The Queen and the Prince Consort/Королева и Принц-консорт

Хватка Рейниры на рукояти кинжала ослабла – она опустила взгляд на мужа. Его зрачки расширились до такой степени, что она едва видела фиалковые радужки. Его ответ все еще звучал в ее ушах, кружил над ней, словно коршун. Рейнира перестала удерживать лезвие у его горла, и оно с грохотом упало на пол. Напряжение, сковавшее Рейниру, начало постепенно спадать. Никогда прежде она не думала, что придет день, когда ей придется прижимать своего брата к полу, приставив к его горлу нож. Отчаяние затуманило ее рассудок, заставив действовать не так, как она поступила бы в иных обстоятельствах. Она решила, что впредь ей следует более тщательно контролировать свои эмоции. Рейнира выдохнула, даже не осознавая, что задерживала дыхание. Внезапно она остро почувствовала, как Эйгон прижимался своим твердым членом к ее бедру. Внутри нее разгорался знакомый огонь, сжигающий все остальное. Дрожащие руки невольно потянулись к нему, притягивая ближе, пока их губы не соприкоснулись снова. Это было столкновение, острое как зазубренные кинжалы, а металлический привкус крови на губах Эйгона лишь подчеркивал жестокость их поцелуя. Он казался ей спасительным лекарством, наваждением, которое помогало отвлечься – ведь раны от потери Харвина были еще свежи. Эйгон был опьяняющим родником, а она же – женщина, страдающая от жажды, которая стремилась испить его до дна. Его руки скользили по ее спине, нетерпеливо сминая платье. Это было именно то, чего она желала. Она на мгновение отстранилась, и, несмотря на полумрак, пронизывавший комнату, Рейнира разглядела черты лица Эйгона: острый подбородок, чувственные губы, неукротимый голод в глазах. — Раздевайся, — приказала она, стягивая с себя платье. Без колебаний он сорвал с себя одежду, раздеваясь почти что в безумной спешке. Оставшись обнаженным, Эйгон помог Рейнире снять с нее множество слоев платья, и их одеяния в беспорядке упали рядом с ними на пол. Она заметила, как его взгляд скользил по всему ее телу, изучая округлую грудь и изгибы живота – его желание было понятно без слов. Эйгон протянул руку, чтобы прикоснуться к ней, и Рейнира растворилась в нем, ей было нужно, чтобы он был глубоко внутри нее. Взяв его за подбородок, она заставила его посмотреть на себя. Засунув ему в рот два пальца, она выдохнула: — Оближи. Эйгон подчинился, послушно обволакивая ее пальцы слюной. Вытянув их из его влажного рта, она коснулась его члена, покрывая его слюной. Ее тело было еще не готово, но неутолимая тяга к тому, чтобы получить удовольствие затуманивала ее разум. Опускаясь на него, Рейнира ощущала колкую боль, но вместе с тем, получала порцию наслаждения. Его стоны вторили ее собственным, его руки скользили по ее спине, направляя ее движения, проникая в нее все глубже, вырывая из ее уст прерывистые вздохи. Однако она была не готова отдать ему контроль. Увеличивая темп, Рейнира отняла его руки и вместо них прижала одну между ног, а другой придерживала его голову. Его стоны становились тише, Эйгон ласкал ее грудь – его язык рисовал круги вокруг ее соков. Чувствуя приближение оргазма, Рейнира снова взяла его подбородок, притягивая его губы к своим. Эйгон не сопротивлялся, наоборот – он извивался и стонал, прижимаясь к ее телу, безвольно отдаваясь истоме, которая захлестывала и его. И в тот момент, когда казалось, что они сотворены друг для друга, они одновременно достигли пика экстаза. Тяжело дыша, Рейнира опустилась рядом с ним на пол, обессиленная – тело сотрясла приятная дрожь. Их взгляды встретились, и Эйгон отвел глаза. Поднявшись, он молча собрал свою одежду, надевая ее с такой же скоростью, с какой снимал. Он смотрел на нее, приоткрыв рот, словно желая произнести что-то важное. Но не сделал этого. Вместо этого он ушел. Рейнира последовала его примеру, несколько минут полежав в тишине – в полном одиночестве. Она добралась до своих покоев и рухнула на кровать, серьезность ее положения только сейчас по-настоящему закрепилась в ее сознании. Она – королева. Ей придется столкнуться со всем этим. Она вспомнила беспорядки двухдневной давности, и у нее защемило сердце. Кто-то сеял панику и неуверенность в людях, сея сомнение в их умах. Вызывал их гнев, заставлял ненавидеть ее. Ей нужно было взять все под контроль. Но отдохнуть новой королеве не удалось, поскольку глубокой ночью Отто созвал срочное заседание совета. Рейнира прибыла последней, все присутствующие встали – она вошла в дверь в сопровождении двух королевских гвардейцев. Ей придется привыкнуть к такому. Заняв свое место в самом конце стола, она пристально посмотрела на всех присутствующих. Тиланд Ланнистер, Мастер над Кораблями, выглядел так, словно его только что выдернули из постели – его одежда была помятой, а волосы растрепаны. Напротив него сидел Отто Хайтауэр, Десница Королевы. Рейнира не могла до конца разгадать, о чем тот думал – его лицо было бесстрастной маской. Великий Мейстер Орвиль казался мрачным, подавленным горем. Рейнира подумала, что он столько лет заботился о ее отце и наверняка предвидел, что тот совсем скоро умрет. Лорд Бисбери, Мастер над Монетой, выглядел потрясенным – его серые глаза нервно осматривали комнату. Затем она посмотрела на лорда Лионеля Стронга, Мастера над Законами – по его лицу было видно, что тот еще глубоко скорбел по своему почившему сыну, Харвину. Рейнира улыбнулась ему, но он не ответил на ее жест. Ларис Стронг, Мастер над Шептунами, лениво развалился на своем стуле, с живым интересом поглядывая на Рейниру. Слева от него сидел Кристон Коль, Лорд Командующий гвардией королевы, его внимание также было приковано к ней – он сжимал челюсти, стоя в напряженной позе. А на другом конце стола сидела вдовствующая королева – Алисента Хайтауэр. Алисента не была официальным членом совета, но она много лет выступала в роли доверенного лица короля во время его болезни – Рейнира нуждалась в ее знаниях. Когда ее глаза встретились со взглядом вдовствующей королевы, в ее сердце возникло чувство, похожее на сожаление. С тех пор, как Алисента вышла замуж за ее отца, Рейнира старалась держаться на расстоянии от своей бывшей лучшей подруги. Однако она очень скучала по ней и иногда желала, чтобы все сложилось иначе. — Ваша Милость, — произнес Отто, нарушая напряженное молчание. — Сегодня для королевства и каждого из нас наступил день траура. Уход короля Визериса Мирного оставляет в наших сердцах пустоту, которую мы будем ощущать еще очень долго. Тем не менее, мы должны обсудить ваше восшествие на трон и предстоящие проблемы. Как известно, в городе появились волнения… — Волнения? — Лионель Стронг издал болезненный смешок. — Отто, называй вещи своими именами – беспорядки, полномасштабные беспорядки против королевы Рейниры. — Что ж, — подал голос Ларис, прочищая горло. — Я получил известия, слушая рассказы своих шептунов, что бродят на улицах и рынках. В городе царит беспокойство, лето подходит к концу, и призрак голода бродит по улицам. Поговаривают о странных мужчинах, выражающих недовольство королевой, именно они разжигают недовольства. Также прошел слух, что сторонник веры поднимает народ против идеи о женщине на троне. К сожалению, мои попытки раскрыть его личность пока не увенчались успехом. — Сторонник веры? — воскликнул потрясенный Тиланд Ланнистер. По комнате прошел ропот. Сердце Рейниры бешено заколотилось в груди – она вспомнила предупреждение Деймона: что-то тревожило низы города и грозило выбраться на поверхность. Она хотела бы поговорить с дядей еще раз, но он и его дочери неожиданно уехали в Дрифтмарк ранним утром после неудачного семейного ужина. Что все это могло значить? — Мой совет таков, — перебил Отто море голосов. — Нам нужно, чтобы коронация состоялась как можно быстрее и перед большим количеством народа. Я уверен, что мы сможем закончить всю подготовку к вечеру, если отправим воронов в течение часа. И возможно, нас посетит знать из ближайших частей земель короны. Отто нервно огляделся по сторонам, словно готовясь к чему-то. — Но, — продолжил он неуверенным тоном. — Я также рассматривал другой вариант. Решение короля назвать вас своей наследницей вызвало беспокойство среди тех, кто придерживается старых традиций. Возможно, мы сможем успокоить их, если… Он действительно предлагал то, о чем Рейнира сейчас подумала? Она сжала челюсти настолько сильно, что зубы могли бы сломаться, а ногти впились в ладони, словно кинжалы. — Ты сомневаешься в моих притязаниях на трон? — Рейнира оборвала его фразу, ее голос был полон ярости. — Полагаю, мне не нужно говорить тебе, какое наказание предусмотрено за государственную измену? — Нет, я не это имел в виду, — пробормотал Отто, пытаясь вернуть себе самообладание. Громкий стук заставил его замолчать – Кристон Коль с яростью ударил кулаком по столу, и его прекрасное лицо исказилось от разочарования. — Ваша Светлость, простите за мою прямоту, но вы должны понимать суть происходящего, — сказал Лорд Командующий ее собственной королевской гвардии. — Ваш отец стал королем, потому что Великий Совет предпочел его женщине с более сильными притязаниями, Рейнис Таргариен. Теперь вы занимаете более высокую позицию, чем его первенец. Вы не сможете избежать негодования. — Это вероломство! — Голос лорда Бисбери прогремел в сторону Кристона. После этого зал наполнился неистовым возмущением, голоса переплелись в жарких спорах о том, что делать дальше. — Я не допущу, чтобы мой собственный совет подрывал мои позиции! — Раздался голос Рейниры. Ее сознание помутнело, и она почувствовала, что стены сомкнулись вокруг нее. Голоса, что звучали вразнобой, мешали ей связно мыслить, не давая сосредоточиться. Когда хаос стал невыносимым, вдовствующая королева повысила голос, заставив всех присутствующих повернуться к ней: — Да, мы все сидим как на иголках, — заявила она непоколебимым тоном. — Я понимаю, что вы обеспокоены, но сейчас нам необходимо быть едиными, как никогда раньше. В игре задействованы силы, которые представляют угрозу для королевской семьи, и нам нельзя позволить себе показаться слабыми. Рейнира закрыла глаза и сделала глубокий вдох, стремясь вернуть себе контроль. Разжав кулаки, она почувствовала, как напряжение в ее мышцах ушло. Когда она открыла глаза – взгляд ее встретился с Отто, и она увидела искреннюю озабоченность на его лице. Проглотив гордость, она смягчилась и села более расслабленно, желая, чтобы ее голос звучал спокойно: — Вдовствующая королева права, — выдохнула Рейнира. — Я прошу прощения за свои поспешные суждения. Однако я займу трон, как того хотел мой отец, и не буду терпеть никаких дальнейших возражений. Если кто-то не согласен, пожалуйста, немедленно покиньте совет. Никто не встал, в зале воцарилась зловещая тишина. Отто, прочистив горло, прервал затянувшееся молчание. Он проговорил: — Как я уже упоминал, Ваша Милость, я считаю, что было бы разумно предоставить принцу-консорту более значимую роль. Объединение детей покойного короля продемонстрирует силу и стабильность. Рейнира взвесила это предложение, обдумывая его последствия. Она поняла, что это может быть способом удовлетворить не только знать, но и простых людей, помня, как те радовались за королевскую чету на торжестве. Рейнира подумала, что Эйгон также мог бы оценить подобный жест. Ее надежда на их союз, которую она воскресила в своей душе, могла бы укрепиться, если он стал бы более активно участвовать в ее делах. — Да, я считаю, что это мудрое решение, — согласилась она, и на ее губах появилась слабая улыбка. — Превосходно, — вмешалась вдовствующая королева. — Я сообщу принцу о церемонии. Теперь давайте перейдем к… Встреча затянулась, тому были свидетели косые лучи утреннего солнца, проникающие через окна. Рейнира боролась с сонливостью, ее веки становились тяжелыми. — Принц Джейхейрис также примет участие в церемонии, поскольку теперь он принц Драконьего Камня, — заявил Великий Мейстер Орвиль. — Будьте уверены, я прослежу, чтобы его подготовили, как следует. Рейнира нахмурила брови, в ее голове зарождались сомнительные мысли. Висенья была старшей из близнецов, но смела ли она действительно нарушить традицию и объявить дочь наследницей, как сделал ее отец? Не разгневает ли это народ еще больше? Рейнира решила, что сейчас не время для подобных вопросов. Она коротко ответила, желая завершить дискуссию: — Благодарю, мейстер. — У меня есть еще одна информация, которая может заинтересовать Ее Милость, — вмешался Ларис. — Похоже, что вчера сир Лейнор Веларион и леди Бейла Таргариен поженились на Дрифтмарке. Нам следует следить за объединением этих семей – у них ведь есть драконы. Отто вздохнул, в отчаянии потирая виски. Рейнира знала, тот факт, что драконами могли обладать сразу несколько домов, всегда его тревожил и был уязвимым местом в королевстве. — Мы будем внимательно следить за ситуацией, — заверила Рейнира, обменявшись многозначительным взглядом с Отто. — Продолжайте ваше расследование. Но пока давайте прервемся. Нам всем нужно немного отдохнуть – впереди важный день. С этими словами члены совета поднялись со своих мест и разошлись по своим комнатам. Когда Рейнира добралась своей спальни – она упала на кровать и заснула, даже не удосужившись снять одежду. Сновидения к ней так и не пришли, а сон ее был беспокойным и неприятным. Рейнира сошла с роскошной кареты и предстала перед Драконьей Ямой. Пусть ее еще и не короновали, но выглядела она согласно новому статусу. Платье из темно-красной и черной ткани, искусно украшенное золотыми нитями, что переливались на свету, струилось по её телу. Шею, запястья и пальцы украшали сверкающие драгоценности. Вьющиеся серебристые волосы, усыпанные золотыми шпильками, мягко ниспадали на плечи. Поверх платья Рейнира надела церемониальный плащ, расшитый символом Таргариенов. Её взор упал на Сиракс, её верную драконицу, которая уже покинула свою обитель в Драконьей Яме и терпеливо ожидала всадницу. Долгие часы, посвященные государственным делам, не позволяли Рейнире совершать увеселительные полеты на спине своей крылатой спутницы, но сегодня долг снова привел ее сюда. Отто посоветовал ей и Эйгону прибыть в септу для церемонии коронации, возвышаясь над толпой на спинах своих драконов. Такой грандиозный выход произвел бы незабываемое впечатление на народ, впервые увидевший свою новую королеву и ее супруга. Взгляд Рейниры скользнул к Эйгону, который находился неподалеку и ухаживал за своим драконом, Солнечным Огнем. Громкий голос принца разносился по площади, он отчитывал драконопаса, который, по-видимому, накормил его дракона плохим мясом. Ее принц-консорт также облачился в соответствующий торжеству наряд. Дублет из черного бархата, украшенный золотой вышивкой, облегал его тело. За его спиной развевался малиновый плащ, края которого были отделаны тончайшим золотым кантом. На шее принца висела массивная золотая цепь с кулоном в виде трехглавого дракона. Рейнира не спеша направилась к своему супругу, который всё ещё возился со своим драконом. В её сердце теплилась надежда на примирение, ведь они не разговаривали с тех пор, как, в порыве страсти, Эйгон покинул покои их отца. Возможно, сейчас между ними все могло быть по-другому, без постоянного напряжения. — Эйгон, я… — начала Рейнира, ее голос затих, пока она пыталась подобрать подходящие слова. — Мать рассказала мне о том, как пройдет коронация, — прервал он ее, повернувшись к ней спиной, а его внимание все еще было приковано к Солнечному Огню. — Я готов. Идем. Внутри Рейниры всколыхнулось разочарование. Она была готова сделать первый шаг к примирению, но Эйгон, по-видимому, думал иначе. Да, он говорил уже без прежней ненависти в голосе, но в его тоне все еще слышалось пренебрежение, холод. Почему он вел себя именно так? — Конечно, — ответила она, сжав губы в тонкую линию. Она приблизилась к Сиракс, села на нее и поднялась в небо. Рейнира парила в небе над Королевской Гаванью на Сиракс, думая, что любая проблема кажется незначительной, когда ты летишь верхом на драконе. Волосы ее развевал ветер. Солнце уже начинало садиться, заливая Черноводную теплым светом и окрашивая воду в красноватые и золотистые оттенки. Рейнира старалась запомнить этот момент, зная, что такие красные закаты станут редкостью, когда наступит зима. Рейнира смотрела на Эйгона, парящего на Солнечном Огне, чешуя его дракона переливалась разноцветными отблесками в закатном свете. Но ее взгляд был прикован не к дракону, а к всаднику. Его пристальный взгляд и мягкие черты лица сияли в теплом свете, и она мечтала, чтобы он улыбнулся ей хотя бы один раз. Вдали Рейнира увидела, как Эймонд и Дейрон летели на Вхагар и Тессарионе, охраняя небо над Королевской Гаванью. Она оставалась бдительной и готовой к любому нападению, не осмеливаясь думать о возможных последствиях. Когда они приблизились к Холму Висеньи, одному из трех огромных холмов, окружавших Королевскую Гавань, они увидели Септу. На улицах собрались тысячи людей, обращенные лицом к небу, пытаясь увидеть свою новую королеву. Воздух наполнили звуки их приветствий. Рейнира почувствовала, как в ее сердце разливалось тепло, не все поддались уловкам диверсантов, пытавшихся опорочить ее имя, у нее действительно была поддержка. Рейнира и Эйгон спустились и посадили своих драконов перед Септой, приветствуя ожидающую толпу. Рейнира вошла в Септу и только теперь осознала величие всего происходящего. На ее коронации была не только знать, но и простой народ, и все они склоняли головы в знак уважения к королеве. Рейнира прошла по коридору в центре огромного здания, внимательно всматриваясь каждое лицо. В конце коридора стоял Септон, рядом с ним была вдовствующая королева и ее наследник – Джейхейрис, принц Драконьего Камня. Рейнира заметила, что он выглядел еще меньше обычного, в его традиционном красно-золотистом наряде, который был слишком велик для его маленького тела. У нее закололо сердце. Она опустилась на колени перед Септоном, чтобы принять помазание. Септон смазал маслом ее лоб и повернулся, чтобы снять корону с подушки, подняв ее в воздух над ее головой. — Это будет напоминанием о прошлых временах и предстоящей ответственности, — сказал он, надевая реликвию ей на голову. На ее голове покоилась корона – каждый крупный рубин квадратной огранки, сверкающий на ней, словно капля крови, служил напоминанием о нелегком бремени истории, возложенном на ее плечи. Валирийский стальной обруч, ныне украшавший ее лоб, некогда принадлежал Эйгону Завоевателю. Его история была полна огня и крови, но также побед и союзов. Рейнира не знала, готова ли к такой ответственности, но долг звал ее. Септон продолжил церемонию, передав ей клинок Черное Пламя, еще одну реликвию Эйгона Завоевателя. Гладкая сталь казалась холодной и тяжелой в ее руках. Взглянув на свое отражение в блестящей поверхности клинка, Рейнира увидела не королеву, а всего лишь женщину, измученную бременем собственного дома. — Этот меч напоминает о вашем обязательстве защищать ваши земли. Представлять королевство и отстаивать справедливость для всех его жителей. Рейнира медленно поднялась на ноги, она повернулась лицом к собравшейся толпе в септе. Почему у нее возникло ощущение, что на ее шее затягивали петлю? — В свете Семерых, узрите королеву Рейниру Таргариен, Первую своего имени, Королеву андалов, ройнаров и Первых Людей, Правительницу и Защитницу Семи Королевств! — провозгласил Септон – топла разразилась одобрительными возгласами и аплодисментами. Взор Рейниры обратился к ее супругу, стоявшему чуть поодаль. Она протянула к нему руку, приглашая опуститься перед ней на колени. Эйгон послушался и, приблизившись, преклонил голову. Рейнира вручила ему клинок Черное Пламя. Эйгон поднял голову, встречаясь с ней взглядом. — С этим клинком, пусть ты будешь моим мечом и моим щитом, защищая наше королевство и наш народ, — заявила она, и в животе у нее скрутился узел страха. Он принял клинок, крепко обхватив рукоять, но Рейнира заметила еле заметную дрожь в его пальцах, выдававшую какие-то его тайные мысли. После Рейнира направилась к вдовствующей королеве, державшей на бархатной подушке еще одну корону. Изящный обруч из валирийской стали некогда принадлежал королеве Висенье, старшей сестре и супруге Завоевателя. Она была более утонченной и изящной, нежели корона Рейниры, ее сталь была искусно выкована в виде грациозных, извилистых линий, переплетавшихся в узор из двух парящих драконов. В середине, где встретились два дракона, в металл был вставлен красный рубин, похожий на те, что были в ее собственной короне. — И пусть эта корона будет напоминанием об ответственности, которую ты несешь как консорт и как мой надежный партнер, — провозгласила она, надевая корону на голову своего брата. — Я клянусь служить тебе с этого дня до самого последнего, — поклялся Эйгон. Рейнира верила ему – она должна была поверить ему. Она протянула ему руку, помогая подняться на ноги – королева и принц-консорт предстали перед королевством как единое целое. Рейнира заметила, как изменилось его поведение при встрече с ликующей толпой, он наслаждался этим, впитывая обожание народа. Она не узнавала его. Когда она стояла там с короной Завоевателя на голове, Эйгон торжественно держал Черное Пламя над головой, простирая руки и купаясь в лучах народной любви, Рейнира не могла избавиться от ощущения, что играет роль в грандиозной пьесе, конца которой она еще не знала.