже не видел, как она покидала корпус. У них было ноль информации. Совсем ничего, что могло бы помочь её отыскать. Леви носился по корпусу, повторяя себе под нос, что убьёт её, как только найдёт. Образно, конечно. Но это в очередной раз доказало, что здесь не место мелким отпрыскам. Капитан отправил кулак в стену собственной комнаты. Та задрожала, с такой же силой разбивая ему руку. Боль была отрезвляющей. Всегда отрезвляющей. Аккерман понимал, что, вместо отдыха перед грядущей вылазкой, разведчики отправятся в ночь искать непрошенную девчонку. Что, вместо заполнения важных документов, он сам проведёт это время вне корпуса, убивая силы лошадей. Не передать словами, как он был зол. В большей степени на высшее руководство и глупого существа, из-за которого всё это в принципе началось. – Леви, – к нему зашёл Смит, – я посылаю разведчиков искать в округе. – Понял, – прохрипел тот, накидывая куртку. – Ты куда? – Эрвин нахмурился. – Туда же, – скривился капитан, – на меня же её повесили. *** Поиски шли уже около двух часов. Дождь так и не пошёл, поэтому на дороге нельзя было разобрать даже следов. Совершенно ничего, что могло бы указывать путь этой маленькой чертовки. Аккерман знал, что не будет завершать поиски, даже если они продлятся до утра. Она - его ответственность. И он обязан её найти. – Капитан! – Блаус долетела к нему на лошади, слегка поглаживая животное. Все на износе. – Есть что-то? – Мы нашли.. – она откашлялась, – мы нашли ткань одежды. Возможно её, вам стоит взглянуть. Леви коротко кивнул, разворачиваясь за разведчицей. Но, чем дальше они скакали, тем хуже становилась ситуация. Тем хуже было ему. Лицо стало поистине серьёзным, когда он понял, что они действительно направляются к реке. К глубокой реке. Местами заросшей. Если повезло, она в неё не упала. Но это только в том случае, если действительно повезло. Его пробило током, когда он увидел лоскут её платья. Реальность ударила слишком резко и сильно. Он прочистил горло, получая в руки ткань. Мужчина рассматривал её со всех сторон в надежде, что он всё же обознался. Но нет. Это её платье. Платье, с жёлтыми нитками от, по всей видимости, вышитой утки. Капитан стиснул челюсть. Ему ничего не остаётся, как найти её. Живой или мёртвой. Но точно в ближайшее время. – Нужно пройти реку, – обозначил задачу, кривясь от своего же приказа. – Есть, сэр. Ему хотелось закрыться в кабинете. Вот, чем заканчивается, когда ему доверяют чью-то жизнь. Он направился к лесопосадке, чтобы пройти каждый куст, каждое дерево и каждую травинку. Он чувствовал, ощущал всей нервной системой, что времени почти не осталось. Ещё чуть-чуть и он потеряет то, что мог бы спасти. То, что смог бы уберечь. Животное неслось на всех порах. Леви знал, что тому не привычна такая активность ночью. Но что поделать в этой ситуации? Темнота сжирала каждое движение и шорох. Приходилось идти практически на ощупь, освещая дорогу совсем слегка, недостаточно для адекватных поисков. Куртка зацепилась за низкую ветку. Леви остановился, прошипев под нос ругательства. Ветка не поддавалась, обещая порвать вещицу, как только мужчина тронется с места. Тот аккуратно её сломал, откидывая в сторону, после замирая. Лёгкий силуэт, больше похожий на зайца, зашелестел травой. Мужчина слез, в полной тишине двигаясь к этому явлению. И оказался прав как никогда. Внизу лёгкой горки, направленной к реке, лежало тело ребёнка. Она не пыталась скрутиться, согреться, просто лежала, периодически вздрагивая. Леви подбежал, хватая ту на руки. – Ты.., – прорычал он, – черт. Одежда Николь пропиталась водой. Похоже, упала в реку. Аккерман стянул куртку, укрывая ту от холода. Нельзя передать словами, как в этот момент тряслись его руки. Дети. Такие слабые. Беззащитные. Глупые. Но она дышала. Дышала, пока он вез её к корпусу. Дышала, когда Аккерман прибежал с ней в лазарет. Дышала, когда уходил. И, он надеялся, продолжит дышать дальше. Сегодняшний день одарил его страхом. И снова за чужую жизнь.