Эффект бабочки

      Термоядерная смесь из пота и свежей резины разъедала ткани носовой пазухи с такой силой, что привередливый к запахам Пчёлкин едва ли мог сдерживать рвотный позыв.       Сегодня четверо друзей приехали в спортивный клуб Орджоникидзевского района, в котором числилась главная точка Уралмашевцев, чтобы выдвинуть свое предложение о вступлении бригады в структуру их группировки. Они замерли в ожидании лидеров банды в самом эпицентре зала, окруженные простенькими тренажерами и накаченными молодыми шкафами, и не без удивления наблюдали за процессом их тренировки.       Юные борцы-рэкетиры с такой душой дубасили друг друга в спарринге и поднимали тяжелые веса, что Витя лишний раз опасался поднести руку к лицу, чтобы хотя бы на несколько драгоценных секунд заглушить ту вонь, которая стояла в спортивном зале. Потому он старательно пытался делать вид, будто каждую минуту чешет нос или с невероятной задумчивостью разглядывает плакаты о пользе спорта.       Ему не особо-то хотелось в первый же день становиться заменой боксерской груши, что висела в самом углу помещения. — Пацаны, ну, так что, мы договорились? — Белый обернулся на Космоса с Пчёлой. — Я проведу переговоры с главными сам? — Ой, не знаю, Саня, — Кос с серьезным лицом покачал головой. — Ты же никогда этого не делал, да и мы толком не знаем, че за кенты эти Цыгановы. Видишь, каких бойцов они воспитывают? Наш Теофила, по сравнению с ними, нервно курит в сторонке. — Я бы попросил, — в мнимой обиде отозвался Валера. — Я этих уральских чебуреков одним пальцем уложить могу! — Не ссы, Космосила, — Саша похлопал друга по плечу. — Я вас не подведу. — Нормально-нормально, — кивнул Витя. — Сане уже пора учиться азам переговоров, тем более, что до этого мы его как следует натаскали. На крайний случай мы будем на подхвате.       Еще с самого утра, когда солнце едва ли успело выглянуть из-за горизонта, Белов бесцеремонно ввалился в комнату к спящим Пчёлкину и Холмогорову с твердой просьбой самому презентовать их предложение лидерам Уралмашевских — братьям Григорию и Константину Цыгановым.       И если Космос слету был категорически против такой инициативы, обуславливая это нулевым опытом друга в подобных вещах, то Витя только поддержал Сашу в его начинаниях.       Несмотря на безобидную физиономию ботаника-девственника, Белый с детства имел открытые лидерские качества, которые влияли не только на его жизнь, но и на всю бригаду в целом. После того, как он принял решение ступить на криминальную дорожку вместе с лучшими друзьями, Саня кропотливо стал изучать все, что могло бы помочь им выйти на новый уровень развития в их нелегком деле. Поэтому Пчёла нисколько не сомневался в том, что Белов не только не провалит будущие переговоры, но и проведет их с присущим ему достоинством.       Но если говорить совсем начистоту, то, ко всему прочему, Саша всегда являлся примером и негласным авторитетом для Вити, из-за чего тот никогда не мог отказать другу в его просьбах.       Но в этом даже сам Пчёлкин вряд ли когда-нибудь признается. Ни себе, ни кому–либо другому. — Ладно, уговорили, — Космос беззлобно хмыкнул. — Только, Сань, давай без подставы, понял? — Обижаешь, — Белый развел руки в стороны. — Братья, мы же все делаем одно дело. Я все по красоте намучу, можете мне верить.       Но Пчёла понимал, к чему Кос вдруг поставил товарищу такое условие.       Сегодня глаза Белого блестели непривычным для него азартом, поблескивая при свете желтой лампы подозрительной интригой, улыбка граничила с хищным оскалом. Будто шестеренки в его голове придумали нечто такое, что могло либо вознести бригаду до самых небес, либо с позором опустить на такое дно, из которого друзья больше никогда не выберутся. — Это вы хотели поговорить с Цыгановыми?       Обернувшись на низкий, явно прокуренный, голос, Витя увидел перед собой рослого парня, на вид которому было не больше двадцати пяти лет. Черные кудри на его голове небрежно свисали по лбу тонкой челкой; прямой нос и прямоугольное лицо с острыми скулами характеризовали хозяина, как лидера с сильным характером; несколько пальцев обрамлены массивными перстнями. Темные глаза уже заранее встречали гостей неприкрытой скукой — будто бригадиры были далеко не первыми только за сегодняшний день, кто пытался вступить в ряды Уралмашевцев. — Приветствую, — Белов натянул на лицо свою самую обворожительную улыбку, какая только была в его арсенале. — Так точно, мы. — А так и не скажешь, что рэкетиры, — хмыкнул парень. — На вид будто депутаты какие.       Бригадиры в своем новом стиле действительно ощущались в спортивном клубе белыми воронами среди дворовых пацанов, что были одеты в простые майки-алкоголички и вытянутые спортивные штаны. — Ты тоже не далеко от нас ушел, — усмехнулся Пчёла в обращении к парню, одетому в черную рубашку, расстегнутую на три верхних пуговицы, и костюмные брюки без стрелок. — Идите за мной.       Молодой человек указал в сторону темного коридора и возглавил шествие четырех друзей по его направлению.       Витя еще раз мазнул взглядом по тренирующимся парням и последовал вслед за остальными. Он никогда не понимал эту жаркую любовь к спорту. Конечно, изредка он мог себе позволить несколько ленивых тренировок для поддержания физической формы, но чтобы так упахиваться в зале круглыми сутками, как в свое время это делал Фил, он вряд ли когда-нибудь бы смог.       Попросту не видел смысла.       Люди рано или поздно все равно умрут, так зачем тратить время на то, что в теории может еще и усугубить твое здоровье? Валера со своим диагнозом, какой ему поставили в Москве на медкомиссии, был тому подтверждением.       Помимо спорта жизнь дарит и другие, куда более привлекательные, вещи: качественный алкоголь, вечеринки, красивых девушек, в конце концов. С последними, к слову, можно было заниматься кардио не вылезая из постели. — Присаживайтесь, — парень завел бригадиров в небольшую комнатушку и сел перед ними за письменный стол. — Не офис бизнесменов, конечно, но для начала сгодится.       Помещение и в самом деле было далеко от представлений даже о мало-мальском подобии офиса. Оно скорее напоминало Пчёле подсобку физрука, какая существует в каждой школе. Подобные ассоциации подкреплялись и футбольным мячом, что бесхозно валялся в углу комнаты. — Цыгановы сегодня на выезде, поэтому вместо них с вами разговор буду вести я, — деловито начал кучерявый. — Меня зовут Леха Селезнев, для своих — просто Кабан. Являюсь правой рукой Гриши и Кости. — Почему Кабан, а не селезень? — Со смешком поинтересовался Космос, привыкший к тому, что в Москве все давали друг другу клички, основанные на фамилиях. — Потому что я терпеть не могу уток, — Леха смерил Холмогорова уничижительным взглядом и достал из своей пачки сигарету. — Это все, ради чего вы приехали?       Витя едва слышно хмыкнул.       Было видно, насколько Селезневу претили подобного рода шутки. Наверняка за свою еще непродолжительную жизнь он сполна наслушался этих банальных насмешек в адрес своей фамилии. — Давай для начала мы тоже представимся, — отозвался Саня. Он почти что вылезал из кожи вон, чтобы своим наигранным дружелюбием расположить Алексея. — Меня зовут Саша, а этих опричников — Витя, Валера и Космос. Мы приехали из Москвы и хотим предложить вам сотрудничество. — Почему Космос, а не Плутон? — Кабан мастерски отзеркалил вопрос Коса, наблюдая исподлобья за его вытянутой от негодования рожей. — Потому что имя у меня такое, — тут же насупился Холмогоров. — Греческое.       Детский сад, честное слово. — И какое предложение хотят выдвинуть нам москвичи? — Селезнев быстро потерял интерес к словесной перепалке с Космосом и перевел холодный взгляд на Белого. — Мы нашим небольшим составом хотим вступить к вам в движение, — с энтузиазмом начал Саня. — В Москве у нас уже был хороший опыт — крышевали почти целый рынок, весомая доля для общака также имеется. — А чем вам родная столица не угодила, что вы решили реализовывать свой хороший опыт на Урале?       Кабан разглядывал бригадиров с недоверительным прищуром, точно сканер, который пытался найти в них подвох.       Его вопрос был вполне резонным, ведь это действительно выглядело странно: четверо приезжих москвичей, имеющих немалую долю на крупном рынке столицы, вдруг приезжают в Свердловск и просятся в местную молодую банду. Потому Пчёлкин в полной мере даже не злился. Только вот расслабленная, почти похуистическая, поза Лехи, его скучающий вид и сарказм, с которым он обращался к гостям, бесили до дрожи в пальцах, отчего Витя крепче схватился за подлокотник кресла и кашлянул. — У нас были на то свои причины, — ощерился до невозможности серьезный Валера. — Но это никак на суть дела не влияет. — Проблемы с законом? — Леха довольно осклабился.       Судя по помрачневшим в одночасье физиономиям всей четверки, кажется, он сумел найти ту самую подковырку в их биографиях, которая откровенно не могла не радовать. — Мы на допросе находимся? — Пчёла изогнул одну бровь, ответно испепеляя Селезнева исподлобья льдинами своих глаз. — Почему я должен принимать вас в наше движение? То, что имеется сомнительный опыт, — не весомый аргумент вашей возможной эффективности. Может, вы сбежали из Москвы, потому что нахеровертили таких дел, что проще было исчезнуть, пока плохие дяди с автоматами не пустили вас на пушечное мясо. Пардон, пацаны, но пока в вашем предложении я не вижу изюма.       Изюма он, блять, не видит.       Да Витя этому парнокопытному готов целую фуру гребаных сухофруктов привезти и заживо в них похоронить, чтобы шары свои раскрыл. — А я еще и не озвучил наше предложение, — Белов натянул такую дьявольскую улыбку, что даже у Пчёлкина от нее едва ли волосы не встали дыбом. — Как я уже сказал, у нас имеется внушительный рэкетирский опыт, благодаря которому мы сможем помочь вашей группировке выйти за пределы одного района и расширить круг влияния. — Это каким же образом? — Кажется, Сане удалось заинтриговать Селезнева.       Но и не только его — бригадиры выпрямились и навострили слух вместе с Кабаном, поскольку теперь этот самый «изюм» с трудом видели и они сами.       Что, черт возьми, затеял Белый? — Как насчет доли в Центральном районе? — Предлагаешь отжать территорию у Вагина? — Леха ядовито усмехнулся и покачал головой. — Смело, самонадеянно и глупо — мы еще не обросли таким авторитетом, какой есть у Центровых, поэтому можем быстро проиграть.       Брови Вити готовы были взлететь в стратосферу прямо на его горящей заднице от такого амбициозного предложения Саши.       Это было даже не глупо. Это выглядело настолько абсурдно, что было сродни верной гибели, ведь стоит бригадирам только чихнуть в сторону Центрального района — шестерки Олега Вагина тут же раздавят весь Уралмаш, подобно назойливым букашкам.       Пчёлкин хмуро переглянулся с Холмогоровым, которому точно так же совершенно не прельщало неожиданное заявление Белова, о котором он, блять, отчего-то не удосужился предупредить друзей сегодняшним утром. — У нас сохранились свои каналы связи в Москве, — не без пафоса парировал Саня, по-хозяйски развалившись на стуле перед Кабаном, — которые, в случае чего, смогут помочь. Я уверен, что наш опыт и связи в сотрудничестве с вами плодотворно повлияют на общее дело и развитие. — Саня, че ты…       Витя в оскале дернулся в сторону Белого, чтобы пресечь поток его вранья, но тот только резко махнул рукой, тем самым затыкая товарищу рот.       Теперь Пчёла не злился, нет. Он был в полнейшем бешенстве, и не из-за какой-то свиньи, что сидела перед ним с довольной мордой, а из-за своего лучшего, мать вашу, друга, который откровенно блефовал перед представителем Уралмашевской группировки.       Какие к черту московские связи? Какой опыт?!       Или одну стрелу с Люберецкими, которая случилась у Саши на почве измены Елисеевой, он решил приравнять к успешной дележке территории всей бригады? — Ну, так что, смогли мы заинтересовать тебя своим предложением? — Белов достал из своего кожаного плаща пачку сигарет. — Вполне, — хмыкнул Кабан. — Если сможете забрать хотя бы малую часть у Вагина — Цыгановы будут носить вас на руках. — Тогда по рукам. — Добро пожаловать в ОПГ Уралмаш, парни.       Саня протянул растопыренную руку Лехе для рукопожатия, а кивком головы подал знак Филатову, чтобы тот отдал советнику лидеров Уралмашевских долю в общак их общей с этой минуты группировки.       И все было бы прекрасно: новые свердловские связи, движение, пусть и молодое, но амбициозное, скорая прибыль от дела, даже осеннее солнце сегодня особенно ярко светило, если бы не… — Белый, ты совсем умом тронулся?! — Витя злобно рыкнул, когда друзья вышли за пределы спортивного клуба. — Че за херню ты наплел Кабану?       Он дернулся на товарища с такой агрессией, что Валере пришлось схватить его за плечи, чтобы остановить от возможного нападения. Ноздри Пчёлкина раздувались, глаза наливались свинцом, из-за чего со стороны он больше напоминал разъяренного быка, перед которым размахивали красной тряпкой. — Пчёла, успокойся! — Буркнул Филатов. — В натуре, Сань, ты какую-то дичь прогнал, — ощерился Космос, закуривая сигарету. — Какие, нахрен, связи в Москве? Мы ж все концы с Бирюлевскими после убийства Мухи сразу обрубили. — Хер с ними, со связями, — не унимался орущий Витя. — Ты нахуя Уралмашевцам войну предложил с Центровыми развязывать? Ты вообще не понимаешь нихера, какие у этого могут быть последствия? Вагин в лепешку нас раскатает и не заметит, и куда нам после этого еще сбегать? В Сибирь или, может, сразу на Дальний Восток?! — Пчёлкин, не галди, — Белов лыбился так широко, что улыбка могла разорвать его довольную рожу. — Еще скажи, что я не прав был, когда сказал, что мы опытные рэкетиры. Мы же бригада, вашу мать, че мы, с гонорейным насильником вчетвером не справимся? Расслабь уже булки и успокойся. Папа за свой базар отвечает, поэтому можешь мне верить. — Слышь, папаша херов, — Пчёлкин почти вплотную подошел к товарищу, с высоты своего роста рассматривая бегающими в гневе глазами его умиротворенное лицо. — Твое эго так сильно задел отказ Вагина, что ты нашими руками отомстить ему решил? — Вы с Косом хотели развития — я вам его предоставил. В чем гон, я понять не могу? — Да пошел ты со своим развитием!       Витя резко повернулся к Сане спиной и размашистым шагом направился прочь, чтобы не усугубить нарастающий конфликт.       Его сердце клокотало в бешенстве, голова разрывалась от боли, руки так и чесались разбить Белому его физиономию. И на кой хер Пчёла вообще дал ему слово в сегодняшних переговорах? Надо было с самого начала прислушаться к опасениям Космоса и вести диалог с Селезневым самому, как и планировалось. Видел же, каким нездоровым блеском горели глаза Саши с самого утра, но нет, ему обязательно нужно было услужить перед другом детства и дать тому возможность проявить себя.       А он и проявил, ничего не скажешь!       Распустил свои перышки перед старшаками, как петух, и выебнулся перед ними заслугами, которые сам даже не заработал.       К черту Вите такое развитие не сдалось, которое строилось на чужих костях.       Но обратной дороги ни у него, ни у остальных бригадиров больше не было. Теперь им придется изо всех сил извернуться так, чтобы не подвести Цыгановых в своих самоубийственных обещаниях, что с легкой руки наплел Белов, и с божьей помощью отжать хотя бы мизерную долю территории Центровых.       Ох, и прольется же чья-то кровь в скором будущем. Пчёлкин был в этом категорически убежден. — Жучара, меня подожди! — За спиной Витя услышал голос Космоса. — Да остановись ты уже, навозник херов! — Ну? — Он в ожидании замер и с неприкрытым недовольством зыркнул на запыхавшегося перед собой друга. — Че надо? — Шоколада, блять, — Холмогоров ощерился. — Ты че на меня-то сейчас собак спускаешь, цербер недоделанный? Я, между прочим, с самого начала был против, чтобы Белый сам проводил переговоры. Это же вы, два брата-акробата, разнылись, что ему пора учиться. Тьфу!       Пчёла поджал губы, дабы не вылить на Космоса ту непристойную брань, что вертелась у него на кончике языка. Он и без чьего-либо напоминания знал, что от души оплошал, так зачем теперь мусолить его ошибки? Витя смерил товарища красноречивым взглядом исподлобья, давая ему понять, что продолжать бесполезный треп он не намерен. — Я че хотел-то… — Холмогоров заметно стушевался, когда осознал, что терпение Пчёлкина было на исходе. — Ты когда к Машке на ковер поедешь? — Блять, Кос, — Витя раздраженно вздохнул. — Давай не сегодня, а? Я пока не настроен корчить из себя примерного студента.       На протяжении целой недели Космос назойливо капал Пчёлкину на мозги, чтобы тот как можно скорее метнулся кабанчиком в Токарёва для обеления репутации бригады в глазах Терентьевой. Это чертово нытье так сильно заколебало Витю, что теперь доярка натурально стояла у него поперек горла — при всех своих нежнейших чувствах Пчёла даже близко не мог видеть Марусю в ближайшее время, особенно сейчас, на фоне разлада четверки.       Взвинченный до самых кончиков ногтей, Витя мало что мог сделать, чтобы помочь Холмогорову помириться с Машей. Наоборот, в таком состоянии он с легкостью мог запороть свою миссию и усугубить ситуацию. Но сапфировые глаза, что смотрели на Пчёлкина с разочарованием и откровенной тоской, постепенно разламывали корку льда на его сердце.       Твою же мать. — Не смотри ты на меня так, чудище космическое, — Витя зажал зубами сигарету, чтобы заглушить никотином тот накал, что бурлил в его венах. — Пчеловод, вот если бы у тебя были проблемы с телкой, я бы не задумываясь тебе помог, — обиженно буркнул Космос. — А ты тут выкаблучиваешься стоишь. Так сложно, что ли? — У меня не бывает проблем с телками. — Конечно. Нет телок — нет проблем.       Пчёла наградил друга испепеляющим взглядом, но ничего не ответил.       Полный обиды, Холмогоров решил сыграть на самом больном — эго Вити. Некогда главный ловелас всей бригады, теперь он оставался единственным, у кого не было даже наметок на какие-либо отношения. Даже единоразовые.       Белов вел любовную переписку с Суриковой, Филатов намыливался на свиданку с официанткой из столовой, а Космос так и вовсе шагнул дальше всех из друзей — успел впервые поссориться со своей возлюбленной. — Прости, брат, — Кос виновато склонил голову. — Ляпнул, не подумав. Будет еще на твоей улице свадьба, жопу свою на район ставлю, ну. — Ты лучше в эту жопу сам иди, понял? — Пчёлкин хохотнул, выпуская кольца дыма из открытого рта. — Мне ваши свадьбы нахер не сдались. Я всю жизнь холостяком планирую оставаться, чтобы вот таких проблем, как у тебя сейчас, не было. — Это, конечно, дело твое, — хмыкнул Холмогоров. — Но я целибат вместе с тобой принимать не собираюсь. Так что, поможешь? — Ты серьезно на доярке своей жениться собрался? — Может, когда-нибудь, но Машка мне реально нравится, и упускать ее из-за твоей тупости я не собираюсь. — Ты же мертвого заебешь, чудовище.       Вите ничего не оставалось, кроме как выполнить просьбу лучшего друга.       Было видно, пусть и не без откровенного удивления, что намерения Космоса по отношению к Марусе в самом деле были серьезными, и та тоска, которую он испытывал без общения с дояркой, была вполне искренней. Пчёла и сам чувствовал легкое угрызение совести за то, что спугнул бедную Терентьеву своей игрой в казаков-разбойников, потому вопреки своему поганому настроению он-таки запрыгнул на ближайшую электричку и отправился в Токарёва для явки с повинной.       И пусть Маша была против насилия в любом его проявлении, но под зеленым плащом у Вити все же хранилась кобура с заряженным пистолетом. Он не знал, с каким радушием после произошедшего инцидента его мог встретить Филимонов, попадись Пчёлкин случайно ему на глаза, поэтому для перестраховки решил не оставлять огнестрел дома.       Начищенные до блеска туфли утопали в грязевой жиже сельской дороги, отчего Витя закипал с каждым пройденным шагом все сильнее. Он брезгливо смахивал крупные ошметки с мысков и почти молился, чтобы Маруся оказалась в это время дома. Иначе Пчёла с психу рискует оставить всю обойму своего пистолета в ближайшем столбе, и тогда ему будет уже откровенно насрать на тонкие струны души доярки.       Двор дома Стрельниковых был полон кудахтающих куриц, в окружении которых стоял младший брат Маши — Володя. Он со всей серьезностью наблюдал за домашними птицами и выманивал их из сарая сыплющемся из ладошек зерном.       Витя облокотился о деревянный забор, что разделял его с пацаном, и выждал несколько секунд перед тем, как начать с ним диалог. — Цыпа-цыпа-цыпа! Идите сюда! Да куда вы пошли, дуры?! — Здарова, малой, — Пчёлкин вскинул уголки губ в усталой улыбке. — Маша дома?       Вова нахмурился, когда увидел перед собой незваного гостя, и награждать его своим ответным приветствием не торопился. Было видно, что малец едва ли узнавал Витю в его новом деловом облике. — Не признал меня, что ли? Я — Пчёла, друг твоей сестры. Можешь ее позвать? — Маняша! К тебе какой-то жук-депутат приехал!       Младший Терентьев сорвался со своего места, тут же забыв о своих пернатых подопечных, и с криками убежал в сторону бани, где, вероятнее всего, находилась Маша.       Жук-депутат.       Пчёлкин усмехнулся своему новому статусу. Если к жуку он худо-бедно успел привыкнуть за столько лет издевок от лучших друзей, то депутат — было что-то из ряда вон новое для него. Привыкший к распиздяйским нарядам, кепкам и вечно лохматым волосам, Витя никогда не допускал и мысли, что когда-нибудь будет выглядеть так, как настоящий молодой бизнесмен.       И если первые несколько дней он еще чувствовал себя некомфортно в брюках и рубашке, то сейчас уже вряд ли бы променял их на свою старую одежду. Было глупо отрицать, что солидность без пяти минут двадцатилетнему Пчёле была чертовски к лицу.       Хотя бы за эту инициативу Белова можно было не хаять. — Витя, что ты здесь делаешь?       Из мысленного чествования собственной персоны Витю вывел мелодичный голосок Маши.       Она стояла перед ним за забором в огромной фуфайке и галошах, и с осуждением смотрела на задумчивого Пчёлкина, что при появлении доярки неосознанно встрепенулся. Он едва ли не грохнулся в лужу перед собой — так резко Терентьева застала его врасплох своим появлением. — Привет, Маруся, — Витя спрятал руки в карманы плаща, чтобы не выдать своего взявшегося из ниоткуда волнения. — Поговорить с тобой приехал. — А если я не хочу с тобой разговаривать? — Маша сморщила носик. — Будешь угрожать мне пистолетом? — Вот как раз об этом нам и нужно поговорить.       Пчёла старался изо всех сил, чтобы его интонация звучала не только мягко, но и ласково, будто Терентьева — распустившийся девственный одуванчик, и любое, даже незначительное, дуновение ветра может оборвать все ее многочисленные волосистые семянки. Честное слово, Вите можно было уже при жизни поставить памятник за ту выдержку, что вдруг на втором дыхании открылась в нем в обращении к Марусе.       Космос за такие старания точно будет должен ему не один ящик пива. — Я не буду с тобой разговаривать, пока ты не уберешь пистолет на безопасное от меня расстояние, — Терентьева в протесте скрестила руки на груди. — С чего ты взяла, что я приехал сюда с ним? — Пчёлкин усмехнулся, облокотившись локтями о забор. — Я на одни и те же грабли дважды не наступаю. — Витя, не разочаровывай меня своим враньем еще больше. Я знаю, что ты приехал с ним.       Вот же упрямая зараза!       Витя поджал губы и на несколько секунд задержал взгляд на Маше — ее лицо было настоящим олицетворением слова «серьезность». И пусть в девичьих глазах бегущей строкой прослеживалось то самое разочарование, о котором она упомянула, Пчёла все равно на мгновение умудрился застрять в их блеске, как муха в паутине. Его льдины в радужках безжалостно тонули и таяли в глазах, что цветом напоминали топленый горячий шоколад, который Витя любил с юных лет.       Не находя в себе силы больше сопротивляться и юлить под натиском девичьего взгляда, он проигрышно скинул с себя плащ, открывая тем самым Марусе вид на бежевую кобуру с пистолетом, наскоро снял ее, а после показательно откинул на скамейку, что стояла рядом с ним. — Больше никогда не обманывай меня, — произнесла Терентьева, печально переводя взор с кобуры на Пчёлу. — Пожалуйста. — Прости, — хрипло отозвался Витя. — За вранье прости и за ту ситуацию с Филимоновым. Я не должен был стрелять в него. — Мне нужно вас бояться?       Вопрос Маши заставил Пчёлкина почувствовать, как его сердце начало разрываться на лоскуты от той грусти, какую он расслышал в ее голосе. Только сейчас до него дошло, насколько же сильно он облажался перед Терентьевой своим необдуманным поступком, из-за чего Вите захотелось с разбега убиться головой о ближайший фонарный столб.       Он стоял напротив Маруси, одетый в одну тонкую рубашку, и с неприкрытой тоской молча смотрел на нее. Октябрьский ветер развевал его волосы и забирался под ткань одежды, но стыд, который Пчёла испытывал в эту секунду, не только не давал замерзнуть, но и определенно точно испепелял его дотла. — Я никогда не наврежу тебе, — Витя запнулся, совершенно забыв о Холмогорове, потому через мгновение не без раздражения поправил самого себя. — Мы никогда не навредим тебе: ни Космос, ни я, ни кто-либо еще из пацанов. — Откуда у тебя пистолет? — Маша поежилась от холода и обняла себя за плечи обеими руками. — Ты связан с криминалом? — Нет, — Пчёлкин нервно хохотнул. — Как обычный студент может быть связан с криминалом? Я ношу его с собой для собственной безопасности, только и всего. Ты же сама понимаешь, какое сейчас время… Мало ли, какой клоун может с ножом наброситься.       Язык Вити закручивался в тугую спираль вранья с такой силой, что начало откровенно подташнивать.       Минуту назад он обещал больше никогда не обманывать Терентьеву и быть с ней самым честным человеком на земле, и тут же вешал ей на уши новую порцию пиздежа. Грязь, в которой были испачканы его новые туфли, ни шла ни в какое сравнение с той гнилью, какую Пчёла испытывал у себя внутри. Хотелось провалиться сквозь землю и больше никогда оттуда не возвращаться.       Но по-другому Витя уже не мог — слишком глубоко бригадиры зарыли самих себя во лжи о законопослушных студентах экономического факультета. — Женька не клоун, — в обиде нахмурилась Маша. — А кто он? — Пчёлкин вновь склонился над забором и одарил Терентьеву своей улыбкой. — Женя — хороший парень, просто свернул не туда, но он работает над собой, чтобы стать лучше. И я верю, что у него все получится. — Марусь, это одноклеточное вам с Танюхой проходу не дает и на каждом углу оскорбляет, а ты его защищаешь. Веришь нет, но я тебя сейчас нисколько не понимаю.       Витя с прищуром глянул на Терентьеву, что в одночасье покраснела и опустила взгляд себе под ноги.       Он и в самом деле не понимал, как такого охламона, как Филимонов, можно было в здравом уме оправдывать по собственной воле. Только за один месяц Женька смог конкретно засесть в печенке у Пчёлы своими выходками, а ведь Маша знала его гораздо дольше. Или у нее уже выработался иммунитет за столько лет знакомства с ним? — Тили-тили тесто, жених и невеста! — Володя, что все это время подслушивал разговор двух товарищей, выпрыгнул из-за дровника и нараспев принялся подшучивать над своей старшей сестрой. — Маняша скоро выйдет замуж за Женьку и станет Филимоновой!       Вова вприпрыжку скакал вокруг Маши и с полными восторгом глазами оглядывался на Витю, который в этот момент впервые за всю свою недолгую жизнь потерял дар речи — ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать услышанное.       Отчего-то Пчёлкин почувствовал вдруг острый укол ревности между ребер, из-за чего он нахмурился и сомкнул челюсти так, что заходили желваки. Будто только что из его сердца безжалостно выдрали самый главный кусок в виде Терентьевой, — его подруги! — которая скоро станет, блять, Филимоновой.       Каково же будет влюбленному Космосу, когда он обо всем узнает? — Вот как, — Витя едко усмехнулся. — И когда планируется сие торжество? Мы с пацанами приглашены на свадьбу? — Никакой свадьбы не будет, — Маша спохватилась успокоить чересчур активного Володю, прикрывая тому рот ладошкой, и виновато посмотрела на Пчёлу. — Мы с Женькой раньше встречались, и все пророчили нам свадьбу, но после того, как он стал воровать, — расстались. Это было год назад.       Теперь Витя понимал, почему Филимонов всюду встревал между бригадирами и Марусей.       Своим беспардонным поведением Женя пытался оградить свою бывшую девушку от чужаков, наверняка в глубине души надеясь, что когда-нибудь они снова будут вместе. И пусть у парочки больше не было никаких отношений, Пчёлкин в упор не понимал, как Маша умудрилась даже посмотреть в сторону этого тупого гопника, ведь они были абсолютно из разных Вселенных.       Терентьева — нежный и ранимый цветок, который хотелось ограждать от всего, что могло бы навредить ей. Даже сейчас, когда она стояла, запахнувшись в старую фуфайку, и пряталась от промозглого ветра, Витя готов был накрыть ее плечи своим плащом и закрепить укрытие объятиями, лишь бы ее худенькое тело не дрожало от холода. — Ты приехал, чтобы искупить свою вину, говоришь? — Маруся поспешила сменить не самую для обоих собеседников приятную тему и интригующе улыбнулась Пчёле. — Есть у меня одна идея, как ты можешь исправиться за свой проступок. — Готов сделать все, что угодно.       И Витя нисколько не кривил душой.       Он и в самом деле готов был сделать для доярки многое, лишь бы она снова дарила ему свою улыбку, доверяла и ласкала слух заразительным смехом. Только вот Пчёлкин не учел один небольшой нюанс…       Скрывшись на минуту за дровником, Маша вышла к нему с огромным топором, который она, в силу своих физических способностей, крепко держала за деревянную рукоятку обеими руками. Терентьева, напоминая неопытного маньяка-убийцу, с ухмылкой надвигалась на Витю, что в этот момент готов был пятиться назад до самого Свердловска.       У Пчёлы было много девушек, и все они чем-то, да отличались друг от друга: длинноволосые, коротко стриженные, высокие и низкие, брюнетки и рыжие, но еще никогда в его жизни не было доярок с гребаным топором в руках. — Хочешь отсечь мне голову? — Витя беззлобно хмыкнул, наблюдая за тем, как Маша с усердием замахивается холодным оружием и вставляет его лезвие в толстый чурбак перед собой. — Не высока ли цена за одну оплошность? — Типун тебе, Витя, — Терентьева звонко засмеялась. — Будешь колоть дрова, а Вова тебе в этом поможет, пока я готовлю обед.       Морщинки-лучики от девичьей улыбки так симпатично проявлялись в уголках ее глаз, что Пчёлкин не мог сдержать ответный смешок.       Наконец, Маша больше не смотрела на него исподлобья грозным волчонком, наоборот, награждала Витю таким чистым и озорным взглядом, что ему самому уже не терпелось ухватиться за этот чертов топор, чтобы наколоть столько дров, на сколько хватит сил, пусть даже прежде он никогда этого не делал. — Ну, что, мужик, — Пчёла потрепал стоящего рядом Володю по волосам, — план у нас с тобой такой: я буду колоть дрова, а ты уносить их в дровник, договор? — Договор, — Вова с энтузиазмом кивнул.       Витя проводил удаляющуюся в сторону дома Терентьеву нежным взглядом, засучил рукава своей голубой рубашки и в задумчивости почесал затылок, стоя над душой у груды пней и не имея ни малейшего представления о том, что с ними делать.       А ведь это Космос должен сейчас пыжиться здесь, на его месте, чтобы всеми силами расположить к себе ненаглядную доярку.       Но сегодня у Пчёлкина, видимо, день был такой, когда ему приходится делать все, что потребуется, не имея веса собственного голоса и права выбора. Потому он поставил на широкий чурбак первое полено, осмотрел его на наличие трещин и, замахнувшись топором над головой, рассек его на две половины.       Несмотря на то, что колка дров была утомительным и пыльным занятием, она оказалась ко всему прочему еще и успокаивающим мероприятием. От души раскалывая поленья один за другим, Витя чувствовал, как с прилагаемыми усилиями наружу выходит и его пережитая за прошедший день злость после переговоров с Уралмашевцами.       Будто во время медитации, Пчёла кромсал дерево так рьяно, что через полчаса уже едва ли мог твердо стоять на ногах, потому, откинув последний брусок в сторону, он на тяжелом выдохе уселся на чурбак и закурил сигарету. Володя, что вернулся из дровника, подсел на бревно рядом с ним. — Пыльная у нас с тобой выдалась работенка, а, — усмехнулся Витя, делая глубокую затяжку. — Устал, малой? — Нет, — гордо отозвался Вова. — Мы с папой можем хоть целый день дрова колоть! — Молодцы какие.       Пчёлкин в уважении похлопал парнишку по плечу грязной рукой. Вся его одежда, которую он с утра с усердием нагладил, — кроме лежащего на скамейке плаща — теперь была помята и испачкана пылью, туфли утопали в щепках, ладони свербили свежими мозолями.       Наверняка, ко всему прочему, завтра у Вити будет с непривычки изнывать в боли тело после такой физической нагрузки. — Давно ты куришь? — Володя воровато зыркнул на раскрытую пачку «Самца», что лежала на траве. — Ты еще тогда не родился, когда я впервые закурил, — хохотнул он, подмечая, с каким интересом малец косился на сигарету меж его пальцев. — Хочешь попробовать? — Маруся ругаться будет, — Вова в обиде выпятил нижнюю губу. — А мы ей не скажем.       Полный ребяческого азарта, точно малолетний пацан, Пчёла заговорщически сощурился и протянул младшему Терентьеву тлеющую сигарету. Володя смотрел на нее с опаской, рассматривая каждый миллиметр фильтра, будто взвешивал все «за» и «против», после чего несмело поднес к губам. — Теперь резко вдыхай и кричи «Мама смотрит!». — Это еще что за выходки?!       Злой голосок Маши, прозвучавший за спиной, напугал не только Вову, что уже затянулся первой в своей жизни сигаретой, но и Витю, который тут же подскочил на ноги и с широкой улыбкой встречал несущуюся на всех порах в его сторону доярку. — Мама смотрит! — Володя скукожился, громко закашлял и принялся бить себя по груди свободной ладошкой. — Как горько! — Вовка, тут не мама смотрит, а сестра твоя мне сейчас голову открутит, — Пчёлкин задорно хохотал и пытался отбежать от Маруси на безопасное расстояние, прячась от нее за грудой дров. — Нас рассекретили! Малой, беги! — Пчёлкин, ты совсем с ума сошел? — Маша замахнулась кухонным полотенцем, с которым она выбежала из дома, и ударила им Витю по голове. — Ты чему ребенка учишь?! — Да какой же он ребенок, Марусь? В Вовкином возрасте я уже пиво за гаражами хлестал и девчонок кадрил. — Дурак!       Пчёла заливисто смеялся, пытаясь увернуться от жестокого избиения тряпкой, после чего в нужный момент обхватил девичье запястье одной рукой и потянул Терентьеву на себя. Он крепко обхватил ее за плечи и прижал к груди в объятии, тем самым блокируя попытки Маши окончательно добить его.       Аромат топленого молока и меда тут же врезался в ноздри Вити, отчего он в удовольствии прикрыл глаза. Озорные кудри щекотали кожу, а пыхтение доярки так сильно забавляли, что Пчёлкин еще шире улыбнулся и губами приблизился к ее уху. — Ну, все, не ругайся, — успокаивающе шептал он, опуская одну ладонь на осиную талию Маши. — Мы больше так не будем, правда, Вовка? — Маняша, не злись на Витю, — вступился за бригадира Володя, что стоял чуть поодаль от обнимающейся пары. — Я сам попросил у него сигарету, поэтому на меня кричи, а не на него.       Витя заговорщически подмигнул парнишке, самоотверженно принявшего весь удар сестринского гнева на себя. Все-таки, у Маши растет настоящий мужик, которым в будущем ее семья сможет гордиться. — А с тобой мы поговорим потом, курильщик, — сурово отозвалась Терентьева. — Иди пока на стол накрывай, скоро родители с работы вернутся. — Только ты не ругайся на Пчёлу, ладно? Я, когда вырасту, на него хочу быть похожим. Он классный! — Бегом домой!       Пчёлкин бархатно засмеялся, провожая юнца взглядом, после чего перевел свое внимание на возмущенную Машу. Он был так близко к ее кукольному личику, что мог разглядеть едва заметное созвездие бледных веснушек на щеках, от которых желудок тут же сладко скрутило. Витя аккуратно заправил за девичье ушко кудрявую прядь волос и тепло улыбнулся в ответ на ее хмурое выражение лица.       Даже недовольная Маруся была слишком прекрасна для этого мира. — Не дуйся, — теплая рука Пчёлы остановилась на ее подбородке, заставляя Терентьеву тем самым поднять на него свой взгляд. — Никакой же катастрофы не произошло. Пусть лучше Вова при тебе сиги попробует, чем будет прятаться по подворотням хер пойми с кем. — Ты меня до белой горячки доведешь, Витя! — Маруся обреченно вздохнула, но уже через секунду все же подарила ему свою усталую улыбку. — Больше не учи ребенка плохому, договорились? Видишь же, как он к тебе тянется. — Даже он разглядел, какой я на самом деле классный, — нарочито помпезно процитировал парнишку Витя.       Он и сам не понял, звучали ли его слова с намеком в адрес доярки, или же просто выпалил это ради красного словца. Тем не менее, Терентьева под его пристальным взглядом заметно покраснела. — Еще бы с девушками научился разговаривать, — Маша аккуратно отстранилась от Пчёлкина и отошла от него на несколько шагов. — Цены бы тебе, Витенька, тогда не было. — О чем ты? Когда я тебя обижал? — Витя нахмурился, чувствуя в одночасье тоскливую пустоту без Терентьевой в своих объятиях. — Меня не обижал, а вот Таню… Как тебе не стыдно было ей такое говорить?       Пчёла тяжело вздохнул и поджал губы.       От прежней легкости и веселья больше не осталось следа, и об этом ему ясно давал понять девичий взгляд, что смотрел на Витю с укором и проблеском разочарования. Да что ж такое? Все не так было у этой доярки, что бы он ни сделал.       А Соколова — дура!       Вот, что Пчёлкин мог ответить на новую предъяву Терентьевой. Разболтала подруге то, что не следовало, а упомянуть о своей легкомысленности отчего-то забыла. — Я просто дал ей понять, что нам с ней не по пути, — сухо отозвался Витя. — С девушками нельзя так обращаться, — строго отрезала Маша. — Ты же по-настоящему понравился Тане, а своими словами ты оскорбил ее и очень обидел. — И что ты предлагаешь мне делать? — Пчёла начал закипать. — Тебе надо извиниться перед ней, Витя. Ты же не знаешь, как она плакала после этого!       Да лучше бы Соколова захлебнулась и утонула в собственных слезах, честное слово!       У Вити не находилось больше никакого терпения, чтобы и дальше участвовать в этой деревенской Санта-Барбаре. За прошедший месяц он по горло насытился тем дерьмом, в которое он окунулся по инициативе Холмогорова, и теперь больше всего на свете Пчёлкину хотелось плюнуть на доярку и ее дражайшую подругу и, уйдя в закат, напиться до беспамятства.       Но, вместо того, чтобы орать и причитать на жизнь, в которой Витя оказался всюду крайний, он только глубоко вздохнул и достал из кармана пачку сигарет. Никотин всегда помогал ему справляться с трудностями, особенно, эмоциональными, потому, прежде чем ответить на просьбу Маши, он в гробовом молчании выждал около двадцати секунд, дабы восстановить душевное равновесие. — Через неделю у меня день рождения — приезжайте с Соколовой в город, там я и извинюсь перед ней. — Правда? — Терентьева с надеждой взглянула на Витю и широко улыбнулась, тем самым окончательно обезоружив его. — Спасибо!       Вот и как ему теперь нужно было в полной мере на нее злиться?       Девичья улыбка действовала на Пчёлу лучше всякого успокоительного и, кажется, Маруся об этом тоже догадалась. Она широко расставила руки в стороны и вновь впорхнула в его объятия, прижимаясь к мужской груди несмотря на въедающийся в ноздри ненавистный ею запах сигареты.       Витя тут же выбросил окурок в сторону и обеими руками обхватил Машу за плечи, утыкаясь подбородком ей в макушку. Ему вновь стало хорошо и уютно, чувствуя рядом с собой миниатюрное тело подруги. — А сколько тебе исполняется, если не секрет? — Терентьева подняла свои бездонные глаза на Пчёлкина. — Двадцать лет, — гордо объявил он. — Юбилей! — Взрослый совсем будешь, — засмеялась Маруся и потрепала Витю по его лохматым волосам. — Мы обязательно приедем, чтобы поздравить тебя. — Космос будет рад тебе, — с ноткой грусти отозвался Пчёла, случайно вспомнив о своем лучшем друге, ради которого он, вообще-то, и приехал сегодня в Токарёва. — А причем тут Космос, если это твой день рождения?       Терентьева, не выбираясь из объятий, чуть отстранилась и с непониманием глянула на Витю, который, кажется, только что взболтнул лишнего. Будто он раскрыл чужой секрет, о котором никто не должен был знать.       Но Пчёлкин уже с лихвой за сегодняшний день заврался перед дояркой, потому юлить более не планировал: — Ну, он же будет на празднике, а ты ему нравишься, — пожал плечами он, будто его откровение все это время лежало на поверхности для всей деревни. — Поэтому и будет рад. — В каком смысле «нравлюсь»? — Витя почувствовал, как Маша после его слов заметно напряглась в его руках. — В каком еще может быть смысле симпатия между мальчиком и девочкой? Первая любовь, пестики и тычинки, все дела. А что тебя так удивляет? — Просто Космос мне не нравится, — Терентьева нахмурилась и тут же поспешила дополнить свой ответ менее категоричным пояснением. — То есть, он мне, конечно, нравится, но только как друг. Я не рассматриваю его, как своего потенциального молодого человека. — Вот как…       А вот теперь Пчёла в самом деле попал впросак.       Мало того, что он только что раскрыл секрет своего лучшего друга, так еще и, ко всему прочему, не по собственной воле узнал, что его чувства были абсолютно не взаимны с предметом своего воздыхания.       Чертова деревня Токарёва. Когда же это место перестанет дарить Вите сплошные проблемы?