Золотые дни

      Ким Джи-хён представить не могла, что на четвертый день знакомства с Годжо Сатору, проснётся в стенах Магического техникума.       Опухшие от стольких пролитых слез веки с трудом приоткрылись. Первое, что попадается ей на глаза — это витающая пыль в солнечном луче. Когда её сюда поселили, Джи-хён совсем не волновал слой пыли на простой мебели. Совершенно пустая необжитая комната общежития колледжа стал для неё приютом на эту ночь. Госпоже Ким бы в пору испытывать брезгливость, но никогда ещё по пробуждению она не испытывала столько… радости.       Теплая удобна кровать, жестковатое постельное бельё и полная свобода.       Ей пришлось побеспокоить девочек. Уже знакомая для неё Нобара и постарше, темноволосая Маки, как она сама попросила себя называть. Только вот единственные ученицы ругались не на незваную гостью, свалившаяся им как снег на голову, а на учителя. Действительно, гениально с его стороны было вести немага в магический колледж, так ещё и без вещей первой необходимости.       — Девочки, ну разве вы никогда не сбегали из дома? — все улыбался Сатору, а сам подпихивал Ким ближе к ученицам, — Помогите человеку, она с вами в одной лодке. Вы же сами жаловались, что я вам притаскиваю только мальчишек! Госпожа Ким, вы ведь не будете доставлять проблем?       Джи-хён никогда не вытворяла таких сумасбродных поступков. За что она была благодарна своей семье, так это за всегда достаточную сумму в кошельке, которая могла ей решить любые проблемы. Никогда Ким не сбегала к подругам, потому что таких и не было вовсе. Проще сбежать в отель, где всё чисто и никому она не доставит неудобств. Почему в этот раз так же не поступила?       Стыдно признавать, но Ким нуждалась именно в этом. В человеке рядом. В людях. В том, чтобы девочки пол ночи провозились с тем, чтобы выдать Джи-хён спальную одежду, бельё. У Кугисаки даже нашлись мини-версии уходовых средств.       — Надеюсь вы не заразились ничем на голову от этого идиота? — ворчала Маки, протирая осоловелые глаза, пока Ким с Нобарой застилали первой кровать, — Вы не выглядите как школьница или студентка. Он вас точно не похитил?       — Нет, — улыбалась скромно Джи-хён, — Скорее помог мне сбежать.       — От той бабки в универе? — встряла Нобара, — Жуткая. Не удивительно, что вы сбежали от неё. Я бы так же поступила. В любом случае, не волнуйтесь. Мы вам поможем! Но Маки права. Лучше делайте как сами знаете. Не видитесь на обаяние учителя Годжо. Он, поговаривают, страшный бабник. По лицу видно.       — Он просто дурак, — произнесла Маки совершенно не опасаясь гнева учителя.       Ким тогда не удержалась. Заулыбалась хитро и тихонько шепнула девочкам на ушко:       — А с чего вы решили, что это он мне кружит голову, а не я ему?       Ученицы одобрительно закивали, очень даже довольные ответом.       Так Ким Джи-хён и оказалась в пустой комнате женского блока общежития. В тишине и покое. За закрытым окном слышался птичий щебет. И лишь свет заполнял пространство. А в нем — частички золота и той жизни, к которой ранее у Джи-хён шанса прикоснуться не выпадало. В милой пижаме с кроликами, с нечёсаными волосами и оголодавшим желудком. С пониманием, что не нужно сегодня бежать на работу. Да, именно сейчас Ким Джи-хён ощущает себя причастной к этому маленькому миру.       Незримому, но являющейся её частью по крови.       Ким, не вылезая из постели, уткнулась в телефон. Проверить набежавшие сообщения за ночь. Рабочие чаты, сотню пропущенных от бывшего. И даже от родителей. Родители — это плохо. Значит они уже прознали, что бабуля сорвалась в Японию за ней. За всем этим количеством сообщений на экране, Джи-хён не сразу заметила только пришедшие от знакомого контакта. От кого: Лучший-учитель-в-мире       Доброе утро Чай или кофе? Если есть настроение, можно и потанцевать) Эй, я вижу, что вы проснулись Мне зайти к вам? От кого: Госпожа Ким Лёд есть? Достаньте его, если есть Буду признательна Скоро выйду       Сатору грустно надул губы. Ни привет, ни доброе утро. Может быть, она с утра была уже не в настроении? Ох, как же ему тяжело понимать этих женщин. В особенности Госпожу Ким, которая, вроде бы такая сдержанная и воспитанная, а на деле переменчивее погоды. Он вполне ожидал, что на смену вчерашнему… придёт замкнутость. Но столкнуться с этим это совсем иное, нежели прокручивать воображаемые ситуации.       От волнения руки подрагивают. Шесть глаз едва ли заметили девушку, но уши всё ещё улавливали тихие шаги её босых ног.       — Доброе утро, — наконец получает Сатору от Джи-хён такие простые, но важные ему слова.       Она кулаком прикрывает рот во время зевка. Приглаживает не расчесанные волосы. Глаза совсем узкие, опухшие, и общая отёчность делало её лицо таким круглым, без жестких черт. Таким милым. А эта пижама с кроликами…       — Так есть лёд?       — А?       — Лёд. Обычные кубики льда. Здесь же должна быть морозилка, верно? — повторяет заспанная Джи-хён без укора. А сама подходит к Сатору ближе, врываясь в его личное пространство, — А что вы делаете? — любопытно заглядывает в сковороду. Горячий воздух обдаёт лицо, а у Годжо пылает бок, потому что девушка его совершенно бесцеремонно отпихивает от плиты, — У вас омлет подгорает. Давайте, — забирая из его рук деревянную лопатку, — Я быстро переверну, а вы ищите лёд.       — Почему снова на вы? — вообще ничего не замечая. Сатору всё волнует одно, — Я же младше вас. Обиделись, что я оставил вас на девочек?       Ким улыбается довольно, совершенно без стеснения заглядывая в полки над плитой. Находит какие-то специи, на глаз посыпает желтый омлет, лопаткой разрезая его и делая что-то похожее на скрембл. Даже с опухшими глазами ей удается стрельнуть прямо в цель.       — Ну хоть кто-то же должен вас уважать в этих стенах.       — Ученики меня любят!       — Не сомневаюсь. Лёд. Найдете его, положите в стакан, в какой не жалко. Спасибо, — заранее благодарит девушка, занимаясь тем временем начатым Годжо завтраком.       Сильнейший выполняет данное ему поручение. Ворча себе под нос всякую чепуху, сам бросая взгляды на Ким, Сатору всё же находит форму со льдом. Не глядя берет чью-то кружку и кидает туда четыре кубика.       — Столько хватит?       Ким отрывается от плиты, заглядывая в протянутую ей кружку.       — Да, в самый раз, — девушка выключает плиту, распределяет скрембл по поверхности сковороды и накрывает крышкой, — Я буду кофе. Без молока и сахара.       Когда Ким уже потянулась забрать кружку из рук Сильнейшего, Сатору резко её отводит. Играется. А может просто хотел подольше понаблюдать за такой Ким.       — А зачем вам лёд? Грызть любите?       — Пожалейте мои зубы. Лёд спасает от отёков. Разве не видно, что у меня с глазами?       — А это не обычное их состояние?       — Фу, как грубо, — ни капельки не обижаясь и всё же отбирает у Сатору стакан со льдом. Развивать шутку о расовой принадлежности Ким благоразумно не стала.       Сатору не нужно тратить время на поездку от дома до колледжа, спасибо телепортации. Потому что ни одного мгновения Годжо не желает пропустить. Как Ким забавно выглядит в детской пижаме, Нобара та ещё принцесса. Как в ужасе едва не выронила любимую кружку Юдзи из рук, когда по пути в общую ванную встречает Панду. Ким своими человеческими мозгами пыталась найти оправдание тому, что видела перед собою, но Панда не аниматор в костюме. Панда просто Панда. И между прочим достаточно воспитанная, потому что он пожимает руку Госпоже Ким и сетует на то, что негоже Сатору приводит гостей не предупредив при этом всех остальных. Потому что вот Мегуми не встречает Ким с улыбкой. Джи-хён хотелось провалиться под землю, потому что выглядел он как ребенок, встретивший любовницу своего отца у себя дома. Более страшного позора женщина ещё не испытывала. Чуть проще ей стало, когда девочки от шума проснулись. Они присоединились к утренним ритуалам, обсуждая то, правда ли умывание льдом сохраняет молодость и как эффективнее всего убрать отёчность. Когда Итадори всё же находит свою кружку, Ким уже была готова испариться, но мальчишка благо не выглядел недовольным. Он скорее испугался, что кто-то её разбил и спрятал по тихому.       — Пойдемте скорее отсюда, — шепнула Джи-хён растекшемуся по дивану Сильнейшему.       — А? Вам не нравится эта суматоха? И разве вы уже позавтракали?       Сатору оборачивается через плечо на облокотившуюся о спинку дивана Ким. Та была уже в своей повседневной одежде, только рубашка всё ещё оставалась чуть помятой, хоть и отвиселась за ночь. Опухлость спала, на месте привычной ей бледности появился живой румянец. И блеск в темных глазах.       — Вы плохой охранник, — негромко отвечает Джи-хён, — Панда уже полакомился нашим скремблем. Но я всё равно не сильно люблю завтракать. Предпочитаю только кофе.       — В постель?       — Ни в коем случае! — зашипела, пытаясь скрыть смущение, но слишком были её озирания по сторонам, — Один раз прольёшь и пятно с матраса не свести.       — А как же романтика?       — Стара я уже для романтики, — Ким сочувствующе похлопала Годжо по плечу, — Пойдемте. Не хочу мешать им. И вообще, вы мне экскурсию проводить будете, а, лучший учитель в мире?       — Точно, Яги же ждёт нас… — вздохнул учитель, нехотя поднимаясь с насиженного места, — Ребята, урок по расписанию, а к двенадцати проведем тренировку. Сегодня погоду обещают мягкую, в самый раз для пробежки.       — Не люблю бегать, — проворчал Панда, доедая чужой завтрак прямо со сковороды.       Осень рисует в горах красным и золотом. Чем ниже, тем больше сохранилось зеленой листвы. Осень опускается с вершин, как клиновый сироп с вершины башенки из блинчиков. Здесь не было золотых гинко, но красные клёны своими острыми листочками привносили яркие краски. Традиционная архитектура зданий Магического техникума идеально сочеталась с осыпающейся листвой. Но ещё антуражнее выглядела Ким Джи-хён, бродящая в серых штанах в клетку и белой рубашке. Невысокие каблуки её лоферов постукивали по плитке. Волосы она собрала в низкий хвост одолженной у девочек резинкой. Сатору на фоне рассказывает, для чего используются то или иное здание. Однако, признаться честно, он испытывал серьезные затруднения, пытаясь подбирать каждое слово.       — Джи-хён, давай на чистоту. Ты ведь знаешь, кто такие шаманы, проклятые духи и проклятая энергия, верно?       Сатору должен испытывать гнев. Его доверие по большей части строилось на её незнании его мира. Теперь же, когда становится очевидным её близость, большая схожесть, чем предполагалась… Он испытывает даже некую радость. Словно они стали ещё больше похожими.       Джи-хён идёт по правую руку. Ворошит листья под ногами как ребенок.       Невесело улыбается девушка:       — Существует ли для меня то, что я увидеть не могу? — философское начало, — Моя бабуля с детства рассказывала мне о незримом мире, к которому прикоснуться, как тогда нам казалось, у меня не будет и шанса. Но лучше бы я и не пыталась… — Джи-хён хмурится, зло пиная листву, — Я зажмурила глаза, чтобы не видеть этих ужасов. Скажи, Сатору, ты ведь продолжаешь всё видеть даже с закрытыми глазами? Это не страшно?       — Скорее утомляет.       Сердце Ким пропускает удар, когда Сатору опускает черную повязку с лица. Волосы опадают, голубизна глаз сияет ярче неба на фоне алой листвы клёнов над головой. Белые ресницы снежным покровом опускаются на гладь замерзших озёр. Нет, для неба его глаза слишком холодные. Джи-хён ощущает это покалывание на кончиках пальцев. А может ей просто так сильно хочется прикоснуться.       — Наверное, ты уже заметила, какие у меня особенные глаза. Они не просто красивые. Они мне позволяют видеть всё иначе. Но… Считай, это как смотреть через очки не твоего диоптрия. Вроде всё нормально, но голова страшно болит. Так и со мной, отчасти. Я закрываю глаза не из-за… Страх. Довериться обычному зрению вместо чуткого. Проглядеть опасность.       — Не из-за страха увидеть проклятья. По секрету, я скорее боюсь проглядеть опасность. Дети думают — если они не видят чудовищ, они не причинят вреда. Но это не так.       Ким испытывает жгучий стыд. Понимает прекрасно детскость своего поведения, но ничего с собой поделать не может. Взрослость определяется способностью преодолевать свой страх.       — Видимо в этом я остаюсь той маленькой девочкой, которую напугал собственный дух-хранитель.       — Я бы, конечно, поспорил с этой вашей формулировкой «дух-хранитель», потому что это обычный проклятый дух, — повёл напряженным плечом Годжо, но на глаза не вернул повязку. Ему тоже захотелось вот так полюбоваться красотой осени. Обычно он такие мелочи пропускает мимо, — У меня есть ученик. Он сейчас не здесь, но Юта был в похожей с тобой ситуации. Проклятье, защищающее его, пугало больше всего на свете. Но он научился с ним жить. Отчасти это даже моя заслуга! Я же его учитель. Быть может, вам тоже был просто нужен хороший наставник?       Ким замирает посреди кровавой листвы, традиционных японских построек и пустоты. Именно сейчас с Ким Джи-хён слетает пыль бессмысленно прожитых лет. Обнажается краска, совсем не выцветшая, словно как новая. Словно ей вновь не больше шестнадцати. В самую пору пойти в Магический техникум. И всё у неё впереди.       Сатору становится искренне жаль, что Ким родилась не в той семье и не в той стране.       — Да. Наверное, — а затем уверенней поднимает на него сфокусированные глаза, — Но я ничуть не жалею, что у меня были превосходные профессора математики и экономики, — с улыбкой она нагоняет Сатору. Глядит ему в глаза, совершенно не опасаясь и не испытывая дискомфорта. Напротив, Сатору уверен, они ей нравились, — Интересно, не будь у вас таких особенных глаз, какой бы вы университет закончили? Какой факультет? Думаю, вам бы подошло что-то творческое.       На эти вопросы никому ответить не суждено. Быть может лишь Велика Тенген знает, но никогда им не поведает.       Их прогулка заканчивается на кабинете директора Яги. Ему нужно было о много переговорить с Ким Джи-хён, однако мужчина искренне удивляется, когда Сатору оставляет их наедине. Ссылается на урок, но Яги ведь отлично знает его. Хотел бы присутствовать, нашел бы любой повод.       Свой утренний кофе она получает от директора.       — Впервые вижу, чтобы этот балбес кого-то настолько сильно уважал.       — Неужели у меня получилось привить ему манеры? — шутит Ким, но улыбается вполне искренне. Эта улыбка теплая. Даже слишком для тех, кто знаком четвертый день подряд, — Но я больше склоняюсь не к уважению, а к тому, что Господин Годжо не хочет показаться совсем бестолковым учителем. Он видел меня в деле. Теперь его очередь показывать. А он не из тех мужчин, которые бы позволили себе упасть в грязь лицом перед девушкой.       — Вы хорошо его успели узнать.       — Мы смогли сработаться для общего дела.       Черный кофе в кружке идёт рябью. В дрожащем отражении Ким видит не себя. Настоящая Госпожа Ким никогда бы не провела ночь в неизвестной глуши среди детей. Не проверила удачу, свалившись с лестницы. Госпожа Ким никогда бы не разорвала помолвку, длящаяся уже долгие годы. И точно бы не пряталась от своей бабули в Магическом техникуме.       Беседа с директором Яги длилась долго. Сатору уже забеспокоился. Проверял нервно телефон на наличие сообщений. Из-за этого лишь одним глазом из шести наблюдал за тренировкой ребятни. Сатору уже начинал жалеть, что оставил их двоих наедине. Что можно было так долго обсуждать?       Но он знал, что у Джи-хён были тайны, которыми она не была готова с ним делиться. Не из-за того, что он не умеет их хранить. Не из-за того, что не мог понять. Напротив. Легко поделиться своим наболевшим с незнакомцем. А с ним Джи-хён уже не может считаться незнакомцами. Он был у неё дома, знает родных, видел учеников.       Сатору было интересно, станет ли ему самому труднее общаться с Ким после того, как она увидит всё это. Пока что он откровенничает больше обычного.       Джи-хён находится опять же в компании директора Яги. Мужчина благоразумно проводил гостью до тренировочного поля, где все сейчас были. В одиночку бы она точно заблудилась.       Их негромкую беседу Годжо встречает с яростным воодушевлением.       — Ну наконец! Директор, ну что вы так долго Госпожу Ким держали в своих тисках. Он вас утомил?       — Не будь столь навязчивым, Сатору, — хмуро журит Яги.       — Ничего страшного, — мягко отвечает расслабленная Ким, — Он просто соскучился по мне. Спасибо, директор, за всё.       — Да, тебе тоже спасибо. Надеюсь ты в надежны руках.       — Вы во мне сомневаетесь?!       Никто, разумеется, в надежности Годжо Сатору не сомневался. Но кем они будут, если не подёргают Сильнейшего за хвост. Для профилактики.       Директор уходит дальше по дороге, оставляя Ким на шамана. Тот просит немного подождать. Сложив руки под грудью, Джи-хён скептично наблюдала за учителем. Тот сбежал по лестнице к полю.       — Так, ребята! Напоследок сделаете пару кружков вокруг колледжа!       — Э?! — возмутилась Маки, — Листья же никто не убрал ещё! Ты хочешь чтобы мы ноги переломали?       — А ты всегда во время боя будешь искать убранную дорожку, Маки?       Ученики завозились, кто ворча, кто даже воодушевляясь сильнее. Юдзи вот больше всех понравилась эта идея. Он первым выбегает с поля, взлетая по ступеням наверх.       — Здрасте! — успевает только бросить юноша, прежде чем пуститься легкой трусцой по дороге.       Остальные тоже коротко поздоровались, догоняя розоволосого товарища. Последним с поля уходит учитель. Он вновь опускает повязку, блестящими от интереса глазами пронзая Джи-хён.       — Ну, продолжим экскурсию? У нас и окрестности очень даже симпатичные. Можем дойти до реки.       — Не боитесь оставлять учеников без присмотра?       — С ними Маки, она никому спуска не даст, — только лишь и отмахнулся Годжо.       Для всех простых людей это место — частная традиционная школа. Джи-хён бы хотелось учиться в такой школе. Было здесь слишком красиво. Наблюдать смену года. Зима, сменяющая осень. Распускающиеся цветы сакуры среди последнего не оттаявшего снега. Жаркое лето и грохот цикад. В этом плане Ким завидует здешним ученикам. Во всём остальном предпочла бы ничего у себя не менять.       — Так что вы с директором решили?       — Не на долго тебя хватило.       — Пожалей моё терпение, оно и так довольно скудное.       — Тренироваться надо. Вот, директор похвалил меня. Считает ты меня зауважал.       — А как иначе? Не одна обычная женщина не угрожала мне каблуком в глаз. Между прочим, для меня это достаточно страшная угроза. Теперь понимаешь?       — Хах, как удачно получилось. Я ведь даже и не догадывалась тогда…       — Ты меня пугаешь.       — Не волнуйся, ничего я не буду делать с твоими драгоценными глазками.       — Не успокоила.       Листва шуршит под ногами. Танцует в небе при каждом порыве. Вдалеке послышалось журчание воды. Горная река, обычное дело в таком ландшафте. К ней спускалась лестница, вымещенная неровным камнем. По бокам традиционные каменные светильники.       — Тут может быть скользко. Давай руку.       Сатору протягивает ей ладонь, ожидая, что она возьмется за неё.       — Так будет не слишком удобно.       Ким берет его под локоть. В самый раз для её роста. Опора получается куда надежнее, потому что держалась обеими руками. Даже не так. Вцепилась в локоть Сатору обеими руками. Лестница была крутой, неровной, и с непривычки Джи-хён определенно бы в какой-то момент бы свалилась вниз.       А у Годжо внутри всё неспокойно. Самому бы быть внимательней, не свалисться вниз и не потащить за собою несчастную девушку. Но, кажется, поздно. Падение едва ли возможно остановить. И едва ли он этого желал.       — Директор Яги сообщил, что он не может препятствовать появлению здесь моей бабули. Она знакома с кем-то очень значимым из вас. Директор из Киото?..       — Да. Такой же стрёмный старик, как твоя бабка. Этого стоило ожидать, — недовольно ворчит Годжо. Он мрачнеет так, словно прямо сейчас был готов кого-то убить.       Поэтому Ким немного поглаживает руку, которую не выпускала из своей хватки. Пыталась успокоить:       — Всё хорошо. Я не собиралась от неё вечно убегать. Просто мне бы хотелось чуть более целой ментально дожить до завтрашнего дня. А ты мне с эти уже очень помог.       Жаль Сатору это не слишком успокоило. Он всё так же хмуро спросил:       — Завтра защита твоих дипломников?       — Именно.       — Я пойду с тобой. Это самый опасной момент. Проклятья могу вновь вселиться в учеников. Кстати, как там этот Мия-кун? Живой?       — Живой. Даже на защиту завтра придёт. Врачи поставили ему лишь нервный срыв.       — Это хорошо. Главное чтобы успешно пережил завтра. А там, думаю, ему будет легче.       — Сомневаюсь, но буду в это верить.       Журчание воды всё громче. Сквозь тонкие стволы деревьев на склоне Ким уже может увидеть белую пену горной реки. Камни становятся особенно влажными. Но желание поглядеть скорее на эту красоту перевешивает здравый смысл. В итоге Ким ожидаемо поскальзывается. Упасть ей не дают и шанса. Сатору с пугающей легкостью удерживает её в вертикальном положении.       — Осторожнее.       Она ощущает мышцы под черной курткой.       — Спасибо, — сбивчиво бросает Ким, а сама тащит Сильнейшего за собою.       Сатору пришлось последовать скорее за ней. Лишь для того, чтобы позволить Ким выбежать на небольшую площадку между деревьев и камней в целости и сохранности.       — Вау. Тут так красиво!       Кровавые склоны гор величественно возвышались над ними. Буйный поток воды заглушал своим шумом всю красоту шороха листвы. Красные листья перемешиваются с пожелтевшими и совсем ещё зелеными. Влажные камни чернели под ногами.       — Согласен, симпатичное местечко. Хотя довольно шумное.       Сатору встает вровень с Ким. Заглядывает вниз, на воду и камни. Поток словно всасывал в себя всё томящееся внутри. Сатору знал, что не было в этой реке никакой магии, но видимо он правда не был способен увидеть настолько тонкие материи.       Прохлада и мелкие капли ласкают кожу.       А затем она начинает говорить.       — Я из клана Андон Ким. Андон это город в провинции Кёнсан-пукто. На карте по вертикале в самой середине, по горизонтали ближе к востоку, — попутно рукой вырисовывая координаты её родины, — Андон-си считается центром культуры. То есть центром шаманизма в том числе. Нашего веяния. Не твоего. Мой клан процветает благодаря таким представительницам, как моя бабуля. Она «пансу», слепая от рождения сильная шаманка, способна судьбу заговаривать. Благодаря ей у нас всё хорошо. Родители мои занимают руководящие должности, кто-то из моих дядь даже в большой политике участвует. Субин-хён, к слову, именно из-за неё связался со мной. Ему хотелось иметь с ней хорошие отношения, чтобы бабуля заговорила его судьбу на успех. Собственно, он получил, чего желал. Только на жену не повезло.       — Ты ввязана во всё это только из-за идиота-жениха? — зло цедит Сатору.       — Отнюдь. Субин-хён мне очень помогал. Я ему благодарна за всё. Да, у него сложный характер, но он меня никогда не обижал. Даже руку не поднимал. Ты зря переживал. Но спасибо.       — Тогда, если не он, то какого черта?       — У нас есть два вида шаманов. Слепые от рождения «пансу», способные видеть будущее и прочие тонкие материи. А так же «мудан». Я — «мудан». Меня выбрал дух-хранитель. Нет… Ты ведь, наверняка, без прикрас хочешь услышать. Он меня не просто выбрал. Меня ему преподнесли. Бабуля не бессмертна. Ради дальнейшего процветания нашего клана, она выбрала меня как свою «преемницу». Всё говорила, что мне по судьбе суждено связаться с белым голубоглазым тигром. Ты наверняка именно его видел в университете. Обычно я правда не могу видит ни духов, ни проклятий. Но когда он вселяется в меня, я всё это вижу. И это так… жутко. Мне было так страшно… Да, я трусиха, но я бы ни за что бы не смогла жить такой жизнью, как вы. Это больно.       Сатору с ужасом понимает, что Ким боится не чудовищ. Ким их боится из-за насилия над ней. Как он и предполагал.       — Для нас это не больно. Для меня это так же естественно, как дышать. Ты просто не была рождена для этого. Мне жаль, что тебе пришлось с этим столкнуться.       — Рано ещё меня жалеть, Сатору. «Мудан» во время ритуалов обычно не причиняют себе боль. Но впадать в транс всё равно неприятно. Мало того, что меня заставляли делать неприятные вещи, как например сворачивать головы петухам в качестве кровавой жертвы, так ещё и заставляли учить все сутры, ритуалы, печати… Бабуля хотела сделать себе замену в моём лице. Но я сбегала. Спасибо моим родителям, они были не бесчувственными людьми. Сначала просто давали деньги, затем отбили меня от бабушки и позволили мне ходить в нормальную школу. Мне пришлось учиться лучше всех, чтобы иметь вескую отговорку от занятий с бабулей. Я никогда не хотела тратить свою жизнь на то, чего даже в трезвом рассудке увидеть не могу.       Сатору хмурился, но молча продолжал слушать.       — Затем университет. А там я уже столкнулась с иным препятствием, нежели моя бабуля. Может это она виновата, что мне попадались тяжелые люди. У меня ничего не получалось на родине. А затем она познакомила меня с Субином. Всё говорила о том, что он идеально мне подходит. Мол, мой дух-хранитель его примет, а когда поженимся, у нас всё будет просто зашибись! Старая маразматичка… Только после помолвки и обещания жениться на мне она отпустила нас с Субином сюда. И всё было хорошо. Она меня не трогала, да, порой названивала, но не заставляла вернуться и заниматься этими шаманскими делами. Но сейчас она передумала. Дух-хранитель давно не был в родных горах. Я должна вернуться на родину, успокоить духа и заняться делом. Служением ему. Спросил ли кто-нибудь того, чего хочу я? Разумеется нет.       Просачиваются сквозь её воспитание и выдержку истинные чувства. Разумеется, она не могла не испытывать злость. Что лучше, сдерживаемая ненависть или обозлённые крики? У Сатору не было ответа на этот вопрос. Не мог отыскать даже в самом себе.       Поэтому он выбирает всё держать в себе. На лице лишь замерзшая гладь.       — А родители?       — Прямо идти против могущественной шаманки? — посмеивается Ким, — Не все такие безумцы, как ты.       Жаль Сатору не видел ни одной причины для смеха:       — А твой бывший? Его всё устраивало?       — Разумеется. Я ему не докучала, и он раньше не мешал мне. Да, мы пытались играть в отношения, но очень скоро поняли, что оба не подходим друг другу. Хотя… Может это я его просто никогда не любила? Работа правда всегда стояла на первом месте для меня. Не он.       — Он может тебя сейчас защитить?       — Мне хочется верить, что бабуля скоро передумает. Хотя от неё можно ожидать быть закованной в цепи и заточенной в темнице. Шутка! Не смотри на меня так. Я пошутила.       — Я серьезно. В наших законам, то, что она творит — преступление. Нельзя немага принуждать к одержимости. Она буквально!..       — Ваша верхушка уже разрешила ей забрать меня. Так сказал директор Яги. Ваши законы уже не распространяются на неё.       Сама смирилась и его пытается заставить принять смирение.       — Я — закон.       — Ты дурак, Сатору.       — Ты…       Все взгляды, прикованные к нему с рождения, видели в нем Сильнейшего. Но когда Сатору это стало действительно нужно. Чтобы человек увидел, этого не происходит.       — Правда не понимаешь, кто я? Или просто продолжаешь притворяться.       — То, чего я не вижу, не существует для меня. Ты для меня не больше, чем обычный человек.       Сатору знает это смятение внутри. Доводилось ощущать ранее. И надеялася больше с этим не столкнуться. Но Ким Джи-хён доверчиво стоит рядом, такая открытая, а он не менее уязвимый. Без панциря из Бесконечности. Ему казалось, что без всех этих преград они смогу дотянуться друг до друга, но незримая для обоих преграда становится между ними настоящей бесконечностью.        — Я могу избавиться от твоей бабки. Она больше не посмеет тебя ни к чему принуждать. Она не побеспокоит тебя.       — Но мне это не нужно. Спасибо тебе за твоё предложение, но всё правда нормально. Она моя семья. В любом случае я им всем нужна. Они не посмеют мне ничего делать.       — Неужели нет никого желающего занять твоё место?       — Дело в крови. Быть может, будь у меня дочь, её можно было бы использовать, но я никогда так не поступлю. Да и детей не очень хочется пока. У меня их больше тридцати в университете. Ты понимаешь меня.       — Да, понимаю.       — Так что не надо так грустить!       Электричество прошибает напряженного Сатору в момент её прикосновения к нему. Бесконечности нет. Она кладёт ободряюще ладонь ему на плечо. Улыбается лучезарно, с едва заметными ямочками на щеках.       — Я тебе это рассказала не для того, чтобы ты захотел всё с землей сравнять. Давай, — всё похлопывает его по плечу, потому что ни до чего другого дотянуться не может, — Возвращай мне этого милого шалопая. У меня ещё есть время хорошо провести здесь время. Просто улизну под её носом. Не впервой. Ты ведь поможешь мне с этим?       Вот теперь она откровенно им пользуется. Ресничками хлопает наивно.       — Помогу. Куда денусь.       — Спасибо. Ты мой спаситель.       — Скорее ангел хранитель.       — Летать умеешь?       — Умею.       — Ладно, урыл. Крыть нечем.       Остаётся бурлящая река позади. Вода словно впитывает все печали. Уносит она горькие слова, чтобы впитать их в почву и дать прорасти им чем-то хорошим.       На пути вверх Сатору берет её ладонь в свою. Идёт чуть впереди, буквально вытягивая Ким. Она крепко сжимает его большую ладонь в ответ. Не держаться за него у неё просто не было выбора. Позади пропасть, а он её вытягивает на поверхность.       Ким никогда не была так счастлива судьбе.       Потому что если они всё же встретились, значит бабуля не имеет настоящей власти над её жизнью.       Иначе бы никогда не позволила ей обзавестись настоящим защитником.       С белыми волосами и голубыми глазами.