Сосед по лестничной клетке (Take Refuge in What You Know)

Когда Джим в следующий раз увидел Спока, тот вовсе не казался таким спокойным, как во время их разговора у окна. Он легко отвлекался и, кажется, всё время был на грани, как бы Джим его ни успокаивал. Отстранялся от любого физического контакта. Не смотрел в глаза. Так неряшливо играл в шахматы, что Джим просто отменил игру — он так ни разу у Спока и не выиграл, но не собирался пользоваться преимуществом, когда Спок в таком состоянии. Когда Спок дрожащими руками попытался налить чай, Джим не выдержал — обнял его со спины и положил подбородок на плечо. — Может, посидишь, и оно само пройдёт? — Нет, — отрезал Спок, сверля взглядом кружки. — Может, тогда спать пойдёшь? — заставил себя предложить Джим. — А завтра станет лучше? — Так, наверное, будет разумнее всего, — тут же ответил Спок, и Джим попытался не расстроиться. Он вздохнул, уже скучая по Споку спокойному и расслабленному. Откуда вдруг опять этот комок нервов? Он надеялся, что после их разговора Спок перестанет так дёргаться. — Хорошо. — Он чмокнул его в щёку и отодвинулся. — Отдохни. — Да. Спок так и не отошёл от столешницы, борясь с подступающей панической атакой или… может, ещё чем — но другого варианта у Джима не было. Он собрал в кулак всё своё достоинство и ушёл к себе. Он так старался проявлять терпение. Так старался, но еле-еле справлялся. У него были партнёры, которых нужно было добиваться. Он знает эту игру, знает правила и когда их можно нарушить. Но со Споком он уже месяц, а всё, чего он добился, это несколько поцелуев и держания за ручки. Да даже от Гейлы этого можно было добиться, если напоить её хорошенько. Он раздражённо стянул с себя джинсы и футболку, побросал на пол и упал в кровать, надеясь на несколько часов бессознательности перед началом нового дня. Но он был слишком взвинчен, чтобы заснуть. С чего вдруг эта перемена в настроении? Он так старался что-нибудь придумать, чтобы Споку было комфортно. И у него же получилось — Спок лежал на нём растаявшей лужицей. А тут вдруг снова отношение как в начале года. Он так устал ждать, терпеть и держать руки при себе, когда всё, чего он хотел, это пригвоздить Спока к полу и посмотреть, какие звуки удасться из него извлечь. Он такой зажатый и напряжный, что Джим с ума сходил, гадая, как можно вывести его из себя. Рука оказалась в трусах ещё до того, как он осознал такое желание; палец скользнул по головке и размазал предэякулят — Джим в красках представлял, как может заставить Спока расслабиться, довериться ему, чёрт возьми. Он вспоминал их последний разговор у окна и представлял, что стягивает со Спока брюки до самых колен. Он сжимал себя в ладони и представлял, что сжимает Спока, вжимается лицом в острое ухо и нашёптывает ему все свои желания, лаская горячую плоть. Он хотел видеть нежные, полные желания глаза, хотел, чтобы Спок раздвинул ноги и открылся перед ним, отдался ему полностью. Хотел осуществить все его фантазии, услышать полные удовольствия стоны. Хотел, чтобы Спок выстанывал его имя, обнимал ногами его талию, хотел его тугой жар и да, боже… Он кончил себе в руку и трусы; тело напряглось, а потом расслабилась. По телу бегали расслабляющие мурашки, но разум оставался таким же взвинченным и напряжённым. Он так устал ходить на цыпочках, устал делать один шаг вперёд, только чтобы Спок отпрыгнул на три назад, когда он немного сменит его устоявшуюся рутину. А хотелось просто… Хотелось, чтобы Спок просто хотел его так же и мог отдаться этому желанию, не впадая в паническую атаку. Джим вздохнул и отбросил трусы на пол.

***

— Привет, дружок. Присядь-ка на койку. Надо поговорить. Джим с подозрением посмотрел на биокровать, потом на друга. — Постой-постой. Ты же говорил, что зовёшь меня не затем, чтобы обколоть меня гипо. А стоит мне сесть, ты тут же в меня что-нибудь воткнёшь. — Джим, сядь и умолкни, — закатил глаза Маккой. — Не беси меня, и не буду ничем колоть. — «Надо поговорить, надо поговорить»… — Джим вдруг притворился, что его озарило. — О боже, ты со мной расстаёшься? Маккой толкнул его в плечо: — Сядь на кровать, а то я тебя к ней привяжу. — Так вот ты как любишь, значит, — не удержался Джим, но сел, пока Маккой не претворил свои угрозы в действие. — Ну, так и зачем я тебе? Маккой пододвинул стул и начал что-то тыкать в падде. — Нам тут немного подфартило с твоим эльфийским дружком. — Да ладно, серьёзно? Так и будешь его называть? Это мило, когда так говорит Джо, но ты уже перегибаешь. — Ладно, — пожал плечами Маккой. — Нам подфартило с хобогоблином. — Не совсем то, что я имел в виду. — Оказалось, его медкарта есть во флотской базе. А значит, у нас есть полный доступ к его генокоду, и нам не нужно гадать, что у него вулканское, а что человеческое. — Он же гибрид. Там не пополам разве? — Не обязательно. Какие-то черты доминируют над другими. У людей карие глаза доминируют над голубыми, а кудрявые волосы над прямыми, всё такое. Но это у людей, а у нас тут совсем другой биологический вид, да ещё и вид, который с человеком потомства произвести не может. Тут Джим заинтересовался. — Да, я что-то такое тоже слышал. Естественным образом не получается, да? — Вообще нет. По сути, Спок — первый удачный эксперимент ребёнка из пробирки. Поэтому его генокод опубликован везде, где только можно, поверь мне. Его кровяное давление гораздо выше, чем у вулканцев, но по сравнению с человеком он полутруп. У него зелёная кровь и сердце на положенном вулканцу месте, но в девять ему удалили аппендикс. — И что? — Человеческий орган, Джим, у вулканцев аппендикса нет. И гланд нет, и ему их вырезали в тринадцать. Скелет у него в основном вулканский — человеку такой таскать дохрена силы нужно. И он может связать свой разум с чужим. Стонн всё ещё значится его партнёром по узам. Значит, с телепатией у него всё должно быть в порядке. — Но у него не в порядке. — Вот именно. Ты говорил, его бывший считал, что ему мешает бесконтактная телепатия? — Ага. А мама его думает, это просто его человеческая половина себя проявляет. А так как он никогда не обращался ни к врачу, ни к целителю, мы понятия не имеем, кто из них прав. — Неверно, — оскалился Маккой и передал ему падд. — Да, данных мало, потому что мало вулканцев наблюдалось у врачей-людей, но их достаточно. Джим попытался продраться через медицинский жаргон. — Я, эммм… Что это? Вулканец, который почувствовал что-то через стену? — Вулканка — Т’Пранна, — ткнул пальцем в имя Маккой. — Она работала преподавателем на звёздной базе на Гестии IV. Там конструкции строились с расчётом на повышенную тектоническую активность, и обычно, когда плиты двигались, никто ничего не замечал. Но однажды группу археологов завалило, и она почувствовала их страх из своего кабинета, который находился в другом крыле. Само землетрясение она не почувствовала — никто в здании его не ощутил, но она услышала их страх. Сквозь стены. — Ну и? Маккой забрал у него падд. — Зафиксировано ещё три или четыре похожих случаев с вулканцами на других форпостах, — везде там, где много людей вокруг. Такое ощущение, что вулканцы в принципе до какой-то степени телепаты, независимо от прикосновений. Но большинство вулканцев не встречают толпу людей в одном месте, если не улетят с планеты. А улетают они редко. А в окружении вулканцев такая телепатия остаётся незамеченной — потому что чувствовать нечего, они же всё подавляют. У Джима в голове замелькали вопросы. — Так а со Споком что? — То, что правы оба — и его бывший, и мать. Спок бесконтактный телепат. Но из-за человеческих генов он более восприимчив к мыслям и чувствам людей, чем чистокровные вулканцы. И потому что он наполовину человек, ему сложнее даётся эта их ментальная дисциплина и самоконтроль. Отсюда панические атаки в окружении паникующих землян, отсюда избегание людных мест, отсюда агорафобия. Джим готов был броситься ему на шею. — Так ты всё понял! Это же здорово! Как лечить будем? Маккой перестал улыбаться. — Лечить, Джим, непросто. В нашем распоряжении фантастические технологии для лечения ран и физических недугов, но мозг так и остался полон тайн. Тем более, гибридный мозг. Я ж твоё плохое настроение вылечить не могу? — Смотря что у тебя в баре есть, — лениво отшутился Джим, но вспыхнувшая было надежда стремительно таяла. Маккой шутку не прокомментировал, только задумчиво постучал стилусом. — Человеку я бы посоветовал приходящего терапевта и тяжёлые антидепрессанты. Но вулканцу? — Он помахал в воздухе руками. — Я говорил с М’Бенгой. Он в шоке, что не помогает обычная медитация — он же медитирует? — Я, э… понятия не имею, — сознался Джим. — Когда я с прихожу, он либо возится с компьютером, либо с едой. Ну, он иногда садится и… пытается как-то заземлиться? После панических атак он словно бы на время выключается. Я думал, он пытается взять себя в руки. — Ну, люди это в переносном смысле говорят, но для вулканца это краеугольный камень ментального здоровья. Он должен медитировать минимум час в день, а если у него проблемы с самоконтролем, то два или три — это М’Бенга говорит. Джим почувствовал некоторое разочарование. — Значит, после всего, что ты нарыл на него и на вулканцев с их телепатией, всё, что ты можешь посоветовать, это медитации? Маккой снова взорвался. — Да откуда я знаю?! Я могу попытаться намешать ему что-то от тревоги, но это будет чистый эксперимент, и его ещё придётся уговаривать их принимать, таблетки эти или гипо. Он не пойдёт на групповую терапию. Не пустит к себе врача. Он пускает тебя, мать и, видимо, мою дочь. Что я могу с этим сделать? — Мне помочь, чёрт возьми! — Джим почувствовал, что вся его накопленная неделями фрустрация выливается на ни в чём не повинного Маккоя. — Я перепробовал всё, что знал, а что не знал, в библиотеке прочитал, — ничего не работает! Что мне-то делать? — Ты… — Маккой запнулся и попытался успокоиться. Глубоко вздохнул, раздувая ноздри. — Поверить не могу, что я это спрашиваю. Он тебе нравится? Ты его любишь? Джим попытался успокоиться, чтобы ответить честно. — Люблю. Но он невозможный, а я понятия не имею, что делать, и начинаю думать, что никогда до него не достучусь, так чего тогда… Маккой закрыл ему рот рукой. — Ты его любишь? Джим пошевелил челюстью и оттолкнул руку Маккоя. — Да. — Он стоит усилий? Джим глубоко вздохнул, возвращаясь в реальность. Задачки со звёздочкой он любит, а тут звезда так звезда. А учитывая, что на кону… — Да. Он того стоит. — Тогда продолжай делать то, что делаешь. Проводи с ним время. Помогай успокоиться. Раздвигай понемногу границы, когда думаешь, что он справится, и поддерживай, когда он не справляется. — Он снова пожал плечами. — Я мало что могу без личной встречи и без медицинских экспериментов. Как ни больно мне это признать, но ты сейчас можешь больше, чем я. Джим притворился, что записывает это на ладони. — Подпишешь? Маккой в ответ воткнул в него гипошприц. — Ну ты же обещал! — Я сказал, не беси. Да и у тебя всё равно антигистаминные выдохлись. Джим открыл было рот, но у него запищал комм. — Козёл, — буркнул он Маккою. — Кирк слушает. — Джимми? — В голосе Гейлы не доставало её обычного весёлого чириканья. — Что случилось? — Ты дома скоро будешь? — Наверное. — Джим почувствовал, как в животе собирается тревога. — А что? — Да тут. Ты давай, приходи поскорее. Вот прям сейчас. — А что? — Очкарик твой, вот что. — Гейла такая Гейла: довела его до ручки и решила поддразнить. — Суёт тебе записки под дверь уже полчаса. Выглядит расстроенным. У Джима внутри всё оборвалось. — Чёрт. Уже бегу. — Беги, — поторопила она и отключилась.