Лондон, Англия, Министерство магии, 12 Ноября, 2001 год.
Soundtrack: The Hanging Tree — James Newton Howard, Jennifer Lawrence
Высокий круглый зал, распложённый на десятом уровне Министерства магии, пробирал до костей холодом. Старший инспектор поёжившись, набросил на себя «Согревающие чары». На настенных часах стрелка едва перевалила за полдень, Малфой на заседании Визенгамота находился уже третий час. В животе у парня заурчало от голода. Утром, под возгласы поздравлений, в Штаб ввалился Уилкис, довольный, будто дементор ― его папка и перед сном сына не целует. Группа под предводительством Эвана выследила и подняла с «лёжки» ещё одного «Пожирателя смерти», того, кого Драко не хотел бы встречать. И вообще, парень был удивлён, что ублюдка не порешили ещё на войне. Август Руквуд. Это имя пронеслось по Министерству, как цунами, поднимая небывалый, бурлящий гневом, ажиотаж. Вся грязь и муть со дна душ волшебников всколыхнулась мерзкой жижей, марая любого, кто оказался поблизости, и в первую очередь, мистера Артура Уизли. Малфой редко встречал мужчину на службе, их работа не имела общих тем, но не сложно было понять ту смуту, что бесновалась и клокотала гневом на трибунах суда. Руквуд являлся и оставался ― убийцей Фреда, одного из сыновей-близнецов мистера Уизли. Находясь посреди разворачивающегося хаоса, Драко плотнее сжал губы в линию, его нервировала обстановка, как и любого из «охотников». В виду отягчающих преступлений, заседание-допрос и вынесение постановления были назначены на сегодня. Отдел мракоборцев обеспечивал дополнительный порядок в зале суда и доказательные материалы по рассматриваемому делу. Драко выступал на стороне дознавателя и обвинителя. Найдя утром время, Уилкис рассказал другу, что Руквуд оказался причастен к смерти Кира Фокси, бывшего начальника и наставника Малфоя. Старший инспектор, «старый лис», как звали мужчину только его товарищи, поплатился жизнью под непосредственным участием «Пожирателя», который сейчас прислонился спиной к клетке в центре зала со скучающим видом. Шум, крики, ругань ― всё это заглушало внутренний голос парня, его изматывало непрерывное применение окклюменции, чтобы не выйти из себя и не поддастся тому хаосу, что творился вокруг. Резкий стук молотка судьи. Драко дрогнул от неожиданности, все были на взводе. Нескольких волшебников охрана уже вывела за попытку нападения на «Пожирателя», который с гаденькой ухмылкой опирался на решётку своей клетки, бесстрашно сверля взглядом заполнившиеся трибуны. Когда взгляд обвиняемого остановился на Малфое, на лице парня и мускул не дрогнул, он ровно выдержал уничтожающий взгляд тёмных глаз, запавших, на лице человека, уставшего от погони. Должно быть, так выглядят волки, когда идёт их травля: бешеные глаза горящие злобой на изнемождённом теле. ― Подсудимый, Август Руквуд, к вам применена статья 13 часть 1, Уголовного Кодекса Соединённого Королевства и Северной Британии «Терроризм» и статья 14, часть 2 «Финансирование или иное обеспечение террористической деятельности либо преступной группы». Вы признаёте себя виновным в выдвинутых вам обвинениях? ― рокотал судья на весь зал, призвав ранее присутствующих к порядку. Щека, подсвеченная расплывшимся синяком, дёрнулась, разойдясь резкими складками, «Пожиратель» широко ухмылялся, переведя взгляд с Драко на судью. ― Нет, ― голос резкий, скрипучий, словно состоящий из битого стекла, что зажат между дверных петель, резал слух. ― С какими выдвигаемыми обвинениями вы не согласны, господин Руквуд? ― ощетинится судья, прекрасно понимая, что обвиняемый лжёт. ― Я не организовывал никаких террористических групп. ― Вы являлись участником незаконной организации под началом Томаса Марволо Реддла? ― Я не знаю, кто это, ― с поганым смешком отозвался мужчина. Зал взорвался криками, захлёбываясь злостью, как рвотой. «Пожиратель» смахнул улыбку с лица, осматривая происходящее с напускной скукой. Судья с силой, вновь прошёлся молотком по многострадальной подложке. ― Тишина в зале суда! ― крикнул он, применяя «Сонорус», возвращая внимание к подсудимому. ― Я перефразирую вопрос. Август Руквуд, вы состояли под началом Лорда Волан-де-Марта, известного так же в мире волшебников, как Том Реддл и являлись его правой рукой? ― Нет, ― скалился лохматый, как уличный пёс, обвиняемый. ― Правой рукой, был Люциус, пока не облажался и его щенок-Малфой, ― выплюнул он, глядя прямо на Драко. С места обвинителя подорвался Никон Медоуз, начальник Штаб-квартиры мракоборцев, заявляя: ― Протестую, Ваша честь! Люциус Абраксас Малфой уже отбывает свой срок в Азкабане! Его сын и наследник, Драко Люциус Малфой был полностью оправдан перед судом и волшебным сообществом Британии! Ненавистный звук молотка. Молодой инспектор усмирял разогнавшееся сердце. Ему жарко, душно и противно. Он не был по ту сторону решётки, как Люциус или Руквуд, заседание Драко было закрытым, детей «Пожирателей» не линчевали в отличии от их родителей. А сейчас, парню было дурно осознавать, что он находится посреди этого поля колышущейся ненависти и ублюдок за железными прутьями, только что указал пальцем на него, натравливая толпу. Где-то по загривку волшебника прокатилась капля холодного пота, от творившегося безумия и той силы, с которой молодой наследник древнего рода, удерживал своё ментальное спокойствие. ― Суд постановляет утвердить в отношении подсудимого, Августа Руквуда, применение «Веритасерума» под контролем Штаб-квартиры мракоборцев. Толпа загудела с мстительными выкриками о том, что ублюдку не скрыть правду. ― Я прошу зачитать следующую часть стороны обвинения, ― призвал судья. Секретарь Медоуза, Мериэн зачитала новые пункты обвинений, и Драко устало вздохнул ― предварительное заседание может длиться бесконечно, нет счета тем нарушениям закона, которые вытворял Руквуд. Молодой инспектор знал это не понаслышке. И в глубине души, у парня ворочалось удовлетворение, что все свои воспоминания о времени пребывания Тёмного Лорда в мэноре, он передал Визенгамоту в счёт признания его невиновным. Таскать на показания, наследника Малфоев, больше не станут. ― …убийство сотрудника Министерства магии, Штаб-квартиры мракоборцев в должности старший инспектор, Кира Фокси. В Малфое всколыхнулась обжигающая волна ненависти, парень сцепил зубы, успокаиваясь. В ушах противно зазвенело, волшебник пытался расслышать, сквозь общее нарастающее бормотание, слова прокурора. ― …истер Руквуд, вам знаком этот волшебник? ― над открытым сводом зала закрутились обрывки красок, собираясь в изображение начальника Драко, парень болезненно сглотнул. ― У нас с инспектором было кратковременное знакомство, в котором он поведал мне много интересного, захлебываясь кровью, ― выплюнул слова обвиняемый, «в лицо» толпы. И это был конец. Трибуны завибрировали и загудели от того неудержимого гвалта, что поднялся. Малфою было этого достаточно, он услышал то, зачем пришёл ― мистера Фокси убил Руквуд. Парень встал со своего места и направился на выход, попутно шепнув Уикису, что больше не в состоянии здесь находиться. Он узнал то, зачем пришёл. «Бессмертный» кивнул товарищу, полный понимания. «Охотник» видел, как Драко подкосили известия о пропаже и смерти «старого лиса». И то, что виновник дышал с парнем одним воздухом, и вообще, дышал... Выходя за тяжёлые высокие двери зала суда, молодой старший инспектор еле держал себя в руках и на ногах. Физически он был изнеможден, душевно – убит. Далеко после ланча, когда Малфой был на вызове в магловской части Лондона, ему прилетел партонус Эвана. Зверь передал, что Медоуз ждёт его в допросной. Драко устало выдохнул, переводя наконец внимание на верещащую женщину, которая случайно увидела в своём доме магию. Безрадостно подумал, что теперь и за чистильщика поработать нужно... Волшебник применил «Обливейт» к магле и скрывшись с глаз бедной женщины, трансгрессировал к красной телефонной будке. Допросная находилась на самом нижнем уровне, в тюрьмах Визенгамота. Драко ненавидел это место. Здесь пахло обреченностью и унынием. «Долбанные дементоры» ― откликнулся внутренний голос парня. Безликие твари прочёсывали витиеватые коридоры, погружая и без того неприятное подземелье в место скорби и печали. В место, куда приходит умирать побитая, истерзанная надежда. Инспектор поспешил убраться из прохода, облюбованного подданными смерти. За стальной дверью, неярко освещённой комнаты, собрались: глава мракоборцев, Уилкис, Долиш, секретарь-стенографист и теперь, ещё и Малфой. ― Вызывали? ― Проходи, ― голос Медоуза вымотанный, хриплый, ― нужны свидетели. Передашь потом воспоминания о допросе Визенгамоту. Вид у главы «охотников» потрепанный, настолько же, насколько и у всех присутствующих, но лидер этого «кружка по интересам» сидящий в центре, почти пустого помещения без окон, несомненно ― Руквуд. «Вшитый» верёвками в железный стул, «Пожиратель» приподнял опущенную на грудь голову и взгляд его заблестел при виде Драко. ― Здравствуй, ублюдок, ― осклабился мужчина. Драко раздвинул свои ментальные стеллажи, очищая разум, чтобы не запнуться, не зацепиться о триггеры его прошлого. Парень облокотился спиной о каменную стену, рядом с напарником. Рядом стоящий Уилкис выражал всем своим видом желание находиться в постели, блаженно захлёбываясь сладким сном, а не это вот всё... Молодой «Охотник» провёл много времени «в поле» и мечты его добраться до собственной кровати, пока оставались несбыточными. ― Мистер Руквуд, с разрешения Верховного мага суда Визенгамота, Вы будете проходить допрос под «Веритасерумом». Прошу не сопротивляться ответам, в противном случае, к Вам будут применены дополнительные меры, ― Никон обернулся к секретарю и кивнул ей, ― Занести в протокол. Выудив маленькую склянку с прозрачной жидкостью, с помощью верного «пса», Долиша, Медоуз залил зелье брыкающемуся «Пожирателю» в глотку. Не отказав себе в грубости, посильнее захлопнуть челюсти мужчины, вероятно, он прикусил себе язык, на сухих губах проступила кровь. Никон взял из рук Уилкиса папку с делом. И начался допрос. ― Назовитесь полным именем, ― приказал глава мракоборцев. ― Август Виктор Руквуд. ― Вы являлись членом незаконного террористического сообщества, организованного лордом Волан-де-Мортом? ― Да, ― морщась, подсудимый выдавливал ответы. Череда вопросов, вытягивающих из Руквуда причастность ко многим преступлениям в прошлом, привела к одному, который всколыхнул в молодом «охотнике» нехорошие воспоминания из детства. ― Вы пытали и убивали во время войны маглов и маглорожденных волшебников? ― Да, ― мерзкая ухмылка, словно стрела, пролетела по гнусному лицу. Руки Уилкиса сжались в кулаки, мракоборец оторвался от стены, шагнув в сторону ублюдка. Оценив настроение товарища, Драко незаметно похлопал кучерявого парня по плечу, чтобы тот успокоился. Ведь это ещё не всё, только лишь начало. Сам же Малфой, выдавал себя играющими желваками на скулах. Эван ненавидел того человека, что пытал ради забавы и изнасиловал его мать, называть «отцом» такое отродье, у «бессмертного» не поворачивался язык. ― ...поддерживали идеи Волан-де-Морта? ― продолжал допрос Медоуз. ― Да. Вернувшись подпирать стену, Уилкис устало перекатил голову, встретившись с инспектором взглядом. Мужчины молча вздохнули, невербально соглашаясь, что это полная хрень и в ближайшее время не светит им отдыха. Драко включился в допрос, когда Никон начал расспрос о событиях недавнего времени. С того момента, как инспектор вошёл в это помещение, прошло по меньшей мере пара часов. У Руквуда было много грехов. ― Нападение на поместье Гринграсс было организовано вами? ― Нет. ― Поясните, ― велел Медоуз. Сыворотка правды подчинила подсудимого приказу. ― Я не причастен к этому. Кто-то постарался за нас, ― «Пожиратель» гаденько ухмыльнулся. «У ублюдка остались ещё силы дерзить» ― уныло подумалось парню. ― Вы организовывали нападение на поместье Лестрейндж? ― Да. ― Сколько было с вами волшебников? ― Четверо. ― Назовите имена всех участников нападения. Руквуд назвал. Малфой обратившись во весь слух, отметил, что только один среди них был бывшим егерем, об остальных, парень раньше не слышал. ― У особняка Лестрейндж было, как минимум, восемь человек в одеждах «Пожирателей», назовите остальных. Руквуд мерзко засмеялся буравя главу Штаба тёмными глазами, которые, в не столь ярком освещении допросной, походили на акульи. Обвиняемый принялся мотать головой, сопротивляясь. Отложив папку с подготовленными судом вопросами, Медоуз схватил подсудимого за загривок и оттянул голову назад, запрокидывая. Без прямого приказа, Долиш тут же оказался рядом с начальником, помогая раскрыть рот заключенного. Новая порция «Веритасерума» скрылась в глотке преступника. ― Повторяю вопрос: назовите остальных участников нападения, состоявшегося у особняка Лестрейндж. ― Они не наши. Другие, ― хрипел «Пожиратель», после жёсткой хватки мракоборцев. ― Другая банда налётчиков? ― уточнил Никон. Малфой напрягся, ему это уже было известно. В ту ночь Драко столкнулся с Грейнджер. «Блядь». ― Не банда. ― ? ― Орден, ― нехотя ответил «Пожиратель». Медоуз находился в недоумении, переводя взгляд на каждого стоящего в этой долбанной пропахшей сыростью комнате. ― Что за орден? ― спросил начальник. ― Не знаю. Их главарь – Хранитель. ― Вы с ним встречались? ― Мы его ищем, ― прошипел мужчина. ― Его тайна будет нашей, ― криво улыбнулся «Пожиратель», сверкнув глазами, словно чокнутый. ― Что за тайна? ― Н-не знаю. Есть приказ: схватить Хранителя. ― Блядь, что ещё за Хранитель? ― растерянно шепнул «бессмертный» в сторону Малфоя. Драко, сохраняя лицо, пожал плечами. ― Зачем вам тёмные артефакты? ― сменил вопрос глава Управления. ― М-мы ищем. ― Что ищите? ― давил Медоуз, зачитывая вопросы для допроса с утверждённого судом листка. ― Древние, сильные, которые не отравляют. ― Вы находили уже такие? ― Н-нет. Никон взглянул на стенографистку, она кивнула начальнику, подтверждая, что ведёт записи для суда и показания внесены. Следом, посмотрел на молодого инспектора, прищурился, кивнул своим мыслям. Малфой внутренне напрягся. ― Зачем убили старшего инспектора Кира Фокси? ― Он ошивался поблизости. Медоуз давил на мужчину, вытягивая из того ответы, как клещами. Это выматывало всех. ― …Мы обнаружили логово Хранителя и подорвали его, выманивая главаря. Но он не пришёл, его «крысята» разбежались. Мы пасли этот дом, на всякий случай, и видели, как старик с щенком Малфоев наведывался туда, а потом, сам ещё несколько раз, тогда его и схватили. В голове молодого инспектора пазлы начали своё движение, подбирая верную комбинацию. ― Для чего? ― Вытягивали правду, ― хрипел «Пожиратель» от длительной речи без капли воды в горле. ― Старик водил дружбу с торговкой в Лютном, она знала связных из Ордена. Её мы тоже успели «послушать», ― снисходительно сказал подсудимый. ― Федру Крессол убили Вы? ― Не я. Другой. ―Кто? ― напрягся Никон, метнув быстрый взгляд на своего инспектора. Руквуд пожал плечами, насколько позволяли верёвки. ― Не знаю. ― Что вы узнали от мистера Фокси? ― У Ордена был спонсор, ― «Пожиратель» жадно впился тёмными глазами в лицо Медоуза, одаривая мракоборца своей щедростью слов, ― бывший министр, Кингсли Бруствер. В доме было неуничтоженное платежное поручение из Мунго. Старик ваш копал, вынюхивал. И с ним связались. Инспектор ждал их в Паучьем тупике. Мы не знали, что у него там встреча, иначе бы сидели в засаде и ждали «крысят». В этом дурдоме. Медоуз массировал уставшие глаза. Драко всем своим видом пытался показать незаинтересованность, запоминая всё что услышал о похищении своего наставника. Эван просматривал записи стенографистки, что-то ей говоря. Как всегда поблизости, стоял Долиш, наготове с бутыльком "Веритасерума" в руке. Допрос длился ещё долго, но Драко в нём уже не участвовал.⋆⋅☆⋅⋆
Лондон, Англия, Стоуни-стрит, 19-09.
Soundtrack: Delilah — Inside My Love
Это странное чувство. Неуловимое раньше. Драко трансгрессировал в свою квартиру на Стоуни-стрит и сейчас наблюдал картину, от которой по ребрам парня стекала тёплая патока. Небрежный кудрявый пучок торчал из-за спинки тёмно-синего дивана, стоящего посреди гостиной инспектора, обнажённые ноги в шерстяных носках свисали с мягких подлокотников. Маленькая стопа слегка покачивалась в таинственный такт. Малфоем овладело облегчение. Она здесь, в его квартире. Никуда не ушла. Впервые, наверное, она осталась его ждать. «Чем-то увлечённая, совсем не заметила, что вернулся». На шорох одежд парня, любопытное личико Гермионы показалось из-за спинки дивана, в карих глазах лёгкое озорство, а губ коснулась улыбка. Невозможно не ответить взаимностью, нет смысла скрывать, что Драко рад её присутствию. ― Привет, ― робко произнесла девушка. ― Привет, ― тихий ответ. И всё. Нет больше той невыносимой усталости, что душила волшебника весь день, нет больше злобы и напряжения, всё схлынуло, стоило лишь кофейного цвета глазам взглянуть на него. Драко не понимал, как жил раньше. Это оказалось пыткой, быть без неё. ― Как прошёл день? Всего один вопрос. И добрая ухмылка утянула уголок его губ. Стремился ли Малфой когда-нибудь к душевному спокойствию? Наверное, нет...? Потому что сейчас, остро ощутил эту жёстко очерченную линию, этот контраст, когда тот, кто тебе дорог, задаёт такой простой вопрос, который отзывается в самом сердце. ― Теперь, идеально. Она смущена. Вновь прячется за синим бархатом мягкой мебели. Ноги сами несут к ней. Устало устроившись рядом, Драко притягивает волшебницу к себе, удерживая её поперёк живота. Гермиона весело пискнула, облокачиваясь спиной о грудь слизеринца. В руках у девушки книга. ― Что читаешь? ― голос тихий и спокойный. На душе у парня штиль. Он прижимается щекой к её макушке и утопает в аромате лета, окутывающий их незримым облаком. Это до боли прекрасно. Грейнджер пальцем зажала страницу, где остановилась и закрыла книгу, показывая красную обложку. ― Божественная комедия? Не помню её на своих полках… ― Люблю Алигьери, ― отвечает волшебница. ― Почитай мне, ― просьба срывается быстрее, чем осознанная мысль появляется в его голове. Гриффиндорка явно улыбнулась... Малфой не видит этого, но чувствует. Гермиона вернулась к странице, что читала до его возвращения, потом, повернулась к инспектору чуть запрокидывая голову и кокетливо произнесла: ― Тогда закрой глаза, и слушай мой голос, ― и он слушается.«…И новую получит взор отвагу, И жарче огонь любви воспламенится, И ярче свет наш будет шаг от шагу. Как уголь тёмный, в коем жар таится, Соприкасаясь с пламенем, зардеет, И всё, что в нём сокрыто, обнажится, — Так жар любви, что в нашем духе тлеет, Воскреснет, вновь плотской одевшись грудью, Едва над прахом жизни дух повеет.»
Волшебница читала медленно, и этот голос звучал ему мелодией, будто девушка пела каждую строчку, выражая глубину смысла. А Драко закрыл глаза и слушал, слушал, слушал… «Вот бы так всегда». Драко всё так же обнимает Хранительницу. Длинные пальцы выводят на её животе незамысловатые узоры, пока их путь не начал пробирать себе дорогу выше. Увлечённая, Гермиона продолжает читать, иногда отвлекаясь, чтобы перевести дух. Под пальцами, парень ощущал мягкость и тепло исходящие от её тела, а на вершине, нарастающее напряжение под тканью футболки. Его футболки. «Она снова в моей одежде» ― это вызывает у волшебника улыбку. И если чуть раньше, девушке удавалось читать легко, теперь, строки поэмы пропитались тихим придыханием. Ему нравится реакция волшебницы. Переместив руку с груди Гермионы на плечо, парень огладил его, спускаясь ниже, туда, где гриффиндорка держала книгу. Его рука накрыла мягкую ладонь, что удерживала край увесистого издания, и медленным движением, закрыла средневековую рукопись, прекращая в комнате звучание полюбившегося голоса. Волшебница замолчала, откинула голову на грудь мужчины, чтобы заглянуть в лицо светлое, с острыми чертами. Графитовая радужка, с клубящимся на дне глаз, жаром, заставляет Хранительницу робеть и сглатывать повисшее между ними напряжение. Дыхание едва слышно, в груди отчётливый ритм горячего сердца. Во взгляде цвета осени, томная поволока напополам с игривыми золотыми искорками. Щекоча девушку своей, выбившейся из укладки, чёлкой, Малфой оставляет невесомый поцелуй у внешнего уголка её глаз, и место, которого коснулись губы, охватило теплом, разливающимся по коже. Поцелуй, коснувшийся скулы, пославший отклик мурашек по позвоночнику Гермионы, а следом сместившийся на край мягких губ. Горячее дыхание коснулась их и девушка, запустила ладонь в серебристые волосы на загривке, притягивая слизеринца к себе. Не прерывая чувственного поцелуя, Драко забрал книгу из несопротивляющихся рук гриффиндорки, с глухим стуком издание опустилось куда-то на пол с краю от дивана. Волшебница развернулась в крепких мужских руках, усаживаясь на парня сверху, он тут же сжал её бёдра, плотнее опуская на себя. Сладкий стон ему в губы стал наградой за это, и Драко повторил действие, сорвав чудесный звук с губ Грейнджер ещё раз, чувствуя, как желание тугими верёвками скручивается в паху. Девушка ожила в руках Малфоя, ведя бёдрами, потираясь о его брюки. Становилось слишком жарко, слишком... тесно. Оторвавшись от губ волшебницы, парень впился в манящую линию челюсти девушки, ему до жути хотелось прихватить её зубами, как пёс дорвавшийся до сладкой кости. Хотелось целовать и кусать, потому что это вкусно, она для него ― вкусная. Драко не привык себе отказывать. Девушка с ответила на его лёгкий укус, стоном, и отстранившись лишь на миг, чтобы убедиться, что Гермионе не было больно, что в ней так же разгорается желание, парень притянул гриффиндорку к себе для несдержанного, требовательного поцелуя. Запуская прохладные пальцы в кудри, Драко сжал волосы на затылке волшебницы и она прогнулась в спине ему навстречу. Едва сдерживая рвущееся из груди рычание, Малфой принялся снимать с Хранительницы свою футболку, вещь отправилась к «Божественной комедии». На щеках Грейнджер румянец, который парень готов пить, потому что это не что иное, как солнца свет льющийся из неё, и согревающий волшебника изнутри. Она лишь в хлопковых трусах и носках. «Мило» ― вскользь отметил. Вид обнажённой груди гриффиндорки вызывает в нём накатывающую волну возбуждения, Грейнджер прижимается к его паху. Стон. Драко прикрывает глаза, откидывая голову на спинку дивана и плотно сжимает челюсти. ― Ты меня убиваешь, ― цедит он, едва сдерживаясь. В ответ лишь тихий смешок, и он возвращает к девушке взгляд жадный, раздражённый, наглый, просто не может без этого. Ладони обманчиво ласково ведут по твёрдой груди к плечам мужчины, храбрая гриффиндорка следит за тем, как на Малфоя, вслед за послушно сползающим под её руками пиджаком, опускается вуаль жгучего желания. В ртутных глазах опасная острота, Гермиону прошибает до тянущего предвкушения внизу живота, от этого взгляда, на неё никогда не смотрели так. В воздухе витает влечение, каждый вздох опаляет лёгкие. Под её пальцами мелкие пуговицы с задержкой покидают петли рубашки, но волшебница уверенна, что справится, пока парень распаляет себя, наблюдая за тем, как она его раздевает. Волшебник оглаживает её живот, ладонь змеёй следует по изгибам женского тела, устраиваясь между грудей, лаская. Другой рукой Драко прижимает девушку к напряжённому паху и стон срывается у обоих. Он её дразнит, а себя ― убивает. Не хочет сдерживаться, это щекочет его нервы, что на пределе. Слизериней смещает руку вниз, устраивая ту между разведенных ног Хранительницы, оглаживая ткань белья там, где волшебница больше всего желает и из неё вырывается бархатистый стон с придыханием. И это всё. Грейнджер возвращает ему взгляд, до опасного напряжённый, в тёмных глазах поднимается нечто дикое, пожирающая саму душу парня, на его губах ухмылка. Резкий рывок отправляет град ненавистных девушке пуговиц в разные стороны, чёрная ткань трещит под её пальцами, подчиняясь гриффиндорке. Если Малфой и хотел видеть истинное желание у волшебницы, он получил сполна. ― К чёрту одежду! ― не выдерживает парень, впиваясь в её губы. Без предшествующей аккуратности, расстёгивает свой ремень на брюках и приподняв девушку, стягивает с себя штаны вместе с бельём. Волшебница нависает над ним, ожидая, пытаясь маскировать свою неопытность покорностью. Драко заводит руку между её бедер, цепляет край трусов и оттягивает их в сторону, припадая к её груди целует и прихватывает зубами сосок, вызывая у девушки волну мурашек, увеличивая дразнящую его твёрдость на вершине груди. Жадно глядя на почти обнажённую волшебницу, Малфой проводит пальцами по нежным складкам, ощущая, насколько девушка мокрая. Это осознание сносит Драко крышу. Окончательно. Взгляд тяжёлый, опасный, готовый поглотить её всю. Сжимая бёдра волшебницы, опускает их на себя, головкой напряжённого члена упираясь в её манящий жар, проникает внутрь, легко скользя. Гостиную наполняют стоны наслаждения. Запрокинув голову, Гермиона замирает от этого томящего чувства наполненности и обвив рукой талию Хранительницы, Драко насаживает девушку до упора. Движения гриффиндорки неуверенные, парень ей помогает, направляя так, как ему нравится, наращивая темп. Окинув взглядом, хмурится. Порывисто запускает руку в её волосы, срывает грёбаную резинку держащую пучок. Тёмные кудри рассыпаются по хрупким плечам. «Ей, наверное, было больно...» Но Грейнджер лишь сильнее на нём извивается и прогибается в спине навстречу. «Пиздец, какая красивая. До беспамятства. До грёбаной гробовой доски. До смерти». ― Ты прекрасна, ― между стонами хрипло говорит парень и она отвечает ему поцелуем, требовательным, от которого его и вовсе рвёт на части. Эта волшебница быстрее всех обучалась в Хогвартсе и сейчас, Драко видит её отдачу делу. Видит, как в ней борются робость с наслаждением. «Не сейчас. Не с ним. С ним, она будет открытой книгой». Убрав ладонь Хранительницы со своего плеча, направляет её руку между ними, следя за проблеском неуверенности в карих глазах. Укладывает ладонь ровно на клитор, надавливает на её пальцы своими, поглаживая, и она поддавшись чудесным ощущениям, слушается его, продолжает движения сама. Закрывает глаза для уверенности, отдаваясь во власть волнительного удовольствия, закусывает нижнюю губу... так сексуально, что Драко резко останавливает её плавные движения бёдрами. Это чересчур для него. Парень тяжело дышит, чёрная рубашка липнет от пота к мужскому телу, а Грейнджер продолжает поглаживать себя пальцами. Малфой ощущает, как волшебница постепенно напрягается. Прижавшись щекой, шепчет девушке на ухо: ― Кончи для меня, ― низко, с хрипотцой в голосе, и вновь начинает трахать её уверенно, с оттяжкой и резко до упора, наращивая темп. И когда слизеринец чувствует, как она сжимается вокруг его члена, не сбивается с ритма, сильнее сжимая Грейнджер в объятиях. Острые ногти впиваются в плечи мужчины. А браслет на запястье горит, впервые, такой прекрасной болью. Драко видит, как она жмурится, запрокидывает голову и рваный вдох нарастает, и на выдохе в сдавленный крик вперемешку со стоном срывается с губ гриффиндорки. Парень почти рычит, последние разы порывисто двигаясь и срывается вслед за ней, в закручивающуюся пучину блаженства, кончая. Нервно и не прекращая, Гермиона хихикает в плечо мужчины. С неуверенной улыбкой, Драко прищурившись, заглядывает в раскрасневшееся лицо девушки, довольное, как у него самого. Приподнимает бровь в не оглашённом вопросе. ― Многое же я пропустила, ― сквозь нервный смешок говорит она. Малфой берёт лицо волшебницы в ладони, зарываясь пальцами в тёмные локоны, слегка влажные и притягивает к себе, целуя. Ему этого хотелось уже давно. Чтобы вот так. Чтобы навылет, сквозь грудную клетку. С ней. Если бы сытый кот мог улыбаться, эта улыбка принадлежала бы Драко Малфою после секса. ― Обещаю помочь тебе наверстать упущенное. ― Ловлю на слове, ― продолжает хихикать Хранительница, смущенно прикрывая глаза. ― А не нужно ходить по квартире в одной моей футболке. Я ведь не железный, Грейнджер... ― Я сидела на диване, ― ехидно парирует девушка. ― Это ещё хуже. Любая поверхность подходит, ― качает головой парень.Soundtrack: Behind Blue Eyes — Limp Bizkit
Тёплый душ, махровый халат, ужин за столом и разговоры. Долгие, напряжённые, нужные. Гермиона стремится заполнить то, что утратила ― доверие. Закидывая в рот кусочек мяса, девушка пускается в объяснения на вопросы Драко. ― …Кингсли определил меня в Паучий тупик. То платёжное поручение, что ты нашёл... его не успели уничтожить. Бруствер спонсировал нас многие годы, ― на немой вопрос парня, волшебница пожала плечами, ― из хранилища Дамблдора, которое директор открыл ещё до возвращения Волан-де-Морта. Малфой скривился, его внутренности выкручивало ненавистью от одного только упоминания этого имени. ― Так в Паучьем тупике, когда я застал тебя с половицей в руках, ты вскрыла ваш тайник? Гермиона выдавила из себя извиняющуюся улыбку. ― Я не должна была тебя впутывать. Агрессивно отделив кусок от стейка, Драко впился в девушку взглядом. ― Я хочу знать об Ордене, Грейнджер. Опуская глаза на содержимое своей тарелки, девушка поморщилась. ― Спрашивай. ― Ну уж нет! ― инспектор тыкнул в Хранительницу пальцем, пыхтя от злости. ― Ты расскажешь сама! Я уже говорил, у меня лишь обрывки, так что, давай! Я жду, Грейнджер, ― надавил он. Отодвинув от себя тарелку, гриффиндорка принялась растирать уставшие глаза. ― Как уже говорила, меня завербовал Кингсли, ― начала она рассказ. ― Министр поспособствовал тайному перемещению и содержанию моих родителей в Мунго, без огласки, никому нет дела до пятого этажа, с умалишенными, ― Гермиона вздохнула, возвращая взгляд Малфою. ― Каким-то образом, Кингсли выяснил, что за день до моего прибытия в Австралию, в том городке где жили мама с папой, засветился Долохов, ― девушка оскалилась, давя вспыхнувшую злобу. ― Не нужно быть гением, Драко, что бы свести одно с другим. Выбраться из депрессии мне помогла цель: поквитаться с ублюдком, ― на время, волшебница замолчала, погрузившись в свои мысли, а потом подняла на парня тяжёлый взгляд. Лицо её выражало злое торжество. ― Я это сделала, Драко, ― в голосе вызов. ― Я запытала ублюдка до смерти. И я не жалею. Я не раскаиваюсь. И я сделала бы это ещё раз! ― она сорвалась на крик, вскакивая со стула, принимаясь ходить по гостиной. Руки сжаты в кулаки, челюсти сведены, лицо ― одно сплошное напряжение. Обречённо, с тоской, Малфой следил, как девушка перед ним пытается с собой совладать. «Сколько же дерьма выпало на твою долю, заучка». ― Грейнджер. ― Я не жалею, Малфой! ― закричала она, запыхавшись. Глаза блестят гневом, не то, воспламенятся, не то, прольются слезами. Волшебница с опаской смотрит на него, готовая биться если потребуется. «Со мной не нужно бороться, Грейнджер...» Браслет вновь начал печь запястье, не так приятно, как ещё недавно, а злостью и отчаянием. Невольно, парень отметил, что считывал лучше всего эмоции Гермионы, на других волшебников он реагировал куда более слабо. ― Я не обвиняю тебя, Гермиона, ― в голосе мужчины боль, он её понимает. ― Во время войны, ― инспектор сжал губы в жёсткую линию. ― Когда Тёмный Лорд оккупировал мэнор, Люциус заставлял меня освоить Непростительные, ― волшебник оскалился своим воспоминаниям. ― «Круцио», я овладел далеко не сразу... но понимаю, какого было тебе. Вытерев рот салфеткой, слизеринец небрежно её бросил на стол, поднимаясь со стула и направился к девушке, впившейся ногтями в синий бархат дивана. Её трясло в объятиях Драко, а потом, Хранительница расплакалась. Горько, навзрыд, пряча лицо на плече мужчины, бессильно крича от злобы и боли, что хранила. Его правую руку жгло до боли. Малфой терпел, он хотел знать, что чувствует гриффиндорка, и эти эмоции словно тянули парня за жилы под коленями, так плохо ей было. ― Я у-убийца, Дра-ако, ― сквозь всхлипы выдавливала слова. ― Я не х-хотела у-убивать его, то-олько отомсти-ить. Как он му-учил родителей, так же. Н-но сердце у-у него не вы-ыдержало. Я убила. О, бо-оже... Парень молчал и гладил спину и волосы, Гермионы, успокаивая. Сам он не смог убить, пустив «Аваду». Овладел только двумя Непростительными, а Грейнджер пытала «Пожирателя» до смерти, столько в ней было ярости и желания упиться страданиями. В Драко, слова волшебницы оставили глубокую чёрную дыру, если бы он мог... забрал бы её боль себе, уж с ней-то парень был хорошо знаком. Как бы гриффиндорка не храбрилась, что бы не говорила ― она жалела. Жалела, что стала убийцей, хоть и случайно. Вот, та страшная тайна, которую скрывала Гермиона ― она поддалась Тёмным искусствам, отняла жизнь, отдалась жгучей мести. А Малфой, в «белом пальто» не ходил... шкаф его был забит сплошь одеждами чёрными. Футболка парня прилично успела промокнуть, пока на девушку не обрушилось опустошение. Сколько же она в себе это держала, волшебник не мог представить. Они сидели на диване, так же, как и раньше. Гермиона тихо рассказывала о том, что три года назад, заключив с Бруствером соглашение, они договорились, что девушка закончит семестр, потому что пропади она во время учебы, Минерва бы поставила на уши всю магическую Британию. Тогда, Грейнджер ещё не планировала посвятить нового директора Хогвартса в свою тайну. Чтобы остался хоть кто-то из прошлого, кто знает, что она жива. Умело, волшебница разыграла аварию в магловской части Лондона и исчезла в подполье на некоторое время, углубляясь в создание зелий и чар, помогающих скрыть её личность, потому что постоянно быть под «Оборотным зельем» ― дело непростое и опасное. ― Всё хотел узнать, ― хмыкнул слизеринец, поглаживая большим пальцем её предплечье. ― Что это за чары были с внешностью? ― Просто выстроила новую формулу и привязала чары к ночному светилу, как только Луна входила в зенит, они рушились. И чем ближе подходил этот срок, тем тяжелее было удерживать магию, ― как ни в чём не бывало, поведала волшебница. ― Хмм, а я видел ведь, что что-то не так... В наш первый выход в бар, помнишь? Уловил рябую магию на твоём лице, как у невыразимцев. Думал с ума схожу, ― инспектор потёр пальцами глаза, вспоминая, что ещё недавно в душе его жили смятения. ― А как ты узнал, что я, это я? – девушка заглянула в его лицо, такое спокойное. Драко хмыкнул. ― Наш проект, Грейнджер. Я послал с тобой «око» и вылетел в окно, когда прилетела сова. Кстати. Ты была тогда в ярости, что было в послании? ― Уже не важно, ― отозвалась Хранительница. Драко недовольно выдохнул. Хоть волшебница и согласилась рассказывать, да всё клещами тащить приходилось... это раздражало парня. ― Ты видела Хранителя? ― вдруг спросил, инспектор. Гриффиндорка застыла в его объятиях, следом осторожно спросила: ― Откуда ты знаешь о Хранителе? ― Уилкис сегодня привёл Руквуда, его рейд поднял «Пожирателя» с «лёжки». Половину дня Министерство выдвигало обвинения и не добившись особого результата, отправили его под наш надзор, с разрешением применения «Сыворотки правды», ― устало потёр брови, приглаживая влажные после душа волосы. ― Допрос был безумно тяжёлым. Очень похожим на тебя, ― слизеринец хрипло рассмеялся, уворачиваясь от прилетевшего в его бок локтя. Волшебница пристально изучала свои ногти, молчала. ― Ты не ответила, ― напомнил ей Драко. Тяжёлый вздох. ― Я не могу рассказать, Малфой. ― Это является твоим Обетом? ― догадался молодой инспектор. Девушка кивнула. Ещё более недовольный вздох от парня. ― Это какой-то бред. Всё это. Зачем вы напали на невыразимцев в поместье Гринграсс? Волшебница перевернулась, чтобы видеть лицо мужчины. ― Кингсли убили, Драко. Это не было несчастным случаем. Это было какое-то проклятие, не «Авада», точно. Нужно выяснить, что может так же незаметно забрать жизнь. ― Ты по этому пробралась в Министерство? ― насторожился Малфой. Нехотя, девушка кивнула, чуть пожав плечом. ― Не только, но, да... Мне нужно было узнать перечень хранящихся тёмных артефактов в Отделе тайн и их свойства, ― гриффиндорка прикусила щёку, то, что она скажет дальше, может подставить Драко. Волшебница нахмурилась, инспектор кивнул ей, подбадривая. ― Один из членов Ордена отследил утечку информации внутри Министерства. Кто-то хотел иметь доступ к тёмным артефактам, и из Отдела тайн начали пропадать вещицы Тёмных искусств, ― осторожничала она, говоря. ― Ты слышал об этом? Инспектор ошарашено смотрел на Хранительницу, она кивнула, поджав губы. ― Кто-то крадёт опасные артефакты, прямо под носом у Министерства и мракоборцев. И если об этом не слышали в Штабе... Кто-то очень хорошо заметает следы, Малфой. Орден, узнав об этом, решил перехватить новую поставку тёмных вещиц, потому что им не место там, где за ними не смогут уследить. А что артефакты из себя представляют... мне страшно даже представить. ― И во вторую вашу попытку, у особняка Лестрейнджей, появилась третья сторона… ― смекнул парень, гриффиндорка в очередной раз кивнула его сообразительности. ― Мы к ним не имеем никакого отношения, Драко, ― заверила инспектора девушка. Парень приобнял её, чмокнув в висок, размышляя. ― Получается, те, кто выкрадывает артефакты из Министерства, как-то связаны с теми, кто решил под общий шум о террористах, напасть на небольшие группы невыразимцев, выносящие находки из поместий, лояльных Тёмным искусствам, семей. Но Руквуд признался, что у него была маленькая группа и других он не знал, что ему приказы приходили извне... Раздумывая над услышанным, Малфой барабанил пальцами по подлокотнику дивана. ― А зачем ещё тебе нужно было в Министерство? ― поинтересовался парень, лицо которого, было синонимом серьёзности. Взяв мужчину за правую руку и сжав его запястье, волшебница шикнула, одергивая ладонь. На месте, где прикоснулась девушка, заблестел змейкой магический браслет. ― Из-за этого, ― взгляд у гриффиндорки настороженный. ― Мне нужно порыться в архивах Отдела Тайн, ― повторила девушка, ― и поискать любые упоминания об этой штуке, ― Грейнджер сдерживая себя, цепко и напряжённо вглядывалась в серые глаза, подбирая слова. ― То, что ты жив, не говорит ни о чём ― это проклятая вещь, Драко. Ей не место на руке волшебника, – в глазах цвета осени плещется тревога. За него. Отчётливо заиграли желваки на скулах мужчины, он и сам об этом не раз задумывался, что это за магия, и чем для него это обернётся. ― А ещё, я ищу то, что убило Кингсли, потому что раньше, Хранителем тайны был он, ― признавшись, поджала губы девушка, большими глазами смотря на Малфоя. У него брови в верх взлетели от вечера откровений. ― Вот значит что, ― медленно произнёс он, ещё глубже погружаясь в раздумья. ― Я всё равно не понимаю, для чего тебе пришлось оборвать все связи, Грейнджер. Бруствер, если был этим... Хранителем, спокойно занимал пост министра, что-то я не заметил его отсутствие, ― скривился Малфой, вспоминая свои недолгие беседы с предыдушим министром. ― Я не могу тебе сказать, ― вновь повторила волшебница. Раздраженный смех инспектора поднял волну смиренной печали в груди девушки. ― Дерьмовое у тебя положение, Грейнджер, ― резюмировал парень. ― Я знаю, ― едва проговорила она, ― но в Штаб мне вернуться нужно, я не успела пробраться в Отдел тайн. ― С ума сошла?! Тебе мало, что ты террористка в глазах магического общества? Мало убийства, хоть и такого ублюдка, как Долохов, если тебя проверят «Веритасерумом»? Мало экспериментальных незарегистрированных чар? Мало поддержки организации ответственной за нападения на служащих Министерства? Тебя, блядь, казнят, Грейнджер, если доберутся до твоей милой головушки! Сиди и не рыпайся даже, ― процедил Малфой, сверкая сталью глаз. Невольно, гриффиндорка сглотнула, не из-за страха или тона Драко, нет. Это был неразборчивый клубок в животе, чего-то тёплого... Забота. О ней заботились. ― Кстати, об экспериментальных зельях… «Анти-оборотное», ― девушка опасливо подняла руку, как школьница, зажмурившись, ― ...тоже моё, ― и следом, улыбнулась, почувствовав, как грудь Драко вибрирует от сдерживаемого парнем смеха. ― Мерлин! Грейнджер! Вероятно, если я пальцем тыкну в любое дело с которым связан, уверен, попаду в твоих рук дела, ― он покачал головой. Потом нахмурился и протянул неуверенно. ― Так вот почему ты ушла тогда. ― Это зелье создала я, и прекрасно помнила его вкус… Даже сливочное пиво его не перебило, ― извиняющиеся нотки, как рукой смахнуло. Гермиона добавила. ― Ты бы для начала, сам зелье опробовал, Малфой, на вкус, та ещё концентрированная гадость... Стрельнув прищур в хитро притихшую гриффиндорку, парень догадался: ― Ты подумала, что я тебя подозреваю. ― Я подумала, что раскрыла себя, Драко. Но ты продолжал общение, словно я ― Малкин. Пока не начал делать больно, ― вдруг в нажимом и злостью сказала девушка. – Это было жестоко. ― Согласен. Это было жестоко, ― отозвался волшебник. ― Не хочешь извиниться? ― Нет. Как и ты. Хранительница нахмурилась. ― Мне не за что извиняться, моя лояльность принадлежит Ордену. ― А моя, мне. Пойдём доедим? ― сменил тему Малфой, мысленно отсалютовав Уилкису и Марте. Хитрый ход, шитый белыми нитками, был встречен прищуром догадливой гриффиндорки, но девушка мудро предпочла закрыть на это глаза. ― У меня есть предложение получше, ― ухмыльнулась волшебница, уже заглядывая в окно, ― но еду с собой прихватим!