• • •
Дерек выглядел подавленным. Это было что-то новенькое и необычное, потому что… хотя, нет, ладно, Дерек почти всегда выглядит подавленным. Или раздраженным. Или едва сдерживающим свой гнев. Стайлз мог его понять, он тоже сейчас был неудовлетворен. В штанах. И даже олдовая шутка не смогла бы заставить его настроение улучшиться. Дерек потер телефоном о подбородок и, казалось, с неохотой пролистал несколько окон, пока не нашел то, что хотел. Он снова посмотрел на Стайлза, явно взвешивая что-то, чего Стайлз не понимал. Что было в его телефоне такого, что могло бы хоть сколько-нибудь прояснить ситуацию с прописыванием алфавита? Ведь сейчас Стайлз мог думать только об этом. (Ну, и еще об одной неловкой фантазии об обнаженном-в-чем-мать-родила Дереке, описывающем ему что-то под одеялом, и это ВООБЩЕ не помогло избавиться от напряжения в паховой области). Стайлз сел на край кровати и стал ждать. Дерек придвинул компьютерный стул и жестом подозвал Стайлза. Я не знаю, чего ты хочешь от меня, пожал Стайлз плечами. Дерек размял шею, вздохнул и положил телефон на колени. Затем он снова начал выводить буквы, начиная с «A» и заканчивая «F», после чего жестом попросил Стайлза быстренько повторить их. Но Стайлз не мог сделать это по памяти, как, очевидно, мог Дерек. Сначала он попытался использовать принесенный Лидией плакат, но по рисункам жесты было слишком сложно разобрать. Тогда Стайлз вздохнул (Дерек был не единственным, кто мог выдать свое раздражение) и начал все заново. И это было тяжело. И раздражающим. Сколько раз он уже прокручивал это в уме, но так ничего и не понял? Он все так же сбивался при переходе от «E» к «F», как и в первый раз. Дерек снова нахмурился, но на этот раз в его выражении лица появилось что-то еще. Что-то, на что Стайлзу было неприятно долго смотреть. Поэтому, когда Дерек накрыл ладонями руки Стайлза и положил их себе на колени, Стайлз тут же опустил взгляд. Если он не способен выучить этот чертов алфавит, то какой смысл вообще напрягаться? Дерек сунул свой телефон в поле зрения Стайлза. Там была сделанная Стайлзом неуклюжая фотография — он стащил у Дерека телефон однажды днем, когда они все встретились в офисе Дитона, — и сообщение, которое Стайлз отправил совсем недавно. Сердце Стайлза выскочило из груди, покатилось по полу, а затем разлетелось на кусочки. Это то сообщение, которое он отправил Дереку? То, над которым он трудился, чтобы выплеснуть все свое разочарование? Он был уверен, что все написал правильно, что даже чертова грамматика имеет смысл. Но текст, который получил Дерек, был… невнятным. Даже автоисправление выглядело так, будто оно сдалось на середине строки. И вот так маленький клубок комфорта, в который Стайлз закутался, распался, и он снова столкнулся с реальностью. Ему не становилось лучше. И рано или поздно все поумнеют и поймут, что он бесполезен, пустая трата времени и сил. Он, наверное, начал бы швыряться чем-нибудь, а может, просто выбросился бы из окна, но тут вмешался Дерек. Конечно. Выражение его лица было спокойным, и это было хорошо, потому что если бы на его дурацком привлекательном лице появился хотя бы намек на жалость, Стайлз, вероятно, исполнил бы свое предсмертное желание, ударив того по башке. Своим ноутбуком. Дерек снова поднял руки и медленно начал выводить алфавит. Его взгляд был прикован к Стайлзу, и ожидания Дерека были очевидны. Если быть до конца честным, меньше всего Стайлзу хотелось ввязываться в очередную пустую трату времени, но тот факт, что Дерек знал язык жестов, просто убивал его. Он хотел узнать продолжение истории. Не было похоже на то, что Дерек выучил сурдоалфавит недавно, как будто предвидел, что Стайлз никогда не поправится. Это было похоже на то, что он давно знал его и давно перестал им пользоваться. Это вызывало всевозможные вопросы, но в то же время наносило удар по возможным шрамам и ранам, на которые у Стайлза не хватало духу покуситься. Да и не факт, что от этого будет много пользы. Дерек заставлял его зубрить буквы больше часа, а когда нашел флэш-карты, которые придумала Лидия (потому что, конечно же, она сделала флэш-карты), начал экзаменовать Стайлза. Что оказалось катастрофой. Через некоторое время Стайлз смог воспроизвести алфавит, поскольку движения каждый раз были одинаковыми. Но спрашивать по отдельности буквы было пустой тратой времени. У Стайлза это ужасно получалось. Но Дерек оказался на удивление терпеливым. Он продолжал заниматься до тех пор, пока Стайлз не почувствовал, что у него трясутся руки, будто он вот-вот свалится. Я просто хочу знать, зачем ты это делаешь, сонно подумал он. Я не понимаю. Ты всех ненавидишь. Так почему же ты здесь? Но Дерек не мог или не хотел отвечать на эти мысли в его голове. Пока Стайлз забирался под одеяло, Дерек выключил в комнате свет. Дерек замешкался у окна и заговорил так тихо, что это напомнило рвущуюся пополам бумагу, а не обычный грохот. Что бы он ни говорил, это было достаточно важно, чтобы произнести это вслух — раньше Дерек никогда не нарушал правила тишины. Однако, это происходило в полной темноте и в присутствии того, кто все равно не мог его понять.• • •
Инцидент с мобильным телефоном полностью перечеркнул все усилия Стайлза по улучшению коммуникации. По крайней мере, на следующий день. Стайлз остался в своей комнате и притворился, что остального мира не существует. Это было легче сказать, чем сделать, потому что люди постоянно врывались в его комнату, словно это был их дом или что-то в этом роде. Серьезно, сколько еще будет продолжаться этот детский сад? Его отец продолжал работать в ночные смены специально для того, чтобы быть рядом днем, пока все друзья Стайлза в школе, но пора было это прекращать. Когда Стайлз спустился вниз, его отец уже зевал, поглядывая выпуск дневных новостей. Еще одна вещь, которая претерпела изменения — теперь на всех телевизорах были включены субтитры, а звук зачастую выключен. Просто на тот случай, если Стайлз заглянет в комнату. Они слишком опекали его. От этого его желудок сжался еще сильнее. Стайлз хмыкнул, взял пульт и прибавил громкость на десятку, а затем вернулся в свою комнату. Он закрыл дверь за собой и снова лег в постель. Каждые несколько часов кто-то стучался в дверь, но Стайлз делал вид, что ничего не слышит. Так было проще. Все было хорошо до тех пор, пока он не перевернулся в постели после наступления ночи и не увидел Дерека, забравшегося через окно. Надо не забыть запереть его, подумал Стайлз и перевернулся на спину. Как бы то ни было, Стайлза не интересовали странные игры Дерека. Тот может играть сам с собой, Стайлзу все равно. У Стайлза даже не было времени посмеяться над происходящим, как у ребенка, которым он был, потому что Дерек не дал ему поваляться хотя бы минутку, физически стащив его с кровати. Стайлз ухватился за одеяло, но все, что ему удалось сделать, так это стянуть одеяло на пол. Дерек выглядел рассерженным, и это была такая приятная перемена по сравнению с покорным, подавленным Дереком, который на протяжении последних нескольких месяцев неотступно появлялся в его комнате, что Стайлз был почти что счастлив. До сих пор у Стайлза получалось вызвать лишь кратковременные вспышки гнева, после которых он всегда вспоминал, что хрупок и его легко сломать. Сейчас было иначе. Он толкнул Дерека, а затем толкнул его снова, когда первый толчок не вызвал желаемой реакции. Дерек издал низкий рык, и Стайлз толкнулся опять. Он отодвинул Дерека к окну и собирался вычеркнуть из своей жизни. Возможно, навсегда. Его жизнь была бы намного проще, если бы все просто забыли о нем, оставили бы его в прошлом. В следующий раз, когда он хотел толкнуться, Дерек перехватил в воздухе его руку. Но Стайлза это не остановило. Он снова попытался сделать это другой слабой рукой. Дерек схватил и ее. Все, что ему нужно было сделать, это открыть рот и закричать. Вряд ли кто-нибудь среагирует быстрее опекающего шерифа, находящегося в холле. Стайлз раздумывал над этим минуту, и Дерек все это время наблюдал за ним. Но Стайлз не хотел ворошить осиное гнездо, в котором оказалась полиция Бейкон Хиллс, заинтересовавшаяся Дереком. Дерек не был врагом, он был лишь источником раздражения. Стайлз просто… устал. Каждый раз, когда ему казалось, что он добился какого-то прогресса, оказывалось, что он просто обманывает себя, и ему не намного лучше, чем раньше. Стайлз перестал бороться с Дереком и, обойдя голую кровать, тихо зашел в шкаф и сел в углу, подтянув к себе колени. В больнице он часто чувствовал себя в ловушке, словно стены и потолок давили на него. Но здесь, дома, он мечтал именно о такой изоляции. Хотел спрятаться подальше, где его никто не заметит. Только вот Дерек вздохнул, влез в шкаф вслед за Стайлзом и пристроился с противоположной стороны. Вдвоем им было неудобно сидеть, Дерек не мог свернуться в клубок так, как Стайлз, и ему оставалось довольствоваться тем, что он хотя бы мог расставить ноги по бокам от Стайлза. Почему ты просто не оставишь меня в покое? Стайлз никогда так не хотел вернуть свой голос, как в тот момент. Мне было бы намного лучше, если бы тебя не было здесь, жалеющего меня. Дыхание Дерека было мягким и ровным, и Стайлз сосредоточился на этом звуке. Слушал, как Дерек дышит. От этого становилось спокойнее. Это успокаивало что-то внутри Стайлза, что, казалось, никогда не перестанет ломаться. В кои-то веки Дерек заснул раньше него, и Стайлз знал, что должен его разбудить, что им следует покинуть убежище в шкафу, и что Дерек должен пойти домой, но Стайлз ждал. Это было не совсем то место в шкафу, в котором он мечтал уединиться с Дереком, но это было хотя бы что-то. Возможно, это самое интимное времяпровождение, которое он когда-либо получит. Я для тебя просто глупый ребенок, не так ли? Ты делаешь это, потому что тебе жаль меня? Я что, дурацкий эксперимент? Но в конечном счете Стайлзу стало стыдно за то, что он заставил Дерека заснуть в шкафу, поэтому он потряс Дерека за ногу, и они принялись помогать друг другу подняться на ноги. Когда они вернулись в спальню, щурясь от света, Стайлз опустился на край кровати. К его удивлению, Дерек тоже присел. Нога Дерека оказалась вплотную к ноге Стайлза, сонная, теплая и замечательная. В какой-то момент Стайлзу показалось, что Дерек собирается плюхнуться на кровать и заставит Стайлза выбирать между тем, что он хочет (свернуться калачиком у него под боком), и тем, что он должен (спать на полу). Но Дерек все-таки поднялся на ноги, стряхивая с головы оставленный Дремой невидимый золотой песок. По пути к окну Дерек бросил Стайлзу плакат с алфавитом и пронзительно взглянул.• • •
Таким образом прошел почти весь январь. Дерек появлялся каждый вечер, даже в ночи, когда было полнолуние, что немного выводило Стайлза из себя. Вместе они практиковались в основах жестового языка. Лидия говорила ему, что ему нужен репетитор, но она ничего не говорила о том, что репетитор должен быть аккредитованным или дорогим. Кстати, о Лидии: она по-прежнему приходила почти каждый день после обеда, заставляла его заниматься языком жестов. Но только благодаря занятиям с Дереком Стайлз наконец начал понимать, что к чему. Немного. Примерно через месяц постоянной тренировки (даже его отец принимал в этом активное участие) Стайлз отчасти смог запомнить алфавит и несколько ключевых слов или вопросов. Это было примерно то количество информации, которую дети на первом курсе испанского языка запомнили бы за первую неделю, а у Стайлза на это ушел почти месяц. Стайлз даже разрешил дилемму Эллисон и Скотта, причем он сделал это без слов. По сути, это означало, что он теперь своего рода супергерой. Все, что для этого потребовалось, так это отправить каждому из них текстовое сообщение. Содержание сообщения было простым: «Мне нужна помощь», что заставило Скотта, по крайней мере, споткнуться, когда он ворвался в дом Стайлза, уже обращенный. Однако появление Элисон через несколько минут внесло некоторую ясность. Стайлз сделал строгое лицо и указал на один из календарей, которые Лидия распечатала для… чего-то, Стайлз не был уверен. Когда дело касалось Лидии, лучше было просто не задавать вопросов. И не спорить. К счастью, Стайлз уже хорошо разбирался в том и другом. В конце концов, эти два идиота догадались, что они должны разделить дни посещения Стайлза (что лично он по-прежнему считал совершенно глупой идеей, но его мнения никто не спрашивал) и начать снова навещать его. Вскоре после этого они ушли. Эллисон остановилась, чтобы обнять его. Стайлз увидел, как они задержались у двери машины Скотта. Говоря, они смотрели в сторону дома. Стайлз постарался спрятаться прежде, чем они застукали бы его за подглядыванием. Но, эй, они разговаривали друг с другом.• • •
Шла вторая неделя февраля, когда наконец любопытство Стайлза вырвалось наружу. Он провел целый день, пытаясь понять, что же именно он хочет узнать. Удивительно, как трудно было заставить его мозг работать, когда дело касалось языков — он часами тренировался, чтобы освоить то, что в прежней жизни запомнил бы за несколько секунд. Но Дерек оказался на удивление терпеливым, чего Стайлз никогда бы не употребил для его описания раньше. Каждый вечер они начинали с повторения того, что Стайлз уже выучил. Как только Стайлз начал разбираться в алфавите, общаться стало хоть сколько-нибудь проще. Теперь он мог выписывать буквы, чтобы объяснить то, что хотел узнать. Но в данном случае он хотел просто задать вопрос, не запинаясь. Ему казалось, что он уже знает хотя бы немного, достаточно для того, чтобы с трудом справиться с написанием вопроса, не выглядя при этом полным идиотом. (Было несколько случаев, когда Стайлз пытался имитировать что-то, что показывал ему Дерек, но на лице Дерека появлялся намек на улыбку — не совсем сверкающая улыбка, но определенно что-то более мягкое, чем обычно можно наблюдать на лице Дерека Хейла). Но сейчас речь шла о чем-то большем, и он знал, что ему придется поднажать. Поэтому он почти весь день репетировал одни и те же три фразы, стараясь повторить их как можно точнее. Это было нелегко, особенно когда ему приходилось постоянно возвращаться к видео и картинкам, но в конце концов он решил, что у него получилось. Кто был глухим? Спросил он, выписывая жесты, едва Дерек снял куртку, под которой виднелась рубашка-хенли болотного цвета. Дерек застыл на месте у окна. Вот как выглядит состояние «бей или беги», понял Стайлз, внимательно наблюдая за ним. Но он не хотел, чтобы Дерек убегал, и еще больше он не хотел, чтобы Дерек врезал ему по лицу. Почему ты продолжаешь мне помогать? Спросил он. Пожалуйста, я должен понять. Стайлз опустил руки и стал ждать. Дерек сел в кресло у стола и посмотрел на свои руки так, словно там вдруг должны были появиться ответы. Стайлзу вспомнилась та первая ночь и паника в глазах Дерека, когда тот увидел, что Стайлз пытается жестами писать буквы. Это был кто-то из твоей семьи, не так ли? Но он не знал, как написать жестами и половину из этого, поэтому держал вопрос в голове вместе со всем остальным. Ты не можешь просто взять и начать так выглядеть, знаешь ли, недовольно подумал Стайлз. Это только заставляет людей чувствовать себя плохо. Серьезно, пошел ты к черту за то, что выглядишь таким уязвимым. Но на самом деле он не имел в виду ничего из этого. Он затаил дыхание, надеясь, что Дерек объяснит все так, чтобы Стайлз все понял и смог бы вернуться к осмыслению того, какое место он занимает в этом мире сейчас. Руки Дерека пару раз дернулись — это был трепет конечностей, который, честно говоря, мог принять любой оборот. В первый же день Дерек научил Стайлза слову «заткнись», потому что, откровенно говоря, должно быть сходил с ума, не говоря «заткнись, Стайлз» по тысяче раз на дню. Стайлз был великодушен и даже научил этому жесту своего отца и Скотта. Это был буквально единственный жест, который Скотт запомнил, и каждый раз, когда он это выписывал, он сиял, как будто впервые самостоятельно сходил на горшок или что-то в этом роде. Поэтому, конечно, он постоянно им пользовался. Но сейчас все было по-другому. Дерек не собирался просто сказать Стайлзу заткнуться и двигаться дальше. Стайлза охватил вполне обоснованный страх, что если Дерек выскочит в окно, то может больше не вернуться. Он бы не вернулся, потому что Стайлз не способен держать свой болтливый рот (ну, ладно, руки) на замке. Он подписал слово «пожалуйста» снова, а затем сел на пол напротив Дерека. Терпеливо ждал, как Дерек всегда ждал его. «Моя… сестра», подписал Дерек. Стайлз невольно отклонился назад, понимая, что то, что это кто-то из семьи Дерека, не способствует послаблению чувства вины, бурлящему в его животе. Он успел написать «Л-О-Р» прежде, чем Дерек покачал головой. «Э-М-М-А». Следом Дерек написал знак «младше». Потом он уронил руки на колени, выглядя разбитым и охваченным воспоминаниями, которые он, вероятно, закапал очень глубоко. Я худший тип засранцев, подумал Стайлз. Его рука сама собой двинулась, накрывая руку Дерека, но едва успел зародиться момент, как Дерек убрал свою руку из-под руки Стайлза, и на лице Дерека вновь появилась маска невозмутимости. «Прости», подписал Стайлз, потому что это было одно из первых слов, которым он научился. Дерек начал было что-то подписывать в ответ, но остановился, вздохнув от досады. Затем он повернулся к столу, достал лист бумаги и ручку. Он писал на бумаге искусно, и было так странно наблюдать, как он пишет, точно так же, как было странно наблюдать, как он подписывает, и Стайлз и без того уже успел ужасно влюбиться в эти руки, но теперь это становилось просто непристойным. Закончив, он протянул Стайлзу лист бумаги. Там было всего несколько строк, но Стайлзу потребовалось неудобно много времени, чтобы прочитать и обработать их. У Дерека был красивый, четкий почерк. Аккуратный для парня. «Моя младшая сестра, Эмма. Она родилась глухой. Мы все научились этому в детстве. Но мне уже давно не приходилось им пользоваться. Не извиняйся». А внизу Дерек приписал: «Я здесь, потому что хочу быть здесь. Заткнись и приступай к работе». Когда Стайлз поднял взгляд, в его голове все еще крутились разные мысли о Дереке. О том, что Стайлз, должно быть, мучительно напомнил ему о сестре, которую он, вероятно, пытался похоронить давным-давно. И теперь Стайлз вел себя как неблагодарный и избалованный, постоянно рассказывая о том, как тяжела его жизнь, хотя у него, по крайней мере, еще есть жизнь, а Дереку приходилось смотреть на него, и, Боже, он, наверное, думал о том, что этот ребенок выжил, а Эмма — нет? Но он ни разу не сорвался на Стайлза, хотя должен был. Все должны были. Стайлз хотел воспротивиться порыву. Очень хотел. Но он не умел облекать свои мысли в слова, и единственным проверенным и верным жестом, который позволял людям понять, что он их ценит, были объятия. Но Дерек разорвал бы ему глотку зубами, если бы он даже попробовал это сделать. Поэтому Стайлз вытер уголки глаз (потому что проклятая аллергия) и по-приятельски потрепал Дерека по плечу. Дерек бросил на него еще один неодобрительный взгляд, словно собирался при первой же возможности впечатать голову Стайлза в руль, но Стайлз лишь улыбнулся ему. А потом они начали практиковаться. Стайлз работал усерднее, чем когда-либо, и хотя от этого не становилось проще, по крайней мере, он знал, что наступили некоторые перемены.• • •
Перемены — глупое слово, подумал Стайлз на следующее утро, когда проснулся от криков отца внизу. Он вскочил с кровати, уже опасаясь чего-то вроде оборотней, каним или бог знает кого еще, обитающем в этом гребаном городе, и едва не врезался в закрытую дверь, как увидел, что из окна на него что-то смотрит. Что это, черт возьми, такое? Стайлз насторожился, делая шаг ближе. Оно было размером с волейбольный мяч или что-то вроде того. Но его расследование было прервано, когда он услышал, что крики отца стали еще громче. Стайлз бросился вон из комнаты, паника вытеснила из его тела остатки сна. В тот момент он думал, что вряд ли когда-нибудь снова заснет. Входная дверь в дом была открыта, и Стайлз перепугался. Нет, нет, нет, нет. Они не могут вернуться. Они не могут вернуться. — Папа, — крикнул он, хотя знал, что никто его не поймет. Но ужас, сквозивший в его голосе, был достаточно очевиден. К счастью для него, его отец появился в дверном проеме, жестом приглашая Стайлза подойти. Тот факт, что его отец был спокоен — ну, он выглядел сердитым, но не выглядел мертвым или охваченным ужасом, — конечно, немного помог. Когда Стайлзу пришлось отодвинуть что-то с дороги, чтобы выйти из дома, а потом он увидел и сам дом снаружи, он начал лучше понимать, что здесь произошло. Первое, что он сделал, это побежал в свою комнату и отправил Дереку СМС, натыкав несколько ключевых слов, предложенных сверху клавиатуры. Потому что Стайлз все равно может испортить сообщение, и пока он отправляет примерно четвертое сообщения подряд, Дерек сообразит, что перевод этого сигнала со-Стилинского на английский будет: ты нужен здесь прямо сейчас.• • •
Кукольные головы. Сотни. Они были развешаны на балочных конструкциях крыльца, прикреплены к окнам, к поручням крыльца и даже располагались по всей крыше (голова размером с волейбольный мяч торчала за окном Стайлза). Это было жутко само по себе, особенно если учесть, что полицейский, который должен был дежурить и следить за домом, клялся, что ничего не видел. Но Дерека он тоже не замечал, так что это не стало сюрпризом. Но все оказалось даже серьезнее. Потому что кто-то (или же множество кого-то) потратил уйму времени на то, чтобы зашить рты всем этим куклам, будто бы заставляя их замолчать. Когда Стайлз спустился вниз, его отец разглагольствовал по телефону, а сам Стайлз мог только рассуждать в своей голове. Это была не просто глупая выходка — Стайлз точно знал, от кого это исходит. Альфы вернулись. Но все, что мог подумать его отец, не знающий про оборотней, это то, что кто-то откровенно издевается над его сыном. Дерек не стал утруждать себя скрытностью, появившись менее чем через пять минут. Он становится быстрее, рассеянно подумал Стайлз, пытаясь сделать как можно более очевидные движения за спиной отца: отбой! Отбой! Он показывал за спиной отца все, что мог. Но Дерек либо игнорировал его, либо ему было наплевать. Отец Стайлза что-то сказал, как только понял, кто идет к его дому по подъездной дорожке. Дерек, уставившийся на кукольные головы мрачным (но, к счастью, человеческим) взглядом, коротко ответил шерифу, а затем указал на Стайлза. Шериф повернулся к нему, Стайлз пожал плечами, и Дерек продолжил говорить. Сегодня, как ни в какой другой день, звуки разговора резали его по ушам. Стайлз вздрогнул и, спотыкаясь, вернулся к двери. Поначалу ни отец, ни Дерек не обратили на него внимания, их разговор казался напряженным. Папа, пожалуйста, не допрашивай будущего отца моих детей, слабо подумал Стайлз, свернул в сторону гостиной и прошмыгнул внутрь. Как только головная боль началась, она, словно локомотив, стала набирать скорость. Через пять минут Стайлз свернулся клубком на диване, придавив голову подушкой. Через некоторое время пришел отец и принес Стайлзу таблетки. Он с жадностью проглотил их, запив водой, которую предложил отец. А потом он вернулся к себе, свернувшись калачиком под подушкой. Через несколько минут кто-то натянул на него одеяло. Стайлз улыбнулся, повернулся и схватил кого-то за руку, держа ее, пока лекарства не начали действовать, и он не задремал. Стайлз уснул.• • •
Когда он проснулся, его отца уже не было, Дерека ушел, а от кукольных голов не осталось и следа. Но Скотт был рядом, и Эллисон тоже, они сидели по разным сторонам дивана. Скотту было неловко, но он улыбнулся, когда Стайлз проснулся и спустился, медленно потягиваясь. Стайлз свернул и выглянул в окно, чтобы полюбоваться открывшимся видом. То, что кукольные головы исчезли, снимало ощущение явной угрозы, но Стайлз не был глупцом. Он знал, что означает возвращение альф. Похоже, Скотт тоже знал. У Стайлза уже собрался сквад готовых к просмотру бейсбольного матча, и на этот раз Стайлз не забыл выключить громкость. На журнальном столике лежали закуски, и, если Стайлз не запамятовал, где-то в доме была припасена пицца. Это был уже перебор. Особенно когда в конце третьего периода появился Айзек и угостился пиццей. Но его друзья старались, и Стайлз это понимал. Он также понимал, что пара оборотней и дочка охотника в доме — это скорее защита, нежели желание убедиться, что эмоциональный фон Стайлза в порядке. Его отец вернулся домой только к полуночи. Он вошел в дом и взглянул на Стайлза — тяжелым, измученным взглядом, который говорил о том, что в ближайшее время им предстоит о многом побеседовать, — после чего взял кусок пиццы и отправился к себе. И что это было? Стайлз задался вопросом, наполовину поднявшись со своего места. Этот отцовский взгляд… это был не просто тягостный день в офисе. Что-то было не так. Действительно не так. Но Скотт остановил его прежде, чем он достиг лестницы, и сделал имитацию сна. Стайлз попытался отмахнуться от него — мол, это его отец, — но Скотт обладал силой оборотня, и у Стайлза не нашлось слов, чтобы убедить его в обратном. В тот вечер Дерек не заставил его практиковаться. Он вручил Стайлзу стопку DVD-дисков и устроился на кровати Стайлза, прислонившись спиной к стене. Стайлз пролистал отобранные Дереком фильмы и покачал головой. Дерек набрал много триллеров и фильмов ужасов, а он был не в настроении для этого. Стайлз порылся в столе и наконец достал оттуда свой DVD-диск. «Железный человек». Он показал его Дереку, тот добродушно пожал плечами, и Стайлз засиял, на время забыв о своем безумном дне. Они посмотрели не только «Железного человека», но и «Железного человека 2», прежде чем Стайлз начал клевать носом и отключаться. Когда Дерек принялся укладывать его в постель, Стайлз недовольно застонал, но тут же обнаружил, что Дерек занял место внизу кровати. Тот переместил ноги Стайлза на свои колени и продолжил возиться с ноутбуком. Это было самое долгое прикосновение Дерека к нему, и его руки согревали Стайлза сквозь пижаму. Это было лучше всего на свете, и даже альфы не могли отнять это у него.• • •
А вот забавная история о том, как Стайлз обнаружил, что снова понимает речь. Послышались громкие голоса, крики, и, спустившись вниз, он увидел своего отца, стоящего в холле с пистолетом наготове. Пистолетом, который в данный момент был направлен на лучшего друга Стайлза, некоего Скотта МакКолла.tbc…