Мачо и ботан

Ибо просыпается настолько разбитым, что все остальные ночи, когда он после репетиций или неудачных тренировок еле вставал с постели, кажутся чем-то невинным и невзрачным по сравнению с сегодняшним состоянием. У него такое чувство, что ночью к нему явилась бойцовская фея, измордовала его за все хорошее и улетучилась по утру. Нет, Ибо помнит, что ворочался, что постоянно пребывал в состоянии полусна-полубодрствования, но чтобы в итоге чувствовать себя настолько хреново? Это, определенно, рекорд. Ибо уже не помнит, что он там планировал говорить Сяо Чжаню при встрече. Голова гудит, спина ноет. Ибо понимает, что вот так старость и подступает, незаметно, крадучись. Вот ты крутой парень двадцати четырех лет, а вот ты еле разгибаешься, когда надо поднять носки с пола. Офигеть. Когда Ибо добирается до работы, выясняется, что, видимо, у них половина офиса постарела, а именно — все такие же разбитые. Поэтому приходится признать очевидное — рано еще отправлять себя к праотцам, а просто вчера какая-то падла всех заразила очередной разновидностью вируса. Так как температуры ни у кого нет, то формально все на общей кухне решают как-то перетерпеть, а потом, если что, уже и брать больничные. Ибо восхищается тем, как сегодня летают нужные программы в компьютере — видимо, Сяо Чжань под вечер что-то еще улучшил в настройках, потому что больше некому, и вряд ли это чудо случилось самостоятельно. Ибо несколько раз проверяет телефон в течение утра, но от Сяо Чжаня никаких новостей, а писать ему ничего не значащие приветствия, зная, что днем они уже увидятся и смогут нормально поговорить, как-то не с руки. Ну или тупо страшно. Ибо старается об этом не думать, он вообще задвинул увиденное вчера куда-то далеко-далеко, как будто ничего и не было. У Ибо чувство, что пока Сяо Чжань не подтвердит и не скажет точно, что происходит, вчерашнее содержимое шкафа — скорее вот вирусный мираж, лихорадка, привиденная в напряженный час. Ибо роняет голову на руки — потому что кому он врет — но входящий звонок по рабочему телефону не дает ему впасть в уныние, а только мастерски отвлекает, хотя и вызывает потом легкую головную боль. Ибо выпивает лошадиные дозы чая, идет на рекорд, и к обеду ему становится намного лучше. Он уже чувствует себя как человек, а не как инопланетный Чужой, который сейчас всем будет крысить страшные морды, лишь бы отстали с тупыми рабочими вопросами. Ибо проверяет телефон, скоро уже идти на обед, надо бы уточнить у Сяо Чжаня, где именно тот хотел встретиться, Ибо это как-то упустил. Но тут раздается еще один звонок по рабочему телефону, Ибо недовольно стонет, но трубку снимает — до обеденного перерыва еще больше десяти минут. — Ибо, привет, это Сяо Чжань. И Ибо резко, в одно мгновение чувствует, знает, что сейчас произойдет, потому что иначе Сяо Чжань не стал бы так официально звонить по рабочей линии, а набрал бы ему на мобильный. Ибо тянет резинку провода, выкручивая ее так и эдак, и выдавливает из себя «Да, привет, я узнал». Сяо Чжань хмыкает, как будто почти не слыша, и продолжает. Ибо по тону, по бодрости, по официозной дружелюбности окончательно убеждается, что он не ошибся в предположениях: — Слушай, я тут никак сегодня не успею встретиться, прости. Меня почти наверняка вызовут сегодня к начальству, ну, из-за вчерашнего. Ты же понимаешь? Сяо Чжань звучит слишком бодро, слишком бойко. У Ибо аж зубы сводит от этой фальши. Но Сяо Чжань продолжает: — В общем, прости, что я так в последний момент отменяю, — и Ибо слышит, понимает, они оба понимают, что Сяо Чжань специально позвонил в последний момент, — мы лучше потом еще как-нибудь встретимся, в более подходящее время. И Ибо уже готов вспылить, что какое, нафиг, подходящее время, когда Сяо Чжань явно сливается с любого дальнейшего общения, это ж очевидное, к гадалке не ходи, когда слышит, как тот добавляет со смешком, еле слышно «если только меня не уволят». Ибо отпускает мучаемый провод и спрашивает резче, чем планировал: — В плане, уволят? За что? Ты же компанию спас. Сяо Чжань невесело смеется и впервые за разговор отвечает как нормальный человек, а не как автоответчик: — Ну, это, видимо, только в твоих глазах я ее спас. А по закону я не имел права хранить дома копию той программы. Ну чего уж сейчас. Сяо Чжань вздыхает и Ибо готов ответить много чего, потому что какого фига? В плане — уволить? Но Сяо Чжань уже тараторит, явно закругляясь: — Видео пришлю ссылкой на рабочую почту, я вчера все доделал, осталось только названия титрами повесить, как мы планировали. Не знаю, когда сегодня удастся сделать. Но я ничего не забыл. Пора бежать, пока! И Сяо Чжань вешает трубку. Ибо стоит, как идиот, с трубкой у уха, слушает гудки и охреневает от происходящего. От слившегося Сяо Чжаня, иначе это не назвать, от бреда про его увольнение. И то ли день не задался, то ли головная боль, которая сейчас вернулась, не лучшим образом сказывается на мыслительной деятельности, но Ибо понимает, что его достало и что сидеть сложа руки он не намерен. Ибо сначала пишет Чжочэну с пометкой «срочно, выручай, братан!», потом идет к главной сплетнице отдела — он редко осчастливливает ее своим вниманием, но сейчас будет ее звездный час. Ибо даже думает, может, захватить ей какой-нибудь сувенир из тех, что ему в свое время давали, а он складировал в шкафу? Но решает, что это будет слишком и что она все нужное расскажет просто если он спросит. Так и получается. Под конец ее увлекательного рассказа, подбодряемого внимательными кивками Ибо, приходит ответ от Чжочэна. Отлично. Ибо обращается к сплетнице: — Пришлешь мне пару тех фоток? Та тушуется, краснеет и говорит почти шепотом: — Конечно, но у меня нет твоего вичата. И Ибо, который готов идти до конца, не моргнув глазом, говорит: — Ах, да, прости, забыл. Вот. Протягивает ей телефон, чтобы она сосканировала код, принимает ее запрос, игнорирует то, как она теперь постоянно убирает прядки волос за уши, и удовлетворенно получает необходимый компромат. Далее пишет контакту, полученному от Чжочэна — он отвечает за системы безопасности в их фирме, и сам не сидит на местах, но курирует работу и изредка обучает новичков. Тот, на удачу, оказывается свободен и сразу перезванивает, после чего Ибо обрисовывает ему ситуацию, не вдаваясь в детали, но объясняя основные моменты. Ибо понимает, что ему лично никто на руки никакие записи с камер не даст, да ему и не надо. Ему важно знать о том, что нужные ему люди вообще были на этих камерах. Ибо получает ответ намного раньше, чем планировал, причем с очень странным текстом «все нужное уже готово, можешь смело идти к начальству, хотя не думаю, что это понадобится. большего сказать не могу. и удачи». Ибо думает — что за день-то такой, а потом, взбодрив себя чашечкой кофе, который он ненавидит, но который всегда помогает ему в особо тяжелых случаях, отправляется к господину Вану, предварительно позвонив его секретарше, которая доверительно успевает предупредить Ибо, что тот на месте, но лучше поторопиться — скорее всего, он уйдет минут через пятнадцать. Ибо, забив на смущение, бежит до лифта, ощущает дежавю, пока нетерпеливо в нем едет до нужного этажа, и вбегает в офис под одобрительный кивок секретарши. Успел. Господин Ван если и удивляется появлению Ибо, то вида не подает и просто предлагает тому присесть в гостевое кресло. Ибо не знает, у него нервы сдают или кофе так действует, но свою речь он начинает спутанно и сбивчиво. К тому же вот совершенно не помогает то, что господин Ван просто слушает его с ровным выражением лица, никак не перебивая и не реагируя. Ибо постепенно структурирует все, что хотел сказать и, вроде, картина выстраивается вполне очевидная. Ибо даже передает господину Вану свой телефон в нужные моменты, открывая галерею с фотографиями, полученными от сплетницы. Как ни странно, выясняется, что все началось с того, что Сяо Чжань смонтировал ролик для новогодней презентации и получил за это премию. То, что его выделили и предложили работу именно ему, вызывало легкое недовольство в отделе, но самую большую обиду затаил Лю Ичэнь — Ибо по фотографиям его даже узнал, именно он ошивался рядом с кабинетом Сяо Чжаня, когда он пришел в первый раз, чтобы просить его поснимать для него ролики. Кажется, что прошла тысяча лет, а оно было несколько дней назад. Лю Ичэнь считался самым перспективным программистом в отделе, метившим на повышение, а то, как Сяо Чжань «выслуживался», рушило ему все планы. Ибо помнит, как на съемках роликов Сяо Чжань обмолвился, что изначально взялся за ту презентацию только потому, что часть народа взяла отгул, часть не справлялась с хвостами перед Новым годом, и только он один понял, что быстрее и проще все сделать самому, чем нагружать ребят из отдела. Дальше, как ни странно, вмешался случай и Ибо с сидушками. Потому что, оказывается, Лин Ба, в свою очередь, считала, что Ибо выделили отдельный кабинет незаслуженно, что тот просто делал свою работу, как и они все, а Ибо все досталось за красивые глазки или какие-то мифические связи. Ибо в этой части рассказа даже позволяет себе немного закатить глаза, потому что все начальники в их фирме знают, что там был эпический факап, который Ибо чудом смог решить. И как раз пока Ибо на корпоративе записывал свои шедевральные ролики про «идеальные держалки вашей попы», она спелась на почве недовольства коллегами с Лю Ичэнем, который тоже считал, что почему разным дурачкам достаются все блага, а вот такие как он, недооцененные гении, страдают в нищете. Тут единственный раз за весь рассказ господин Ван позволяет себе недовольно вздохнуть — и Ибо его понимает. У всех сотрудников равные, прозрачные зарплаты. Не сказать, что Ибо это нравится или что он считает это нормальной практикой, но еще по указанию господина Ма зарплаты всех сотрудников всегда были в открытом доступе по запросу в бухгалтерии. Мало кто, конечно, так беззастенчиво совал нос в чужие дела, но всегда находились любопытные сороки, которые на год вперед изучали дела коллег, а потом шушукались и разносили эти вести всем, кто хотел это узнать и иногда по ошибке и тем, кому не было до этого дела. После этого эти двое стали общаться, и довольно быстро стали парой. А потом им, видимо, надоело ждать, что с мозолящими им глазами «богачами и выскочками» разберется карма и судьба, и решили все взять в свои руки. Ли Ичэнь стал копать под Сяо Чжаня, создавая тому разные проблемные ситуации. Тут сплетница деталей не знала, но Лин Ба часто говорила про своего бойфренда и хвасталась, что тот устраивал «хитрые проверки» для других айтишников, потому что «их надо проверять, чтобы они не зря свой хлеб ели». И так же, тут Ибо уверен на 90 процентов, именно Лин Ба прислала вирусное видео с Ибо господину Ма, видимо, с анонимной почты и рассчитывая на то, что его либо оштрафуют за порочащий образ, либо вообще уволят. Сплетница как раз подтвердила, что Лин Ба первая сказала, что до нее дошел слушок, что видео попалось в руки господина Ма. Но и тут все пошло не по плану, потому что видео тому понравились настолько, что он попросил сделать еще несколько таких же. И Ибо почему-то только вот сейчас, сидя у начальства, осознал, что, возможно, господин Ма передал совсем другое ТЗ его отделу через Лин Ба, может, он хотел куда более солидные видео, но это Ибо еще успеет уточнить до пятницы. Сейчас же важно было помочь Сяо Чжаню и не допустить его несправедливого увольнения. Потом — и хотя Ибо может только предполагать, но он связался с начальником охраны, чтобы тот поднял видео в нужных кабинетах за нужные даты — сначала Лю Ичэнь попробовал пронюхать что-то в кабинете Сяо Чжаня, а потом отправил туда Лин Ба, чтобы она, видимо, ненадолго выкрала ноутбук Сяо Чжаня, может, поставила туда шпионские программы, может, Лю Ичэнь бы что-то там испортил Сяо Чжаню — Ибо не знает, но предполагает, что итоговый вчерашний сбой был вызван именно этой парочкой. — И поэтому я считаю, что Сяо Чжань не заслуживает увольнения. Да, он хранил дома съемный диск с дубликатом программы, но я уверен, что он делал это из наилучших побуждений и наверняка только потому, что подозревал, что вокруг происходит что-то неладное. Вот. Все. Ибо наконец-то выдыхает, зажимает ладони коленями и ждет ответа начальника, тот же смотрит мимо Ибо, в сторону окна. — Хорошо, Ибо, я тебя понял и услышал. Если понадобишься ты или твои, — начальник как-то странно вздыхает, — данные, то я тебя вызову. Ибо не понимает, почему его вот так выгоняют. Почему ничего не уточняют. А вдруг он зря упомянул про съемный диск и сакцентировал на этом внимание, а начальство про это даже не думало? Черт! Видимо, что-то такое отображается на лицо Ибо, потому что начальник устало кривит рот и добавляет: — Не волнуйся, хорошими специалистами мы разбрасываться не собираемся. Большего я сказать не могу. Ты итак, кхм, влез в то, о чем тебе лучше бы и не знать. Ибо кивает, встает, еще раз кивает, немного кланяясь, и выходит из кабинета. Секретарша смотрит на него вопросительно, но Ибо только пожимает плечами. Он и сам не знает, как все прошло. Главное, чтобы это хоть как-то помогло Сяо Чжаню. Черт. Наверное, надо его предупредить? Или все это тоже рассказать? Хотя, может, он уже и так все знает? Ибо печатает: — Надо поговорить. Это про работу. Потому что понимает, что про их дружбу, если назвать это так, Сяо Чжань пока не готов говорить. И наверняка будет увиливать. Но про работу Ибо просто обязан ему рассказать. Черт, и перерыв уже закончился минут сорок назад. Хорошо, что Ибо никто не искал — он включил переадресацию себе на телефон всех запросов. Но и дольше тут ошиваться он не может. Пойдут ненужные вопросы и разговоры. Ибо набирает уточняющее: — Я смогу после семи. Подожду, сколько надо. Это важно. В ответ приходит короткое: — Ок, в 8 у южного выхода. Ибо отправляет стикер пальца вверх, трет виски и не очень представляет, как он переживет этот гребаный день. И уж совершенно точно не знает, как выдержит вечерний разговор с Сяо Чжанем. В 19:05 он получает ссылку на файлохранилище со снятыми Сяо Чжанем роликами — они выглядят в разы лучше, чем когда Ибо видел их на экране телефона. Ибо не знает, какую магию Сяо Чжань применил, но видео выглядят настолько симпатичными и качественными, что у Ибо отпадают всякие сомнения — господину Ма стопудово должны будут зайти эти мини-рекламки. Ибо со странным чувствоом ностальгии позволяет себе еще разок пересмотреть видео с краником, он даже позорно пытается разглядеть в хромированной поверхности отражение Сяо Чжаня, но ничего не выходит, а потому Ибо искренне благодарит Сяо Чжаня за видео и садится делать отчеты, которые понадобятся только в конце месяца. Без десяти восемь Ибо выходит из кабинета, смотрит на легкий дождик за окном, который под жарящим солнцем, наверное, испаряется быстрее, чем касается земли, и идет навстречу неизбежному. Почему-то Ибо кажется, что сегодня, сейчас будет решаться его судьба. И он отмахивается от этого ощущения, как от назойливого комара, но потом видит спину ждущего его на улице Сяо Чжаня, тот стоит на нижней ступеньке выхода из здания, и вокруг него кружат пылинки, искорки от блестящих на солнце капель дождя, вечерние лучи подсвечивают его со спины, и Ибо в этот момент понимает, что он не просто залип, увлечен, очарован или чуточку влюблен. Нет, он теперь весь звенит, вибрирует на частоте этого человека, уникального, наверняка несовершенного, возможно, совершенно не готового ответить ему взаимностью, но Ибо четко и неожиданно понимает, что в этом нет необходимости. Он просто счастлив, что повстречал и узнал Сяо Чжаня. И это самое бесценное и важное, что случалось за всю его жизнь.