После заката

            В далеком в восемьсот двадцать шестом году сияние новой жизни озарило мир, когда на свет появилась зеленоглазая девочка Амелия. Она была как продолжение своей матери, обладая тем же загадочным взглядом и природной красотой. На щеке у нее была маленькая, едва заметная родинка, словно знак судьбы, свидетельствующий о необычности этого ребенка. Ощущение, будто зародившись внутри стен Роза, она забрала с собой магию и загадки, которые впитала мудрость природы. Длинные ресницы, будто волны в океане, мягко обрамляли ее глубоко зелыеные глаза, придавая им вид таинственности. А пухлые губки, словно две сочные ягодки, подчеркивали ее нежность и силу одновременно. Поражая окружающих своим изящным обликом, Амелия еще с детства притягивала к себе взгляды людей и пленяла сердца. Но она не только была обладательницей великолепной внешности, но и обладала уникальным характером, который дополнял ее внутреннюю красоту. Жаклин всегда судила людей по их внешности и опрятности, и Амелия старалась брать пример с матери. Своими маленькими и неуклюжими руками девочка мыла пол и вытирала пыль, бегала за мамой, пока та развешивала белье, желая помочь. Она росла слегка непослушной девочкой, но старалась подражать своей матери. Жаклин обучала ее семейным обязанностям, которые помогут ей в будущем. И не зря.             Впервые за долгое время пошел долгожданный летний дождь. Тучи закрыли все небо. Стоял густой туман на улице. Погода дала надежду людям, что засухи не будет в ближайшее время, ведь это была большая проблема для земледельцев и для тех, кто работал в поле в ужасное пекло, чтобы собрать урожай и прокормить народ.       Амелия беззаботно сидела заокном, попивая свой горячий, сладкий чай. Других напитков не было, а этот ей готовила мама, вообще только мама делала чай, а если спросить любого ребенка, то самый лучший чай — это чай, который делает вам мама. Когда вы проснулись, когда вы болеете, когда вам нужно просто поговорить, чай всегда будет вашим спутником до завершения бесед.       Дождь заставил пыль лечь на землю, а всех спрятаться в домах. Было желание погулять и вдохнуть приятно воздуха после дождя, ведь он был чистым и влажным, а так же был полезен для здоровья и легких. Жаклин сидела за кухонным столом и вышивала крестиком, подумывая, что нужно было бы научить дочь вышивать.       — Амелия, занята? — поинтересовалась Жаклин – Поможешь мне?       — Конечно! — девочка откинула свое одеяло на кресло. Сделав последний глоток своего чая, она подошла к маме. Осмотрев рабочий стол, Амелия призела за него, слегка поёрзав, устраивавшись поудобнее. Слегка надув губки, она убрала волосы назад. На столе было много разных цветов ниток и ткани, канва, ножницы и пару штук иголок. С первого взгляда и не скажешь, что вышивание крестиков не было увеличением Жаклин. Ей нравилось ухаживать за цветами. Их и в правду было много в доме: Бегония, камнеломка, жакаранда, брейния и алоэ.       Вышивка лишь передавалась по женской линии от матери в их семье. Не нравится – не занимайся этим, но не уметь было позором. Одну работу хотя бы сделать надо было. Амелия всё смотрела, как ее мама четко и шустро вышивает. Не успевали ее глаза за материнскими руками, уже выучеными все движения и приемы. Жаклин оторвалась от иглы. Она отрезала небольшой кусочек от канвы и передала ребёнку в руки. Пока малышка осматривала ткань, Жаклин протянула ей нитки.       — Выбери любую, какой хочешь вышивать?       — Может… — зеленые глаза на пару секунд вскинули взгляд на окно, где было небо и одни лишь тучи — может голубой..?       — А почему такой грустный цвет? — спросила Жаклин, но всё же передала ей.       — Разве грустный? Мне нравится. Жаклин кивнула и вернулась к своему мастерству. Она стала замедляться, чтобы ее дочь смогла повторить за ней движения. Амелия внимательно наблюдала за действиями рук и пыталась сделать также.       У дочери была интересная особенность, как Ноэль и Жаклин заметили. Она была ответственна, даже если ей было неинтересно. Дай ей любое дело – через не хочу сделает, и отнесется к нему со всей душой. Она это сделает, как бы ей не хотелось. Надо – значит надо, и точка. Она всегда поможет другому человеку, просто потому что ее так воспитали – «Просто сделай быстро, а потом займись своими делами».       Детские руки начали двигаться с верхнего левого угла в правый нижний, а затем серая игла показалась в правом верхнем углу и вновь скрылась, когда вошла в левый нижний угол. Получился первый крестик, и Амелия стала повторять ту же схему, не спеша и аккуратно, чтобы не пораниться. Жаклин кивнула будто себе и ей, когда заметила крестики, которые идут в ряд. В женских, зеленых глазах появилась гордость. Она воспитала ее правильно, можно быть в этом уверенной. Будто блик появился на зрачках на пару секунд, когда она смотрела на свою дочь. — Мама, а как ты думаешь, что за стенами? — неожиданно спросила Амелия, вышивая крестиком. — Папа мне рассказал о титанах. Я бы хотела увидеть какие там есть цветы за стенами, такие как у нас в доме — продолжила Амелия — может еще красивее, разведчики там были, они видели цветы. Может если я стану старше, пойду в разведку и увижу цв… — Хватит! — строго отрезала Жаклин — Забудь эти глупости про разведкорпус. Амелия. Я один раз говорю, чтобы я больше не слышала этого от тебя. — Но… мы что, всегда тут будем? — спросила малышка и оторвалась от работы — разве тебе неинтересно, мам. Какой там мир? — искренне спросила ее дочурка. — Люди там умирают. Там всех ждет только смерть.       Может быть она и права, но Амелия была определённо не согласна с ней. Смерть ждала их и здесь. Единственная угроза для них это были гиганты за стенами. Но тут были и другие опасности: убийцы, нищие и голодающие, но с ними можно было договориться. Она сама этого не видела, но это все же не сравниться с жутким монстром похожего на человека, цель которого — твоя кончина.

«Но чем тогда отличается наша жизнь от схватки с титанами — рассуждала девочка — какой во всем этом мире смысл?»

            Амелия сидела, примостившись на старом скрипучем стуле в пустынном коридоре, задумчиво болтая ногами взад-вперед. Ее юное сердце тяжело переживало потерю родителей в таком нежном возрасте, что превратило ее в несколько более спокойную душу. В этот момент всё, что она могла делать, это ждать своего дедушку, который в настоящее время был работником в отдаленном офисе. Хотя характер дискуссий в этой комнате оставался ясен Амелии, резкость слов, которыми обменивались, все еще проникала сквозь стены.       — Нет, я не хочу ее видеть! — яростно крикнул пожилой мужчина. — Пожалуйста, поймите, она ваша внучка — предупредил другой мужчина — как вы можете бросить ее после того, как она осталась совсем одна?       — Мне все равно, даже если ты ее за стенами оставишь. Я не стану опекуном ребенка, рожденного от этой грязной шмары — резко выплюнул он, хватая свою трость и хлопая дверью, чтобы выйти из комнаты. Застигнутая врасплох термином «грязная шмара», Амелия на мгновение попыталась осознать его значение. Это было ее первое столкновение с такими грубыми словами, и она просто проглотила их. — Разрешение получено, приказ подписан! — прогремел голос, когда он выходил из комнаты. Наконец появился дедушка Амелии, бросив на нее неодобрительный взгляд, который заставил ее почувствовать себя неловко, как будто она была обузой для всех. Когда он шел по длинному коридору, вокруг нее эхом отдавался стук его трости о холодный пол. Склонив голову в ответ, Амелия наблюдала, как полицейский вышел из того же кабинета, бросив свирепый взгляд на пожилого мужчину. Наблюдая за меланхоличным поведением Амелии, офицер подошел к ней, опустился на корточки и нежно приподнял ее подбородок, чтобы встретиться с ее глазами.       — Никто не хочет брать меня с собой, да? Тогда, я не знаю куда идти — Амелия говорила с оттенком грусти, чувствуя себя совершенно брошенной— Скажите, куда мне пойти? – Сколько тебе лет, Амелия? — спросил мягким тоном офицер.       — Мне одиннадцать. Почему вы спрашиваете? — тихо поинтересовалась она.       — Не хочешь поступить в кадетское училище?       Изумрудные глаза чуть дрогнули от такого предложения. Кадетское училище? Амелия хотела поступить туда, но ее мать запретила это. Поскольку других вариантов в ее положении сейчас не было, она знала, что должна воспользоваться этим шансом. Амелия кивнула и увидела большую руку, которую ей протянули в знак благодарности, девочка не сразу поняла, к чему это все, но охотно протянула ему свою, мягко пожимая.             Сейчас она стояла перед массивными дверями, которые открывались в незнакомую планировку. Когда она вышла, то оказалась на огромном открытом поле, окруженная кадетами разного возраста, некоторые старше, некоторые ее возраста, все они были заняты тренировочными упражнениями. Звук строгого, авторитетного голоса прорезал воздух, приказывая кадетам бежать, доводя их до предела. — Давай иди — полицейский мягко подтолкнул Амелию вперед, призывая ее присоединиться к группе. — Вы не пойдете? — неуверенность закралась в ее разум, и она повернулась к нему. — Я не могу пойти с тобой. Иди, они примут тебя — заверил ее офицер, еще раз подталкивая ее двигаться вперед. Неуверенными шагами Амелия начала ходить, наблюдая за кадетами, бегающими кругами по полю. До нее дошло, что вскоре ей придется участвовать с ними в их строгих тренировках. — Эй, ты там! — проревел громкий голос, привлекая внимание Амелии. Теперь инструктор кричал на нее. — Я? — нервно спросила она. — Почему ты стоишь? Поторопись, одевайся и марш в строй, пока я тебя не вышвырнул отсюда! — тон инструктора был резким и требовательным. — Нанаба, введи ее в курс дела — крикнул он другому курсанту. Неохотно Амелия вошла в большое здание, где ее встретила девушка со светло-русыми волосами. — Привет — поздаровалась Амелия — он такой злой… — Он еще в хорошем настроении — ответила блондинка.       Внутри женского крыла было несколько кроватей, два комода с несколькими полками, два окна и различные личные вещи, разбросанные повсюду. Амелия быстро сменила белое платье на военную форму и собрала волосы в аккуратный пучок; На нормальные косички не было времени, но она все равно ими никогда не увлекалась. Выйдя из комнаты, Амелия обнаружила, что кадеты выстроились в шеренгу. Она заняла свое место рядом с Нанабой, вглядываясь в незнакомые лица вокруг нее. Инструктор внимательно следил за каждым кадетом, обеспечивая дисциплину и сосредоточенность. По ходу тренировки Амелия почувствовала прилив решимости. Несмотря на первоначальную неловкость, она начала сливаться с группой, выполняя команды и заставляя себя не отставать от напряженных занятий. На ее лбу блестел пот, но она преодолевала каждое испытание, то бег, то прыжки. Мышцы нещадно ныли, на мгновение она начала сожалеть, что вообще поступила сюда, ведь было тяжело выполнять каждое упражнение. Как же противно, что тонкие пряди волос липли к потному лицу.             Когда солнце начало опускаться за горизонт, заливая тренировочное поле золотистым сиянием, кадеты ощутили чувство товарищества со своими новыми знакомыми по несчастью. Они все были вместе, объединенные общей целью и общим опытом. В последовавшие за этим тихие моменты, когда кадеты переводили дыхание и обменивались ободряющими словами, Амелия поняла, что обрела чувство принадлежности к этому незнакомому месту. Она обнаружила в себе новообретенную силу, жизнестойкость, которая ждала пробуждения. — Так, быстро в строй! — крикнул инструктор — это была просто проверка, завтра начнутся ваши настоящие тренировки! А теперь отбой — голос инструктора прервал ее размышления, сигнализируя об окончании сегодняшних занятий. Когда курсанты разошлись, Амелия обменялась улыбками и кивками со своими новообретенными друзьями, и чувство гордости наполнило ее душу. Открыв двери столовой, кадеты почувствовали восхитительный аромат еды, витающий в воздухе. Она была спасением после напряженной тренировки. Вид столовой принес долгожданное облегчение. Желудок заурчал в предвкушении, перекрывая любой дискомфорт, который большинство испытывали. На тарелке была неаппетитная каша, отчего лицо Амелии скривилось, но рядом был хлеб. «Если я буду есть это с хлебом, возможно, я не почувствую вкуса,» — оптимистично подумала она. Несмотря на невкусный ужин, столовая гудела от болтовни, поскольку все были увлечены разговорами. — Тебе повезло, удалось избежать гнева инструктора — усмехнулся Моблит, поддразнивая Амелию. — Не придирайся к ней, Моблит — вмешалась Нанаба, защищая ее. — Амелия, а ты сама откуда? — с любопытством спросила Нифа, перемежая слова ложкой с едой. — Моя семья жила за стенами Роза — ответила девочка, переводя взгляд с одной группы на другую. — В основном мы все почти от туда, моя деревня не далеко — неожиданно добавил Марк. — У нас впереди еще три года обучения — с оттенком гордости отметила Нифа. — Но не все могут остаться до конца; они могут отсеять слабых раньше — загадочное замечание Нанабы застало всех врасплох. — Что вы имеете в виду? — спросила Амелия, ее любопытство было задето. — Они могли бы назначить их для других обязанностей, может заниматься земледелием — пояснила Нифа. Пока продолжался разговор, звон столовых приборов о тарелки и эхо голосов наполняли зал, создавая оживленную атмосферу, несмотря на обыденное окружение. Выйдя на прохладный вечерний воздух, Амелия посмотрела на звездное небо, испытывая предвкушения предстоящих испытаний.