Уилтшир, Англия, Малфой-мэнор, 7 Декабря, 2001 год, 3 недели спустя.
Soundtrack: Cumberland Gap — David Rawlings
«Министр, убивший министра — каннибализм в мире высоких должностей, без плоти, но воплоти. Накануне, благоволивший своим расположением, наш новый, высокоуважаемый министр магической Британии, дал развёрнутое интервью о событиях прошедшего года. Нас дурили, дамы и господа! Мы вверили свой спокойный сон, волшебнику, ищущему Тёмных знаний, чудовищной ценой завладевая проклятыми артефактами. Бывший министр магии, Орест Пиритс, был признан виновным в организации подпольной террористической организации, состоящей из бывших приспешников Того-Кого-Мы-Не-Называем, наёмников и лояльных пособников, в лице которых, был один из важнейших людей Министерства магии, Никон Медоуз, бывший начальник Штаб-квартиры мракоборцев. С его помощью, бывший министр, мистер Пиритс, заметал следы своей незаконной деятельности обкрадывая Министерство и давая ложные направления для расследований. На данный момент, бывший сотрудник Управления, перенеся несчастный случай, находится в закрытом крыле больницы Святого Мунго на постоянной основе. Ныне, Штаб-квартира мракоборцев провела самое полномасштабное расследование со времён второй магической войны…» «...Министерство магии прогнило! Проводя реформы и перестройки новым министром, под его жёстким руководством и патронажем, в структуре Министерства магии, были выявлены пособники, выказывавшие лояльность террористам. Среди них оказался, ранее, многоуважаемый сотрудник Трансгрессионного испытательного центра, Уилки Двукрест. Мужчина вёл свою, подпольную деятельность, войдя в доверие, к закрытому для посторонних, Отделу тайн. Откуда, к слову говоря, из наших скрытых источников стало известно, периодически пропадали вещицы Тёмных искусств. На данный момент, практически все украденные опасные артефакты, возвращены под надзор и контроль Отдела тайн. Его бывший глава, мистер Гойд, был временно отстранён от должности. В отношении мужчины проводится следственная проверка. На допросе, проводимом за закрытыми дверьми, мистер Двукрест признался (как мы выяснили опытным путём), что тёмные артефакты, он передавал незаконной террористической компании, мистера Ореста Пиритса и его главным подельникам, в число которых, вошли такие знаменитые фамилии, как: Роули, Яксли, ...» «...Всё ещё проводятся регулярные рейды по поимке ускользнувших «Пожирателей смерти». За любую полезную информацию, которая приведёт к поимке Корбана Яксли и его приспешников, Министерством магии будет выдано вознаграждение, в размере 1000 галеонов. Комендантский час, на улицах Британии, остаётся до поимки ключевых фигур самой нашумевшей незаконной организации, со времён Сами-Знаете-Кого...» «…Ранее осужденный и отбывающий срок в Азкабане, Драко Малфой, был признан невиновным по подозрению в убийстве и пособничеству в терроризме. Сегодня утром, с мужчины были сняты все обвинения и прекращены уголовные преследования. Подписанные, Верховным волшебником и новым министром магии, бумаги, гласят о полной реабилитации, молодого лорда, перед магической Британией. Также, мужчина был восстановлен во всех званиях и получил благодарственное письмо от нашего любимого главы, Который-Защитит-Нас-Всех. Напомним, что, Малфой младший, временно занимал должность старшего инспектора в Управлении мракоборцев, придя на смену, жестоко убитому подельниками Ореста Пиритса, квалифицированному наставнику, Киру Фокси. Почивший старший инспектор, был удостоен ордена «Чистое сердце», посмертно. Новый (как сам он себя называет — "временный"), министр магии, лично поручился за Драко Малфоя перед Визенгамотом и…» «Оказывается, бывшим «Пожирателем смерти» всё же быть! ...Сын Люциуса Малфоя приложил львиную долю сил, разоблачив бывшего министра Ореста Пиритса в его махинациях перед законом и волшебным сообществом, вместе с Мальчиком-Который-Теперь-Главный, будучи оставаясь, в стенах, самой охраняемой тюрьмы Британии! Это ли не упорство! Похоже, молодому лорду Малфою, удалось то, что не удавалось последним поколениям его семьи, а также то, о чём могут лишь мечтать другие семьи, выпавшие из фавора общественной любви — Драко Малфою удалось отмыть своё родовое имя… …Отдельно отметим, что молодой лорд, всё ещё не женат и вновь возглавляет список самых желанных холостяков Британии...» «…Похороненная три года назад, всеми любимая «золотая девочка», Гермиона Грейнджер, была обнаружена в логове «Пожирателей смерти». Сколько девушка провела в плену, одному Мерлину известно. Её школьный друг, и бывший возлюбленный, Гарри Поттер, обнаружил волшебницу, истерзанной и замученной в лапах людей, которых Визенгамот признал террористами и приговорил к пожизненному заключению в Азкабане. Над девушкой проводили пытки, отчего бедняжка перенесла серьёзные физические и психологические травмы, главной из которых, оказалась потеря памяти. На данный момент, волшебница находится под пристальным наблюдением целителей больницы Святого Мунго. Останется ли героиня войны «самой умной ведьмой своего поколения», покажет время. Комментарии по поводу состояния волшебницы целители не дают, но… ...Статью подготовила: Рита Скитер.»
Случившиеся события трёхнедельной давности, до сих пор гремели во весь издательский охват. Бульварная пресса засыпала всю магическую Британию в тиражах, захлёбываясь деталями, откапывая всё новые и новые подробности из событий, со смерти Кингсли Бруствера. Смакуя любую мелочь о рухнувшей, едва было, устойчивой, системе нового мира. И раба, чернильной империи — «святая» типография, грызла кости всем громким именам, не забывая окунуть правду в сироп домыслов и присыпать сверху хлопьями вымыслов. Драко ненавидел издания «жёлтой прессы». И он прочёл их все. За три недели, что волшебник провёл в Азкабане, пока на него не вышла амнистия, парень находился в информационной изоляции. Изнывая от бессчётного количества допросов и адвоката, который клялся, что вытащит своего клиента из этого, Мерлином, забытого места. Сегодня утром, Малфоя вывели из одиночной камеры. Насовсем. Если воздух тюрьмы Визенгамота был плесневелый и спёртый, то карцеры Азкабана отличались, до онемения колющей холодностью. Зимние ветра спешили выстудить темницы, выстроенные посреди океана, за одно, и их обитателей побыстрее передать в руки костлявой. Из маленького окошка, размером не больше блюдца, находящегося в каменных душевых, куда заключённых гнали безликие чёрные твари, Драко смотрел на стальные гребни беспокойного Северного моря. Раньше он часто скучал по морю… сейчас же, до волшебника пришла мысль, что больше этой скуки он не почувствует. Для него, это были три недели пустоты, скорби и смерти. Молодой наследник древнего рода, физически ощущал себя мёртвым. Единственное, что стало светлым спутником, заносящим меч над одолевающим волшебника, унынием, это некогда пролитые кем-то, синие чернила, на скалистый пол его тюремной камеры. Смачивая слюной пальцы, Малфой растирал сухую краску, натирая кожу до мозолей, выводил круги, пока не вышел небольшой рисунок — цветок, что станет его вечным напоминанием — «никогда не забывать». Руки молодого мужчины сжимались сами собой в кулаки, Драко так и не позволили с ней попрощаться. Когда забрали Пиритса, Поттер силком оттащил Драко от Грейнджер. Их коллеги по Штабу, заковав слизеринца, как преступника на глазах у волшебницы, определили бывшего инспектора под стражу. А дальше... верховные присяжные — алчные, когтистые твари, охочие до именитой крови, без суда и следствия определили его виновность. «Бывших пожирателей не бывает» — главный довод, который так погано подтверждали приспешники бывшего министра. Когда дознаватели не смогли проникнуть легилименцией в сознание Малфоя, а сам Драко, с ужасом осознал, что не может вытащить воспоминания и передать их для следствия, судья грузно опустил молоток на дощечку, ставя жирную точку на его жизни:«Виновен».
Он ненавидел браслет, который подвёл его под суд. Который запечатал разум мужчины, раз и навсегда. Если есть кто-то, кто надеялся стереть всё ужасное, произошедшее в своей жизни из памяти, для Драко такой роскоши больше не существовало. Вечно помнить. И он помнил. Он будет нести эту ношу, за них двоих. Вернуться в мэнор, для Малфоя, было таким же, по ощущению, как после войны. Нарцисса пыталась хлопотать вокруг сына, старалась не оставлять его одного, но парню нужно было пространство. Закрывшись в своей комнате, Драко попросил домовика принести все газеты, выходившие за время его заключения. Парень захлёбывался строками, в которых правда мешалась с ложью. Но перелистывая очередную страницу, продолжал читать, он надеялся увидеть те самый чернила, что поведают о ней. Удивительно, как быстро слизеринец успел отвыкнуть от убранства в котором рос, всего за три недели, свыкаясь с предстоящей изнанкой жизни. Волшебник мог обойтись вонючим раскисшим бруском мыла и куском тряпки, вместо мочалки, которую до него использовали бессчётное количество раз другие заключенные. Он отвык от горячей ванны и ароматических отдушек, в душевых Азкабана была лишь холодная вода, плюс один, как отметил парень, к быстрому воспалению лёгких и бездыханному телу на провонявшем матрасе в камере, по итогу. Семейный целитель осмотрел наследника пару часов назад. «Жёлтый халат» напоил доброй горстью склянок, мерзких на вкус зелий, заверив хозяйку поместья, что выглядит наследник рода, теперь вполне презентабельно. Тонкие пальцы, не потерявшие сноровки, умело затягивали узел на галстуке. Драко осмотрел себя в высокое зеркало: чёрный костюм и рубашка, которую Брауни перенёс из его квартиры. Та самая, в которой спала Гермиона оставшись у него впервые. Парню казалось, что, он до сих чувствовал аромат её кожи на мягкой ткани, хотя, эльф явно выстирал одежду. Всё равно. Так, Драко было легче. Будто она рядом. Едва Малфой переступил порог мэнора, парень тут же отправил запрос на открытие их камина, лично министру. С вышедшей амнистией, для него и Нарциссы, наступило новое время — свободы. И Драко знал, как распорядится своей.***
Лондон, Англия, Больница Св. Мунго, 30 Ноября, 2001 год.
Странное чувство охватило молодого мужчину у стойки привет-ведьмы. От волнения, слизеринец провёл увлажнившейся ладонью по волосам, приглаживая и без того послушные пряди. Пухленькая блондинка, которая всегда выражала сочувствия и вовлечённости, не больше полена, сейчас смотрела на него с огоньком, поправляя языком красную помаду в уголке рта, пока проверяла лежащий перед собой список. — Пятый этаж, мистер Малфой, — с заискивающей улыбкой проворковала женщина. «Мерлин! Она едва ли моложе Нарциссы. — Драко не сдержался, закатил глаза, уходя к лифтам. — Грёбанная Рита Скиттер...» Завернув за угол, волшебник чуть не влетел в человека, которого: толи обнять хотел, толи врезать, слизеринец ещё не решил. — Господи, Драко, — мужчина сделал этот выбор за товарища, заключая лощёного наследника в панибратские объятия, — как же я рад тебя видеть, дружище! Изуродованный глаз Уилкиса ещё больше перекосило от искренней улыбки, он сжал Малфоя так, что парень услышал щелчок в позвонках. Похлопав эмоционального товарища по спине, поспешил высвободиться, пока кости целы. — Как же я рад тебя видеть, дубина, — вернул мракоборцу улыбку, Драко. — Какими судьбами в Мунго? Лечиться? Тебе давно пора, «бессмертный», — подначивал парень, отмечая, насколько сильно он соскучился, по этой соломенной голове. — Ха! Скажешь тоже! Я готов разливать своё здоровье по баночкам и продавать за сладкие поцелуи, — мужчина поиграл бровями и схватив друга за плечо, потянулся к слизеринцу вытянутыми губами. — Гриндилоу тебя дери, Эван! — оттолкнул Малфой напарника, тот коварно рассмеялся. — А если серьёзно? — Навещал Марту, — ухмыльнулся кучерявый хитрец. — Тут такое дело, — Уилкис замялся. Почёсывая затылок, мужчина интенсивно разглядывал стену. — Мы с ней… сблизились, что ли. Тогда, ну... ты понял, — Малфой кивнул, понимая, что речь шла о его задержании, — по возвращению в Штаб, я вызвался взять у Марты показания и все воспоминания в твою защиту для Визенгамота. Закрытое заседание, только Верховного совета, рассматривало поручение нашего нового министра, — Уилкис выразительно поднял брови, прямо смотря на товарища. — Трудно это было, Драко. Доказать твою непричастность. Марта осталась единственной, кто жив и кто, ну… в своём уме. — Она в своем уме, — ощетинился слизеринец, сверкая свинцом в глазах. Примирительно приподняв ладони, Эван поспешил согласиться. — Да! Да, конечно! Просто, не помнит... — осторожно подытожил мужчина. — Это и было плохо, дружище. Если бы не Марта... — тяжёлым взглядом, мракоборец прошёлся по лицу Малфоя, — просто поблагодари её, девушка заслужила это услышать. Драко кивнул. Эван прав, Марта свидетельствовала в его защиту, хотя была не обязана. Огибая, недавно реабилитированного в общественности, хмурого волшебника, Уилкис собирался на выход, Драко остановил «охотника», придержав того за плечо. Собранность, морщинка меж светлых бровей, Эван выражал серьёзность, ожидая, что хотел сказать напарник. «Это важно сказать. Такое важно услышать». — Я никогда тебе этого не говорил, Уилкис, — слизеринец заглянул в голубые глаза товарища. — Спасибо тебе. Я рад, что могу назвать тебя другом. Удивление на лице «бессмертного», медленно сменялось расползающейся улыбкой, которая перетекла в сверкающую, во все зубы, ехидную чертовку. — Ну теперь-то ты чмокнешь своего рыцаря, м? — Пошел ты, — тряся головой, рассмеялся Малфой. — До встречи, дружище, — на прощание, махнул рукой «кучерявый» парень, скрываясь за поворотом. — До встречи, дубина. На сердце у Драко, стало на горсть песка легче.***
Выбрав самый тяжёлый для себя путь, парень прокручивал в голове слова благодарности для Марты. Да, он шёл к Грейнджер... но, какими-то окольными путями. Одновременно бежал к ней со всех ног, при этом, до смерти боялся момента пересечься с девушкой взглядом. Наверное, поэтому, решил последовать совету друга и сначала, поблагодарить волшебницу, которая свидетельствовала в его защиту. Голубоглазая подружка Уилкиса, выглядела намного лучше того, когда Драко принёс её раненую, в больницу. Душевно приветствуя своего спасителя, девушка расплакалась, пытаясь обнять Малфоя, но молодой мужчина шагнул назад, не давая сомкнуть на себе руки. Волшебница без умолку причитала, и благодарила слизеринца за то, что не бросил умирать. И, её помощь, в деле с Визенгамотом, была единственной верной благодарностью. Марта не была связана Обетом, поэтому, рассказала об Ордене всё, что знала: о Гермионе, о всех тех участниках, кто погиб, защищая гриффиндорку и Тайну. Саму Марту суд оправдал, за неимением доказательств её причастности к террористам и кражам артефактов. Она всего лишь вела документооборот, и в «поле» не бывала. Деятельность Кингсли Бруствера была засекречена, как и все данные по Ордену Хранителей Тайны. Конечно, слушание было за закрытыми дверьми и только узким советом судейской коллегии. Верховный волшебник решил не привлекать Грейнджер, это попросту, было без необходимости. Девушка ничего не сможет рассказать. Где-то глубоко, внутри себя, Драко одновременно радовался этой новости и ненавидел услышанное. Из скудных рассказов Гермионы, Марта поведала суду, что Хранительница поддерживала с Малфоем тесную связь, а после, была под его защитой. Нюансы, их с гриффиндоркой, отношений, спасённая инспектором девушка, Визенгамоту не поведала, только общие черты. Она и сама не была до конца в курсе, лишь догадывалась, видя главу Ордена... изменившейся, более мягкой, и взгляд у героини войны потеплел по отношению ко всем её подопечным. Нехотя, Марта призналась, что... слышала, а точнее, подслушала, обрывки беседы Дорина с наставником Грейнджер, который усмирял ревность её защитника, напоминая парню о долге. Делая акцент на том, что у Хранительницы, теперь, рядом есть тот, кто о ней позаботится. Не менее заинтересованный, а может... и более. Вспоминая брата, девушка расплакалась. Не сразу, а лишь через двое суток, Майкла нашли под завалами, когда свободные «охотники» (которых можно было пересчитать на пальцах одной руки) привлекли наконец-то, заваленного работой, невыразимца в подмогу, взломать сильные и сложные чары Фиделиуса, наложенные «самой умной ведьмой поколения». Опытный сотрудник Отдела тайн, прибег к хитрости, используя кровь Грейнджер в зелье, которым они обрызгали защитный купол. Целители, выдав заключение о смерти, пришли ко мнению, что молодой волшебник погиб не сразу. Также, как и его сестра, Майкл был погребён под грудой обрушенного камня и досок, которые постепенно лишали мужчину жизни. Марта неистово заходилась плачем, бормоча, что брат только пошёл на поправку благодаря Гермионе. Мистеру Дирборну, и здесь, Драко вытянулся в лице от удивления, и Норманну, волшебнику, с которым Драко пересёкся лишь раз в Министерстве, повезло больше. Оба мужчины погибли сразу. Одно из заклятий «Бомбарды» обрушившихся на последнее убежище Ордена, отрикошетило в волшебников, пока они возились с варкой зелий для Майкла. «Неблагородная смерть, для благородного "старика"» — подумал парень, пока Марта не поведала ему, каким образом Грейнджер овладела окклюменцией, на уровне, котором могла без проблем соревноваться с тёмным артефактом Малфоя. Сожаления слизеринца, по поводу кончины «доброго» мучителя гриффиндорки, поутихли. Но уважением и благодарностью, Драко всё-таки, к мужчине проникся. О смерти Дорина, Марта не хотела говорить. Парень и не настаивал. То, что инспектору довелось увидеть на изгвазданном кровью паркете... было ужасно. А по факту, Малфой не видел ничего. Всё это застала та, которую он заверил, что всё будет хорошо... Волшебник пропитывался ненавистью к себе за это. Шипастый ком, драл горло, не проглотить его, не вздохнуть.***
Soundtrack: Another Love - Tom Odell
Миновав последний лестничный марш, выводящий на пятый этаж, Драко остановился. Челюсти сжаты, пальцы нервно сжимаются в кулаки. «Это важно. Соберись». Приходилось заглядывать в каждую палату. От нервов, Малфой просто-напросто забыл, в какой комнате лежала гриффиндорка, а спросить на посту у дежурного целителя... не додумался. Его мысли дрожали, не давая ясно соображать. Даже об окклюменции мужчина сейчас не вспоминал. Каждый раз, смотрел в новое помещение, с замиранием сердца, как маленькая смерть... В желании увидеть её и не увидеть... Бесконечно идти поэтому больничному коридору, чтобы он просто был в поиске неё. Просто искал, и никогда не находил, такой, какой видел в последний раз. Челюсти плотнее. Дыхание сдавленное, до свиста из легких. «Мерлин, правый, как же тяжело». Знакомые таблички на дверях палат, персиковые стены, смех. Чистый. Мурашки окатили мужчину с ног до головы. На гостевом диванчике, сидела девушка, которой любовно заплетали косы. Рядом, в кресле, сидела неподвижная женщина, как две капли воды похожая на Гермиону. Пока старуха что-то рассказывала девушке, Грейнджер улыбалась, читая свежий выпуск «Пророка». Драко не знал, тошнит его или разрывает, от боли ли, или от радости. Всё вместе. Желваки заходили ходуном, он напоминал себе дышать спокойнее, пока разглядывал волшебницу из-за колонны. Прятался слизеринец от неё или от себя, не знал. — Как же пленительна юность, милая, только и ходят, что красавцы да проведать тебя! — хрипло и прерывисто посмеялась старуха, подмигивая волшебнику, что воровато жался к бетону. — Благородный, ты никак ко мне пришёл, проведать старушку? — его знакомая, от хитрой улыбки, помолодела лет на двадцать. Драко прочистил горло и надел самую почтительную из улыбок. — Несомненно, к Вам, миссис Спора. Оторвавшись от колонны, парень медленно направился к женщинам, внимательно следя за единственной, к которой изначально шёл. Она его узнала, улыбка на лице Гермионы потухла. Надежда в груди Малфоя, заворочалась, больно заскреблась мерзкими острыми лапками, причиняя боль от того, что волшебница не была, хотя бы... не прочь его видеть. Невидимая рука сомкнулась на горле, душа парня. Присел в кресло напротив беседующих пациенток, стараясь не смущать Грейнджер, но не мог не смотреть, хотя бы на её руки. Девушка теребила в руках монетку. Медный кнат. Перекатывала его между пальцев волной. Удивление прокатилось по парню тяжёлой магловской техникой, волшебник страстно искал в карих глазах узнавание, хоть что-то... Но для неё, Драко оставался никем. Закрыл глаза. Сжал челюсть. «Дышать, нужно дышать...» Старуха закончила плести вторую пышную косу. Девушка же, хранила молчание, не поддерживая вялый разговор о погоде, который завёл Драко. Он не знал, что говорить, решил, что показать воспитание — не плохое начало. Вытянув голову, Грейнджер посмотрела за спину слизеринца, нахмурилась, и встала, чтобы уйти. Молодой и статный, волшебник обернулся девушке в след, просто не мог вынести её удаляющейся спины. На подходе к палате, в дверях которой стояла Гермиона, Малфой почувствовал, как отнимаются ноги. Будто ватные, они клонили парня к полу, находясь к ней так близко. — Цветы, для мисс Грейнджер, — широко улыбнулся волшебнице некий мужчина, заходя в комнату «золотой девочки» без приглашения, чем вызвал негодование у гостя навестившего пациентку. Вставая в паре шагов, за спиной девушки, Драко прищурился, этому угодливому незнакомцу. Всегда воспитанная, гриффиндорка поблагодарила дежурного, что принёс напольную вазу, полную белых лилий. Задержавшись, неприятный посыльный, как отметил Малфой, поискал свободное место в помещении, которого оказалось катастрофически мало. Вся палата девушки, была заставлена цветами. Расправив плечи, с приподнятым подбородком, слизеринец проводил внимательным взглядом, уходящего сотрудника больницы. Оставшись наконец, наедине, Драко соображал, как завязать разговор. — Столько цветов, — произнёс он. — Мне шлют их каждый день, — безрадостно отозвалась волшебница, вяло рассматривая разноцветное, благоухающее поле, которым стала её комната. — В записках пишут благодарности, соболезнования и пожелания, — морщинка пролегла между бровей девушки. — Эти люди так рады ей. — Ей? — не понял Малфой. — Той Гермионе, — Грейнджер обернулась, глядя на своего собеседника. В карих глазах спокойное «ничего». — Я ничего о ней не знаю, — как-то горестно хмыкнула гриффиндорка, качая головой. — Я даже не знаю, какой была её заветная мечта. — Она мечтала о свободе. Непроходящий в её присутствии, давящий ком, разрывал горло парня. Сердце надсадно заходилось воем в груди, утопая в сожалении и собственном горе. — Надеюсь, она её получила, — бесстрастно отозвалась девушка, возвращая взгляд цветам. Слова — это орудия. Искусные, бесплотные, умеющие выпотрошить плоть, не прикасаясь. Драко чувствовал именно это. Его выпотрошили. Недовольно поджав щёку, волшебница произнесла: — Мне кажется, они мне не нравятся. Я их любила? — вдруг спросила девушка, указывая на подарки что ей слали. В глазах цвета осени что-то вспыхнуло и потухло. — Я знаю, какие цветы ты любила, — еле шевеля губами ответил парень. — Какие? Гриффиндорка повернулась к волшебнику, и в тёплых карих глазах закрутилось любопытство, которое безжалостно перекрутило внутренности парня очередной надеждой. Эта тварь не желала умирать в его душе. Он верил. Он будет верить всегда. Как же ему хотелось вновь ощутить на себе, такой, её взгляд, в котором он для неё... не чужой. — Хочешь, я покажу? — выдавил слизеринец, кривую улыбку — всё, на что был сейчас способен. Слегка закусив нижнюю губу, раздумывая, девушка смущенно кивнула. — Хочу. — Тогда пошли, — между ними, его протянутую ладонь. Малфой даже не подумал что-то сделать. Весь он, сам, неосознанно тянулся к Грейнджер. Летел, как мотылёк, влекомый её светом. — Куда? — едва прищурилась волшебница, смотря на раскрытую ладонь парня. — Домой, — сказал Драко. На посту пятого этажа, дежурный целитель, развернул пару волшебников носом, обратно к палатам. Малфой понял, что просто так, выбраться из больницы, им двоим не получится. Пока в голову его, не пришла одна мысль. Повернувшись к гриффиндорке и заговорщицки улыбнувшись, волшебник спросил: — Ты мне доверяешь? Озадачено нахмурившись, Грейнджер молчала, но лицо, такое светлое от улыбки, заворошило в груди девушки желание согласиться с мужчиной. Что она и сделала. Согласилась на авантюру, с незнакомым парнем... «Сумасшествие...» — отозвался голос разума в голове Хранительницы, но, было что-то... необъяснимое, в этих серых глазах напротив, что вызывало у девушки желание, выражать единство мнения с мужчиной. В который раз. «Второй» — напомнила она себе. Малфой протянул бывшей однокурснице руку, миниатюрная ладонь легла в его раскрытую, и Драко держался изо всех сил, чтобы не притянуть порывисто волшебницу к себе, заключая в долгожданные объятия. Он её испугает. «Нельзя». Лощёный наследник древнего рода, опустился на диван, рядом со старухой. Оглядываясь по сторонам, словно с пациенткой у него тайный заговор, склонившись, инспектор зашептал: — Миссис Спора, как Вам удавалось сбегать от надзирателей и охраны больницы? — Благородный, ты что, предлагаешь старушке сбежать с тобой на край света? Я ведь соглашусь, — женщина прерывисто смеялась, сама же, по-матерински смотря на, скрывающую воодушевление, гриффиндорку. Соглашаясь на игру старухи, Драко улыбнулся, кивнув: — С Вами, куда угодно. Сзади, милый смешок, от которого парень почувствовал за спиной крылья. Давняя пациентка Мунго, склонилась к слизеринцу ближе. С такой же хитринкой во взгляде, что и у Малфоя, сказала: — Всё просто, знатный. На этом этаже, есть выход на крышу, куда редко, но поднимаются целители ночной смены, покурить свои вонючие сигареты, — скривила морщинистый рот женщина. — А выйдя наверх, за углом упираешься в пожарную лестницу, очень крутую и узкую. По ней, я и уходила, — старушка зловеще рассмеялась своей изобретательности. Молодые целители не могли представить, что в этой умудрённой женщине, ещё горит жажда к жизни, ещё остался азарт и сообразительность, и она, вовсе не выжила из ума. Малфой сжал морщинистую руку, одарив старушку взглядом полным благодарности. В ответ, поблёкшим от возраста глазом, миссис Спора подмигнула молодому мужчине, шепнув: — Горжусь тобой, знатный. Стоя на крыше, единственной волшебной больницы в Британии, под морозным ветром первых дней календарной зимы, Драко набросил на плечи Грейнджер свою мантию. — Ты позволишь? — парень развёл руки, раскрывая объятия. — Я перенесу нас туда, где растут твои любимые цветы. Спокойствие исходило от парня, такое манящее... в котором плескалось доверие. В этом ощущении, Гермионе хотелось остаться, в это чувство хотелось верить. Прижимая щёку к плечу волшебника, девушка невзначай отметила, как вкусно от него пахнет. «Наверное, так пахнет дом» — пронеслась короткая мысль в кудрявой голове. — Не отпускай меня, — сказал Драко, мягко устроив руку на спине гриффиндорки. — Не смогла бы, даже если захотела, — ответила девушка, а Малфоя, чуть не разорвало на части от её слов. — Меня же расщепит тогда... — хмыкнула волшебница, удивляясь реакции мужчины. Крепкие руки, сильнее прижали девушку к взволнованному слизеринцу, крепче нельзя, но как же хотелось... И закрутившись на месте, пара исчезла, под хлопок трансгрессии. Как только ноги волшебников коснулись каменистой дорожки, объятия слизеринца быстро опустели. Девушка отпряла от Малфоя, оглядываясь вокруг, на губах расцвела улыбка, а в тёплых глазах, зажглось веселье. Она рассмеялась. — Чувствую себя, преступницей! Я сбежала из больницы! Драко сжал губы, давя улыбку. «Гермиона всегда останется собой, что на футбольном поле, что сейчас...» От гриффиндорки вновь лучился свет, она снова улыбалась рядом с ним. — Пойдём, — галантно пригласил пройти, по тропинке, Драко, указывая на стеклянную оранжерею, стоящую в голом зимнем парке особняка. «Алохомора» открыла прозрачную дверь. До волшебников донёсся сладковатый ненавязчивый аромат. Пропуская Гермиону вперёд, Малфой крал глазами каждую её эмоцию, боясь больше не увидеть. Хранительница ахнула. Закрыв глаза, шумно вдохнула, закусывая губу и выдохнула, раскрывая пухлые губы. Обернувшись к парню, карие глаза блестели, слегка покраснев. Девушке хотелось плакать, наконец-то, от счастья. — Спасибо. Это именно то, — довольный кивок. Умиротворённая улыбка поселилась на лице волшебницы. — То, что я хотела. По всему периметру, небольшой, но вместительной оранжереи, на тумбах, полках и подвесных кашпо, росли небесно-голубые шапки, мелких цветов, дожидающихся ту, ради которой были посажены несколько лет назад. У стеклянной стены, утопая в глубине ароматного живого моря, располагался небольшой садовый диванчик и маленький журнальный стол, на котором лежала увесистая красная книга. Видя, как волшебницу привлекло к редкому изданию, Малфой покачал головой. «Грейнджер, всегда Грейнджер». Присев на мягкую сидушку, Гермиона положила тяжёлую книгу на колени. — Её уже кто-то читал... — отметила девушка, открывая страницу по закладке. Заворожённый, Драко опустился рядом с гриффиндоркой, у другой стороны диванчика, чтобы не испугать девушку, мысленно благодаря мебель, за то, что она позволяет быть ближе к волшебнице. — Почитай мне, — вырвалось у слизеринца, с замиранием сердца. Довольная хитринка напополам со смущением, проскользнули во взгляде волшебницы. — Тогда, закрой глаза и слушай мой голос. В душе у Драко, больно щемит от воспоминаний... — «…И новую получит взор отвагу, И жарче огонь любви воспламенится, И ярче свет наш будет шаг от шагу. Как уголь тёмный, в коем жар таится, Соприкасаясь с пламенем, зардеет, И все, что в нём сокрыто, обнажится, — Так жар любви, что в нашем духе тлеет, Воскреснет, вновь плотской одевшись грудью, Едва над прахом жизни дух повеет.» Она читает медленно, и голос звучит мелодией, будто волшебница пела каждую строчку, выражая глубину смысла. А Драко, закрыл глаза и слушал, слушал, слушал… Вот бы так было всегда.