Ржавый раритет. Среди звёзд

      Снятся ли дроидам двоичные сны, в которых на цифровых полях мирно прыгают через кодовую строку электробанты?       Ответ: не знаю. Для меня «отключка» была лишь бессознательной чернотой. Затем — вспыхнула надпись, положившая начало новому отсчёту времени:       — [Активация… Запуск всех систем… Проверка протоколов…]       Всё это мне что-то смутно напоминало… Не Индо-пакистанский инцидент, конечно, но не лучше.       — [Считывание программ поведенческого ядра… — заполнившись примерно до середины, полоска загрузки замерла. Я буквально физически почувствовал, как начали нагреваться мозговые чипы. Нет, серьёзно: что-то в моей дюрасталевой черепушке набрало опасные градусы! О, если бы только это были градусы алкогольного опьянения… Но, увы. — Ошибка! Отказ в доступе к точкам управления... Сканирование].       Меня начало одолевать типичное для обитателей далёкой галактики нехорошее предчувствие… А поскольку мурашки оказались исключены из списка доступных функций в виду отсутствия кожного покрова, вместо них на корпусе заискрило статическое электричество.       — [Обнаружено новое оборудование...]       А вот это уже ничего хорошего не сулило. Если сперва я беспокоился, что собака-шиставанен вырезал из меня какую-нибудь невероятно редкую, содержащую драгоценные металлы дроидо-почку, то теперь настала пора задуматься о том, не воспользовались ли моей отключкой для других, но не менее мерзких целей…       Например, чтобы впихнуть какую-нибудь гадость в мой чувствительный дата-порт!       — [Распаковка архивов… Дешифровка кодов… — на непроглядно-чёрном фоне эти строки выглядели весьма пугающе. — Установка программы…]       Несмотря на плашку «небезопасный источник», система никаких «против» не высказала, и полоска быстро заполнилась до нежеланных ста процентов, о чём я и был безапелляционно оповещён:        — [Готово!]       Включились фоторецепторы. Как раз, чтобы я успел заметить теряющийся в загаженном небе силуэт «Дикого когтя».       «Блядство…»       Что же, настало время «собирать камни». Во-первых — вокруг явно была не станция Терман. Это можно было утверждать со всей смелостью, даже никогда означенной станции в глаза не видя. Во-вторых — за свои «услуги» шерстяной ублюдок взял куда больше семи тысяч…       «Убью».       Я опустил взгляд вниз, на бренную землю. Здесь меня уже поджидала скверная по всем параметрам морда. И ничего, что принадлежала она дроиду: дизайнер хорошо потрудился, ухитрившись запечатлеть на металлическом «лице» такое выражение, которое максимально точно подходило к унылой обстановке и ещё более унылой ситуации.       — Добро пожаловать на шахту Аурек-7, новая единица, — поскрипела жестянка, бодро протягивая ко мне свой манипулятор. Совсем не для рукопожатия, разумеется: вместо ладони изрядно ржавая, покрытая толстым слоем пыли конечность заканчивалась раскалённым до красна клеймом.       Соприкосновения было не избежать.       Рядом идентичной процедуре — только уже по живому — подвергалось семейство гунганов, и, глядя на их сопливые стенания, я в очередной раз порадовался тому специфическому факту, что стал дроидом. Боли не было. Пострадала только моя гордость. А когда пар развеялся, я смог прочитать на своей могучей дюрасталевой груди многозначительную надпись: «Собственность королевской семьи Кесселя». Ниже было мелким шрифтом приписано — «Аурек-7». Заодно — полюбовался и кое-чем другим…       Если с попортившим свеженькое лакокрасочное покрытие уродливым клеймом ещё можно было как-то жить (в конце концов — шрамы украшают... дроидов), то вот всаженный в меня без всяких предварительных ласк «аксессуар» навевал исключительное дурные мысли.              Ограничительный болт. Вот какое «новое оборудование» зафиксировали мои системы.       Первым порывом было содрать с себя эту хреновину и зашвырнуть куда подальше, но… Даже подняв руку, я не смог исполнить задуманного! Пальцы замерли в считанных сантиметрах от проклятой непрошенной «игрушки». Совсем близко… но никак не дотянуться!       — [Запрос на действие: отклонён. ЗАПРЕТ!] — угрожающе алая надпись заслонила почти весь обзор.       — Эй, ты, дроид! — я инстинктивно обернулся на голос: ко мне вразвалку топал узкоплечий и широкозадый инородец. Шеи у этого субъекта не было, а рот скрывался где-то среди сотни складок, из которых, только и состояла его голова. — Хватай инструменты и топай в шахту!       Очень хотелось в мельчайших подробностях и ярких красках расписать кередианцу, что я думаю о нём, и его приказах, но… Мой оцифрованный мозг ещё не осознал полностью ширину, глубину и непередаваемый удушающий аромат той задницы паршивой банты, в которой я оказался.       Против своей воли, кстати!       — Ответ, — вокабулятор работал будто отдельно от основного процессора, — да… мастер.       Будь у меня язык, его стоило бы откусить, пережевать и выплюнул! Здесь и сейчас!       Чтобы вот так позволять кому-то помыкать мною? Да с чего бы!? Но доминантная программа ограничительного болта имела на этот счёт диаметрально противоположное мнение. Вопреки всем желаниям, сопротивление было невозможно.       Вражеские коды змеями заползали в мой оцифрованный мозг, блокируя реакцию конечностей на его «противоправные» команды!       Кередианец, будто насмехаясь, продемонстрировал зажатый у него в руке пульт управления. Чем-то подобным становился для раба хозяйский кнут. Впрочем, против кнута можно было восстать, а против программы… Хотелось надеяться, что ответ будет тем же, но велик ли шанс?       — [Вероятность успеха: 3 720 к 1], — услужливо подсказал аналитический отдел мозга.       Что могло быть хуже?       Проклятый ублюдок-шиставанен не просто вырубил меня и ограбил. Он ещё и спихнул в буквально придорожную яму… продал на шахты!       «Кессель, мать его ети».       Уже топая в тёмный зев подземелья, я бросил взгляд на то отвратительное грязно зелёное болото, которое здесь заменяло небо. Вернее, на тот его кусок, который был виден со дна огромной рукотворной каверны в земле. Тяжёлые тучи цеплялись за вершины ступенчатых гор, сложенных из извлечённой из недр планеты породы. Солнечный свет заменяли прожекторы… Ничего из этого не вселяло надежды.       «Вот теперь — влипли по-настоящему… Кстати о птичках…»       Оглядевшись, по сторонам, я попытался отыскать взглядом Леруж, но среди топающих в шахту существ — людей, инородцев и дроидов, — зелтронки не увидел.       «Что же…» — выдолбленные спайсодобытчиками в недрах Кесселя пещеры навалились на меня тяжестью не только низких сводов, но и неприятных дум. Очень хотелось верить, что моя прекрасная напарница не состояла в сговоре с шиставаненом, и они на пару не посмеиваются теперь над «тупой жестянкой», добывшей для них деньги на безбедную старость.       «Когда бы они успели спеться?» — только это и грело душу, убеждая, что вся ситуация —лишь неудачное стечение обстоятельств. Очень неудачное. Лучше уж было встретиться с громилами Азжулы! Грызть породу до скончания своих дней как-то не хотелось…       — Топай, — оказавшийся неподалёку дроид-охранник толкнул в спину замешкавшуюся старую тви’лекку. Несмотря на своё положение, этот «грозный надзиратель» выглядел не слишком хорошо: облезлый, покрытый с головы до ног толстым слоем бурой пыли, да ещё и с ограничительным болтом на груди, как и я.       Не то, чтобы я испытывал сочувствие с собственному угнетателю… Только вот, если уж местная охрана находится в таком удручающем состоянии, то что будет со мной? В поисках ответа далеко идти не пришлось — хватило бегло осмотреться. Все шахтёры, вне зависимости от видовой принадлежности, выглядели мягко сказать не важнецки. Чем сильнее износились одежды — чем дольше они «гостили» на Кесселе — тем хуже.       Вывод напрашивался сам собой: лучше в этом месте не задерживаться.       Когда вокруг заработали бурильщики и виброотбойник, стало ясно, почему всё так, как оно есть.       Пыль. Настоящие лавины пыли. Она забивалась везде и всюду, и нигде не было от неё спасения, а поскольку индивидуальных средств защиты органов дыхания никто не использовал, толстый слой измельчённой породы должен был покрывать тружеников кессельских шахт не только снаружи, но и изнутри.       Взглянув на видавший виды виброотбойник в своих руках, я понял — это ждёт и меня.       «Блядь».       Очень захотелось всё бросить и свалить, но пальцы продолжали сжимать рукоять. Очень крепко. Спустя буквально пять минут борьбы с твёрдой кессельской породой стало окончательно ясно: если меня прикончит не пыль, и не разъедающие проводку едкие пары кессолина, то барахло в моих руках! Древний даже на вид и явно укокошивший не одну сотню шахтёров инструмент совершенно не умел гасить вибрации. Они отдавались в каждом моём узле, в каждой детали, заставляя проводку выпрыгивать из клемм, а чипы дребезжать в их слотах. Что говорить о чувствительных сочленениях? Рядом буквально на глазах разваливался на части бывший протокольный дроид. Это ждало и меня.       «Если я не сбегу… Только, как?»       

***

      Очевидно — никак. Или, во всяком случае, не так просто, как хотелось бы.       Когда двенадцатичасовая рабочая смена наконец подошла к концу — «пропел гудок заводской» — выяснилось, что завершилась она исключительно для органиков. Измотанные грязные люди и инородцы вяло потянулись на выход. Я, конечно, устал исключительно морально, но нечего было и надеяться, что мне позволят сесть и расслабленно помедитировать… Где уж там? Дроиды продолжали работать до тех пор, пока не сядет заряд!       Далёкой галактике явно не хватало собственных дроидных аналогов Розы Люксембург и Клары Цеткин. Хотя «Хан Соло. Истории», конечно, сделал шаг в этом направлении…       Между тем, шахты не могли пустовать: дроиды-охранники отконвоировали на трудовые посты рабов из второй смены. От только что ушедших «товарищей» они отличались разве что тем, что пока что были чуть почище… Но я всё равно решил повнимательнее присмотреться к новообретённым коллегам. Не из похвального желания влиться в коллектив, разумеется — задерживаться на Кесселе я не планировал, и не то, что через пять лет, но даже через день-два предпочёл бы увидеть себя в совершенно ином месте. Именно поэтому я и напрягал фоторецепторы, пытаясь разглядеть сквозь пыль и топливные пары «того самого». Своего единственного…       Напарника по побегу!       В конце концов, без помощника трудно, а где ещё искать опытного жулика, как не в спайсовых шахтах? Должен же был чахнуть здесь кто-то, кто только и ждал моего появления, чтобы привести в действие план хитроумного освобождения!       Выбирать следовало того, кто выделялся из общей серой массы измождённых существ. Это очевидно. Из списка потенциальных напарников сразу же исключил дроидов, потому что их сковывали, как и меня, ограничительные болты, и фурри, потому что ненавижу, блядь, фурри.       «Ну, Негоро, погоди!» — я уже поклялся себе отыскать эту сутулую собаку и пустить на шерстяные носки и пояса.       Но поиск соучастника будущего блистательного побега оказался делом непростым. Шахта Аурек-7 представляла собой, что естественно, разветвлённую многоуровневую сеть пещер, и из своего ответвления я, как ни крути, не мог рассмотреть всех шахтёров. Пришлось усиленно долбить породу, извлекая из кессельских недр минерал, который затем грузился на вагонетку и отправлялся в цех переработки для дробления и извлечения спайса. Только когда жила под моим виброотбойником истощилась, я смог перейти на новое место, и снова оглядеться в поисках кого-нибудь заслуживающего внимания. И…       Это заняло больше времени, чем можно было предполагать.       Несколько раз я «вырубался» от полного опустошения батареи. К счастью, как удалось заметить, нашего брата так не бросали: закончившие смену шахтёры подбирали выключившихся дроидов и волокли в барак — на подзарядку. Заведовал этим делом «голый» астромех модели R2. Голый — то есть без корпуса, что его совершенно не смущало. Посвистывая, он катался между сложенных штабелями металлических собратьев, и подсоединял к ним энергетические кабели. Подзарядка шла от дико воющего генератора, работающего на кессолине. Поскольку токсичное топливо являлось побочным продуктом выработки спайса, его на Кесселе было хоть отбавляй. Даже в нашем бараке эта химозно-зелёная жидкость разливалась настоящими реками и озёрами. В основном из-за подтекающего бака генератора… Все про это знали, но всем было наплевать. Особенно начальству Аурека-7. Что тут говорить, если оно пожалело денег даже на элементарную вытяжку в бараке для дроидов? Токсичный дым от сжигаемого топлива так и клубился в нашем «жилище». Я совсем не боялся задохнуться — лёгких-то не было — но пары кессолина не лучшим образом сказывались на состоянии микросхем. Могло начаться окисление…       Уже на четвёртый день пребывания на Кесселе я обнаружил у себя на плече «родинку» — лакокрасочное покрытие отшелушилось, и по металлу поползло коррозийное пятнышко.       Это заставляло работать усерднее, чтобы как можно скорее осмотреть всех вероятных сообщников.       Сперва я остановил свой выбор на одном забраке. Выглядел он крепким, и очень меня разочаровал своей внезапной смертью. Похоже — надышался ядовитым газом. Следующим стал громадный чёрный вуки. И ничего, что на шкуре у него уже появились проплешины… Разве страх полного облысения не мог сильнее подстегнуть его к побегу? Единственное, что тревожило — вопрос коммуникации. Не было похоже, чтобы моя программа поддерживала язык вуки.       От проблемы, как и от потенциального напарника меня избавил обвал. Это случилось в одной из новых штолен — Аурек-7:06-09-07. Начальство, конечно, погнало нас разгребать завал, но не ради спасения живых существ. Да и некого было там спасать… Жадного до спайса кередианца-надзирателя заботила только недавно обнаруженная «жирная» минеральная жила. В едва расчищенную опасную зону живенько нагнали новых рабов. Кто-то вызвался сам, ведь за перевыполнение обязательной нормы давали увеличенный паёк. Кого-то заставили остаться. В основном — тех, кто, по мнению начальства, мог представлять потенциальную угрозу. Как тот же ныне мёртвый вуки. И, честно говоря, в любой другой ситуации я предпочёл бы оказаться как можно дальше от этого места, но… Где, как не в этой «камере смертников» следовало искать напарника для побега? И я нашёл.       «Вот он», — буквально щёлкнуло у меня в голове.       Пришлось становиться добровольцем.       Его раса в моей датабазе не значилась, но я же играл в «Jedi Outcast», и мгновенно узнал Десанна. Ну, не самого тёмного джедая, разумеется, а его собрата по видовой принадлежности. Уж не знаю, как она называется…       Расположившись поблизости от инородца и нацелившись виброотбойником на едва вскрытую минеральную жилу, я решил наладить первый контакт:       — Эй!       Ноль реакции. Ящерица-переросток — двухметровая дюжая рептилия с громадной башкой, мощной челюстью и выдающимися клыками, — хладнокровно меня проигнорировала. Пришлось повторить:       — Я к тебе обращаюсь, громила, — пришлось даже увеличить громкость динамика.       — Я пилот, — хрипло пробасила рептилия, зло глянув на меня своими жёлтыми глазёнками.       — Наблюдение: мне-то не гони, — я бы даже посмеялся, если бы ситуация позволяла: за километр же видно, что мой бюджетный «Десанн» ещё недавно на завтрак, обед и ужин лопал людей, может быть даже буквально, за что и загремел на Кессель.       Ну, кем ещё можно быть с такой внешностью, как не лютым убивцем? Готовым, разумеется, на самый дерзкий побег.       — Чего тебе нужно, дроид? — рептилия весьма угрожающе продемонстрировала мне зажатый в её когтистых лапах бурильщик.       — Ответ: если ты сможешь избавить меня от этого, — я недвусмысленно ткнул в ограничительный болт, — я помогу тебе снять это, — теперь мои палец указывал на шоковый ошейник, на шее «Десанна». Такой здесь носили все рабы.       — И что дальше?       — Пояснение: мы сбежим отсюда.