Ржавый раритет. Среди звёзд

      Пока турболифт поднимался, выпала хорошая возможность в спокойной обстановке удалить из руки чужеродный элемент. Засел он крепко. Обхватив пальцами рукоять, резко дёрнул. Всё же, как-то не привычно, что нет крови, или боли. Зато — скрежетнула сталь, и чуть громче засвистела повреждённая пневматика. Удивительно, но восстановился частичный контроль над пальцами. Судя по справке о состоянии системы, циклы работы повреждённой конечности шли теперь по аварийным узлам. Возросла нагрузка на параллельные цепи, и увеличилось время ответа на запросы командного ядра, но, в целом, всё оставалось на допустимом уровне. По крайней мере — если не затягивать с ремонтом: внутренний датчики предупреждали о возможном перегреве проводки. Система охлаждения эту проблему наглым образом игнорировала. Возможно, потому что невозбранно испустила дух уже с десяток лет тому назад.       — [Диспетчер: загруженность систем — 88,73%; процессы — 1 660; потоки — 17 700; скорость — 22,5. Доступный ресурс: 26,21%].       Я осмотрел зажатую в дурюсталевых пальцах вещицу, причинившую столько неудобств.       Судя по всему — фабричная штамповка. Очень средненький внутренний генератор. Такая себе частота вибраций… По крайней мере — если сравнивать с образцами времён Войны клонов, записи о которых хранились в моей датабазе. И совершенно никакой оригинальности в дизайне.       «Не легендарная финка НКВД, конечно, но станет отличным дополнением моей коллекции, — набор оружия и правда постепенно пополнялся. — Сначала бластер, теперь вот вибронож... Что дальше?»       Если задуматься, я был бы не против помахать светошашкой: даже если случайно отхвачу себе что-нибудь нужное, это можно будет прикрутить обратно — большой плюс нового цельнометаллического бытия.       — Эй, — стоявшая рядом Леруж разминала ладонью шею, — мне предстоит очень важная встреча — будь хорошим дроидом и веди себя прилично, договорились?       — Разумеется, — как будто я когда-то доставлял неприятности! Пока что их главным генератором выступала сама зелтронка… Но только самый чёрствый болван обвинил бы её в чём-то подобном! Стоило лишь взглянуть на её изумительный профиль, и остальной сексуальный силуэт, чтобы отбросить любые претензии, как самую страшную крамолу! — Я вообще могу снаружи подождать.       — Нет, — Леружд ответила даже слишком быстро. — Ты пойдёшь со мной: не хочу встречаться с Азжулой в одиночку.       Прозвучавшее имя показалось знакомым… К счастью, память дроида надёжнее банковского сейфа: сохраняет всё, что в неё попадает. Ядро памяти мгновенно предоставило искомую информацию. На фоторецепторы прыгнуло виденное единожды рекламное объявление…       Господи, хотел бы я забыть эту знойную аскарджийскую женщину — мечту поэта — демонстрирующую всеми тремя парами своих перезрелых грудей бюстгальтеры модели «Принцесса Альдераана 2000». Но главным здесь выступало, к счастью, не это ниспадающее горными оползнями достояние, а надпись на хаттском, призывавшая спешить приобретать «произведения искусства от гения моды и признанного художника-модельера Азжулы Хатта».       — Вопрос: я думал, это кутюрье…       Со стороны Леруж раздался смешок:       — Поверь мне, у хаттов нет понимания о моде. Никакого. Азжула только считает, что он разбирается в ней. Самое главное здесь, что у него есть целая гора полученных с торговли спайсом пеггатов, которые он сливает на рекламу своих никому не нужных «модных коллекций».       — Оу, — осознание звучало как помехи в эфире.       — Только ему не говори, — предупредила зелтронка.       — Ответ: разумеется.       Турболифт наконец-то доставил нас на один из верхних уровней Нар-Шаддаа. Стоит сказать, что моим фоторецепторам впервые предстала та часть луны контрабандиста, которую без оговорок получалось называть приличной. По крайней мере в том, что касается отсутствие грязи, ржавчины и вредных выхлопов… Потому что никакие другие нормы приличия здесь не соблюдались: прохожие всё так же держали при себе ножи и бластеры всех калибров, а неоновая и голографическая реклама не чуралась привлекать внимания чрезмерно объективизированными, а то и сексуализированными образами моделей. Пройдя метров триста по озарённому светом витрин бульвару, я не зафиксировал ни одной вывески, которая не обещала бы чего-нибудь такого, что должно бы быть запрещённым, или хотя бы прикрытым лёгким флёром стыдливости.       — Вон — бутик Азжулы.       Проследив за указующим перстом Леруж, я почему-то совсем не удивился. Такое аляповатое, цветастое и совершенно безвкусное насилие над архитектурой и дизайном надо было ещё попытаться сотворить. И это я не говорю о золотящихся колоннах в виде обнажённых мускулистых мужчин-гуманоидов, совершенно не стеснённых какой-либо одеждой, или об огромной вывеске, где некий неприличный, как мне кажется, предмет характеризовался как горячий — «Hotsa», напряжённый — «Binggona», и, в добавок, десертный — «Lickmoomoo».       Такого нам в фильмах не показывали, и даже не рисовали в комиксах. Строго восемнадцать плюс.       У входа стояли два ряженные по последнему слова хаттской «высокой» моды гаморреанца. Мне кажется, их маловыразительные свиные физиономии умудрялись невероятно красноречиво передать весь широких спектр их страданий. Напяленный стражей наряд никак не получалось назвать ни удобным, ни воинственным, ни даже приемлемым.       — Chowbaso, — мелодично пропела своё приветствие дверь, дружелюбно распахивая перед нами свои высокие створки, в которых отлитые из золотистого металла элементы в виде переплетённых нагих тел представителей разных привлекательных рас соединялись с вставками из цветного стекла. Зазвенели подвешенные здесь же музыкальные колокольчики.       Миленько, ничего не скажешь.       Внутри всё пространство заливал приглушённый искристый свет…       Местечко совсем не походило на модный бутик. Ну, или на мои представления о модных бутиках. Перво-наперво — имелся бар, где напомаженный мальчишка-забрак, кое как прикрытый чем-то вроде набедренной повязки и разных ауродиевых аксесуаров, проворно разливал из хитровыдуманных бутылок претенциозный алкоголь. Химозного цвета зелье заполняло высокие изящные бокалы лишь наполовину… и тут же безжалостно смешивалось в ядовитый коктейль с виквайским самогоном и прочими не слишком аппетитными видами убивающего печень алкоголя! Потребители сего «изыска» слушали живую музыку, порождаемую талантом разномастной банды «творцов», и бродили среди «стендов с продукцией». Вот только в роли манекенов для пошитых хаттом уродливых тряпок служили вполне живые девушки! Тоненькие симпатичные тогруты, гибкие тви’лечки и подвижные мириоланки принимали самые соблазнительные позы, не смея при этом проявлять ни усталости, ни недовольства. Даже если кто-то из «ценителей» слишком близко знакомился с «товаром». За покорной молчаливостью моделей пристально наблюдал местный администратор, в роли которого выступал хмурый долговязый тарнаб со свиным рылом и венчиком коротких острых рожек на треугольной башке.       Леруж направилась прямо к нему.       — H'chu apenkee, Боова. Мы к Азжуле.       Тарнаб, не сводя глаз с посетителей и моделей, кивнул головой в сторону прохода, притаившегося за расшитым вульгарными картинками занавесом.       В кулуарах высокой моды Нар-Шаддаа нас встретили несколько кордонов стражи: не только гаморреанцы в дурацких нарядах, но также викваи и трандошане, и даже один дроид в ливрее клоунских расцветок. У меня, конечно, в перерывах между стрельбой возникало порождённое воспитанием желание прикрыться чем-нибудь, но, если бы на выбор предложили нечто подобное… Отказался бы нее задумываясь!       Хозяин высококультурного заведения отыскался глубоко во внутренних покоях, но если я рассчитывал увидеть кого-то мерзкого, но внушительного, как приснопамятный Джабба, то крепко просчитался.       Наше появление к зале отметил влажный, похожий на агрессивный поцелуй шлепок губами и натужно-манерный хриплый голос:       — А, Леруж, мa сheeka! Niuta, be cotma! — дряблая туша Азжулы покоилась на вычурных, покрытых хромом и ауродием ховер-санях, и была «прикрыта» издевательски-прозрачной коротенькой накидкой. Кроме того, хатта украшали причудливые, выведенные золотом татуировки, перстни с драгоценными камнями и браслеты, а на голове — тонкий сверкающий обруч с парой роскошных цветастых перьев. Этакая несмешная пародия на певичку кабаре из начала земного двадцатого века.       Рядом со своим «модным» хозяином порхал на хрупких крылышках тойдарианец. В руках он держал поднос, на которой лежали поражающие цыганской аляповатостью броши. Назвать это ювелирными изделиями можно было только в разнузданном пьяном угаре… Впрочем, Ажула определённо имел на этот счёт иное мнение. Он аккуратно брал то одно украшение, то другое, и своей дряблой лапкой с короткими толстыми пальцами прикладывал его к похвально откровенному, но чудовищно ширпотребному платью, надетому на красивую панторанку. Девушка буквально побелела от страха, и была бы счастлива вовсе не дышать, но упивающийся всевластием хатт все равно умудрялся хоть в чем-нибудь, но обвинить свою застывшую подобно мраморной статуе модель. Хотя бы в том, что у неё очень простое лицо, которое портит сочетание любой из этих «великолепных брошей» и пошитого им «дивного шедевра».       На мой взгляд, панторанка была очень даже ничего. Жаль только, что на меня никакого внимания не обратила.       — Bo shuda, inkabunga Азжула, — поприветствовала хатта Леруж, подходя ближе. Кажется, она даже отвесила что-то вроде поклона, будто предстала перед действительно высокородной и важной персоной. Но Азжуле это понравилось — на его подкрашенной золотом и фиолетовыми тенями физиономии отразилось уродливое подобие удовлетворения. Но это выражение быстро сменилось наигранной озабоченностью.       — Мы ждали тебя гораздо раньше, — хатт взял в руку очередную драгоценную безделушку и поднёс к своим глазам, будто любуясь. — Что тебя так задержало?       — Возникли… некоторые проблемы, великолепный Азжула, — уклончиво ответила зелтронка.       — Да? Надеюсь, с моим спайсом всё в порядке? — хатт бросил на свою долгожданную гостью недобрый взгляд.       — Разумеется, — Леруж продемонстрировала хатту кейс. — Я даже наняла дроида, чтобы надёжнее защитить твою собственность.       Азжула хоть и бросил на меня короткий взгляд, но явно не впечатлился.       — И всё-таки, — он отложил одну брошь, и поколебавшись недолго с выбором, взял другую, — ты задержалась. Так дела не делаются. Это плохо для бизнеса.       Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: всё идёт не слишком хорошо. К тому же, мои датчики зафиксировали повышение температуру тела и усиление потоотделения зелтронки.       — Keel-ee calleya ku kah, Леруж, — Азжула с силой прицепил выбранную брошь к платью своей модели, и его не слишком-то обеспокоил тот факт, что при этом он до крови проколол ненжную кожу панторанки. Похоже, хатт даже сделал это специально, но девушка всё равно сохранила невозмутимое лицо, хотя и задышала чаще. Мне такое поведение уродливой туши не нравилось… но что можно было сделать? Я не забывал о многочисленной страже хатта, окружавшей нас.       — Прошу прощения, блистательнейший Азжула… — если уж я понял нехороший намёк в речи и действиях криминального барона, то Леруж и подавно.       — Слова, слова… — Азжула прищурил свои выпученные оранжевые глазищи и раздул кривые прорези ноздрей. — Кто возместит мне убытки?       — Но… — Леруж совсем сникла, и мне стало её по-человечески жаль.       — Давай так, — хатт явно начал терять интерес к беседе: в зале как раз появился высокий краснокожий тви’лек с ворохом невесомых разноцветных тканей на руках, и начал одна за другой демонстрировать их Азжуле, — ты доставишь спайс в одно местечко, и заплатишь мне неустойку за просрочку, а я — великодушно забуду о твоей грубой промашке и сохраню хорошее мнение о моей любимой девочке. По рукам?       Не думаю, чтобы у Леруж был настоящий выбор.       — Eniki, — согласилась она. Без искреннего энтузиазма, но с показной улыбкой.       — Gi Shatta Gasha! — взмахом лапы, сопровождавшимся звоном браслетов и блеском колец, Азжула дал понять, что нам пора убираться. Впрочем, я-то уж точно не горел желанием здесь задерживаться. Леруж, полагаю, тоже. Зелтронка была мрачнее тучи.       На этот раз турболифт мчал вниз. К посадочной площадке, где мы оставили свуп. Было время подумать. Впрочем… чего тут думать? Всё и так был понятно.       — Комментарий: мне здесь не нравится, — оповестил я напарницу о своих совокупных впечатлениях о Нар-Шаддаа. Сколько времени я тут провёл? Не так уж и много, однако складывалось впечатление, что каждый встречным мечтал разобрать меня на запчасти, сдать в металлолом, или, как минимум, просто обжулить. Что хорошего можно было отыскать в этом месте?       Не удивительно, что Леруж тоже не светилась радостью и счастьем.       — Мне, может быть, тоже, — печально выдохнула зелтронка, расчёсывая пятернёй свою роскошную шевелюру. — Но, чтобы свалить куда подальше, да ещё и обустроиться там со вкусом, нужен хороший стартовый капитал...       — Логично, — спорить с её словами было бессмысленно, то тут мой взгляд как-то сам собой упал на кейс со спайсом. Мысли завертелись, заструились потоками электронов... — Сколько, думаешь, может стоит это «добро»?       Последовало секундное замешательство, в течение которого зелтронка, должно быть, осмысливала мои слова.       — Это… — она взглянула на кейс такими глазами, будто впервые его увидела, — Энгспайс… Даже за минимальную дозу дилеры дерут огромные деньги.       — Та-а-ак… — попытался я аккуратно подвести девушку к единственному верному, на мой взгляд, решению.       Сработало.       — Нет, дроид, ты точно псих! — у Леруж даже брови на лоб полезли. — У тебя логические цепи полетели! Нас же найдут, а потом заставят крупно пожалеть о всех ошибках в жизни!       Мне её опасения казались надуманными. Учитывая масштабы галактики…       — Наймём звездолёт — улетим отсюда, купим звездолёт — улетим ещё дальше. Как нас смогут найти?       — Как раз для такого и существуют охотники за головами, — Леруж грозно возщзрилась на створки дверей турболифта. Думаю, ей не терпелось выйти наружу и закончить этот разговор. — Слыхал что-нибудь о таких?       — По-моему, ты просто боишься пойти на риск, — я не отступал: галактика просто не могла оказаться такой тесной, чтобы в ней невозможно было затеряться, но зелтронка упорно цеплялась за свою странную убеждённость в обратном.       — Нет уж, — махнула она свободной от кейса рукой. — Я воздержусь от таких рисков.       — Как хочешь... — очень хотелось пожать плечами, но выяснилось, что сделать это не так уж и просто… в виду отсутствия мышц. — Но я бы на твоём месте...       — Но ты не на моем месте, дроид, — грубо прервала меня Леруж. — И вообще, разве мы теперь работаем вместе?       — Конечно, — турболифт наконец остановился, выпуская нас на «вольные хлеба» одного из нижних уровней Нар-Шаддаа, только вот я останавливаться не собирался. — Думаю, потому что ты мне должна.       — Должна? — непритворно удивилась Леруж. — Я придела тебе твою ногу!       За контраргументом далеко идти не пришлось:       — Ни одна нога не стоит столько, сколько я пережил по твоей вине.       Леруж даже остановилась на мгновение. Затем — глянула на меня. Очень пристально, будто бы даже с недоверием:       — Допустим, — наконец изрекла она, хотя и не без доли сарказма. — И что ты теперь хочешь?       — Кажется, у меня колени звенят... — намёк нельзя было назвать слишком тонким, так что Леруж поняла его моментально. Во всяком случае, зелтронка театрально вскинула бровь, громко вопрошая:       — Ты точно боевой, а не банковский кредитный дроид?       — Ответ: совершенно точно. Дроид-коммандос серии BX. Но считать я умею...       Мог бы покляться, что Леруж немного расслабилась, и даже повеселела:       — Ладно... Так, — она остановилась: мы как раз достигли парковки. — Разве я не оставила свуп здесь? — зелтронка вперила взгляд золотистых глаз в пустое место между парой припаркованных здесь аэропидеров.       — Может, ты что-то перепутала? — я решил оглядеться в поисках пропавшего транспортного средства, и именно этот случайный поворот корпуса спас мне жизнь. И хотя сила выстрела пробила дюрасталь и отбросила меня далеко вперёд, я отделался дыркой в плече, а не в груди!