Нантаймори

Следующие несколько дней в квартире у омег тишина, да привычное дружеское тепло. Мин как обещал на следующий день передал с охранником карту и вновь повторенную просьбу, никуда без особой надобности не выбираться, и обо всех передвижениях сообщать заранее. А потом тишина. Ни смс, ни звонка. И Чимин, который по идее должен быть занят с утра до вечера своим дипломом, который дописан и утвержден, но нужно же ещё подготовить речь и почитать чуть больше материала, чтобы не налажать, отвечая на часто каверзные вопросы по теме от комиссии, постоянно отвлекается, будто ждёт этого несносного альфу. А в душе тревога, тревога от которой он просыпается по ночам, жадно хватая теплый воздух, который гуляет по комнате из открытого окна, и долго потом ворочается в кровати, не имея ни малейшего понятия, что с ним происходит. Последняя встреча многое поменяла в Чимине, и как ему кажется сдвинуло их отношения с точки «ненавижу» до простого «раздражает». При каждой встрече раньше, Чимина изнутри затапливало яростью и гневом, а в самой глубине, подстегивая злые чувства, бурлила боль и разочарование. Он почти всегда ощущал всё это с той самой первой встречи у альфы дома. Иногда Паку даже казалось, что это выплескиваются не его чувства, потому что объяснить себе происхождение всех этих эмоций у него никак не получалось. Он был очень уравновешенным, его детство в детдоме, было хорошим учителем, ни холодным, ни неспособным радоваться и наслаждаться жизнью. Просто уравновешенным, редко что могло действительно вывести его из себя, а если такое и случалось, обычно Чимин довольно быстро остывал. Чимин был тихий, он редко спорил, почти никогда не вступал в конфликты, просто потом, не обращая ни на что внимание, поступал по-своему. Не видел смысла в криках и громком выяснении отношений. Он не был глупым, уступал там, где не имело смысла воевать, но всегда старался поступать, по совести. Поэтому Пак никак не мог понять, что же в Юнги такого, что он, отбросив все то, как жил раньше набрасывался с обвинениями на альфу стоило ему перешагнуть порог. Да, они оказались истинными, размышляя в очередной вечер, лежа в кровати Чимин, и вряд ли Юнги был счастлив от этого. Чимин точно не был. Он всё ещё считал, что те чувства и отношения, которые строят люди, честнее и искреннее, всех этих запахов и животных инстинктов. Да, Мин его довольно жестко отбросил в рамки, какой будет их дальнейшая жизнь. Но Чимин не мог не признать, что тот вариант, который он выбрал в итоге, давал ему относительную свободу, возможность закончить институт, а кого потом учить маленьких волчат или детишек, разве столь важно. Пак уверен, что все малыши прекрасны. Да, Юнги постоянно добавляет и добавляет просьбы и требования, ограничивая и так небольшую свободу. Это бесит. Но разве Чимин был когда-то заядлым тусовщиком? Нет. Разве он когда-нибудь рвался ходить в клубы, просиживать время в кафе за болтовней? Тоже нет. Пак всегда предпочитал уют и комфорт дома. Ограничения альфы давят лишь потому, что у него больше нет возможности, даже если внезапно появится желание. Но самое главное он смог увидеть в том взгляде, который альфа кинул на прощание в последний раз. Юнги беспокоился. Беспокоился, не о том, что его просьба не будет услышана, и омега опять не подчинится. Мин беспокоился за Чимина. Да и Джин рассказал кое-что о делах альфы, о которых удалось выведать у Намджуна. И потом, если отбросить злость альфы, и просто рассмотреть его, отдельно от всех чувств и эмоций, которые он вызывает, Юнги красивый. Не смазливо красивый, а привлекательный именно своей мужественностью, силой, уверенностью. Он излучает то уверенное спокойствие, которое омега хочет ощущать рядом со своим альфой. Чимин уверен, что Мин не тот, кто поддастся слабости, бросая своего омегу в трудной ситуации, наоборот сделает всё, чтобы помочь. И дело не в том, что он Высший, у которого миллион возможностей, власти и денег. Он просто такой сам по себе. И волк Юнги. Необыкновенный, большой, белоснежно белый с росчерками темных бровей и мягким черным носом. Ласковый. Волк, который вылизывал лицо, утробно порыкивая от счастья, через минуту, после того, как их ссора с Юнги чуть снова не превратилась в дрянное выяснение отношений с битьем посуды. И пусть они провели рядом всего минут десять не больше, Чимин был уверен, что это тоже Юнги, его вторая неотделимая часть. И всё то, что альфа не мог сказать человеком, показал его волк, ластившийся к омеге. На следующее утро Чимин просыпается в прекрасном настроении, проводит в ванной не меньше часа, приводя свое тело и кожу в порядок, о чем он забывал долгое время, и идёт пить кофе. На завтрак он хочет сделать панкейки, которые знает, обожает Джин, а в голове зреет немного шальная идея. - Доброе утро! – зевая, заходит в кухню Ким. - Доброе! – радостно восклицает Чимин. - Ты на удивление бодр, что случилось со вчерашнего вечера, что ты из унылой какашки, превратился в сияющего радугой омегу. - У меня идея! И ты не имеешь права отказаться! Джин удивленно смотрит на друга, который ловко заливает тесто на сковородку, и закрыв крышкой, поворачивается к нему лицом сияя глазами. - Ты меня немного пугаешь… Надеюсь мы не собираемся нарушать запреты твоего альфы? А то я его побаиваюсь все-таки, даже несмотря на то что почти видел его голый зад. Хотя уверен, даже из-за этого он хочет меня прикопать в леске неподалеку от своего дома. - Нет. По здравому размышлению, я понял, что эта просьба не мешает мне жить. - Тогда, что ты задумал? - Мы со всеми моими проблемами забыли о самом важном! – Чимин передает другу в руки кофе, которое сделал как он любит, со сливками и половиной ложки сахара. - Хм… ничего не приходит в голову. - Мы забыли о твоем дне рождении!! – Чимин задорно улыбается, а небольшой хвостик на его затылке забавно подпрыгивает, пока омега пританцовывая легко переворачивает панкейки. Он еще у шеф-повара в той кофейне, где они с Тэ работали, буквально вымолил рецепт этих пухлых блинчиков, и за последние годы отлично набил руку. Теперь они у него выходят в меру пышными и воздушными. – Сегодня мы его отпразднуем! - Как? – Сокджин делает первый глоток кофе и довольно жмурится, - хотя кофе и твои панкейки, уже звучат как праздник. - Ты мне давно говорил, что хочешь обновить косметику, а мой подарок, он или дома, и курьер отчаялся связаться со мной, и его теперь не выцепишь. Поэтому сегодня, нафиг диплом, будем шопиться! - О! Чимин-а! Классная идея! Уже даже слова «нафиг диплом» - бальзам на мое уставшую душу! И у нас есть карточка твоего альфы, - Джин игриво подмигивает. - Вот ещё! Мой подарок, моя карточка! Я копил на часы Тэмину, но это больше не актуально. Поэтому сегодня гуляем. Чимин выкладывает первую партию блинчиков на тарелку, и пододвигает ее другу, джемы уже открытые стоят на середине стола. - Чимин-а, ты божественно печешь! Как-нибудь приготовь Юнги, уверен, что все ваши проблемы разом решатся. Он будет носить тебя на руках и беречь как зеницу ока, заставляя тебя торчать на кухне с утра до ночи. Джин прыскает со своей шутки, тут же давая понять другу, что он это не всерьез. Но Чимин задумывается. Всё о чём он вчера думал, принесло небольшой покой в его душу. И, возможно, ему стоит сделать шаг навстречу первым, встречая альфу в следующий раз не злобно цедя слова, а приглашая перекусить. *** Юнги просыпается на удивление в прекрасном расположении духа, хотя спал не больше восьми часов за прошедшие три дня. Он оборотень и вожак, и потому выносливее многих, но вчера около пяти утра, когда они с Намджуном заканчивали обсуждать план и сводить воедино всю информацию, что у них имеется, Юнги осознал, что уже на пределе, а как ещё держится друг, он даже не представлял. Мин волевым решением отправил Джуна спать, и сам просмотрев ещё несколько отчетов поплелся в комнату. Он открывает глаза, за окном утро, уже не раннее, но майское солнце ещё не в зените, наполняя комнату мягким светом, в котором парят мелкие пылинки, создавая причудливый танец. Вчера у него не было сил даже толком раздеться, как и закрыть плотные темно-бежевые шторы, в обычные дни, спасающие его от раннего пробуждения. Тело затекло и чешется оттого, что он заснул в брюках, хорошо хоть рубашку успел снять, до того, как глаза закрылись, а сознание погрузилось в сон. Не самые приятные ощущения, но почему-то на душе удивительно легко, и даже как-то радостно. Юнги лениво привстает, потягивается и стонет, когда затекшие от одной позы, в которой он спал, мышцы отдаются болью во всем теле, внезапно замирая. Та радость и легкость, которую он чувствовал, как свою, теплится в самом дальнем уголке сознания. И она не его. Это Чимин. Альфа так и застывает с вытянутыми руками и сжатыми кулаками, пытаясь осознать затуманенным сном и усталостью разумом, что это не игра воображения. Что он действительно сейчас чувствует искрящиеся эмоции омеги, та связь, что, как он предполагал, никогда не случится в их паре. Падает всем телом обратно на подушки и ныряет в эти ощущения. Пак ощущается как маленькое солнышко, теплое, ласковое и нежное. Волк внутри растекается в блаженстве, и больше всего на свете, Юнги хочет сейчас оказаться рядом, наслаждаться этими ощущениями вживую, а ещё лучше быть причиной счастья своего предназначенного. Сегодня он обязательно навестит Чимина, плевать на дела, ничего страшного не случится, если Мин немного опоздает на встречу с друзьями. Он просто обязан ради их будущего, ради себя самого постараться и укрепить те тонкие нити, что начали связывать их, несмотря на все крики и злость. Нет ничего дороже этой связи с предназначенным для оборотня. Ещё в том ночном разговоре с Намджуном Мин понял, как его невероятно злила и угнетала мысль, возникшая с того самого момента, когда он, увидев этого хрупкого омегу с невыносимо пухлыми губами и яркими медовыми глазами в той комнате, ощутив пленительный запах сладкой ванили, терпкой экзотической туберозы и нежного жасмина, связавший его стальными канатами с его обладателем, что создать эту немыслимо важную и нужную взаимную связь с омегой человеком, не удастся. Юнги чувствует внутри как счастье и ликование заполняют его душу, и позволяет себе не торопиться, погрузиться глубже в эмоции Чимина, пережить, поверить, что это действительно правда. Через полчаса Юнги уже на кухне с чашкой кофе в руках, заботливо поданный экономкой, слушает отчет их доктора Хан Чой, который занимается Чонгуком и омегой без которого, мелкий поганец, отказывался делать и шаг. Избитый, изможденный, худой настолько, что можно изучать скелет, по рассказам альф, которые и вытащили Чонгука, Чон упрямо отказывался сдвигаться с места, если они не возьмут с собой этого Тэхёна. Рычал, прикрывая омегу собой, сверкал глазами, где почти не осталось ничего человеческого, и не двигался с места, готовый умереть, если его решат забрать одного или причинить вред омеге. И причину такого упрямства ещё предстоит выяснить, а пока оба бывших пленника спят уже вторые сутки под капельницами в небольшом госпитале, который Мин организовал для экстренной помощи кому-то из стаи. И если до этого их доктор занимался больше ушибами и небольшими ранами, то два дня назад столкнулся с действительно серьезными пациентами. - У Чонгука множество старых, но наше счастье правильно сросшихся переломов, судя по рентгену, - говорит доктор Чой, болезненно хмурясь, - свежая и довольно глубокая рана на бедре, и множественные царапины от когтей на спине, как новые, так и поджившие. Боюсь останутся шрамы. Гематомы по всему телу. - Главное что жив, - Юнги было даже думать тяжело, что пережил его племянник в плену за эти два года, - и мы смогли его вытащить. Не представляю, что Юсон и его ублюдки с ним сделали, и что он пережил. - Вытащили и правда вовремя, еще неделя, и спасать было бы некого. Мин самолично бы перегрыз горло этому выкормышу бездны, вызвав как в стародавние времена на поединок, и в данную секунду безумно жалеет, что времена, когда проблемы можно было решать таким способом, безвозвратно ушли. - А омега? – спрашивает он, выдохнув сквозь сжатые зубы, ему нужно оставаться с холодной головой, и сосредоточиться, чтобы уничтожить этого урода Юсона и всех его приспешников. - Омега… он получше. Тоже истощение, но ран глубоких нет, несколько неопасных порезов. Пока тоже спит, ставим капельницы, питание внутривенно, но…- Хан замирает на секунду замолкает, - он беременный. Мы сами были очень удивлены, когда увидели на узи. Третий месяц. Плод очень слаб, не знаю удастся ли спасти. - Щенок Чонгука? - Мы пока боимся проводить анализы, это может спровоцировать выкидыш. Но судя по тому, что вы мне говорили. Как он его защищал, ставлю на то, что да. - Тогда попытайтесь спасти и помочь всем троим доктор. Чонгук очнется и сам расскажет. А если это его щенок, то он не простит нам ненужные сейчас анализы. - Я тоже так подумал, господин Мин. - Хан, когда я снова стану для тебя, просто Юнги? – Мин подмигивает доктору, этот шутливый вопрос он задает с тех пор, как стал вожаком, а его друг и товарищ по детским играм, внезапно перешел на официальный тон. - Простите, господин Мин, субординация. - Ох, блять. Ладно, держи меня или Джуна в курсе, если что-то изменится. Мин прощается с доктором Чой, наливает себе в кружку новую порцию кофе и направляется в кабинет. Необходимо свежим взглядом прочитать и подумать обо всём, что они вчера обсуждали с Намджуном, да и рабочие документы за него никто не проверит. На лицо Юнги наползает слабая улыбка, да, пусть у них куча проблем, но Чонгук снова с ними, и скоро поправится, а его новая такая тонкая, но радующая душу связь с истинным, будто придает ещё больше сил. Откидываясь в кресле немного назад, давая отдых спине и плечам, которые затекли за те два часа пока он вычитывал новые постановления, которые их кабинет представит на следующем собрании министров, Юнги переключает свои мысли на то, что было сделано по делу Юсона за последние два крайне напряженных дня и, что ещё предстоит сделать дальше. Отправку груза, который, как бы этого не хотели Юнги и Джун, срывать не стали, но засняли на камеру, вместе с главным героем этого видео. Теперь у него как минимум есть доказательства незаконной торговли людьми Юсоном. Вынужденная жертва, скорее даже жертвы, и от собственного бессилия, Мину хочется рычать и разносить кабинет, этот поступок лежит теперь на его душе непомерным грузом, он мысленно обещает себе, что после того, как они разберутся со всем здесь, он не успокоится, пока не вернет всех этих омег и других пострадавших от рук Юсона, всех кого удастся найти, назад домой. Сейчас Юнги остается лишь надеяться, все двадцать омег смогу выжить и дождаться помощи. Стоит на мгновение прикрыть глаза, и он видит заплаканные, бледные до синевы лица пленников, которых заталкивали буквально пинками на палубу баржи, а после сгоняли в трюм. А при мысли, что это мог быть его Чимин, волк внутри рвет и мечет, рыча «моё», «не отдам», «не позволю». Чон Хосок, по просьбе вожака стаи Мин, попросил об экстренном сборе совета стай. Но это случится не раньше, чем через неделю. И как бы Юнги и Намджун не хотели поскорее расправиться с ублюдком, устроить общий сбор всех вожаков за один день невозможно, да и у них пока слишком мало доказательств вины Чхве Юсона, не известны все пособники, пока не очень понятна схема, как они проворачивают перевоз живого груза, нет никакой информации по хвойнику. Мин рассчитывает, что Чонгук возможно прольет немного света на последний вопрос, но гарантий, что Чонгук успеет до совета прийти в себя нет, слишком плох он был, когда его доставили. Волчья регенерация с трудом удержала его на грани жизни. Президенту определенно не нравится вся эта странная возня вокруг Юнги, и подозрительно поглядывал на альфу во время вчерашнего заседания, когда заметил, что главы, как минимум, пяти стай подходили к нему, перебросится словом другим. Доставая телефон, решив не откладывать это дальше, он пишет сообщение Чимину, о том, что заедет сегодня вечером, и даже спрашивает не против ли Пак. Он больше не чувствует своего омегу, но это ожидаемо, и не расстраивает так сильно. Сегодня он попробует провести вечер рядом со своим истинным не как обычно, подумывает о том, чтобы купить цветы, и возможно заехать в тот его любимый ресторанчик, чтобы взять что-то на вынос, и, возможно, уговорить Намджуна занять прогулкой Ким Сокджина, чтобы остаться с Чимином наедине, пусть даже ненадолго. Подышать его сладковато-цветочным запахом, который стал необходим как воздух, и укрепить ту связь, которую пусть так призрачно почувствовал с утра. Прикрывая глаза, Юнги обещает себе сдерживаться, не поддаваться гневу, который будто стал его постоянным спутником последние недели. И мысленно дает ещё одно обещание, постараться наладить отношения со своей парой, после того, как разберется с Чхве Юсоном и его приспешниками, потому что ему теперь без Чимина никак. Чимин на удивление отвечает довольно быстро согласием, и даже добавляет забавный смайлик в конце, Юнги фыркает и думает, какой же его омега ещё ребенок, всего двадцать три года, тогда как Мин с размахом отпраздновал в марте свое тридцати трехлетие. - Юнги, - вырывает его из размышлений голос Намджуна, который заходит с чашкой кофе в руках, - ты меня пугаешь. У нас тут такие дела творятся, а ты сидишь, пялишься в телефон и улыбаешься. Хорошие новости? - Я почувствовал его сегодня, Джун. Почувствовал его радость. - Ооо! Это прекрасно, друг, поздравляю. Глядишь и все твои остальные пессимистичные предположения не сбудутся. - Да, иди ты! – Мин снова фыркает, - сегодня надо будет заехать к Чимину. Не уверен, что в ближайшие дни получится. А ему такой перерыв не на пользу. - Хорошо. Я только от доктора Чой, Чонгуку вроде получше, волчья регенерация проснулась, стоило ей дать немного покоя, сна и еды внутривенно. - Да, Хан уже мне отчитался с утра. Но пока рассчитывать на помощь Чона не будем. Чанбин и Хосок не звонили, они обещали по своим каналам разузнать про китайских партнеров Чхве? -Я, стыдно признаться, встал недавно, последние дни вымотали безумно. Наберу их чуть позже, – Намджун присаживается в кресло напротив и ставит кружку с кофе на столик рядом, - кстати, хорошие новости, Ли удалось добыть фотографии полей хвойника, еле выбрался, его почти засекли. Боюсь дальше он будет бесполезен, я приказал ему тайно пробираться к нам. Но одними фото и видео будет сложно доказать что-либо доказать, тем более если эта крыса почувствует опасность и уничтожит всё. А мы так и не выяснили, что Юсон задумал, и для чего ему хвойник. - Это уже хоть что-то. Покажем это Паку и Чону. Они должны быть в курсе всего. Пиликание телефона Юнги прерывает их тягостное молчание. - Да, Хан? Очнулся? – Мин выразительно смотрит на друга, и они одновременно выбегают из кабинета в сторону домика, где расположилась их небольшая, но современная клиника, - мы скоро будем. - Чонгук очнулся? Или тот омега, которого он защищал? – спрашивает Намджун пока они идут торопливым шагом. - Хан, сказал только про Чонгука. Альфы заходят в клинику, и даже не стучась в дверь, поспешно заходят в палату, ловя чуть недовольный блеск глаз доктора, стоящего у кровати Чонгука, сквозь прозрачные круглые очки. - Господин Мин, господин Ким! Пожалуйста, помните, что вы в больнице. – сердито говорит доктор Чой. - Юн…ги… - раздается тихий шепот с кровати, - Юнги… - Я тут, Чонгук, я тут! Ты как? – спрашивает Юнги, торопливо подходя к кровати. - Тэ… Тэ… -болезненно сверкая глазами снова шепчет Чонгук. - Тэтэ? Омега? – переспрашивает Мин. Чонгук в ответ лишь слабо кивает, а во взгляде такая сила, что скажи Юнги, что омега не тут, что с ним, что-то случилось, Чон будет готов даже ползти на помощь своему Тэтэ. - Не переживай. Он тут, в соседней палате, доктор прикладывает все силы, чтобы вы поскорее поправились. - Хочу…рядом… - Доктор Чой, можно положить омегу рядом с Чоном? – спрашивает нервно Юнги, он никак не может понять, что за странная привязанность у племянника к этому парню омеге. - Можно, поставим кровати поближе, главное, чтобы не дергались и капельницы не обрывали. А так, не вижу проблемы! - Вот, Чонгук, видишь, положим поближе, без проблем. - Мой… - шепчет Чон, и сухие потрескавшиеся губы растягиваются в слабой улыбке, - мой… защитил… спас… - Твой? - Мой… омега. - Твои истинный? – удивленно приподнимает брови Мин, и слышит такой же удивленный возглас от Намджуна. - Д…д…да. - Хорошо, Чонгук. Отдыхай. Мы позаботимся о вас обоих. Поправитесь, отъедитесь, и заживете счастливо, - Мин говорит и быстро моргает, пытаясь удержать внезапные слезы. Такой худой, искалеченный, явно не раз дравшийся за это время Чон, всё еще больше беспокоящийся о своем омеге, чем о себе. Он знал, что его племянник упертый и сильный, но не может не поблагодарить богов, что они успели спасти обоих. - Должен…сказать…Юсон…хвойник… - Чонгук хрипит, с трудом выдавливая слова из поврежденного горла, а Юнги наклоняется ниже, - делает… наркотик… сила… без разума… давал мне…опасно…большая сила… - Юсон делает из хвойника наркотик? – переспрашивает Намджун задумчиво, и оборачивается на доктора, раздумывая, что теперь делать, разглашение этой информации, все ещё карается смертью. - Намджун, прекрати, - Юнги не может не заметить брошенный в сторону взгляд друга, - доктор Чой наш. Уверен, он никому не скажет и не воспользуется этой информацией. - А возможно даже помогу, - альфа уверенно кивает вожаку и Намджуну, - давайте дадим нашему пациенту поспать, и пройдем в мой кабинет. - Ни о чем не беспокойся, Чонгук, - Мин сжимает на прощание ладонь племянника, - главное поправляйся. Теперь ты с нами, в безопасности. А эту мразь мы раздавим. Альфы выходят из палаты, а доктор, подозвав жестом медбрата, дает указания про кровати и просит ввести Чонгуку несколько кубиков снотворного, и обязательно перед этим напоить. - Простите, господин Мин, я не хотел подслушивать – начинает хозяин кабинета, когда альфы рассаживаются. Намджун всё ещё выглядит задумчиво, нет-нет, да поглядывая на доктора. - Намджун, прекрати. Мы оба знает доктора Чой, уже много лет, практически всю жизнь. Я возьму ответственность на себя. – Юнги морщится ситуация становится паршивей и паршивей, - что ты хотел нам рассказать, Хан? - О хвойнике мне известно давно. Мой отец знал и рассказал мне, а ему сообщил вожак Мин, ваш отец, господин Мин. - Юнги, боги, Хан. Заканчивай, игра в субординацию сейчас не кстати. Ты мой друг в первую очередь, чем подчиненный. - Хорошо, Юнги, - и доктор Чой не может не заметить довольную улыбку вожака, - мне известно не так много на самом деле, о том, как вся эта информация попала в руки вашего отца, но расскажу всё, что знаю. - Почему отец не рассказал мне? - Это было незадолго, то того как они с вашей матерью погибли в той авиакатастрофе, возможно просто не успел. А мой отец, рассказал мне только перед смертью, взяв обещание молчать. Думаю, я могу нарушить его сейчас. - Да уж, блять, тут такие дела творятся, что нам понадобится любая помощь. - Десять лет назад, ваш отец, тогда тоже занимал пост министра по торговле, но в его ведении были и порты. И кто-то из работников порта, случайно заметил несоответствие в накладных, информацию передали выше, но она по ошибке с другими документами попала к вашему отцу. А вожак Мин почему-то заинтересовался. Я, правда, не знаю всех подробностей, но он лично со своими людьми проверил это судно, с которым были накладки. И выяснилось, что оно контрабандой перевозили не только предметы интерьера, но и наркотики. – Хан наливает себе воды в стакан, делает несколько глотков и продолжает, - Их естественно изъяли, всех отправили под стражу, и там даже какое-то расследование было. Но самое интересное обнаружилось, когда проверили сами наркотики, помимо героина, ЛСД и экстази, был и порошок неизвестного вида и содержания. Его изучал мой отец, по просьбе вашего. Основным составляющим этого наркотика была вытяжка из эфедры двуколосковой, или как ее проще называют, хвойника. Судя по составу, для людей опасности не представлял, добавлял чуть больше силы, желания двигаться, возможную потерю памяти. Но для оборотней… Это было что-то типа допинга, провоцирующего агрессию, выносливость, усиленную регенерацию. Идеальный солдат. Правда, постоянный прием этого наркотика истощал тело не только оборотня, но и его волка. И в итоге сумасшествие или смерть. - И что считается постоянным приемом? – ошарашенный информацией спросил Намджун. - Три-четыре дозы. Но вы же понимаете, что это только лабораторные исследования. - О-ху-еть, - тянет Мин, - вот это дела творятся, да так давно… - В том-то и дело, что нет. Тогда был большой скандал, и вашего отца отстранили от портов, якобы он прошляпил такую опасность, и отдали порт стае Чхве… - Президент и его сыночек… - Погоди, Юнги, у нас нет доказательств, а бросаться такими обвинениями необоснованно… - Нет, но как блять всё удачно для них сложилось, скажешь нет? - Порт, президент Чхве отдал Юсону в ведение всего года три. - Правда, я не понимаю, зачем такие сложности с полями, когда можно купить сам наркотик. Или он выращивает все же для другого? – Мин задумчиво прикрыл глаза, в висках закололо. - Больше я не знаю, но если найдете, то про что говорил Чонгук, то я смогу сравнить. Исследования отца лежат в сейфе. Пароль от которого знаю только я. - Ты Хан уже очень помог. Спасибо! И позаботься, пожалуйста, о Чонгуке и его Тэтэ, что за странное имя, вообще? - Будто бы я собирался поступить иначе, Юнги, - усмехается доктор Чой, - буду держать вас в курсе.