Нантаймори

- Сначала к Чимину, потом на встречу с Хосоком и Чанбином? - Да, - и, удивляя друга, Мин добавляет, - только давай заедем в цветочный, и в тот маленький ресторанчик на Сонсу. - Ммм… Ты решил ухаживать? Больше не злишься? - Я понял, как глуп был, когда злился и не принимал его. Утверждал, что дарэ сонмуль это и есть любовь, а сам всеми лапами упирался, боялся. А Чимин ведь принял моего волка. Не испугался, ластился. Да и… - Юнги хмыкает, толкает язык в щеку и отворачивает голову к окну, - то, что я почувствовал радость Чимина сегодня… Пусть связь останется односторонней, не важно. Он мой омега. Я был не прав, жесток, холоден и груб. И очень надеюсь исправить его отношение ко мне. - Я рад, Юнги, правда рад. Уверен Чимин примет тебя. - Я всё ещё очень ревную, думая о том, как он работал нантаймори… Наверное это и взбесило меня сперва, а потом по накатанной пошло-поехало. Но теперь я понял, что это не так важно. Юнги молчит некоторое время, а потом добавляет: - И я хотел попросить тебя, пригласить Сокджина куда-нибудь. Хочу остаться с Чимином наедине. - А вы не убьете друг друга? - Если что обращусь, к моему волку, омега почему-то испытывает больше симпатии к нему, чем ко мне… - Ну, может, потому что волк на него не рычит? - Ха-ха, как смешно, Джун. Поездка занимает у альф не так много времени, и уже час спустя, оба стоят перед дверью квартиры Кима. Юнги как обычно в костюме, правда пиджак он скинул и оставил в машине, оставшись в красивой белой приталенной рубашке, с красивым букетом пионов в одной руке и именным пакетом с едой в другой, который дразнит нюх обоих аппетитными запахами. Альфа выглядит, да и ощущает себя до крайности странно и непривычно, но сегодня даже это не будит внутри него злость, он и правда пришел к удивительному для себя внутреннему спокойствию, и доволен принятым решением, осталось показать омеге свою другую сторону. - Готов? – спрашивает чуть насмешливо Намджун. - Блять, Джун. Это что экзамен? – шипит Юнги, - готов, готов. Звони. Дверь им открывает снова Джин, который, судя по одежде, собирается покинуть квартиру. - Здрасте, здрасте. Какие гости. Проходите, пожалуйста, а я с вами прощаюсь. - Добрый вечер, - здоровается первым Намджун, - вы нас покидаете? - Да, мне нужно навестить папу. А Чимин заверил меня, что не убьёт своего истинного без присмотра. - Давайте, я вас подвезу? Отказы не принимаются, - предлагает Намджун, поймав выразительный взгляд Юнги, который лишь приветственно кивнул омеге. - Ну, раз не принимаются, то и отказываться смысла нет? – выразительно смотрит на высокого альфу в костюме Ким. – Тогда идемте. Чимин-а! Я ушёл, а твой альфа пришёл. Иди встречай гостя. И помни, что ты мне обещал. - Иди уже, Джин! – раздается голос Чимина откуда-то из комнат, а Намджун и Джин выходят за дверь, тихо закрывая её. Юнги топчется в коридоре секунд двадцать, не понимая, разуваться ему и проходить или дождаться приглашения, а потом мысленно отвешивая себе подзатыльник за нерешительность, стягивает варварским образом, который и сам ненавидит, оправдывая это тем, что руки заняты, свои челси, и делает пару шагов к гостиной. Чимин торопится встретить альфу из комнаты, куда убежал только услышав звонок, чтобы переодеть майку, которую заляпал, пока готовил ванильный кекс, как внезапно перед ним вырастает фигура Юнги, и не успев затормозить носками по паркету, врезается в него. Почти рефлекторно вцепляется пальчиками в плечи альфы, чтобы не упасть, и буквально тонет в запахе кедра и табака, который так полюбился за эти дни. Делает ещё один глубокий вдох и с удивлением обнаруживает, что сегодня нотка грейпфрута звучит ярче, добавляя сладкую кислинку в аромат. Пак нерешительно поднимает голову выше, краем глаза отмечая прелестный букет розовых пионов, а после тонет снова, только уже в глазах Юнги, темные, манящие, и будто обещающие подарить весь мир. Мин придерживает омегу одной рукой, которая легла на узкую талию Пака, в ту же секунду выпустила пакет с их ужином, стоило Чимину столкнуться с ним. Смотрит на темную макушку смутившегося омеги и не может скрыть улыбку, но стоит Чимину поднять на него свои завораживающие тепло-карие глаза, как он вязнет в этом открытом и искреннем взгляде. - Привет, - шепчет Чимин, слегка отстраняясь, - и прости. - Привет, - голос Юнги звучит чуть грубовато, откашливается и продолжает, протягивая букет омеге, - это тебе. Надеюсь, я угадал с пионами? - Пионы, мои самые любимые цветы, - все так же тихо отвечает Пак, слегка опуская голову, скрывая за выбившимися темными прядями, свои чуть покрасневшие щечки. - Эй, я рад что угадал, - Юнги аккуратно подцепляем пальцем подбородок омеги, приподнимая голову выше, - и я принес нам ужин. Поужинаешь со мной? Мы можем пойти куда-то, но я подумал, что тебе будет комфортнее дома, поэтому по пути заехал в свой любимый ресторанчик. - Дома, мне нравится больше, - Чимин отстраняется ещё дальше, хотя тело противится, в воспоминаниях он все еще ощущает твердую грудь альфы и его обжигающую кожу даже сквозь майку ладонь. – Проходи на кухню. Или ты хочешь поесть в гостиной? Выбирай где удобнее, я пока поставлю цветы в воду. Чимину жизненно необходима эта передышка, и он устремляется в комнату. Этот несносный альфа, который то рычит и требует, а то приходит с цветами и ужином, и ведет себя на удивление мягко. А ещё этот его аромат, который буквально сшибает с ног, ощущаясь гуще и сильнее, когда Юнги рядом, так манит и зовет, что омега хотел бы в нем утонуть, настолько он приятен и желанен. Они с Джином действительно провели отличный день, поели, набрали и заказали целую корзину косметики на сайте, позволяя себе увлечься, и купить то, в чем даже не было необходимости, просто потому что захотелось. Они смеялись, шутили, выбирая гели для тела и ядерного цвета блески, которые они были уверены, никогда вообще пригодятся, и совсем не думали ни про учебу, диплом и прошедшие экзамены. Чимину было легко и хорошо, и когда смс Юнги сообщила ему, что альфа заедет вечером, то на свое удивление даже обрадовался, осознавая, что действительно хочет увидеть Мина, а ещё больше желает пообниматься с его волком, с которым познакомился в прошлый раз. Зарыться пальчиками в густую шерсть, провести по мягкой макушке, он почему-то совсем не боялся второй ипостаси Мина. Когда Юнги обернулся в прошлый раз в первую секунду он застыл, замер, испуганным взглядом разглядывая огромного зверя, пока тот, не усевшись резко на попу, не потянулся ласково к руке омеге и несмело лизнул. В тот момент прошел страх, обида на альфу, и злость, этот волк был готов принять его, хотел быть рядом. А как он ластился, облизывая лицо и руки, утыкаясь мокрым холодным до мурашек носом ему в шею. У Чимина на душе становилось светлее стоило вспомнить об этом белоснежном красавце. - Что у нас на ужин? – спросил Чимин возвращаясь в гостиную, после того как поставил цветы в вазу, - пахнет просто обалдеть как. - Я не знал, что ты любишь, и не хотел портить сюрприз спрашивая заранее, поэтому взял на свой вкус. – Юнги удобно устроился, подогнув ноги под себя, на подушку у низкого столика, на котором расставил всю купленную еду, - тут кимчи, маринованная редька, хве, кимпаб с мясом и яйцом, кальби, токпокки в остром и сырном соусе, и на десерт я взял пуннопаны. - О! Не беспокойся, я люблю все! А десерт у нас будет другой, если ты не против, - Чимин чуть смущенно присаживается напротив, - я испек ванильный кекс со сливочным кремом. - Ты печешь? Любишь готовить? – спрашивает Юнги, ставя перед Чимином тарелку, которую принес с кухни, но не знал, куда сядет омега. Оставил около себя, в надежде, что Пак выберет место рядом, и Мин сможет насладиться не только вкусной едой, но и ароматом своего истинного. - Я умею немного, иногда пробую что-то новое. Но чтобы, вот, прям, любить, нет. Скорее это было вынужденно. – Чимин подхватывает палочками баранье ребрышко и кладет себе. - Вынужденно? – Мин протягивает омеге небольшой контейнер с кимчи, который он знает, в том ресторане, откуда их сегодняшний ужин, готовят божественно, даже его повар, делает чуть-чуть, но хуже. - Ммм… - Чимин пробует кимчи и закрывает глаза от удовольствия, пока вдруг не осознает, о чём именно спрашивает альфа, выдергивая из Чимина снова все болезненные воспоминания о Тэ. Омега от неожиданности вздрагивает и сжимает подрагивающие губы, для него тема Тэ слишком личная, а они пока ещё не на той стадии отношений, чтобы делиться секретами, особенно с Высшим. Возможно, позже, когда он сможет довериться Юнги, Пак расскажет и скорее всего даже попросит помощи. – Да, пришлось научиться. Чимину на мгновение становится стыдно, ведь за последние недели, как вся эта история с предназначенным закрутилась, а ещё экзамены, разрыв с Тэмином, он почти не думал о Тэтэ, как будто и правда похоронил всю свою веру в возможность найти друга. Да, ещё и то, что Юнги, его предназначенный и Высший, тоже нет-нет, да, противно зудело внутри. Он промаргивается, отгоняя слезы, и старается сосредоточиться на ужине и альфе, который делает первые шаги навстречу. - Но я люблю печь. Булочки, тортики, пирожные, - меняет Пак тему. - А я люблю вафли, - Юнги чувствует, что запах предназначенного немного горчит. Ревность внутри чуть поднимает голову, ведь омега, наверняка, учился готовить для своего экс жениха, но тут же вспоминает, что Чимин испек сегодня кекс, и Мин надеется, что для него, давя в себе все плохие чувства, не позволяя им испортить вечер. Они обязательно поговорят, поговорят обо всём. – с фруктами. Мой повар иногда балует меня, хотя чаще следит за моим питанием так, что я иногда думаю, будто это он глава стаи Мин, а не я. Чимин хихикает, а волк внутри скулит от радости, что глупый альфа наконец-то смог порадовать своего омегу. - Это так странно… - Что странно? - Что мы сидим, ужинаем, говорим спокойно, а не… - Чимин, я думаю мне стоит извиниться, - альфа откладывает палочки на тарелку, - мы… я был не прав. В нашу первую встречу, когда я только учуял твою цветочную ваниль, а мой волк сразу признал в тебе предназначенного, я разозлился. - На то, что я работаю нантаймори? - Нет, хотя, скорее да. Мы оборотни ужасные собственники, в этом есть и хорошие стороны и плохие. Ради счастья и спокойствия своего омеги, ради его поддержки, да просто ради него самого, мы готовы на многое, даже отдать жизнь. Но при всем при этом, ревность, даже некоторое собственничество, тоже нам присущи. Это наша натура. Волк любит один раз и на всю жизнь. Я чувствовал, что ты нетронутый, - Юнги видит, как вспыхиваю щеки омеги, а сам довольно улыбается, не может не, - но то, что тебя могли видеть и чувствовать другие альфы, это просто разрывало ревностью изнутри. Особенно зная, что некоторые из наших любят перекупать контракты с омегами ненадолго. - А потом я сбежал… - шепчет Чимин, опустив глаза, - я ведь не знал… да, мне понравился твой аромат, и я так необычно реагировал на него. Но я правда не знал. - Теперь я это понимаю. Но тогда, когда Сэджин мне рассказал про твоего жениха, когда Джун выяснил, что данные которые ты вносил в договор поддельные, и зацепок найти тебя никаких нет, я очень злился, ревновал. И боялся… - Боялся? – омега удивленно переспрашивает. - Да, боялся, что пока я проводил гон, дома, а Намджун и его люди пересматривали все камеры в Сеуле за ту ночь, пытаясь найти хоть что-то, что ты уехал к жениху. Я знал, что у тебя будет течка, - альфа снова замечает, как краснеет омега уже не только своими милыми щечками, но и не менее прекрасными кончиками ушей, - не стесняйся, пожалуйста, ведь это естественный процесс. То, как нас задумала и создала мать Луна. - Я… у нас не принято так говорить между альфой и омегой… точнее, я… мне неловко…- Чимин скрещивает пальцы на руках и потирает друг об друга. - Хорошо, я постараюсь меньше затрагивать эту тему, но должен объяснить. Я знал… какая реакция у омеги, когда он встречает предназначенного, и не мог не думать, что ты поехал к жениху, который не сможет не воспользоваться…блять… не то слово… не сможет отказаться от тебя такого. Я тогда разнес пол комнаты от злости и ревности. - Ого, - Чимин широко раскрывает глаза, стараясь понять, что у альфы, с их инстинктами, действительно был повод так беситься. - Да. Поэтому, когда, наконец, удалось тебя найти через две недели, я был не просто зол. Я был в ярости. Плюс дело, которым я занимался тогда, да и всё ещё продолжаю заниматься, оказалось насквозь гнилым, а мне приходилось капаться в этом грязном белье, - Юнги выпивает немного воды из стакана, - а ты такой…хм… милый, красивый… и почти сбежавший. Я готовил себя к тому, что к твоему запаху примешается аромат другого альфы, а я всё равно не смог бы отказаться от тебя. - Ну… - Чимин молчит, он правда понимает, почему Юнги был такой накрученный в то утро, когда озвучивал свои варианты, не оправдывает, но понимает и даже возможно прощает в глубине души, - теперь мне становится чуть понятнее… И ты… ты должен знать, что я хотел… хотел поехать к Тэмину в тот вечер… Он был моим другом, но за день до нашей с тобой встречи мы решили стать настоящей парой, а не фикцией. Я был влюблен в него, и он тоже говорил, что любит… Но когда я позвонил и рассказал, какая странная история со мной произошла… Чимин поднимает взгляд и видит сжатые губы альфы, тот злится, но Пак благодарен, что сдерживается, что не кидается с обвинениями и грубыми словами. Омега надеется, что Юнги тоже понимает из сколь разных миров они оба, и как не просто у них будет, если оба захотят стать парой, настоящей семьей. - Ты должен понять… у меня есть причина не любить Высших. Я пока не готов рассказать, но обязательно это сделаю. Я и пошел работать нантаймори… я… искал одного оборотня… - Зачем? – тихо рыкает Юнги. - Не спрашивай, пожалуйста, - Чимин вскидывает умоляющий взгляд на Мина, - я не могу пока сказать. Это не потому, что он мне нравился, или ещё что-то такое, даже наоборот. - Он что-то сделал тебе? Скажи мне его имя, и я его убью, - тихо с явной угрозой тому альфе, о котором говорит Чимин, говорит Юнги. - Юнги! – Чимин сердится, - я ведь попросил! - Ладно, ладно, - ворчит альфа, чувствуя, что его пара начинает злиться, - расскажешь потом, и я потом его убью. - Юнги! - Понял. Молчу. Продолжай, пожалуйста. - Я работал не от большого желания или удовольствия, наоборот, мне казалось это унизительным… Но другого способа искать я не придумал. А тут появляешься ты… Нюхаешь так жадно, имя требуешь… а ведь у нас правила… В общем я сбежал. Испугался. Думал исчезну на пару дней, а ты позабудешь. Юнги хмыкает, а Чимин думает, что снова врёт, но он пока не настолько хорошо знает Мина, чтобы не беспокоиться, что Сумин-нуне ничего не сделают не уволят, например. Он расскажет, когда и, если они по-настоящему узнают друг друга, и решат будут ли они вместе на все сто процентов, и так как говорил альфа, когда описывал контракт, который почему-то сейчас всё больше и больше выглядит как выдумка, просто чтобы удержать Чимина. - Не позабыл. И никогда не смогу. Я хотел тебе сказать, что всё, что я говорил про контракт, это, ммм, неправда. - Да? Ты был очень убедителен, - Чимин ярко улыбается, понимая, что почти угадал, - очень-очень убедителен. - Я был в ярости, и даже то, что ты прекрасно и крайне соблазнительно пах только собой, и чуть-чуть фиалкой своего друга, - Мин ухмыляется в ответ, - не помогало. А у нас с Намджуном тогда выяснилась ещё одна, очередная дерьмовая деталь в деле, которое я пытаюсь решить. - Ты из-за этого дела и просишь меня особо нигде не появляться? - Хм… да. – Юнги кивает и раздумывает минуту, стоит ли говорить, то что он хотел сказать дальше, не испугает ли омегу это. Он всё еще чертовски не уверен, что Чимин сможет понять, принять их понимание истинности. – Ты мой дарэ сонмуль. Мне без тебя не выжить. - В смысле не выжить? – удивленно вскидывает брови Чимин. – И что такое, это твоё «дарэ сонмуль»? - В прямом, Чимин-и, в прямом. Дарэ сонмуль – это дар Луны. Так называют предназначенного омегу или альфу, который идеально создан для оборотня. Всё от запаха, внешности, характера. Предназначенная пара всегда вместе, они понимают друг друга… чувствуют друг друга. Любят, заботятся, берегут. Если с тобой что-то случится, я не выживу Чимин. Юнги заканчивает и смотрит внимательно на омегу, он знает, что был слишком откровенным, но то, что он почувствовал сегодня связь, дало ему призрачную надежду, что Чимин примет, или хотя бы попытается. Альфа хочет верить в это. А тот неверяще смотрит на него, альфа почти чувствует, как мысленно омега повторяет его слова, пытаясь понять, правильно ли он услышал, правильно ли понял. - То есть… ты хочешь сказать… хочешь сказать, что если я погибну, то ты…ты умрешь? – заканчивает он почти шёпотом, все ещё не веря, что такое бывает. – Это истинность по-вашему? - Нет, Чимин-и, истинность – это связь. Истинные чувствуют друг друга. Потому, если погибает один, второй уходит следом, ведь разрыв этой связи практически невозможен без последствий. С предназначенным мы делим всё, чувства, эмоции, счастье и боль, горе и радость, всё. - Но… но… я не чувствую этой связи… о которой ты говоришь…- Чимин с сомнением и толикой боли, что мелькает в его глазах. И, то, что эта боль там есть, приносит Юнги такое облегчение, что хочется броситься к омеге, но он усилием воли останавливает себя. - Я чувствую, Чимин-и. Этого достаточно. И у меня есть надежда, что, если ты не чувствуешь, то, если со мной что-то случится, ты сможешь жить дальше, сможешь быть счастлив. - Юнги…- с глаз Чимина срываются первые солёные капли. И альфы не думая больше, одним плавным движением перемещается к своему истинному, обнимая и позволяя уткнуться носом в ароматную железу. - Юнги, - глухо выдавливает Пак сквозь слёзы, - но…но ведь так нечестно… - Ну, что ты маленький! Для меня, для моего волка, который тебя обожает и сейчас тоже рвется тебя утешать, облизывая от макушки до кончиков твоих прелестных пальчиков, для нас это утешение. Я влез в опасное дело, и как бы оно ни обернулось, больше всего на свете я хочу, чтобы ты был счастлив. - Но…но…, - голос Чимина срывается от волнения. - Не беспокойся ни о чём, Чимин-и. Я со всем разберусь. У Юнги внутри такое тепло и счастье, омега рядом, и альфа чувствует по связи, как тому горько было услышать всё то, что он рассказал, но то, что уже то, что он чувствует эту связь – облегчение, а переживающий Чимин – надежда, что альфа ему не совсем безразличен. Юнги выпускает успокаивающие феромоны и укутывает ими предназначенного, он чувствует такой прилив сил внутри, будто способен победить весь мир, только бы его маленький омега не плакал. - Юнги? - Выдергивает из мыслей негромкий голос омеги, который немного успокоился. - Да, маленький? - Юнги, - Чимин поднимает голову, выныривая из теплых объятий, - поцелуешь меня, Юнги? Мину в первые секунды кажется, что он ослышался, но ясный и уверенный взгляд чуть заплаканных глаз его предназначенного, подтверждает, что альфа не ошибается. Чимин не знает точно, что чувствует к Юнги, сначала был страх, на смену которому пришла злость и растерянность, потом всё это заместила обида и горечь, но в омеге с самой первой встречи зародилось что-то, чему он отчаянно сопротивлялся, тогда как, всё в этом альфе завораживало и привлекало внимание. Истинность ли это, предназначение, он уже не сможет разобраться, а всё то, что с пронзительной искренностью говорил ему сегодня Юнги заставляет его сердце биться чаще. Он пока не понимает эту связь, но ему хорошо в объятиях Мина так, как никогда раньше, и пусть Пак так долго верил в то, что любовь людей правильнее и честнее, рядом с предназначенным, рядом со своим альфой, все эти убеждения исчезают, будто кто-то широким ластиком стирает, написанный карандашом, текст. И он действительно всей душой желает подарить свой первый поцелуй Юнги. Альфа наклоняется ближе, Чимин часто моргает, завороженно наблюдая за Юнги. Его мягко целуют в губы, а руки Мина обвивают пальцами тонкую талию, вновь обжигая кожу и пуская стаю мурашек по телу. Аромат Юнги кружит голову, а яркий грейпфрут буквально заполняет легкие Чимина изнутри. Поцелуй мягкий, простые и нежные касания губ, и Чимин, в смущении прикрывает глаза, пытаясь неумело повторять движения, позволяя альфе вести, учить. Когда язык Юнги скользит по опухшим сладко-ванильным губам, посасывает и чуть прикусывает, заставляя рот Чимина приоткрыться, пальцы омеги как-то совершенно естественно вплетаются в волосы альфы, притягивая того ещё ближе. И стоит горячему юркому языку проскользнуть внутрь, как Чимин срывается на стон от остроты ощущений настолько необычных и приятных до мелкой дрожи, что Пак не хочет, чтобы альфа останавливался. И Юнги, будто чувствуя желание омеги, проникает глубже, сплетаясь языками. Чимин в объятиях альфы ощущает себя столь правильно и хорошо, что отдается поцелую со всем трепетом и интересом юности и тех чувств, что он испытывает к этому мужчине. Поцелуй длится не так долго, по ощущениям Чимина, но, когда они немного отстраняются друг от друга, оба тяжело дышат, а губы омеги, покрасневшие и припухшие. Все пространство комнаты затоплено их совместным ароматом, и Чимин с удивлением понимает, как ласково кедр обыгрывает сладкую, почти до приторности ваниль, выразительная тубероза, медовым шлейфом оплетает горьковатый табак, а грейпфрут Юнги, что особенно сильно ощущается рядом с Чимином, идеально подчеркивают нотки жасмина омеги. Их совместный аромат пахнет до головокружения прекрасно и знакомо, Чимин поднимает чуть затуманенный взгляд на Юнги и сам несмело тянется снова к губам, к которым тянет будто магнитом. - Маленький, - шепчет Юнги, обнимая омегу, и ласково поглаживая спину, - нам стоит остановиться. Мне ужасно не хочется останавливаться сейчас. Но я не хочу торопиться тебя, чтобы ненароком не напугать. - Юнги, - прямо в губы, обжигая дыханием, спрашивает Чимин, хитро посматривая на альфу, - целоваться всегда так приятно? - Ты мой искуситель, - Юнги уже было снова хочет прижаться к манящим губам, не в состоянии удержаться, как его телефон громким пиликанием разрывает тишину комнаты. Альфы смотрит сообщение и хмурится. – Прости, маленький, Намджун уже подъехал, а твой друг поднимается домой. Мне нужно ехать. - Уже? - Прости, Чимин-и, я постараюсь заехать, как можно скорее, - обещает он, вставая, и поднимая за ладони омегу, снова прижимается к губам, - поверь, если бы я мог, я не отрывался бы от твоих губ никогда. - Никогда? – хихикает Чимин, - и мы бы так и ходили со склеенными губами? - Да, с тобой я с удовольствием бы так и ходил, - альфа улыбается и направляется в коридор, где Ким гремит ключами, открывая входную дверь. Джин как-то вяло заходит, кивает альфе и, быстро разуваясь, сразу направляется в комнату. Чимин удивленно провожает взглядом друга, смотрит на Юнги, пытаясь понять, может быть у альфы есть ответы, но тот в ответ лишь пожимает плечами. Они прощаются ещё минуты три, пока их крепкие объятия не разрывает очередной звонок телефона, и Мин расстроено стонет в макушку Чимина, к которой прижимался до этого, наслаждаясь запахом омеги, близостью, и каким-то необъяснимым счастьем, которое наполняет его изнутри. Оставляет быстрый, чуть смазанный торопливостью поцелуй на полных губах, обещает написать или позвонить в ближайшее время, и с легким, но таким заметным сожалением в глазах, покидает квартиру омег. А Чимин закрыв дверь, приваливается к ней спиной и тихонько стонет. В голове приятный туман, а губы еще фантомно горят от поцелуев, и нет сомнения, что ещё несколько таких вечеров и омега сдастся на милость победителя. *** - Джин-а, - спрашивает он постучавшись и получив вялый ответ, - всё в порядке? Что-то с папой? Или тебя этот оборотень обидел? - Все… с папой всё хорошо, Чимин-а, - Джин слабо улыбается, - даже лучше, чем было раньше. Он чувствует себя намного лучше, а не бездумно пялится в стену, как раньше. - Почему же тогда ты плакал, Джин-а? - Чимин подсаживается к другу на кровать, и тянет руку к его ладони. - Ты… Юнги рассказывал тебе об истинности? – Ким обхватывает своими длинными пальцами ладонь Чимина и смотрит. - Да, только сегодня. Я… я не ожидал такого, и мне кажется я всё ещё перевариваю это. А что? - Мы пока ехали обратно разговорились с Намджуном… - Джин прикрывает глаза и вспоминает разговор, который начался так спонтанно, и в итоге привел к его слезам и странно-горькому раздраю в душе. - Всё хорошо? – спрашивает Намджун, когда Джин садится в машину. - Да, папе лучше! – улыбается омега, - я очень рад! - А что случилось? Почему он здесь? – альфа смотрит с вопросом в глаза, неожиданно проявляя не свойственное ему любопытство. - Хм… отец мой случился, - Джин кривит губы, он все ещё обижен и не может простить человека, который раньше был так важен и нужен, а потом с легкостью предал. Ким не маленький, он знает, что пары расходятся, это нормально. Но не понимает, почему отец столько лет обманывал папу, и даже, когда тот узнал про измены, не уходил из семьи, а продолжал жить привычной жизнь. Но то, из-за чего на душе горечь и боль, это равнодушие. Равнодушие отца, который заботился, любил по-своему, воспитывал, а потом будто выбросил на помойку всё, что было, вычеркнул сына из жизни. - Отец? - Да… он изменял много лет папе. То одна пассия, то другая, - омега гулко сглатывает, он измены не понимает и не приемлет, - не выставлял на показ, но то командировки, то задержки на работе. Папа как-то узнал. Я… я не понимаю просто… Не любишь – уходи. Любишь – не изменяй. Может я юн и категоричен, но… правда не понимаю. И папу тоже. Почему он не ушёл сам? Неужели думал, что мы не справимся? Или он так любил, что был готов прощать, прощать и прощать измены? - Ну… - Намджун удивлен такой горячности омеги, который чуть сгорбившись сидит на пассажирском кресле, они всё ещё на стоянке у больницы, он держится за руль, не решаясь тронуться. Чуть горчащий запах фиалки, заставляет его волка беспокоиться, - они взрослые люди, сами разберутся… - Да уж… разобрались… Сначала скрывали от меня всё, играли дома в счастливую семью, а я не видел. Я был так слеп, - Джин вздрагивает и первые слезы катятся по щекам, он торопливо вытирает их рукавом толстовки и продолжает, - папа начал пить антидепрессанты, а потом отец ушёл. Не знаю, то ли новая пассия надавила, то ли ему надоело играть… Он ушёл. Исчез из нашей жизни практически совсем, если бы не те деньги, которые он кидает на карту, то я бы подумал, что он умер. - Он не встречается с тобой вообще? - Нет. Я знаю, что мне двадцать три, что я взрослый и самостоятельный, заканчиваю институт. Уже вполне могу и сам семью заводить. Но… я не понимаю, Намджун, не понимаю. Я же его ребенок. Я не прошу со мной носиться, как курица с яйцом. Но позвонить, узнать, банально, как дела? Он даже не знает, что папа после его ухода свои таблетки начал пить слишком часто, всё больше и больше, пропадая для этого мира и меня. Не знает, что мне пришлось искать клинику, продавать украшения, чтобы собрать нужную сумму, - Джин кажется, уже не может уже остановиться, рассказывая практически незнакомому альфе то, что в чём не признавался даже Чимину. – Это взрослая жизнь. Я… не был готов… Вот так сразу, резко и на большую глубину. Я выплыл, справляюсь, и вроде всё налаживается, да и Чимин очень помогает… Но… Я мечтал о любимом, о семье, о детках… а теперь думаю, зачем такая любовь вообще нужна? Когда можно изменять, когда это считается нормальным… - Изменять не нормально, - Намджун, не решается выпускать феромоны, чтобы успокоить, это все-таки больше для пар, а вместо этого успокаивающе поглаживает плачущего омегу по спине. Они почти незнакомцы, хотя альфе безумно импонирует этот омега, честный, смелый, верный друг. Немного смешливый, и как он думал раньше, в силу юности, беззаботный. А сейчас услышав его историю, уважения становится больше, ведь, несмотря на трудности, переживания и боль, тот продолжает дарить всего себя жизни, другу, оставаясь искренним и свободным. - А у вас? Тоже изменяют? - Ну… сложно изменить, когда остро чувствуешь запахи, – Намджун прокашливается, - запахи они для оборотней, как дорожная карта, наверное. Вот сейчас твоя фиалка сильно горчит, и я точно знаю, что ты расстроен, а ещё чувствуется немного цветочной ванили Чимина, потому что вы живете вместе и близкие друзья. Но мы слишком мало знакомы, чтобы я точно разобрался во всех оттенках. А вот Юнги сегодня ощущался больше, как яркий сладко-кислый грейпфрут, обычно это его самая ненавязчивая нота, но мы знакомы с детства, и я уверен, что это счастье, волнение и радость. А с истинными, даже запахи играют не такую большую роль. - Почему? – Джин заинтересованно поднимает глаза. Ему все еще не понятна природа истинности. - Истинные связаны. - Связаны? - Да, когда истинные встречаются, между ними зарождается связь, которую укрепляет метка и время, проведенное вместе. - Связь? Я не совсем понимаю. - Наш волк чувствует своего истинного, чувствует его настроение, эмоции. И расстояние не помеха. Будто одна душа поделена на два тела. - Ого! – восклицает омега, ему удивительно, странно и волнующе интересно, и с затаенным интересом спрашивает, - а ты уже встретил своего истинного? - Да, - спокойно, с легкой примесью горечи отвечает альфа, он редко касается этой темы, но почему-то сейчас, в этом моменте, ему хочется поделиться, с омегой напротив, который смотрит так доверчиво, - да, встретил давно, лет пятнадцать назад. Он умер. На самом деле мы толком… Мы тогда с отцом приехали на праздник ста дней в другой клан. Это день, когда щеночка представляют обществу, стае. Мне дали этого малыша на руки, не знаю уж зачем, возможно потому, что наши отцы были друзьями и союзниками. У малышей оборотней запах слабенький, почти незаметный, но я сразу почувствовал тонкий аромат подсолнуха и липовых листьев. Такой родной, знакомый, будто всю жизнь. Помню у меня немного задрожали руки, а потом малыш начал синеть и задыхаться. Все кричали, бегали, вызвали доктора, но никто не смог помочь. А я задыхался рядом, но никому не было дела. Потом было разбирательство, я не присутствовал, знаю только со слов Юнги, что врачи решили, что мой аромат, аромат истинного для этого малыша послужил катализатором, и малыш омега, Сани, так его звали, задохнулся из-за того, что я не смог себя проконтролировать. Мне было пятнадцать, когда отец вычеркнул меня из семейной книги. Сыновей альф у него было много, да, и для стаи было бы во вред, эта метка позора, когда истинный убивает своего омегу. Юнги меня спас, я умирал вместе со своим предназначенным, но то ли связь была слишком тонкой, то ли Сани был слишком мал… То ли Юнги слишком упорствовал. Я смог выжил. - Выжить? – Джин смотрит на альфу глазами полным слез. - Связь истинных. Когда погибает один, второй уходит следом. Просто потому, что не хочет больше жить без своей пары. С тех пор моя стая, это стая Мин. - Уходит? И Чимин… - Нет, Джин, - Намджун перебивает омегу, - у Юнги с Чимином всё немного сложнее, ведь твой друг не оборотень. Тебе не стоит беспокоиться. Альфа наконец трогается, им ехать минут двадцать, а на душе муторно. Он не жалеет, что рассказал, не жалеет, что поделился, но то чего он действительно не хотел это волновать омегу больше. - Мне жаль, - Джин несмело дотрагивается до сжатых на руле пальцы альфы. – Мне жаль, что твой истинный погиб. И что твой отец так поступил. - Я просто хотел, чтобы ты знал, Джин, что иногда родные люди, это не только те, кто нас родил и воспитывал. Иногда ими становятся друзья. Юнги уже очень давно моя семья, и поверь, я ни о чём не жалею. - Спасибо, Намджун, - тихо отвечает Джин. Ким замолкает, всё это выбивает почву из-под его ног, и даже поделившись с другом, он продолжает вариться в собственном соку переживаний и тревог. Ему определенно нравится это высокий, спокойный и такой надежный альфа. Он словно под копирку списан с его детских и юношеских мечтаний, а его мускусный аромат, который иногда отдает лимонной ноткой, просто сводит с ума. И теперь он знает, что Намджуна не ждёт истинный где-то там на территории оборотней, но они всё ещё из разных миров, и стоит ли бередить себе душу напрасными надеждами, или короткой интрижкой, ведь альфа никак не давал понять, что ему нравится Джин.