The Queen and the Prince Consort/Королева и Принц-консорт

Эйгон сидел на холодном каменном полу, прижавшись спиной к стене и баюкая на руках тело своего сына. Он не мог поверить в то, что всё это происходило на самом деле. Рядом с ним сидела Рейнира, и её рыдания сотрясали воздух. Каждый её пронзительный крик разрывал его душу, как острые осколки разбитого стекла. Ему хотелось, чтобы она заткнулась. Кровь залила всё вокруг, окрасив его одежду, руки и лицо. Джейхейрис неподвижно лежал, его когда-то сияющие фиалковые глаза теперь безжизненно смотрели в потолок, а на шее зияла глубокая рана. Эйгон рыдал навзрыд, и слезы смешивались с кровью, которая покрывала его кожу. Он раскачивался взад-вперёд, словно ребенок, ищущий утешения. Рейнира заметила это и, протянув дрожащие руки, нежно провела ими по испачканным кровью волосам Джейхейриса. — Боги! — Рейнира закричала так, словно её голос был последней мольбой, возносившейся к небесам. Она сгорбилась и прижалась лбом к холодному полу, словно искала в нём спасение. Её заливали слёзы и душили рыдания. Заткнись. Заткнись. Заткнись. Эйгон перенес Джейхейриса к постели со слезами на глазах, что застилали ему взор. Он бережно уложил мальчика на белоснежное ложе и аккуратно смахнул пряди волос с бледного лба. Его дрожащие пальцы ласково коснулись прохладной кожи сына. Закрывая глаза Джейхейриса, Эйгон подумал, что тот выглядел так, будто просто спал. Казалось, он вот-вот проснётся и расскажет о своем сне, что совсем скоро его весёлый смех наполнит залы замка, и он будет играть в прятки со своими братом и сестрой. Но затем реальность снова нанесла Эйгону удар. Его сын умер, и это отняло у него все. Чтобы он не сделал – ему никто не вернет его милого мальчика. Джейхейрис стал жертвенным ягненком, которого Рейнира положила на свой алтарь – с перерезанным горлом он остался у подножия её возвышения, истекая кровью. Эйгона переполнял раскалённый до предела гнев, который поглотил всё остальное. Принца убили, потому что хотели убить его королеву-мать. Его сын был мёртв. Его сын был мёртв. — Это твоя вина! — вскричал Эйгон, обращаясь к Рейнире. В его голосе звучали отчаяние и бушующая ярость. — Все случилось из-за тебя! — Что?! — закричала Рейнира. — Ты в своем уме? — Ты жаждала власти, но не была готова предпринять хоть что-то, чтобы заслужить ее! — гремел он, плюясь словами словно ядом. — Все обиды и сомнения ты отпустила. Ты не смогла дать отпор, ты предпочла молчать и трястись от страха, и теперь из-за этого мой сын погиб! — Эйгон, я никогда не хотела, чтобы это случилось, — прошептала Рейнира, и слёзы покатились по её щекам. — Я не могла… Однако прежде, чем она смогла закончить свою мысль, Эйгон пришёл в ярость. С грозным рыком он кинулся на неё и схватил за ворот платья. Краем глаза он заметил, что Деймон и Эррик оживились, но ему было всё равно. — Это ты виновата! — закричал он, обвиняюще указывая на нее пальцем. — Ты убила его! От неожиданности она широко распахнула залитые слезами глаза. Её лицо исказилось от глубокого раскаяния и мучительной скорби. Эйгон взглянул на Рейниру. Он увидел в ней лишь своё отражение. Он испытывал желание увидеть чью-то смерть, причинить страдания, сжать горло и наблюдать, как жизнь покидает глаза, точно так же, как это произошло с глазами его собственного сына. Следующее, что он понял, – это то, что Рейнера была очень сильно потрясена, когда Деймон прижал его к полу. — Успокойся, — приказал Деймон, прижимая Эйгона лицом к земле. Эйгон почувствовал вкус крови своего сына на губах. Он посмотрел на Рейниру. В её глазах отразились недоверие и паника. Она схватилась за сердце, а её грудь тяжело вздымалась, пока она пыталась успокоиться. Её взгляд беспокойно перебегал с Эйгона на Деймона. После некоторого колебания она приказала: — Отпусти его, Деймон! Отпусти! — Как пожелаете, Ваше Величество. Деймон отпустил его, но Эйгон не двигался. Он решил остаться на полу, надеясь, что Неведомый придёт и заберёт его. Ему было всё равно. Гнев, который охватил его всего несколько мгновений назад, теперь сменился тупой и опустошающей болью. В этот момент в комнату ворвался Эймонд. Он узрел ужасную картину, что развернулась перед ним, и на его лице отразились шок и ужас. Эйгон заметил позади себя силуэт Хелейны. Её лицо было заплаканным. Он услышал, как рядом плачут Висенья и Мейлор. — Как это могло случиться?! — закричал Эймонд, его голос был подобен грому. — Как это могло случиться? Эйгон разрыдался. Он лежал на холодном полу, его грудь вздымалась от рыданий, а из пересохшего горла вырывались мучительные крики. Он услышал, как Деймон подошёл к Рейнире и обнял её. Она снова закричала. Заткнись. Заткнись. Заткнись. — Сир Эррик, оцепите весь замок, — решительно выговорил Эймонд. — Позовите сюда сира Кристона, а также всю имеющуюся охрану. Никто не должен покидать эту территорию, пока мы всё не выясним. Сир Эррик кивнул, на мгновение бросил взгляд на Эйгона и Рейниру, а затем поспешил по коридору, чтобы позвать на помощь. Эймонд сделал несколько шагов к Рейнире и Деймону, обнажая меч. — Ты, — прорычал Эймонд, указывая мечом на Деймона. — Ты пойдешь со мной. Тебе нужно кое-что объяснить. — Что все это значит? — вскрикнула Рейнира, глядя на Эймонда. — Все прибывшие вместе с посланником находятся под подозрением, — заявил Эймонд с обвинением в голосе. Деймон лишь небрежно пожал плечами, встал с пола и безропотно позволил Эймонду увести себя. Оба мужчины исчезли в мраке коридора, следуя за сиром Эрриком. Эйгон, едва держась на ногах, через несколько секунд поднялся и огляделся. Он, Рейнира и труп их сына снова остались одни. В дверном проёме стояла Хелейна. Плача Висеньи и Мейлора он уже не слышал – видимо, служанка увела их. Что ж, так даже лучше. — Так и суждено было, не так ли? — Голос Эйгона сотрясался от рыданий, когда он обратился к Хелейне, его плечи опустились в знак того, что он проиграл. — Не было другого исхода, верно? Он отчаянно хватался за последнюю соломинку, в надежде, что туманные тропы судьбы станут его спасением, ведь иначе произойти не могло? Боги оставили его, не так ли? Мальчик был мертв с самого начала, верно? Взгляд Хелейны смягчился, и она, приблизившись к нему, нежно обхватила его лицо обеими руками. Она ласково гладила его щеки, окрашенные кровью. Эйгон прижался лицом к ее плечу, ища утешения в ее объятиях. Его тело сотрясалось от рыданий, а ткань её платья пропиталась слезами и кровью. — Кровь драконов пролита, гобелен судьбы соткан, — тихо пробормотала она, теперь ее рука гладила его волосы. Ему хотелось умереть. Через полчаса Эйгон осознал, что находится в спальне своей матери. Хелейна сидела рядом и крепко держала его за руку. Дейрон ходил по комнате, что-то бормоча, но Эйгону не хотелось вслушиваться в его слова. В комнате повисла тяжёлая тишина. Деревянная дверь скрипнула, и в комнату вошли его мать и дед. На их лицах была написана грусть. Его мать опустилась на колени перед ним, и её глаза были полны слёз. Она безмолвно смотрела на него, словно изучая его. — Матушка, — голос Эйгона дрогнул, и он заплакал, как ребёнок. Она нежно провела пальцами по его щеке, смахивая слёзы, которые стекали по лицу. — Шшш, мой милый, — тихо прошептала она. — Я знаю, знаю. После этих слов Эйгон зарыдал так сильно, что его рыдания перешли в громкий вопль. Он дрожал всем телом, словно лист на ветру, от переполнявшей его печали и скорби. Эйгон прижался к плечу матери, желая раствориться в её объятиях. У него больше не осталось сил. Он ощутил, как объятия матери обволокли его, услышал ее нежный шёпот, который звучал как призрачный шелест. — О, дитя мое, — тихо воскликнула она. — Позволь мне смыть с тебя кровь. Алисента неспешно провела его в прилегающую комнатку, где витал аромат трав и царило приятное тепло. Там она принялась раздевать его, ее прикосновения были нежными, когда она развязала его пояс и помогла снять тунику, позволив его одежде упасть на пол. Она осторожно провела кончиками пальцев по его коже, стараясь обнаружить какие-либо следы травмы. Её дыхание согревало его тело. Эйгон снова начал всхлипывать. — Матушка, я.... — Тише, мой дорогой, — прервала его Алисента. Взяв в руки тряпку, она погрузила ее в таз с теплой водой, от которой витал слабый, приятный аромат зеленых трав. Алисента с любовью принялась очищать кожу, аккуратно стирая следы крови – крови, принадлежавшей его сыну. — Ну, ну, — ворковала она, ее пальцы перебирали его локоны, распутывая спутанные пряди. — Ты сделал все, что мог. Как только Алисента решила, что он достаточно чист, она завернула его в тёплую мантию и поцеловала в лоб. Затем она снова взяла его за руку и повела обратно в спальню. Эйгон поднял глаза и увидел Хелейну у окна – она смотрела на улицу. Его дед и Дейрон сидели за столом, увлеченные разговором. Мать подошла к ним, подвела его и усадила на соседний стул. Эйгон не стал возражать – он слишком сильно устал. Отто занял место во главе стола с суровым выражением лица. Он начал говорить, но Эйгон не мог понять ни слова. Его мысли занимал Джейхейрис и слова Пастыря: «Был ли это его грех, что его сын умер?» Его сын был мертв. Его сын был мертв. Отто ударил кулаком по столу, чтобы вывести Эйгона из оцепенения. Подняв голову, он увидел, что старик пристально смотрел на него. — Эйгон, — пророкотал голос его деда, проникая сквозь его внутренние сомнения. — Это еще не конец. Сейчас ты можешь чувствовать себя разбитым, но ты не сломлен. Эйгон хотел было возразить, выразить несогласие с бессмысленностью происходящего, но Отто жестом руки заставил его замолчать. — Ты принц-консорт и Десница, — продолжил он. — Ты второй по силе человек в королевстве. Это твоя возможность. Слова деда заставили Эйгона нахмуриться – его лоб прорезала грозная складка. Он задумался, и в его мыслях появилось смятение и недоверие. Как такое могло возможно? Как из трагедии, которая коснулась его семьи, могло родиться что-то благое? — Я не понимаю, — прохрипел Эйгон. — Послушай, Эйгон, — твёрдо сказал он. — В нашем королевстве царит хаос, и это происходит из-за нерешительности Рейниры. Но у тебя есть сила, чтобы навести порядок, у тебя есть власть и смелость, чтобы править. Рейнира. Челюсти Эйегона сжались, когда он пытался подавить свои эмоции. Рейнира. Она была его сестрой, его женой, его королевой, матерью его детей. Женщина, к которой он питал страстное влечение. Женщина, которую он почти научился любить. Женщина, взгляд на которую он больше не мог переносить. Он возложил на нее вину. Он считал себя виноватым. Возможно, они оба несли свою долю ответственности. — Где она? — спросил он сквозь стиснутые зубы. — Ей дали немного макового молока, чтобы успокоиться, — ответила мать. — Сейчас она отдыхает. — Где Висенья и Мейлор? — Эйгон продолжил хриплым голосом. Взгляд матери смягчился. — Они в безопасности, — ответила Алисента. — Я была с ними, прежде чем прийти сюда. О них заботятся. — Послушай, Эйгон, я хочу, чтобы ты прислушался ко мне, — продолжил Отто, привлекая его внимание. — В эти непростые времена нам необходимо взять на себя ответственность, даже если она кажется невыносимой. Взгляд Эйгона устремился на Хелейну, которая все еще пристально вглядывалась в застывшую картину за окном. В его душе проснулась неподдельная любопытство, о чем же она сейчас думает, видит ли она то, что происходит? Эта тайна окутана мраком уже много лун. Стоит ли пытаться раскрыть её или лучше оставить всё как есть? Может быть, лучше сохранять осторожность и не терять бдительности? Отто наклонился вперед, его глаза встретились с глазами Эйгона. — Я возьму на себя прямые обязанности, — заявил он, не оставляя места для возражений. — Посланники Велариона находятся под стражей. Свободные воины Королевской гвардии и Золотые Плащи осматривают замок и город. Пока мы не знаем, кто убил Джейхейриса, однако скоро это выясним. — В комнате была служанка, когда я нашел его, — сказал Эйгон, оглядываясь по сторонам. — Что насчет нее? Отто вздохнул и коснулся пальцами левого виска. — Ее допрашивали, она сказала, что наткнулась на открытую дверь и увидела труп принца, ее крики привлекли тебя и сира Эррика. На данный момент у нас нет причин не доверять ей. Эйгон кивнул, погружаясь в глубину его слов. Обстановка казалась ему сюрреалистической, как кошмар, из которого он никогда не сможет проснуться. — Дед, — произнес Эйгон, теперь его голос звучал более твердо. — Ты хочешь, чтобы я ...Предал Рейниру? Вопрос тяжело повис в воздухе, а мать неловко переминалась с ноги на ногу рядом с ним. Воспоминания о предсказаниях Хелейны и Пастыря вновь отозвались в его сознании. Где-то здесь притаилась тьма. Эйгон не мог предать Рейниру, он бы никогда так не поступил. Но ему нужно было оставаться бдительным. Ему необходимо было восстановить справедливость в отношении Джейхейриса и вернуть стабильность в королевство. Ответ Отто был быстрым, а его тон непоколебимым. — Нет, но тебе нужно проявить силу. Она слабеет, и тебе нужно быть сильным сейчас. Дейрон, который до этого момента хранил молчание, сидя за столом, наконец заговорил. — Ты можешь рассчитывать на поддержку нашей семьи, Эйгон, — изрек он с убежденностью в голосе. — Мы отомстим. В его жилах бушевали неукротимая решимость и пылающий гнев, словно пожар в густом лесу. Горе, которое охватило его душу, превратилось в неотступную решимость – да, он непременно отомстит. — Я хочу вина, — заявил Эйгон, вставая со стула. — И хочу, чтобы мне принесли Черное Пламя и отвели к Деймону. Он посмотрел на членов своей семьи. Глаза его матери расширились от тревоги, словно два океана, полные бурлящих эмоций. Хелейна, отвернувшись от окна, с пониманием встретила его взгляд – они были словно две души, соединённые невидимой нитью. Дейрон кивнул в молчаливом одобрении. Его дед, в чьих глазах светилась гордость, внимательно наблюдал за Эйгоном. Эйгон и Отто продвигались по мрачному коридору, направляясь в недра подземелий. Принц сменил наряд на новый – теперь его одеяние было полностью чёрным, а развевающийся плащ отбрасывал тени. Он излучал абсолютную власть – корона его супруги величественно восседала на его голове, Черное Пламя свисало с пояса, а трехглавый дракон был вышит красными нитями на груди. Пока Эйгон потягивал вино из сверкающего кубка, пока Отто делился с ним последними новостями. Они медленно приближались к тёмной камере, где был заключен Деймон. — В данный момент мы беседуем с членами делегации Велариона, — пояснил Отто. — Два королевских гвардейца обеспечивают безопасность принца и принцессы, ещё двое находятся в покоях королевы. Сир Кристон координирует поиски в замке и его окрестностях. Тысяча стражников проводят тщательный обыск по всей столице, мы не упустим ни одной детали. Эйгон был напряжён и сосредоточен. Он прислушивался к происходящему вокруг, крепко сжав челюсти. Его сердце всё ещё было полно печали, но жажда мести разгоралась в нём всё сильнее. Он залпом осушил свой кубок. В конце концов они добрались до камеры, где держали Деймона. Эймонд стоял перед дверью, всё ещё одетый в грязный золотой плащ, в которой он был, когда принёс весть о поимке Пастыря. С тех пор прошло всего лишь около семи часов. Тогда он танцевал с Рейнирой и целовал её. Сейчас тот момент казался таким далёким, всё было иначе. — Брат, — с грустью и серьёзностью в голосе произнёс Эймонд, подходя ближе и обнимая Эйгона. — Мне так жаль. Эйгон отвечал на объятия брата, прикусывая щёку изнутри и стараясь сдержать слёзы. Он знал, что Эймонд ради него готов сжечь целые города. Некоторое время братья стояли неподвижно, безмолвно поддерживая друг друга. Наконец, Эйгон прервал объятия. — Я хочу поговорить с Деймоном наедине. Эймонд кивнул и отошёл в сторону, давая ему пройти в камеру. Железная дверь со скрипом открылась, и перед ним предстал Деймон, который сидел на полу, прислонившись спиной к стене. Когда Эйгон закрывал за собой дверь, их взгляды встретились. На щеке Деймона был заметен синяк, а из носа капала кровь, что говорило о том, что его недавно допрашивали. — Здравствуй, Эйгон, — поприветствовал Деймон. — Как же неожиданно встретить тебя здесь, дорогой племянник. — Ты знаешь, кто это сделал? Брови Деймона слегка нахмурились, и он пристально посмотрел на Эйгона. — Где Рейна? — Сначала ответь на мой вопрос, — настаивал Эйгон. — Я не знаю. Правда не знаю. Но мне нужно знать, где моя дочь. — Она заперта в своих покоях, — холодно ответил Эйгон. — Ей не причинят вреда, если ты будешь сотрудничать. Эйгон заметил, что лицо Деймона стало серьёзным и напряжённым из-за его недвусмысленной угрозы. — Я ценю твои слова о безопасности Рейны, — отозвался он. Эйгон сделал глубокий вдох и присел на корточки, оказавшись на одном уровне с Деймоном. Он посмотрел ему прямо в глаза. — Послушай меня, дядя, — начал Эйгон недружелюбным тоном, прожигая Деймона взглядом. — Джейхейрис мёртв. Мой сын мёртв. И я не остановлюсь, пока не узнаю, кто в этом виноват. — Я понимаю тебя, Эйгон. Прекрасно понимаю. Но ты должен поверить мне, когда я говорю, что не причастен к этому. Челюсти Эйегона сжались. Но кто-то же должен знать. — Кто-то предал корону! — закричал он. — Кто-то в этих стенах. Откуда я могу знать, что прямо сейчас не разговариваю с убийцей моего сына? Деймон вздохнул, прислонив голову к стене. — Хотел бы я назвать тебе имя убийцы, — произнес он с усмешкой. — Но меня не было рядом с Джейхейрисом в момент его гибели. На самом деле я находился далеко. Спроси об этом свою дорогую супругу. Эйгон услышал имя Рейниры и почувствовал, как внутри него что-то разошлось по швам. Не медля ни секунды, он взмахнул рукой и ударил Деймона кулаком в челюсть. Деймон от неожиданности отшатнулся, а из уголка его рта потекла кровь. — Как ты смеешь! — голос Эйгона был громок, а глаза горели от ярости. — Как вы смеешь даже намекать на подобное! — Я говорю правду, — Деймон поморщился, поднося руку к челюсти. — Я не причастен к смерти Джейхейриса. Я был с Рейнирой. — Ты лжешь! — Эйгон плюнул. — Все твои слова – ложь! С этими словами он резко развернулся и быстро вышел из темницы. Его дыхание было прерывистым, а внутри него кипел гнев. Он посмотрел на Эймонда, и на его лице отразилась смесь беспокойства и страха. — Эймонд, — прорычал он низким голосом. — Пусть Деймона будут пытать, пока он не заговорит. Я хочу ответы, и хочу их сейчас. Эймонд кивнул, и его взгляд быстро перебегал с Эйгона на их деда. Отто сделал шаг вперёд. На его лице была написана тревога – он протянул руку и положил её на плечо Эйгона, словно пытаясь утешить его. — Эйгон, ты не должен позволять своему гневу поглотить тебя, — умолял он. — Мы должны подойти к этому с осторожностью и благоразумием. Но Эйгон стряхнул руку Отто – гнев разгорался все сильнее. — Нам нужна сила! — рявкнул он. — Не осторожность. Не разум. Сила! Отто в изумлении отшатнулся, его глаза широко раскрылись от удивления, вызванного ядовитыми словами внука. Эйгон же отвёл взгляд, уставившись в пол, и сжал кулаки по бокам. — Мне нужно еще вина, — пробормотал он. Не дожидаясь ответа, Эйгон решительно зашагал по коридору. Он знал, куда идёт, и был полон решимости излить свою ярость. Сир Эррик и сир Аррик стояли на страже у дверей спальни Рейниры. Когда Эйгон подошёл, они почтительно поклонились ему. — Я не могу впустить вас, Ваша Светлость, — покачала головой Эррик. — Королева хочет побыть одна. — Я хочу войти, — Эйгон посмотрел рыцарю в лицо. — Это и мои покои тоже. Близнецы обменялись неуверенными взглядами. Затем Аррик положил руку на рукоять меча и заговорил: — Прошу прощения, мой принц, — сказал он уважительно. — Но приказ есть приказ. Эйгон понял, что больше не может терпеть. — Приказ? — Недоверчиво воскликнул он. — Я принц-консорт! Мне разрешено видеться со своей женой! — Мы не можем беспокоить ее, — повторил Эррик. — Ее Светлость отдыхает. — Мне все равно! — закричал он, и его голос эхом разнесся по коридору. — Мне нужно ее увидеть! Близнецы снова посмотрели друг на друга. Эйгон чувствовал их нерешительность и борьбу между долгом и желанием сохранить свою власть. Наконец, Аррик отвёл взгляд и отступил в сторону, отпустив рукоять меча. — Прошу, Ваша Милость. Вы можете войти. Войдя в просторную комнату, он сразу увидел Рейниру. Она стояла у окна, и её силуэт был очерчен первыми лучами солнца, которые тихо пробивались сквозь рассветную дымку. В этот момент Эйгон понял, что не спал всю ночь. Эйгон закрыл за собой дверь. Рейнира повернулась к нему, не говоря ни слова. Он сглотнул и медленно приблизился. Его шаги звучали в комнате эхом. Глаза Рейниры встретились с его – он остановился перед ней. Её волосы беспорядочно обрамляли плечи, а на щеках были видны следы высохших слёз. Когда Эйгон опустился перед ней на колени, волна гнева снова захлестнула его. Вот он здесь, в своём месте, словно это было его предопределённой судьбой. Он так старался, но всё это оказалось недостаточным. И никогда не будет достаточным. — У дракона три головы, верно? — спросила она внезапно, и её слова пронзили его насквозь, до костей. Эйгон обнял Рейниру – его руки обхватили её ноги. Он уткнулся лицом в ткань её ночной рубашки, мечтая оказаться в другом мире. Но в этот момент он понял, что находится именно там, где и должен быть. Рейнира пошевелилась и осторожно провела пальцами по его волосам, разглаживая пряди. На её пальцах ещё была засохшая кровь. — Я не смог спасти его, — пробормотал он. — Я подвел его. — Мы создадим другого, — ответила она глухим и отсутствующим тоном, продолжая укачивать его. — Другого Джейхейриса. — Я собираюсь сжечь их всех дотла, — прошептал Эйгон ей в бедра. Это было его обещание. — Мы создадим другого, — повторяла Рейнира словно мантру. В её голосе не было ни утешения, ни покоя, ничего. Как она могла говорить такое сейчас? Её руки нежно коснулись его лица, и он прижался к её платью, чтобы скрыть слёзы. Рейнира накрыла его щёки ладонями, заставив его смотреть ей в глаза. Эйгон смотрел в глубину её глаз, где белизну чистоты нарушал малиновый оттенок разорванных сосудов. В этих наполненных болью глазах он увидел красоту, которая полностью его пленила. — Подари мне еще одного сына. Безусловно, он будет слушаться ее, он всегда будет подчиняться, как же ему не подчиниться? Эйгон с трепетом протянул к ней руки, привлекая её к себе. Когда их губы встретились, он почувствовал вкус крови, желая, чтобы она принадлежала только ему.