Необходимые жертвы

Он медленно поднял тяжёлые веки и уставился мутными глазами в потолок. Мыслей не было вообще никаких, только отупелая отрешённость. Полная прострация. Абсолютная пустота. И лишь спустя добрых десять минут, когда он устало прикрыл глаза, до него вдруг дошло, что потолок вверху слишком белый, пространство вокруг слишком светлое, а пол под лопатками слишком мягкий. Он всё-таки умер? Лиам вновь распахнул глаза и резко подскочил. Но, на самом деле, даже не двинулся с места. Измученное тело слабо дёрнулось, и волна боли прокатилась от макушки до самых пяток. Лиам глухо простонал и откинулся на подушки. Что ж, хорошая новость — если ему больно, значит, он всё-таки не мертв. Либо он сейчас очухался где-то в чистилище, но Лиам предпочитал не давать развития этой теории. Превозмогая сопротивление в затёкших мышцах, он повернул голову. И не сдержал облегчённого вздоха — больница. Он в больнице. Не в занюханном подвале и даже не на том свете. Всего лишь в больнице. Счастливый день! В его правую руку была воткнута капельница, какой-то аппарат тихонько пищал, отсчитывая удары его сердца. Взгляд проскользил по светлым стенам и споткнулся о темноту за окном. И эта темнота тут же уволокла за собой в столь же тёмные мысл. А с чего он взял, что всё хорошо? С чего он взял, что его отпустили? С чего он взял, что это не очередной эксперимент? С чего он взял, что его сознание не бредит, в предсмертной агонии укрываясь в спасительной иллюзии спокойствия и спасения? Темнота за стеклом хохотала над Лиамом, нашёптывала что-то скабрёзное, циничное, советовала не обольщаться и не привыкать к этому свету вокруг. Лиам не хотел её слушать. Он боялся поверить. Лиам рывком повернул голову в другую сторону, и его взгляд тут же споткнулся о человека. Данбар напрягся на секунду, но тут же расслабился, узнав своего посетителя. Скотт МакКолл дремал на стуле, подперев голову рукой и потихоньку сползая с сиденья. Выглядел он, мягко говоря, неважно. Светлая кожа Скотта под светом больничных ламп выглядела даже не бледной, а почти прозрачной, глубокие круги под глазами намекали, что у МакКолла выдалась парочка бессонных ночей. Брови были нахмурены даже во сне, придавая Скотту суровое выражение. Лиам бы с готовностью уступил Скотту свою койку, если бы не чувствовал себя настолько уставшим. Вместо этого он настойчиво потрепал своего альфу по коленке. — Скотт? — негромко позвал он хриплым голосом. — Скотт! — М? — Скотт шевельнулся, голова тут же сорвалась с поддерживающей её ладони и ухнула вниз. МакКолл дёрнулся, возвращая себя в вертикальное положение и сонными глазами посмотрел на Лиама. Но стоило ему увидеть, что Данбар бодрствует, взгляд его тут же прояснился. — Лиам! — звенящим от облегчения голосом воскликнул Скотт и кинулся к койке беты, склоняясь над ним. — Как ты? В порядке? Я даже не был уверен, что ты очнёшься. Я думал, ты... — он сглотнул. — Спасибо, что веришь в меня, — прохрипел Лиам, морщась от боли, вдруг отозвавшейся в затылке. — Как я вообще здесь оказался? — Ты не помнишь? — усаживаясь обратно на стул, спросил Скотт, всё ещё поглядывая на Лиама таким взглядом, будто он явил миру чудо, вернувшись с того света. Данбар на минуту прикрыл глаза, затем с промедлением ответил: — Помню. Минута размышления принесла свои плоды. Теперь он действительно помнил. Помнил, как очнулся в полувменяемом положении всё в том же тёмном подвале, не зная ни своего имени, ни своей сути. Долго валялся распластанным на спине, пытаясь вновь научиться дышать и жить. Помнил, как пополз на четвереньках на свет, шатаясь и покачиваясь. Как вляпался ладонями в какой-то пепел у порога, неосторожно вдохнул его и громко закашлялся, со свистом втягивая воздух в лёгкие. Помнил, как долго боролся с крутыми ступенями, всё так же на четвереньках пытаясь подняться вверх, как, набивая синяки, скатывался обратно, не в состоянии удержаться на ослабевших конечностях. Помнил, как почти обессилевшим выполз на влажную траву, подставляя бледное лицо солнцу . Помнил, как столкнулся глазами с ошарашенной девушкой, лицо которой ему было смутно знакомо. Помнил, как эта встреча огорчила его, как сердце сбилось с ритма и безнадёжно оборвалось. Помнил, как девушка недоверчиво выдохнула: «Ты был мёртв!» Помнил, как вокруг возникли ещё несколько смутно знакомых лиц. Помнил, как сильные безжалостные руки схватили его за шиворот и потащили в подвал. В подвал, в который он больше никогда в жизни не хотел возвращаться, сам не зная почему, просто чувствуя, что умереть было бы предпочтительнее, чем вернуться назад. Помнил, как он из последних сил отчаянно закричал и забился, вырываясь из цепких пальцев. Помнил хаотичную суету вокруг. Помнил... Нет. Больше он ничего не помнил. Он встретился глазами с обеспокоенным взглядом Скотта. — Ты нашёл меня? — предположил Лиам, поняв, что у него не получается до конца восстановить цепочку событий. — Мы нашли, — поправил Скотт. — Мы все беспокоились за тебя. Я, Стайлз, Лидия, Малия и... — Так вы не устроили пенную вечеринку? — ляпнул Лиам, в голове которого упаднические фантазии, которым он придавался в первые дни похищения, смешались с реальностью. Скотт вскинул на него озадаченный взгляд. — Вечеринку? — переспросил он и невесело усмехнулся. — Не думаю, что у нас было время для вечеринок. — Да я так просто спросил, не заморачивайся, — махнул рукой Лиам, поспешив съехать с темы. Он уже понял, что сморозил глупость. — Так что ты там говорил? Вы беспокоились обо мне? — повторил он, чувствуя приятное тепло от этой простой фразы. Значит, про него всё-таки не забыли. Значит, им на него не наплевать. — Конечно , мы беспокоились. От тебя не было вестей целую неделю, — мягко подтвердил Скотт. — Даже Малия волновалась, хотя она этого никогда не признает. Только... Когда мы нашли тебя, мне показалось, что ты нас не узнал. Никого из нас. Что они с тобой делали? — Ничего хорошего, — поморщился Лиам, вновь чувствуя фантомную волну боли, прокатившуюся по телу. Он вздохнул, собираясь с силами, и вывалил Скотту всё, что он пережил за эти дни. Рассказ вышел довольно скомканным и сухим, многое Лиам опустил, многое не вспомнил, но Скотт внимательно его выслушал, с каждой фразой становясь всё мрачнее и задумчивее. — Неудивительно, что ты был не в себе, когда мы тебя нашли, — пробормотал он. — Я напал на вас? — виновато спросил Лиам, не представляя, насколько мог быть агрессивным в подобном состоянии. — Нет, — Скотт качнул головой. — Ты кричал и отбивался. Упирался, когда мы пытались тебя увести. Это было похоже на нервный срыв. Мне пришлось тебя вырубить, чтобы отвезти в больницу. Иначе люди бы решили, что мы тебя похитили. Лиам сконфуженно отвёл глаза и коснулся пальцами гудящего затылка. Теперь пришла его очередь невесело усмехаться: два похищения за раз — это было бы его личным рекордом. — А... — Давай попозже поговорим, — прервал вдруг его Скотт, напряжённо прислушиваясь. — Меня вообще здесь не должно быть. Пару дней назад мама запретила мне приближаться к твоей палате. Нет, не думаю, что твоё состояние настолько тяжёлое. Мама говорила, что ты стабилен, — предвосхитил его вопрос Скотт, перехватив обеспокоенный взгляд Лиама. — Думаю, она просто хотела, чтобы я вернулся домой, поспал и переоделся. Ей не нравится, что я всё время торчу у тебя под дверями. — Сколько я уже здесь? — спросил Лиам, пытаясь сопоставить слова Скотта и вычислить потерянное время. — Уже пять дней, — со вздохом ответил Скотт. — Ты просыпался и раньше, но был немного... не в себе. Врачам приходилось вкалывать тебе успокоительные. — А... — снова начал было Данбар. — Потом, Лиам. Мы всё обсудим потом. Я обещаю, — вновь оборвал его Скотт и двинулся к окну, отодвигая тугую раму. — Я рад, что ты очнулся, — напоследок улыбнулся он и, покровительственно потрепав Лиама по голове, спрыгнул вниз. Несколько секунд спустя палата распахнулась, впуская внутрь Мелиссу МакКолл, окружённую запахом кофе и лекарств. Мать Скотта с подозрением оглянулась на распахнутое окно, от которого сквозило холодом, потом перевела взгляд на Лиама, мигом принявшего самый честный вид. — Мне было жарко, — объяснил он, невинно мигая голубыми глазами. Мелисса медленно кивнула, хотя, казалось, не слишком ему поверила. Видимо, она предполагала, что её сын пропустит мимо ушей материнские наставления. Закрыв окно, Мелисса захлопотала вокруг Лиама, задавая скучные вопросы, на которые он давал столь же скучные ответы. Когда ночь сменилась ранним утром, в палату Лиама влетел отчим. Сгрёб его в душащие объятия, тут же принялся выспрашивать, где Лиам пропадал, но, не получив внятного ответа, высказал Данбару всё, что он думает по поводу его безответственности. Однако по-настоящему злиться мистер Гейер никогда не умел, поэтому Лиам не слишком проникся этой журящей тирадой, но демонстративно повинился. Под конец же во имя мужской солидарности они договорились ничего не говорить миссис Гейер. Однако Лиам смутно заподозрил, что отчим просто не хотел участвовать в семейных разборках и ловко спихнул на самого Лиама обязанность объясняться, куда он запропастился. В больнице его продержали ещё два дня, пока не убедились, что он достаточно здоров и адекватен. Эти два дня Лиам провёл в томительном волнении. Его раны — синяки, царапины, ссадины — никак ни заживали, сколько Лиам ни гипнотизировал их тяжёлым взглядом. Слабые руки не смогли распахнуть даже заевший ящик прикроватной тумбочки, хотя раньше Лиам лёгким движением руки мог бы вырвать этот ящик с мясом. К тому же, теперь Лиам пермонентно ощущал сосущую пустоту где-то в грудной клетке. Он остро чувствовал, что ему не хватает какой-то части себя. Очень важной части. Словно её вырвали из груди с корнем, оставив уродливый, незарастающий шрам. Что бы он не делал, чувство потери не отступало. Ему хотелось выть. Выть по-настоящему, как волк, высоко и протяжно, преобразуя потаённую животную тоску в заунывную песню. Однако теперь вой из него вырывался обычный, человеческий, пародийный. Лиам в гневе бил подушку, и его глаза, прежде при каждом всплеске ярости сверкающие мистической желтизной, оставались обычными, голубыми. Вспышка гнева окончилась глухим, бессильным плачем. * * * Ветеринарная клиника Дитона всегда была негласной базой сверхъествественных существ Бейкон-Хиллс. В любой непонятной ситуации Скотт собирал свою стаю именно в этом месте, уже даже не согласовывая сборища с самим Дитоном. Вот и в этот раз они собрались здесь по бесспорно важному вопросу — вопросу Лиама. Едва Данбар успел выписаться из больницы, как Скотт тут же перехватил его на выходе, не позволив даже зайти домой, чтобы получить заслуженную порцию материнских оплеух. Хотя не то чтобы Лиам торопился предстать перед очами разгневанной матери. Стоило Лиаму только зайти внутрь, как Дитон тут же взял его в оборот и куда-то потянул. — Скотт попросил осмотреть тебя, — объяснил он, когда Лиам протестующе дёрнулся. — Позволь-ка, — он усадил Данбара на кушетку, принялся крутить, вертеть и осматривать. Втирал какие-то мази в кожу, просвечивал зрачки, совал пахучие порошки под нос, заставляя вдыхать. Лиам терпел, давя в себе воспоминания, как точно так же бесцеремонно его недавно осматривала полоумная охотница. — Ты не реагируешь даже на аконит, — задумчиво пробормотал Дитон, и вновь поднёс к его ноздрям баночку с каким-то порошком. Лиам чихнул, звучно шмыгнул носом. Часть порошка осела на его руку, и Данбар мимоходом его сдул. — И на рябиновый пепел тоже. — Это значит, что я стал сильнее, да? — преувеличенно бодро спросил Лиам, хотя и сам прекрасно знал ответ. Дитон одарил его снисходительно-сочувствующим взглядом. — Боюсь, что нет, Лиам, — мягко ответил Дитон. Он извлёк из ящика скальпель, обработал отточенным движением и взял Лиама за руку, поднеся лезвие к коже. — Заранее прошу простить меня. — Режьте, — поморщившись, разрешил Лиам. Царапиной больше, царапиной меньше. Дитон сделал лёгкий надрез, и несколько томительно долгих минут терпеливо ждал, пока рана затянется. Когда же этого не произошло, он покачал головой и заклеил царапину пластырем. — Боюсь, у меня плохие новости, — оставив, наконец, Лиама в покое, возвестил Дитон. — Вы так и не рассказали, как нашли меня, — торопливо перебил его Лиам, чувствуя, что он ещё не готов услышать то, что он и так знал. Почему-то казалось, что, как только слова обретут форму, уже ничего нельзя будет исправить. Дитон понимающе замолчал и отошёл к столу, принявшись перекладывать таблетки и медицинские инструменты. — Мейсон первым заметил, что ты не выходишь на связь, — ответил Скотт, до этого неотрывно наблюдавший за манипуляциями Дитона. Он присел на краешек медицинского стола и перевёл на Лиама печальный взгляд, приправленный затаённым беспокойством. — Когда ты весь день не отвечал на его звонки, он пришёл к тебе домой. Но тебя там не оказалось. — И тогда Мейсон понял, что меня похитили? — тут же оживился Лиам, окрылённый собственной значимостью, благодаря которой его пропажу заметили так скоро. — Нет, — влезла Малия, перестав безучастно разглядывать свои ногти. — Мейсон решил, что ты обиделся и не хочешь его видеть, поэтому он не стал тебя искать, и они с Кори пошли на свидание. Лиам надулся, делая мысленную пометку, что ещё немного — и вакансия «Лучший друг Лиама Данбара» окажется свободна. — Малия... — Скотт укоризненно покачал головой. — А что? Я сказала правду, — возмутилась Малия. — Это прекрасно, но в следующий раз стоит делать это чуть менее прямолинейно, — посоветовал Стайлз, поглядывая на недовольного Лиама. Малия раздражённо передёрнула плечами и вернулась к разглядыванию своих ногтей. — И как же вы меня нашли? — уже без особого энтузиазма спросил Лиам. Стайлз со Скоттом быстро переглянулись. Стилински вопросительно вскинул подбородок, на что МакКолл только пожал плечами. Наблюдая за этим немым диалогом, Лиам почувствовал лёгкое раздражение. Что ещё за переглядки? Почему они не могут ему прямо сказать? — Ну так что? — поторопил он. — Скотт нашёл тебя, — наконец , ответил Стайлз. — Он чувствовал, что ты всё ещё где-то в Бейкон-Хиллс, только не мог понять, где именно. Чувак, ты бы видел его — он носился, как сумасшедший и заглядывал под каждый камень. Я говорил ему, что ты, конечно, мелкий, но не настолько, — Лиам открыл было рот, чтобы возмутиться, но тут же захлопнул его, чувствуя прилив горячей благодарности к своему альфе, который так пытался его найти. — А спал он вообще, наверное, на ходу, потому что я за то время ни разу не видел его спящим. — Прекрати, Стайлз, ты тоже переживал, — отмахнулся Скотт. — Ты каждый час дёргал своего отца с одним и тем же вопросом: «Нашли? Нашли? Ну а сейчас нашли?» А когда я запретил тебе идти со мной в лес, потому что это может быть опасно, ты пошёл один. Лиам почувствовал, что ещё немного, и он расчувствуется, а реветь перед всеми он не хотел. Стайлз потом житья ему не даст. — Как вы вообще узнали, что я пропал, если даже Мейсон на меня забил? — спросил Данбар, сглатывая комок, подступивший к горлу. — Я почувствовал, что что-то не так. Наша связь... связь между альфой и бетой... Она сильнее, чем связь между матерью и ребёнком. И она словно сошла с ума. Будто струна, которая натягивается, вибрирует, перекручивается и вот-вот лопнет от напряжения, — медленно начал Скотт, подбирая слова, чтобы более точно описать свои ощущения в тот момент. — Мне было очень больно, хотя это был лишь отголосок того, что чувствовал ты. Я понял, что ты в беде. Я забеспокоился. Обзвонил всех, кого только мог, но никто не знал, где ты. Мы пытались найти тебя, но ты как сквозь землю провалился. Мы даже обратились к шерифу Стилински, он помогал нам с поисками. А потом связь... она... просто... — Скотт глубоко вдохнул, и Лиам физически почувствовал, насколько ему тяжело говорить. — ...она порвалась. Это было безумно больно. Я испугался, что ты... что случилось непоправимое. — В каком-то смысле непоправимое и правда случилось, — встрял Дитон. — Никто не хочет об этом говорить, но мы не можем оспаривать факты. Лиам больше не оборотень. Он жив, а вот его внутренний волк — нет. «Больше не оборотень». Лиам почувствовал, как его с силой толкнули в грудь. «Больше не оборотень». Лиам прерывисто вздохнул. «Больше не оборотень». Это звучало как приговор. Лиам запрещал себе думать об этом, но он и так давно понял, что это действительно так. — Лиам умер, — потусторонним голосом произнесла Лидия. Всё это время она стояла в углу настолько тихо и безмолвно, что Данбар успел забыть о её существовании. — Я предчувствовала его смерть. Я кричала. Лиам суеверно поёжился, невольно вспоминая слова охотницы: «Ты был мёртв». Но ведь он вполне себе жив. Он ходит, дышит, говорит. У него даже течёт кровь, значит, он точно не зомби. — Какая-то его часть действительно умерла, — согласился Дитон. — Волк слишком тесно связан со своим человеком. Невозможно убить одного, не затронув другого. Я не знаю, как тем, кто похитил тебя, это удалось. Ты пропал на неделю, и за эту неделю они смогли сделать с тобой что-то такое, чтобы полностью уничтожить твоего волка. Выжечь его, как заразу. Это очень травмирующий опыт, я бы даже сказал, что это смертельно. Но при этом ты остался жив. Это невозможно, но это факт — ты теперь снова человек. — Добро пожаловать в клуб, — радушно поприветствовал его в человеческих рядах Стайлз и одобрительно оттопырил большой палец. Лиам не разделял его воодушевления. — Есть вероятность, что вы ошибаетесь? Разве это возможно? Разве может быть такое, чтобы оборотень опять стал человеком? — недоверчиво спросил Лиам севшим голосом, не в силах поверить, что он в один момент потерял всё. — Я никогда прежде о таком не слышал, — развёл руками Дитон. — Но вот — ты перед нами, живое подтверждение. Не думаю, что я ошибся. Мне жаль, Лиам. Данбар расстроенно нахмурился, опустив голову и со злостью глядя на пластырь, за которым скрывалась так и не затянувшаяся рана. — Не вижу проблемы, — вдруг подала голос Малия. — ... Не видишь... проблемы? — чуть помедлив, оторопело переспросил Лиам, вскидывая голову. — Да, не вижу проблемы, — легкомысленно пожала плечами Малия, обводя взглядом вытянувшиеся лица присутствующих. — Помнится, ты был не особо счастлив, когда Скотт укусил тебя. Так радуйся, — она развела руками, — теперь всё будет, как прежде. Но как прежде не будет, Лиам это отчётливо понимал. Дыра в груди то наполнялась ледяной пустотой, то вибрировала горячей болью, не давая забыть, что у Лиама отняли нечто жизненно важное. Он чувствовал себя сломанным и уязвимым. — А если Скотт снова укусит меня? — идея, внезапно посетившая Лиама, заставила его воспрять духом. — Он же всё ещё альфа, значит, технически, он может снова меня обратить. Будь Лиам менее скромен, он бы сам себе поаплодировал за гениальность. — Боюсь, что это не поможет, — поспешил остудить его пыл Дитон. — Сейчас ты словно треснувший стакан — если налить в него воду, она просто вытечет наружу через трещины. И сколько не пытайся заполнить такой стакан, толку не будет. Также и с силой оборотня — Скотт может искусать тебя с ног до головы, но не думаю, что из этого выйдет толк. Лиам оскорблённо засопел. Его сравнили со стаканом! Даже не с графином! — Вы не можете знать этого наверняка! — воскликнул Лиам и повернулся к Скотту. — Мы же можем попробовать? Кому от этого станет хуже? — Лиам... — начал было Скотт, на лице которого было ясно написано, что он колеблется. — Давай, Скотт! Укуси меня! В лучшем случае, я снова стану оборотнем, в худшем — останусь человеком. Что мы теряем? — Ничего, — неуверенно согласился Скотт, переглядываясь сначала с растерянным Стайлзом, затем с недовольным Дитоном. — Но если с тобой случится что-то плохое? — Оно уже случилось, как ты не понимаешь! — в бессилии зарычал Лиам и схватился за голову. Он не был готов распрощаться со своей силой, и он не успокоится, пока не перепробует любые доступные методы. — Если этого не сделаешь ты, я пойду и найду какого-нибудь другого альфу, который согласится меня цапнуть. И если он меня загрызёт, это останется на твоей совести! Скотт вздохнул, с неохотой ведясь на этот неуклюжий шантаж. — Хорошо, — наконец, кивнул он. — Но это будет больно. Лиам уже подскочил ему, с готовностью протягивая руку. — Я знаю, — с показным равнодушием кивнул он, затем закусил губу, ожидая боли. Скотт обхватил его предплечье ладонями, долго мялся, в нерешительности разглядывая доверительно протянутую руку Лиама. Затем, когда Данбар уже раскрыл было рот, чтобы его поторопить, стремительно наклонился и вонзил клыки в бледную кожу. Лиам завопил. Скотт торопливо разжал челюсти, позволяя Данбару отшатнуться и начать жалостливо укачивать свою руку. Следы от зубов выделялись на светлой коже яркими пятнами. Кровь текла из ранок тонкими струйками, капая на кафельный пол. — Ауч. Это выглядит больно, — не удержался от комментария Стайлз, поморщившись так, словно это ему прокусили руку. Лиам сморгнул поступившие слёзы и прислушался к ощущениям. Минута, три, пять. Ничего не изменилось. Только рука горела огнём, да в глазах потемнело от боли. Укус не исчезал, раны не затягивались, да и прилива сил Лиам тоже не ощущал. Конечно, можно было подождать — несколько часов или даже сутки, но что-то подсказывало ему, сколько не жди — не сработает. Лиам поник и тяжело бухнулся на стул, равнодушно позволяя Дитону обработать укус. — Мне жаль, Лиам, — виновато сказал Скотт, как только последний слой бинта скрыл под собой следы зубов МакКолла. — Я хочу домой, — потерев лицо руками, безжизненным голосом выдохнул Лиам. Он так давно не был дома. Так давно не видел лицо мамы. И он устал. Так устал. — Я понимаю, — сочувствующе кивнул Скотт. — Но нам придется оставить кого-нибудь с тобой. — Зачем? — лениво спросил Лиам, уже представляя, как он падает носом в подушку. — Чтобы присматривать за тобой. — Присма... Чего? — возмутился Данбар. — Так будет лучше, Лиам, — попытался убедить его МакКолл. — Охотники могут вернуться за тобой. — И что, кому-то из вас теперь придётся везде шататься за мной? Мне постелить ему в своей комнате? А в туалет он меня сопровождать тоже будет? — язвительно произнёс Данбар. Он прекрасно осознавал благие намерения Скотта, прекрасно понимал, что так действительно будет лучше, что он всё ещё в опасности. Но он просто хотел побыть один. Он так хотел побыть один. — Господи, Скотт, за мной не нужно присматривать. Я справлюсь. Я не ребёнок. — Ну, технически ты подросток, — начал было спорить Стайлз. — Так что... — Нет, я серьёзно, — перебил его Лиам. — Никто из вас не обязан бросать свои дела, чтобы остаться в Бейкон-Хиллс и нянчиться со мной. Если я снова стал человеком, это не значит, что я абсолютно беспомощен. — Никто не считает тебя беспомощным, Лиам, — терпеливо возразил Скотт. Это было хорошо. Плохо, что Лиам сам таковым себя считал, хоть и пытался сделать вид, что всё под контролем. — Замечательно. Тогда спасибо вам за то, что вы все здесь собрались, я очень ценю ваш вклад и всё такое, но теперь возвращайтесь к учёбе. И прекратите смотреть на меня так, словно я восстал из мертвых. — Чувак, ты буквально единственное в своем роде сверхъестественное существо, которое снова стало человеком, — Стайлз сделал вид, будто у него взорвался мозг. — Как нам ещё на тебя смотреть? Ты — ходячий прецедент. Что ж, не то, чтобы это была воля самого Лиама. — А что насчёт тебя? — спросила Малия, которую, видимо, не устроила исключительность Лиама. — Ты тоже какое-то время был злобным духом-лисицей, а сейчас самый обычный Стайлз. — Я был не оборотнем, а одержимым, это другое, — отмахнулся Стилински. — Меня просто использовали в качестве... Стайлз на несколько секунд замолчал, выискивая достойное сравнение. — Сосуда? — машинально предложил свой вариант Лиам. — Я хотел сказать, в качестве запасного носка. Понимаете? Потому что Ногицуне натянул моё тело, как носок, — заметив, что его метафора не возымела должной реакции, Стайлз смиренно согласился с вариантом Лиама. — Но сосуд тоже подойдёт, да. Данбар, на секунду зависнув от странных аллегорий, поспешил вернуть тему в прежнее русло. — Если что-то случится, я справлюсь, у меня есть Мейсон и Кори... Ну ладно, — задумчиво поправился Лиам после секундной паузы, — Кори есть только у Мейсона, но технически он также считается частью стаи, так что предположу, что на него тоже можно рассчитывать. Скотт вздохнул и потрепал Лиама по голове. — Ладно. Если ты не хочешь, никто из нас четверых здесь не останется, — удивительно легко согласился он. — Не то, чтобы я не хочу, — торопливо поправил его Лиам, опасаясь, что его не так поймут. — Я всегда рад, если вы вдруг решите заглянуть в гости, но я не хочу, чтобы вы няньчились со мной, будто с немощным, и пропускали из-за меня учёбу. Я благодарен, правда, но я справлюсь. Если что, я с вами сразу свяжусь. Стайлз недовольно потёр переносицу. Уголок губы Скотта нервно дрогнул. Лидия с чувством захлопнула пудреницу. Малия продолжила рассматривать ногти, только теперь с более неодобрительным видом. Видимо, все они были не в восторге от упёртости Лиама и припоминали предыдущий раз, когда Лиама спёрли прежде, чем он успел забить тревогу. — Я понял, — ещё раз вздохнув, сказал Скотт. — Как скажешь. Будешь дома — позвони мне. Лиам гордо вскинул голову, довольный своей маленькой, бессмысленной победой. В собственный дом Лиам проникал как мелкий воришка, втянув голову в плечи. Миссис Гейер обычно слишком бурно реагировала на серьёзные проступки сына. Сначала рыдала, сжимая Лиама в объятьях до хруста в рёбрах. Потом кричала, ругая его на чём свет стоит, и иногда в запале отвешивала ему несильные, но сердитые затрещины. Затем, спохватившись, что от такого напора её страдающий РПВ ребёнок может выйти из себя, начинала торопливо просить прощения. Этот момент Лиам ненавидел больше всего. Пусть лучше мама его отчитывает, ругает и тыкает носом в его ошибки, чем ходит на цыпочках, опасаясь, что неадекватный сынишка снова сорвётся и пойдёт бить посуду и лупить стены. Но несмотря на свои попытки сгладить углы, миссис Гейер никогда не отпускала Лиама без обязательного наказания, в процессе выполнения которого он должен был подумать над своим поведением и вынести из произошедшего ценный урок. Уроков Лиам обычно не выносил, но с честным видом сообщал маме, что всё понял и раскаялся. Иногда она ему не верила, и после назидательного мытья посуды Лиам отправлялся назидательно пылесосить гостиную под чутким родительским присмотром. После этого раскаяние на лице прорисовывалось куда правдоподобнее. Отчим в это время обычно сидел где-нибудь в углу с помятой газетой и предпочитал не вмешиваться в воспитательный процесс. Или боялся обратить праведный гнев жены на свою персону. В этот раз Лиам не успел шагнуть дальше порога, как его тут же перехватила обеспокоенная миссис Гейер, будто дежурившая под дверью. Лиама заобнимали так сильно, что он крякнул от натуги, затем, громко причитая, отходили вафельным полотенцем по спине и только потом (в этот раз не размениваясь на извинения) поинтересовались, где он пропадал столько времени. Готовый к этому вопросу Лиам успешно приплёл к делу Мейсона, на что тут же получил запрет видеться с ним в ближайший месяц. Лиам открыл было рот, чтобы выразить протест подобному произволу, за что получил полотенцем ещё раз и был отправлен чистить картошку для лукового супа на ужин. На этом скандал был исчерпан. Лиам выдохнул с облегчением. Легко отделался. На секунду ему стало слегка неловко перед невинно пострадавшим Мейсоном, но затем он вспомнил, что Мейсон — настоящий засранец, променявший лучшего друга на какого-то Кори. Эта мысль быстро заглушила тоненький голосок совести, и Лиам с чувством своей полной правоты отправился отбывать наказание. Он позвонил Скотту, как и обещал. Меряя шагами свою комнату, он по второму кругу пересказывал, что с ним случилось в том злосчастном подвале, отрывисто отвечал на вопросы о своём самочувствии, спрашивал, как продвигается учёба Скотта. Честно пытаясь вникнуть в какую-то скукоту, которая происходит на лекциях МакКолла, Лиам глянул в окно. И замер, встретившись глазами с Тео, который топтался на его газоне. Рейкен недоуменно уставился на Лиама, словно не ожидал, что его вот так поймают. Лиам уставился на него в ответ с не меньшим удивлением. Застукать Тео на своём заднем дворе — этот пункт определенно выбивался из списка ежедневной рутины Лиама Данбара. Не разрывая зрительного контакта, он растерянно пробормотал в трубку, прерывая чужой монолог: — Скотт, за моим окном сейчас находится чёртов Тео Рейкен. И, прежде, чем ты спросишь, уверен ли я, — да, я уверен. Потому что он прямо сейчас стоит передо мной и топчет клумбы моей матери. Тео явно его услышал, потому что, передёрнув плечами, сдвинулся на несколько шагов в сторону, наступая на протоптанную дорожку. — Слушай, — Лиам понизил голос до шёпота, — может, он что-то замышляет? Что-то нехорошее. Вполне в его стиле, а? — Нет, Лиам, не думаю, — со смешком ответил ему Скотт. — Это я попросил его прийти. — Чего? Нет, стоп... ЧЕГО? Зачем ты его позвал? — честное слово, сегодня у Лиама день удивлений. — Давно не общался с мутными личностями? Заскучал по постоянному пиздежу? Тео недовольно сверкнул глазами. Он явно не был в восторге от тех понятий, которые причислил ему Лиам. — Помнишь, я говорил, что обзвонил всех, кого только мог? — напомнил ему Скотт. — Я позвонил и Тео тоже. Решил, что он мог бы что-то знать. Мне казалось, вы неплохо общались до того, как он уехал. — Вот это у тебя воображение, — буркнул Лиам, ловя взглядом усмешку Тео. Продемонстрировав ему средний палец, он задёрнул штору. — Может, я ошибся, — покладисто согласился МакКолл. — В любом случае, Тео согласился приехать и помочь с поисками. Правда, он приехал уже после того, как мы нашли тебя. — Видать, не слишком-то он спешил, — язвительно заключил Лиам, усаживаясь на кровать. — В любом случае, чего он сейчас припёрся? Скотт помедлил, неловко кашлянул в трубку, помолчал ещё, и, наконец, признался: — Я попросил его приглядеть за тобой. Он говорил, что постарается быть более... незаметным. — Да ты издеваешься! — раздражённо воскликнул Лиам, зарываясь пальцами свободной руки в недавно вымытые волосы. — Я же сказал, что мне не нужна нянька! Ты мне обещал! — Я обещал, что никто из нас четверых не будет присматривать за тобой. Про Тео разговора не было. Он нигде не учится, и у него достаточно свободного времени, чтобы быть с тобою рядом и помочь, если что-то вдруг случится. Прекрасно. Из всех возможных кандидатов Скотт выбрал самого ненадёжного. Осознав, что его провели, Лиам едва не задохнулся от возмущения. Кто бы мог подумать, что невинный Скотт может быть таким коварным. — Сначала Мейсон, теперь ты! Как после этого я могу вам доверять? — горестно возопил он. — Не сердись, Лиам, — попросил Скотт. — Я доверяю тебе. Но я сильно за тебя переживаю. Если рядом с тобой будет кто-то, кто сможет тебя защитить, мне будет гораздо спокойнее. Держись поближе к Тео, хорошо? Сделаешь это для меня? — Я отключаюсь, — отрезал Лиам, не готовый ответить что-либо. Пусть Скотт так бесчестно разбрасывается обещаниями, но Лиам хозяин своему слову, поэтому понапрасну обнадёживать никого не собирается. Нажав на отбой, Лиам бросил телефон на подушку, и ещё с минуту сверлил чёрный экран тяжёлым взглядом. Затем он решительно поднялся, отодвинул шторку и, распахнув окно, велел: — Поднимайся сюда. Разговор есть. В один прыжок Тео оказался в его комнате, и теперь прямо в мокрой обуви топтался по его ковру, деловито отряхиваясь от уличной пыли. Лиаму едва удалось подавить раздражение. Он не отличался особой чистоплотностью, но в своей комнате имел право свинячить только он. — Значит так, — не позволив Тео даже рта открыть, первым заговорил Лиам. — Мне не нужна нянька. Особенно, в твоём исполнении. Из всех возможных вариантов ты самая неподходящая кандидатура. — Очень мило, — скривил губы Рейкен. — Только это не ты решаешь, а Скотт. — И давно ты на побегушках у Скотта? — с вызовом поинтересовался Лиам. — А ты давно такой кретин? — не остался в долгу Тео. — Если что, это риторический вопрос, можешь не отвечать. Я и так знаю, что давно. — Ты же просто так хрен что сделаешь. У тебя, наверняка, опять какой-то хитрожопый план, как поднасрать всем вокруг. Что ты задумал? Что Скотт теперь будет должен тебе за то, что ты тут возишься со мной? С каждой фразой Лиам подходил всё ближе, пока не оказался почти вплотную к своему собеседнику. Голубые глаза испытующе впились в зелёные, словно надеясь где-то там на дне зрачков найти ответы на все вопросы. Тео с десяток секунд выдержал этот настойчивый взгляд, смотря в ответ прямо и уверенно, словно он действительно ничего не скрывал. Но Лиама не проведёшь. Лиам докопается до правды. Наконец, Тео надоело играть в гляделки, и он рукой упёрся в лицо Лиама, отодвигая его от себя. — Не твоё дело, — просто отрезал Рейкен. — Очень даже моё! — с жаром возразил Лиам. — Скотт — мой альфа. И если ты ему навредишь, тебе придётся иметь дело со мной! С губ Тео сорвался издевательский смешок, и в то же мгновение Лиам осознал всю ничтожность своей угрозы. Точно. Он же теперь просто человек. Что он может противопоставить оборотню—койоту? Насмешить до смерти своими нелепыми потугами? — Иметь дело с тобой — это действительно высшая степень наказания, — хохотнул Тео. — К сожалению, я и так уже на это подписался. Так что придумай что-нибудь ещё. — Не буду я ничего придумывать. И дел с тобой я иметь не собираюсь. Я же сказал... В этот момент дверь в комнату Лиама распахнулась, и внутрь заглянула миссис Гейер, окутанная запахом домашней еды. Она никогда не утруждала себя тем, чтобы стучать, прежде чем ворваться в комнату сына. Лиам прикусил язык, оборвав себя на полуслове, и недовольно глянул на Рейкена. Сам Данбар не мог услышать приближение матери, а вот Тео со своим супер-чётким слухом не мог не знать о её приближении. И всё-таки, он ничего не сделал. Не предупредил Лиама, не поспешил свалить восвояси. — Лиам, ужин... Добрый вечер, молодой человек, — осеклась она, увидев, что сын в комнате не один. — Не слышала, как вы вошли. Ехидное выражение в одно мгновение стёрлось с лица Тео, и он сладко улыбнулся, превращаясь в самого очаровательного юного джентльмена на свете. — Прошу прощения, должно быть, я слишком тихо вошёл. У меня часто так бывает, иногда это пугает моих домочадцев. Не хотел вторгаться без спроса, но вы были так увлечены готовкой, что я решил вас не прерывать, — соловьём запел он, мгновенно определяя, что сказать, чтобы слова попали в цель. — Не сочтите за лесть, но я должен сказать, — он демонстративно глубоко втянул носом воздух, прикрывая глаза в фальшивом наслаждении, — запах просто восхитительный. Лиама внезапно захлестнул приступ ревности. Это его ужин, который Тео не имеет права нюхать! И это его мама, к которой Тео не имеет права подлизываться! Рейкен может пытаться очаровать кого угодно, но его мать — запретная территория. И он опять напиздел — нет у него никаких домочадцев. Однако миссис Гейер просто расцвела от такого безыскусного комплимента. — Хоть кто-то в этом доме ценит мои кулинарные способности, — обрадовалась она. — Я тоже ценю твои способности! — возмутился Лиам, но миссис Гейер пропустила его слова мимо ушей. — Если бы Лиам предупредил меня, что вы дома, я обязательно принёс бы вам цветы, — продолжал истекать мёдом Рейкен. — Думаю , вам бы подошли лилии. Прекрасные цветы для прекрасной дамы. Миссис Гейер окинула Тео растроганным взглядом и ткнула сына локтём в бок, шёпотом спрашивая: — Лиам, как его зовут? — Это Тео, — с неохотой буркнул Лиам, потирая ладонью ушибленное место и с огорчением понимая, что и его мать тоже попала в липкие сети коварного и лживого обольстителя. — Не ведись на его уловки. — Не будь таким грубым, — тут же приструнила его миссис Гейер. Рейкен наблюдал за ними с приклеенной улыбочкой, которая ярко сигнализировала о крайней хитрожопости своего владельца, но почему-то никто, кроме Лиама, этого не замечал. Как тяжело быть самым проницательным. — Может, Тео хочет остаться на ужин? — заправляя выбившуюся прядь волос за ухо, предложила миссис Гейер. Если бы Лиам не знал свою мать, он предположил бы, что она флиртует. Даже думать об этом было дико. Лиама передёрнуло. — Я бы с радостью. — Нет, Тео уже уходит. Одновременно ответили Рейкен и Данбар. Они переглянулись. Лицо Тео выглядело недовольным. Словно он имел право быть недовольным в такой ситуации. — Тео уже уходит, — с нажимом повторил Лиам и начал активно подталкивать навязчивого охранника к окну с целью выпроводить его самым коротким путём. — Он, ну, знаешь, типа очень занятой. Ему надо выгуливать старушек. И переводить собачек через дорогу. И всё такое прочее. — Лиам, дорогой, может, будет лучше, если твой друг уйдет через дверь? — осторожно спросила миссис Гейер, успокаивающе положив руку сыну на плечо. И Лиам принял к сведению, что с точки зрения матери, попытка выбросить своих знакомых из окна второго этажа является моветоном. Пришлось провожать Тео до входной двери. По дороге тот с любопытством крутил головой, оглядывая внутреннее убранство родового гнезда Гейеров-Данбаров. — Милый домик, — любезно прокомментировал он, хотя его комментария никто не просил. — Дашь осмотреться? — Осматривайся снаружи, — негостеприимно отрезал Лиам и захлопнул дверь прямо перед носом Рейкена. Однако, стоило ему подняться, его ждал неприятный сюрприз — Тео снова находился в его комнате. Более того, он развалился на его кровати, словно его кто-то сюда приглашал. И выглядел он при этом настолько самоуверенно и спокойно, что Лиаму на секунду показалось, будто это он вломился к Тео в спальню, а не наоборот. — Я сказал, катись из моей комнаты! — потребовал он, чувствуя, как от раздражения на его шее начала пульсировать венка. — Думаешь, мне всё это нравится? Будь моя воля... — Тео всё-таки остаётся на ужин? — радостно спросила вновь вошедшая без стука миссис Гейер. Лицо Рейкена пугающе быстро трансформировалось вновь, приобретая самое восторженно-дружелюбное выражение. — Лиам меня так упрашивал, что я, как хороший друг, не смог ему отказать. К тому же, я никогда себе не прощу, если не попробую вашей стряпни. Я уже говорил, что в восторге от её запаха? — вновь сверкнул улыбкой Тео. Лиам почувствовал, что у него вдобавок к венке начинает дёргаться ещё и глаз. Если вместе с матерью Тео очарует ещё и отчима, то Лиам перестаёт пытаться спасти мир от пагубного влияния Теодора Рейкена и умывает руки.