The Queen and the Prince Consort/Королева и Принц-консорт

Первые хрустальные снежинки опустились на улицы Королевской Гавани, возвещая, что зима наконец-то распахнула свои двери. Ледяной ветер, несомненно, пришел вместе с этим снегом, подумала Рейнира, пристально вглядываясь в мир из своего окна, словно взглядом проникая сквозь занавеси времени. Она не могла предугадать, что происходит за стенами, ведь последнее время она не покидала своих покоев, словно пленница в собственном замке. Рейнира лежала неподвижно, задрав ночную рубашку до живота. Она наблюдала за тем, как её муж поглаживал член, пытался возбудиться, чтобы войти в неё. Она не двигалась, просто раскинулась на кровати, позволяя ему толкнуться в нее. Но Эйгон не прикасался к ней – был не в силах дотронуться. Даже не смотрел на неё, плотно закрыв глаза, словно боялся увидеть что-то, если откроет их. Его движения были неуклюжими и медлительными. От него веяло алкоголем – сильно, сильно веяло. С той ночи прошло уже четыре или пять дней? Рейнира потеряла счёт времени, ей казалось, что дни утекали, как песок сквозь пальцы. В то время, как она погружалась все глубже и глубже в бездну своих мыслей, принц-консорт постепенно погружался в безумие, всё больше и больше утопая в реках вина. По словам лорда Лариса, он и не думал прекращать – наоборот, он пил еще, и еще. С тех пор, как Эйгон взял на себя большую часть ее обязанностей регента, она почти не выходила из своих покоев, но Рейнире было все равно. Спустя некоторое время она почувствовала, как Эйгон напрягся. С его губ сорвался короткий стон, когда он наполнил её своим семенем. Тепло, которое она ощутила, было лишь слабым утешением. Но она была уверена, что оно расцветёт в её утробе, и боги даруют ей ещё одного Джейхейриса. У дракона три головы. Эйгон неспешно отодвинулся от неё. Кровать скрипнула под его весом – он аккуратно поставил кубок с вином на ближайший столик. Затем он собрал одежду с пола. Рейнира не двигалась – продолжала лежать. — Сегодня похороны, — сказал Эйгон, снова надевая одежду. Он даже не взглянул на нее. — Верно, — ответила Рейнира. — Ты должна быть там. — Знаю. — Я распоряжусь, чтобы служанки привели тебя в порядок перед процессией. — Прекрасно, — о чем они вообще говорили? Эйгон громко вздохнул: — Ты ужасно-невыносимая в таком виде, — огрызнулся он, слегка невнятно, когда закрыл за собой дверь. Вскоре в комнату вошли две служанки. Они помогли ей подняться с мягкой постели и погрузиться в деревянную ванну. С нежностью и тщательностью они скребли каждый сантиметр её кожи, а волосы промывали ароматным мылом. Едва слышно, их слова утешения разносились по покоям, но до её слуха они долетали едва уловимо. После тёплой ванны девушки помогли ей облачиться в траурный наряд. Они выбрали для неё скромное чёрное платье из мягкой ткани без украшений. Платье было свободного кроя и идеально сидело на её фигуре. Когда самая юная из них двоих потянулась, чтобы взять её за руку, Рейнира не шевельнулась. — Моя королева, если вы позволите, нам нужно надеть корону вам на голову. Корона. Гребанная корона. Она опустила голову – девушка одела ей на лоб железный обруч. От его тяжести её кости едва не сломались. Этот обруч перерезал Джейхейрису горло. Наконец они накрыли её голову тяжёлой чёрной вуалью. Ткань была тонкой, но плотной, и полностью скрывала лицо от посторонних глаз. Вуаль ниспадала до груди, и казалось, что она как чёрный саван. И так оно и было. Рейнира шла по коридорам Красного Замка в сопровождении сира Кристона Коля и сира Рикарда Торна. Только они вышли во внутренний двор, как на неё обрушился порыв ледяного ветра. Он наполнил её лёгкие холодом и заставил волоски на затылке встать дыбом. Она чувствовала себя такой живой, как никогда за последнюю неделю. А может быть, это было неделю назад? Снежинки плавно кружились вокруг, как будто маленькие светлячки изо льда. Под ногами лежал тонкий слой снега, который приятно шуршал, когда Рейнира подошла к карете. Её дыхание остановилось – она увидела тело Джейхейриса, полностью закутанное в саван. В воздухе чувствовался запах смерти. Рейнира хотела в последний раз обнять сына, шепнуть слова любви и сожаления в его холодное ухо. Ей хотелось, чтобы он узнал, как она сожалеет, как сожалеет о том, что своей гордостью и жадностью убила его. Но она понимала, что уже слишком поздно, она проиграла эту битву. — Матушка! Рейнира вздрогнула и обернулась. К ней, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу, ковылял Мейлор, а за ним немного позади шла Висенья, держа за руку Алисенту. Сердце Рейниры сжалось, когда она увидела младшего сына, который после смерти Джейхейриса не хотел оставаться один. Мейлор мочился в постель и требовал, чтобы каждую ночь он спал с матерью. Она опустилась на колени и раскрыла объятия. Мейлор, спотыкаясь, подбежал к ней, и его маленькие ручки обвились вокруг её шеи. — Мама здесь, мой милый мальчик, — тихо прошептала Рейнира, целуя его в лоб. Она крепко прижимала его к себе. Никто не отнимет его у нее – она позаботится об этом. Висенья подошла вслед за братом. Её серьёзный взгляд встретился с туманным взором матери. Рейнира протянула руку, чтобы погладить дочь по волосам, но Висенья уклонилась от её прикосновения. Сердце Рейниры упало – она увидела, что дочь отступила. Рейнира убрала руку: — Висенья, милая, тебя что-то беспокоит? — Ничего страшного, матушка, — ответила та отстраненным тоном. Брови Рейниры нахмурились от беспокойства, но прежде чем она успела что-то сказать, Алисента прервала её: — Возможно, Висенья просто хочет побыть в одиночестве, моя королева. Рейнира просто кивнула в ответ – Висенье, скорее всего, нужно было больше времени. — Ваши Милости, — раздался позади них голос сира Кристона. — Процессия вот-вот начнется, вам пора забраться в карету. — Спасибо, сир, — ответила Алисента и повернулась к Рейнире. — Ну что, тогда мы пойдем? Рейнира кивнула. Мейлор всё ещё цеплялся за неё. Она забралась в открытую карету, а Алисента и Висенья последовали за ней. Её собирались представить людям, чтобы они увидели, как трагедия повлияла на неё. Это был план совета, чтобы вызвать сочувствие к ней. Алисента, явно чувствуя себя неловко рядом с Рейнирой, попыталась поддержать светскую беседу: — Сегодня довольно холодно, не так ли? Зима, кажется, и правда пришла, — заметила она, и в ее голосе прозвучала наигранная веселость. — Я бы хотела, чтобы карета была крытой, но так бывает с процессиями. Рейнира еле слышала слова Алисенты, она была сосредоточена на том, чтобы сохранять самообладание. К счастью, её лицо было скрыто плотной чёрной тканью. — Где отец? — Спросила Висенья, поворачиваясь к матери. Алисента посмотрела на Рейниру, и на мгновение её лицо дрогнуло, но она быстро взяла себя в руки. — Твой отец возглавит процессию верхом, — ответила она вместо Рейниры. В этот момент звук приближающихся копыт эхом разнёсся по двору, привлекая всеобщее внимание. Рейнира обернулась и увидела Эйгона, который въезжал во двор на белом скакуне в сопровождении близнецов Каргилл, одетых, как члены Королевской гвардии. Эйгон был великолепен: он был облачён в чёрный плащ, украшенный на спине золотым символом Таргариенов, подшитый мехом. На его голове красовалась корона королевы Висеньи, и он выглядел словно истинный король, подумала Рейнира. Эйгон приблизился к карете, а Рейнира взглянула на него сквозь вуаль. Её взгляд искал в нём тепло, уверенность и поддержку. Но вместо этого она увидела лишь холодный и отчуждённый взгляд, от которого по её спине пробежала дрожь. Когда принц-консорт занял своё место в начале похоронной процессии, ворота, ведущие на улицу, открылись, и карета с телом Джейхейриса двинулась вперёд. Панихида пролегала по извилистым улочкам Королевской Гавани. В воздухе витала печаль. Множество народу пришло попрощаться с наследным принцем. Они стояли на балконах, крышах и вдоль вымощенных улиц. Голоса людей разносились по городу – печаль была почти осязаема. — Почему он должен был умереть? — опечаленная Висенья плакала, вцепившись в руку Алисенты. Алисента обняла Висению. — Ш-ш-ш, знаю, моя дорогая, знаю, — пробормотала она. — Иногда жизнь жестока и несправедлива. Рейнира наблюдала за происходящим. Ей очень хотелось обнять дочь, утешить её и вселить уверенность. Но она чувствовала себя чёрной бездной, не способной подарить подарить ничего, кроме пустоты. Вместо этого она крепче прижала Мейлора к себе, словно защищая его от горя и страданий, которые их окружали. Когда экипаж продолжил свой путь, в толпе, собравшейся на улице, внезапно поднялся шум. Без предупреждения в сторону королевской семьи полетел снежок, нацеленный прямо в Рейниру. Снежок пролетел мимо её головы, покрытой вуалью, и разбился о стену позади неё. — Правосудие для Пастыря! Долой Мейегора с титьками! — крикнул голос из толпы. Не успели люди отреагировать, как младого юношу, который бросил снежок, повалили на землю двое городских стражей. Рейнира, чувствуя, как к глазам подступают слёзы, опустила взгляд от стыда и ощутила, как её начинает трясти. В любой другой день она бы восприняла это достойно и держала бы голову высоко и гордо. Но не сегодня. В тот самый момент, когда Рейнира подумала, что всё потеряно, она почувствовала тепло рук Алисенты, которая сжала её пальцы, словно передавая ей свою силу. Их взгляды встретились, и Алисента слабо улыбнулась. Рейнира была благодарна за неожиданную поддержку и ответила тусклой, но искренней улыбкой, в которой читалась признательность за то, что добрый жест Алисенты стал для неё спасением. По извилистым улочкам медленно и величественно двигалось шествие. Рядом с каретой шли барабанщики, и их ритмичные удары сливались с горькими возгласами народа. Под чёрными знамёнами они шли по улицам, молясь септам, а люди бросали им цветы. — Хотите послушать историю? — Спросила Алисента, переводя взгляд с Рейниры на детей. В глазах Висеньи заиграли озорные огоньки, когда она услышала про новую историю. Мейлор нетерпеливо кивал, не сводя глаз с Алисенты. Рейнира тоже кивала, пытаясь сосредоточиться и собраться с мыслями. — Однажды, в далекой стране, известной как Йи Ти, жил благородный принц, — Алисента рассказывала историю с излишней театральностью. — Этот принц славился своей храбростью и неутомимым духом приключений. Он жаждал исследовать Красную Пустошь, одну из великих пустынь Эссоса, и отправиться в путешествие, несравнимое ни с каким другим. Рейнира увидела, как Висенья и Мейлор внимательно слушали ее, ловя каждое слово. — Однако, когда принц погрузился в зловещие пески бескрайней пустыни, он столкнулся с неожиданными угрозами, — продолжила Алисента. — И в один судьбоносный день принц исчез без следа, навеки покинув своих близких и королевство. — Какая печальная история, — вздохнула Висенья, и Мейлор поддержал сестру. Рейнире пришлось улыбнуться: в груди снова разлилось тепло. — Но, несмотря на тяжелые испытания, семья принца уцепилась за ниточку надежды, осознавая, что его душа все еще пребывает с ними, — проговорила Алисента с теплотой в голосе. — И в одно прекрасное утро, проснувшись, они узрели, что королевские сады заросли прекрасными белыми лилиями, любимыми цветами принца. Вид этих цветов принес утешение его семье, ведь они знали, что он присматривает за ними даже если его уже и не было с ними. Маленькая искорка узнавания мелькнула в глазах Висеньи. — Матушка! Джейхейрис же тоже любил лилии? Он собирал их в Ланниспорте, помнишь? — воскликнула девочка, и улыбка украсила ее рот. Мейлор тоже повернулся к ней, его лицо озарилось удивлением. — Да, я помню, как мы вернулись на поле на следующий день, чтобы собрать немного цветов, — с улыбкой произнесла Рейнира, вспоминая те события. — Он собрал несколько, чтобы засушить их в книгах и сохранить красоту. Висенья и Мейлор обменялись взглядами – в их глазах засиял проблеск надежды. Она любила их – никто никогда не отнимет их у нее. — Белые лилии, — прошептала Алисента, ее глаза скользнули по улицам, покрытым пушистым снегом. — Возможно, когда придёт весна, мы посадим белоснежные лилии в садах Красного замка. Эти прекрасные цветы станут символом нашей любви к тем, кто всегда в наших сердцах, даже когда они далеко и уже не вернутся. И вот карета остановилась, достигнув конечной точки своего пути — площади перед Драконьим Логовом. Рейнира огляделась – площадь была заполнена тысячами людей, которых сдерживали Золотые Плащи. В центре площади был сооружён большой погребальный костёр. Сиракс и Солнечный Огонь неподвижно сидели на вершине купола Драконьего Логова, ожидая, когда их всадники призовут их. Они должны были сжечь погребальный костёр вместе с телом Джейхейриса. Рейнира не могла отвести взгляд от Эйгона, который возглавлял процессию. Он сидел на коне рядом с погребальным костром. Его присутствие было наполнено властной и пугающей силой. Он смотрел на собравшихся с такой яростью, что Рейнира почувствовала острое желание отступить. Ужас, который она испытывала, был подобен пылающей боли. Что-то явно было не так. Неожиданно его голос пронесся по площади, словно мощный порыв ветра: — О, народ Королевской Гавани! — начал он. — Сегодня мы собрались, чтобы оплакать утрату нашего прекрасного принца, Драконьего Камня, моего первенца, Джейхейриса Таргариена. Трагедия, которая привела в глубокую печаль вашу законную королеву и мою возлюбленную супругу, Рейниру. На нее воззрилось тысячи пар глаз, и Рейнира, сжав зубы, не смогла выдержать их натиск. Ее сердце бешено билось в груди, пока она, сокрушенно молясь, желала, чтобы Эйгон продолжил свою речь. — Пять ночей назад Джейхейриса забрали у нас трусливые предатели, — продолжил Эйгон, его голос был полон гнева. — Лорд Корлис Веларион и его сообщники думали, что смогут нанести удар в самое сердце нашей династии, но вскоре они узнают цену своего предательства. По толпе пробежал ропоток, и у Рейниры перехватило дыхание. Неужели всё уже выяснилось? Почему он обвинял Корлиса? Она посмотрела на Алисенту, и на её изумлённом лице отразился такой же шок. Она тоже не имела ни малейшего представления о том, что происходит. — Лорд Корлис и его сообщники дорого заплатят за свои преступления, — заявил Эйгон. — Если они не признаются в своем заговоре, я без колебаний начну действовать. Я пошлю лорду Корлису отрубленную голову его жены-шлюхи, а его внучку повешу на площади у всех на виду. Нет. Нет. Нет. Нет. Все это было неправильно, у нее помутился рассудок, или он действительно призывал к войне? Почему ей не сообщили? Все это было неправильно. — И пусть это будет предупреждением всем, кто осмелится выступить против короны, — провозгласил Эйгон, повысив голос. — У нас пять взрослых драконов, и мы не боимся выступить с ними в бой. Любого, кто встанет у нас на пути – мы сожжем! Рейниру охватил леденящий холод, когда она увидела, как толпа отреагировала на слова Эйгона. Её уши наполнились громкими возгласами и аплодисментами, которые перемежались с жестокими призывами сжечь Дрифтмарк дотла. В этот момент к экипажу подошёл сир Кристон Коль, опустив взгляд. — Ваша Светлость, — сказал он. — Пора. Рейнира молча согласилась, и её движения были подобны безвольной марионетке, когда она вышла из кареты и последовала за сиром Кристоном к мрачному погребальному костру. Холодный воздух юркнул в её тело, словно змея, и это отозвалось болью в её сердце, словно замёрзшее озеро. Эйгон спешился и стоял у погребального костра, когда она подошла. Её взгляд был прикован к телу Джейхейриса, завёрнутому в полотно. Она взглянула на мужа украдкой, но его глаза были проницательными, отстранёнными и холодными. — Моя королева, — прошептал рядом с ней сир Кристон с нервозностью в голосе. — Призовите Сиракс, чтобы она зажгла погребальный костер. Сердце Рейниры бешено колотилось в груди – она увидела драконов, восседающих на вершине купола Драконьего Логова. Однако она не могла произнести ни слова. Она чувствовала, как её охватывает парализующая слабость, а перед глазами мелькали образы окровавленного тела Джейхейриса, преследуя и обвиняя её. Рейнира взглянула на свои ладони, и казалось, что она могла поклясться, что его кровь все еще была на ее руках, пристыла к ней. Ее жадность, ее гордыня. Ее слабость, ее страх. — Сделай это, — нетерпеливо скомандовал Эйгон рядом с ней. — Призови Сиракс. Рейнира попыталась что-то сказать, но тут воздух прорезал горестный вопль. Все люди сразу же посмотрели в сторону Драконьего Логова – Сиракс вторила страданиям своей всадницы, издавая свой рев. Рейнира, словно поражённая громом, упала на колени, охваченная горем. Она кричала от боли, как и её верная драконица. Тем временем лицо Эйгона помрачнело, глаза его вспыхнули гневом. Он обернулся к Солнечному Огню и громоподобно отдал приказ: — Дракарис! С громким рёвом Солнечный Огонь спустился из Драконьего Логова и обдал погребальный костёр и Джейхейриса золотым драконьим пламенем. Рейнира подняла глаза и увидела, что Эйгон смотрел на неё. Его фигура, озаряемая золотистым пламенем погребального костра, напоминала грозного древнего бога. Тень, которая, казалось, вот-вот поглотит её. Путешествие обратно в Красный Замок прошло как в тумане. Рейнира была сбита с толку. Церемония потрясла её, и неожиданное заявление Эйгона не выходило у неё из головы. Она едва заметила, как сир Рикард Торн проводил её в спальню и позволил устроиться на кровати. Это было ее королевство. Она была королевой, но почему же с ней никто не считался? Рыцарь уже собирался уйти, когда Рейнира приняла решение. — Отведи меня к моему мужу, — приказала она дрожащим голосом. — Ваше Величество, принц Эйгон в тронном зале, принимает аудиенцию. — Мне все равно, где он, — отрезала Рейнира. — Отведи меня к нему сейчас же! Сир Рикард кивнул, не смея возражать. Они шли по коридорам в напряжённом молчании. Вокруг стояла странная, почти мёртвая тишина. Вскоре они подошли к огромным дверям тронного зала, которые охраняли двое мужчин. Сир Рикард обменялся взглядами со стражниками, после чего они распахнули двери, и перед ними предстал просторный зал. Эйгон восседал на Железном Троне, вальяжно раскинув ноги. На лице его застыло надменное и безразличное выражение. Отто Хайтауэр находился рядом с ним и беседовал с лордом, который пришёл к ним на аудиенцию. Зал был полон придворных и лордов, которые сразу же обратили свои взгляды на Рейниру, только она вошла. Она сделала шаг вперёд, сорвала вуаль и позволила ей упасть на пол. В комнате стало тихо, когда она подошла к трону, к своему трону. Её взгляд был устремлён на Эйгона, который не поднялся ей навстречу. Его глаза были усталыми, а щёки впали. — Мне нужно поговорить с тобой. — Рейнира оглядела зал. — Наедине. Эйгон взглянул на Отто, который едва заметно кивнул. Затем он обратился к присутствующим в комнате. — Оставьте нас. Придворные в нерешительности переглянулись, а затем медленно покинули зал. Отто замешкался, но, встретив холодный взгляд Рейниры, неохотно последовал за остальными. Рейнира придвинулась ближе к трону, Эйгон все еще не встал. — Что это было? — Она услышала, как дрожит ее голос. — Почему ты обвинил Корлиса Велариона без доказательств? Почему ты призвал к войне? Глаза Эйгона встретились с ее, он был не похож на себя. — Что ты хочешь, чтобы я делал? Сидеть сложа руки, пока наши враги строят против нас козни? Они убили нашего сына. — Мы этого не знаем, — возразила она. Её голос звучал испуганно и слабо. — Ты только что объявил войну Дрифтмарку! Понимаешь ли ты, что натворил? — Я понимаю, что если мы сейчас проявим слабость, это может стать концом для нас. Они должны понять, что с нами лучше не шутить. Рейнира поднялась по ступенькам к трону, достаточно близко, чтобы коснуться Эйгона. — Эйгон, Веларионы – наша родня. У них есть драконы. Это не поможет защитить нашу семью. — А как ты думала? — Эйгон поднялся, его лицо оказалось совсем рядом с её. — Что мы все простим и забудем? Неужели мы позволим им думать, что убийство принца сойдёт им с рук? Рейнира глубоко вздохнула, призывая все свои силы, чтобы голос звучал ровно. — Я верю, что Веларионы не виноваты...как и Деймон, — заявила она. — И как королева, я не позволю тебе нападать на них без доказательств. Выражение лица Эйгона омрачилось при упоминании их дяди. — Ты защищаешь их из-за него? — прошипел он, очевидно, вспыхнув от ревности. — Ты трахалась с Деймоном в ночь смерти Джейхейриса? Глаза Рейниры расширились от шока, как он мог такое подумать? — Нет! Я этого не делала. Как ты мог такое подумать?! — прокричала она срывающимся голосом. — Деймон сказал мне, что ты была с ним, когда умер Джейхейрис. Что я должен думать? Ты защищаешь каждый его шаг. Кажется, ты больше беспокоишься о нем и Веларионах, чем о нашей собственной семье. — Да, я была с Деймоном той ночью, — выдавила она – слезы навернулись на глаза. — Но я отправилась туда в поисках ответов. Я хотела, чтобы он поделился со мной любой информацией о возможных заговорах, который мог бы затеять Корлис. Ты должен мне поверить. Рейнира не могла сдержать слёз. Ей казалось, что её плечи вот-вот не выдержат этой тяжести. — Клянусь, Эйгон, я не изменяла тебе. Я надеялась...Надеялась, что Деймона возможно переубедить. Эйгон усмехнулся ее оправданиям. — Неужели ты думаешь, что я поверю в это? Ты пошла к нему, чтобы получить ответы? Если это правда, то ты действительно наивна. Доверять ему – глупо, также как и думать, что он когда-либо поступится своими интересами ради наших. — Я-я думала ... — она запнулась, отшатнувшись от его резких слов. — Я действительно боялась, думала, что он может помочь нам, может помочь нашей семье. — Почему ты так против того, чтобы что-либо делать? — закричал Эйгон, в его голосе звучали ярость и отчаяние. — Почему ты так боишься? Чего ты боишься? Рейнира вздрогнула, слова Эйгона задели её за живое. Он был прав, по крайней мере, отчасти. С момента коронации её одолевали сомнения и паранойя. Она чувствовала, что её осуждают за каждый шаг. Быть женщиной у власти – значит быть более осторожной и расчётливой. Любая ошибка могла стать роковой. Да, она боялась. Боялась сделать что-либо, что могло быть расценено как жестокость, боялась действовать слишком решительно и наживать врагов, боялась доверять даже собственной семье. Ее молчание, казалось, еще больше разозлило Эйгона – на его глазах выступили слезы. — Они забрали нашего сына, Рейнира! Они забрали у нас Джейхейриса! Мы драконы! Почему ты позволяешь овцам помыкать тобой? Эйгон в знак поражения опустил плечи и, закрыв лицо руками, рухнул обратно на трон. Рейнира смотрела на мужа, и его слова отдавались в её голове. Она не могла не признать, что он был прав. Она была настолько сосредоточена на том, чтобы не совершать ошибок и не сталкиваться с осуждением, что позволила страху управлять своими действиями. Недолго думая, она забралась к нему на колени, взяла его за подбородок рукой и заставила посмотреть на нее. — Эйгон. Я истощена. Ты нужен мне. Спасибо тебе за то, что ты здесь, за то, что ты стал регентом. Но война с драконами? Ты должен понимать...Этого нельзя допустить. Взгляд Эйгона потеплел, но он ничего не сказал. Вместо этого он сократил расстояние между ними и страстно поцеловал её, ощущая на языке вкус вина. Рейнира почувствовала, как внутри у неё всё затрепетало, и ответила на поцелуй, тихо застонав в его приоткрытый рот. Эйгон прервал поцелуй, тяжело дыша. — Я не отступлю от своего объявления войны Дрифтмарку. Лорд Корлис должен заплатить за свою дерзость. — Это не выход, — Рейнира схватила его за волосы, притягивая ближе. — Мы не можем позволить себе войну среди своих. Это уничтожит нас. Руки Эйгона блуждали по её телу, скользя по одежде. — У нас есть еще драконы, они не смогут остановить нас, — простонал он, и его губы коснулись её шеи. Их дыхание смешалось, воздух вокруг них стал горячим и тяжёлым. Рейнира ощутила острое прикосновение одного из клинков трона к бедру, но это не остановило её. Напротив, боль только придала ей сил, и она начала срывать с себя траурное платье. Эйгон помогал ей, и вскоре платье упало к подножию трона. — Эйгон, — она чувствовала его твердый член сквозь ткань штанов. — Это касается не только нас. Это касается королевства. Эйгон быстро расстегнул штаны и высвободил свой член. Обхватив бёдра Рейниры, он вошёл в неё одним мощным толчком. Оба супруга вскрикнули от удовольствия. — Я не отступлю. Рейнира застонала, когда он полностью вошёл в неё во всю длину. Она схватила его за горло. — А что, если я прикажу тебе как твоя королева? Ты бросишь мне вызов? — В глубине души ты знаешь, что я прав, — выдохнул Эйгон, застонав – ее хватка на его горле усилилась. — В глубине души ты хочешь, чтобы я сжег их всех. — Я думаю… — Рейнира не смогла договорить, потому что он начал тереться вокруг её клитора. Её тело выгнулось дугой – она почувствовала, как его член проникает ещё глубже. — Я думаю, мы не можем позволить себе безрассудство. — Безрассудство? — он усмехнулся, его толчки стали еще более сильными. — Я бы сжег дотла весь континент, если бы ты меня попросила. Тело Рейниры задрожало от возбуждения, а голова закружилась. Она чувствовала, как каждый толчок отдавался дрожью во всём теле. Она запрокинула голову – Эйгон коснулся губами ее груди, начал посасывать ее, задевая зубами чувствительную кожу. Рейнира пыталась мыслить здраво, но это становилось невозможно. — Эйгон, — выдохнула она. — Я не знаю, что делать. Я даже не знаю, что теперь думать. — Я всё сделаю сам. — Он отпустил её грудь и посмотрел ей в глаза. — Ты сейчас не в лучшем состоянии, позволь мне позаботиться обо всём. Ее тело отзывалось на каждое его прикосновение, на каждое его слово. Эйгон был прав. Джейхейриса убила ее слабость, ее страхи, ее нерешительность... Рейнира правда хотела верить ему, хотела верить, что он справится со всем, что он защитит их семью. Напряжение в животе нарастало, и она чувствовала, как её мысли становились всё более спутанными. — Деймон никогда не смог бы трахнуть тебя так, — толчки Эйгона становились все настойчивее – от его слов по ее спине пробегали мурашки. — Ты моя, Рейнира. Я твой. Мы были рождены для этого. Рейнира замерла, услышав эти слова, по её телу пробежала дрожь. Эйгон говорил правду. Они были созданы друг для друга. — Да, Эйгон. Я твоя, — простонала она. Да, она его. Последним отчаянным движением Эйгон достиг пика наслаждения. Рейнира закричала, её тело забилось в конвульсиях. Эйгон последовал за ней, его собственный мощный оргазм был невероятно сильным. Он застонал, излившись в неё, и его хватка на её бёдрах стала ещё крепче, когда он кончил. Рейнира прижалась лбом к его лбу, и они оба пытались восстановить дыхание. Окружающий мир словно отдалился, и они остались вдвоём, как будто были единственными людьми на свете. — Я отомщу, — прошептал Эйгон. Рейнира просто кивнула. Её тело всё ещё дрожало, и она была слишком измотана, чтобы продолжать спор. Возможно, прах и пепел были ее судьбой.