Лондон, Англия, «Крейвен Коттедж», 12 ноября, 2001 год.
Soundtrack: Smells Like Teen Spirit — Lunis
Звук трансгрессии разорвал звенящую, кристально-холодную тишину улицы. Бархатистая темнота осени обволакивала, наполняя лёгкие свежим воздухом. Ветер утих и не трепал больше выгоревшие за лето флаги команд на бортах трибун вдали. Слабый свет двух прожекторов, рассеивался, оставляя еле видимые круги на траве. Двое очутились в безлюдном месте, посреди множества сидений и заграждающих перил. Молодой мужчина взглянул на свою спутницу и она ему очаровательно улыбнулась. ― Стадион? Грейнджер, что за нелепость, ― подтрунивал волшебницу парень. ― Ах так?! ― она толкнула грозного инспектора ладонями, как в детстве, когда препираются друзья. Он рассмеялся, сдвинуть с места мужчину у девушки не вышло. ― Может не стоит тебе есть? ― нахмурилась гриффиндорка. ― Стоишь, как вкопанный! ― наигранно надула губы. ― Просто, я очень сильный, ― поиграл бровями слизеринец, ― и выносливый, ― приобнял волшебницу за талию, притягивая к себе, ― и… ― И хвастун, ― рассмеялась Хранительница, подавшись навстречу, Малфой уже склонился для поцелуя. ― Мило, ― с хитрецой сказал мужчина, отрываясь от мягких губ девушки. ― Мило, моё второе имя, ― блеснул азарт в её глазах. ― Я помню, как ты меня била, Грейнджер. Моё эго ещё не восстановлено, поэтому, тебе придётся стараться лучше, ― веселился Драко, уворачиваясь от ещё одного толчка в грудь. ― Пошли уже, есть ужасно хочется. Уверенно, будто знает, куда идти, Гермиона повела волшебника по лестнице вниз, выводя на поле. Девушка бросила на траву плед, что упаковала в корзину для пикника и принялась выкладывать их поздний ужин. Подняла голову вверх, видя, как мнётся Малфой, вздёрнула бровь. ― Тебе особое приглашение нужно? ― Значится, ты позвала меня на свидание? ― притворное смущение блуждало по лицу парня, он присел рядом. ― Разве должно быть не наоборот? ― Так ты же не зовёшь, ― пожала она плечами. ― Ауч, Грейнджер, ― патетично положив руку на сердце, отозвался парень. У Драко было хорошее настроение, он позволял себе дурачиться. ― Ты продолжаешь избивать моего «внутреннего» мужчину. Откусывая сэндвич, девушка закатила глаза. Продолжив прерванный ужин, инспектор огляделся вокруг оценивая обстановку. Спинки пластиковых стульев слегка блестели, выхваченные из опустившейся темноты, тусклыми прожекторами. ― Почему сюда? ― спросил Малфой. Вздох рядом с ним, волшебница посмотрела в небо, звёзды видно было плохо, серая дымка облаков скрывала сияние далёких миров. ― В детстве, папа приводил меня на этот стадион. Он очень любил футбол, ― голос наполнился печалью, но Хранительница тут же встряхнулась, с улыбкой сказав. ― И нет ничего лучше, чем нарушать правила. Драко чуть не поперхнулся едой, уставившись на гриффиндорку. ― Что? ― удивилась волшебница, закидывая в рот виноградину. Хмуро-задумчивый взгляд, с Гермионы переместился в даль, плутая по рядам сидений стадиона. ― Забываю, как ты изменилась. Плечи, невольно поднявшиеся вверх, раздосадованный прищур, поневоле, Хранительница сжалась, пытаясь стать меньше. ― Тебе это не нравится? Вопрос заданный в сторону, девушка не хотела смотреть на Драко, не дай, Бог, увидеть подтверждение на остром лице. ― Нет. Как приговор. Она прикрыла глаза. Словно нож, всаженный по рукоятку в грудь. Невидящий взгляд нарушительницы правил, застыл на желтеющей траве, дыхание тихое, поверхностное. Волшебница не могла позволить себе произнести и звука. ― Нет, Грейнджер. Мне не нравится, что ты переживаешь о том, что можешь мне не понравиться, ― пояснил Малфой. Моргнула, наконец. Ещё раз. Уголок пухлых губ дёрнулся вверх. Дурацкая расползающаяся радость в груди. Они продолжили есть, болтая о глупостях, о которых разговаривают люди пришедшие на свидание, люди, которым вместе хорошо. ― Тут такое маленькое поле, ― осматривался Драко. ― Я думал в магловской части Лондона встречаются такие же, как на Чемпионате мира по квиддичу. ― Хм. И почему мужчинам так нравятся всё большое, ― с сарказмом отозвалась Хранительница, разводя пальцы в сторону, показывая ширину. ― Потому что мы любим захват территории, Грейнджер, ― сверкнул, будто прозрачными, глазами слизеринец. Потом потянулся, размяв спину. ― Сейчас бы на метле полетать... со школы не поднимался в небо. Гермиона удивилась. ― Почему? ― Потому что полёт, означал для меня свободу. А в тех реалиях, где мы живем сейчас, фамилия Малфой накладывает свой неизгладимый отпечаток, привязывая к земле. ― Драко, ты не обязан… ― начала девушка. ― Нет. Обязан. Это мой долг перед семьёй, очистить имя, что замарал Люциус и дед, ― брови сведены, уголки губ опущены вниз, взгляд колючий, прожигает утварь старого стадиона. ― Ты можешь делать это теми путями, какими пожелаешь. Без насилия над собой, ― волшебница пыталась вложить в его голову зерно сомнения, пошатнуть глупое упрямство, которым Малфой себя изводил. ― Не могу, Грейнджер, ― горько усмехнулся парень. ― Ты сидишь рядом с трусом, не подозревая об этом. ― Что за чушь?! ― возразила его спутница. ― Однажды, я пытался всё поменять, поступить так, как хочу я, наплевав на все догмы моего мира. Да видно, духу не хватило... Поэтому ― Министерство, поэтому ― служба, поэтому... смирение. Гриффиндорка покачала головой, несогласная с подобным исходом. ― Это не честно. Мы не выбираем родителей, но выбираем, как нам жить. Драко с теплотой взглянул на волшебницу, что опиралась на его плечо, задумчивая. ― И это говоришь мне ты? ― беззлобно, с иронией в голосе, с печалью. И Гермиона тоже горько усмехнулась. ― Верно. Я не тот человек, который может говорить о свободе выбора. Не сейчас, по крайней мере. Мужчина обратился лицом к темноте небосвода, что очистился от туч. На пару волшебников глядели холодные звёзды. ― Если бы тебе дали второй шанс, ты бы поступила также? ― вдруг спросил волшебник. ― Я тогда потеряла всё, Драко. Просто не видела смысла жить, как прежде. ― А как же Поттер и Уизли? ― С Гарри мы поругались, ― девушка прикрыла глаза, добро хмыкнув воспоминаниям. ― Я пыталась найти способ, как его разозлить, думала... так он легче переживёт мой уход. И не нашла ничего лучше, как выбесить его тобой, ― резкий смешок и извиняющаяся улыбка. Пришёл черёд Драко удивляться. ― Мной? Поджав губы, Хранительница давила улыбку. ― Я просила Гарри помириться с тобой и вернуть палочку, ― в карих глазах блеск озорства. Малфой приоткрыл рот в удивлении, потянулся к борту мантии и вытащил из кобуры древко. В памяти всплыли весёлые воспоминания. Волна беззаботной радости накатила на слизеринца. Парень провел по палочке пальцами, ощущая отполированную гладкость, задержался на узле, что зажимал пальцем, творя заклинания. Палочка отзывалась приятным теплом в руке хозяина. ― Я безумно по ней скучал, Грейнджер. Спасибо, ― полный серьёзности, сказал он. Своим видом, его спутница выражала... счастье. ― Я рада, что Гарри прислушался к моим словам. Малфой повторил её былой смешок. ― Болван был пьян в стельку и вызвал меня на дуэль, представляешь? ― растерянность с энтузиазмом боролись за право поселиться у волшебника на лице. Она самодовольно отметила, назидательным голосом бывшего декана Гриффендора: ― Предполагаю, что ты его обезоружил. Ведь только так, палочка, может сменить свою лояльность к хозяину. Парень поджал губы, соглашаясь с ней, пуская свои мысли в даль, к опустившемуся на город, позднему вечеру. ― Ты вернула мою жизнь назад, Грейнджер, ― парень прикрыл глаза, выдыхая, ― продолжаешь возвращать. Взмах палочки из боярышника, и трапеза окончена. Голова на его плече, и оба смотрят куда-то в бескрайнее ничто, крутя каждый свои мысли. В руках гриффиндорки поблескивает монета, она перекатывает её через пальцы волной. Драко нравится этот трюк, нравится наблюдать за ней. ― Почему ты скрыл Чёрную метку от меня? ― вдруг спросила волшебница, вращая кнат. Малфой не нашёлся, что ответить. Гулко, било сердце о рёбра. Душно, до тошноты. Мужчина не любил эту тему, опасался её, потому что обжигался каждый раз, когда метку видели другие, не принимая его прошлого. Парень прикрыл глаза, глотая горечь, поглубже запихивая в глотку всю злобу к событиям, что оставили след на его теле. ― Не прячь её больше, ― голос такой спокойный, что Драко не сразу в него поверил, посчитав, что Гермиона ещё передумает. Это, как вечный повод его ненавидеть, парень не хотел давать гриффиндорке такого случая. ― Я не боюсь Чёрной метки, Малфой. Там, где многие годы было пусто, что-то зашевелилось. Там, где он сам себя не принимал, приняла его волшебница, что для всего мира мертва, но только не для него. ― Ты окклюмент? ― так же внезапно спросил пробудившийся в мужчине инспектор. Девушка удивилась его догадке. ― Пришлось, ― несколько потерянно отозвалась в ответ. ― Это помогает хранить тайны, ― неопределённо сказала волшебница. Продолжая наблюдать за светом, короной поднимающимся над Лондоном, парень прищурился, говоря: ― Меня обучал Северус. Это было не так легко, как тогда казалось. Хотя, он утверждал, что у меня природный талант. Но даже в этом случае, у меня нет той хрустальной чёткости и чистоты, аж звенящей в голове пустоты, как у тебя. Как ты этого добилась? ― внимательный взгляд уцепился за напрягшуюся Хранительницу. Она прочистила горло, не представляя, как сможет объяснить. ― У меня не было в запасе несколько лет, чтобы постепенно овладеть окклюменцией, ― отвернулась, вдыхая холодный воздух. ― Моим обучением занимались постоянно. Легилименция… выматывала. Молодой мужчина развернул девушку лицом к себе, он злился. ― Тебя пытали? Она бы хотела ответить, что: «Конечно, нет, Драко! Что за глупости!», ― но слова не укладывались на язык. В карих глазах растерянность. Возмущенный вдох ― опадающий выдох. ― Покажи, что делали с тобой. ― Драко, я… Челюсти сведены до скрипа на зубах, слизеринец представлял, что между ними душит её мучителей. ― Покажи, Грейнджер. Неуверенность пробивалась на лице гриффиндорки, она не так сильна в легилименции, важнее было научиться в свой разум не впускать... Отстранившись от сурового вида инспектора, Хранительница неуверенно потянулась за своей палочкой за пазуху, в смятении, взглянула на парня. ― Давай же. Я хочу знать, что ещё тебе пришлось вытерпеть, во славу грёбаного Ордена, ― выплёвывал Малфой слова. ― Не говори так, ― нахмурилась его спутница. ― Я не слышу заклинания, Грейнджер, ― в голосе зазвучала сталь, ― или ты не сильна в вербальном? ― лёгкий тычок иглой, как раньше, когда они «общались» в школе. Этого хватило. ― «Легилимемнс», ― с раздражением произнесла Гермиона. Между бровей у обоих залегла морщинка. Свечение на конце виноградной палочки было слабым, но было. Мерцание из под манжета мантии волшебника, тоже было. А проникнуть в сознание слизеринца... у девушки не получилось. Ещё раз. И ещё. Ничего. ― «Легилименс», ― повторила волшебница, хмурясь. ― Я… у меня не выходит, ― озадачено отозвалась гриффиндорка, смотря на свою палочку в недоумении. Драко смотрел на свои руки. ― Ты пробовала раньше это заклинание? ― ехидно уточнил он. Возмущённая, Гермиона открыла рот. И закрыла. Не о чем было спорить. Малфой пытался вывести её на эмоции, вероятно, посчитав, что так желания причинить ему боль, у Хранительницы прибавится. Она просто кивнула в ответ. ― Ещё раз, ― давил авторитетно мужчина. ― Давай же. Мне уже самому интересно, как это у «умнейшей ведьмы поколения» не выходит простецкое «Заклинание разума», это звучит, ну просто, как песня! Радостью-то какой пробрало, что я, оказывается, не второй на курсе по успеваемости бы… ― «Легелименс»! ― заливаясь злым румянцем, выкрикнула Грейнджер. Ничего. Хмурились уже оба. ― Не понимаю, ― бормотала девушка. Драко массировал запястье правой руки. Обруч искрился и свербел. ― Я думаю, это из-за артефакта, ― разглядывая браслет, протянул инспектор. ― Я давно заметил, что он… даёт почувствовать чужие эмоции. С ним мне легче даётся окклюменция. И пока ты пыталась проникнуть в моё сознание, браслет зудел до боли. Результат налицо, как говорится. ― Ты думаешь… артефакт нацелен на ментальный блок в сознании? Парень кивнул, задумавшись. Со дня на день, Малфоя вызовут в Визенгамот для сдачи воспоминаний о допросе Руквуда. И, если у него не получится… Парень отодвинул тревогу на край сознания. «Не сейчас» ― сказал он себе. ― Вероятно, артефакт не даёт проникнуть в моё сознание, Грейнджер. Но помогает войти и «просканировать» чужие. Девушка смотрела на него во все глаза. Будто увидела впервые. В голове у Хранительницы зарождалась идея. Опасная и сумасбродная. Эгоистичная. ― Ты не боишься, что эта штука тебя убивает? ― опасливо спросила волшебница, прижимаясь боком к парню. ― Хм, ― он задумчиво прищурился. ― Нет. С ним я даже стал лучше спать и чётче …вспоминать, что ли. Мне кажется, что твой «Обливейт» не сработал, как раз потому, что был нанесён после того, как это закрутилось жгутом на моей руке. Теперь оба крепко задумались. Накручивая, выбившуюся из небрежного пучка кудряшку на палец, Драко предавался глупым мечтам, о которых раньше, никому не было дела. ― Чего ты хочешь больше всего? ― Свободы, ― без заминки ответила девушка. ― И спокойствия, ― глубоко вздохнула волшебница, удобнее устраиваясь в объятиях слизеринца. Они сидели в обнимку и смотрели на ночное небо. И им было тепло, не только из-за «Согревающий чар». ― А чего боишься? ― голос его слегка изменился, стал... глубже. Тысячи чужих центров Солнечных систем подмигивали Гермионе, подбадривая. ― Боюсь, стать такой же, как родители. Это всё, что у меня осталось, ― показала Хранительница пальцем на висок, выдохнув облачко пара, затмившее тех, кто своим далёким холодным взором подглядывал сейчас за ними. ― Этого не случится, ― заверил свою спутницу волшебник. ― Конечно, нет, ― улыбнулась она. От печали до сарказма меняя интонацию. ― У них не было такого защитника рядом, как Драко Малфой. Под заливистый смешок девушки, слизеринец, игриво-злым тычком, отправил поцелуй гриффиндорке в висок. Умела она и нежность в парне поднять, и желание куснуть. ― Мне нужно завтра попасть на кладбище Чарльтон и Кенсал-Грин, ― как между прочим, говорит Грейнджер. Она не знает, как отреагирует на её просьбу Драко, осторожничает. ― Чарльтон? Которое магловское? Зачем? ― отозвался волшебник, протягивая спутнице чашку чая. Над напитком клубится густой пар, из-за контраста температур. Они всё ещё на ночном пикнике. ― Откуда ты знаешь, что оно магловское? ― уточняет Хранительница, отпивая горячее питьё. Слизеринец не отвечал, совсем не аристократично громко, отпивая свой чай. ― Драко. ― Дол...н ж... я б...л хоть к...-то б...ь б...иже, ― неразборчиво пробормотал парень в кружку. ― Не поняла... ― Завтра поймёшь, ― за спиной волшебницы, Малфой явно улыбался. Она собиралась возмутиться, но упёртый, как взрывопотам, парень покачал головой, что не собирается поддерживать эту тему. ― А на Кенсал-Грин зачем? ― К Федре. Ордену она помогала много лет. Нужно проявить уважение. Драко прочистил горло. ― На допросе, Руквуд признался, что это не он, но они убили миссис Крессол. На неё вышли через моего начальника. Бывшего начальника, ― поправил себя Малфой, болезненно выдохнув, ― Мистера Фокси. Гермиона аж подскочила на месте. Развернувшись к парню, неуклюже пролила остатки чая на плед, впиваясь взглядом и жадно слушая мужчину перед собой. ― Мистера Фокси поймали двое, в Паучьем тупике. Старуха Спора видела их в окно своего дома, ― зло поморщился молодой инспектор, он не горел желанием рассказывать об этом Гермионе. Просто, так вышло. ― В день, когда я навестил миссис Крессол в больнице Святого Мунго, со слов целителей, бывший инспектор был замучен и убит, а следом, кто-то наведался к Федре. Штаб уже занимается поисками того, кто ещё побывал у женщины в палате, помимо меня. ― Драко, ― опасливо протянула она, давясь словами, ― если целители ничего вразумительного не скажут… Пожёвывая нижнюю губу, Малфой прищурился. ― Тогда единственным подозреваемым буду я. Ещё и бывший «Пожиратель». Тревога и страх пробирались под одежду гриффиндорки, ледяными ладонями оглаживая позвоночник девушки. ― Когда станет ясно? ― Завтра начнут проводить опрос в больнице, ― прикинул инспектор. ― Почему ты не рассказал раньше? О мистере Фокси… О Федре... Господи, прости меня, Драко! Я ведь даже не подумала у тебя спросить, как обстоят дела с его поисками... ― Нас с Поттером вызвали на освидетельствование, ― парень накрыл ладонью глаза, массируя брови. Он выглядел изнемождённым. ― Его пытали, Гермиона. «Старый лис» такого не заслужил. Через его воспоминания, «Пожиратели» или кто они там, узнали о Федре, а потом, и о назначенной встрече в Паучьем тупике между мистером Фокси и анонимной стороной, ― цепкий взгляд стальных глаз. ― Кто это были? Те, кто схватили Фокси и пытали или кто-то из Ордена? Этот вопрос зудел у Драко весь вечер. Складывая, начавший движение, пазл, слизеринец не мог до конца связать убийство Кира Фокси с «Пожирателями». Особенно, после того, как узнал, что инспектор вынюхивал об Ордене, и его члены, вполне могли отвадить «старого лиса» от своих дел. Может и встреча была назначена, чтобы поквитаться с мужчиной. Разными способами. ― Орден бы не подставил слугу закона, Малфой, ― злость поселилась на кончике языка девушки, она плотнее сжала губы. ― Вы нападали в одеждах «Пожирателей смерти», натравливая Министерство и магическую общественность на нас, ― скривился мужчина. По его лицу прокатилась стужа, ― отпрысков приспешников Тёмного Лорда. Ко мне лично ворвался судейский наряд, взломав обычные «Охранные чары», и выволокли посреди ночи на допрос в Визенгамот. После этого, я постарался квартиру укрепить так, чтобы никто не смог туда сунуться. ― Я не знала этого... ― Но вы надеялись на ажиотаж, так ведь? ― буравил взглядом волшебницу парень. Она медленно кивнула. ― Нам нужно было, чтобы смута подняла «осевшую грязь» со дна, это помогло найти Долохова. Малфой раздосадовано покачал головой. Здесь они не могли договориться. Стоило увести тему. ― Подождёшь меня? Вместе отправимся на кладбища. Одной тебе выходить нельзя, если ты помнишь слова гончей. Кстати, кто это был? ― озадаченный, Драко думал, сколько же в Ордене должно быть волшебников. ― Хм, ты не поверишь, если я тебе скажу, ― заговорщицки ухмыльнулась гриффиндорка. ― Всё интереснее и интереснее, Грейнджер. Жизнь у тебя ― прям сказка. Всё в тайнах и волшебстве... ― У тебя скверное представление о сказках, ― снисходительно пожала плечом Гермиона, ― тогда, должен быть принц и злой драко… ― Кто здесь?! Чужой крик оборвал разговор волшебников, сидящих под открытым небом, закрытого на ночь стадиона. Пара нарушителей застыла, глядя друг на друга. С восточной стороны показался мощный луч света, выхватывающий в темноте предметы на трибунах и поле. Девушка подскочила на ноги и дернула Малфоя за собой. ― Бежим! ― пискнула она воодушевлённо. ― С ума сошла? Есть же палочки! ― возразил парень, потянувшись к своему древку пристёгнутому к портупее на груди. ― Не смей пользоваться магией, Малфой! Это магл! Заряжённая весельем, Грейнджер уже удирала через поле, не хуже легкоатлетки, а слизериниц, телепался за девушкой непослушным шарфом, таща в охапке корзину с пледом, оглядываясь на того, кто помешал их свиданию. Хоть это и был всего лишь магловский сторож, в груди, сердце жарко билось, прогоняя адреналин по венам, заставляя нестись, словно малые дети, наутёк. Отбрасывая корзину на ближайшие кресла, Драко подхватил волшебницу у трибун и утащил в темноту прохода, прижимая гриффиндорку к бетонной стене. У обоих сбилось дыхание от бега, а на лице Хранительницы горел восторг. Прижав свою спутницу всем телом, парень обрушился на её тёплые губы пылким поцелуем. ― Чокнутая ведьма, ― прорычал инспектор. В ответ заливистый смех. И Малфой, запустив в растрёпанные кудрявые волосы ладонь, снова притянул волшебницу к себе для поцелуя, уже нежного. ― Пойдём домой, ― сказал парень, отрываясь от нарушительницы его спокойствия. В проходе стадиона было темно, и если бы не этот факт, мужчина прочёл бы на девичьем лице ― потрясение. Грейнджер не называла домом, ни одно место с шестого курса. Браслет на запястье слизеринца, всё хозяину рассказал. ― Пойдём, ― тихо отозвалась волшебница, сжимая в руках, борта мантии Драко. В его объятиях, они закрутились на месте, трансгрессируя. Домой.***
Лондон, Англия, Министерство магии, 13 Ноября, 2001 год.
Soundtrack: Breathe In — Yodelice
Невозможно не окунуться и не поддаться нарастающему гулу и копошащемуся, жужжащему рою вокруг. Уже на выходе из лифта, Малфой отметил, ничего хорошего не значащую оживленность на втором уровне. Дверь в Штаб нараспашку. Летающие самолётики-послания снуют в дверь группками и вылетают такими же стайками. В Отделе общий сбор. «Блядь…» ― в сердцах подумалось волшебнику. Драко не видел столько мракоборцев одновременно, за всё время службы в Управлении. Стоящие всюду маленькие компании сотрудников Управления, оживлённо беседуют, кто-то проносится мимо, расталкивая коллег. Секретари и помощники получают инструктаж от опытных «охотников», у которых внешность людей, только что вернувшихся из мясорубки боя. В глазах у неопытных сотрудников Министерства ― страх. Их первая вылазка, не учения. В воздухе витает напряжение, готовое вот-вот расколоться. Из совещательной комнаты вывалился взвинченный Уилкис и наткнувшись взглядом на товарища, рявкнул ему шевелить «кеглями». Слизеринца такое выражение и настроение коллеги, озадачило. Магловское воспитание кучерявого мужчины, порой ставило старшего инспектора в тупик. За общим столом, в переговорной, все места уже заняты, Малфой привалился спиной к стене, слушая Медоуза. «Гадство. Как некстати» ― парень крутил в голове идею, поскорее расправиться с работой и вернуться к Грейнджер. У них ещё были дела на сегодня. ― …покушение на министра ночью. Всё тоже самое: чёрные мантии, чёрные тканевые маски. Дом Пиритса уже осматривают. Формируем группы по охране, поиску и захвату. Вызовы на сегодня отложите, не до них. ― Какого гриндилоу происходит, Эван? ― стараясь оставаться незамеченным, шепнул Драко товарищу, облокотившемуся на стену рядом с парнем. ― Такой пиздец творится, Драко, сам в шоке. Давай послушаем, ― кивнул «бессмертный» в сторону главы Штаба. ― …Долиш, возьми своего желторотика и часть стажёров. После рейда, дуй в Мунго, на допрос целителей, ― Никон прошёлся по списку, который держал в руках. ― Поттер, формируй три отряда, руководишь операцией поиска этих «уже не бессмертных» чёрных мантий. Инспекторы, дознаватели и прокуроры ведут слежку, протоколы задержаний и допросов в каждом из отрядов. Разделились сами! ― приказным тоном прогремел начальник, на донёсшиеся до него шепотки подчинённых. ― Двукрест, найдёшь Гойда и просветите заклинаниями каждый дюйм дома министра. Кого не назвал, останьтесь. Хлопнув несколько раз по поверхности стола, призывая всех к выполнению указаний, Медоуз принялся быстро разбирать бумаги на столе. Образовавшееся столпотворение у дверей помещения, загудело, как улей, вываливаясь из совещательной комнаты, ставшей вдруг такой тесной... Непривычно. На плечо Уилкиса и Драко упало по тяжелой руке, мужчины напряглись, оборачиваясь. ― Сто-ять. Слизеринец закатил глаза: «Просто отсидеться у него не получится...» ― Утра доброго, Поттер, ― прищурился Драко. ― Чем обязаны? ― Ты, ― Мальчик-Который-Дохера-На-Себя-Берёт, указал на Эвана, ― идёшь с группой Корнера, у него мало опытных бойцов. А ты, ― за круглыми стёклами, сверкнула зелень, ― со мной. ― «Избранный». Я ― инспектор, а не мракоборец, напоминаю, если ты вдруг забыл. ― О, Малфой, не утруждай себя принижаться, я и сам могу. Мне нужен толковый инспектор, а ты, официально назначен на место Фокси. Драко вытянулся в лице. ― Что? ― «Старый лис» готовил себе приемника, это все знали, ― по ещё более озадаченному выражению лица, бывшего сокурсника, снисходительно, Поттер резюмировал, ― кроме тебя, видимо. Министр и Верховный волшебник вчера подписали приказ. Поздравляю, Драко, тебя повысили, ― иронично выдал «охотник». ― Теперь на одной ступени с мракоборцами, ― безрадостно поиграл бровями гриффиндорец. «Ох, Поттер, не делай так больше...» ― передёрнуло молодого инспектора. Словно стрела, мысль проскочила у Драко в голове, парень свёл брови до напряжения. ― Поттер, мне нужно уйти пораньше сегодня. «Избранный» злобно расхохотался, смех нервный, в глазах ни намёка на веселье. ― Надеюсь это шутка, Малфой? В лучшем случае, уйдёшь, как всегда. А теперь, на сборы, живо. Пятнадцать минут даю всем и ждать меня у каминов! ― выкрикнул последнюю фразу, парень со шрамом на лбу, оповещая свои группы. Когда раздражённый слизеринец собирался покинуть, практически опустевшее помещение, его вновь остановила грубая хватка «охотника». Увидев на лице Поттера не злое торжество, а... «...сожаление?» ― волшебник ощетинился. «Серьёзно, Поттер? Иди нахер, со своими соболезнованиями!» Гриффиндорец, настроение подчинённого проигнорировал, у мракоборца зудело желание высказать всеобщее мнение. ― Мне жаль, что ты не попадёшь на панихиду, ― в зелени за очками блеснула искренняя эмоция. ― Весь Штаб, тихо скорбит по Фокси. Ты не один, Малфой... Просто, знай это. Хлопнув коллегу крепкой ладонью по плечу, «охотник» обошёл старшего инспектора, оставив Драко в холодной отстранённой трезвости. Парень не знал, что панихида по его наставнику пройдёт сегодня. Он даже не сможет попрощаться с мистером Фокси... «Какой же блядский это будет день» ― утопая в унынии, подумал волшебник.***
Лондон, Англия, Кладбищенский переулок, Кладбище «Чарльтон», Вечер 13 Ноября, 2001 год.
(Soundtrack можете оставить и на эту часть текста)
«Гермиона Джин Грейнджер Неопалимая душа для всех, кому ты дорога 19.09.1979 – 31.12.1999»
― Не люблю это место, ― пробормотала она, читая гравировку на камне. Рядом, стояло ещё два надгробия с её фамилией, ― будто я уже их похоронила... Боже, ― Хранительница тихо всхлипнула, прикрывая лицо руками. ― Я не была здесь столько лет... Убрав ладони с глаз, девушка замешкалась, вдруг, опустилась на влажную землю. Замочив джинсы, Гермиона потянулась к цветам, что лежали синим пятном на её могиле. В надвигающихся сумерках, волшебница не сразу их заметила. Задумчивая, провела кончиками пальцев по шелковистым мелким цветочкам. ― Это единственные цветы, которые ассоциируются у меня с тобой, ― глухо отозвался Драко, молчаливо стоящий возле Грейнджер. Она обернулась, сведя брови, взглянула на мужчину, такого высокого и статного... Малфой нахмурился, прочистил горло, пытаясь объясниться. ― Незабудки, ― сказал парень. ― Я никогда не забывал. Раскрыв рот в изумлении, волшебница медленно поднялась на ноги. ― Их приносил ты… ― прошептала девушка. Инспектор неоднозначно пожал плечами. ― Первое время, да. Потом, стало слишком... ― отвернулся, смотря куда-то вдаль, между белыми костями тела кладбища, челюсть парня, очертилась резче, ― ...тоскливо. Домовик регулярно обновляет здесь цветы, накладывает «Заклинание стойкости», ― всё его внимание приковано к волшебнице напротив. ― Память о тебе не должна увядать. ― О, Господи… ― протянула девушка, прикрыла глаза. ― Драко. Каждый месяц, Дорин приносил мне букет незабудок, говоря, что это символ того, что я умерла ради великой цели… ― закусила губу волшебница. ― Это был ты, ― вновь прикрыла глаза, качая головой. ― Всё это время... Боже. Шаг ему навстречу. Девушка провела кончиками пальцев по бортам мантии слизеринца, укладывая ладонь на крепкую грудь мужчины. ― Я очень люблю незабудки, ― тепло улыбнулась волшебница, заглядывая парню в глаза, в них, девушка встретила спокойствие. ― Эти цветы росли в нашем саду, у дома. Мама поначалу хотела их вырвать, говорила, они ― сорная трава, ― Гермиона слегка скривилась, по доброму. ― Но мы с папой собрали пышный букет и поставили цветы в гостиной. А потом, ещё раз, и ещё… и мама полюбила их тоже. ― Хм, Дорин, значится, ― прищурился Малфой, снисходительно, с издёвкой произнёс. ― Так вот, кто воровал цветы с могилы, а домовик-то, как злился... ― усмехнулся парень. Гермиона вымучено улыбнулась, представляя того милого эльфа, гневающимся на воришку цветов. Прохладная ладонь легла на лёгкую небритость мужчины, Драко плотнее прижался щекой к руке гриффиндорки. В глазах у обоих проблески чего-го старого, слегка печального, но грусть та, светлая. ― Спасибо, что всё, то время, это был ты, ― произнесла волшебница тихо. Их кончики носов соприкоснулись. Поцелуй, что едва касался губ. ― Умеешь ты, Грейнджер, благодарить, ― грудной смех, глубокий и тихий. Её улыбка в ответ, для него. Гермиона много улыбалась из-за слизеринца... От этого, под рёбрами у мужчины тепло. Там тихо. Там живёт уголок умиротворения. ― Так зачем тебе понадобилось сюда прийти? ― посерьёзнел парень. ― Не свою же могилу проведать, ― хмыкнул прищуриваясь инспектор. Девушка замялась, нарочито невинно выгибая бровь. ― Что, серьёзно, Грейнджер? ― недоверчиво спросил волшебник. Сохраняя молчание, Хранительница отвернулась от мужчины и подошла к надгробной плите, которая держала камень с её именем. Провела рукой по холодной поверхности, под ней было мокро от тумана. Стужа, исходящая от атрибута мрачности, кусала девушку за подушечки пальцев. В ужасе, Гермиона отшатнулась назад, прямо в объятия Драко. По ушам бил вой, скрежещущий рёв. Всё произошло быстро. Возле часовни раздался хлопок и по спине гриффиндорки пробежала волна ледяных мурашек. Неустойчивой поступью на пару волшебников надвигался тот, кого девушка предпочла бы сейчас не видеть. Прибывший взмахнул палочкой и воющий шум оборвался. Жгуче чёрные волосы взъерошены, в голубых глазах неизменная злоба, а Драко уже перемещает Грейнджер себе за спину. Палочка из боярышника крепко зажата в руках Малфоя, парень напряжён и насторожен. Он не поднимает древко, не нападает первым. Зря. Молниеносно, Дорин выпустил в слизеринца красный луч Непростительного заклятия. И Драко, перед волшебницей, сдавив дыхание, осел, согнувшись от нестерпимой боли, но удерживаясь на ногах. Слишком поздно Гермиона нащупала свою палочку на бедре. Эта заминка дала Фиггу время и её защитник пустил в главу Ордена «Петрификус». ― Не мешай нам, Хранительница! Давно пора разобраться с богатеньким щенком, ― прорычал брюнет, приближаясь к инспектору, который пытался сбросить с себя «Круциатус». Застыв, как статуя, волшебница не могла даже моргнуть, не могла помочь Драко, её «отодвинули в сторону», намериваясь устроить разборки. В голубых глазах стояла стужа, если бы взгляд мог заморозить, это бы случилось с Малфоем. Старший инспектор же, имея за плечами навык регулярных дуэлей с «охотниками» и неисчислимый опыт общения со своим коронным Непростительным, сумел сбросить заклятие, выпущенное, не столь виртуозным в Тёмных искусствах, волшебником. Умело выведя бой, как нужно слизеринцу, Драко ушёл в сторону, чтобы не задеть ненароком летящими заклинаниями Грейнджер. Вспышки золотого, белого и красного летели в обе стороны. «Протего» Малфоя было мощным. Большинство пущенных в него заклятий, плотный щит отражал или поглощал, но такое не сработает с сильными боевыми. Дорин намеревался поквитаться с чистокровным. Пустив в бывшего «Пожирателя» серию «Бомбард» и «Диффиндо», орденовец подсёк инспектора магическим хлыстом, сбивая волшебника с ног на мокрую траву. Запыхавшись, Фигг завёл над Драко свою палочку и с лицом источающим мстительную радость, произнёс: ― «Круцио». Холодная земля показалась Малфою чем-то отдалённо знакомым, вся его реальность сузилась до ощущения боли. Парня скрутило в тугой узел, заклятие прилетело точно в его грудь, и Драко задыхался, чувствуя, как каждая кость в его теле изнывает, проворачивается, выкручивается и норовит прорваться наружу, убив хозяина. Слизеринец не кричал, он научился молчать под пытками. Белла постаралась над ним. Тётка бы им гордилась, что спустя годы, племянник до сих пор может выдерживать Непростительное молча. Как мужчина. Челюсти сводило от напряжения. На зубы, будто песка насыпали или же, это его зубы крошились от силы сжатия, парень не знал. Во рту стойкий вкус железа. Всё, что им сейчас овладело ― бесконечная агония. И особой болью, будто удвоенной, ломило правую руку мужчины. Вокруг всё пылает красной резью. Он ― сама боль, её физическое воплощение. Всё ею пропитано. ...Пока не почувствовал облегчение, резкое. Волна эйфории затопила сознание и тело мужчины, он жадно вздохнул зайдясь кашлем раздирающим лёгкие, Малфой будто вечность не дышал. Пальцы вцепились в грудь, в желании выдрать из неё непослушный, отказывающийся принимать воздух орган. Волшебнику хотелось выблевать лёгкие, которые горели. ― …ты делаешь?! Уходи! Уходи, сейчас же, Дорин! ― крик, истерический, злой, сходящий на высокие ноты, от которых у Драко садануло болью по ушным перепонкам. Открыв глаза, вымотанный проклятием, слизеринец разглядел Гермиону, яростно толкающую в грудь того, кто на него напал. В голове стоит мерзкий звон, мысли путаются. ― Убежище уничтожено, Хранительница! Остались только я и ты! И ты, отправляешься со мной, сейчас же! Косматый брюнет схватил девушку за локоть и потянул на себя. Увиденное, вывело Драко из тумана, что поселился в его разуме, словно поразив молнией, очистило сознание волшебника. Палочка, нацеленная в голову сволочи, что посмел трогать его женщину, и «Экспелиармус», такой силы, от которой напавшего отбросило к старой каменной постройке на кладбище. Древко поверженного мужчины, приземлилось ровно в ладонь инспектора. Лицо Малфоя непроницаемое, сосредоточенное, он наступает на Дорина, что вновь удерживает Гермиону, отступая, пытаясь увести её. «Не выйдет, ублюдок». ― Драко, стой! Глаза тёмные, как ночь вцепились в него, волшебницу трясёт, девушка загораживает собой гнусного вора. Это прибивает ноги слизеринца к земле. Парень еле может открыть рот, чтобы сказать: ― Отойди от него, Грейнджер, ― в голосе звенящая опасность. ― Драко, он ― мой защитник! Плачет, она снова плачет и там, где минуту назад кости норовили вырваться из груди от проклятия, снова больно. ― Какой нахер защитник?! Хранительница развернулась к Дорину, с силой толкнув мужчину в грудь, гневно закрича: ― Как они нашли нас?! Как?! ― яростный град ударов обрушился на Фигга. ― Я увела след от вас! Я спряталась! Я наложила «Фиделиуса» на дом Дамблдора! Никто не знал! Никто! Я сделала всё, что нужно! Продолжая колотить твёрдую, как каменную стену, грудь Дорина, гриффиндорка вымещала рвущиеся наружу рёв и отчаянную злобу. Войдя в запал, девушка несколько раз врезала по лицу своему защитнику. Он терпел. Орденовец сжался и стоял молча, опустив голову, понурый, покладистый, как пёс, послушный, пришедший получить своё наказание от хозяйки. Драко замутило от этой картины. Тот, кого Грейнджер била, был не достоен гнева волшебницы: «ничего не достоин от неё, даже взгляда». Мужчина не пытался остановить Хранительницу, принимая от неё то, что девушка готова ему давать ― кару. В глазах цвета синего льда, потухшее возмездие. Орденовец пришёл исполнить свой Обет. ― Министерство. Нас рассекретили. Я не знаю кто. А как получил маячок с твоей могилы, понял, что они нашли его, и кинулся сюда, забрать, если успею. Это мой долг, Гермиона. Ты и тайна ― мой долг. ― О, Боже… ― она шарахнулась от брюнета. ― О, господи! – выкрикнула Хранительница, заходясь рыданиями. Драко в миг оказался рядом с Грейнджер, Фигг рванул было вперёд, нападая на инспектора, единственное, что остановило обоих мужчин, ладони, впечатанные в их грудь, разводя волшебников в оппозицию. Содрогаясь от плача, девушка повернулась к Малфою, на лице, что ещё недавно ему нежно улыбалось ― застыл ужас, какого слизеринец не видел со времён войны, всепоглощающий её страх. ― Драко, ― пухлые губы трясутся, слёзы текут ручьём. ― Я больше не попрошу у тебя ничего, обещаю, ― волшебницу всю трясёт, ― но молю, выполни мою просьбу. От этого зависит слишком многое. Чёртова мольба в её глазах выкручивала холодом внутренности инспектора, вывинчивала и выдирала с кишками наружу. Чтобы стоящая перед Малфоем девушка не попросила, это должно быть слишком. Что-то за гранью. Он сглотнул тяжёлый ком в горле. Кивнул. ― Что бы ты не попросила, ― хрипло отозвался парень, во все свои серые, будто выбеленные, такие серьёзные, глаза, смотря на ещё недавно для всех мёртвую волшебницу. Грейнджер, сцепила зубы, в упор посмотрела на орденовца. ― Дорин. Ты свидетель, ― в голосе, что с Драко был столь участливым, проступила несвойственная девушке сталь. Это был отданный приказ, и Малфой прищурившись, окинул Гермиону взглядом, новым. Волшебница, что перед ним, была не его однокурсницей ― это была молодая, красивая женщина, которая командовала сильным волшебником, скрывалась в подполье и хранила тайну... «Тайну… Хранительница?» ― с шумом грохнула догадка. ― Ты, ― слизеринец с вызовом посмотрел на гриффиндорку. ― Хранитель ― это ты. Не вопрос. Утверждение. Инспектор напоролся на твёрдость её взгляда, без тени вины. Кивок ему стал ответом. ― А теперь, станешь и ты. ― Не понял... ― Драко, ― прерывистый глубокий вздох, унимающий колотящую Грейнджер дрожь. ― Орден пал, я ― та, которую ищут «Пожиратели» и те, кто убил Кингсли, и даже грёбаное Министерство. Если меня поймают, я отправлюсь в лучшем случае, в Азкабан, но вероятнее всего ― меня ждёт «поцелуй дементора». Или казнь. Без боя, я не сдамся, ― Хранительница порывисто покачала головой. ― Ты примешь Обет и станешь новым Хранителем. Подожди отрицать, ― просила она, когда Малфой замотал головой не соглашаясь с услышанным. ― Твой разум ― гробница. Никто не сможет пробраться в него и узнать тайны, что ты хранишь. Это самое лучшее, что только можно найти. Самый лучший тайник ― это ты, Драко. Прошу тебя. Я умоляю тебя... Ледяные ладони заточили его лицо, Гермиона прожигала взглядом карих глаз, которые стали почти чёрными в сумерках. Парень дышал, как загнанный зверь, резко, отрывисто, при этом, так вяло сопротивлялся её прикосновениям. Инспектора мучили внутренние противоречия, и испытывающий взгляд напротив, не давал волшебнику иного выбора. Стоящий за спиной Хранительницы, Дорин, молчал. Мужчина был зол, как гриндилоу, но держал рот на замке, чувствуя весь груз вины и ответственности за произошедшее с Орденом. ― Дай руку, Драко, ― девушка протянула инспектору свою раскрытую ладонь. Парень смотрел на неё и желваки на его скулах, заходили ходуном, ― у нас может быть мало времени, пожалуйста… ― Я уходил по «сфере», меня не могли отследить, ― отозвался Фигг, вытаскивая шарик из нагрудного кармана, передал его Гермионе. ― Этот ― последний. Ведёт в убежище Дамблдора. Опасно, да... но это лучше, чем ничего. Взяв мерцающую сферу в руку, гриффиндорка посмотрела на Малфоя. ― Ты сказал, чтобы я не попросила. Я прошу только об этом ― прими Обет, и если со мной что-то случится, ты станешь новым Хранителем, и в своё время, найдешь достойного приемника. Парень зло осклабился, махнув головой. ― С тобой ничего не случится, Грейнджер, ― твёрдо заявил волшебник. ― Тогда тебе не о чем беспокоиться, Драко, ― мягко проговорила Гермиона, так, как говорила с ним в его квартире, так, какой была наедине с ним. Доверие. Смотря в карие глаза, слизеринец взял девушку за левое запястье. Облегчение затопило его, обжигая правую руку, где находился браслет. Подгоняемый Хранительницей, Фигг скалился, но выполнял приказ, и Гермиона почувствовала к своему защитнику благодарность. Орденовец понимал, что всё разрушено. То, что они должны были оберегать ― почти уничтожено. Осознавал, что они на грани быть пойманными или убитыми. И их долг ― охранять последний оплот. Тайну. И если чистокровный щенок, единственный, в чьё сознание никто не может проникнуть, он идеальный ларец без замка. Нехотя, инспектор вернул растрёпанному брюнету его палочку, отслеживая каждое движение волшебника, недоверие к орденовцу сквозило во всём естестве Малфоя. Поднимая древко между парой, Фигг произнёс: ― Обещаешь ли ты, Драко Малфой, хранить вверенную тебе тайну и не использовать полученные знания самому, и не передавать их кому-либо, кроме следующего Хранителя? ― Обещаю, ― отозвался инспектор. Глаза в глаза. Драко смотрел сейчас только на Грейнджер, девушка источала благодарность, и смятение, что кружило в животе волшебника, слегка улеглось. С кончика палочки выплыла красная нить, опоясывающая запястья держащихся за руки волшебников. Почувствовалось давление на коже, будто врезалась острая леска, затягиваясь, не больно, но неприятно. Девушка поджала губы, наклонилась вперёд, к уху Драко, прошептав: ― Обещаешь ли ты, сохранить вверенную тебе тайну о существовании и нахождении в моей могиле «Философского камня» и никогда не использовать эти знания самому, и не передавать их другим, кроме следующего приемника тайны? Отстраняясь от Малфоя, гриффиндорка жадно вцепилась в острое лицо глазами, цвета осени. Парень знал, что они были такими ― тёплой осенью, но сейчас, стали столь тёмными... или, это просто шок. Инспектор пребывал в состоянии ошеломления. Он ощупывал лицо Грейнджер на признаки лжи, искал в услышанных словах намёк на шутку, и не найдя подтверждения фарсу, занемевшими губами, хрипло произнёс: ― Обещаю. Палочка Дорина коснулось их рук, тугим жгутом повязываясь на левых запястьях, кожу обожгло ещё одной красной нитью. ― Обещаешь ли ты принимать знания, передаваемые от Хранителя к Хранителю и следовать им, как закону. ― Обещаю. Последняя красная нить обвила сцепленные руки. Драко, правда, старался держать невозмутимость, но он не представлял, даже не мог вообразить, что такое возможно. Что Гермиона хранила эту тайну одна. Тайну, которая могла развязать новую магическую войну, в их шатком, едва начавшем отстраиваться, хрупком мире. Малфой, как никто другой, знал, к чему это может привести, попади разработка Фламеля в руки «Пожирателей»... «Появится новый Тёмный Лорд». Холодная волна окатила позвоночник инспектора. «Грейнджер была правда, говоря: "о великом долге ― быть Хранителем"» ― теперь, Драко начал понимать гриффиндорку. ― Обет свершился, ― заключил Дорин. Красные нити на запястьях волшебников, потухли, залегая где-то в глубине их тел. ― Я… ― начал Драко, потерянно, не зная, что сказать. ― Прости меня. Я не понимал... ― Тшш, ― улыбнулась девушка, и так легко выдохнула, будто сбросила с себя, как освободившийся Атлант ― небо с плеч. ― Нам пора уходить, Гермиона, ― надавил Дорин. Обеспокоенно взглянув на защитника, Грейнджер кивнула, её облегчение было не долгим. ― Что? Куда? Зачем?! ― посыпал вопросами Малфой. ― Сейчас, тебе опасно находиться рядом со мной, Драко, ― мягкая, но холодная ладонь, легла на его щёку, слегка погладив. ― Мы увидимся вновь, обещаю. От произнесённых слов, в сердце парня кольнуло иглой острого предчувствия. Драко удержал рукой её ладонь на своём лице. ― Скоро, ― заверила волшебница. ― Я найду тебя сама. Хранительница собиралась отстраниться, но слизеринец притянул девушку к себе, отчаянно целуя. Ему было наплевать, на рычащего «пса» Грейнджер, наплевать, что они тратили драгоценное время... Драко казалось, что они больше не увидятся. Это паскудное чувство грызло острыми зубами его ребра изнутри, оставляя ноющие болью, следы на костях. Гриффиндорка мягко высвободилась из желанных объятий. Взгляд карих глаз, с искрой безумия, прошёлся по волшебнику, запоминая стоящего перед ней мужчину, высоко и статного... красивого, который был ей дорог. Она не хотела уходить, Малфой чувствовал это, правую руку жёг артефакт, передавая эмоции волшебницы: тёплые, пропитанные печалью и трепетом. ― Гермиона, я… Треск множества трансгрессий где-то рядом с ними, разорвал кладбищенскую тишину. Хранительнице не нужно было видеть прибывших и гадать, на чьей они стороне, точно не на её. Девушка знала, что сделала всё правильно. Рывком, Грейнджер ткнула пальцами в карман одежды Драко, горячо и быстро зашептав: ― Сожмёшь с силой сферу, она перенесёт из любого места, даже если там нет магии. И резко оттолкнувшись, бросилась с Дорином, трансгрессируя прочь. Не успев повернуться к спугнувшим беглянку, волшебникам, в инспектора прилетело несколько заклинаний «Петрификуса». Парень ничком повалился на сырую землю. Воспользоваться сферой, он не успел. Рядом прогремели знакомые голоса: ― Драко Малфой! Вы арестованы по обвинению в убийстве, Федры Крессол. Вы будете содержаться во временных камерах Визенгамота, до рассмотрения дела судом, ― зачитывал Долиш. ― Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет... Другой голос, совсем рядом со слизеринцем, неприятного желторотика, довольно добавил: ― Так и знал, что ублюдок якшается с террористами. Бывших «Пожирателей» не бывает… Следующим действием, Драко вырубил грузный ботинок коллеги по Штабу.