Лондон, Англия, Паучий тупик, дом №6, Ночь с 13-14 Ноября, 2001 год.
Soundtrack: My Body Is A Cage — Peter Gabriel (для всей главы)
Поднявшийся над водами Темзы, туман, окутывал узкую извилистую улицу. Освещённая тусклым светом, одного лишь уцелевшего фонаря над мостом, издали, она казалась входом в недружелюбную пещеру, в которой обязательно должны жить чудовища. Дальние проулки заволокло молочной дымкой и ни одна живая душа в добром здравии, не высунулась бы этой ночью наружу, из своих покосившихся жилищ. Глухая тишина стояла над неблагополучным районом Лондона и всё же, найдись сумасшедший, что решил бы променять камин, на промозглость, он не услышал бы с мрачной улицы ни единого доносящегося звука, проходя мимо дома №6. Ни единого. Ведь развалину, которую подпирали другие перекошенные кирпичные уродцы, погрузили под непроницаемый купол, под которым нескончаемо раздавались крики. Верёвки плотно стягивали запястья и ноги пленных. Между криками и давящимися всхлипами, с уст слетали мольбы прекратить пытки, но их мучители были искусны и голодны до чужой боли. «Инкарцеро» прозвучало следом за «Экспелиармус», как только Гермиона и Дорин вошли в двери бывшего убежища. У сбежавших волшебников была лишь одна попытка сломать «Охранные чары» оставленные Министерством, которое опечатало дом. Потому что взломав заклинание, к ним тут же примчат мракоборцы, и тогда, плану конец. — Почему сразу не забрала его? — озираясь по сторонам, прошептал Фигг. Они шли в тени зданий, стараясь оставаться незамеченными. — Не успела. Драко тогда появился так быстро, что времени хватило схватить лишь подписанные Кингсли бумаги и счета, — чуть слышно ответила девушка, выписывая палочкой заклинание проверки на ловушки, стоя на пороге дома. Ничего. — Странно, «Охранные чары» Министерства сняты... — они переглянулись между собой, проскользнули в дверь. Та, с плачущим скрипом, раскрылась, впуская бывших владельцев, внутрь неприветливого помещения с опалёнными стенами. Гермиона потянула носом воздух, здесь до сих пор пахло гарью... В этот момент, в спину ударило заклятием, отбросив пришедших волшебников чуть ли не на десять футов, приложило головами о пол. Палочки покинули хозяев под «Обезоруживающим заклятием». Всё содержимое карманов орденовцев, со звоном хлынуло наружу, к ногам «Пожирателей». Тугие верёвки стянули молодых людей, по рукам и ногам. — Так-так-так, и кто же тут у нас? Не сама ли Хранительница пожаловала в руки? — низкий голос, неуместно мягко, ворковал над пойманными. Стянутая путами, девушка перевернулась на спину, опираясь плечом о стёртые, грязные половицы, взглянула на дверной проём, в который входили люди. Волшебница уже знала, кого увидит, заговоривший, был ей неприятно знаком. Но, Грейнджер не ожидала, в свите Торфинна Роули обнаружить того, кому многие доверяли свои жизни, включая, весь Штаб мракоборцев. Никон Медоуз шёл следом за «Пожирателем», со спокойным выражением на лице, словно мужчине было скучно. Следом за ними, вошли ещё трое, Корбан Яксли и неизвестные. — Как ты мог? — горячо вырвалось у гриффиндорки, глядя на «охотника» с «волчьими» глазами. — Мы тебе доверяли! Все мы! — Это ли не ошибка, Хранительница? — снисходительная улыбка поселилась на устах предателя. Дверь захлопнулась, и за разделяющим помещение и улицу, куском дерева, время потянулось, как в аду, бесконечно медленно под пытками. Задыхаясь запахом соли и железа, Гермиона и её защитник, стояли на коленях перед преступниками. Яксли удерживал парня за шею, чтобы Дорин не отворачивался и смотрел, как новые «Круцио» летят в ту, кого волшебник поклялся защищать. Поначалу, Хранительница не плакала, не позволяла себе кричать, Карадок хорошо сумел подготовить свою ученицу. Три года регулярных тренировок с наставником, принесли свои плоды. Но, только до момента, пока к «Круцио» не подключили грубую легилименцию. И тогда, девушка уже не сдерживаясь, разрывала глотку от вопля, защищая то, что ей вверили. Хранить тайну. Опытно обращаясь со своей ментальной картотекой, Грейнджер упрятала воспоминания об Ордене и «Философском камне», так глубоко, что и сама терялась, правда ли должна что-то оберегать... Но Роули был злобным, мстительным ублюдком, с жёсткой легилименцией, которая раскраивала голову волшебницы, будто раскаленная кочерга, проворачивающаяся внутри мозга, перебивая его в кашу. Боль затопила всё вокруг. В недолгие передышки, когда Гермиону прекращали истязать Непросительным, а ботинки размашисто не летели в живот обоих пленённых волшебников, гриффиндорка оборачивалась во весь слух, стараясь запомнить всё, что обсуждали при них «Пожиратели смерти». Тупая пульсирующая боль, стала сопровождающей подругой девушки по дороге пыток. Дорину приходилось столь же тяжело. Пока другие оставались в стороне, двое предателей, поочерёдно избивали мужчину. Они сняли с пленного верёвки, забавляясь. Им было неинтересно... просто бить. Они хотели целое представление, раз за разом, нанося удары, пока парень едва ли был в состоянии удерживаться, сидя на коленях. Далее в игру вступал Яксли, и из Фигга вытаскивали воспоминания, которые защитник пытался сокрыть. Так проходил их личный, бесконечный круг в аду. В моменты, когда прекращались мучения Гермионы, «Пожиратели» вновь брались за орденовца. Гнусные смешки раздались над защитником, когда парень в изнеможении, завалился вперёд, упираясь ладонями в пол. Один из жестоких пленителей, возомнивших себя карателями, встал подошвой ботинка на пальцы измотанного волшебника, придавливая и ломая их. Мучители радостно восклицали, послышавшемуся мерзкому хрусту и сдавленному воплю парня, от которого из желудка волшебницы, поднималась желчь, обжигая кислотой горящее болью горло. — Ахренеть! Ты видел? — удивление пропитало голос Яксли. Мужчина, что был столь же собран, как и предатель с «волчьими» глазами, вытянулся в лице, обращаясь к «охотнику». — Да. Если пытки, Медоуза не трогали, не находя в волшебнике отклика, то увиденное в воспоминании полуживого орденовца всколыхнуло в мужчине эмоции. — Разберись с ним! — отдал приказ Яксли. Начальник Штаба зашипел что-то злобное в ответ командующему им старику, и выудив из внутреннего кармана одежд плоскую фляжку, положил в неё нечто крошечное. Гермиона не разглядела, что это было, но догадки и не требовались, она всё быстро поняла. Лицо Никона зашлось буграми, меняя дикие черты лица мракоборца на более мягкие. С тёмного, волосы поменяли цвет на светлые соломенные кудри и такой узнаваемый шрам, тянущий нижнее веко вниз, делая взгляд слегка усталым. Под внешностью Эвана Уилкиса, начальник «охотников» вышел из дома №6 и трансгрессировал прочь. Увиденное встревожило девушку. — К-куда? — просипела волшебница вслед закрывающейся двери. — А. Очнулась, тварь? Ну, ничего, у нас назначен с тобой новый раунд. Рано или поздно, ты сломаешься, обещаю, — в светлых глазах Торфинна Роули, стояло безумие вперемешку с азартом. Гермиона вздрогнула, попыталась отползти, когда он к ней присел и рывком поднял за волосы, притягивая лицо девушки к себе. Сквозь зубы, прорычал: — Хитрая сука. Приплела ещё и щенка Малфоев? Ничего, — прищурился «Пожиратель», — Никон с ним разберётся, — горячо заверил мужчина, опаляя волшебницу смрадным дыханием. Грейнджер задержала дыхание, с вызовом глядя в ответ. — Хватает ещё сил? — усмешка прорезала лицо мужчины, а следом, он сжал её волосы до боли, девушка всхлипнула. «Пожиратель» наклонился, шепнув ей на ухо. — Скоро, их не останется и на вздох. С силой, гриффиндорку впечатало щекой в половицы. Прижимая голову сухой рукой, Роули наставил острый конец палочки, с силой вжимая древко в висок волшебницы, и под новой волной слез, в её разум ворвались, чтобы всё там крушить. В океане страданий, где-то на самой окраине сознания, Гермиона слышала голос, спокойный, который казался ей знакомым... Он просил её держаться. «Не сдавайся, Гермиона». И она не сдавалась. Не знала, зачем ей это, но верно следовала просьбе мужчины, слова которого, были спасательным кругом волшебницы. — Ублюдок, — звук удара и хрип, — покажи мне! — взревел мучитель. Звонкий щелчок и что-то тяжёлое, с грохотом повалилось на пол, дерево под щекой Хранительницы задрожало, девушка попыталась открыть глаза. Дорин лежал неподалёку от неё. Парень блестел от пота и крови. Глухой удар пришёлся защитнику в живот и он, простонав, сложился пополам. — Ничего мразь, ты заговоришь, когда твою сучку мы пустим по кругу, а потом порежем, как свинью! — рокотал неизвестный девушке мужчина. Орденовец дёрнулся, пошатываясь, облокотился на локти, с разбитых губ на пол тянулась кровавая слюна. Лицо, на котором узнаваемыми оставались только глаза цвета озёрного льда, выражало решимость. Откуда-то взявшиеся силы, бросили Дорина вперёд. Парень целился в Роули, который нависал над связанной гриффиндоркой. У Дорина получилось бы повалить вспыльчивого «Пожирателя», если бы раньше, Яксли не выбил ногой руку Фигга, парень грузно завалился на бок. — Лежать пёс. Об твою суку, мараться не станем. Раз не ломается, — Корбан холодно посмотрел на подельников, — то и кончать её пора. — Медоуз ещё не вернулся, — запротестовал кто-то, кого Гермиона не смогла разглядеть. — Нахуй Медоуза. Город стоит на ушах, пора валить отсюда. Прирежь грязнокровку, а этого, — «Пожиратель» ткнул орденовца ботинком, как тушу, — прихватим. Глядишь, Никон из «предателя крови» выбьет что-то важное. Эту сучку не сломать, кто-то постарался над её окклюменцией. Непробиваемая блядь. Подняв, слабо брыкающуюся Хранительницу за волосы, и поставив ту на колени, Торфинн запрокинул девушке голову, сталь прижалась к тонкой коже горла. От давления, что смаковал Роули, вдавливая клинок в шею волшебницы, лезвие оцарапало девушку. Тёплая струйка защекотала Гермиону за воротником. — Не трожь, мразь! — захрипел Дорин, снова попытавшийся подняться, злоба придавала мужчине сил. И вновь выбитая рука волшебника, грубым ботинком под сдавленный хохот, и пока Фигг собирал себя с пола, Яксли поднял ладонь, останавливая Торфинна. — Стоп. Смотри на руку, — указал он на запястье Дорина, где засветилась красная нить. Корбан опустился на корточки перед одреновцем. — Ты под Непреложным Обетом, псина? Роули посмотрел на избитого мужчину, распластанного на заляпанном кровью полу, следом на гриффиндорку. — Она — твой Обет, да? – довольно резюмировал «Пожиратель». — Не трогай девку, убьёшь её и этот тоже подохнет, — пауза. — У меня есть идея получше, — осклабился Яксли. — «Круцио»! Боль заключила Хранительницу в свои крепкие объятия. Рядом слышалось влажное сопение, волшебница с трудом подняла дрожащие веки, пытаясь разглядеть источник звука, он был... неестественным. Приходящие мысли приносили с собой острую боль, и девушка старалась не утруждать себя осмыслением происходящего. Просто больно. Просто пусто. Просто. Нужно, чтобы всё стало простым. Муть крутилась перед глазами, не давая сфокусировать взгляд, до слуха Гермионы дошёл капающий звук, она прищурилась, вглядываясь в пятно рядом с собой. Подвешенный за ноги, головой вниз, в воздухе висел Дорин. С торса мужчины стекали багровые полоски, заливая его шею блестящей темнотой, капающей с подбородка на половицы. Волшебница хотела всхлипнуть, но не получилось. Голос отказал девушке, горло саднило от долгих криков. Горячая слеза обожгла щёку Хранительницы. — Знаешь, Грейнджер. Я так удивился, услышав, что Долохова ищут поквитаться. — ненавистный голос раздался откуда-то сбоку. — Жаль старика. Антонин многому меня научил, — с придыханием отозвался Роули. — Например, не убивать быстро, и насладиться муками вдоволь, — светловолосый мужчина присел рядом с гриффиндоркой на корточки, заглядывая в молодое лицо. Светлые глаза мужчины появились в поле её зрения. — И я наслаждался, пуская «Круцио» в ту грязь, что ты звала мамашей, — он сплюнул рядом с лицом девушки, она даже не дернулась. Сил не осталось. Лишь поток слёз омыл щёки пленницы. Мужчина охотно продолжил. — Антонин пытал твоего папашу. Умело так, со вкусом... что пробил даже твой «Обливейт». Представляешь, сучка? — рассмеялся «Пожиратель». — А следом, и мамаша зарыдала, хрипя твоё имя. Гермиона затряслась всем телом беззвучно рыдая, сухая боль обдирала с костей мясо. «Боже правый…» — простонал голос в голове девушки. — А теперь, — мужчина поднялся на ноги, — я с наслаждением буду смотреть, как тебя сломает. Встав рядом с подвешенным орденовцем, Роули схватил парня за загривок, с силой дернув его голову, заставляя посмотреть на Гермиону, безвольно лежащую на полу. У защитника, заплыл кровью один глаз, другой, ярко голубой, смотрел на неё, и девушку затошнило от охватившей, клокочущей паники. — Из его воспоминаний, мы выгребли всё, что могли. Представляешь, идиот в тебя влюблён, — издевательское снисхождение пропитало слова Торфинна. — Какого тебе знать, что человек, который тебя любит, умрёт на твоих глазах? Трель Торфинна прервал его напарник, поднеся на ладони, нечто золотистое. — Ещё кто-то остался, — мужчина повернул блестяшку, размером, не больше пуговицы пальто. — Что передать? — Передай, пусть идёт скорее, — хищно оскалился «Пожиратель», закатывая рукава своей белой рубашки. «Тьма облачается в белое, носит маску света и дышит смрадным дыханием, удобнее устраиваясь в грязи...» Роули ткнул палочкой в израненный торс Фигга и резко дёрнул древко вниз, к ключицам, оставляя кровавый след. Подвешенный парень содрогнулся и беззвучно затрясся от боли. — Ой! Прости, забыл совсем, — произнёс мучитель с улыбкой. — «Фенита селенцио». И Дорин, давя крик, захлёбываясь своими страданиями, напомнил ей: — Найди то, зачем пришли. Убирайся отсюда! — Ах… конечно-конечно, — насупился мужчина. — Порт-ключ, — «Пожиратель» недовольно постучал палочкой по ладони, раздумывая, оставляя на коже кровавые следы. — Спрятали в этих стенах портал и пытались удрать? — он осклабился. Сердце Грейнджер обожгло, от взгляда, что мужчина послал ей. Не отпуская зажатые в кулак волосы орденовца, палочка Роули прижалась к горлу Дорина. Резкий рывок в сторону пустил кровавый фонтан. На крик хватило сил. Возможно, на последний, отчаянный. Нашлись и слёзы. Она ревела, утопая в горе их истёкших сил. Мужчина, что поклялся её защищать, висел вниз головой и воздух окрасился алым над волшебницей, оседая на девушку вуалью его смерти. Тело Фигга трясло в предсмертных конвульсиях, пока Торфинн удерживал парня, спуская с него кровь, как со скота. Пол под волшебницей наполнился влагой, узкие ладони, не находя упора, скользили, и гриффиндорка упала в тёплую кровь её подопечного. А следом, «Круцио» и легилименция ломали её сознание, копали глубже и ожесточённее, до крови из носа, до кровавых слёз. — Сука! — загрохотал Роули, задыхаясь яростью. В доме №6 осталось четыре волшебника, считая Грейнджер, остальные куда-то пропали. «Пожирателя» трясло от гнева, что копился, пока она сопротивлялась его пыткам. Напускное спокойствие лопнуло, и без своего ублюдка-наставника, Яксли, некому было остановить мужчину. — Знаешь, что, мразь? Я тут подумал, как же тебе отомстить за нашу первую встречу? За Долохова, за твою сучью окклюменцию? — с остервенением, «Пожиратель» кружил вокруг лежащей в чужой крови, волшебницы, точно акула. — Забрать твоих мамашу и папашу было чудесно вкусно. Знать, как ты от этого страдаешь, сладко. Но, знаешь, что? Отправляйся-ка ты следом за ними, сука! При нашей первой встрече, ты преподнесла мне подарочек – это, мой тебе ответ, грязнокровка! — кончик палочки вонзился в висок Гермионы. В светлых глазах напротив — обжигающий гнев. — «Обливейт тоталус»! Тишина наступила в голове, и в груди. Долгожданная свобода.***
Конечно, он знал, что там — ловушка. Малфой не идиот. По Лондону идут облавы, поднята даже магловская полиция, чего не случалось со времён ухода с поста Фаджа. И Гермиона не стала бы так рисковать, вызывая его. Прощаясь, девушка сказала, что найдёт его сама. Не вышло. Внутренний жар только рос и накалял нервы, чем ближе Драко приближался к дому №6. Трансгрессировать на порог — равно самоубийству. Его определённо поджидали. Знали ли те, кто отправил ему послание, что монета находилась у Драко? Парень надеялся, что нет. Надеялся, что тот, кого подослали в его камеру, залог веры в то, что слизеринец до сих пор за решёткой. У парня не будет второй попытки. Если Гермиона у этих людей, ей приходится тяжело, они искали Хранителя долго и не остановятся, пока не узнают тайну Ордена. «Блядь, Грейнджер, держись. Ещё немного. Я уже рядом». Пальцы упираются в узел на палочке, крепко сжимая древко. «Дуо Протего» заранее выставлено. «Зайти тихо не выйдет. Значится, максимально шумно и быстро. Знать бы, сколько их внутри...» Драко сжал губы, и вдохнув поглубже. «Девушку, надеюсь, спас. Осталось, спасти мой мир», — подумал Малфой, а следом, закрутился на месте, трансгрессируя прямо к двери дома №6, выбивая дерево заклятием. Если кто-то и надеялся на воспитанный стук в дверь, Драко смог их удивить. Трое мужчин дёрнулись, занося палочки в тот момент, когда старший инспектор выпустил «Фумос дуо», заволакивая плотной стеной дыма пространство между собой и незнакомцами. Резко присел, кувырок в сторону, спиной к стене. Всё четко и по делу, в голове строгий марш. Разноцветные росчерки заклятий пропарывали молочную завесу в стороне от парня, он перемещался быстро. Не подставлялся, как его учили. Рывок от стены, подсечка силуэта ногой, удар ботинком в лицо до влажного хруста. «Экспелиармус» и «Селенцио» заткнули пасть ублюдку, хрюкающему от крови, заливающей глотку. Взмах палочки, «Инкарцеро» обвило тугими верёвками валяющееся тело. Чужое древко звонко хрустнуло в руке Драко, переломившись. Палочка источала болезненный холод, отвергая молодого мужчину. «Один есть». Ожидать, что «Пожиратели» или кем они себя считают, окажутся глупы, сверх инфантилизма, которым, к счастью, Малфой не страдал. По щиту ударило боевым заклятием, следом, серия облегчённых, но щит заметно ослабел, как и дымка, застилавшая помещение, рассеивалась. Теперь, парень видел мельтешащие силуэты отчетливо, как и они его. — «Ступефай Треа», — пустил голубой луч, слизериниц, в сторону грозной фигуры, надвигающейся на него. Тот увернулся, кинулся вбок и выпустил несколько ответных заклинаний по щиту Малфоя. «Экспульсо», наспех выпущенное в сторону двоих, угодило в дверь и разлетевшиеся щепки, дробью вонзились в противников, зашедшихся в вопле. Эта заминка дала время инспектору, обновить «Протего», и следующим же выбросом палочки, обезоружить того, что был ближе к Драко. Не теряясь, «Пожиратель» завёл руку назад для удара, слизеринец поднырнул под занесённый в его голову кулак, перехватил запястье врага и резко, выверенно, ударил локоть снизу вверх, выбивая кость из сустава. Рука неприятеля повисла в неестественном положении, следом, напавший подавился своим криком, получив удар под дых. Драко отбросил магией того к стене, связывая веревками. «Второй готов». Мысли холодные. Действия целенаправленные. — Ну здравствуй, щенок, — хрипло отозвался «Пожиратель». Драко сразу узнал этот голос, парень запомнил его очень хорошо. Невозможно забыть того, кого пытал первым. На ком учился Непростительному. Первых не забывают. Роули нырнул к полу, и Малфой увидел то, что заставило его остановиться, вернув задвинутые на задворки сознания чувства. — Торфинн, — голос низкий, отстранённый. — А. Щенок, помнишь значится? — оскалился волшебник. Выглядел он не очень. Никому не идут на пользу бега. Из плеча «Пожирателя» торчала узкая щепка, но мужчина вполне позволял себе двигаться, крепче сжимая горло Гермионы. Как тряпичная кукла, девушка обмякла в руках ублюдка. Кудрявая голова на плече похитителя, залитая кровью. Драко затрясло от ярости. — Отпусти, тварь, — гнев сочился мёдом из парня, вязко, медленно, неминуемо обволакивая слух противника прямой угрозой. — Тобой Медоуз занимался, думал, ты уже сдох, — прищурился Торфинн. — Ты как выбрался? Покрепче перехватив бессознательное тело девушки, «Пожиратель», скользкой от крови рукой, провёл по её тонкому горлу, вверх-вниз, поглаживая. Зрелище, омерзительное. Внимательно следя за Роули, Драко быстро соображал об услышанном. Ему не показалось, на Уилкиса вошедший в его камеру, похож был только лицом и голосом. «Никон. Твою мать. Мать твою!» — Кто ещё знает обо мне? — напряжённо спросил парень. Поганый смешок слетел из пасти мучителя девушки, за которой пришёл Малфой. Опуская голову вбок, Роули игриво коснулся лбом спутанных тёмных кудрей Грейнджер, сверля бешеным взглядом слизеринца, а следом, вскинул палочку в сторону двери. И пока Торфинн чертил руну патронуса, одновременно с мужчиной, Драко выпустил такой же, бело-голубой луч, направляя заклинание только к одному человеку, которому сейчас доверял. — Теперь, все, — осклабился «Пожиратель», своими гниющими зубами, как раз заметив, что из дома вырвалось два патронуса. — Удивлён, что у такой мрази, как ты, есть что-то хорошее в душе, — с призрением бросил инспектор, делая незаметный шаг в сторону, так, чтобы палочка Роули не упиралась в него. За его спиной лестница... Холод, и расчёт. То, что Драко освоил после школы. То, что давалось ему хорошо. — Кого позвал, щенок? — насторожился мужчина. — Думаешь тебе удастся выйти отсюда живым? — он встряхнул гриффиндорку, поворачивая девушку лицом к Малфою. — Посмотри, твоя сучка при смерти. Её пса я прирезал, окропив грязнокровку. Вопли были, как музыка для ушей, — слова липкие, мокрые, от которых проносится ледяная волна мурашек по спине. Малфой прерывисто выдохнул, сдерживая гнев. Ещё немного. Шаг вбок. «Только один шанс». — Министра оповестил, — зло отрезал Малфой, самодовольно добавив, — сейчас прибудут все силы Министерства и держись, за свою прогнившую душонку крепче, мразь, дементоры скоро её вырвут из тебя. Такого остервенелого и торжествующего хохота, парень не ожидал услышать. Роули поднёс кончик палочки к груди волшебницы, надавливая так, чтобы слизеринец увидел силу, с которой древко давило в тело Гермионы. — Это твой сокрушительный проёб, парень! — продолжал хохотать «Пожиратель». — Как думаешь, кто нас всех собрал? — в белёсых глазах мужчины невменяемая радость. — Как ты думаешь, мы ускользали столько времени? Как удавалось обойти вас, идиотов, и Отдел тайн? Всё министр! — мужчина облизал губы. Хищный взгляд и ликование на лице Торфинна, говорили Малфою, что дело плохо. «Рыба гниёт с головы. Мерлин. Блядь. Всемогущий. Ёбаный, новый мир...» Не видя желаемый отклик своим словам, Роули недовольно поморщился, сильнее сжал горло волшебницы, в его хватке девушка слабо дёрнулась, а затем ещё, и ещё. Драко рванул к ним. — Стоять, сучоныш! — палочка с груди волшебницы, врезалась кончиком в висок. Связанное, залитое кровью тело гриффиндорки дергалось в конвульсиях, лицо начало краснеть. «Пожиратель» душил её. — Или грязнокровка сдохнет, сейчас же. Жаль, не успеет познакомиться с министром, но уже и поздно. У нас есть ты. — Отпусти! — взревел Драко. В руке вибрировала магия, исходящая от палочки из боярышника. Светлая сердцевина древка, всегда была чуткой к своему хозяину. Сейчас же, разрывающая сила требовала вырваться и наказать. Драко, никогда, так отчаянно не хотел никого наказать. Даже Тёмного Лорда. Торфинн ослабил хватку на горле волшебницы, сместил ладонь ниже и девушка жадно, хрипло хватала воздух, заходясь кашлем, а потом, затряслась в рыданиях. Хранительница тяжело раскрыла веки, и Драко, будто впервые ощутил, больно проворачивающееся остриё жизни в своей груди. Медленно, незримое лезвие раздирало парня, даря осознание: Гермиона была жива, смотрела на него своими глазами цвета осени, в которых стоял ужас. Малфой не видел у неё такого взгляда. Никогда. И больше никогда не увидит. — Всё хорошо, Грейнджер, — голос с хрипотцой, парень попытался улыбнуться волшебнице. — Скоро, всё закончится, — серые глаза вцепились в неё. — Ты доверяешь мне? — пухлые губы затряслись и с едва заметным кивком, две струи слёз пролились, падая на пропитавшуюся кровью блузку. — Нихера подобного, вы оба… Хлопок трансгрессии на пороге дома №6 отвлёк говорящего, Торфинн рванул палочку в сторону раздавшегося шума. Шанс. Мысли пронзительные, быстрые, Малфой вырвал Гермиону из лап ублюдка, отбрасывая девушку магией в коридор, к лестнице ведущей на второй этаж. Освобождая от пут. И следом, видя, будто в заторможенном времени, меняющееся лицо Роули, из хмурящегося в гневное. Отблеск понимания, в светлых глазах «Пожирателя», на мгновение, показался Драко тем, что называют осознанием... Он никогда этого не делал. Это было единственное, что Драко не смог. Раньше. С языка слетело быстрее, чем снитч с ладони: — «Авада Кедавра». Зелёный луч заискрился, с яростным треском вырвался из палочки инспектора и ударил точно в грудь «Пожирателя». Опустошение. Вот, что чувствовал Малфой. Глаза парня увлажнились, от чувства выпотрошенной души. Росчерк золотистого луча. Удар пришёлся слизеринцу в рёбра, которые лечила Грейнджер. Молодого мужчину повалило на пол. Кости ныли, опоясывающей грудную клетку, болью, пока парень откашливаясь, пытался подняться с затёртого, в бурых разводах, паркета, на который инспектора свалило заклятие. — Мистер Малфой, какая встреча. Звонкий стук, как цокот каблуков, привлёк к себе внимание. За растрёпанными, почти серебристыми прядями, лезущими в глаза, Драко увидел мужчину в возрасте. Он прихрамывал, опираясь на искусно выполненную трость. Крепкая коренастая фигура, затянутая в неизменно жёсткий костюм, мягкий взгляд глубоко посаженных тёмных глаз, в которых застыл будоражащий блеск. В проходе стоял волшебник, который возглавлял всю магическую Британию. — Я надеялся с Вами начать сотрудничать раньше, и при других обстоятельствах, будем честны, но, Вы проявили недюжинную дерзость, отказав мне, — довольный, министр бархатисто рассмеялся. — В Вас оказалось больше чести, чем в отце, — слова точно в цель, побольнее. Отвлекая. «Где же ты, мать твою, когда так нужен?!» Палочки нацелены друг на друга, старший инспектор, полусидя на полу, буравит взглядом статного мужчину. — Зачем вам это? — Всё просто, Драко, — уголок престарелого рта дёрнулся вверх. — Время — это самый ценный ресурс. Моё, увы, подгажено болезнью, — волшебник поджал губы. — Прознав, что Дамблдор не пожелал полностью избавиться от разработки Николаса Фламеля, как же я был рад этой новости, — министр сделал шаг навстречу парню. — Только представь, Драко. «Философский камень» — существует, и не на страницах безумных рукописей моего пращура. Будь Волан-де-Морт жив, он бы перевернул каждый камень, чтобы найти хоть зацепку. Я же, нашёл целых трёх Хранителей! — окутывающий бархатистый смех. — Это вы, — проскочившее понимание. Малфой быстро глянул за спину предателя Британии. — Вы убили министра Бруствера. Зачем? — И много кого после него, молодой человек. До Кингсли тяжело было добраться, а ведь Хранитель обязан найти приемника, — министр щёлкнул пальцами в воздухе, подбирая слова, — это что-то вроде чутья у них, чувствуют, когда пора. Это их освобождение. — Откуда вы столько знаете о Хранителях? — парень сместился, удобнее перехватив узел палочки, она чувствовалась в руке хозяина по-другому. При взгляде на этого, благородно стареющего мужчину, сложно было разглядеть пригретую змею на груди магической Британии. Лучики-морщинки легли у глаз мистера Пиритса. — Всё просто, Драко. Мой пращур был тесно знаком с Николасом, и слыл в то время летописцем. Такие знания, любовно передавались из поколения в поколение. Вновь, Малфой бросил встревоженный взгляд за спину министра. Ещё одно неуловимое движение в сторону, подальше от коридора, где лестница ведёт на второй этаж... Пиритс не торопился, под его властной рукой всё правительство Соединённого Королевства. — ...И чтобы добраться до героини войны, признаюсь, Кингсли постарался на славу, — мужчина покачал головой, улыбаясь. — Завербовал самую умную ведьму, передав ей Тайну, почуяв, что за ним начали охоту. Стёр девчонку из жизни. Это же только подумать надо! — воскликнул министр. — Отобрал жизнь юной волшебницы, перестраховываясь. Хитрый ублюдок, с сильным чутьём... Мягкий взгляд тёмных глаз, переместился Драко за спину, туда, откуда парень осторожно пытался увести внимание государственного преступника. Где-то в тени лестницы, сидела притихшая девушка. Эти мысли озадачили Малфоя, лишь на мгновение, пока министр не открыл рот. — ...Как и твой начальник, — затаённая старая злоба проступила в улыбке мужчины. — Фокси, увы, был сторонником Ордена Феникса, и «старый лис» как-то свёл одно с другим... понимая, что Кингсли убили. И начал копать, грёбаная ищейка, о проклятых вещицах в Лютном переулке... С заминкой, министр ткнул пальцем вверх, горделиво. — Надо отдельно отметить, насколько тяжело было найти проклятую пробку. Я заменил её в бутылке, которую подарил Кингсли на будущую свадьбу его дочери. Знал, что из вредности, «старая рысь» не станет ждать «траурного» для себя дня, и откроет бутылку раньше, — глава Британии поджал губы, недобро так, оглядывая молодого волшебника перед собой. — Ты знал, что торговка из Лютного переулка была школьной подругой Фокси? Помню, он на балу за ней приударить хотел... Хм, — министр одарил Драко тем самым снисходительным выражением, которое часто видел у своего отца. — Она-то и дала «старому лису» наводку на Хранительницу. Жаль, мои ребята поспешили, в воспоминаниях Кира было слишком много домыслов... Верных, если уж говорить, — задумчиво протянул волшебник, всматриваясь в тень коридора. — Зачем вы это говорите? — Малфой уже знал ответ, а это, всего лишь вопрос. «Время — это самый ценный ресурс». Министр улыбнулся. — Мне действительно будет Вас не хватать, мистер Малфой. Такой ценный резерв будет потрачен зря, — печальный вздох. — Как же Вы умудрились выйти на Хранительницу тайны? Хм, под моим крылом была, а я и не заметил... — с досадой заключил мужчина, занося палочку над слизеринцем, — Но ничего, мне нужна только он… Взрыв. Запах разбитого в пыль дерева и бетонной стены, витал в воздухе седой дымкой, оседая на поверхность помещения. Драко прикрыл голову локтём, припадая к полу. Старый паркет завибрировал под глухим топотом. — «Экспелиармус»! Кажется, старший инспектор был готов разрыдаться от счастья, услышав этот грёбаный голос, который ненавидел до скрипящих зубов в школе. Мальчик-Который-Какого-То-Хуя-Задержался, вместе со свитой мракоборцев, отрезали министра от выхода. — Как Вы смеете, мистер Поттер?! Я… — Вы имеете право хранить молчание... Хотя, вы уже и так наговорили на два срока в Азкабане, министр, — Гарри кивнул своему подчинённому и тот, не церемонясь, связал руки Ореста Пиритса заклинанием. — Вы что-то себе выдумали, Поттер! Вот виновник, перед вами! Он сбежал из под заключения, вёл переговоры и прикрывал террористов! Взять его! — плевался злыми словами волшебник, вырываясь из рук «охотников». — Уведите. В камеру его, под надзор дементоров, — холодно приказал Поттер. Когда остались только Драко, Поттер и пара помощников, «Избранный» устало оглядел помещение, задерживая взгляд на бездыханных телах, покрытых бетонной пылью и ставшим багровым, паркет. Отворачиваясь от жуткого зрелища, Гриффиндорец тяжело выдохнул. Подошёл к тяжело поднимающемуся с пола Малфою, который держался за рёбра. Поттер сжал губы, и протянул руку бывшему однокурснику, помогая встать. — Что ж ты так долго, — с ликованием и злостью выдавил «ловец» Слизерина. — Ждал признания, — отрезал «охотник». — Ну ты и сука, Поттер, — кривясь, Драко затрясся от тихого смеха. Вмиг лицо инспектора разгладилось и он рванул назад, туда, где тень лестницы скрывала ещё одного важного участника событий. Парень поскользнулся на луже крови, что дорожкой вела к спрятавшейся волшебнице, мешком грохнулся перед ней на колени. Сжавшись в комок, волшебница обхватила колени, окрасившимися в багровый, руками, и дрожала. Одежда Хранительницы насквозь пропиталась кровью. Изрезанная. С глазами, огромными, будто увидела саму смерть. «Мерлин, всемогущий, она и видела». Драко потянулся, чтобы прижать гриффиндорку к себе, заключить в объятия и больше не отпускать. Зарыться в её кудри и вдохнуть, этот, до остервенения родной аромат волос... Шарахнувшись, прижимаясь спиной к стене, волшебница надрывно вскрикнула, задыхаясь от слёз: — К-кто вы?! Ледяная пощёчина наотмашь ударила парня услышанными словами. Язык его не слушался. Малфой пытался что-то сказать, но весь занемел. Ошарашенный, всматривался в потерянные, покраснение глаза той, которая его не узнавала. — Боже мой, Гермиона!!! — позади раздался отчаянный крик Поттера. Грубая ладонь школьного недруга, оттолкнула инспектора в сторону. Будто статуя, Драко завалился от этого толчка на бок, не сводя с гриффиндорки взгляда, наполнявшегося болью. — Боже мой!! «Избранный» не церемонился с подругой. Сгрёб девушку в объятия, и трясущимися руками, крепко прижал к себе, пряча лицо на плече Грейнджер. Волшебница не вырывалась, её руки безвольно лежали по швам. В ответ, на объятия незнакомого ей мужчины, потерянная, просто позволяла себя обнимать, пока парень, который прошёл вместе с ней войну, бок о бок, рыдал словно ребёнок. «Она просто в шоке» — такая громкая мысль, что страшно громыхнула в пустоте сознания Драко. Когда, наконец-то, мракоборец понял, что что-то не так, к Малфою с болезненным глотком воздуха вернулся дар речи, горло сдавило, душа парня. — Она не помнит, Поттер. Отстраняя от себя подругу, «охотник» взглянул на девушку, тихо позвал: — Гермиона… Волшебница смотрела на однокурсника, как олень в свете фар — пустым взглядом, в котором отсутствовал любой намёк на узнавание. — Боже мой, — гриффиндорец осел на пол, прикрывая рот ладонью, а потом, направил весь свой зарождающийся гнев на волшебника, который нашёл покалеченную девушку. Поттер схватив Малфоя за воротник, тряся парня. — Что ты с ней сделал?! Говори! Иначе пущу в тебя «Аваду» прямо сейчас, гадёныш! — от злости слюни летели в стороны. В этом молодом мужчине, которого Драко помнил, как жилистого ловца, как в прочем и себя, было мощи на двоих. С силой тряхнув слизеринца, под пальцами «Избранного» послышался треск ткани. Драко смотрел только на неё. В эти карие глаза, в которых больше не видел тепла к нему, в которых он для неё, был чужим. Хотелось задохнуться... Воздух не шёл в лёгкие, душил, потому что между ними повисло уничтоженное прошлое. Настоящее, как отравленный воздух проникало в его тело. Убивало. — Говори! — взревел Поттер. Скулу обожгло болью, зубы клацнули, прикусывая язык. Драко рухнул на пол, под силой снёсшего его удара. — Говори, а то убью, — с лютой ненавистью прорычал мракоборец. — Это не я, Гарри, — взглядом, молодой инспектор зацепился за кровавые разводы на полу. Голос будто со стороны. Не его. Не Драко. — Я бы никогда с ней такого не сотворил. Никогда. И это было всё. Малфой плотно сжал челюсти, и яростная влага пробилась под веками, обжигая его щёки. Драко не плакал с войны. Не было повода, а если и был, не позволял себе такой ничтожной слабости, за которую его отчитывал отец. Не теперь. Его мир разрушили. Она была его миром.