«Сушит травы, носит карты,
Весь дом заставлен черепами…
Её подружки тоже странные,
У них как будто целый шабаш.»
Мягкая постель, тёплая и удобная, не давала Ирине открыть глаза и выбраться из своего плена. Она, как солёная карамель, обволакивала её тело и будто упрашивала остаться подольше. Но появляется по утрам удивительно неприятное чувство, когда глаза сами собой нечаянно открываются, словно кто-то трогает тебя за плечо, и после этого, сколько бы ни пытался вернуться в царство сновидений, путь туда становится закрытым вплоть до следующей ночи. И ты лежишь, не зная, что тебе делать дальше: вроде вставать не хочется, ведь тогда очередной день со всеми его неприятности заставит тебя бороться с ними, а вроде и больше уснуть не получится. Лежишь и ждёшь. Чего ждёшь — непонятно. Притворяться смысла нет — немаленькая же. И сколько раз ей это повторяла мать?.. Ира открывает глаза, оглядывает бестолково комнату, в которой засыпала и просыпалась на протяжении уже долгих лет. Ничего здесь не изменилось за то время, пока она была среди грёз. Фроська так же что-то пожёвывает в аквариуме; на окнах висят всё те же шторы, иногда покачиваясь, так как вчера вечером Прощина так и не повернула ручку, чтобы закрыть эти самые окна; на столе всё в том же беспорядке разложены книги и различные атрибуты, которые стоило бы спрятать от чужих глаз. Она вертит головой, ищет хоть что-то новенькое в этой спаленке, где сладко пахнет её парфюмом, и ей так хочется это новенькое скорее отыскать, потому что она убеждена — с приходом Сакова в её жизнь всё точно перевернётся вверх дном. Ступая босыми ногами по полу, девушка собирает волосы в невысокий хвостик, стараясь не шуметь, достаёт из глубины шкафа большую сумку, тяжело вздыхает. Ей нет смысла у кого-то отпрашиваться. Объяснить всё она сумеет. Наверное. Просто нужно время, чтобы придумать, как это сделать, подобрать слова, чтобы лишний раз не шокировать. О ханахаки она не скажет. Зачем? Беспокоить никого не будет. Пусть Влад и Лена поверят в то, что она влюбилась. Они же знают, что Ира во всём доверяет эмоциям и интуиции, не живёт чувствами, а чувства живут вместо неё. Может, никто не станет делать из мухи слона?.. Хотя, казалось бы, куда ещё хуже? Несколько кофточек ведьма кладёт аккуратно, создавая основу для будущих стопок. Затем протирает глаза — очень хочется спать, пусть минутой ранее ощущалась какая-то бодрость. Руки сами сворачивают джинсы, кладут поверх футболок, следом в сумку отправляются платья. А она ведь точно не знает, насколько уезжает. Вдруг навсегда? Вдруг у Сакова не получится освободить их от этого страшного проклятия, и они будут вынуждены жить друг с другом до скончания времён? Ирина, увы, не знала, хорошо это или плохо. У таро тоже почему-то спрашивать ничего не хотелось, словно она зареклась существовать без тайного знания о себе и Саше, словно она мечтала прочувствовать каждый миг их знакомства, ибо подобного с ней не происходило, оттого и будоражило. Время от времени она проверяла Заклинатель, надеясь увидеть там сообщение от Саши, но телефон молчал. Она переживала, как бы тот не приехал раньше назначенного. Ей нужно было успеть ввести в курс дела сестру, которая, по всей видимости, уже проснулась и даже готовила завтрак. Не теряя ни минуты, Ира принялась собирать косметику, пряча различные баночки в карманы сумки. Чтобы собрать артефакты, ей следовало их пересчитать и разложить по бархатным мешочкам разного цвета, что символизировал их энергию и сферу использования. Какие-то были нужны ей для порч, какие-то — только для целительства, чем она баловалась редко, так как, в основном, люди видели в ней чернушницу и обращалась, чтобы напакостить соседям. Что-то было необходимо в любовной магии. С особым удовольствием Ира складывала колоды — их было так много, и все они были разными и хорошо расписанными, что девушка могла часами рассматривать их, спрашивать у них совета, разъяснять кому-то их значение. Не остались без внимания и некоторые подарочки от дорогого зятя — тот приволок ей с недавних похорон воду, которой омывали покойника, его волосы и ногти. Кроме этого, у неё была припасена баночка с иглами, которыми обычно и зашивали отошедших в мир иной. В отдельный пакет она уложила церковные свечи, связку сушёных трав (нашёлся там и тимьян, и вербена, и папоротник с плакун-травой и матерью-и-мачехой), а также несколько стареньких тряпочек, которыми накрывали трупы. Книги, молитвенники, свёртки — если бы она не убиралась в комнате ежедневно, то она бы непременно превратилась в самый настоящий склад. Минералами, стоит сказать, Ира не увлекалась. Её приятели, братья Шепс, заправляли огромной лавкой и продавали многое, что происходило из чёрной магии, тайно, проверенным покупателям, среди которых была сама Певчая и её семья. Череватый и вовсе с ними порой сотрудничал — мастерил удивительные вещицы, заряжал их и продавал за сумасшедшие деньги, которые, как известно, водились у братьев. Ещё дороже Влад брал за какую-нибудь гадость, которой также обучал свояченицу. И всё это держалось в строжайшем секрете — для полуночников они были не особо примечательными. Только сам Влад частенько нарывался на их немилость — Лене приходилось его выручать, прибегая ко лжи и выдумывая всё новые и новые легенды про то, зачем тот бывает ночами на кладбище, для чего жжёт полынь, переворачивает звёзды Дарины и шепчет нечто ужасное, исподлобья глядя на неугодных людей как-то дико, с угрозой. Возможно, он так на неё сейчас и посмотрит, ведь Ира уже спускается по лестнице на кухню, оставив у входа в спальню набитую вещами сумку и пару-тройку пакетов. Каждый шаг давался с трудом. Она планировала юркнуть в прихожую и собрать там всю свою обувь, которой было не столь много, и у неё, между прочим, это почти получилось, так как в коридоре никого не оказалось, а Лена была повёрнута к ней спиной и увлечена приготовлением блинчиков, что ворочались на сковороде в щедро налитом масле. Ловко укладывая их на тарелку и сыпя сахар, она не заметила, как младшая сестра прошла сзади неё и стала собирать босоножки и ботиночки, пока вдруг резко не кашлянула, приложив кулак к губам, чтобы обесшумить саму себя. — Ира? — девушка сделала газ потише и сняла сковороду с плиты, лопаткой поддевая очередной блинчик, — ты сегодня удивительно рано встала. Доброе утро! — Да, привет! — стараясь отвечать бодро, Ирина намеревалась вернуться в спальню и заложить обувь в какой-нибудь из пакетов, — у меня дел по горло. Сейчас я тут кое-что закончу, и мы с тобой поговорим. Влад дома? — Пока да, — Лена заподозрила неладное, обнаружив дрожь в сестринском голосе, и была практически уверена в том, что та опять попала в какую-то нехорошую историю, — после завтрака у него приём назначен. И я хотела со Львом в парке прогуляться. — А, хорошо! — снова воскликнула Певчая с улыбкой, — я просто тоже тут уезжаю. Через час, может, через полтора, как соберусь, в общем. Череватая вскинула бровями, оставила сковороду на плите, выключила её и выглянула из кухни в прихожую, где обнаружила сестру, тщательно проверяющую шкафчики на наличие чего-нибудь своего. — А далеко ты собралась?.. — девушка подозрительно окинула взглядом Иру с ног до головы. У той между пальцами было зажато несколько ромашек, — ты меня всё поражаешь и поражаешь... — Давай сейчас Влад придёт, и я всё вам обоим объясню, чтоб не рассказывать дважды, — дело было не в переизбытке чувств и эмоций, а в том, что подобный бред она бы не смогла повторить, ей бы сообразить с первого раза, — главное — ничему меня не учи и не осуждай. Я кое-что решила и от своего такого решения ни за что не отступлюсь. — Не говори мне, что тебя завербовали белые и ты теперь будешь работать на Министерство... — произнесла Лена с опаской, вытирая руки о кухонное полотенце, — я тебя знаю. Тебе немного надо, чтобы помешаться. — Никто меня не вербовал! Но это действительно связано с белыми магами. Точнее... Точнее с одним из них. Да, звучит всё это глупо, несерьёзно, так, будто я и вправду под чем-то, но я хочу объяснить. — И ты объяснишь. Влад! Влад, иди сюда. — поначалу она не собиралась кричать, потому что её маленький Лев всё ещё спал в этот час, однако неприятности, которые случились в жизни её родной сестры, сейчас волновали её больше, чем что-либо, — если и он в этом замешан, я вас обоих прибью. Поджав губы, Ирина засунула смятые ромашки в карман пижамных шортиков, надеясь выбросить их по дороге. Глянув мельком на часы, что висели на кухне над столом, она поняла, что до приезда Сакова у неё есть всего полчаса, за которые она должна выдумать всю историю знакомства с белым колдуном, который изобретает пытки для таких, как она, а также представляет интересы Министерства света, организации, считающей своим долгом уничтожить всех чернокнижников. О том, что он и сам не рад такой участи, она говорить не станет. Не сможет его настолько подставить. Пусть с одной стороны, ей этого хотелось — всё-таки из-за него пострадало множество им подобных, но с другой... С другой стороны, она ощущала нечто иное. Незнакомое. И боялась называть это влюблённостью, такой, из-за которой обычно закрываешь глаза на все прегрешения человека, боишься его не спасти, не защитить, подвергнуть опасности, из-за которой нагло лжёшь и не веришь даже в то, что сама и произносишь. Когда на кухне появился Череватый, он сразу понял, к чему ведёт грядущий разговор: встревоженная супруга пыталась отвлечься на блины, раскладывая их по тарелкам и ходя из стороны в сторону с баночками мёда и сгущённого молока, а её сестра теперь заламывала пальцы, то и дело поглядывая в сторону сумок, оставленных у входной двери. Мужчина поприветствовал обеих, и те ответили ему как-то вяла, за одно утро лишившись энтузиазма, что копили годами. — Я так понимаю, ты уже в курсе? — Влад вытянул губы, немножко причмокивая. Лена округлила глаза. — В курсе чего? — Например, того, что Ира снова бегала к повешенным. — Ир... — девушка скрестила на груди руки, явно недовольная тем, что натворила в очередной раз сестрёнка, — ты же обещала. — И когда я стал её отчитывать, наша беглянка выдала, что была на свидании. — он усмехнулся, но по-доброму, как будто уверенный в том, что ни на какое свидание свояченица не ездила, просто дурачилась, пытаясь всех разыграть. Но, к сожалению, Певчая выглядела серьёзной, готовой внушить всем свою правоту. — Смейся-смейся, — она подкатила глаза, — а я вообще-то замуж выхожу. Так, со дня на день. Я вам это и хотела сказать. Понимаете ли, — начала Ира, разводя руками, — судьба свела меня с одним замечательным человеком. Когда-то я рыдала на твоей груди, Лен, говорила, как хочу испытать такую же любовь, как у тебя с Владом. Вот, это случилось со мной, я полюбила. Меня полюбили в ответ. Эта взаимность подарила мне крылья, на которых я решилась упорхнуть из дома в семью, которую сама же и создаю. — Ты не шутишь? — Лена опешила, но в глубине души затаила надежду на то, что Ира действительно счастлива и не собирается никого просто так обманывать, — если то, что ты сейчас говоришь, правда, то... То я, конечно, за тебя очень и очень рада. Но это всё так внезапно. Как я могу быть уверена в том, что этот человек тебя не обидит? Кто он вообще такой? Череватый хотел вставить свои пять копеек, но вовремя умолк. Он был для Ирины старшим братом и, безусловно, тем, кто поручился за неё, взял за руку и провёл по тропе ночи. Он был одним из немногих, кому девушка могла доверять, и он не мог выдать всех её тайн, коих было бесчисленное множество. Сейчас Влад её как будто бы не узнавал. Нет, Певчая частенько выкидывала какую-нибудь задорную штучку, но в этот раз... Жгла не по-детски. — Он из Министерства. — Спаси и сохрани. — ахнула Лена, выбивая себя на истерический смешок. Нет, такого не может быть. Её сестра точно не могла тронуться умом. — Я не шучу. Я сегодня переезжаю к кое-кому из высшего общества. Его зовут Александр. Он немножко старше меня, ещё он колдун первого ранга. И, кажется, хранитель изумрудного ключа... — про его основную специальность Ирина умолчала. Достаточно с них было и этой информации, чтобы Лена прислонила пальцы ко лбу, старательно разглаживая там неясно откуда взявшуюся морщинку. Нервы, это всё нервы. — Как вы познакомились? Как это получилось? — допрашивал её Влад, несколько наседая, — должно же было что-то такое произойти, чтобы вот настолько круто изменить привычное течение событий. — Давайте он сам сейчас приедет и всё вам расскажет, ладно? По вам видно, вы меня не готовы слушать. — Певчая улыбнулась. Эту улыбку, к несчастью, не оценили. — Ты приведёшь сюда белого мага? Чудесно, просто потрясающе. Лучше некуда. Пойду прятать все свечи. И сына тоже. Не дай Аскольд, твой дружок приведёт сюда всё Министерство. — пригрозила ей Лена и скрылась на лестнице. Удивительно, но она почему-то ей верила и не чувствовала страха. Влад был насторожен. Он молчал и лишь изредка поднимал на Ирину взгляд, полный мрака. Он словно не узнавал в ней свою всегда весёлую и милую подружку. Она явно пережила потрясение прошлой ночью, о чём говорить не желала. И этот переезд казался ему какой-то сказкой, выдуманной на скорую руку, только бы не задавали ей никаких дополнительных вопросов. — Сколько вы вместе? — Полгода. — Как именно он помог тебе? — Спас от полуночников. — Почему он это сделал? — Я ему понравилась. Пауза. — Чем? — Откуда мне знать? Не спрашиваешь, а стреляешь в меня! Влад, пожалуйста, доверься мне. Ты говорил, что хочешь, чтобы я была счастлива, а теперь, когда я в отношениях с человеком, которого люблю больше жизни, ты насупился и осуждаешь меня одним взглядом. Что не так? В чём ты меня подозреваешь? — ведьма огорчённо выдохнула, наливая какао в чашку, — я всё прекрасно понимаю, ты меня опекаешь, предостерегаешь и так далее, но я хочу чего-то добиться самостоятельно, не с твоей подачи. Я хочу любить и быть любимой. Я хочу замуж. — Тебе двадцать один. Ты ещё слишком юная для каких-то неземных чувств. Я переживаю, как бы этот твой человек ни сделал тебе больно и ни принёс к нам в дом беду. Если есть нечто большее, чем ты можешь поделиться, я готов тебя выслушать. — Есть. Но пока я не в состоянии. Поверь мне сейчас. И потом я обязательно созрею для того, чтобы рассказать тебе всё-всё. — она сделала неспешно глоток какао, растягивая удовольствие. — Ты не беременна? — Упаси Аскольд. — её немножко потрясывало. Мурашки бегали вдоль позвоночника, дрожали руки, державшие тёплую чашку. Да, задача не из лёгких. Как убедить родственничков, что Саша не есть зло, если сама в этом пока не убедилась? Если нет ничего, что бы их связывало, кроме идиотского ханахаки?.. А как тогда им об этом рассказать? Ну уж нет. Вот про это она поклялась молчать. Пусть это будет игрой. Пусть она немаленькая. Пусть она хотела стать побыстрее взрослой. Но с сегодняшнего дня ей придётся очень много врать. И чтобы не мучиться от голоса совести, она станет воспринимать это как одно из театральных действ. Кстати, театр Ирочка любила, несмотря на то, что бывала там давно. Сцена, софиты, игра актёров, мягкие кресла с разными подлокотниками и такими же ножками, шелест дамских платьев и переливы мужских голосов, что чудно сочетаются с нежными звоночками их спутниц, похожими ещё на те, что дают о себе знать перед самим спектаклем. Почему-то именно такая нега зародилась в её душе, когда на телефон пришло уведомление. Саша приехал. И внезапно вспомнилось о театре. И то, и другое она, кажется, поселила в своём сердце. И то, и другое зародилось там стихийно. И то, и другое теперь манило и влекло. Может быть, стоит поддаться соблазну?..