Лилии

Андрей Я не знаю, откуда во мне этот порыв, но мне так хотелось, чтоб Макс почувствовал, что его шрамы не вызывают у меня никакого отторжения. Я хочу забрать все его переживания о том, что он неправильный, просто его действия в прошлом не всегда были разумными. Но мы все люди и все имеем право совершать ошибки. Посылаю эту мысль через каждое прикосновение губами. Поднимаюсь всё выше по плечу и останавливаюсь, не знаю, могу ли продолжить дальше. Страшно, что снова всё пойму не так, а если он опять убежит, это будет вообще убийство моей нервной системы. На самом деле меня до жути напугало то, что я увидел. На руках и на ребрах нет ни одного сантиметра без белых полосочек, какие-то идут поперёк и еле заметны, какие-то объемные и яркие, идущие вдоль запястья и предплечья. Там, где вьется змей вообще всё имеет очень жестокий оттенок, прежде всего по отношению к обладателю шрамов. Каждая линия говорит о тяжелых днях, ночах, неделях и месяцах существования, ведь такое с собой не творят просто так. Как я раньше не замечал всего этого, я ведь видел его без футболки, но там атмосфера была иная и мысли не о том. Замечаю тряску в своих действиях и в движениях Максима. Он учащённо дышит и смотрит так выжидающе. Поцелуи переходят на шею и становятся всё яростнее, хаотичнее. Рука всё так же лежит у него на рёбрах. Прерываюсь буквально на мгновение, я снова хочу увидеть это ожидание в глазах, но Макс воспринимает эту заминку по-своему, чему я неимоверно рад… вероятно. Он подхватывает меня под бёдра и кладёт головой на подлокотник, мои ноги согнуты в коленях, а он сидит между ними, во взгляде пляшут демоны, и я чувствую, что мои начинают пританцовывать. Тяну Максима к себе, хочу его ближе, больше, горячее. Макс Тянусь к нему и прохожусь языком по шее. Он вкусный. Меня заводит запах Андрея, что-то сладкое, но не приторное, его расширенные зрачки. И тут парень выдает протяжный, но тихий стон, будто из-за всех сил пытался сдержать, но не вышло. Я никогда не слышал звука желаннее и восхитительней. Картина с моего места прекрасна. Его раскрасневшиеся от поцелуев губы, затуманенный взгляд из-под полуприкрытых век. Хочется сфоткать его, чтоб навсегда оставить у себя возможность возвращаться к этому зрелищу. Его пах на уровне груди, и я чувствую, что он хочет, что готов, только сейчас понимаю, насколько у меня самого всё болит. Стягиваю с него футболку, не переставая целовать. Эти поцелуи совсем не робкие и не нежные. Ощущения, будто мы пытаемся поглотить друг друга, слиться в одно целое в диком страстном танце, хотя мне кажется, что мы итак едины. На данный момент даже не понимаю, есть ли у меня хоть кто-то ближе лежащего подо мной парня. Мне хочется быть с ним самым честным, верным, понимающим и принимающим. Его язык абсолютно бесцеремонно проникает в мой рот, не оставляя там ни единого неизученного места. Я чувствую, как он пытается стянуть с меня футболку, но это совсем неудобно, учитывая, что мои руки по бокам от головы парня и служат опорой, без которой я, наверняка, рухну. Приходится приподняться, чтоб помочь ему. Я не знаю, с чего начать, теряюсь в ощущениях. Смотрю на Андрея, лежащего подо мной, и отмечаю, что у него потрясающе красивое тело. Как он может прятать его под всеми этими кофтами? Совсем дурачок. Хочется сказать, что «мой» дурачок, но я пока вообще ничего не понимаю, двигаюсь исключительно на животном желании и низменных потребностях. Андрей приподнимает бедра, и я стягиваю с него джинсы вместе с боксерами, освобождая его красивый, возбужденный член. Андрей Смотрю в его глаза, не вижу больше прекрасного голубого цвета, только черный, хищный взгляд, влезающий будто бы в голову и заводя меня, дергая за какие-то невидимые ниточки. Он проводит языком по груди, животу, опускаясь всё ниже, а мне его критично мало. Всё происходит так быстро, а я хочу остановиться во времени, разглядеть его красные щеки, каждую мышцу, напрягающуюся от учащенного дыхания, пирсинг, его худое тело и россыпь веснушек, которую он почему-то прячет. Не могу закрыть глаза даже от наслаждения, смотрю, как он, открыв рот, накрывает головку. Создает вакуум, а внутри работает языком, и я полностью растворяюсь в ощущении полного блаженства, также не отводя от него взгляда. Его много и при этом недостаточно. Я не смогу долго держаться. Обнаруживаю свою руку на голове парня. Максим. Опускаю и поднимаю голову, в надежде услышать снова этот протяжный загрудинный голос, двигаюсь быстро. Чувствую, как парень напрягается, его член дергается, и он изливается мне в горло. В этот момент я также заканчиваю, на собственное удивление, в свои штаны. Совсем забыл о себе, так хотелось больше Андрея. Падаю рядом с ним. Единственный звук в комнате — наше громкое дыхание, и мне впервые за долгое время комфортна такая тишина. — Ой, прости, — слышу охрипший голос Андрея. Нужно что-нибудь попить, но мне тяжело встать, даже что бы о нём позаботиться. — За что? — действительно недоумеваю, за что после такого яркого момента можно просить прощения. — Не знаю, что тебе дать, все мои штаны тебе сто процентов малы будут. — Можешь мне просто дать. — Так бери, — голос серьёзный, поворачиваюсь, а в глазах снова вынуждающий действовать огонёк. — Тебе попить нужно. А мне будет достаточно, если ты дашь какие-нибудь боксеры, чтоб совсем голой задницей не светить. — А мне бы такой расклад понравился, — говорит парень с такой восхитительно милой улыбкой, что я невольно начинаю улыбаться тоже. Он прекрасен в своей дерзости вперемешку с нежностью и теплотой. — Не сомневаюсь, — целую Андрея в висок, перебираясь на пол. Иду в душ, захватив телефон, с абсолютно пустой головой. Мне так хорошо от этой пустоты. Перед тем, как залезть под воду, включаю музыку. Снова оставляю право выбора рандому. «Так быстро сохнут губы, закончились варианты Я словно уголь, в одной коробке с бриллиантом Съедаем друг друга, я в тебе тону Возьми меня за руку и тяни ко дну» Мне только что казалось, что мы способны съесть друг друга, растворится, не желая больше находиться порознь. Я утонул в Андрее. Его в моей жизни становится всё больше, а в голове тем более. Но, наверное, впервые меня это почти не пугает, может, до меня ещё не дошло, что вместе с тем, что я ему показал сегодня и рассказал, я впустил его не только к себе в жизнь, но и непосредственно в душу и тело. Расставаться после такого будет очень больно и почти невозможно. Со строчками песни в голове также проносится мысль, что такой как я, действительно может потянуть его ко дну, потому что вытащить меня на свет — задача, грубо говоря, не для слабонервных. Я так привык к боли, что начал её любить. Поэтому, видя лезвия для бритв на шкафчике в ванной, заставляю себя отвернуться и не провоцировать свою фантазию, которая с радостью начинает подкидывать картинки моих собственных окровавленных рук. «Кто-то что-то сказал? Голос будто бы твой Оглянусь назад, но лишь окно за спиной Не осталось слов, в клетках тает дофамин Моя любовь вспыхнет, как керосин» В комнате резко стало прохладней, а щеки наоборот загорели, когда в комнату зашёл парень со стопкой вещей. Успел разглядеть там полотенце и трусы, прежде чем мой взгляд снова приковал обнажённый торс Андрея. Он так и не оделся, и я очень этому рад. Сложив всё на стиральную машинку, он перешагнул бортик душевой кабины и встал рядом. Запах его волос заставлял сердце биться быстрее. Парень ничего не делает. Просто стоит, даже не касаясь меня, а я чувствую, как кровь на несколько градусов стала горячее. Прижимаю его к стене и снова целую. Не могу оторваться от него, не могу стоять и просто смотреть. «Я обожаю абсолютно каждый твой изгиб Отсыпь себя немного, и я вновь словлю bad trip Смотри мне в глаза — это дело чести Если гореть до тла, то только вместе Если гореть до тла, если гореть до тла Если гореть до тла, то только вместе» Если бы так можно было сделать, я бы попросил немного отсыпать мне парня и потом бы пожалел, что не взял больше. Мне хочется его сейчас так, что скорее напоминает ломку или одержимость. Почему меня так прёт? Я не отвечу даже под дулом пистолета, но сам факт нахождения его в моём личном пространстве, навевает чувство схожее с приходом. Каждый его изгиб. Ощущения будто он был сделан исключительно для меня. Мне его много, настолько что кружится голова, но вместе с тем непростительно мало, словно кислорода под толщей воды. Я готов сгореть с ним, готов сгорать. Может, так во мне играет дофамин и окситоцин. Но я даже рад этому. Поцелуй становится всё развязнее и глубже. Мы рискуем упасть прямо здесь, но меня это совсем не пугает. Веду пальцами по спине Андрея, отчего тот снова начинает мелко дрожать и прижимается ко мне всё больше, выгибаясь в спине. «Рискни всем, чем только сможешь Поставь на кон против меня Оба знаем, чего ты хочешь Остальное летит к чертям» Наверное, я тоже знаю, чего ты хочешь и как всегда, музыка права, всё остальное летит к чертям. Видимо, я угадал, потому что парень, немного смущенно и очень смущающе, смотрит в глаза и достает из-под полотенца тюбик со смазкой, ставя на полку для душевых принадлежностей. К нему присоединяется пару серебряных квадратиков. Секс в душе у меня был, и я очень надеюсь, что мы не разобьём плитку, если в какой-то момент просто упадем.