Небольшие истории для чайного вечера

— Давно мы с вами не виделись в такой мирной обстановке. Как вы вообще? Что у вас происходит?, —сказал Дарен. Встретило его лишь молчание. В комнате была гнетущая обстановка. Казалось, идея встретиться все вместе и пообщаться, поговорить была хорошей. Но видимо ещё слишком рано. Недавние обиды от всего, что происходило раньше горели у каждого в груди. — Я... Мы с Сараной пойдём на кухню и сделаем чай, хорошо?, — неловко промямлив, сказала Куара. — Да, да, конечно, — поспешно ответил ей Кубанов. Девушки ушли, а в комнате остались лишь он, Гриша, Рахим и Лёша. Было максимально неловко. И совсем непонятно, что делать. Донской сидел справа от него и прожигал своим взглядом, впереди сидящих Сталинград и Астрахань. Он не хотел идти сюда, после того события... Но в конце концов, Кубанов уговорил его. Ведь не сидеть же ему теперь в четырёх стенах всю жизнь. Волжский же рассматривал окно, будто до этого ни разу не видел его, и совсем не шёл на контакт. А Тарханов кажется прибывал где-то в своём мире. — Эм.. Как у вас проходит коллективизация? Вот у нас... — Дарен, ты действительно думаешь, что мы должны сегодня говорить об этом? Неужели у тебя ничего не нашлось в закромах, ха?, — неожиданно заговорил Рахим. — А что такое? Не хочешь говорить о нашей прекрасной власти? А я то думал, что вы с Григорием Фёдоровичем её самые главные поклонники, Рахим Иванович, — также неожиданно ему ответил Алексей. — Михаил Юрьевич и другие знают, что делают. И не нам их судить. — Действительно? Знают, что делают? Скажи это тогда всем людям, которые лишились всего из-за них! Скажи это всем тем, кто сейчас пострадал из-за них! Скажи это Наринэ, к примеру! Ах, да.. Ты же не можешь. Ведь их либо теперь нет, либо тебе всё равно, не так-ли? Чёртов предатель!, — прокричал Донской. — Лёшенька, успокойся, пожалуйста... — Дарен, не лезь сюда. Лёша, успокойся. Люди сами виноваты, если не могут следовать простым указаниям. А Наринэ сама приняла такое решение. У меня нет причин извиняться перед ней, да и ей самой они уже не нужны. Она покойница и тебе нужно смириться уже с этим, - стараясь, как можно спокойнее, говорил Астрахань, — И с каких пор ты переживаешь за людей? Они ведь причинили всем нам столько боли в революции и в войне. Или ты говоришь об этом только, потому что проиграли белые, проиграл ты? Если бы государь остался бы у власти и делал всё, что происходит сейчас, то как бы ты вёл себя? — Рахим это уже слишком!, —промолвил Кубанов  — Ты чёртов ублюдок! Неужели тебе нравится это всё? Получаешь удовольствие? Готов своих жителей сдать, если тебе прикажут? Весь Юг был за нас и только вы двоем с Гришей выделились.. — Алексей, успокойся!, — прикрикнул на него Тарханов. — Нет, я продолжу! — Лёша, тише-тише.. Рахим прости его за грубость, но ведь и он в чём-то прав.. — Дарен, это ты сейчас зря. Мы не начинали этот конфликт, это сделали вы. Никто из нас ничего не говорил, но вы раздули из этого.., — встрял в разговор Гриша. — Мы? И ты думаешь, что так говорить о смерти Наринэ, к примеру, это нормально? Ты сейчас серьезно?, — воскликнул Дарен. Атмосфера комнаты всё накалялась и накалялась. Девушки слышали весь разговор, но опасались выходить и успокаивать ребят. Краснодар и Сталинград всё спорили о том, кто же прав. Ростов же выглядел готовым прям сейчас достать шашку или ружье и начать бойню. Нервы Астрахани были уже на пределе. Он знал о том, как выглядит в глазах других. Он знал, что как старший должен успокоить всех и разрешить конфликт. Но он не может. Он просто не может. Он и так натерпелся многого, как со стороны белых, так и со стороны красных. Он просто хотел отдыха, он просто хотел мирно встретиться со своей семьёй. Семьей, для которых он теперь лишь бессовестный ублюдок и предатель. Он не может. — Алексей Петрович, Дарен Петрович и Григорий Фёдорович, замокли сейчас же!, — прокричал Тарханов и ударил по столу. Все замолкли. Удивительно, они всё ещё хоть как-то уважают его. — Вы настоящие идиоты! Думаешь, Алексей, мне хотелось всего этого? Думаешь мне действительно нравится весь этот режим? Да ничего из этого я не хочу! Но больше всего я не хочу повторения всего того, что произошло. Может тебе и хочется, чтобы тебя и твоих жителей снова расстреливали на улицах, на требования хлеба и рыбы, потому что вы умирали с голода, а работали как сволочи на этих заводах! Чтобы вас, как стадо, загоняли в здания и убивали! Чтобы это было даже у церквей? Чтобы вас пытали? Чтобы вас выбрасывали в море, как какой-то мусор? Чтобы потом у тебя в городе проводили церемонию, как хоронят этих ублюдков, ведь они погибли во время "важного для всех нас дела", а про огромное число погибших рабочих от их рук, даже не упоминать?. Пожалуйста, тогда можешь продолжать вести себя, как наивный ребенок, уверен Москва снова обратит на тебя внимание! А я этого не хочу!,— выговорил им всё Тарханов. Девушки даже вышли на это из кухню. Все сейчас в комнате абсолютно не знали, как реагировать. Рахим ведь всегда был опорой для них, всегда старался быть спокойным. Таким злым они ещё никогда его не видели. А парень продолжил: — Не хочу вас даже видеть, можете не приезжать больше! Ни ты казак, у которого в голове ничего нет! Ни ты брат этого придурка, который ничего сделать не может! Ни ты ещё один придурок, который думает, что его это всё не касается! Ни этих двух дур, которые боятся слово против сказать! Не смейте больше даже появляться у меня на пороге! И пошёл он прочь из дома. А всё в той же комнате стояла гробовая тишина. Честно сказать, они не сильно думали о том, что тогда творилось у Тарханова. Ведь бои вроде как не дошли до него. У него не было никаких проблем, ведь с самого начала Астрахань была у красных. Он добровольно сдался им. По крайней мере они так думали, но сейчас...

Что же произошло, Астрахань?

И что им делать теперь?