Драко снова заскучал. Суббота была, пожалуй, самым скучным днём в его жизни после пяти дней, проведённых за интересными занятиями.
Тео был исключительно нерадив, заставляя Драко облачаться в респектабельные мантии в пол, что могло привести к смерти от огня, спотыканий, мантикоры или карги, чтобы посетить нудную коктейльную вечеринку с ведьмами, не разбирающимися в нумерологии.
Они обменялись парой слов.
По непонятным причинам Драко вскоре оказался в холле особняка, и Тео потащил его в зал. Там уже собралось изрядное количество ведьм и волшебников, жаждущих поговорить на скучные темы, то есть обо всём, что не связано с ликвидацией заклятий.
С ужасом Малфой обнаружил, что лопатки, в большинстве своём, не возбуждают. Пока Тео тащил его за собой, он обшарил глазами комнату, отметив, что лопатки вполне приличных, привлекательных ведьм выглядели довольно разочаровывающе по сравнению с лопатками Грейнджер.
Он предположил, что раньше просто не акцентировал внимание на женских плечах, а татуировка Грейнджер венгерского хвосторога приковала его внимание к ним.
Он ошибался.
Стоило Тео вклиниться в компанию незнакомых людей, среди которых оказалось несколько ведьм, и окинуть его таким кровожадным взглядом, что ему пришлось перебирать в уме защитные заклинания и возможные способы отступления, как Драко с ещё большим ужасом понял, что ключицы тоже не привлекают.
Грейнджер, как оказалось, являлась богиней с исключительной поверхностной анатомией, по сравнению с которой другие ведьмы меркли от её великолепия.
Малфой раздумывал, не утопиться ли ему в стакане огненного виски.
— Итак, Драко, — начала одна из ведьм неприятным душным голосом.
Он ненадолго задумался, откуда ведьма знает его имя, ведь он никогда не встречал её прежде. Как только на него снизошло озарение, он сверкнул глазами на Тео, который в ответ лишь пожал плечами. Вот же несносный болван.
Драко пообещал себе послать ему корзину со змеями (как корзина с фруктами, но со змеями) в качестве дружеской благодарности за то, что он такой надоедливый маленький засранец.
— Ты всё лето пробыл в Британии? — спросила она, хлопая ресницами.
Может быть, ему улыбнётся удача, и среди собравшихся ведьм или волшебников не окажется ни одного безмозглого идиота. Впрочем, он в этом сильно сомневался.
— Так и есть. Недавно я устроился на работу в Гринготтс в качестве специалиста по ликвидации заклятий, — ответил он.
Судя по тому, что у всех ведьм, находившихся поблизости, внезапно перехватило дыхание, говорить этого не следовало.
— О, как
увлекательно, — вздохнула одна из ведьм, слишком ошарашенная, чтобы выразить свои мысли на человеческом языке.
— Да, — согласился он, кивнув. — Там широко используется нумерология, что мне очень нравится.
На это заявление последовала именно та реакция, которую он ожидал. Иными словами, пустые взгляды, в которых не было и тени узнавания.
Первая ведьма попыталась притвориться, будто понимает все тонкости нумерологии.
— О, конечно. Я обожала нумерологию, когда училась в Ильверморни. Увлекательный предмет.
Драко кивнул, а затем воспользовался возможностью насладиться одним из своих любимых занятий.
— Безусловно. Особенно интригует замкнутые подгруппы Гронклиана. Вы согласны?
— М-м-м, — ответила она со смущённым видом. — Одна из самых интригующих подгрупп, как мне всегда казалось.
Драко ухмыльнулся.
— Не сомневаюсь, учитывая, что Гронклиана придумал я.
Последовавшая реакция была столь же приятной, как и всегда. Тео громко вздохнул, когда лицо девушки покраснело, а ребята засмеялись.
— Так и быть. Сегодня Игнатиус слегка приболел, так что мне нужно сходить к нему, — сказал Малфой и повернулся на пятках.
Тео закатил глаза и схватил Драко за руку, когда тот начал уходить, и направил его к следующей компании.
— Хватит использовать своих проклятых павлинов, чтобы увильнуть от разговора с ведьмами, которые вполне годятся как для секса, так и для брака, — пробормотал Нотт, когда они пересекали зал.
— Нет. Только не это.
— Ты просто кошмар, и я жалею, что привёл тебя.
— Хорошо. Тогда никогда больше так не делай. Я мог бы проводить время, не разговаривая с людьми, не сведущими в нумерологии.
Драко физически ощутил, как Тео закатил глаза.
— Я убью тебя, если ты еще хоть раз упомянешь слово «нумерология».
— Нумерология. Да пошёл ты.
В ответ Нотт заставил его присоединиться к новой группе ведьм.
Драко проделал то же самое, что и с предыдущей компанией ведьм. На этот раз ему нужно было позаботиться о Персивале.
Тео было не до шуток.
На третий раз Нотт ударил его жалящим заклинанием, прежде чем Малфой успел выговорить «нумерология». Драко это не понравилось.
На тот раз это был Чарльз.
А потом Лисандр.
Когда кончились настоящие павлины, он стал придумывать новых. Первым появился Август.
Потом Франциск.
Затем Фаддей.
Фердинанд.
Когда он вспомнил о Хитклиффе, Тео чуть не ударил его.
— Я убью тебя, если ты и дальше будешь вести себя так грубо, — прошипел он, вцепившись в руку Драко после того, как тот посрамил очередную ведьму.
— Я не перестану вредничать, пока не вернусь домой. Давай уединимся в поместье, и Шарлотта испечёт печенье. Ты же любишь печенье. Оно гораздо интереснее, чем вся эта чепуха, — заявил он, неопределённым жестом обводя всю эту чепуху, собравшуюся в зале.
Тео сузил глаза.
— Пригласи домой одну из этих чёртовых ведьм, иначе у нас будет разговор. Я заставлю Блейза встать на мою сторону.
— Нет. Лучше не надо.
— Отлично. Тогда брось эту нелепую затею с трудоустройством, которая едва не привела к твоей безвременной кончине.
— Нет. Не могу.
— Я тебя пну. Или нашлю сглаз. Может быть, прокляну.
— Нет, спасибо по всем трём пунктам.
Тео вздохнул.
— Если удастся найти хоть одну ведьму, которая разбирается в нумерологии, ты пригласишь её в поместье и влюбишься, а работу бросишь?
Драко был уверен в двух фактах: Тео потерпит неудачу в своей затее, и никакая ведьма не заставит его потерять интерес к нескучной работе.
— Конечно, — с ухмылкой согласился он.
Вздохнув с облегчением, Нотт пустился на поиски одной единственной ведьмы, которая хоть что-то знала о нумерологии.
Драко нисколько не возражал против ведьм. На самом деле, они ему очень нравились. Он не трахался ни с кем уже как минимум неделю, что, по его мнению, стало для него рекордом, и ему хотелось найти ведьму, с которой он покончит с безбрачием.
Однако ему не нравились девушки, не разбирающиеся в нумерологии, так как это наводило на него жуткую скуку.
В ожидании пока Теодор откажется от своих тщетных поисков, Драко занялся самоанализом. Ужасное занятие, но, к сожалению, необходимое пока он потягивал невыносимо дорогой огневиски у стены вдали от хищных ведьм, интересовавшихся им только из-за его идеального телосложения, безупречных волос, великолепного титула Лорда, совершенной чистоты крови, уникальной фамилии Малфой и внушительных размеров хранилища в Гринготтсе.
Он же интересовался ими только для того, чтобы перепихнуться, ведь считал себя вправе так поступать, потому что именно они бросались ему на шею. Не слишком ли вульгарно, что он использует их интерес к браку, чтобы предаваться утехам?
Нет, и пошли вы на хрен со своими вопросами.
В процессе самоанализа Драко задался вопросом, с какого момента он начал требовать знание нумерологии как обязательную характеристику для ведьмы, которую он хотел трахнуть.
Вопрос, на который у него не было однозначного ответа. Видимо, в какой-то момент. Возможно, в то время, когда всё надоело.
Когда Тео вернулся с ведьмой, Драко удивлённо вскинул бровь. Она была вполне привлекательной, аристократичной, с приемлемыми, хотя и разочаровывающими ключицами и лопатками.
Бросив на Нотта подозрительный взгляд, Драко спросил её о баррельском слиянии. Она подчеркнула, что приветствует эту модель, но лично она считает формулу сохранения структуры более полезной.
В сторону Тео устремился более настороженный взгляд.
Когда она добавила, что согласна с мнением Пемблиона о бесполезности нётеровских колец в контексте баррельского слияния, Драко зашипел так громко, что все в радиусе пяти метров обернулись, чтобы поглазеть, и заявил, что категорически не согласен с выводом Пемблиона.
На что ведьма пожала плечами и заявила, что это не имеет особого значения. Драко возмущённо вздохнул, поскольку это вправду играло большую роль.
После очередного жалящего заклинания Нотта по руке Малфой соизволил пригласить ведьму в поместье, чтобы поразвлечься, поскольку она, по крайней мере, вполне годилась для разговоров о нумерологии, даже если ей было ужасно неинтересно спорить на эту тему.
И тут, в один из самых печальных моментов в своей жизни, Драко Малфой, в самый разгар секса с ведьмой, заскучал.
Мучительно заскучал.
Ведьма, с которой он сейчас развлекался (Драко сомневался, знает ли её имя), разбиралась в нумерологии. Ключицы и лопатки у неё выглядели разочаровывающе, но в конечном итоге вполне терпимо. Она была приемлемой ведьмой во всех отношениях.
И, боги, ему было скучно.
Его мысли блуждали по волнительным моментам близких к смерти стычек с Грейнджер и жарких, граничащих со смертельным поединком споров о нумерологии и её возбуждающих и совершенно не разочаровывающих ключицах и лопатках.
Драко не знал, доводилось ли ему когда-либо мысленно
блуждать во время секса.
Ему хватило порядочности довести дело до конца, но, к сожалению, у Эдмунда начался кашель, и Драко пришлось ухаживать за ним, если бы девушка снова заявилась в гости.
Малфой очень удивился, когда не воспламенился от её взгляда.
Радость от того, что до конца дня ему ничего не угрожало, продлилась недолго, ровно до того момента, как в кабинет вошла Ирис и сообщила, что Тео и Блейз ждут его в саду.
Он раздумывал над тем, чтобы прицелиться в них через окно и заколдовать обоих. К несчастью, он не стал этого делать.
Тео нахмурился, когда Драко зашагал к столу с быстротой, говорившей о том, что он скорее умрёт, чем продвинется ещё на шаг.
— Драко, — Его глаза сузились. — Не ожидал увидеть тебя здесь так скоро. Я полагал, что мы с Блейзом сначала выпьем здоровое количество твоего огневиски.
— У Эдмунда начался кашель, — пожал плечами Малфой.
Тео пробормотал себе под нос несколько очень крепких слов. Драко показалось, что он уловил слова: «Выдумал грёбаных птиц». Что, по его мнению, было не совсем верно. Правда, у
него не было павлина по имени Эдмунд, но в мире почти наверняка существовал один, и у него мог начаться кашель, а ухаживать за павлином — священный долг Драко.
Пусть даже ему не удастся найти этого павлина.
Блейз откинулся в кресле.
— Я так понимаю, ты решил не уходить с работы?
— Верно.
Тео снова что-то буркнул.
— Драко, ты не подумаешь о своём прекрасном лице? — взмолился Нотт. — Как бы отнеслась к этому твоя мать, если бы тебя страшно изуродовали? Разве этого не достаточно, чтобы уволиться?
Малфой бросил на него предостерегающий взгляд.
— Довольно подло с моей стороны, но нет.
— Эта даже знала нумерологию!
— А, — он поднял палец. — Но ей было неинтересно говорить об этом. Ужасно скучная.
Тео громко вздохнул.
— Значит, мы просто должны найти тебе ведьму, которая любит говорить о нумерологии, и этого будет достаточно, чтобы ты бросил работу?
— Нет, — заявил Драко.
Они обменялись взглядами.
— Я собираюсь отыскать эту чёртову ведьму, — сказал Тео, сузив глаза. — Она должна существовать, и этого
будет достаточно, чтобы убедить тебя вернуться к праздной жизни, которая так тяжело далась тебе благодаря рождению в правильной семье.
Настал черед Драко вздохнуть.
— Будь готов к разочарованиям.
Тео продолжал бурчать, пока Драко угощался печеньем и огненным виски, чтобы справиться с последним травмирующим испытанием — скукой во время секса.
— А лопатки возбуждают? — промурлыкал он, прерывая бурчание Тео.
Его вопрос был встречен долгим молчанием, когда парни уставились на него.
— Что? — наконец выдавил из себя Теодор.
Драко предположил, что они, возможно, просто не знакомы с официальным термином «лопатки» и поймут смысл вопроса, если он продолжит объяснять.
— Scapulae. Лопатки. Возбуждают? Да или нет.
По всей видимости, латинский термин, обозначающий лопатки, не стал для них главной проблемой, поскольку ни Тео, ни Блейз не казались менее растерянными, чем несколько мгновений назад.
Оглядываясь назад, он не мог их винить. Вопрос прозвучал довольно странно. Если бы кто-нибудь задал его до того, как он прочувствовал на себе величие Грейнджер, он, возможно, согласился бы с тем, что они сошли с ума. Теперь же, ощутив совершенство плеч Грейнджер, он не мог помыслить, что раньше не задумывался над ответом на столь очевидный вопрос.
— Почему, во имя Мерлина, ты спрашиваешь об этом? — потребовал Тео.
Драко пожал плечами.
— Нездоровое любопытство. Нет? — Он задал вопрос, который, возможно, сам по себе был вопросом, не требующим ответа из-за его однозначности.
Блейз безразлично пожал плечами.
— Не могу сказать, что уделял им много внимания.
— Хм, — задумчиво ответил Драко, и у него на языке уже вертелся следующий вопрос. — Ты бы сказал, что это странно — хотеть трахнуть ведьму, ориентируясь исключительно на её лопатки?
— Да. Однозначно да, — последовал незамедлительный ответ Тео. Это, по мнению Драко, не сулило ничего хорошего.
— И ключицы тоже?
— Тоже да.
— Хм…
Блейз изогнул бровь.
— Кто-то, у кого идеальные ключицы и лопатки, вынудил тебя затронуть столь странную тему? Возможно, какая-нибудь зубрила, умеющая ликвидировать заклятия?
— Нет, — сказал Драко слишком быстро и слишком бесстрастно.
— А-а-а, — подхватил Тео. — Теперь я понял, что стало причиной нового приступа безумия Драко. Неужели она и вправду такая сексуальная?
В ход пошёл ещё более безразличный тон.
— Нет. Не лезь не в своё дело.
— Ты не можешь ни трахнуть её, ни жениться на ней, просто для ясности, — сообщил Нотт, как будто внезапно заявил о своих намерениях сделать Грейнджер предложение Драко постарался не поперхнуться при этой мысли. — Мы пытаемся избавить тебя от глупого желания работать, а она только затянет тебя ещё дальше в это безумие.
Он громко рассмеялся.
— Мне это неинтересно. Я просто поинтересовался уровнем возбуждения отдельных частей тела, которые никак не связаны со смазливой зубрилой, ликвидирующей заклятия.
Тео благочестиво кивнул.
— Хорошо. Это равно тому, чтобы отравить тебя вместо того, чтобы дать безоар.
Драко закатил глаза, а затем устремил их на Блейза.
— Кстати, о заклятиях, которые можно ликвидировать. Тебе интересно, чем я занимался весь вторник в компании одной сексуальной зубрилки?
Забини скучающе вздохнул.
— Мне нет, но я полагаю, что ты всё равно мне расскажешь.
— И правда. Я несколько раз чуть не погиб в твоём хранилище, и могу сказать, что меня это ни капельки не порадовало.
Тео застонал.
— Видишь? Мне очень важно, чтобы ты продолжал существовать. Брось эту ерунду с попытками быть убитым.
— Нет. Не получится.
Блейз закатил глаза.
— Я не виноват, что мои предки забавлялись с тёмными артефактами. И это был твой выбор — стать ликвидатором заклятий, — Он окинул его презрительным взглядом. — Тео пытался уговорить тебя отказаться от этого. Тебе некого винить, кроме себя.
Драко посчитал, что это совершенно несправедливо.
Он не виноват в том, что ему скучно, и единственное, что попадает в категорию «Не скучно» — это чуть не умереть несколько раз в день.
— Кроме того, — начал Блейз. — Разве побывать на грани смерти — не твоё желание?
Тео выглядел так, словно собирался убить Драко, чтобы помешать ему и дальше сталкиваться со смертью.
Драко сомневался, что это разумно, но решил не заострять на этом внимания. Если Тео попытается убить его, то это тоже будет не скучно, а значит, интересно.
Ирис, к счастью, воспользовалась моментом, чтобы явиться и вручить ему письмо, прежде чем Тео успел пуститься в очередные рассуждения.
Письмо было адресовано
«Напыщенному маленькому дракончику».
«Я поговорила с Обзог. Она считает, что на прошлой неделе мы должны были «работать вместе», а я не должна была просто «осуждать тебя за то, что ты идиот с дурацкими волосами».
Поэтому на этой неделе мы закончим с оставшимися делами в Гринготтсе, прежде чем отправимся на задание со строгими указаниями действительно «работать вместе».
Меня тошнит от тебя.
Египет снова перенесли на следующую неделю.
Надеюсь, на будущей неделе ты наденешь мантию, чтобы я могла её поджечь.
Целую.
P.S. Ты, возможно, самый придурковатый человек, которого я когда-либо встречала, если считаешь, что простые числа Бетти не являются частью замкнутого класса остатков в принципе Зонфлема.
P.P.S. Я прокляну твой род, чтобы у твоих потомков выросли отвратительные волосы».
Драко пожалел, что решил глотнуть огневиски, читая проклятое письмо, и поперхнулся на последней строчке.
— Вот ведь ведьма!
Тео вздохнул.
— Что там написано на этот раз? Неужели она не добавила «Целую»?
— О, она добавила «Целую». Но написала… — Драко вздрогнул, не в силах закончить предложение.
Тео вырвал письмо у него из рук, так как Драко держал его так, будто оно вот-вот взорвётся. Малфой не оценил фырканье, вырвавшееся из носа его друга.
— Ты слишком беспокоишься о своих волосах, приятель. Пожалуй, даже чересчур, — заявил Нотт после ещё нескольких фырканий.
Малфой возмущённо вздохнул.
— Как можно не волноваться, когда у меня такие шикарные волосы?
Тео и Блейз, на взгляд Драко, испустили громкие фырканья, что стало самым оскорбительным действом, когда-либо исходившим от его друзей.
***
Остаток субботнего вечера и всё воскресенье прочно попали в категорию «Скукотища, мать вашу».
Драко бесцельно бродил по дому, бесцельно читал какие-то сочинения по нумерологии, бесцельно гулял по саду, бесцельно пил непомерно дорогой огненный виски и бесцельно летал по полю для квиддича в ожидании прибытия на матч остальных.
Одним словом, он чувствовал себя бесполезным.
Когда ребята прибыли, и матч наконец начался, примерно через две минуты Драко посетило
ужасающее откровение.
Ему было скучно играть в квиддич.
По его мнению, это даже хуже, чем испытывать скуку во время секса. А может и не хуже. В этом он не был уверен. Как бы то ни было, картина была ужасающей.
После окончания матча он выпил ещё больше непомерно дорогого огненного виски, а также съел солидное количество печенья, чтобы развеять печаль от того, что Поттер опередил его в борьбе за снитч, и его не оставили в покое, так как ловец снитчей и самая младшая Уизел решили втянуть его в разговор.
Второй день подряд Драко выдаёт самый странный вопрос, который только может прийти ему в голову.
— В последнее время вы виделись с Грейнджер?
Второй день подряд Драко размышлял о том, можно ли утопиться в стакане огневиски, судя по тому, какими глазами на него смотрели.
Придя в себя от замешательства, Поттер долго обдумывал вопрос.
— Хм. Я не видел Гермиону уже… десять лет?
Младшая Уизел кивнула в знак согласия.
— Похоже на то. Кажется, она приезжала на Рождество в тот год, когда мы поженились. С тех пор мы ничего о ней не слышали. Хотелось бы думать, что она жива, но я понятия не имею.
Драко кивнул, осмысливая эту запутанную информацию.
— У неё были татуировки? Или огромный шрам на лице?
Они оба покачали головами.
— Хм… — Драко продолжал обдумывать эту сбивающую с толку информацию. — И чем она занималась после окончания школы?
Уизли ответила.
— Пару лет проработала в отделе Международного магического сотрудничества. А потом она рассталась с Роном, бросила работу и исчезла.
Поттер вскинул бровь.
— Почему ты спрашиваешь?
Драко оказался в неловкой ситуации. Если они не знали, жива ли она, то, возможно, ей не хотелось, чтобы кто-то знал, где она находится. Он решил прикинуться невеждой.
— Просто любопытно, — бесстрастно ответил он, пожав плечами.
— Верно… — Поттер с подозрением посмотрел на него.
Чёртов аврор.
Драко переключился на то, как Поттер отбил у него снитч, чтобы не отвлекаться на неудобную тему о том, будто Малфой интересуется судьбой Грейнджер.
Ловец снитчей вежливо проглотил наживку.
Пока подозрительный аврор пыхтел, хвастаясь своими невероятными способностями ловить снитч, Драко обдумывал услышанные ответы на свои вопросы и убедился, что у него осталось больше вопросов, чем ответов.
Размышления о жизни Грейнджер превратили состояние Драко из скучного в любознательное, и он обнаружил, что у него появилось новое хобби.
***
В понедельник Драко не умер, но когда он увидел Грейнджер, то был близок к этому.
На ней была очередная пара невероятно обтягивающих брюк (может, она нахимичила с самой физикой?), а по бокам через каждые несколько сантиметров шли разрезы, обнажающие полоски голой кожи до верха ног. На бёдрах виднелись полосы других цветов, что свидетельствовало о наличии ещё нескольких татуировок.
Благополучно отвлёкшись на самые чувственные сантиметровые полоски кожи, какие ему только доводилось встречать, он споткнулся на пустом месте и уселся на каменный пол.
Обычно Драко распирало от гордости, когда он удивлял Грейнджер, ведь это было непросто. К сожалению, в данном случае он испытывал все чувства, кроме гордости, поскольку Грейнджер пребывала в гораздо худшем состоянии. Ей было весело.
Вслед за унизительным падением раздалось невероятно, грубо говоря, громогласное фырканье.
— Идеальное исполнение, придурок. За это я начисляю все десять баллов Слизерину.
Вся гордость и высокомерие, которые Драко когда-либо испытывал в своей жизни, улетучились, пока он вправлял окровавленный и основательно разбитый нос. Нос и так выглядел плачевно, но то, что это случилось из-за того, что он споткнулся, когда его отвлекла всезнайка Грейнджер, стало непосильной ношей для его сердца.
— Там лежал камень, и на том спасибо, — фыркнул он.
Грейнджер с неизменным и прискорбным блеском в глазах посмотрела на проход, где он споткнулся.
— Там нет никаких камней, болван.
— Он был невидим, — сказал он и ханжески кивнул, будто чем решительнее он это заявит, тем правдивее станет утверждение. — А теперь его больше нет. Я отправил его в небытие. Так что ты в любом случае не сможешь его увидеть.
По какой-то причине Грейнджер ему не поверила. Драко не понимал, почему.
После очередного громкого фырканья, вызванного его невероятно правдоподобным и точным пересказом событий, Грейнджер из весёлой превратилась в осуждающую.
Долгую минуту она постукивала палочкой по щеке, держа одну руку на бедре. Нахмурившись, её глаза блуждали по нему, и казалось, что она спорит сама с собой.
С самым громким вздохом, который он когда-либо слышал в своей жизни, она скрестила руки и закатила глаза.
— На прошлой неделе ты был…
вполне адекватен, — признала она, едва заметно усмехнувшись.
По мнению Драко, это была самая высокая похвала, которую он когда-либо получал. Он сомневался, что эта сексуальная зазнайка когда-нибудь удостаивала кого-нибудь столь же впечатляющим комплиментом, как «
слегка адекватен».
— Благодаря последнему желанию Обзог, — продолжила она, — мы действительно будем работать вместе. Если ты предпримешь что-нибудь глупое, в результате чего я умру, я до конца жизни буду преследовать твою задницу.
Драко это ничуть не встревожило. На самом деле он чувствовал себя абсолютно спокойным и расслабленным. Если бы ему нужно было описать своё состояние одним словом, то он выбрал бы слово «невозмутимый».
— Отлично. Я постараюсь не натворить глупостей, — кивнул он.
Грейнджер снова закатила глаза.
— Посмотрим, что из этого выйдет.
Она достала кусок пергамента со списком оставшихся хранилищ, которые нужно было расчистить.
— Итак, мы справились с первыми девятью. Осталось четыре. Так что мы должны управиться где-то ко вторнику или среде, и у нас появится свободное время перед отъездом в Египет.
Пожалуй, это была самая плохая новость, которую Драко получил на этой неделе. Было раннее утро понедельника, так что планка была занижена. Но утром он прочитал в «Пророке», что Англия проиграла предыдущий матч, когда их ловец сломал восемнадцать костей, пытаясь поймать снитч.
Так что, хотя планка и была занижена, она всё же существовала.
— Но чем мы будем заниматься в свободное время? — ужаснулся он.
Грейнджер пожала плечами.
— Чем хочешь.
Драко не знал, как ему отнестись к этому заявлению. Ему ничего не хотелось делать, кроме как ликвидировать заклятия и препираться по поводу нумерологии. И размышлять о том, в каком настроении пребывает Грейнджер.
— Может, начнём наше приключение пораньше? — спросил он.
Она вскинула бровь.
— Ты хочешь сказать, что Драко Малфой
хочет работать, а не ищет любой предлог, чтобы сбежать?
Драко постарался не обидеться. Но это ему не слишком удалось.
— Верно. Ликвидация заклятий — это не скучно и гораздо интереснее, чем… всё остальное.
Она несколько мгновений изучала его с нечитаемым выражением лица, прежде чем наконец кивнула.
— Я спрошу у Обзог. Она, скорее всего, откажется. Но может и согласиться, — пожала плечами Грейнджер.
— С чего бы ей отказываться? Мне казалось, что она хочет, чтобы мы достали больше предметов, не принадлежащих нам.
Она закатила глаза.
— Не знаю, заметил ли ты, но у нас очень опасная работа, и мы должны работать на пределе возможностей. Таким образом, необходимы перерывы. После госпитализации или почти смертельной травмы нам полагается целая неделя, после успешного изъятия предметов — несколько дней, в зависимости от того, насколько длительной была поездка, а к тому времени, как мы закончим, мы отработаем семь или восемь дней в хранилищах, что требует как минимум нескольких дней отдыха.
— А чем вы занимаетесь, когда не работаете… — начал было спрашивать он, но Грейнджер грубо оборвала его новое любимое хобби.
— На сегодня время вопросов окончено, напыщенный маленький дракончик, — провозгласила она. — Пошли.
И с этими словами они двинулись в путь, чтобы осуществить самое ужасное из того, что каждый из них когда-либо делал в своей жизни.
Работать вместе.
Грейнджер вздохнула, глядя на их первое за день хранилище.
— Похоже, в этом сундуке что-то есть.
Драко, уже достаточно раз чуть не погибший, но обладавший достаточным здравым смыслом, чтобы больше не притрагиваться к различным вещам, решил открыть сундук с приличного расстояния при помощи своей палочки. Сердцебиение участилось, ведь теперь его не только осудит Грейнджер, но и начнёт преследовать, если он допустит её гибель.
На мгновение, когда крышка сундука с лязгом откинулась, ничего не произошло.
А потом над бортиком показалась массивная волосатая нога, а за ней — огромный, волосатый, двухметрового роста акромантул.
Очень шустрый.
В считанные секунды этот ужасающе быстрый паук настиг Драко, и они с Грейнджер начали насылать на него режущее заклинание, пытаясь отрубить устрашающие лапы.
Акромантулу это
не понравилось.
— Давай за нижнюю часть! — крикнула Грейнджер с другого конца комнаты, когда Драко увернулся от передних лап, пытавшихся схватить его.
Акромантул вытянул лапу, и Малфоя отбросило назад в довольно некоординированном кувырке.
Если бы Драко надел свою дурацкую мантию, то непременно споткнулся бы о неё и умер.
Возможно, Грейнджер была права.
Лучше не думать об этом.
Отвратительный паук тут же снова набросился на него, повалив на землю, и Драко с диким криком метнул в него режущее заклинание, но оно пролетело мимо и безобидно рассыпалось по лапам монстра.
Акромантул развернулся, пытаясь найти Малфоя, и настиг Грейнджер. Паук
кинулся на Грейнджер, навевая Драко новые кошмары, которые будут сниться ему всю оставшуюся жизнь.
Он поставил мощнейший щит, какой только мог создать, и паук пролетел мимо Грейнджер, когда та опустила руку и прочертила по брюху чудовища линию из чёрной крови от головы до задних конечностей.
— Держись подальше от крови! — воскликнула Грейнджер, уворачиваясь от смертоносной слизи, каскадом падающей на землю.
Малфой бросился навстречу, старательно избегая крови, и наколдовал пылающую верёвку, конец которой бросил Грейнджер. Развернувшись, тварь устремилась к ним, и оба бросились вперёд: Грейнджер проскочила под его ногами, не выпуская из рук верёвку, а Драко побежал следом.
Встретившись за спиной чудовища, они обошли друг друга и дернули за концы верёвок, отрубив все окутанные пламенем ноги на левом боку.
В воздухе витал мучительный аромат жжёных волосатых ног акромантула, который покачивался и кренился на то, что осталось от отрубленных конечностей.
Не проронив ни слова, они обошли паука спереди, пока тот тщетно пытался уцепиться ногами за землю. Грейнджер переместилась по другую сторону от головы, безуспешно пытавшейся её укусить.
С обеих сторон они протянули горящую верёвку под головой чудовища, перекинули концы друг другу через макушку, окружив голову, и начали дёргать.
Но акромантул всё же решил, что умирать ему пока рано, и предпринял впечатляющую финальную атаку: он сильно оттолкнулся своими всё ещё работоспособными конечностями, попытавшись опрокинуть Драко. Попытка увенчалась успехом, и вскоре Малфоя придавило перевернувшимся пауком, весившим примерно как дом.
В этот момент, возможно, не самый разумный поступок, Драко использовал свободную руку, чтобы с помощью режущего заклинания пробить голову акромантула, нависшую прямо над его головой. Над головой с идеальным лицом и безупречными волосами.
В этот момент Грейнджер, пожалуй, предприняла один из самых разумных шагов: она мгновенно поставила щит над Драко, а другой рукой выхватила вторую палочку, чтобы создать дополнительный щит и отбросить от него акромантула.
Когда Драко вырвался из нескучной передряги, в которой его мог насмерть раздавить паук, он услышал шипящий звук и, опустив взгляд, обнаружил, что от рубашки валит пар.
— Сними её! — крикнула Грейнджер.
Драко не понадобилось повторять дважды. Он сорвал рубашку, но не успел — одна капля чёрной крови просочилась на грудь и въелась в кожу. С шипением вырвалась крошечная струйка дыма, оставив на коже первый шрам от проклятия.
Драко подумал, что он выглядел довольно лихо и опасно. Тео с этим не согласился бы.
— Господи, ты что, хотел умереть? — сердито спросила Грейнджер.
Драко так и остался сидеть на полу, уставившись в потолок и хватая ртом воздух, необходимый сдавленным лёгким.
— Да уж. Только так я чувствую себя живым, — выдавил он из себя между попытками отдышаться. Он поднял голову и увидел Грейнджер…
Драко несколько раз моргнул, чтобы убедиться, что ему это не показалось. Но это было не так.
Грейнджер
таращилась.
Драко напрягся.
Взгляды стали более пристальными.
А потом они закончились, и Грейнджер прочистила горло.
— Надень рубашку, ты, напыщенный маленький дракончик.
Драко старался не воспламениться в порыве высокомерия. Ему повезло, что он не сгорел заживо, но его высокомерие взлетело на новый уровень, о котором он и не подозревал.
С самодовольной улыбкой он сотворил жалкую, не дизайнерскую рубашку с V-образным вырезом, которая не выставляла напоказ его идеальные ключицы, но он полагал, что иначе Грейнджер не сможет сосредоточиться, а он был очень предусмотрительным волшебником.
Натянув рубашку, он уселся на пол, чтобы набрать побольше кислорода, и решил снова заняться своим новым хобби.
— Ты в последнее время сталкивалась с Поттером? — За этим вопросом последовало молчание.
Он взглянул на Грейнджер и обнаружил, что она пристально смотрит на него. Драко решил, что ему больше нравятся гляделки.
— По-моему, я объявила время для вопросов оконченным.
— Я разговаривал с ним вчера на еженедельном матче по квиддичу, — продолжил Драко, решив, что Грейнджер его убьёт. — И что интересно, он и его подружка не виделись с тобой уже лет десять.
— И почему, собственно, тебе так интересна моя жизнь? — спросила Грейнджер, угрожающе приподняв бровь.
Драко понял, что боится Грейнджер сильнее, чем акромантула. Если бы ему пришлось угадывать, кем обернётся его боггарт, то не сомневался, что он превратится в неё.
— Простое любопытство, — сказал он, бесстрастно пожав плечами, и вряд ли ему удалось хоть сколько-нибудь скрыть свой страх.
— Ну хватит, — огрызнулась она. — Не задавай вопросов. Просто выполняй свою работу. Мне на тебя начхать, так что и ты на меня не обращай внимания.
— Откуда у тебя шрам на…
— Малфой, я сотворю с тобой нечто гораздо худшее, чем то, что собирался сделать этот акромантул, если ты продолжишь задавать вопросы, не связанные с ликвидацией заклятий.
Драко решил, что на сегодня пора прекратить задавать вопросы, и вернулся к мысли о том, что Грейнджер наверняка будет мучить его, если он облажается.
Пока они усмиряли целый особняк с проклятой мебелью, к Драко
пришло озарение.
Он не был уверен, пришла ли идея сама собой, когда они неосознанно переместились спина к спине, когда их обступили обеденные стулья, и им не потребовалось переговариваться, чтобы договориться о тактике, при которой Драко обездвижит их, пока Грейнджер будет отбиваться от встречных проклятий.
Или, может быть, когда они встали рядом друг с другом, отбиваясь от двух буфетов, обстреливающих их столовым серебром: его левая рука против её правой — они идеально охватывали всё пространство перед собой.
Возможно, именно тогда он машинально занес руку, не видя Грейнджер, но тем не менее поймав девушку, когда её отбросило на спину особо агрессивным пуфиком.
Возможно, он даже выстрелил Протего, отбив кусающуюся лампу, которая бросилась на неё из слепой зоны.
Неважно, когда это случилось, но в какой-то момент на Драко снизошло озарение всей жизни.
Ужасающее осознание.
Настолько шокирующее, что ему захотелось заполучить Маховик времени, чтобы избавиться от этого осознания.
Они с Грейнджер хорошо сработались. Очень хорошо. Они были, смело можно сказать,
идеально совместимыми напарниками.
Драко наконец решил выяснить, можно ли утопиться в стакане огненного виски.
