Культы Пограничья

Человек ко всему привыкает — так, вроде бы, говорят. Ко всему, но вряд ли к Пограничью. Это место попросту не предназначено для людей! Оно для них попросту противоестественно. Так, по крайней мере, казалось Джейн Киллет. Её дражайшая подруга Кассандра, большой специалист в разного рода оккультных науках, искренне полагала, что ничто, принадлежащее миру реальному, в Пограничье существовать не может. Это место — один большой коридор между вселенной безумия Шепчущего, Короля-без-Короны, Девы глубины и других восставших из забвения богов, и старым добрым реальным миром. Здесь ничего интересного ни для одних, ни для других — высшим хтоническим сущностям нечем поживиться, а люди здесь по вполне понятным причинам оказываются редко и живут недолго. Но у Джейн, судя по всему, выбора нет. Придётся в очередной раз учиться выживать во враждебной среде, ничего нового. Она уже это проходила. Она — и её «фарфоровая половина». В этот раз всё должно пройти более гладко — как минимум потому, что бывшая экономка способна довольно споро передвигаться без посторонней помощи, вновь освоила бинокулярное зрение и может почесать спину двумя руками. Вроде бы звучит просто, но для человека, который отвык от чувствительности целой половины своего родного тела, значимо более чем. Ситуацию несколько осложнял Трёхглазый Лис. Болтливый старик не затыкался, казалось, ни на минуту. Джейн казалось, что он в самом деле сошёл с ума, и повышенная разговорчивость — всего лишь симптом куда более серьёзного недуга, чем словесное недержание. Помимо этого, он стал куда более вспыльчивым, чем помнила Джейн. Она знала виконта дю Норта обаятельным мужчиной, интеллектуалом с идеальными манерами, но что-то явно пошло не так. Чем больше он общался с Иными богами, тем очевидно хуже себя чувствовал. Что же, чёрт возьми, Шепчущий ему пообещал, что он готов пожертвовать даже своим человеческим обликом? Было бы неплохо узнать, на самом деле. Ещё было бы неплохо составить план действий. Джейн не собиралась сидеть подле Трёхглазого Лиса, как диванная болонка. Она намеревалась вернуть себе свою жизнь, и, по возможности, в этот раз всю целиком, а не половину. Символично, не правда ли? По мнению Джейн — нет. Она вообще практичная особа, символизм которой был в достаточной степени чужд. Что толку искать знаки в каждой мелочи вроде просыпанной соли или чёрной кошки? Настоящие проблемы и удачи почти никогда не связаны с пауками или разлитой жидкостью. В мире есть хтонические боги, они вносят достаточно сумбура в жизнь простых смертных — так что толку, в таком случае, выдумывать разного рода суеверия, усложняющие и без того объективно поганую жизнь? План, разумеется, должен был учитывать специфическую ситуацию, в которую угодила миссис Киллет. Враждебная обстановка, странноватый климат, и, к тому же, голос из темноты. Кстати о нём. — Псс, девушка, — снова донеслось из неизвестности. Джейн вздохнула. Трёхглазый лис этот голос не замечал — старик преспокойно себе спал, стреножив её, словно лошадь. А вот Джейн наслаждалась общением с причудами Пограничья в полной мере. Голос казался вполне себе человеческим, с каким-то странным акцентом. Но это, разумеется, большой обман. Джейн насчёт своей-то человечности не была вполне уверена. — Девушка-а-а, — продолжал нудеть шёпот, — пошли, девушка. Неожиданно из темноты показалась бледная мужская рука с выставленным указательным пальцем. Этот самый палец поманил Джейн к себе, в хтоническую неизвестность. Ага, как же. Госпожа Киллет только глаза закатила. Нет, сударь, ничего-то у вас не выйдет. Она не такая женщина, чтобы реагировать на всякие там ручонки. Спустя ещё несколько заунывных, как проповеди в церквушке Русалочьего ключа, завываний Джейн демонстративно от голоса отвернулась. В ответ через некоторое время ей что-то больно ударило по затылку. — Эй! Рядом с бывшей экономкой лежало яблоко. Видимо, именно оно-то и попыталось поставить ей синяк. Не без помощи голоса из темноты, разумеется. Фрукт выглядел самым прозаичным образом — зелёный с красным бочком, удивительно ароматный и подозрительно нормальный на фоне травы-плесени и Пограничья в целом. У него даже была коричневая вмятинка на боку! Разумеется, трогать яблоко не следовало. Всем известны истории о том, как хтонические сущности прикидываются нормальными, предлагают вполне прозаичные вещи и — пуф! — отсюда-то и начинается грехопадение. Джейн такого себе позволить не могла, учитывая, что и так буквально только что магическим образом обрела давно утраченное здоровье. Очень вероятно, что за это придётся расплачиваться. Нет, никаких яблок. Впрочем, хорошие манеры для миссис Киллет были чем-то вроде священной коровы, и даже хтоническим сущностям с изнанки мира придётся их освоить. Ну, раз уж она решила выйти с экономкой на контакт. Джейн обернулась, скорчив при этом невообразимо английское выражение лица. Поджатые губы, строго сведённые брови и общая чопорность. Настоящая роза Британии. Для тех, кто в этом понимает, разумеется — ведь истинная леди должна выглядеть так, словно только что обнаружила лимон в своём чае с молоком. — Лучше бы вам перестать это делать. Это попросту неприлично. В темноте что-то недовольно зашуршало. Очевидно, хтоническая сущность не ожидала, что кто-то будет вести с ней назидательные беседы, и теперь судорожно обдумывала ответ. Джейн решила закрепить успех. — К вашему сведению, фрукты следует подавать в вазе. Впрочем, она не будет сильно удивлена, если в ответ из темноты в неё полетит хрусталь. Пограничье представлялось ей местом в достаточной степени коварным, непредсказуемым и, в некотором положительном смысле, даже удивительным. Наверное, очень странно испытывать к нему благодарность — в конце концов, оно вернуло ей её тело. Не сказать, что Джейн была к этому готова, не сказать, что она знает, что с этим делать и чем расплатится за возможность ощутить себя цельной, но факт остаётся фактом — в этой части мироздания она снова может потрогать себя за правую щёку, почесать пятку и, как в старые добрые, сыграть с Марией и Кассандрой в догонялки. При условии, разумеется, что они снова встретятся в мире людей. Уверенности в этом, разумеется, не было никакой. Джейн не была склонна строить воздушные замки — девушка всегда предпочитала твёрдую почву реальности, пусть даже и самой неприглядной. Но приходилось признать, что иногда приходится баловаться одной из самых опасных вещей в мире, во всех мирах — надеждой. Джейн теперь уже Киллет всю свою жизнь вполне справедливо считала, что в надежде нет ничего хорошего. На что надеяться девочке из грязной безвестной деревни? На что надеяться подростку-калеке, которой даже с кровати подняться тяжело? На что надеяться молодой девушке со сложным характером, для которой судьба не припасла удачи, зато с горкой насыпала испытаний? Никакая добрая фея не взмахнёт волшебной палочкой, чтобы исправить её бедственное положение. Никакой добрый бездетный дядюшка не приедет, чтобы забрать её в большой дом, в котором она будет жить, словно маленькая принцесса. Надежда — один большой обман. Следовательно, полагаться можно только на свои силы. Никто не будет бескорыстно решать твои проблемы, никто не будет тебя жалеть — значит, и саму себя жалеть нет никакого смысла. Это тратит время, которое можно провести с пользой. Из темноты обиженно пыхтели. Джейн по привычке криво улыбнулась — маленькая победа придала ей сил. Можно развить успех. Девушка обернулась на очередной шорох и едва ли не лицом к лицу столкнулась с первым в своей жизни обитателем Пограничья. На первый взгляд это был молодой мужчина, ровесник Терренса и Теобальда. Красивым его назвать было сложно — на бледном большом лице с крупными скулами и высоким лбом глаза, нос и губы были как будто бы слишком близко друг к другу. Он совершенно точно имел гуманоидную наружность и вполне походил на британца, хотя таковым, разумеется, не являлся, несмотря на выдающийся нос и удивительно высокомерное выражение лица. Судя по всему, он был раздет как минимум по пояс и не испытывал по этому поводу сколько-нибудь значительных неудобств. Разглядывать обнажённых мужчин в парадигме мира миссис Киллет было во-первых верхом неприличия, а во-вторых попросту не интересно — в конце-то концов, у неё есть муж. Прекрасный, удивительный муж, о котором она честно старалась не думать — разлука с Беннетом была для бывшей экономки страшнее чем, к примеру, перспектива снова стать калекой. Их отношения сложно было назвать исполненными страсти или какой-то неземной химии — Джейн и Бен никогда не били тарелки, не выясняли отношения на повышенных тонах и не изображали из себя так называемую итальянскую семью. Они познакомились пять лет назад, и Джейн до сих пор отлично помнила этот день. Гостиная в доме Галер, ранняя весна, сквозь стеклянные двери, выходящие в сад, в комнату врывался свежий ветер, раздувавший шторы. Они бурлили словно паруса, а в доме пахло свежей зеленью, чистым бельём и предвкушением новой жизни. Джейн взбивала подушки и думала над тем, что заказать к обеду, когда дворецкий Картер вошёл в гостиную в компании с кем-то, обладавшим такой же чеканной походкой, как у самой Джейн. Ещё не видя лица гостя, девушка вдруг почувствовала, что в её жизни сейчас что-то произойдёт, что-то необратимо изменится. Она обернулась и увидела мужчину в форме. Военный смотрел в сад, и его лицо было скрыто белой занавесью. Когда штора опала, то в глаза Джейн, разумеется, бросилось изуродованное ожогом лицо. Нетронутыми остались только тёмно-карие глаза, которые он тут же перевёл на девушку. Джейн выронила подушку, чего с ней никогда обычно не случалось — она столько сил потратила на то, чтобы наладить координацию собственных движений, что сделала её второй своей натурой. Мужчина бросился поднимать потерю, но Джейн успела первой. — Прошу прощения, если напугал вас. Мне назначена встреча с мисс Галер. Это было удивительно. Обычно эту фразу дежурно говорила сама Джейн, когда ей приходилось знакомиться с новыми людьми. Это что-то да значило. — Всё в порядке. Леди скоро спустится, я полагаю. Хотите чаю? — У вас в поместье чудесный сад, — неожиданно заявил мужчина, снова переводя взгляд за окно. Экономка была готова поспорить, что он чувствует себя неловко. Её это настолько тронуло, что девушка простила ему вопиющее нарушение приличий — военный всё ещё не представился. — Каждый год он стоит нам много труда. Но леди Галер тоже от него в восторге. — Я думал, что у вас будет мрачно и темно, — с обескураживающей честностью заявил мужчина, чем вызвал у Джейн кривую ухмылку, — я не представился. Лейтенант Беннет Киллет. Не перепутайте. — Джейн Доу, экономка и наперсница леди Кассандры. Лейтенант протянул ей руку, которую Джейн хотела было по привычке пожать — она давно предпочитала такой способ здороваться с новыми людьми, чтобы подчеркнуть свой статус работающей женщины. Беннет же склонился к ней и поцеловал костяшки пальцев. Девушка почувствовала нечто вроде приятного покалывания, которое отозвалось во всём её теле. Наверное, тогда-то всё и случилось. В этом, должно быть, есть что-то логичное — два калеки нашли друг друга, но в тот момент не было никаких двух калек. Были два человека, которые что-то ощутили и потянулись друг к другу. Бен, пока был в отпуске, стал частым гостем Саммерфилд-парка. Он провожал Джейн в деревню, носил для неё тяжёлую корзину с продуктами и невпопад рассказывал военные истории, которые девушка слушала с неизменным интересом. Она не замечала его изувеченного лица, воображение не дорисовывало ей то, каким он был раньше (хотя вездесущая Мария и прислала его портрет), она, как всегда, «работала с чем имела». Им было достаточно. Это не была любовь с первого взгляда — но крепкая симпатия, которая постепенно переросла в сильное стабильное чувство, которое, Джейн была уверена, выдержит что угодно. Они оба уже пережили свой личный ад, так чего бояться? Пограничью, если начистоту, нечем было её удивить кроме странной фауны и новых причуд Трёхглазого Лиса. Всё самое страшное и самое прекрасное она познала в мире людей. И была твёрдо намерена в него вернуться, сколь ни заманчива была эта сторона реальности. — Доброй ночи, — Джейн чопорно кивнула и отвернулась от нового знакомого, который, судя по всему, и так потерял к ней интерес. Как это по-мужски! Впрочем, тем лучше. Миссис Киллет намеревалась хорошенько выспаться, чтобы утром начать придумывать план побега. И, кто знает, может это странное существо человеческой наружности, следовавшее за ними по пятам, сыграет в её намерениях не последнюю роль.