Одуванчики

      Они бежали, пока дыхание не кончилось совсем. Пришлось форсировать пару заборов, в одном месте отогнув железный лист, закрывающий узкий лаз, который оставил на дорогом клетчатом пальто длинный разрыв, но Тяня это не расстроило. Впервые он делал что-то настолько несовместимое со всей его прошлой жизнью, что на иные эмоции просто не оставалось ни сил, ни времени. Рыжий тащил его вперёд, как на буксире, и всё, что ему было нужно — успевать следовать за ним. Вскоре преследователи потеряли их и уже некоторое время не напоминали о себе.       Думать о том, в каком бешенстве будут Чэн и отец, не хотелось. Вместо этого он отпустил все мысли и наслаждался происходящим. Это было настоящее Приключение. Как в книжках, которые он читал в большом количестве. Откуда у него такая уверенность, что можно довериться парню, с которым он говорил всего один раз и не в самом лучшем тоне? Он и сам не знал. Никакой опасности, кроме оставшейся позади, почему-то не чувствовалось. А то, как в тот раз удалось легко прижать рыжего к стенке, придавало уверенности, что в критической ситуации он сумеет хоть как-нибудь вырулить. Тянь не был вкрай безбашенным… то есть, так он думал о себе до этой минуты, когда они остановились, тяжело дыша и опираясь о пыльные стены в каком-то закоулке.       Только сейчас в сознании всплыл вопрос: бля, а что дальше-то? И хуже того, именно этот вопрос, и именно в такой формулировке, читался сейчас на лице того, кто до этого действовал так, как будто знает, что делать. Тянь неуверенно похлопал по бокам. Он точно помнил, что бумажник с документами запихнул в левый карман пальто. Хвала богам, он оказался там. Уже легче. Чуток отдышавшись, он подал голос.       — Слушай, а тебя хоть как зовут-то?       — Мо Гуаньшань, — отозвался рыжий, уголок рта дернулся, как будто он пытался улыбнуться, но так и не сумел. — А тебя…?       — Меня зовут… — в этот момент пришло понимание, что называть свою фамилию может быть небезопасно. В конце концов, мало кто в этом городе не знал о клане Хэ. И его путешествие могло закончиться прямо здесь, если рыжий решит, что связываться с ними себе дороже. — Тянь.       — Вот так, просто Тянь? — уточнил собеседник. — Мы уже, типа, друзья?       — Просто Тянь. Не считаешь, что мы уже достаточно, как бы это, сблизились? Я буду звать тебя Гуаньшань. Или нет, слишком длинно. Шань. Идёт?       Тот только помотал головой и не стал развивать тему. Уже давно стемнело, и город переливался разноцветным неоном, но туда, где они стояли, свет фонарей едва доставал. Прикинув, что можно сделать, Тянь решил, что лучшим выходом пока будет найти ночлег, а уже потом подумать, что делать дальше.       — Поздно уже, давай где-нибудь перекантуемся, а завтра решим. Только… — он помолчал, думая, как бы преподнести новость, что домой рыжему, то есть, Гуаньшаню, пока возвращаться не стоит, — они тебя видели, поэтому будет лучше, если мы на сегодня исчезнем.       — Намекаешь, что эти громилы могут явиться ко мне домой?       Ничего не оставалось, как кивнуть. Собеседник помрачнел, и он поспешил объяснить.       — Сегодня переночуем в каком-нибудь отеле, а завтра… ну, завтра будет видно. Может я за ночь соображу, как мне выпутаться из этой истории. Не думаю, что когда я вернусь домой, про тебя кто-то вспомнит.       Было видно, что счастья такая перспектива не доставила, но Гуаньшань всё же выкопал из потрёпанной сумки телефон и набрал номер:       — Ма? Я останусь у Лысого на ночёвку. Завтра суббота, у меня нет подработки, в приставку погоняем. И если что… ты не знаешь, где я. Нет… да никуда я не вляпался, просто на всякий случай. Да, всё нормально. Нормально, говорю.       Взгляд, который он кинул на Тяня, был всё ещё недовольный, но затем он, видимо, смирился с тем, что уже по уши в этом. И расхлебывать проблемы лучше по мере их поступления. Поэтому почесал коротко стриженный затылок и кивнул. Сориентировавшись по навигатору, Тянь повернул к ближайшему отелю, в котором никогда не бывал, молясь, чтобы брат не сумел найти их. Всё-таки даже для Хэ Чэна перешерстить все многочисленные городские отели будет не так уж быстро. Программу для слежения, установленную на телефон, он удалил сразу, как обнаружил, и больше свой телефон никогда не оставлял без присмотра, даже во сне держа его под подушкой. И предупредил брата, чтобы больше таких гадских фокусов тот не устраивал.       Завидев, куда привёл его Тянь, рыжий заупрямился было, но тот продемонстрировал карточку, пообещав, что забронирует им самый роскошный номер. На это Гуаньшань, правда, скривился, но в конце концов согласился, буркнув, мол, у богатых мажоров свои причуды.       Администратор с поклоном приняла карту, но через минуту с выражением крайнего сожаления сообщила, что счёт заблокирован. Такой прыти от Чэна Тянь не ожидал. Стоя на крыльце, он тоскливо рылся в карманах и бумажнике, вытряхивая завалявшуюся мелочь. И понимал, что за эти гроши никакой отель им не светит. Перспектива ночевать на вокзале на лавочке маячила как никогда в его жизни близко. Хотел приключений? Получите, распишитесь. Хорошо ещё, что в том же кармане обнаружился пузырёк с лекарством — хотя бы остатки течки не будут так докучать. Его всё ещё потряхивало периодически. Но это можно было терпеть.       Глядя на его метания, Гуаньшань в конце концов сгрёб с ладони мелочь и купюры и тщательно их пересчитал, удовлетворенно кивнув. Чему он радуется, Тянь не вкуривал и озвучил свои сомнения:       — Я понимаю, что этого не хватит. Ума не приложу, куда нам теперь…       — Шутишь? Этого вполне достаточно на ночёвку. Не люкс, но чуть ближе к окраине… ищи хостел. Может, повезёт и найдём номер на двоих, а не общий.       Что такое «общий» Тянь не представлял. До этого всё, что он знал об отелях, ограничивалось категорией люкс и супер-люкс. Правда? На это можно найти жильё? Жизнь сразу стала веселее, и он углубился в поиски.       Приветливая вывеска на тихой улочке с надписью «Hostel» показалась ему землёй обетованной. От долгой незапланированной пробежки, а потом и прогулки по городу ноги болели неимоверно. Чёрт бы побрал эти блядские туфли и не менее блядский костюм. Но выбирать не приходилось. Были в этом и плюсы — искать их здесь Чэн точно не станет, так что можно было слегка расслабиться. Наверное.

***

      Увидев, насколько тесная их ожидает комнатушка с двумя узкими кроватями, расположенными на расстоянии вытянутой руки, Гуаньшань замялся на пороге и в конце концов выговорил:       — Я тут подумал. Нам лучше… не останавливаться в одном номере.       — У нас нет денег на два, ты же видел, — развёл руками Тянь, с видимым наслаждением снимая ботинки и наконец-то шевеля пальцами. Он скинул пальто, и, как ни в чём не бывало, плюхнулся прямо на койку, расстегивая пиджак. — А в чём проблема?       Шань начал злиться. Он тупой или издевается?       — В том, что если я мелкий и у меня нет запаха, это не значит, что я, блядь, не альфа! Или ты настолько был озабочен тем, чтобы свалить, что не заметил? Или для тебя это в порядке вещей?       — Я… как-то не думал об этом, — вот теперь красавчик, как окрестил его про себя Шань, ощутимо занервничал. И сквозь зубы едва слышно выдохнул. — Так ты… альфа.       — Именно.       —…       У него появилось то самое отчаянное выражение, что Мо видел уже пару раз. Неожиданно он сделал шаг вперёд, впиваясь внимательным, едва ли не злым взглядом.       — Если ты останешься сейчас, то попытаешься меня трахнуть?       Вопрос был из разряда выбивающих из колеи, как многотонный самосвал.       —… чего? Ты ебнулся? Нет! Я думал, тебе просто неудобно будет. Ну, знаешь…       Допрос продолжался, и омега не стеснялся в выражениях от слова совсем. Уши начинало припекать.       — Но ты же чувствуешь, что у меня ещё не кончилась течка. Я принял лошадиную дозу таблеток, и всё равно это очевидно. Уверен?       С трудом выдерживая этот натиск, Шань отступил было, но потом поднял твердый упрямый взгляд.       — Ни хера я не буду делать. Я же не животное. Мы едва знакомы, в конце концов. Это кем надо быть…?       В том, что говорил, он был уверен. Пусть хоть с голой жопой здесь ходит. Хотя не-е-ет, этого лучше было не представлять. До сих пор в животе тянуло и голова шла кругом от этого сумасшедше сладкого запаха, который стал сильнее, стоило им оказаться в тесном помещении. Что же это за… Омега же как-то сник и снова присел на угол кровати.       — Не знаю, какого хера, но я тебе верю. Уже давно никому не верил. И вот, вдруг…       — Я теперь должен быть польщён? — заворчал рыжий. — Что за мудаки тебя окружали?       — Ты даже не представляешь…       Кое-как удалось договориться, кто пойдёт мыться первым, а кто вторым, не затеяв дурацкий спор. Переодеться было не во что, но хотя бы носки Гуаньшань постирал, развесив на батарее. На этом дела закончились, и ничего не оставалось, как вытянуться на кроватях. Время близилось к полуночи, но сна не было ни в одном глазу ни у одного из них. В открытое окно влетал уличный шум, но так было лучше, чем дышать этим… малиновым, наконец сообразил Мо. Он ел малину всего один раз — тогда в магазинчик, где он подрабатывал, привезли несколько лотков, и один оказался почти совсем испорчен — ягоды кое-где покрывала плесень. Он заинтересовался — запах показался ему тогда необычным, и тётушка дала добро, чтобы он выбрал и съел несколько казавшихся наиболее свежими ягод. Вкус подзабылся, но сейчас всплыл в памяти — сладкий, чуть пьяный… он тогда увлёкся и, похоже, съел больше, чем следовало. На другой день болел живот, но Гуаньшань ни о чём не жалел. Так вот чем пах этот… Тянь. Чуть забродившей переспелой малиной… впрочем, думать об этом стоило поменьше. И без того было слегка неуютно от тлеющего чувства возбуждения, сопровождавшего нахождение в одной комнате с омегой в течке. Не сговариваясь, они улеглись спать в одежде.       — А откуда ты знаешь, ну, про сколько стоит хостел, и всё такое? — задал вопрос Тянь, видимо, устав просто ворочаться в неловком молчании.       — Так у меня, знаешь ли, денег не закрома. Приходилось ездить пару раз в соседнюю провинцию с мамой. Мы останавливались в таком, я порядок цен запомнил.       — Поня-я-тно, — отозвались с соседней кровати. — Расскажи мне о себе. Как ты живёшь?       — Нашёл тему, — усмехнулся Гуаньшань. — Скучнее жизни, чем у меня, не придумать. Вот у тебя наверняка в разы интереснее. Лучше ты расскажи, как мажоры время проводят.       — Давай по очереди, так будет честно, — предложил Тянь. — Задаём по одному вопросу. Можно не отвечать. Тогда нужно придумать другой вопрос. Мало ли, о чём говорить не хочется. Но чур не врать.       Мо ненадолго задумался. В такую игру ему ещё играть не доводилось. Но другого способа скоротать эту странную ночь не было, и он решил начать с первого интересующего его вопроса:       — Кто были те люди, которые за тобой гнались?       — Следующий вопрос, — немедленно отозвался из темноты едва угадывавшийся силуэт.       — Так мы далеко не уедем…. Ладно. Что ты натворил, что за тобой гонятся? Украл что-то?       — Это два вопроса. Но отвечу. Я ничего не крал. Просто не согласился на сделанное мне щедрое предложение.       — Ого! Это что тебе такое предлагали?       — Не наглей. Моя очередь. Почему ты сказал, что ничем не пахнешь?       На этот раз молчал уже Гуаньшань, и долго, прежде, чем решился уточнить.       — То есть? Мне говорили, что у меня нет запаха.       — Странно. По-моему, есть.       — И какой же? — в этот момент Гуаньшань затаил дыхание. Неужели…       — Чёрт его разберет. Но есть, это точно.       Надежда разбилась и сдохла в муках. Снова. А собеседник вздохнул, поворачиваясь на бок, и словно посмотрел, хотя куда там смотреть-то, в тёмной комнате было ничего не видно.       — И всё же, расскажи мне, как ты живёшь. Мне интересно…       Они проговорили почти до самого утра, пока не заснули перед рассветом. Такого долгого разговора ни у одного из них никогда раньше ни с кем не бывало.

***

      Пробуждение, как по будильнику, отозвалось глухой болью в голове. И странным ощущением тепла и неги… Кажется, так спокойно он не спал уже давно. Особенно тепло было правой руке, которая рассеяно погладила… БЛЯДЬ! Под рукой совершенно неожиданно обнаружилась тёплая дышащая поверхность. Явно живая. Такого бодрого пробуждения в жизни Гуаньшаня не случалось примерно никогда… Рядом с ним раскинулся красавчик. Это показалось бы сном, если бы не столь явственное состояние собственного организма, однозначно реагировавшего на омегу в его, мать твою, постели. Разморенного сном, тёплого и пахнущего этой, мать его, хмельной малиной. От желания прижать его ближе и прикусить гладкую кожу зачесались клыки. Но следом пришли флешбеки вчерашнего дня, о сумасшедшем побеге, об их разговоре и его собственном обещании. Ничего не делать. Нарушать свои же обещания Гуаньшань ненавидел. Раз уж пообещал, надо держать слово. Так учил его отец. Воспоминание о нём помогло собраться достаточно, чтобы потихоньку вытащить руку из-под рубашки и сползти с края узкой кровати. Каким хером красавчик вообще здесь оказался — засыпал же на противоположной? Впрочем, на сегодня у них было куда больше увлекательных вопросов. Например, куда вообще податься и на какие шиши. Потому что денег, которые нашел вчера мажор, хватило в аккурат на номер. Откуда уже вскоре нужно было сваливать.       С этими мыслями Гуаньшань направился в ванную чистить зубы и принимать холодный, прямо-таки ледяной душ. Побеги побегами, а гигиену никто не отменял. В глазах чуть щипало с недосыпа, мысли в голове ворочались медленно.       Вскоре подорвался и красавчик, обводя ошалевшим взглядом тесный номер. Видимо, не одному ему пробуждение принесло неожиданности. Которые он запил водой из-под крана вместе с несколькими белыми пилюлями. Такой себе завтрак, но у Гуаньшаня и такого не было.       Утренний город был заполнен суетой. Несмотря на выходной, даже под мелким дождиком народ спешил туда и сюда, прячась под зонтами. Вчера в порыве ночной откровенности Гуаньшань выложил своему новому знакомому едва ли не всю свою жизнь-жестянку. Рассказал и про работу, и про нелады с учёбой, и про маму, работающую в две смены, только бы свести концы с концами. Даже перечислил свои детские попытки заработать хоть сколько-нибудь: в салоне сотовой связи, на раздаче листовок, доставке всякой хрени, вплоть до поисков кошек и прокачки персов в онлайн-играх, которые хоть как-то тянул его старенький комп. Тогда мажор слушал очень внимательно, словно всё это и правда представляло для него какой-то интерес, а потом выдал:       — А ты хороший.       Что в этом всём было хорошего, однако, так и осталось загадкой. А теперь они тащились вдоль улицы под моросящим мелким дождём без малейшего понимания, куда именно.       — Телефон разрядился, денег нет. Без денег, оказывается, так грустно…       — Ещё и жрать капец как хочется, — поддержал его печаль Гуаньшань.       И в самом деле, в последний раз он ел вчера в обед, и то это был всего лишь тонкий сэндвич из школьной столовки. На улице стояла девушка в фартучке и зазывала попробовать вяленное мясо. Мо вспомнил свои попытки в качестве промоутера и отметил, что эдак она покупателей не соберёт. Мысль о мясе вызывала голодные спазмы в желудке, но не опускаться же до… Не успел он додумать, как Тянь решительно потянул его туда, подхватил пару шпажек, сунув их Мо и обратился к девушке:       — Пахнет вкусно, хорошо продаётся?       Продавщица пустилась в объяснения о том, что они готовят сами, качество отличное, но вот заказов как-то… на что омега, оглядевшись и что-то прикинув, предложил за обоих:       — А если мы поможем с продажами, отдашь мне две коробки бесплатно?       Всё бывало в жизни Гуаньшаня, но через пару минут он был наряжен в смешные беленькие заячьи ушки и усиленно рекламировал продукт отечественного производителя. От ощущения себя безнадежным идиотом его спасало только то, что Мо был свято убеждён: недостойной работы не бывает. А также тот факт, что мажор рядом с ним в таких же ушках и своём распиздатом, хотя и немного мятом с ночи костюме, улыбается моментом собравшейся разношерстной толпе домохозяек, пожилых парочек и детей. Под его шутки и разговоры с покупателями, коробки улетали одна за другой, и хозяйка лотка утирала счастливые слёзы. Когда от всей партии осталось едва ли несколько коробок, Тянь, кажется, придумал что-то ещё, потому что ушли они оттуда с вполне достаточной суммой, чтобы, наконец, пообедать, и даже, наверное, что-то ещё. Мо разглядеть не успел, потому что на редкость предприимчивый спутник уже сунул все деньги в карман пиджака, сияя, как новенький юань.

***

      Чэн пребывал в одном шаге от нервного срыва. Мало того, что младший сорвал многомиллионный контракт, заехав с размаху в челюсть сыну важного стратегического партнёра, так ещё и сбежал. Сбежал — и как в воду канул. И не один. В компании какого-то парня, о котором Чэн только и запомнил, что тот был рыжий. Впопыхах выскочив на улицу, он не удосужился надеть очки, спеша вернуть и отчитать Тяня за очередную выходку. От подчинённых было тоже мало толку. Он едва не растерзал парочку, когда они вернулись с докладом, что мальчишки буквально растворились в городских джунглях. И отследить брата не удавалось до сих пор: кроме попытки расплатиться в отеле, куда тут же был отправлен Цю, больше ни он, ни рыжий нигде не объявлялись.       Отец рвал и метал, требовал подключить полицию, и только боязнь огласки заставила его смириться с не такими эффективными, но зато гораздо более конфиденциальными поисками своими силами. А теперь он и вовсе не знал, смеяться или плакать, когда на его имя пришла доставка. Сперва секретарь не могла поверить своим глазам, когда в офис занесли несколько коробок с вяленным мясом. Но затем всё же решилась доложить о странной посылке на его имя. На одной из коробок размашистым почерком значилось:       «Дорогой брат. Эта вяленая говядина — дань уважения. Я осознал, что был не прав. Но Ше Ян — скотина.» Подписи и не требовалось, чтобы понять, кто может поглумиться над ним так в открытую. Тянь. Чэн затянулся так яростно, что половина сигареты осыпалась пеплом. Но наложенный платёж всё же пришлось заплатить. Выходит, паршивец в полном порядке. Хотя бы это немного успокаивало.