Сны цикады об осенней воде

Несмотря на предательски порозовевшие щеки и бешено грохочущее сердце, Мэн Иньчэнь, так резко отшатнувшийся от прикосновения, упорно пытался сохранять лицо. Мысли о том, что «те люди» узнают, что он не может справиться даже с этим, сковывали горло и заставляли его чувствовать себя еще хуже. Но больше всего он переживал, что его поведение оттолкнет этого теплого соученика. Он отвернулся от живого улыбчивого лица, чувствуя невероятный стыд за себя и свою неловкость. Как он может исправить это? Что он должен сказать, чтобы другая сторона не обиделась? Мэн Иньчэнь судорожно перебирал слова и уже открыл, было, рот, чтобы извиниться, но был прерван появившимся в аудитории бессмертным старейшиной. Тонкие губы юноши сжались в совсем узкую нить, и он молча уставился прямо на деревянную поверхность стола. Обжигающая близость одного конкретного ученика заставляла всю левую часть его тела покрываться мурашками. Величественная аура и нагнетание старейшиной обстановки не оказали на слишком переволновавшегося юношу никакого влияния. Мэн Иньчэнь смиренно ждал начала лекции, сосредоточенный лишь на набегающих волнах мурашек. Неожиданно два длинных загорелых пальца осторожно передвинули по столу небольшой клочок бумаги. Листок остановился прямо перед взглядом Мэн Иньчэня, приведя его в замешательство. Непонимающе вглядываясь в кривой узор из черточек, юноша постеснялся бросить вопросительный взгляд на человека слева. Но спустя несколько секунд он понял. Это были три крупных очень криво написанных иероглифа. Мэн Иньчэнь постарался вспомнить, что тот сказал ему перед тем, как зашел старейшина. Может ли это... быть именем этого человека? «Фэнь... Фэнь Ицзю,» – смущенный даже в своих мыслях, про себя проговорил юноша чужое имя. Что-то очень нежное и теплое коснулось его воспаленного мозга, заставляя измученное сердце снова ускориться. Иньчэню показалось, будто бы он снова оказался дома, в их цветущем персиковом саду. Сидя в тени на заботливо расстеленном няней пледе, подросток наблюдал за неторопливыми взмахами кисти отца, пишущего картину. Ветви деревьев и покрытые сединой волосы его старика мягко покачивал ветер. Было очень тепло и тихо. Мэн Иньчэнь никогда не думал, что на душе может стать так приятно и спокойно, если кто-то проявит к нему дружелюбие и интерес. Машинально юноша потянулся за кистью, чтобы также написать свое имя. Но его пальцы тут же неловко застыли в воздухе. Волна сомнений и переживаний ворвалась в персиковый сад яростным штормом, разрушая теплую идиллию. Верно, если Иньчэнь хотел представиться, он должен был написать «ту фамилию». Однако юноша уже видел, какое пугающее впечатление фамилия «Мэн» производит на окружающих. Даже глава этой духовной школы, одной из самых крупных и влиятельных школ на континенте, даже такой человек суетился и отводил глаза, выслушивая нелестные комментарии той женщины из клана Мэн. Та женщина сказала, что на представителей клана Мэн в мире бессмертных смотрят не иначе, как с восхищением и неизменным почтением. Сказала, что теперь для Иньчэня тоже все изменилось. И что он должен соответствовать. Ему ни на минуту больше нельзя было забывать, чьи интересы он теперь представляет. На клан Мэн смотрят не иначе, как с уважением и благоговением, но ведь... никто никогда не подходит ближе, чтобы познакомиться и завязать с ними дружбу. Станет ли Фэнь Ицзю тоже относиться к нему иначе? Су Иньчэнь не хотел таких взглядов, не хотел такого статуса, не хотел отдавать человеческие чувства в обмен на какое-то эфемерное «почитание». Однако клан Мэн ни у кого не спрашивает разрешения. Эти люди просто набросили кандалы, что сковали тягостным обязательством его маленькое глупое тело, и приказали воспринимать эту удавку, как высшую благодать. Подросток бессильно смотрел на маленький листик с неаккуратными символами-червячками. Все, что Иньчэнь хотел – это просто написать свое имя для этого человека. И чтобы Фэнь Ицзю все также открыто улыбнулся в ответ, чтобы назвал его по имени. Чтобы все то тепло, что этот яркий соученик дарил ему, вдруг не угасло за маской холодной вежливой почтительности к фамилии «Мэн». Мэн Иньчэнь с трудом отвел взгляд от листка, продолжив наблюдение за усилившимся за окном ветром. Он так и не решился.

***

Прокашлявшись, старейшина Цзяцзюй обвел учеников внимательным взглядом, крайне довольный произведенным эффектом. Притихшие дети с трепетом жадно ловили каждое его движение. – Что бы вам ранее не говорили в ваших семьях, вам стоит запомнить одну простую истину: бессмертных заклинателей от смертных людей отличает лишь то, что мы способны к совершенствованию духовного начала, – строго проговорил бессмертный. – Если тело человека к тринадцати годам сможет впитывать ци Неба, то он может вступить на путь совершенствования. И тело каждого присутствующего здесь обладает этой особенностью. Фэнь Ицзю также, как другие, внимательно слушал старейшину. Ранее Цун Ли уже объяснил ему, что в духовные школы общего типа, к которой относилась Шоужэнь Цзинчжи, попадают в возрасте тринадцати лет. Неудивительно, что во время поступления глава школы Бо посчитал подростка, которому почти исполнилось пятнадцать, слишком взрослым. – С этого дня, – величественно протянул мужчина, наслаждаясь торжественностью момента. – Вы все вступаете на путь совершенствования души как ученики духовной школы Шоужэнь Цзинчжи. Эта школа станет вашим домом, а сидящие рядом с вами люди – вашими верными братьями. Голос старейшины, усиленный духовной силой, эхом разносился по аудитории, проникая в голову учеников. – Меня зовут старейшина Цзяцзюй, я следую Дао Меча. Первые годы вашего совершенствования на пике Мацюэ будут проходить под моим руководством, так что можете обращаться ко мне «шифу Цзяцзюй». Сейчас все вы лишь младшие ученики. Ваше совершенствование начнется со стадии накопления ци Неба в ваших меридианах. Кроме медитаций для накопления ци и ее очищения, вы будете ежедневно старательно развивать свое физическое тело под руководством старших адептов. Помимо этого, вы будете осваивать способы обработки ран и самолечения. Пусть не все из вас последуют Дао Лекарей в дальнейшем, вы обязаны усвоить азы изготовления и применения простейших лекарств. Вы также будете посещать и другие занятия, узнавая основы мира совершенствования, например типы шэнь, яо, гуй и гуай, и прочее. – Обычно стадия накопления и очищения ци занимает порядка трех лет. На моей памяти самым талантливым ученикам удавалось пройти этот этап за год. После накопления и очищения достаточного количества ци Неба вы приступите к стадии возведения своей духовной основы. По залу послышался робкий возмущенный шелест переговоров. – К этому моменту вы будете способны использовать свою ци для простейшего заклинанательства. Это даст вам возможность изучать основы Дао Защиты и Дао Лекарей: формирование базовых защитных барьеров, использование ци для извлечения чужой враждебной энергии и исцеления, создание талисманов и создание лекарств с помощью ци. К вашему физическому совершенствованию также добавится изучение основ владения мечом, – невозмутимо продолжал старейшина, не обращая внимание на нараставший гул голосов. – Когда ученик возводит половину своего духовного фундамента, мы проводим испытание на определение стихии духовных корней. После этого вторая часть духовной основы возводится в согласии с определенной стихией. Когда фундамент построен, проводится испытание по определению Дао, – последние слова заклинателя вдруг утонули в протестующем шуме. Фэнь Ицзю озадаченно оглянулся: он не понимал, какие именно слова старейшины так всех возмутили. Однако другие все поняли. Позднее Цун Ли объяснил ему, что духовные учреждения бессмертного мира делились на школы общего порядка, как, например, их Шоужэнь Цзинчжи, и специализированные школы. В специализированных школах, в отличие от общих, совершенствовали только один конкретный Дао из трех. В такие школы принимали детей, чей путь уже был определен и соответствовал Дао, который практиковали в этой школе. Поэтому в большинстве своем поступали в такую школу в возрасте шестнадцати-семнадцати лет, до этого совершенствуясь за закрытыми дверями своего клана под руководством старшего родственника или наставника. Специализированные школы, принадлежавшие конкретным заклинательским кланам, обычно не принимали большого количества учеников, являясь закрытыми престижными учебными заведениями, щепетильно подходившими к отбору поступающих. Для ребенка, не принадлежавшего семье заклинателей с хорошей фамилией, дорога в такие школы была почти что закрыта. В общие же школы обычно зачисляли всех детей, проявивших способности в возрасте тринадцати лет. Здесь ученики накапливали и очищали ци на общем курсе, а на этапе начала возведения основ проводилось испытание по определению стихии духовных корней и подходящего Дао. После этого юные заклинатели строили духовный фундамент и далее совершенствовали только свой Дао под руководством старейшины школы. Однако Шоужэнь Цзинчжи выделялась среди других общих учреждений особенным подходом, что не всех устраивало. Испытание по определению стихии духовных корней проводилось гораздо позднее, только когда была построена уже половина духовного фундамента. А Дао учеников и вовсе определялось только после полного построения основ. Таким образом юные совершенствующиеся, только приступая к стадии формирования золотого ядра, начинали развиваться согласно своему Дао. До этого времени они были обязаны оставаться на пике Мацюэ и усвоить множество разных предметов и навыков, которые могли совсем не соответствовать их будущему пути совершенствования. Недовольство учеников было очевидным. Многие юноши боялись, что их уровень духовного развития будет слабее, чем у сверстников, начавших совершенствовать определенное Дао раньше. Но была еще одна причина такого возмущения системой в Шоужэнь Цзинчжи. Подавляющее большинство совершенствующихся хотело следовать Дао Меча. Образ величественных воинов, изящными взмахами клинка сносящих головы чудовищ, пленил сердца слишком многих. Кроме того, только совершенствующиеся этого пути могли владеть божественными мечами – оружием, которое имело собственную душу и духовное развитие. Хотя способности к Дао Меча проявлялись далеко даже не у половины всех страждущих, каждый подросток был глубоко уверен в том, что именно он будет наделен этим талантом. И конечно же торопился быстрее узнать свое Дао и совершенствовать только те навыки и умения, которые были бы нужны на этом пути. Перспектива много лет учиться общим навыкам уязвляла гордость великих тринадцатилетних мечников. «Что плохого в том, чтобы знать пару талисманов или уметь ставить простой барьер? Только полный дурак с этим не справится,» – беззаботно тогда фыркнул Цун Ли, не догадываясь, как через несколько лет он, заваленный горой неудавшихся талисманов, будет отчаянно биться головой о стол, сильно сожалея о небрежно брошенных словах. Фэнь Ицзю был полностью согласен с другом: для него, неопытного птенца в заклинательском мире, не было ничего, что не хотелось изучить. Однако подобной лояльной позиции придерживалась лишь малая часть учеников. Шум сердитых голосов в классе все усиливался, никак не подавляемый молча наблюдавшим за ними старейшиной. Когда недовольство уже грозилось перерасти в крик, старейшина сделал свой ход. – Если кто-то думает, что Шоужэнь Цзинчжи изменит решение только потому, что он недоволен, – усиленный духовной силой голос заклинателя сотряс потолок, заставляя подростков испуганно притихнуть, – то он ошибается. Любой, кто не желает обучаться по озвученной системе, может сейчас же покинуть этот зал. После этих слов стало так тихо, что ученики, казалось, даже забыли, как дышать.