Гамма

. Стива, конечно же, предупреждали о подобном. Срывы, рецедивы — всё это не могло обойти их стороной после всего, что с Баки делали. Но на то Стив и был Капитаном Америкой, супер-солдатом и супер-альфой: он, наверное, единственный, кто мог справится с Зимним Солдатом, впавшим в амок, удержать его от попыток причинить вред окружающим или себе. Он единственный мог пробиться сквозь кровавую пелену, застилавшую Солдату глаза, достучаться до него, а если не выходило успокоить его словами, то он мог остановить Баки силой. Стив быстро научился брать его в захват, обездвиживать, прижимая к себе, и мог выдерживать натиск пытающегося освободится Солдата минутами. Мог бы, наверное, и часами, но Баки приходил в себя быстрее с каждым разом, что радовало. В такие моменты, когда у Солдата срывало резьбу, Стив жёстко фиксировал его конечности, ни на секунду не расслабляя мышцы, и говорил с ним, успокаивал, пытался привести в чувства. Он знал, что Солдата ещё сильнее выводило из равновесия то, что его скрутил другой сильный альфа, но Стив, так и не до конца привыкший к своему статусу, не освоившийся полностью со своими инстинктами, пытался использовать то, что ему дала сыворотка. Баки до войны умел отлично пользоваться этим, контролируя феромоны в своём запахе не в совершенстве, но очень умело. Даже бета-Стив успокаивался и чувствовал себя уверенней и защищённее, когда Баки обнимал его и гладил по голове, обещая, что всё наладится. Одно из наиболее ярких воспоминаний об этом — лето, когда Стив лишился матери. Сразу после похорон Стив слёг, и ему было так плохо, как не бывало в самую стылую зиму. Баки, с которым они как раз съехались, был рядом, понимая, что это сейчас нужнее Стиву, чем любые лекарства — болезнь началась именно на нервной почве. Большую часть времени Стив проводил в бреду, не осознавая до конца происходящее, и только слышал, как Баки говорил, что он — самое дорогое, что есть в его жизни, что Стив — его всё. Это было неправдой, Стив знал, что Баки так говорит просто потому что слишком напуган. Он всегда был красивым и обаятельным, у него были семья, девушки и другие друзья, гораздо больше подходившие ему, но почти переставшие общаться с ним из-за того, что тот дни напролёт проводил с заморышем-Роджерсом. У Стива тогда не было сил даже покачать головой, не говоря уже о том, чтобы действительно переубедить своего единственного друга. В объятьях Баки было так хорошо и уютно, от него во всю шёл такой успокаивающий запах. Стив был окружён заботой, и именно она, эта забота, помогла ему выкарабкаться и выжить. Однако, у каждой медали две стороны. Именно после того лета между ними и началось то неправильное, что впоследствии неприятно аукнулось Стиву в военные годы. Их поцелуи, временами переходившие в жаркое тисканье… Более странной связи и представить было нельзя: альфа и парень-бета. Если бы Стив был девушкой-бетой или парнем-омегой, это было бы приемлемо, но нет же. Нет. Стив не знал, для чего это Баки. Тот недостатка во внимании девушек-бет и омег обоих полов не имел. Может, его дружеская привязанность и желание защитить просто выливались в настойчивые касания и ласки, а Стив внешне вполне тянул на омегу. Что же касается его отнюдь не омежьего поведения, то весь его запал и норов предназначались обидчикам в дворовых стычках, с Баки же он готов был быть мягким и податливым, как пластилин. Возможно, он просто заигрался в омегу, приучив Баки к покладистому-себе. Симпатия, вышедшая за границы дружбы, в дальнейшем вылилась в распри и ссоры, когда Стив тоже стал альфой. Вспоминая поведение друга тогда, Стив едва не бился головой о стену, проклиная собственную тупость. Как он мог не понять Баки тогда? Тот ведь привык, что Стив его. Он считал его своим, потому что Стив сам ему позволил, сам же этого хотел. Но после сыворотки, обретя альфа-статус, Стив стал претендовать на равенство, не понимая, что лишь делается в глазах друга вместо пары соперником. Словом, Стив больше не хотел между ними стычек, завязанных на чувстве собственности одного и желании быть воспринятым всерьёз другого. Это было глупо и неправильно, и никто из них не хотел повторения прошлых ошибок. Как бы там ни было, он всё ещё не считал зазорным нежности между ними вроде поцелуев в висок и вечерних объятий на диване перед телевизором, но не более. Они не говорили об этом напрямую, но Стив знал, что Баки думает также, а потому бередить прошлое в этом случае было ни к чему. У них и так текущих проблем хватает, хотя… Всё больше было поводов для радости. Баки постепенно оживал, как и Стив, учась получать удовольствие от спокойной мирной жизни. Снова жить вместе было потрясающе — они прекрасно находили общий язык, чувствовали и понимали друг друга. Общением с ним Стив наслаждался как глотками свежего воздуха после нескольких лет, проведённого в затхлом чулане. Они вместе смотрели популярные фильмы, слушали современную музыку и даже читали новые книги, а потом обсуждали, и Стив впервые делал всё это не для галочки, не чтобы понять двадцать первый век, потому что это нужно для выживания в нём, а потому, что хотел его понять. Потому что наконец смог почувствовать вкус еды, увидеть яркие краски и впервые в новом времени осознать, что он действительно может быть счастлив. Но культурной программой их взаимное времяпрепровождение, разумеется, не ограничивалось. В мирные дни энергию своего организма Стиву приходилось выплёскивать в спортзале, так как бегом по утрам и подтягиванием на турниках себя достаточно загнать не удавалось. С ним за компанию в тренировочный зал ЩИТа повадился ходить и Баки, который единственный мог составить конкуренцию его выносливости. Нет, Старк, конечно, не сразу решился выдать пропуск во временное здание штаб-квартиры правительственной военной организации бывшему Зимнему Солдату, но в последствии решил, что это было бы знаком неуважения и недоверия к его же психотерапевтам. По-крайней мере, так он заявил, жестом фокусника доставая откуда-то карточку с ограниченным допуском на имя Баки. Теперь они могли беспрепятственно зависать на тренажёрах, одновременно помогая друг другу и подначивая, перекидываться шутками в перерывах и, поддавшись духу соперничества, выкладываться на полную. Однажды утром после такой тренировки, когда Стив уже успел принять душ и ждал Баки, он заметил Шерон. Она возвращалась со стрельбища, переговариваясь с компанией коллег, но увидев его, отделилась от группы и направилась в его сторону. Стив вдруг чётко осознал, как давно её не видел. А ведь за эти долгие месяцы судебных тяжб, разбирательств и реабилитации Баки он занимался только прямыми рабочими обязанностями, отгородившись от всего остального сильнее прежнего, кроме, как раз, Шерон. После того разговора, что произошёл сразу после назначения Старка на пост временного директора вновь отстраиваемого ЩИТа, когда они всё прояснили, пообедав вместе и мило поболтав, и Стив вдруг задумался, что Наташа была права. Шерон могла бы стать ему хорошей парой: она была красивой и умной, и запах от неё шёл очень приятный, сладкий, располагающий. Ему нравилось находится в её обществе, но с тех пор, как Баки из реабилитационного центра переехал к нему, Стив видел Картер всего пару раз и только мельком. Это не было специально, просто так получилось. Шерон, как и раньше, обняла его при встрече, и Стив облегчённо выдохнул, понимая, что она не злится, и, возможно, совсем не обиженна, что было бы ещё лучше. — Привет, как ты? — отстраняясь, спросил он. — Я-то в порядке, а вот как ты справляешься, я не представляю, — на её губах всё ещё играла непринуждённая улыбка, но по тому, как она скрестила руки, обхватывая ладонями собственные локти, можно было догадаться, что омега слегка нервничает. — Не могу сказать, что всё идеально, — Стив решил быть максимально честным, чтобы успокоить её. — Есть и шероховатости, не без этого. Но если в общем и целом — мне впервые в этом веке действительно хочется продолжать жить. И Баки… Думаю, он чувствует нечто подобное, так что мы найдём силы со всем справится. — Рада это слышать, — выдохнула Шерон, и в её голосе действительно проскользнуло облегчение. Глаза у неё карие, точь-в-точь, как у тёти, и Стив вдруг с лёгким сожалением понял, что то, что было между ними во время падения ЩИТа, уже закончилось. Его больше не тянуло к ней, а запах, отчасти напоминавший запах Пегги, теперь казался нейтрально-приятным, не чарующим. Они мгновение молча смотрели друг другу в глаза, и почему-то Стив почувствовал от этого жуткую неловкость, а не приятное томление, как раньше. — Ну, просто хотела проверить, как ты. Моя работа больше в этом не заключается, так что это я делаю просто для себя, — неловко пошутила она, отводя глаза. — Кстати, если вдруг ты ещё не знаешь — Романова должна вернуться со дня на день. — Ох, правда? — для Стива эта новость была неожиданной, потому что ему об окончании своего европейского турне Наташа, видимо, не спешила сообщать. — Спасибо, что сказала. Наташа любит неожиданные появления, а нам с Баки лучше сейчас без сюрпризов. — Да, я так и подумала, — Шерон кивнула, и на её губах появилась такая же мягкая улыбка, что и в начале их разговора. — Была рада с тобой увидеться. Она дотронулась до его предплечья, проводя раскрытой ладонью, а после ушла. Прикосновение кожа к коже ощущалось… как-то спокойно. Не волнующе. Она очень хорошая. Жаль, что всё кончилось, так толком и не начавшись. — Эту красотку зовут Шерон, верно? — поинтересовался подоспевший Баки. — Пиздокрыл мне о ней рассказывал. Это твоя девушка? Он только вышел из душа, в котором всегда врубал чуть ли не кипяток, и оттого был слегка раскрасневшимся. Футболка была натянута явно на мокрое тело и фигурно облепляла торс. Стив, вместо того, чтобы ответить, оценивал его вид, наверное, слишком долго. — Язык, Баки! — Баки смешно передразнил его серьёзный тон, нахмурив при этом брови. — Язык, — повторил Стив. — Да. — Приятель, ты чего? — его друг всё ещё весело улыбается, но в глазах отразилось лёгкое недоумение. — Мм, да так, ничего, — вышло неубедительно, поэтому Стив тут же добавил, переводя тему: — Наташа скоро вернётся. Лицо Баки приняло не самое читаемое выражение. Стив мог только предположить, что это от того, что он так и не познакомился с Романовой лично, хотя, казалось, заочно знал о ней уже довольно много. И, возможно, оттого, что так и не извинился за то, что пытался её убить минимум дважды. По крайней мере, это было действительно вероятно. То, что Наташа позвонила в этот же день и пообещала заехать, не удивило Стива совсем. Даже если бы разведка ЩИТа всерьёз пыталась следить за ней, у них бы ничего не получилось, поэтому то, что их данные о местонахождении Романовой всегда крайне приблизительные, весьма очевидно. Хотя, Шерон же сказала «со дня на день» — возможно, сегодняшний день включительно. Она появилась на пороге их квартиры всего через полчаса с пакетиком булочек и кофе на вынос. Первое, что бросилось в глаза Стиву, когда он увидел Наташу спустя почти год — у неё новая стрижка. Красные волосы заметно отрасли и больше не были идеально-прямыми, а лежали красивыми прядями, пробор же снова был с боку. В остальном это была всё та же Романова, и тому, что она вернулась, Стив был очень и очень рад. Ему не хватала её, её дружеской поддержки и заботы. — Я так рада тебя видеть, — поставив кофе на столик, она обняла его, и Стив почувствовал странный трепет внутри. Наташа отстранилась, чтобы приподняться на носочки и поцеловать его в щёку. Жест даже после долгой разлуки казался привычным, но только поначалу: губы отчего-то задержались на его коже значительно дольше обычного, а сама альфа втянула носом воздух. Её аккуратный маникюр вцепился в рубашку Стива. — Ты нашёл себе омегу? — отстранившись, спросила она. — Нет, — машинально ответил Стив, удивившись вопросу. — Почему ты спрашиваешь? — От тебя так пахнет омегой, что я почти не чувствую твоего собственного запаха, — пояснила Романова, а потом начала улыбаться. — Ты наверняка обжимался с кем-нибудь, признавайся? Иногда её натура шпионки почти пугала. Стив вспомнил о мимолётном объятии с Шерон и фыркнул. — Ну, может быть. — Я, на самом деле, всего на пару минут. Только прилетела и сразу к тебе. Признаться, не верится, как ты справлялся без меня такое долгое время. Она игриво прищурила зелёные глаза с аккуратными стрелками, и Стиву захотелось переступить с ноги на ногу и потереть шею. Словно ему снова восемь и он в первый раз остался дома один без присмотра соседки, а мама, вернувшись с работы, проверяет, как он себя вёл и все ли вазы в гостиной целы. — Без тебя, конечно, с трудом, — улыбнулся Стив. — Как Барнс? — более серьёзным тоном поинтересовалась Наташа. — Ну, в последние месяцы прогнозы только положительные, так что сейчас всё очень хорошо. Романова ещё мгновение внимательно смотрела на него, будто плохо умеющий врать Стив осмелится так открыто лгать ей в лицо, но затем их обоих отвлёк звук шагов. — Что, гадости обо мне рассказываешь, да, Стиви? — Баки закономерно выполз из своей комнаты на запах свежей выпечки и кофе. Стив непроизвольно напрягся, но тут же отдёрнул себя: время, когда Баки ощутимо нервировали посторонние, уже прошло. Как он надеялся, безвозвратно. Сам же Баки выглядел нарочито-расслабленным в домашней одежде и с лохматой головой, а Наташа, если и насторожилась, то по ней было невидно. — Баки Барнс, — представился он, протягивая руку Наташе и коротко сжимая её пальцы, после чего опустился в кресло и легко и непринуждённо забрал весь пакет булочек себе. — Рада видеть, что у вас обоих на самом деле всё хорошо, — подытожила Наташа, отпивая чуть-чуть своего кофе. — Под твоим присмотром будет ещё лучше, — Стив с боем добыл себе кусочек булочки и закинул в рот, запивая. — Это точно, — Наташа, пройдя мимо, огладила его плечо. — Хотела бы я с вами ещё поболтать, но мне правда пора. Хилл всегда требует устные отчёты в срок. — Обязательно заходи ещё, — Баки отсалютовал ей с кресла почти пустым пакетом из-под выпечки. — Обязательно зайду, — кивнула та. — И куплю тебе ещё булочек с карамелью, если будешь и дальше так хорошо влиять на Стива. — По рукам, — улыбнулся Баки, облизывая губы. Стив чувствовал полнейшую растерянность, но справедливо рассудил, что пытаться спрашивать не стоит. Эти двое, между которыми он уже приготовился быть буфером, отлично спелись на его глазах всего за пару секунд, даже толком ничего не сказав друг другу. Едва за Романовой закрылась дверь, как Баки в два глотка допил свой кофе и выдал: — Ух, брат, был бы я по альфам — обязательно за ней приударил бы! — Баки! — за такие разговорчики в их время в приличной компании можно было заработать осуждающий взгляд, а в неприличной пьяный гогот. И это только в лучшем случае. — Отстань, святоша, говорю, что думаю, — рассмеялся Баки, и за его весёлый смех Стив готов был простить ему многое, если не всё на свете. — Не всё изменилось с тридцатых. Ты по-прежнему думаешь только об одном, — покачал головой Стив, понимая, что не в силах сдержать расползающуюся на губах улыбку. Потому что его, чёрт возьми, это действительно радовало. Баки был ещё тем ловеласом, и кокетливость, постоянное желание флиртовать даже без особого расчёта на продолжение — это была одна из вещей, которая делала Баки собой. Одна из вещей, которую Гидра попыталась вытравить из него, стереть без остатка. И Стив вначале думал, что у них действительно получилось. Баки казался спокойным после реабилитации, но чересчур тихим. Стив сначала списывал это на переезд в его квартиру, на адаптацию к новой среде и новым людям, но вскоре понял: Баки был не просто тихим и замкнутым, он был затравленным. Баки, с такой лёгкостью находивший тему для разговора с дамочками, теперь шугался омег. Застывал рядом с ними, озирался по сторонам напряжённо. Это, конечно же, не шло в сравнении с тем, как он реагировал на всех альф кроме Стива, но страх и агрессия были понятны, ожидаемы, а вот ступор… Но Стив даже не успел подумать над решением проблемы — она успела как-то сама рассосаться. Вот Баки каменеет рядом с подошедшей молоденькой омегой-консультантом, участливо поинтересовавшейся, не помочь ли Баки подобрать одежду, а вот через неделю они заходят в тот же магазин, не докупив в прошлый раз необходимое, так как Стив решил от греха подальше увести друга, и Баки уже обворожительно улыбается целой стайке симпатичных девушек, спрашивая, идут ли ему эти обтягивающие джинсы, и, о боже, конечно же они ему чертовски идут, а стайка в полном составе хихикает. Стив даже готов поклясться, что к ней уже прибились обычные покупательницы, не иначе как по ошибке оказавшиеся у примерочной мужского отдела. Баки снова купался во внимании и обожании, снова наслаждался этим, и Стив не мог этому нарадоваться. Словно очередной стальной обруч беспокойства, неизменно стягивающий грудь, упал на пол, и дышать стало чуточку свободней. Изменения подобного толка ещё легче было заметить по меняющемуся запаху: когда Баки только сдали на руки Стиву, его запах долгое время продолжал оставаться словно приглушённым, каким-то затёртым, выцветшим. Но с каждым днём он наполнялся яркостью, в нём стали лучше различимы отдельные нотки. Как и в войну, Стив теперь мог читать по нему настроение Баки, что помогало понимать его ещё лучше. А в последние дни он и вовсе расцвёл, и Баки снова стал пахнуть как сильный взрослый альфа, которым он и являлся. Стив мог только гадать, насколько же он должен кружить голову омегам, если даже ему, такому же альфе, его запах стал казаться приятным. Вместе с желанием кадрить самочек в Баки стало угадываться всё больше черт его-прежнего. Стив даже не сразу поверил, что снова ощущает на себе его заботу. Сначала это было незаметно: вот Баки использует совершенно грязный приём, строя щенячьи глазки и говоря, что очень хочет провести время со Стивом, и тому приходится отложить идею остаться на базе сверхурочно, вот варит какао на жирном молоке, какое когда-то готовила миссис Барнс, зная, что Стив его просто обожал, вот на прогулке предлагает зайти в магазин канцелярии и буквально заставляет купить набор акриловых карандашей, неся откровенную чушь про то, что сам будет рисовать. Это приятно, это кроется в мелочах вроде попытки поднять настроение парой глупых шуток, это то, что делать необязательно, как, например, заранее вызывать ему такси на конец рабочего дня, потому что дурак-Роджерс не внял предупреждениям метеорологов о сильном дожде вечером, и всё равно поехал с утра на мотоцикле. Доходит до того, что Баки готов защищать его даже от Тони, который просто решил по случаю того, что они давненько не виделись, расспросить в своей привычной саркастичной манере, как у Кэпа дела, в том числе и на личном фронте. Баки, конечно же, на это не зарычал — он в жизни на омег не рычал — просто вклинился в разговор, забирая огонь на себя и при этом, в отличии от той же Романовой, не слишком заботясь, чтобы это выглядело элегантно и незаметно. Старк от такого напора неожиданно стушевался и не стал пытаться больше поддеть, переведя тему. Когда ему позвонила Пеппер и напомнила о встрече с Хилл, на которую он уже начинал опаздывать, Тони напоследок всё-таки отпустив пару незлых острот и убежал безнаказанным. — Он в твоём вкусе? — в лоб спросил Баки, стоило Тони свернуть по коридору к лифтам. — Кажется, моя личная жизнь интересует моих друзей намного больше, чем меня, — пожал плечами Стив. — Вот оттого мы и беспокоимся, — усмехнулся Баки. — В любом случае, что скажешь? Тебе нравятся невысокие и кареглазые? — Что ты пытаешься у меня выпытать? Я не собираюсь встречаться с Тони, и одна из многих причин — Пеппер, с которой они то сходятся, то расходятся. Ты хоть когда-нибудь слышал, как они разговаривают между собой? Они говорят одновременно, и при этом понимают друг друга! Нет, лезть между ними себе дороже. — Ну тут тогда без вопросов, — Баки поднял вверх ладони. — А как тебе девушка из той кофейни на углу… Как же это было знакомо, чёрт возьми. Раньше Баки вечно пытался сватать ему кого-то. В двадцать первом веке за эту задачу взялась Наташа, правда, приостановив свою деятельность на этом поприще на время поездки в Европу, и вот только Стив вздохнул свободно, как за это снова принялся Баки. Но это тоже была забота. И от понимая этого в груди разливалось такое сладкое тепло, что Стив просто счастливо выдохнул, с улыбкой смотря на Баки, который, очаровательно прищурившись, рассуждал, что ни одна девушка перед таким альфой, как Стив, теперь уж точно не устоит. Стив на это мог только с сомнением фыркать, всё так же улыбаясь. На данный момент ему хотелось только общества Баки и никого другого. .