Охотник

      Аромат плавленного сливочного сыра, копчёного мяса и базилика заполнили лёгкие пятерых мужчин и одной девушки. Пар поднимался от большой круглой пиццы, секунду назад поставленной на круглый стол перед ними, ещё больше заставляя стаканы с холодными напитками покрываться капельками, скатывающимися быстрее на картонки, подставленные под них. Нил, не медля, ухватил за горячий краешек хрустящее тесто, при поднятии которого с него покатилась вся начинка, увлекаемая расплавленным сыром к центру. — Да жди ты, — рыкнула на него Хан, взяла вилку и придержала горячую начинку на месте, пока нетерпеливый коллега тянул к себе аппетитный треугольник. — Не торопитесь, всем хватит, сейчас ещё принесут, — с усмешкой отозвался на действия ребят командир. — Я не ел нормально три дня, сэр, и, боюсь, вот-вот начну кусать своих коллег, — уже надкусывая обжигающий кусок, отозвался парень, получая на свои слова тихий смех.       Первая часть отряда, разделенного на две, вторая из которых осталась в Будве, чтобы проследить за обстановкой после их последнего задания, приступила к сытному и долгожданному обеду. Путь из Черногории выдался непростым, особенно для Нгуен, страдающей морской болезнью.       И именно она и была здесь самой голодной. Хан проглатывала свой треугольный кусочек, не успевая жевать, буквально запихивая горячее тесто в рот, так что за три-четыре укуса ее руки уже блестели от красноватого соуса да пары щепоток муки, покрывающей донышко настоящей итальянской пиццы, сделанной в Римини.       Охотник молчал, наблюдал за командой и все явственней чувствовал отгороженность напарницы от себя. Она и слова ему не сказала после того, как они оказались на лодке, а после и небольшом судне, держащим путь из Черногории в Италию. Хан Нгуен, она же Онцилла или маленький ягуар, как привык называть ее Охотник, совершенно точно перестала ему доверять. А ещё у него стойко складывалось ощущение, что она непременно попросит заменить ей напарника, чего ему очень не хотелось, ведь он в ней был уверен на сто процентов. Она была его самым лучшим прикрытием за два года и не раз спасла ему жизнь за эти пару месяцев совместной работы. Как известно, найти отличного напарника дорогого стоит. — Ну что же, ребята, считайте, что у нас с вами римские каникулы, ждём остальных и через две недели на новое задание, — командир вытер губы салфеткой, допил свою колу и поднялся из-за стола, подмигивая им. — Рассредоточьтесь по городу. Встреча здесь же через две недели, время тоже. Ваши гонорары уже на счетах.       Нгуен поднялась следом, ухватила свой рюкзак, кивнула парням, избегая взгляда Охотника, и быстрым шагом поспешила на выход, минуя наполовину пустое кафе, скрытое большим тентом от палящего обеденного солнца.       Поездка в городском автобусе явно ее расслабила и начала клонить в сон. До хостела было ещё остановки три, и Нгуен опасалась, что может ее проспать, поэтому и принялась разглядывать попутчиков. Туристы бросались в глаза сразу, впрочем, и местные были хорошо отличимы. Глаза блуждали по одеждам спокойных оттенков, пока не наткнулись на черную футболку с закатанными рукавами и всем демонстрируемыми крепкими мышцами рук. Глаза поднялись к лицу, сразу сталкиваясь с темными солнцезащитными очками, обращенными к ней, на явно знакомом лице. Нгуен резко отвернулась, вновь начиная рассматривать мелькающие деревья и дома за окном автобуса. Злилась. Опасалась. И явно не желала говорить со своим напарником, так нагло решившим ехать с ней в одном направлении.       Выпрыгнув из автобуса, Хан оглянулась, поправила свои серые очки, двинула вниз белую кепку, попутно оглядывая тех, кто вышел за ней следом. Она обрадовалась, не заметив того, с кем не желала вести разговоров. Автобус проехал дальше, показывая ей мужчину в черной футболке, сидящего на ее месте. Плечи расслабленно опустились, Нгуен поспешила в прохладу хостела. Ее цель на ближайшие дни — смешаться с толпами туристов и отдохнуть хоть немного от своей работы. А, главное, обдумать сложившуюся ситуацию и понять, хочет ли она и дальше работать с таким опасным и бессердечным человеком, как Охотник.       Проспала она долго, до самого позднего вечера. Комната ей досталась двухместная и, на удачу, пустая. Так что она спокойно приняла душ, переоделась в хлопковое бежевое платье, что было куплено по пути, и отправилась гулять, собираясь поужинать где-нибудь рядом.       Дома с красными крышами напоминали о прошлом задании, то и дело заставляя ее незаметно озираться. Ей казалось, что за ней следят. Только на улицах шумели иностранцы, постоянно останавливающиеся сфотографироваться. Она тоже для приличия пару раз сделала селфи и, заприметив небольшой ресторанчик, поспешила туда.       Ужин в одиночестве ее окончательно успокоил, попивая ароматное белое вино, она рассматривала в телефоне местные достопримечательности, составляя для себя план прогулок на ближайшие дни. Сегодня она только у парка погуляет, недалеко от хостела, а завтра съездит до пляжа.       Листва шумела, голоса прохожих становились тише, а ночной ветерок дул слишком мягко, чтобы уходить в комнату. Нгуен себе в очередной раз говорила, что еще пять минут, и она встанет, но вот уже в шестой раз не находила сил, чтобы уйти. На скамейку рядом с ней сел мужчина. Нгуен сразу поняла, кто это, невольно отодвигаясь в сторону. — Я не убил его, — раздался низкий тихий голос через минуту тишины. — Выстрелил в диван и приказал ему сбегать через окно.       Хан повернулась к Охотнику, ловя его хмурый взгляд, не прикрытый ни очками, ни головным убором. Ее учили различать ложь, но сейчас она действительно не могла прочитать его выражение лица. — Ан Уджин, — в ее сторону протянулась рука. Нгуен посмотрела на нее, вновь заглянула в его лицо и, заметив приподнятые уголки губ, поняла, что он ей не врёт.

***

      Очередной ужин с Уджином на веранде классического ресторана с разделяющими их двумя столиками начинал огорчать Нгуен. Им нельзя показывать свои взаимодействия с коллегами, всегда быть настороже и осматриваться по сторонам. Разговор на скамейке по сути был единственным за неделю пребывания в итальянском городе. Ан был строг в части выполнения правил поведения отряда. Что было совсем не присуще для Хан. Ей хотелось нарушать их постоянно. Хотелось общаться открыто и без экипировки, смотреть в глаза собеседнику, гулять по живописным улочкам Италии и действительно отдохнуть от работы.       Он назвал ей свое имя, и она поверила в его искренность, поверила, что он не убийца детей. А еще она поняла, что он ее ценит, действительно доверяет и хочет продолжить совместную работу. Он так и сказал ей, прося не менять его на другого напарника. Нгуен тогда широко улыбалась, не контролируя себя, чем также развеселила Уджина, заставляя его щуриться в ответной улыбке.       Но вот первая неделя подходила к концу, а он к ней больше не подходил, лишь изредка оказывался в поле ее зрения там, где она гуляла или обедала. Он точно за ней присматривал. Один раз она попробовала определить, где он остановился, но быстро потеряла его из виду. В такой дисциплине, как слежка, она была действительно слаба.       Ночной пляж нравился ей больше всего, ведь давал возможность наблюдать за морем, которое так не любил ее организм, но любила ее душа. Ей нравилось ощущать свободный ветер, шевелящий ее короткие волосы, но больше нравилась тишина, создаваемая отсутствием людей в ночное время. — Сегодня моя очередь, — раздалось над ее макушкой, а перед глазами появилась баночка пива. Нгуен ухватила ее, ощущая под пальцами конденсат, отчего пальцы скользнули вниз, задевая чужие, холодные, цепкие и мгновенно исчезающие. — Думала, не дождусь, — съязвила Нгуен, открывая крышку с характерным пшиком.       Уджин, к ее удивлению, сел на ее лежак, подталкивая ее вытянутые голые ноги в сторону, задевая своими бедрами. Он сел полубоком, отвернув голову к морю, и открыл на ощупь свою банку. Нгуен, не отрывая взгляда, следила за ним, тело ее напряглось, а глаза с жадностью следили за тем, как от глотка дернулся его кадык. Тело напряглось вновь, заставляя голову кружиться от только что попробованного легкого алкоголя.       Уджин повернулся к ней, замер, рассматривая ее лицо, и нахмурился. — Следующее задание в Корее, в Сеуле. Ты откуда родом? — Хан сделала глоток, пряча за банкой наполовину свое лицо, но не спешила опускать ее, и задержала губы у банки, вновь отпивая. — Из окрестностей, — размыто ответила она. Ан кивнул, вновь отворачиваясь к воде. — А ты? — Сеул. — Мне кажется, или ты не хочешь туда возвращаться? — через пару минут тишины Нгуен решилась спросить то, что видела на лице напарника. — Стал бы я так работать, если бы был привязан к родине? — философски ответил мужчина, продолжая созерцать темные воды. — Тебя там никто не ждёт? — решила выудить побольше интересующей ее информации Нгуен. — А тебя? — Не хочешь мне отвечать? — А ты разве не увиливаешь от моих вопросов?       Глаза встретились, губы обоих растянулись в улыбках от бесполезности вопросов. Баночки пива с очередным глотком закончились. — Расходимся? — Ан кивнул на сжимаемую в руках девушки жестянку. — А ты хочешь? — продолжила отвечать на вопросы вопросами Хан, зная, что это больше всего раздражает собеседника. Отчего-то ей очень хотелось позлить Уджина. Может, хотя бы так она сможет добыть из него хоть какие-то интересные эмоции.       Только вот Охотник усмехнулся на ее провокацию, нагнулся вперед к ней, вытянул руку и поднял с песка еще две банки пива. Одну протянул ей, вторую открыл и тут же за ней спрятался, опять отворачиваясь к морю, чем еще больше рассердил напарницу.       Молчание затянулась и редко сопровождалось слышимыми глотками алкоголя. На последнем глотке Хан дёрнула ногой, нарочно больно пиная ей в бедро Уджина, который обернулся и вопросительно уставился на нее. — Ты мне нравишься, — выпалила Онцилла, сжала в руках банку, сминая ее со скрежетом, и откинула ее легонько в сторону, глазами продолжая сверлить мужское лицо, симпатичное лицо с четкими и ровными чертами. Красивое лицо.       Уджин встал с места, большим глотком допил свое пиво, так же сжал банку в руке и откинул в ту же сторону, где она со звоном подбила другую. Нгуен задрала голову, рассматривая непроницаемое лицо напарника. Он не показал ей ни единой эмоции на ее слова, расстраивая ее окончательно.       Ан не произнес ни слова, вновь оглянулся на море, закинул руки в карманы свободных летних брюк и ушел. Смогут ли они остаться напарниками? По одному из правил отряда им нельзя заводить личные тесные отношения с коллегами. А правила Ан Уджин привык неукоснительно соблюдать. Охотник притормозил у здания с пляжным инвентарем, обернулся, рассмотрел женский силуэт, уже сидящий на шезлонге, досчитал до трех и окончательно ушел. Ему надо все обдумать.