Ржавый раритет. Среди звёзд

      — Вопрос: что мне нужно делать? — сидя на свупе позади Леруж, я с удивлением наблюдал, как проносятся мимо с бешенной скоростью не то, что отдельные космоксрёбы, или даже кварталы, но целые сектора луны контрабандистов — настолько грандиозную скорость развило наше скромное на вид транспортное средство. Честно говоря, я не понимал, как мы ещё не врезались во что-нибудь. Или кого-нибудь. Движение на воздушных трассах Нар-Шаддаа кипело не просто оживлённое, но поистине безумное, и все местные «пробки» тянулись во все же стороны в трёх измерения: вверх, вниз и в каждую из сторон под всеми углами. Мы же, пользуясь скромностью габаритов, проскакивали по «обочине»: буквально в считанных сантиметрах от какой-нибудь стены, по которой — при малейшей оплошности со стороны зелтронки — нас могло размазать самым тонким слоем. Очень небезопасно, как ни погляди. А дроидный процессор со своими статистическими справками делал только хуже:       — [Возможность успешного преодоления маршрута при данной скорости и загруженности аэротрассы: 3 720 к 1], — не в нашу пользу, разумеется… Но Леруж явно ничего не хотела слышать о шансах, поэтому я про них и не говорил. Зачем раздражать пилота? Но вот знать о целях нашего «моциона» хотелось. Очень.       — Просто… выгляди устрашающе, — уверенно сжимая рулевые рукоятки, зелтронка заложила очередной вираж, и рывком обогнала доверху загруженный многодетным семейством ортоланов аэроспидер, затем — подрезала какого-то дага, который ещё и успел прокричать нам в след цветастое проклятие. — Справишься?       — Естественно.       — Хорошо, — Леруж надавала на руль, и байк резко клюнул носом вниз. С учётом того, что мы и без того постоянно снижались, я задумался: есть ли у Нар-Шаддаа дно, и можно ли его достичь. Совсем другой вопрос — хотел ли я это проверить на собственном опыте?       Может быть, и нет…       Наконец, свуп выровнялся и замедлил ход. Теперь мы скользили над твёрдой поверхностью одного из нижних уровней. Местный аналог асфальта навевал ностальгические воспоминания о дорогах родного города. Ямы, трещины, «заплатки». Было в этом что-то родное, затрагивающие струны моей оцифрованной, но не лишившейся человечности души. Практически полное отсутствие освещения играло здесь только на руку моему воображению. Редкие неоновые лампы, напротив, разрушали ощущение: они выхватывали из сумрака покрытые толстым слоем грязи и ржавчины стены, и в этом уже ничего знакомого не было. Скорее уж, эти картины заставляли испытывать лёгкое беспокойство.       Всё-таки, мы явно не на вечерний светский променад отправились.       — Почти на месте, держи ушки на макушке, — Леруж ещё немного сбросила скорость, и завела свуп в узкое ответвление основной улицы. Проскочив под пышущими горячим паром трубами, мы вылетели в просторную тёмную шахту, или колодец, образованный стенами пары десятков космоскрёбов. Здесь нас снова встретило оживлённое движение, но только строго вертикальное.       Скользя между лёгкими грузовичками и транспортниками, Леруж набрала высоту и, наконец, припарковалась на небольшой открытой площадке у одного из зданий. По факту это было что-то вроде широкого прямоугольного посадочного балкона. Здесь уже стояли несколько аэроспидеров и свупов, и даже один лёгкий и вёрткий на вид шаттл. Честно говоря, я был бы не против прокатиться на одном из таких… между звёздами. Пока что, правда, было не до того.       — Нам туда, — зелтронка указала на двери, над которыми висела ярко горящая пурпурным цветом вывеска. Написано было на кубазском — это я понял, — но смысловое значение от меня ускользнуло. Судя по всему, в названии заключалась какая-то непереводимая игра слов, да ещё и перемешанная с заимствованиями и идиомами из хаттского, или аквалишского языков. Бурда, одним словом.       — И, что там? — у меня были все причины для беспокойства: перед вдохом, прислонившись к помятому стальному косяку и сложив лапы на широкой груди, стоял покрытый зелёной чешуёй макурт. Его украшенная четырьмя изогнутыми рогами и широкой клыкастой пастью морда неотрывно следила за мной и Леруж.       — Толпа мерзавцев, разумеется, — прозвучало так, будто я и сам мог бы догадаться. — Надо быть осторожными.       «Что же…» — с одной стороны, моё правое дюрасталевое бедро «грел» бластерный пистолет в магнитной кобуре… A180. «Старый, ещё из имперских времён, но эффективный», как охарактеризовала его зелтронка… Да и сама Леруж вооружилась. Её Glie-44 выглядел очень компактным, и даже — по-дамски миниатюрным, но, по словам хозяйки, отлично справлялся с причинением ущерба. И всё же…       «Маловато будет», — примерно так оценивал я наши силы и огневую мощь.       — De wanna wanga, — осклабился в приветственной «улыбке» макурт, когда мы подошли к нему и дверям за его спиной.       — И тебе не хворать, — Леруж демонстративно проигнорировала хищный оскал рептилии-переростка. — Мы пройдём?       Маркут кивнул:       — Дардж тебя ждёт, — оказывается, он знал и общегал.       — Держись рядом, — шепнула мне Леруж, когда мы уже шагнули внутрь прокуренного полумрака. Судя по зацикленным ноткам навязчивой мелодии, это была кантина, или что-то вроде того. Оставалось надеяться, что здесь обслуживают дроидов. Во всяком случае, никаких объявлений об обратном на входе я не заметил.       В общем зале было полно… не людей — существ. Инородцев. Представителей человеческого вида мои фоторецепторы не фиксировали от слова совсем. Видимо, среди них данное культурное заведение не пользовалось большой популярностью. Зато, стало понятно, почему маркут на входе не потребовал сдать оружие — здесь оно имелось у каждого, и никто не считал нужным это скрывать.       За стойкой долговязый «носатый» кубаз разливал напитки. Разумеется, никто не заказывал здесь голубого молока, и никто не использовал чистые стаканы. Зачем бы? Зато мои датчики зафиксировали повышенное содержание алкоголя в воздухе. Наверное, прежнему мне понадобилось бы всего несколько минут, чтобы надышаться здесь в хламину. Леруж, что удивительно, никаких признаков беспокойства по этому поводу не проявляла.       «Привычная, что ли?» — я попытался представить себе эту роскошную персону с бокалом чего-то крепкого в руке и… с успехом сумел это сделать! И даже не с одним бокалом, а с целой непочатой бутылкой. А что могло бы быть дальше… Мы прошли мимо подиума с голографическими полногрудыми танцовщицами-тогрутами и музыкантами-битами — в дальнюю часть зала. — H'chu apenkee, Леруж. Что-то ты припозднилась, — из темноты угла, в который был задвинут отдельно стоящий столик, высунулась длинная клыкастая морда. — Возникли срочные дела, Дардж, — Леруж спокойно уселась на единственное свободное место за столиком. Я остался стоять за её спиной, изображая, очевидно, телохранителя.       — Вот как… — названный Дарджем коротышка — кроциниец — откинулся на спинку своего стула. Этот инородец вполне мог чувствовать себя спокойно и уверено, ведь слева и справа от него располагались две другие злобные даже на вид рептилии: барабел и заврин. Оба — рослые, жилистые и очень клыкастые. — А кто твой новый друг? — Дардж снова подался вперёд. — Может, ты привела его в уплату своего долга?..       Мне показалось, что А180 на моём бедре, раскалившись от желания разрядиться неукротимым бластерным огнём, начал буквально проситься в ладонь!       — Я тебе ничего не должна, — чётко по слогам отчеканила Леруж. Её обычно нежно-соблазнительный голос вдруг стал удивительно жёстким. Она прямо открылась для меня с другой стороны.       — Ты так думаешь? — кронициец ухмыльнулся, хотя при его-то узкой вытянутой пасти это казалось физиологически невозможным. — Неужели, это больше ничего не значит для тебя?       Только теперь я обратил внимание на кейс под боком у Дарджа. Трёхпалая лапка кроцинийца поглаживала его штампованные сталепластовые изгибы нежно, почти любовно. Так можно было бы ласкать страстную любовницу в постели.       — Это принадлежит мне, — Леруж тоже видела кейс.       — Да, — ехидно согласился Дардж, — если заплатишь.       Барабел и заврин зло ухмыльнулись, демонстрируя нам свои клыкастые оскалы. Пожалуй, они были даже слишком самоуверенны… это навело меня на мысль, что наши «приятели» здесь не одни. Манипулятор точно следовало держать поближе к бластеру.       — Так, звенят у тебя в кармашках мои вупиупи? — речь шла о деньгах, имеющих хождение в пространстве хаттов. Как видно, кредиты здесь не признавали.       «Прямо как на Татуине», — вспомнил я первый эпизод.       Поза Леруж стала напряжённой, лицо — суровым, что, впрочем, никак не могло испортить её прирождённой зелтронской красоты.       — Если ты не заметил, — её рука тоже лежала неподалёку от бластерного пистолета, — я теперь не одна. Мой друг, как ты выразился, — она кивнула в мою сторону, — боевой дроид, и у него есть пушка.       — Комментарий: верное замечание, — вставил я в разговор свои пять копеек. То есть, уже вупиупи! В конце концов, не предмет же я мебели, чтобы молча стоять в сторонке всё время! Все три рептилии злобно на меня зыркнули. Пришлось ответить им дроидским надменным безразличием.       — Так, — Дардж раздражённо повёл своими короткими плечами, — ты притащила сюда эту ржавую консервную банку, чтобы поссориться со мной? Хорошо подумала?       — Отлично! — одновременно с сорвавшимся с губ зелтронки словом, больше похожим на плевок в сторону кроцинийца, грянул выстрел. Бластерный разряд оставил подпалину на стене, пролетев всего в паре миллиметров от головы Дарджа. Сама Леруж уже скользила по столу, чтобы выхватить у опешившего инородца кейс. Мне оставалось одно — последовать её примеру. Имею ввиду: схватиться за оружие.       Секунда — и оно в руке!       Я не смог решить, кто из двух подручных Дарджа опаснее, и выстрелил в заврина. Ошибся. Пока этот пытался прийти в себя после незначительной раны в плечо, барабел выхватил собственные стволы… Шмалял он по-македонски — с двух лап, причём в каждой был зажат такой тяжелый бластер, что кто-то другой не управился бы с одним подобным калибром и обеими руками!       «Чёрт!»       Хорошо хоть, что и психу-барабелу вести огонь в такой манере оказалось не так уж просто — первые двадцать-тридцать залпов веером разошлись по кантине. Зазвучали неизбежные истеричные крики и сутолочная беготня. Большинство посетителей спешили убраться подальше от начавшейся свары, и были совершенно правы. Тут же вскрылось, что чувства меня не подвели: сидевший через стол от нас трандошанин оказался ещё одним прихвостнем Дарджа. Как на зло, эта рептилия с оружием управляться любила и умела — мой корпус украсился несколькими свежими подпалинами. И не просто подпалинами! Любое незначительное повторное попадание запросто пробило бы истончившуюся броню и спалило мои драгоценные внутренности!       — Валим! — мимо проскочила Леруж. В одной руке она сжимала кейс, другой — отстреливалась о пришедшего в себя кроцинийца, у которого под столом, как оказалось, была припрятана целая штурмовая винтовка военного образца!       Под шквальным огнём — хранимые-то ли сюжетной бронёй, то ли куриной слепотой врагов, а может и самой Великой Силой (чем ситх не шутит?), — мы выскочили наружу.       — Что там такое? — заступил нам дорогу маркут, но тут же получил по зубам — я был слишком на взводе, чтобы вести светские беседы.       — Оставь его! — Леруж уже была на полпути к свупу. Пришлось поднажать. Ускорения придавал льющийся из-за спины огонь. Я молился всем богам, чтобы никто не попал мне пониже спины — туда, где отсутствовали бронепластины корпуса.       Мы стартанули, стоило только моему подпалённому малость заду плюхнуться позади зелтронкой.       — Не расслабляйся! — крикнула она сквозь всё нарастающий гул ветра, и сразу бросила свуп резко вниз. Непрекращающаяся стрельба быстро и доходчиво пояснила смысл её слов — преследование не закончилось. Барабел и трандошанин попрыгали на собственные свупы, Дардж и раненный заврин забрались в аэроспидер посолиднее классом.       — Отстреливайся! — скомандовала Леруж, только я и без неё уже пытался поймать кого-нибудь из врагов в перекрестье прицела, да ещё с учётом погрешности в системе наведения. Попасть, правда, всё равно не получалось — мы виляли, как бешенный заяц. Всё это очень сильно раздражало. Хотелось понять, ради чего приходится преодолевать подобные опасные испытания.       Приделанная нога явно не стоила того, чтобы погибнуть от рук бандитов…       «Совсем».       Мы скользнули на одну из горизонтальных трасс, и теперь активно скакали между потоками разномастных транспортных средств. Преследовали крепко сидели на хвосте. Пара их выстрелов сверкнули у меня над головой, ещё один — оставил чёрный росчерк на плече.       «Эй, что за!?»       — Вопрос: и как всё прошло? — я решил сконцентрироваться на аэроспидере, как на более крупной и доступной цели. — В чём вообще был план!?       Кажется, вокабулятор отлично справился с трансляцией переполнявших меня эмоций.       — Не кричи на меня! — Леруж заложила насколько крутой вираж, что сама едва не вылетела из седла. — Дардж — по жизни мелкая шестёрка и трус! Я думала, он испугается, увидев тебя, и отдаст спайс!       — Спайс? — моему удивлению не было предела. — Не могу поверить! Ты втянула меня в дела с наркотой!?       «Этого мне только не хватало!»       — А ты думал в чём дело? — искренне изумилась зелтронка. — В рецепте космических вафель? Это Нар-Шаддаа, милый, — и снова — крутой разворот почти на сто восемьдесят градусов, чтобы вписаться в узкие рамки нового извилистого коридора между космоскрёбов, — здесь всё крутится вокруг спайса!       — И поэтому ты просто решила начать стрельбу? — я никак не мог понять, чем руководствовалась в своих действиях эта безумная женщина.       Узнал. Легче не стало.       — Если бы я этого не сделала, открыла много нового о своём внутреннем мире! — думаю, она имела ввиду внутренние органы. — Я не собираюсь злить хаттов!       — Так здесь ещё и хатты замешаны!? — кажется, у меня аж процессор задымился от таких откровений.       — Конечно! Это их спайс, — выскочив из коридора, Леруж рванула резко вверх. А ведь я только-только смог нацелиться на Дарджа… Выстрел обошёл бандита стороной.       — Пристрели его, наконец, — потребовала зелтронка, — или этой погоне не будет конца!       — Ответ: пристрелил бы, если бы ты вела ровнее! — я и правда очень старался избавить нас от преследователей.       — Тогда они пристрелят нас! — и снова она дёрнула руль. — Что ты за боевой дроид такой?       — Антикварный!       Наш скоростной заезд продолжился. Мелькали заводы, кварталы, жилые массивы. Мы пытались уйти от бандитов, и даже сделать это красиво, но никак не выходило.       — Слушай, — я не был уверен, что дело не в перегревшейся от накала страстей системе распознавания и фиксации целей, — кажется, мы стряхнули с «хвоста» трандошанина…       Зря я это сказал: ни Леруж, ни я не успели порадоваться — мощный удар в бок едва не вышвырнул наш свуп на встречную полосу, где нас тонким слоем могло бы распределить по «лобовому стеклу» нёсшегося не предельной скорости грузовоза!       — Сбросили, говоришь? — Леруж пришлось попотеть, чтобы под всеобщий возмущённый гул клаксонов вывести нас на более или менее безопасную траекторию.       Ноздря в ноздрю с нами мчал свуп трандошанина. Похоже, бандит обошёл нас каким-то коротким маршрутом, и теперь, хищно скалясь, метал на нас злобные взгляды.       — Hatcherd, — у него ещё и хватило наглости издевательски нас поприветствовать! А заодно — махнуть чешуйчатой лапой, в которой сверкнул вибронож. Должно быть, трандошанин не хотел из-за лишней пальбы потерять кейс со спайсом.       Так или иначе, выглядело всё это крайне угрожающе.       — Вопрос: мы можем от него оторваться?       — Ответ, — нервно передразнила меня Леруж, — а мог бы ты с ним разобраться?       Трандошанин снова повёл свой свуп… даже не на сближение — на столкновение борт о борт, и тут я понял, что бояться мне, в общем-то, не стоит. По крайней мере — за себя, потому что цель злобной рептилии — Леруж и прихватизированный ею спайс.       На то, чтобы навести бластер и выстрелить времени не было — всё происходило слишком быстро. Но я успел наклониться вперёд, накрывая своим корпусом зелтронку, и тут же вибронож насквозь прошил мне правое предплечье. Боли, разумеется, не было, только система, будто подыгрывая врагу, пихнула на глаза кроваво-красное уведомление о вышедших из строя узлах, да что-то заискрило. Должно быть — и без того пережившая уже много испытаний проводка…       Зато я успешно обезоружил противника! Вибронож так и остался торчать из моей конечности. Можно было спокойно переходить к рукопашной стадии конфликта. Правда, тут же выяснилось, что живого веса в двухметровом трандошанине, пожалуй, будет даже больше, чем во мне. И я это буквально прочувствовал на себе. Рептилия, громко ругаясь на смеси хаттского и рычаще-шипящего доша, попыталась вытолкнуть меня со свупа, чтобы затем занять моё место.       «Вот ведь скотина!»       Поскольку правая рука теперь почти не слушалась, пришлось давать отпор левой. Вообще, это было не так и сложно: дроиды — амбидекстеры по умолчанию, и сила в обоих руках заключена одинаковая. Но у традошанина-то обе лабы были вполне себе активны, сильны и угрожающе когтисты! Как молчаливое свидетельство этого факта, на моей нагрудной панели остались две глубокие царапины.       — Требование: отцепись! — я попытался отпихнуть бандита, врезав локтем по морде, но не преуспел.       — Lu! — в подтверждение своей мрачной решимости никогда не выпускать добычу из рук, трандошанин предпринял весьма агрессивную попытку оторвать мне голову! Оставалось только надеяться на качество заводской сборки «Боевых автоматов Бактоида». Если какой-нибудь джеонозианец-бракодел недостаточно крепко закрутил все гайки, враг мог и преуспеть…       Закалённый металл скрипел, но держался. К счастью.       Полёт сквозь полутёмные улицы Нар-Шаддаа продолжался. Два свупа неслись вперёд, крепко спаянные переплетением пары тел — дюрасталевого и рептильего, — а позади, неизменно сокращая дистанцию, держался Дардж сотоварищи.       «Красота!»       — Что ты там возишься? — Леруж не могла не чувствовать, какая нешуточная борьба идёт за её спиной, и вполне оправданно беспокоилась за её исход… Пока свупы шли в сцепке, она даже не могла толком маневрировать: одно неосторожное движение, и угодишь в серьёзную аварию, в которой выживших не будет. Я же, со своей стороны, и хотел бы ответить что-то остроумное, или эффектное, да только клацающие перед самым лицом челюсти трандошанина выбивали из головы все светлые мысли, а его слюни буквально забрызгивали мне фоторецепторы. Тут не проморгаешься — нужны очистительный спрей и ветошь!       «А без ноги-то, в общем-то, не так уж и плохо было… Да и канализацию населяли милейшие существа. В сравнении с этим…»       Трандошанин, схватившись за торчащую из меня рукоять своего виброножа, провернул лезвие в истекающей машинным маслом ране. Не знаю, что он намеревался этим добиться, но какой-то из приводов переклинило, и изувеченная конечность, непроизвольно дёрнувшись, огрела рептилию по носу. Разозлённый бандит ответил ударом. Прямиком в «ахиллесову пяту». Острые когти хищника вонзились в мою обнажённую поясницу. Снова — сноп искр, брызги масла и скачок напряжения. Мир в моих фоторецепторах обрамила угрожающая красная рамка, по краю которой заструилась бегущая строка, настойчиво призывающая обратиться в центр техобслуживания армии КНС. К счастью, трандошанина тоже приласкало.       Удар тока дало мне всего секунду. Не на раздумья, не на сложные финты…       Своей дееспособной рукой я грубо и не по-спортивному ткнул прямиком в змеиную физиономию врага. Два пальца с моей стороны, два глаза — с его. Стыковка прошла вполне успешно. Трандошанин взвыл от боли, и тут же его лапы перестали ломать мои раритетные конечности.       — Давай! Давай! — я подался всем телом вперёд, толкая Леруж в спину, но зелтронка и так уже поняла, что это шанс. Свупы разбежались в разные стороны. Мы свернули в тесный переулок, а временно ослепший трандошанин понёсся дальше и, судя по раздававшемуся спустя секунду взрыву, врезался во что-то. Летально.       — Ты только не слишком гордись, — не оглядываясь посоветовала моя напарница. — Надо убрать Дарджа, иначе — проблемы только начинаются.       — Понял… понял… — и чего вакабулятор клинит на этой фразе?       Очень хотелось тяжело и протяжно выдохнуть. Так, чтобы лёгкие вывернулись наружу. Увы, лёгких не было. Правда, воздух из меня всё же вышел — слабо свистела пневматика в повреждённой конечности и спине. Видимо, наметился разрыв в каких-то трубках…       Оглянувшись, я попытался отыскать фоторецепторами аэроспидер кроцинийца. Тот висел далеко позади, но нас из вида не терял. Свуп барабела держался рядом с ним.       — Мне не попасть, — констатировал я печальный факт. Впрочем, следовало радоваться, что я вообще сохранил в пылу борьбы с трандошанином свой бластер.       — Да кто бы сомневался, — зелтронка заложила такой опасный вираж, что я рассмотрел шокированное лицо тви’лечки в окне вдруг приблизившегося к нам дома. К счастью, столкновения не произошло, только двигатель свупа оставил на стене большую чёрную подпалину. А мы уже неслись дальше.       — Приготовься.       «К чему?» — хотел спросить я, но не успел: мы затормозили, завертелись, и так и понеслись, бешено вращаясь, куда-то в сторону. Какие тут вопросы? От такого финта вся энергия отлила от вокабулятора и перенаправилась в ноги — чтобы я мог покрепче стиснуть бронированными ляжками бока свупа!       Кажется, я даже немного помял корпус, или, как минимум, ободрал свеженькую краску на байке.       — Давай! — крикнула Леруж, и… Надо сказать, хорошо, что у дроидов отличный вестибулярный аппарат.       Как только мимо нашего припаркованного самым безумным образом за ближайшим углом свупа промчался аэроспидер с Дарджем на борту, я вскинул левую руку и открыл пальбу. Времени на попадание было не много, поэтому и не стал даже пытаться целиться в коротышку-кроцинийца — предпочёл сконцентрироваться на двигателях вражеского транспортного средства. Метил в левый, попал в правый. Дважды. Не смертельно, но достаточно, чтобы компьютер машины среагировали на угрозу. Не ожидавший этого пилот-заврин дёрнулся и… выскочил на встречку, чтобы сразу рухнуть в чёрную бездну. Вместе с врезавшимся в него ржавым грузовиком.       Я проводил падающие к далёкой поверхности пламя и оплавленный шлак долгим взглядом, затем поднял фоторецепторы на Леруж.       — Хорошо, что ты попал… — она тоже повернулась ко мне, и продемонстрировала свои винно-красные изящные ладони, — а то у меня руки трясутся.