От восьми.

Когда свирепый Минхо уволок свою белку, веселье быстро сошло на нет. Феликс велел Чанам отволочь щена обратно туда, где его взяли и неспеша отправился к себе. В тёмной комнате, едва освещённой ночником его поджидал Хёнджин. Он сидел на кровати, оперевшись на отставленные назад руки и слегка запрокинув голову. В этой позе был весь он - слегка надломленный силуэт худого подростка, провокационно открытая шея, блуждающая полуулыбка и тёмные, развратные глаза под полуприкрытыми веками. -Привет..- сказал Феликс тихим глубоким голосом- Давно ждёшь? - Не очень. Я увидел, как Ханни убегает из твоего логова похоти, прикрывая задницу и понял, что скоро ты все свернёшь. - Как же ты хорошо меня знаешь- улыбнулся Феликс и хотел подойти ближе. - Подожди. Ты такой красивый. Можно я тебя пофоткаю? Феликс молча кивнул. Когда-то именно с фотографий начались их отношения. Как будто именно через объектив фотоаппарата получилось разглядеть друг друга. Джинни поколдовал над настройками телефона и немного добавил свет ночника. Светлое лицо Феликса сияло в темноте нездешней хрупкой красотой. Блики ночника на черном латексе, искры страз на плечах, искры в темных глазах. - Я хочу расстегнуть твою рубашку. Феликс молча подался вперед и Хенджин отпустил две пуговицы. Его пальцы были холодными и еле заметно подрагивали. Он легонько погладил открывшуюся ямочку между ключиц. Снимок. Снимок. -Еще. Снимок. Снимок. И вот уже вся рубаха расстегнута и сползает с плеча и Хёнджин, не в силах удержаться, касается плеча губами. Снимок. Поцелуй. Снимок. Поцелуй. - Дай мне испортить твой макияж. И пальцы нежно размазывают подводку по щеке, как будто Феликс плакал. Хёнджин жестко впивается в губы, прикусывая, терзая их. Но раньше, чем Феликс ответит - отпускает. Теперь губы припухли и стали еще более чувственными. Дерзкая прическа из God's menu разрушена и пряди падают на глаза. Одна перчатка снята. Хёнджин как завороженный, медленно переплетает руки своей модели. Чёрная рубашка - обнаженная грудь, латексная перчатка - голая рука, трогательные губы- нахальный взгляд. Вторая перчатка долой. - Какие же у тебя крошечные ладошки - задыхаясь от нежности шепчет Джинни. Поцелуй. Снимок. Поцелуй. Снимок. Наблюдая за ним, неожиданно для себя Феликс роняет слезу. Эмоции затапливают. Слишком много любви. Хёнджин не испуган, он понимает. Бережно снимает губами слезу. И ещё одну. Рубашка падает на пол. Как нежную скульптуру Джинни лепит образ для фотографии, слегка разворачивая Феликса. Свет очерчивает рельефы тонкой эльфийской фигуры, струится по изящным запястьям. Поцелуй между лопаток. Ботфорты долой. И щиколотки зацелованы. - Подожди..- первый раз подает голос Феликс еле слышным шепотом. Хёнджин замирает и Феликс стягивает с него футболку. И всем телом прижимается к горячей груди. -Я..хочу чувствовать тебя. И они минуту стоят не шевелясь, дыша в унисон, дыша друг другом. Потом, с трудом оторвавшись, они продолжили. Полную обнажёнку они раньше не снимали. Хёнджин уже сотни раз видел Феликса голым, но таким беззащитным он показался ему впервые. Его лучезарный Феликс, который может всё на свете, который пашет в зале как проклятый, который выучил корейский с невообразимой скоростью, который нагрёб вагон медалей по тхэквондо, стоял сейчас перед ним, опустив руки и робко улыбаясь. Худой, белокожий, с россыпью веснушек и глазами космического путешественника.. Хёнджин бросил телефон на стол и сгреб Ликси в объятия. И никакие игры не смогли бы сравниться с той безнадёжно- глубокой щемящей нежностью, с тем взаимным обожанием, которое затопило их. И в этот день мы больше не снимали.