Дᴏᴧᴦий ᴨуᴛь дᴏʍᴏй

      На следующий день Оливия была вся как иголках: с самого утра она с приятным волнением предвкушала встречу с близкими и собиралась поехать в порт вместе с тётушкой, чтобы их встретить, однако сделать этого так и не смогла. В качестве наказания за её выходки на вчерашнем мероприятии миссис Бэгли заперла девушку в комнате вплоть до самого вечера, только иногда открывая замок, чтобы принести ей еду на завтрак, обед и полдник, которые Оливия в силу своей гордости принципиально оставила нетронутыми.       — Будете сидеть здесь и думать над своим поведением, пока не объявятся ваши родные! — Гневно восклицала гувернантка, в то время как её своевольная воспитанница стояла, сложив руки на груди и, выгнув бровь, исподлобья глядела на на неё своими яркими дерзкими глазами.       Оливия не считала себя виноватой. Более того, она была невероятно довольна тем, как же здорово и замечательно прошёл этот день рождения. А то, что эта сварливая женщина не давала ей и шагу ступить за порог двери своей комнаты, не столько вызывало у девушки возмущение и негодование, сколько ещё сильнее подогревало острое желание и стремление поскорее увидеться с любимыми.       Иной раз, когда Оливия уже совсем была не в силах терпеть своё временное заточение в четырёх стенах, она подходила к широко распахнутому огромному окну, выглядывала из него и прикидывала, насколько безопасно можно будет прыгнуть с такой высоты. Всерьёз юная бунтарка об этом, конечно, не задумывалась, ведь её комната располагалась на втором этаже, который находился на достаточно высоком уровне и почти граничил с верхушками деревьев, что росли рядом с поместьем.       Наконец, уже около семи часов вечера, когда девушка скучающе глядела в потолок, откинувшись на спинку мягкого стула и небрежно закинув ноги на прибранный слугами рабочий стол, раздался звон от связки впопыхах перебираемых ключей, который так ждала и хотела услышать Оливия. Она рывком вскочила со своего сиденья и радостно подбежала к отворяющейся двери.       — Попрошу на выход, моя милая. — Буравя свою подопечную суровым взглядом, проскрипела миссис Бэгли. — Они здесь.       Девушка лучезарно улыбнулась и тут же подалась вперёд, но гувернантка быстро остановила её, бесцеремонно схватив Оливию за локоть и строго ей сказав:       — Ради Бога, ведите себя спокойно! Не смейте носиться по коридорам, будто дикий жеребец в прериях! Я сама вас проведу.       И, довольно болезненно сжимая предплечье вмиг помрачневшей и нахмурившейся девушки, миссис Бэгли грубо повела её за собой на первый этаж.       — Не надо… так меня хватать! — Резко дёрнувшись в сторону из цепких и сильных рук педантичной женщины, возмущенно зашипела Оливия.       Та бросила на неё в ответ разъяренный взгляд, который призывал непокорливую смутьянку замолчать как можно скорее, иначе будет худо.       Они уже спускались к подножию лестницы. Колкие и злые глаза Оливии, направленные на уже демонстративно отвернувшуюся от неё гувернантку, в один момент сменились на удивлённые и неимоверно счастливые: раздосадованно поглядев вперёд, в другом конце холла она увидела (и сразу же её узнала) красивую статную женщину в дорожном костюме сапфирового цвета и длинными золотистыми волосами. Она что-то говорила одному из прислужников, теребя миленькие перламутровые перчатки на руках.       — Мама! — Обрадованно воскликнула девушка, весело спрыгивая с последней ступеньки и уносясь прочь от миссис Бэгли, которая уже и не удерживала её возле себя.       Новоприбывшая перевела взгляд на со всех ног бегущую к ней взволнованную девицу с горящими от неописуемой радости глазами и тихо сказала с улыбкой на лице:       — Оливия…       Затем она широко распахнула руки, тепло принимая дочь в крепкие материнские объятия. Вот и кончилась их разлука…       Они стояли так очень долго, трепетно и ласково обнимаясь, не говоря ни единого слова. Родным друг друга страшно недоставало в течении этих двух с лишним лет, пусть всё это и пролетело достаточно быстро и незаметно, как кому-то могло показаться на первый взгляд. Для них обеих это была будто целая вечность, в которой не существовало ничего, кроме томительного ожидания этой долгожданной встречи… Встречи матери и дочери, что были так похожи.       — Наконец-то ты дома… — Прошептала Оливия.       — Ну конечно я дома, любимая моя. — Промолвила Алиса со слезами на глазах, мягко отстраняясь. — Как же иначе?       Девушка ничего на это не ответила. Она лишь с любовью смотрела на маму, которую совсем не изменили годы. В свои тридцать восемь лет Алиса Кингсли была по-прежнему прекрасна: блестящие карие глаза, сверкающие чудными искорками при свете от огромной люстры на потолке, припухлые румяные губы, растянутые в ослепительной улыбке, белокурые локоны, вьющиеся ниже талии и аккуратно перевязанные синей ленточкой в хвосте… Эта женщина не смогла бы уступить более молодым, даже самым очаровательным дамам и барышням в своём обаянии. Она была чрезвычайно хороша.       Спустя несколько недолгих мгновений Оливия заметила за спиной матери неторопливо приближающуюся к ним миссис Бэгли.       — Мисс Кингсли! — Окликнула она Алису, прежде чем подойти к ней достаточно близко. — Вы не позволите мне отнять у вас всего пару минут вашего времени?       Алиса чему-то усмехнулась себе под нос, а затем ответила:       — Разумеется, позволю. Что вы хотели со мной обсудить?       Гувернантка многозначительно посмотрела свою воспитанницу и, деловито сложив руки на груди, выпалила как на духу:       — Поведение вашей дочери! Эта негодница нынче совсем от рук отбилась! Видели бы вы, что она устроила вчера на приёме в честь своего дня рождения… Уму непостижимо! Вам бы следовало отдать её в дом благородных девиц, но теперь заводить об этом разговор будет совсем поздно, ведь время уже упущено…       — Моя сестра сообщила мне, что вы запретили Оливии ехать встречать нас с матерью. — Нахмурилась Алиса, сосредоточенно глядя на ворчливую женщину.       — Леди Маргарет просила меня смягчиться, однако я настояла на своём. И это было поистине лёгкое наказание для такой несносной особы, как ваша дочь, уж поверьте мне. Нельзя поощрять такое безобразие! Подумать только, у меня ещё никогда не было таких непослушных девок… — Миссис Бэгли в смятении приложила ладонь к лбу. — Это полное непотребство! Услышьте меня, мисс Кингсли, я вас очень прошу. Иначе это всё плохо кончится, уверяю вас!       Так же резко прекратив свою тираду, как и начав её, гувернантка подобрала полы своей юбки и поспешила удалиться, бросив укоризненный взгляд на девушку.       — И ты будешь меня отчитывать? — Устало глядя на мать, обречённым тоном спросила Оливия после того, как женщина скрылась в коридоре.       — Нет. — Покачала головой Алиса. — Слишком рада тебя видеть, да и смысла это никакого не имеет.       В изумрудно-карих глазах девушки промелькнула благодарность.       — Ты единственная, кто меня здесь понимает. — Сказала Оливия.       Это была правда. Девушку никогда не покидало такое чувство, словно никто в целом мире больше и не мог и пытался её понять так, как это делала любимая мама. Да, хоть тётушка Маргарет и была безгранично добра и терпелива к своей шебутной племяннице, а Мэри часто с большим интересом выслушивала и подхватывала какие-нибудь забавные идеи своей старшей сестры, Оливия никогда не чувствовала с ними такой связи, какая была у неё всю жизнь с родной матерью, даже если та находилась где-то очень далеко. И это было что-то необъяснимое, но очень приятное.       Между тем Алиса аккуратно заправила дочери за ухо непослушные бордово-рыжие пряди и грустно сказала:       — Не единственная. Будь мы в другом месте и при других обстоятельствах, всё было бы гораздо проще.       — О чём ты? — Удивлённо поинтересовалась слегка сбитая с толку девушка.       — Это неважно. — Вздохнула Алиса, отведя горестный взгляд в сторону. — Скоро нам уже подадут ужин, а я бы хотела немного привести себя в порядок после дороги.       Нежно поцеловав Оливию в лоб, она направилась к слугам, что тащили её вещи. И пока леди Хелен горячо приветствовала внучку, Алиса ловко выудила один из своих чемоданов из рук манерно протестующего прислужника, поднялась вверх по лестнице на второй этаж и закрылась в ванной комнате. Придирчиво осмотрев себя в зеркале, она развязала ленточку в светлых волосах, которые тут же распустились из хвоста и невероятно красиво заколыхались за её спиной. После Алиса открыла чемоданчик и вынула из него изящный деревянный гребешок, которым пользовалась уже много лет.       Расчёсывание своих прелестных шелковистых прядей в какое-то время из простой обыденности переросло в её небольшое наслаждение. С того самого момента, как Алиса вернулась из Страны Чудес, она больше никогда не стригла свои волосы (лишь изредка подравнивала их на конце для красоты). Потому что именно с такой длиной она была «ᴄᴏʙᴄᴇʍ ᴋᴀᴋ ᴨᴩᴇжняя Аᴧиᴄᴀ». Еᴦᴏ Аᴧиᴄᴀ, что будет всегда обо всём помнить и никогда ничего не забывать. Ничего.       Утром Оливия проснулась достаточно поздно. С удивлением обнаружив, что на часах уже начало первого, и что её никто не стал лишний раз дёргать и будить в такой час, она медленно встала с постели, лениво натянула на себя платье из лёгкой материи дивного светло-кораллового цвета, а затем принялась за свои чудные волосы. Бережно расчесав пушистые кудри, она положила расчёску на туалетный столик и увидела покоящийся на нём маленький кулон с алым гранатом — настоящим драгоценным камнем. Это был чудеснейший подарок ко дню рождения от её матери, которая вручила его Оливии на вчерашнем семейном застолье.       Девушка невольно поддалась воспоминаниям о прошедшем вечере. Она вспомнила, как долго все разговаривали за столом, обсуждали весьма долгое и насыщенное путешествие Алисы с её мамой в невиданные края, спорили о торговле и ведении этого сложного дела, а также вели речь о предстоящем визите к гостям, которые уже успели прислать своё приглашение.       Постепенно речь зашла об отпразднованном дне рождения Оливии и её маленьком баловстве на званом приёме. И пока под всеобщие раздражённые взгляды собравшихся на трапезе муж Маргарет Лоуэлл высказывался насчёт того, что миссис Бэгли совершенно верно поступает по отношению к Оливии, Алиса как бы невзначай перебила его, защищая дочь, но и не допуская скандала:       — Никто не обязан подчиняться той системе, что установлена другими людьми, Лоуэлл. Если бы в свое время я покорно склонила перед ней голову, у меня точно не было бы того, что есть сейчас.       «У меня не было бы дочери, чёрт тебя подери!» — Подумала про себя Алиса, а вслух спокойным, даже снисходительным тоном продолжила говорить:       — Оливия молода. А молодость должна быть активна, тревожна, кипуча, иногда сумасбродна и даже глупа. И в этом нет ничего такого. Шестнадцать лет — это лишь начало жизни! И я несказанно рада, что моя девочка достигла этого замечательного возраста. Ведь это то самое время, когда можно и нужно ошибаться во всём, что делаешь и что совершаешь…       С этими словами Алиса встала из-за стола и неизвестно откуда извлекла миниатюрную бархатную коробочку, вкрадчиво произнося каждое слово:       — Заблуждаться во всём, о чем только думаешь, и творить то, о чём, скорее всего, потом сильно пожалеешь…       Она подошла к сидящей рядом дочери, гордо взглянула на неё и открыла шкатулку, извлекая из неё ярко сверкающее при свете канделябров и люстр роскошное украшение, всё не переставая завуалированно спорить со своим надменным зятем, и одновременно поздравлять и наставлять восхищающуюся своей матерью Оливию:       — Сомневаться в том, что собираешься сделать иди же наоборот, не сделать…       А затем, отложив коробочку в сторону, аккуратно одела и закрепила великолепнейшую подвеску на шее девушки и негромко заключила:       — А самое главное — всегда открывать для что-то новое. Новые чувства и новые воспоминания… Это юность. Она отважна, непокорна и полна героизма. И она не для рабского удела. Совсем как Оливия. Пусть же этот гранат, что является символом любви, страсти и жизненной силы всегда будет при тебе, родная моя. Храни и береги его.       И теперь, уже вернувшись из сладких грёз к такой же сладкой реальности, девушка с нежной улыбкой одела этот прелестный кулон, который так хорошо сочетался по цвету с её прекрасным летним одеянием. Довольно поглядев на своё отражение в зеркале, она наспех умылась и поспешила завтракать в обеденную залу, где, неторопливо попивая крепкий кофе, в гордом одиночестве сидела леди Хелен.       Окончив трапезничать, Оливия побрела наверх, на второй этаж. Направляясь к себе, она невольно остановилась у комнаты, которую ещё вчера вечером уделили Алисе. Дверь была не заперта, поэтому девушка смело прошла в спальню, чтобы пожелать матери доброго утра (если уже не дня) и с огорчением обнаружила, что её там не оказалось.       Грустно осмотрев помещение, продуваемое шедшим от настежь распахнутого окна лёгким сквозняком, она увидела несколько исписанных и разрисованных холстов, которые были сложены в одну небольшую стопку на рабочем столе. Улыбнувшись своим мыслям, Оливия подошла ближе, чтобы полюбоваться на рисунки, которые успела намалевать своими умелыми руками Алиса во время своего долгого морского путешествия. Но не успела девушка и прикоснуться к материнским художествам, как в комнату ворвался сильнейший ветер, сбивший под своим порывом половину всей этой кипы, что громоздилась на столе. Все рисунки тут же закружились в буйном вихре и разлетелись по всей комнате.       Громко возмущаясь, Оливия быстро подбежала к окну и не без лишнего усилия закрыла его. Затем, сердито оглядев образовавшийся беспорядок, она в спешке начала убирать рассыпавшиеся повсюду листы и случайно заметила, что на пол свалилась ещё какая-то небольшая книжка. Девушка сразу же захотела вернуть её на место, но вместо этого ей невольно пришлось обратить свой взгляд на строки из одной, будто специально открывшейся на всеобщее обозрение, страницы. Красивым почерком её матери было выведено: «Мᴏя дᴏчь ᴨᴏʙɜᴩᴏᴄᴧᴇᴧᴀ. И ᴄᴛᴀᴧᴀ ᴇщё бᴏᴧьɯᴇ ᴨᴏхᴏжᴀ нᴀ ᴄʙᴏᴇᴦᴏ ᴏᴛцᴀ. Жᴀᴧь, ᴏн ни ᴏ чёʍ нᴇ ɜнᴀᴇᴛ. И ᴋᴀᴋ жᴀᴧь, чᴛᴏ я нᴇ ʍᴏᴦу ᴩᴀᴄᴄᴋᴀɜᴀᴛь Оᴧиʙии ᴏ ᴛᴏʍ, чᴛᴏ ᴇй ᴄᴛᴏиᴧᴏ бы уɜнᴀᴛь ужᴇ дᴀʙныʍ дᴀʙнᴏ. Вᴇдь ᴏнᴀ, ᴋᴀᴋ ниᴋᴛᴏ дᴩуᴦᴏй, иʍᴇᴇᴛ нᴀ ϶ᴛᴏ ᴨᴏᴧнᴏᴇ ᴨᴩᴀʙᴏ».       В глазах у девушки резко помутнело, а в горле пересохло. Её руки, некрепко держащие уже поднятую с пола злополучную записную книгу, предательски задрожали. В напряжённо думающей голове тут же завертелись самые разнообразные вопросы о прочитанном.       И все эти вопросы требовали незамедлительного ответа… Ведь, сколько Оливия себя помнила, всю жизнь ей твердили, что её отец умер ещё задолго до её рождения. Однако, эта запись говорила совершенно об обратном, что было странно. Очень странно.       Постепенно, пока девушка ошарашенно перечитывала и перечитывала эти же сроки раз за разом, какое-то непонятное жжение всё больше разрасталось у неё в груди. Из-за усиливающихся с каждой секундой волнения и паники ей и вовсе стало трудно дышать.       — Оливия? Что ты здесь делаешь? — Раздался удивлённый женский голос.       Она испуганно оторвала свои глаза от дневника и увидела неожиданно появившуюся рядом маму, что стояла в дверном проёме и недоуменно смотрела на неё. Вслед за тем Алиса перевела взгляд на свою маленькую книжку и растерянно, но при этом ещё и с небольшой укоризной спросила:       — Ты читала мои записи?       — Я этого делать не хотела, это вышло случайно… — Размахивая руками, начала оправдываться Оливия. — Скажи лучше, что ты скрываешь от меня? О чём бы мне стоило узнать, что ты даже рассказать не можешь?       Её голос звенел от того непередаваемого негодования и возмущения, что она испытывала в тот момент.       — Так это и есть «другие обстоятельства»? — Выразительно указав жестом на уже картинно захлопнутую книжицу, Оливия не переставала сердиться. — Мой отец всё-таки жив? Если это правда, почему же я о нём совершенно ничего не знаю?       В пронзительных глазах переполошённой девушки как будто стояли слёзы гнева, но на самом деле их там не было и в помине. Так лишь казалось.       Алиса стояла в полном замешательстве и не говорила ни слова. Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла его, беспомощно глядя на дочь. Женщина была ещё пока не готова поведать Оливии свою настоящую историю, опасаясь, что та ей не поверит. Да, её собственная мать спокойно приняла за истину то, что Страна Чудес существует. Но к этому её привели определенные случайности и случаи, что произошли с Алисой на её глазах. С Оливией всё было иначе. Девушке, вероятно, следовало самой всё узнать и самой всё увидеть… Но в этом и заключалась самая главная проблема. Было ли это ещё возможно сделать? Даже по прошествии этих долгих шестнадцати лет Алису не покидала светлая надежда, что это действительно возможно. Что это случится…       Пока женщина молчала и в задумчивости глядела куда-то в пространство, Оливия успела немного успокоиться и осторожно у неё попросить:       — Мама, пожалуйста… объясни.       Алиса снова на неё посмотрела, не решаясь что-либо сказать. И тут, как назло, для терпеливо ждущей хоть какого-нибудь ответа девушки, в комнату, запыхавшись, влетела миссис Бэгли и, едва переводя дух, обратилась к Алисе:       — Мисс Кингсли, я вас везде ищу! Вам срочно нужно спуститься вниз, приехал мистер Родригес… Он требует вас увидеть.       — Тот заёмщик? Что ему нужно? — Поинтересовалась женщина в ответ.       — Право, я не знаю, мисс Кингсли! Он хочет что-то выяснить, дело не требует отлагательств…       — Мама! — Встряла в разговор Оливия, испытывая новую волну раздражения.       — Милая, не сейчас… Мы обо всём поговорим позже. — Извиняющимся тоном бросила ей Алиса и быстрым шагом направилась к лестнице, ведущей на первый этаж.       Девушка тут же подалась вперёд и как-то неловко выставила руку вперёд, желая остановить в один момент умчавшуюся прочь даму, а затем безысходно уронила её, словно у тряпичной куклы. Оливии было невыносимо больно и обидно оттого, что всё вокруг так глупо и бестолково происходит, когда она узнает такие непонятные, но такие волнующие её чуть ли не до целого умопомрачения вещи.       — Смею вам напомнить, что совсем скоро вы с вашей семьёй отправитесь в гости к почтенным Фишерам, милочка. — Сухо сказала девушке гувернантка. — Наденьте что-нибудь скромное.       И под крайне недружелюбным взглядом своей подопечной женщина тоже скрылась из виду. Оливия же понуро поплелась к себе в комнату. Там она с маленькой усладой выглянула в окно, вдыхая полной грудью свежий воздух и пытаясь привести в порядок всё никак не унимающуюся в голове бурю мыслей.       И тут девушка заметила свою маму, стоящую внизу около крыльца и о чём-то разговаривающую с незнакомцем невысокого роста. Он утвердительно на что-то ей кивнул и указал рукой на карету, видимо, приглашая Алису в неё сесть. Женщина приняла его предложение и стремительно прошла к экипажу.       — Нет! — На эмоциях ударив ладони о подоконник, досадливо крикнула Оливия, наблюдая, как её мать, сопровождаемая вежливыми и ненавязчивыми галантностями коротышки, села в повозку, после чего за ней захлопнули дверцу. — Ну куда же ты?!       — Вы что, с ума сошли? Не надо так сильно высовываться из окна, мисс Кингсли! Вывалитесь ещё, не дай Бог, и поминай, как звали! — Прозвучал очень напуганный и при этом неизменно упрекающий бесстрашную девушку голос миссис Бэгли.       Оливия быстро обернулась и со злостью выпалила:       — Она уехала! Что мне ещё остается делать?       — Не видите себя, словно маленький ребёнок. Успокойтесь. Ваша мать скоро вернётся. А пока присаживайтесь, я займусь вашими волосами.       Девушка пренебрежительно отмахнулась рукой и шагнула вперёд, чтобы уйти, но гувернантка загородила ей путь, сердито сказав:       — Хватит испытывать моё терпение, юная леди. Оно далеко не бесконечно.       — Сейчас же дайте мне пройти. — Ядовито процедила Оливия, не глядя на женщину. — Мне не до глупых прихорашиваний.       Для миссис Бэгли это стало последней каплей. Резко замахнувшись, она отвесила воспитаннице такую увесистую и хлёсткую пощечину, что у той зазвенело в ушах. От этого внезапного удара девушка сильно пошатнулась, но всё же устояла на ногах.       Спустя несколько мгновений, ощущая себя словно во сне и приложив ладонь к пылающей щеке, Оливия потрясённо посмотрела на скривившуюся от злости женщину, которая, не на шутку разозлившись, в следующую секунду надрывисто закричала:       — Неблагодарная мерзавка! Вы наживёте себе столько неприятностей в жизни! Совершенно бестолковая девка! Думаете только о себе! Да никакого проку от вас никому не будет… Сейчас же садитесь на стул, я должна сделать вам причёску! И только попробуйте выкинуть что-нибудь неподобающее, как на том приёме в вашу честь! Вам не поздоровится, уж это я вам обещаю, пустоголовая паршивка!       Медленно отняв руку от лица, Оливия жутко посмотрела на гувернантку своими необычайными зелёно-ореховыми глазами, в которых загорелся какой-то странный безумный огонек. Затем девушка неторопливо подошла к рабочему столу и вальяжно отодвинула один ящиков. Нарочито спокойным, даже ласковым тоном пробормотала:       — Причёску? Ах, причёску…       И в тот же момент она молниеносно вынула из ящичка большие и острые (вероятно, садовые) ножницы и одним ловким движением руки отсекла себе все свои длинные локоны. Роскошные пряди мягко упали к ногам их разъярённой хозяйки, которая, нервно дёрнув головой, растянула губы в издевательской улыбке и весело сказала:       — Ну, давайте, делайте мне причёску! Я полностью в вашем распоряжении!       Изумлённо глядевшая на неё всё это время женщина схватилась за сердце. Так продолжалось несколько долгих секунд, в течение которых она, казалось, размышляла, как ей поступить. Затем, будто бы очнувшись от своего оцепенения, гувернантка пролепетала что-то неразборчивое и с крайне оскорбленным видом удалилась прочь.       Язвительной усмешки на лице девушки больше как не бывало. С силой швырнув ножницы на пол, и судорожно вбирая в себя воздух, Оливия приблизилась к туалетному столику и, уперев руки в его края, уставилась на себя в зеркало. Оттуда на неё глядела до ужаса разгневанная, но утратившая при этом своей красоты, девица. В её больших необычайных глазах, которые были изящно обрамлены идеальными чёрными ресницами, теперь дико танцевали опасные искорки, щёки сильно раскраснелись, а огненно-алые волосы, беспорядочно растрепавшиеся в разные стороны, теперь едва доставали ей до плеч.       С бессильной злобой глядя на своё отражение, Оливия сквозь зубы выдавила:       — Ненавижу…       И тут она заметила в зеркальной глади странную вещь, которую не видела прежде: где-то за её спиной неназойливо порхала маленькая бабочка с прелестными голубыми крыльями. Девушка обернулась, с лёгким удивлением посмотрев на это милое созданьице. Оно продолжало мило кружиться в воздухе и осторожно подлетать всё ближе к её лицу.       — Ну здравствуй… — Восхищаясь красотой трепещущих бархатистых крылышек, неожиданно для себя прошептала Оливия.       Бабочка ещё больше приблизилась к глазам девушки и зависла так на несколько секунд, будто изучая их и разглядывая. Затем она едва ощутимо коснулась её носа своими лапками и быстро полетела в сторону выхода из комнаты.       «Она будто зовёт меня куда-то» — Подумала про себя Оливия, потирая рукой нос.       Мотылёк уже скрылся из виду, и девушка поспешила за ним. Выбежав в коридор, она с недоумением обнаружила, что он находится уже в другом конце этажа. Подобрав воздушное платье, Оливия стремительно помчалась вслед за этой странной бабочкой, которая так её к себе и манила по какой-то неведомой ей причине. Гранатовый кулон, словно маятник покачиваясь из стороны в сторону, небрежно болтался у девушки на шее, каблуки от туфель гулко стучали по паркету, юбка из легчайшего материала эффектно развевалась на ветру, а она всё бежала и бежала, ловко преодолевая все резкие и скользкие повороты, что встречались у неё на пути.       Наконец бабочка перестала так быстро увиливать от еле успевающей за ней Оливии. Плавно остановившись, она замельтешила у огромной картины, что висела на стене в самой дальней части коридора, находящегося в западном крыле поместья. С трудом отдышавшись, девушка непонимающе взглянула на восхитительный пейзаж, что был изображен на холсте в рамке, а затем перевела вопросительный взгляд на бабочку.       И тут произошло необъяснимое. Подлетев к красочной картине вплотную, мотылек, озарившись ярким свечением, словно прошел сквозь нее и полностью исчез.       Потеряв всякий дар речи и в ошеломлении замерев на месте, Оливия затаила дыхание. То, что она увидела, было более чем странно. Спустя несколько мгновений бабочка показалась снова, вырисовавшись из картины так же загадочно, как и растворившись в ней до этого. Пропорхав один маленький круг, она снова, как по волшебству, испарилась в полотне.       Оливия нерешительно подошла к холсту и пристально вгляделась в него. Там не было никакого движения, виднелись лишь красивые деревья и цветы, со знанием дела нарисованные умелыми руками какого-то художника. Девушка осторожно протянула руку, чтобы пощупать полотно, но вместо того, чтобы по обыкновению прикоснуться к его шершавой поверхности, ее кисть тоже прошла сквозь эту же поверхность, излучая свет. Оливия в испуге отдернула руку и резко отпрянула назад, изумленно ахнув.       — Так не бывает… — Пораженно прошептала она.       Но так было. До жути непонятно и необычно, но так действительно было, глаза её точно не обманывали…       Ещё немного простояв в полнейшей растерянности, девушка все же собралась с духом и приблизилась к картине.       «Кажется, я и вправду сошла с ума», — Мимолетно подумала она.       А затем, растерянно оглянувшись напоследок по сторонам и не особо надеясь увидеть кого-либо поблизости, Оливия взволнованно вздохнула и сделала последний шаг.       Не успев даже понять, что происходит, она ощутила странное движение вокруг себя, словно ее что-то подталкивало вперед. На секунду девушка увидела перед собой черноту, в которой купалось и вертелось несметное множество золотистых искорок и звёздочек, будто все это было каким-то чудным фейерверком, а затем все разом потухло и пропало, после чего Оливию моментально ослепило невообразимое буйство смешавшихся красок всех цветов радуги, что невыносимо ярко сияли.       Крепко зажмурившись, она продолжила идти вперёд и внезапно почувствовала под ногами что-то мягкое и шебуршащее, по ощущениям как будто бы похожее на луговую траву… И после напряженной тишины до слуха девушки, уже всецело готовой ко всему самому плохому и страшному, донеслись какое-то непонятные звуки, напоминающие стрекотню.       Несмело открыв глаза, Оливия попыталась привыкнуть к свету. Постепенно зрение прояснилось, и перед девушкой предстало то, что она и представить себе не могла. На что она, сама того не осознавая, любовалась когда-то в своем далеком детстве, когда разглядывала материнские рисунки, но что никогда не видела в действительности — Страна Чудес. Та самая волшебная и неповторимая Страна чудес… Тот самый мир Алисы, тайны которого теперь уже были готовы абсолютно и полностью открыться её дочери.