Сосед по лестничной клетке (Take Refuge in What You Know)

Для этого конкретного разговора они оделись и ушли на кухню. Джим нечасто говорил на эту тему и после пары сбивчивых предложений понял, что просто не может продолжать, лёжа в постели голышом. У него был пунктик насчёт спальни и того, что в неё приносить не стоит. Уж точно не это. И не в спальню Спока, где тому и так хреново. Проще уж на кухне, глядя на вмятины от Споковых пальцев на столешнице. Спок заварил чай, но Джим держал кружку больше чтобы согреть руки — или просто занять их хоть чем-то, чтобы не тряслись. — Скажи сначала, что ты знаешь. Я тогда пойму, с чего начать. Они сидели за крохотным столиком, где обычно играли в шахматы. Спок тоже обнял ладонями кружку. — Большую часть информации я получил из лекций в Академии. Тарсус IV был колонией Федерации. Десять лет назад грибок уничтожил большую часть съестных припасов, и в создавшемся хаосе человек по имени Кодос возглавил восстание и объявил себя правителем. Проблемы с продовольствием он пытался решить убийством половины населения в соответсвии со своей собственной евгенистической теорией. Помощь от Федерации прибыла, когда он уже совершил первую волну убийств. Позже было установлено, что в его планы входило устроить и вторую волну, потому что оставшегося населения было всё ещё слишком много, чтобы его прокормить. Он говорил так же отстранённо, как Джимовы профессора. Со стороны представителей Флота такой тон раздражал, но на Спока он сердиться не мог. На одноклассников он тоже зла не держал — их там не было, и они не могли осознать всю серьёзность проблемы, которую Звёздный флот представлял как какое-то физическое уравнение, в которое вкралась неизвестная переменная. — Ну, по сути всё верно. Но нельзя относится к этому чисто с научной точки зрения, если ты это пережил. Спок кивнул и прижался к нему ногой под столом. — Как ты там оказался? — Папу туда откомандировали, когда он закончил службу на корабле. Он обычно сидел на планете, но когда мы с Сэмом чуть повзрослели, они с мамой периодически наведывались в какую-нибудь колонию на несколько месяцев, чтобы снова попасть в космос. Сэма это всё не интересовало, но, когда мама вернулась из очередной командировки на одну из колоний Марса, я стал проситься с ними. Когда папу назначили на Тарсус IV, он предложил взять нас с Сэмом. Что-то вроде поездки на природу: совершенно новая колония — ей всего несколько лет было, — и вполне самодостаточная. Никаких нейтральных зон рядом, ни военных границ. Пикник, да и только. Джим забуксовал на мелких деталях и отпил чаю, чтобы вернуться к теме. Спок, чувствуя, что разговор заглох, задал наводящий вопрос: — Мать и брат вас сопровождали? — Нет. Сэму всегда хорошо было и на Земле, а родители устраивали свои разъезды так, чтобы один из них оставался с нами. Так что папа предложил взять меня с собой на колонию за границами Солнечной системы, и я тут же согласился. Первые несколько недель было здорово — настолько, что мне стало скучно. А потом поступил отчёт о болезни в одном из агрокультурных центров. А на следующий день ещё полдюжины таких же. К концу недели паёк нам урезали вдвое. — Джим снова остановился, затерявшись в воспоминаниях. Спок ничего не сказал, просто положил на стол руку ладонью вверх — ещё один бесславный жест поддержки. Джим его проигнорировал. Он знал, что если сожмёт его ладонь, то ни за что не сможет произнести то, что хотел. Он сделал глубокий вдох и затараторил: — Папа участвовал в сопротивлении, о чём ты и так наверняка знаешь, потому что ему надавили кучу посмертных медалей за геройство и всё такое. Но он не пытался проявить героизм — он пытался выжить. Он и ещё несколько членов персонала спрятали несколько семей, чтобы Кодос не смог убить каких-нибудь их бесполезных родственников. Они по очереди охраняли базу, воровали еду, пытались спрятать ещё кого-то. Когда наконец объявились корабли Федерации, начался полный пиздец. Прихвостни Кодоса стали убивать всех без разбора, просто чтобы убрать свидетелей. Это был просто расстрел во время эвакуации. И когда… когда мы уже… Он не мог. Он думал, что наконец сможет произнести это вслух, но так и не смог. Язык просто примёрз к горлу. Он задыхался от ярости и безнадёжности. — Действия Джорджа Кирка в тот день стали предметом последней лекции, посвящённой Тарсусу IV, — тихо сказал Спок. Джим только выдохнул. — Как член сопротивления, он помогал эвакуационным группам уводить колонистов. И был убит людьми Кодоса. — Снайпер, — выдавил Джим. — Я так и не понял, фазером или чем-то более примитивным. Меня уже посадили в шаттл. Я увидел… — Он откашлялся. — Я видел всё из иллюминатора. Хотел выбежать, дрался и кусался, но… В глазах защипало, и он прервался, чтобы взять себя в руки. — Меня не выпустили. Отца застрелили прямо на погрузочной станции, а меня так к нему и не пустили. Они затянули его тело внутрь и снялись с места. Спок, он умер там один. Спок явно пытался что-то сказать и ёрзал на стуле. Джим думал, не накатит ли на него ещё один эпизод от таких эмоциональных разговоров. Он уже начал ругать себя, что вообще заговорил, когда Спок наконец сказал: — Он умер не один. Он знал, что его сын жив и в безопасности. — Но меня с ним не было. —Джим мог понять, о чём он. Он наконец позволил себе взять его за руку. — Меня там не было, я ничего не мог поделать. Я даже тело его увидел только через несколько часов. А мама… Мама стала совсем другим человеком. Часть её умерла вместе с ним. Несколько лет спустя она снова вышла замуж, но от этого только хуже стало. Тогда-то Сэм и начал встревать в разные неприятности. Помнишь, я рассказывал, что мне много раз приходилось вытаскивать его под залог? Спок кивнул. — Так что я… Спок, я не могу смотреть, когда забирают близких мне людей. Поэтому я обычно и не вступаю в отношения. Я слишком быстро привязываюсь. — Его снова понесло. — Я понимаю, что вывалил на тебя свои проблемы. Наседал на тебя, давил, хотя знал, что тебе непросто. Но Спок, я следующим летом могу выпуститься из Академии, если постараюсь. Мне осталось кредитов набрать на пару семестров — на три, если немного расслабиться. И этого мало. Мне мало этого времени с тобой. Споку явно было некомфортно, но он дрожал и не пытался увильнуть от разговора. Он даже сжал его руку ещё крепче. — Джим… Но Джим не мог позволить ему сказать что-то важное. — Я выпущусь через год или два. Меня засунут на корабль и отправят в какую-нибудь далёкую миссию. И я хочу, чтобы тебя засунули вместе со мной. И не просто как члена семьи, а как полноправного офицера. Потому что в тебе это есть. Я знаю, что есть. И я не хочу покидать Землю без тебя. Высказав наконец всё, что было у него на душе, Джим откинулся на спинку стула и уставился в кружку. Он выдал Споку всю информацию, рассказал, отчего он так за него цепляется. Теперь им надо либо бросить всё прямо сейчас, либо… Либо… Спок смотрел на их сцепленные руки, молча склонив набок голову. — А тебе не приходило в голову, что я желаю того же? Мои привычки и стиль жизни сложились не потому, что представляются мне удобными. Меня не устраивает то, кем я стал. Я хочу… — Он запнулся, словно боясь произнести нечто кощунственное. — Я не желаю оставаться здесь. Мои навыки растрачиваются на несерьёзные поломки компьютеров и противоречия во флотском программном коде. Я способен на большее. — Да. Да, ты прав. Джим не понимал, к чему Спок ведёт, и у него не было сил догадываться. Спок кивнул, словно Джим ответил на какой-то незаданный вопрос. — Я поговорю с доктором Маккоем насчёт ментисинила. Джим грустно фыркнул. — Я не для того изливал тебе тут душу, чтобы подписать тебя на медицинские эксперименты. Просто… Ты спросил, почему меня так трясёт от страха тебя потерять. Ну, вот теперь ты знаешь почему. — Если препарат поможет мне преодолеть какие-то из моих трудностей, то нет логической причины его избегать. Я бросил вызов вулканской культуре, уже когда прибыл на Землю, когда поступил в Звёздный флот и разорвал детские узы. Если мои родные узнают, что мне нужна медикаментозная помощь, чтобы справиться с тревожностью, это будет не более унизительно, чем само возникновение этих проблем. — Выражение его лица смягчилось, а глаза стали ещё больше человеческими. — Джим… не ты один думаешь о будущем, и что нас в нём ждёт. Разум тут же подкинул Джиму несколько картинок. Сначала Маккой — бьет его по плечу и дразнит излишне эмоциональным идиотом и «принцессой Джейми». Потом — такой же странный Спок, цепляется за него так же жадно и отчаянно, как и он за него. И наконец — они оба сначала в серой выпускной форме, потом в голубой и золотой, медленно поднимаются по карьерной лестнице и вместе исследуют тайны космоса. Боже, он хотел этого так сильно, что больно. — Делай как лучше для тебя, Спок, — выдавил он сквозь клокочущее в ушах желание. — Не позволяй моим проблемам подтолкнуть тебя туда, где тебе будет некомфортно. Но… если ты всё-таки решишь. — Он сжал его ладонь. — Я буду рядом. Спок посмотрел на него странно и сказал, словно это само собой разумеется и вообще — какая-то физическая постоянная. — Я знаю. И по сути так оно и было.

***

— Ты же понимаешь, что у меня за такое лицензию отберут? Такие вещи проводят в больнице, в лаборатории, с составлением кучи бумажек, чтобы, в случае чего, на меня не повесили всех слонов. — И тебе привет, Боунс. — Джим отступил, чтобы пропустить друга в квартиру. — И нет, у тебя не могут отнять лицензию по ксеномедицине, потому что ты её ещё не получил. — Он на половину человек. Человеческую отнимут. — Наполовину отнимут. — Ахереть ты смешной сегодня. — Ты мне это уже два года говоришь. — Он махнул рукой в сторону дивана, на котором сидел Спок. Одна его бровь полностью исчезла под чёлкой. — Вот тебе клиника. Даже стерильная. Ну, просто чистая. — Сомневаюсь. — Он сел напротив Спока на кофейный столик и опустил сумку на пол. — Как капли, работают? — спросил он вместо приветствия. — Очков не вижу. Джим поморщился от привычного такта Боунса — прошлый их разговор вызвал у Спока паническую атаку. Но уверенность в себе с каждым днём мало помалу возвращалась, и Джим с удивлением услышал в его ответе тончайший намёк на веселье: — Я полагал, что по отсутствию очков вы и должны догадаться о результате. — Хотел убедиться, что ты не ослеп из-за меня, ну да ладно, проехали. — Боунс. — Джим решил вступить, пока друга не занесло слишком уж далеко. В качестве моральной поддержки он сел рядом со Споком. Маккой никак не отреагировал на его слова, но, доставая из сумки гипоспрей, спросил уже мягче: — Побочные эффекты знаешь? — Разумеется. Так как препарат разработан для контроля неврологических процессов вулканцев, он подавляет все телепатические способности на то время, что остаётся в организме. Маккой закатил глаза. — Это не побочный эффект. Это то, что он и должен делать. А я имел в виду всякую сопутствующую этому херню. Спок еле заметно напрягся — первый признак, что грубость Маккоя начала его утомлять. Джим успокаивающе погладил его по спине. — Я не знаю ни о каких побочных эффектах, — отчеканил Спок. — Паранойя, — начал загибать пальцы Маккой. — Депрессия и ощущение изоляции. Мигрень. У кого-то возникают проблемы с ЖКТ, но я его так разбавил, что тут проблем быть не должно. Ну, а остальное да. — В чём смысл лечить этим панические атаки, если может стать только хуже? — спросил Джим. — Бред какой-то. — Человеческие препараты от тревоги и депрессии работают так же. Часто первое время чувствуешь себя дерьмово, но это просто организму нужно время привыкнуть. Работать начинают только через несколько дней или недель. — Маккой достал из сумки ещё один набор гипо, только запакованный. — Но я на всякий случай принёс антидоты — подобрал под твою дозировку. Сцепляется с химическими веществами в крови и помогают вывести препарат из организма. Если препарат не будет работать так, как надо, это способ быстро от него избавиться. — Он посмотрел на Джима. — Мы его используем, когда у тебя на что-то аллергическая реакция случается. Джим поморщился. — От него блюёшь часов двенадцать. — Ну да, неприятно, зато работает. Я точно знаю, что он спас тебе жизнь раза три или четыре. Если от ментисинила будет сильно плохо, — он снова обернулся к Споку, — или побочные эффекты будут такими сильными, что оно того не стоит, прими один. Ментисинил я тебе подобрал в самой слабой дозировке — если понадобится, добавим. Я хочу посмотреть, как он на тебе сработает. Спок смотрел то на препараты, то на Маккоя. Джим почувствовал его внезапное напряжение и намёк на тревогу. — Вы будете приходить, чтобы наблюдать за его действиям? Маккой пожал плечами. — Если тебя это напрягает, нет. Можешь присылать заметки со своими наблюдениями. Или Джим будет держать меня в курсе. Я бы, конечно, предпочёл регулярные приёмы в больнице, но пока и так сойдёт. Спок расслабился, но не до конца. — Я буду сообщать вам всю информацию, — торжественно пообещал он. — Ну давай. И скажи, если зрение ухудшится. Сто лет не работал с макулярной дегенерацией — сомневаюсь, что с одного курса всё пройдёт. — Он поднял бровь, и Джим чуть не рассмеялся от их зеркальных выражений. — Вопросы? — Вы должны присутствовать при первом вводе препарата? — поинтересовался Спок. Джим поперхнулся — Спок Боунса откровенно выпроваживал! Но тот не обиделся, а усмехнулся и покачала головой. — Ладно, ладно. Оставлю вас. Только прими, не откладывай. И съешь что-нибудь. И… — Не суй пальцы в розетку и смотри по сторонам, когда переходишь дорогу, а лучи транспортатора могут повышать риск рака, бесплодия и диареи, — вставил Джим, слышавший всё это уже сотню раз. — Я читал исследования, это подтверждающие, — возразил Маккой, вставая и направляясь к двери. Провожая его, Джим вышел за ним к коридор и обнял. — Спасибо, Боунс. Ты не представляешь, как много это для меня значит. Маккой преувеличенно раздражённо закатил глаза, что означало, что он смущён. — Я это не ради тебя делаю, эгоист, — пробурчал он, но обнял Джима в ответ. — Он помог мне — я ему. Я же врач, чёрт возьми. Это мой долг. — Я знаю. За это и спасибо. — Ладно, я пойду. Джоселин завтра завезёт Джоанну — нужно выдраить свою холостяцкую берлогу. Дома у него всегда было безукоризненно чисто, но Джим не стал возражать. — Пока, Боунс. Спок сидел на диване и с тревогой смотрел на набор гипошприцев. Джим молча сел рядом и обнял его за талию. — Панические атаки не принесли в мою жизнь ничего позитивного, — тихо сказал Спок. — Но я почему-то чувствую внутренне сопротивление. — Ты привык к своей рутине. Господь свидетель, я тебе перемен на всю жизнь вперёд обеспечил. Но это же хорошие перемены, да? — Он улыбнулся, когда Спок кивнул и взял его за руку. — Не обязательно принимать прямо сейчас, у них срок годности полгода. — Нелогично откладывать лечение, если оно может мне помочь, — пробормотал Спок. — А если нет, лучше понять это сейчас, чтобы скорректировать дозу или найти альтернативное решение. Джим кивнул. — Позволишь мне? Спок высвободил руку и достал из набора гипо. Джим прижал его к его шее и с тихим свистом ввёл препарат в кровь. — За будущее.