***
Пообедав в вполне приличное для человека время, а именно в двенадцать часов дня, Драко пожалел, что не мог вернуться к той ужасающей ситуации, в которой оказался, будучи совместимым с Грейнджер, вместо ещё более ужасающей ситуации, в которой находился сейчас. Теперь ему было скучно. Он пытался развеять скуку, читая книги по ликвидации заклятий, найденные им в библиотеке, что, как не удивительно, оказалось не так интересно, как реальная ликвидации заклятий. Драко решил пойти к Блейзу и выпить непомерно дорогого огненного виски, но и это не помогло справиться со скукой. В отчаянной, последней попытке побороть тоску он зашёл в «Адскую смесь», к чему его подтолкнул Тео, а Блейз посчитал это приемлемым. Точнее, он предполагал, что Блейз посчитал это приемлемым. В ответ на слова Драко он глотнул огненного виски, что, по правде говоря, могло говорить о чём угодно. Драко так остро нуждался в спасении от скуки, что пригласил в поместье первую же заговорившую с ним ведьму. Он пожалел об этом решении. Не прошло и трёх минут, как ему снова стало скучно. К сожалению, когда Фергус свалился с температурой, Драко пришлось поднимать его дух, и остаток вечера он был занят, но Ирис с готовностью показала девушке, где расположен камин. Ведьме было не до смеха. Драко же было всё равно. Сразу после этого решения он задумался о том, что в его жизни пошло не так. К его огромному облегчению, утро среды сразу же принесло ему облегчение от скуки, когда Драко проснулся и обнаружил письмо от Грейнджер. «Уезжаем в воскресенье вечером. Можешь сам собрать вещи или ты такой болван, что тебе нужна помощь? Целую. P.S. По-моему, ты придурок». Между вменяемым Драко и явно невменяемым Драко разгорелась ожесточенная внутренняя дискуссия. Во второй раз вменяемый Драко не одержал победу. Он наколдовал кусок пергамента и перо, чтобы написать записку и попросить Ирис отправить её. «Да, я придурок. Пожалуйста, помоги». Он расхаживал по комнате и безучастно ел завтрак, ожидая ответа от Грейнджер. Он пришёл через час. Самый долгий час в жизни Драко. «Тебе достаточно списка вещей или нужно подержать тебя за руку, как придурка, коим ты, несомненно, являешься?» Вменяемый Драко не обрадовался дальнейшему развитию событий. Он раздумывал, не расправиться ли с явно невменяемым Драко. «Мне требуется помощь». После того как Ллевеллин улетел с письмом, Драко ненадолго задумался о целесообразности не отправки письма. Ему требовался огненный виски, чтобы смириться с крайне неудачными жизненными решениями, которые принимал явно невменяемый Драко. Ожидать ответа в течение ещё одного часа было почти физически больно, но он продолжал бездельничать. «Жаль. Я не так добра. Список вещей прилагаю. Я приеду в поместье, чтобы забрать твою тупую задницу. Целую. P.S. Абраксанский крылатый конь или метла? P.P.S. Я знаю, что ты придурок». Явно невменяемый Драко скривился от своего странного разочарования. И на то, что она, как оказалось, знала, что он придурок. Очень невежливо. Драко не совсем понимал, как расценивать предпоследнюю строчку. Речь шла о двух способах перелёта, но это казалось странным, поскольку в Египет они наверняка будут добираться с помощью каминной сети или портключа. Полёт на самолёте получился бы… чертовски долгим. Если бы речь действительно шла о полёте в Египет, то Абраксанский конь был бы самым удобным, а метла — самым приятным. И, возможно, быстрым. Но на метле лететь пришлось бы мучительно долго. Он решил испытать судьбу. «Абраксанский крылатый конь». Он отправил письмо, а затем прочитал список вещей и счёл его исключительно полезным. «Одежда — что-нибудь не идиотское, в чём ты не вспотеешь. Медикаменты на случай, если ты неизбежно натворишь какую-нибудь глупость и рискуешь умереть. Палочка — длинный тонкий кусок деревяшки с сердцевиной, с помощью которой творится магия. Запасная палочка — см. описание выше. Запасная, то есть неосновная палочка. Метла — также называется метлой для полётов. С её помощью ты паришь в воздухе. Скорее всего, ты уже встречал такую вещь. Гель для волос для твоих дурацких волос — объяснение не требуется (твои волосы — дурацкие). Всё, что нужно для того, чтобы прожить несколько дней (или неделю, или две, или три, или месяц): Интеллект — затрудняюсь объяснить (возможно одолжу, если не найдёшь) Мантии, чтобы я могла поджечь их и сказать Обзог, что твоя смерть обернулась ужасной трагедией. Я бы включила книги, но я не уверена, что ты умеешь читать». Драко решил, что ему не нравится данный список вещей, и он обязательно сообщит об этом Грейнджер при первой же возможности. Перечитав и высмеяв его, Драко снова принялся расхаживать в ожидании возвращения Ллевеллина. Он сомневался, получит ли ответ на последнее письмо, поскольку оно не требовало ответа. Так прошёл час, пока в поле зрения не появилась сова с письмом, милостиво зажатым в когтях. Драко тут же отказался от этой мысли. Не было абсолютно никаких причин радоваться ответу от этой зазнайки. И, если уж на то пошло, не стоило и торопиться. Чтобы не создавалось впечатление, будто он ждал ответа Грейнджер. Что было, откровенно говоря, нелепо. «Ты слишком большой для метлы, так что, возможно, в этом есть смысл. Может быть, ты не напыщенный маленький дракончик?» Это письмо не требовало ответа. Но оно всё равно было отправлено. «Я с неохотой соглашусь с напыщенностью и полностью соглашусь с драконом. Но «маленький»? И грубо, и неточно». Он напомнил себе, что вышагивать по комнате совершенно необязательно. Но он вышагивал целый час. «Я передумала. Теперь ты — напыщенный дракончик-дурень». Он пожалел, что так упорно твердил, что не маленький. А письма следовало не отправлять. Точнее, можно было бы закончить на первом, если бы не невменяемый Драко ответил простым «Пошла ты». Но этого не произошло, и теперь невменяемый Драко жаждал продолжения общения с заносчивой всезнайкой. «Кто из нас настоящий дурень, если ты даже не знаешь, что моноид — это диагональная биекция? Как они сочли тебя достаточно умной, чтобы нанять ликвидатором заклятий, ума не приложу». Очевидно, невменяемый Драко решил, что поступил правильно, так как получил ответ. «Я подумываю о том, чтобы явиться в поместье прямо сейчас, чтобы лично убить тебя и избавить мир от твоего идиотизма. Я прекрасно знаю, что это диагональная биекция. Это ты идиот, раз не знаешь, что кососимметричная матрица тоже является диагональной биекцией». Это, по мнению Драко, был слишком серьёзный шаг. Он ответил очень по-взрослому, начав свое письмо так: «Прежде всего, ты сука». Он ещё раз убедился в правильности своих слов, так как через час после его письма пришло новое. Грейнджер проявила больше зрелости, начав своё письмо словами: «Я бы посоветовала тебе пойти и попытаться трахнуть мантикору, ты, тупица». Потрясающий поворот событий: вся среда прошла в спорах с Грейнджер о нумерологии и обмене яростными оскорблениями. Забравшись в постель, Драко отправил последнее за день письмо, адресованное «Невероятно глупой ведьме, не знакомой с тривиальными орбитами». Драко не знал, смог бы он придумать более оскорбительное прозвище. Вежливее было бы обратиться с письмом, используя словосочетание «чистота крови». Надежды оправдались. Пробудившись, он увидел письмо, обращенное к «Самому отъявленному куску человеческого мусора». В приветствии содержался намёк на то, что он — самое безмозглое существо, когда-либо обитавшее на планете. Иными словами, обращение звучало так: «Уважаемое самое безмозглое существо, когда-либо обитавшее на планете». Она из вежливости добавила «Целую». Но только после того, как сказала ему, что надеется, что он загорится. Четверг выдался приятным и нескучным, пока он продолжал спорить с самой глупой ведьмой, которая когда-либо жила на свете. Даже вменяемый Драко был вынужден признать, что ответы стоили того, чтобы их выслушивать. С тех пор как он получил первое письмо, ему не приходилось скучать, и он был не прочь продолжить эту тенденцию. Вдоволь насладившись тем, что ему нескучно, Малфой решил покинуть поместье и отправиться по делам. Бегать по поручениям было ужасным занятием, если он вообще с таким сталкивался. Однако это было необходимым занятием, чтобы доказать самой глупой ведьме, живущей на свете, что она на самом деле самая глупая ведьма, живущая на свете. Он вышел из камина и зашагал по Косому переулку в сторону «Флориш и Блоттс», надеясь найти копию какого-нибудь сочинения из библиотеки мэнора. Он почти не сомневался, что Грейнджер подожжёт его, как только получит, а ему очень хотелось получить именно эту книгу. Он отыскал экземпляр «Обсуждения теоремы о комбинаторных моноидах» и схватил его с полки, прежде чем его взгляд остановился на другой книге. Грейнджер явно нуждалась в экземпляре «Введения в тривиальные орбиты», поскольку они были ей совершенно незнакомы. На мгновение он уставился на книгу, размышляя о том, с какой вероятностью Грейнджер перережет ему горло. Драко решил, что ему удастся угомонить маленького страшного монстра до того, как ему перережут горло, и купил обе книги. Когда Ллевеллин вернулся с последним письмом, Драко отослал книги вместе с запиской во внутренней стороне обложки книги «Тривиальные орбиты», в которой объяснялось как читать, поскольку она, судя по всему, не умела этого делать. Неудивительно, но Ллевеллин вернулся с письмом, в котором было несколько слов и коробка, наполненная ничем иным, как пеплом. Малфой был уверен, что знает о природе этого пепла. Грейнджер, в свойственной ей блестящей манере, заметила, что посылать записки с объяснениями как читать — это, пожалуй, один из самых идиотских поступков, когда-либо совершённых этим напыщенным дракончиком-дурнем в его жизни. Он вынужден был признать, что в её словах есть доля справедливости, даже если она и являлась заносчивой всезнайкой. Разумеется, он не признался в этом ей. Он наслаждался четвергом до самого ужина, когда в столовую вошли два раздражающих богача и опустились на стулья по обе стороны от него. — Откуда, во имя Салазара, у тебя взялся огневиски, Блейз? — удивлённо спросил Драко. Тот пожал плечами. — Ирис налила мне немного, когда мы пришли. Драко взял на заметку, чтобы Ирис контролировала потребление Блейзом алкоголя. Он вздохнул. — Я не буду кормить вас двоих. Тео пожал плечами. — Нет нужды. Я уже поел. И я вовсе не голоден, — заявил он, потянувшись, чтобы взять с тарелки Драко спаржу. Когда тот в ответ собрался уколоть Тео вилкой, Блейз схватил кусок хлеба. Затем Нотт схватил кусок нарезанного кубиками картофеля, пока Драко отвлекался на бабника. Драко остался недоволен таким поворотом событий. — Ну и ладно. Я вас накормлю, — с раздражением согласился он. Тео покачал головой. — Не нужно. Я уже поел. Я не голоден. Драко решил проклясть этого повторюшку. К сожалению, именно в этот момент появилась Ирис с очередным письмом от Грейнджер. «Напыщенному дракончику-дурню. Подумываю оставить тебя дома в связи с твоим непрекращающимся идиотизмом. Ты позоришь профессию ликвидатора заклятий, и мне очень понравилось сжигать книги, которые ты мне прислал. С нетерпением жду возможности проводить с тобой большое количество времени. Целую. P.S. Я знаю, что ты не настолько умён, чтобы понять это без моего вмешательства, так что я просто решила дать тебе понять, что это был сарказм. Я подумываю превратиться во флоббер-червя, чтобы не видеть твою дурацкую шевелюру». Тео был недоволен последним письмом, которое он бесцеремонно прочитал через плечо Драко. — Ты послал ей книги? Судя по выражению ужаса на лице Нотта, Драко кого-то убил. Малфой насмешливо произнёс. — Я не просто побежал и купил книги для этой зазнайки. Она явно слишком глупа, чтобы понять хоть что-то о теореме о комбинаторных моноидах. Я счёл своим долгом проинформировать её. А книга по тривиальным орбитам просто назло ей. Тео закрыл глаза и глубоко вздохнул. — Ты получил от неё книги, — повторил он. — Верно. — От заносчивой всезнайки, которая только способствует твоему безумию. Очевидно, Тео совсем не понимал ситуации. — Она их сожгла, кретин, — сказал Драко, закатив глаза. — Это ни в коем случае не было подарком. Это было сделано для того, чтобы раздразнить её. И, полагаю, мне это вполне удалось. Глаза Тео сузились. — Ты подарил ей книги. Драко начал беспокоиться о способности Тео понимать элементарные вещи. — Книги, которые, как мне было известно, она собиралась сжечь. Это была забава, чтобы донести до этой наглой всезнайки, какая она идиотка. Послание восприняли вполне однозначно. — Ты вышел из поместья, чтобы купить эти книги? Наступила минута тишины. — Возможно. — Фу, — простонал Тео. — Я знаю, как сильно ты ненавидишь поручения, — Он сузил глаза и посмотрел на Блейза. — Поделись своим мнением. Тот лениво откинулся в кресле и пожал плечами. — Я думаю, что Драко — идиот. — Прекрасно, — ответил Тео с самодовольным кивком. — Я согласен. Драко, прекрати. Это плохо. — Я… — Нет. Это плохо, — хмуро сказал Нотт, прервав его. — Я раздобуду экземпляр «Пророка», чтобы стукнуть тебя им по носу. Драко сообщил ему, что он такой же приятный, как соплохвост, и примерно такой же привлекательный. Тео не обрадовался такому сравнению. В отместку он похитил Ллевеллина на один день, чтобы Драко не смог ответить Грейнджер, оставив его в состоянии полной и всеобъемлющей скуки. Поэтому он сделал всё возможное, чтобы вырваться из этого состояния.***
В пятницу Драко решил, что пойдёт на радикальные меры, чтобы развеять скуку, вызванную двенадцатью часами без общения с Грейнджер. Он и раньше обдумывал эту нелепую идею, но у него никогда не было повода действовать. В конце концов, идея была нелепой. Но ему было трагически, мучительно одиноко, и он решил, что этого вполне достаточно. И вот, облачившись в непозволительно дорогие дизайнерские джинсы и футболку, Драко впервые за всю свою жизнь вышел из камина «Дырявого котла» и направился к двери, которая не вела в Косой переулок. С притворной беззаботностью, которой совершенно не чувствовал, он отворил дверь в маггловский Лондон, чтобы посмотреть из-за чего вся эта суета. Драко сразу же ошалел и почувствовал себя совершенно неподготовленным. Маггловский мир оказался, одним словом, сбивающим с толку. Повсюду были движущиеся металлические штуки (возможно машины, если он правильно помнил), по схеме, свидетельствующей о том, что водители понимали, как они должны двигаться, но Драко не понимал, что эти схемы означают. Они останавливались в определённое время и двигались в другое, иногда издавая громкие звуки. Мимо проносились автобусы (он узнал их, так как был знаком с «Ночным Рыцарем»), а по улице сновали люди: кто-то спешил, кто-то прогуливался, кто-то смотрел на что-то в руке, занимаясь своими делами. Людей было больше, чем он когда-либо видел в своей жизни, разве что на спортивных соревнованиях. Но здесь не проводилось спортивных состязаний. Просто море людей, прогуливающихся по улицам и занимающихся своими обычными делами. Драко, изображая магглорожденного, присоединился к толпе людей и стал наблюдать за ними. Вскоре он обнаружил нечто, заслуживающее дальнейшего изучения: бродить было не скучно, когда вокруг столько всего интересного, особенно непонятного. Он замер, когда толпа перед ним остановилась на перекрестке. Драко предположил, что они ведают что делать, он решил последовать их примеру, дождавшись, пока группа снова начнёт двигаться, и последовал за ними. Он не понимал, по какому принципу они определяли, когда можно идти дальше, но решил, что выяснит это позже. Такой момент представился менее чем через минуту, когда его длинные ноги понесли его вслед за толпой, и он помчался дальше, едва не попав под машину на перекрестке, которая посигналила ему, сопровождая это весьма грубым жестом руки. Драко с тревожным возгласом запрыгнул обратно на бордюр и стал осматривать окрестности в поисках секретного маггловского способа связи, подсказывающего, когда нападение машин маловероятно. Как только группа, собравшаяся за его спиной, двинулась в путь, он определил, что это маленький зелёный человечек в коробке на столбе указал им. Это, как показалось Драко, сбило его с толку, но он смирился с ситуацией и продолжил странствие. Спустя ещё минуту он начал понимать, что привлекает к себе внимание, и опустил взгляд, опасаясь, что каким-то образом выдал себя как волшебника. Внешне всё выглядело как обычно, однако, он опасался, что его безупречное лицо или идеальные волосы каким-то образом пострадали. Впрочем, такая возможность казалась маловероятной, учитывая, что в конце концов он решил не разводить химер — единственное занятие, которое могло бы омрачить его безупречное лицо или идеальные волосы. Присмотревшись, он обнаружил, что это то же самое внимание, которое он привлекает в мире волшебников: несколько хихикающих и перешептывающихся девочек школьного возраста и парочка пристальных взглядов со стороны женщин, в основном направленных на его идеальные волосы и лицо, рельефные бицепсы, грозную татуировку дракона и роскошные бёдра. И изысканную задницу. Драко с удовольствием отметил, что в маггловском мире он может быть таким же высокомерным, как и в мире волшебников. А потом он споткнулся о край тротуара и чуть не попал впросак. Высокомерие на несколько минут покинуло его, пока не сочло его снова достойным своего внимания. Продолжая идти по улице, он оказался во внутреннем дворе с двумя фонтанами и большим количеством магглов — группками, держащими в руках маленькие прямоугольники. Один из них велел другому «сфотографировать» один из фонтанов, что вызвало у Драко недоумение, так как ни у кого из них, похоже, не было фотоаппаратов. Основываясь на своей безграничной гениальности, он решил, что прямоугольники — это камеры, хотя непонятно, как это возможно, ведь они были невероятно тонкими. Драко отложил все вопросы, которые у него возникли до тех пор, пока не появится возможность задать их заносчивой всезнайке. Он нашёл скамейку и немного посидел, наблюдая за людьми, которые бродили, болтали, останавливались и возбуждённо показывали на что-то. У Драко появилось множество вопросов. Главный из них — как его так долго вводили в заблуждение. Магглы, на его взгляд, не так уж сильно отличались от волшебников и ведьм. Было много вещей, которые он находил непонятными, но в целом магглы просто наслаждались своей жизнью, хотя и в очень необычной одежде и с очень странными устройствами. Он услышал разговоры о том, что, по его предположению, было спортом (что такое «крикет», было совершенно непонятно, если речь не шла о насекомом); то, что звучало как тон сплетен, даже если их содержание было совершенно загадочным (девочки-подростки, восхищающиеся каким-то парнем по имени Том Фелтон и болтающие о «глазном телефоне»); обсуждения отпусков (он удивился, услышав, что они говорят о полётах, но предположил, что что-то упустил); и то, что он сначала принял за разговор о том, что Круп был привередливым едоком, но оказался ребёнком (и кто называет ребёнка Фифи?). Драко оставался на месте, и ему казалось, что прошло совсем немного времени, пока он не взглянул на часы и не обнаружил, что уже три часа пристально наблюдал за людьми. Впервые ему не было скучно, когда он не работал и не получал писем от Грейнджер. Он решил, что маггловский мир ему нравится, и при первой же возможности он снова начнёт им любоваться. Так и вышло: он решил пойти в Гринготтс и обменять галлеоны на маггловские деньги. Во время похода он следил за красными и зелёными человечками в коробках, чтобы не погибнуть безвременно от машины. Как для волшебника, смерть от машины — это, пожалуй, самый обидный способ уйти из жизни. Он бы предпочёл что-нибудь вроде боя с нунду. Или, возможно, борьбу с мантикорой. Может быть, даже охоту на пятиногов. Он не был привередлив. Набрав денег, он побрел обратно по маггловской улице, пока не нашёл очаровательное кафе, где, предположительно, подавали обычную еду, не вызывающую у него недоумения. Драко подошёл к стойке, чтобы сделать заказ у усталой девушки лет двадцати, которая, казалось, от одного грубого замечания была готова разрыдаться. Он решил не делать резких замечаний и заказал кофе и кекс. Драко знал, что потребуется обменять деньги, но не ожидал, насколько сложной окажется эта задача. К счастью, он был довольно сообразителен, чтобы понять, что цифры на бумажке — это суммы, но когда ему сказали, что всего четыре двадцать три, ему это совершенно не помогло. Он выставил себя дураком, пытаясь найти четыре купюры и двадцать три почти целых полминуты, прежде чем она сжалилась над ним и вытащила купюру с пятеркой, предоставив Драко гораздо больше данных, на которые он мог ориентироваться. — Не знаете, что такое фунты? — спросила она с забавной улыбкой, протягивая ему несколько монет. Драко, будучи весьма сообразительным, определил, что речь идет о фунтах. — Э-э, нет. Не в этой валюте. — Тогда откуда у вас британский акцент? — её улыбка стала чуть более дружелюбной. Драко решил, что это отличный вопрос, который потребует от него идиотских выкрутасов. — А. Я вырос в Японии с британскими родителями. Отсюда незнание фунтов и акцент. Недавно я переехал сюда. Он поразился удивительно разумному объяснению. — Ах, разумеется, — сказала она, не переставая улыбаться, но утратив при этом весёлость. Приняв одно из самых странных решений, он продолжил разговор с девушкой. — Кажется, Вы устали. Она кивнула с громким вздохом. — Промежуточная неделя перед летними занятиями. Умираю от усталости. Продолжаю дышать только благодаря огромному количеству кофе. Драко ухмыльнулся. — Мне это хорошо знакомо. Он взял кофе и кекс, которые она ему протянула, и отвернулся, оглянувшись через плечо, чтобы пожелать ей удачи на экзаменах, на что получил ответную улыбку. Драко продолжал наблюдать за проходящими по улице людьми со своего места за столиком у окна. Потягивая напиток и закусывая невероятно вкусным кексом, он предавался размышлениям. Если он не заблуждался, то впервые в жизни разговаривал с магглом. И она была измотана экзаменами, с чем он был хорошо знаком. Она улыбалась, помогала ему с деньгами и казалась гораздо более умной, чем Крэбб и Гойл из-за способности распознавать числа. Это, по мнению Драко, было особенно интересно. Он задался вопросом, все ли магглы похожи на неё. Иными словами, тревожно нормальные и более умные, чем некоторые чистокровные. Набравшись впечатлений, он просидел за столом ещё два часа, продолжая исподтишка наблюдать за людьми. Драко начал подозревать, что упорное убеждение волшебников в том, что магглы — варвары и неандертальцы было полной чушью. Такая мысль его совершенно сбивала с толку.