Довериться врагу

Плохо осознавая свои действия, Чангэ подцепляла палочками кусочки еды, отправляла их в рот, медленно жевала и глотала, почти не ощущая вкуса, слишком поглощенная разглядыванием сидящего напротив мужчины. Одежда танского торговца, собранные в тугой узел на затылке незаплетенные волосы, а главное, таившаяся в глазах теплая улыбка, смягчавшая его суровый вид, превращали тегина в другого, незнакомого ей, человека. Он ел быстро и аккуратно, уверенно орудуя длинными палочками, в его сильных руках казавшимися хрупкими соломинками, но при этом без голодной жадности и спешки, которых можно было бы ожидать от степного воина. Время от времени он поглядывал на Чангэ и снова отводил взгляд, о чем-то размышляя, но ничего не говорил по поводу ее пристального внимания к себе. Едва он закончил есть и отложил палочки, чтобы налить себе вина, Чангэ, не задумываясь, выпалила: — Тегин часто бывает на Центральных равнинах? Тегин поднял кувшин с вином чуть выше, взглядом спрашивая, не желает ли она выпить с ним, а когда она покачала головой, опустил кувшин на стол и опрокинул чарку вина в рот. — Довольно часто. Почему? — спросил он с легким любопытством. — Кажется, для тебя это все привычно, — она неопределенно махнула рукой, обозначая его внешний вид, — даже палочками пользуешься, будто с детства научен. В степях так не едят, верно? — Ну да, дикие варвары, — беззлобно усмехнулся тегин. Чангэ смутилась, опустила глаза и, чувствуя, как теплеют щеки, неловко извинилась: — Похоже, произнеся это слово, я нанесла страшное оскорбление, раз тегин не устает припоминать мне это. Если так, я искренне прошу прощения. — Мне просто кажется забавным видеть твое смущение, принцесса, — успокоил он. — Я не принимаю это близко к сердцу… Ты права, мне довольно часто приходилось изображать танского торговца, я быстро учусь и легко переключаюсь. — Ты словно другой человек… Это тоже маска? — тихо спросила Чангэ. — Как та, что скрывала твое лицо в день сдачи Шочжоу? — Если это и маска, она не для того, чтобы обмануть тебя, принцесса, — серьезно сказал тегин. — Я всегда буду честным с тобой. Его слова прозвучали торжественно, как обещание. Чангэ медленно положила палочки, которые уже какое-то время держала в руке без дела, немного подумала и испытующе посмотрела на него. — Тогда скажи честно, чего ты хотел добиться на самом деле? Тегин хмыкнул и наклонил голову к плечу, разглядывая ее с непонятным выражением в темных глазах. Сердце Чангэ внезапно пропустило удар. В этот момент он был совершенно непохож на сурового, неприступного предводителя войска Ашилэ. — Вот как. Говорила, что веришь, но все равно подозреваешь во лжи, — поцокав языком, с упреком протянул он. — Что же смутило принцессу? Поделись со мной. — Ты очень хорошо нажился на этом браке… — беспомощно пробормотала Чангэ, не находя в себе сил озвучить настоящую причину своих тревог. — Конечно, — пожав плечами, легко согласился тегин. — Ты же знала, что поход против Тан затевался в первую очередь ради обогащения. Лично я хотел только одного — привести тебя в мой шатер, как единственную жену. Но для этого ты должна была быть принцессой Тан… Постой, или твои сомнения — как раз из-за того, что я выбрал тебя? Тревожишься, что будет теперь, когда я достиг своей цели? Щеки Чангэ снова запламенели, подтверждая правильность его догадки. Тегин покачал головой: — Мне следовало объяснить это раньше. Я ведь говорил тебе, что наблюдал за тобой в Чанъане и после… — Чангэ молча кивнула. — Так вот, пока делал это, я постепенно осознал, что ты мне нравишься. Очень нравишься. После Шочжоу… я не мог открыто говорить о своих чувствах, потому что ты считала меня врагом и мучителем. Я надеялся, что когда мы познакомимся поближе, твое отношение изменится. Но затеянный отцом поход на Тан просто не оставил на это времени. Я вынудил тебя вернуться в Чанъань и добиваться согласия на этот брак, потому что не мог и не хотел отказываться от тебя. Он опустился перед Чангэ на одно колено и, взяв ее ладони в свои, серьезно продолжил, глядя ей в глаза: — Чангэ. Я не могу изменить прошлое, как не могу и заставить тебя ответить на мои чувства. Но с этого момента и до конца моей жизни я буду любить и защищать тебя и наших детей; буду тем, на кого ты можешь опереться, с кем можешь разделить свои мысли, свои радости и печали. В моей жизни не будет других женщин. Я не обижу и не предам тебя. Обещаю. Пожалуйста, поверь мне. Чангэ судорожно выдохнула, ошеломленная этим поступком тегина, его словами, в которых она отчаянно нуждалась, не осознавая этого, не смея помыслить о подобном даже в самых своих сокровенных мечтах. Сердце ее заполошно билось, на глаза навернулись слезы. Но, с трудом проглотив вставший в горле ком, после нескольких безуспешных попыток заговорить, то, что сорвалось с ее губ, было: — Как… откуда ты знаешь мое имя? Она тут же захотела ударить себя по губам за этот нелепый вырвавшийся вопрос, но ее ладони все еще были в плену рук тегина. Он наклонился и уткнулся в них лбом, издав при этом приглушенный звук, который Чангэ могла бы принять за всхлип, не будь она абсолютно уверена, что тегин скорее поиздевается над ней за ее глупость, чем прольет хоть слезинку. Тегин оставался неподвижен. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы прийти в себя, Чангэ сбивчиво заговорила: — Прости, я немного… я не ожидала… Ты видел мои раны… и я не очень красивая… Я думала… думала… Он поднял голову. Взгляд его был теплым и сочувственным. — Я понял, — мягко остановил он ее. — Не позволяй подобным мыслям беспокоить тебя, принцесса. Твои раны — не уродство, а свидетельство отваги и воинской доблести. С ними или без них — в моих глазах ты прекрасна. Тегин неожиданно обхватил ее за плечи, подхватил под колени, быстро поднялся и отнес ее на кровать. Опустив Чангэ на кровать, он навис сверху, упираясь обеими руками в кровать на уровне ее плеч, и внимательно вгляделся ей в глаза. Пойманная в плен его взгляда, Чангэ замерла и нервно облизнула губы. — Боишься? — тихо спросил он. Она покачала головой. Страха в самом деле не было, только неприятно щемящее чувство, похожее на разочарование, оттого, что ее первая брачная ночь пройдет вот так, без каких-либо предшествующих церемоний и обрядов, на застиранных простынях постоялого двора. Спустя несколько мгновений тегин выпрямился, стащил с ног Чангэ сапожки, развязал и кинул возле кровати пояс с ножнами, снял свои сапоги и улегся рядом лицом к ней, подперев голову рукой. — Не волнуйся, принцесса, — мягко заговорил он. — Я просто хочу отдохнуть лежа, потому что провел два дня, почти не вылезая из седла. Эта кровать достаточно широка, чтобы мы не мешали друг другу, хотя, если захочешь, я могу обнять и согреть тебя. Но я не трону тебя, постоялый двор не место для первой брачной близости принцессы. К тому же, по степным обычаям, моей женой ты станешь, когда войдешь в мой шатер, в окружении пирующих гостей и в присутствии старших рода. До того времени ты все еще невеста, даже если по договору наш брак считается уже заключенным. — Как ты… как получается, что ты все время знаешь, о чем я думаю? — недоуменно нахмурив брови, спросила Чангэ. Тегин обворожительно улыбнулся: — До сих пор не поняла? Я читаю это в твоих глазах. Они у тебя очень выразительные. Не в силах оторвать взгляд от его улыбающегося лица, Чангэ бессознательно пробормотала: — Никогда бы не подумала, что тегин Соколиного войска может быть таким… таким… — Очаровательным? — шутливо подсказал он, улыбаясь еще шире. — Мгм. Добрым. Сострадательным. Заботливым… Что, если это только сон? Он протянул руку и несильно ущипнул ее за щеку. Чангэ вскрикнула и сердито уставилась на него, потирая покрасневшее место. — Видишь, это не сон, — невозмутимо произнес тегин. — Кстати, раз мы даже уже оказались в одной кровати, может, перейдем с титулов на имена? Или ты по-прежнему считаешь, что мы не можем быть друзьями, и потому дружеское обращение неуместно? — Так откуда ты знаешь мое домашнее имя? — вместо ответа спросила Чангэ. — Твоя сестра случайно проговорилась, не заметив. — Он положил ладонь на ее руку и слегка сжал. — Ты позволишь мне звать тебя по имени, Чангэ? Она кивнула и, подумав немного, спросила: — Как ты хочешь, чтобы я тебя звала? Сун? А-Сун? Разве не будет странно, если я стану тебя так называть перед твоими людьми? — Что странного? Это мое имя, а ты — моя женщина. — Ладно. — Чангэ подумала еще немного. — Но сейчас ты танский торговец по имени… — Цинь Чжунь, — напомнил тегин. — Значит, я могу звать тебя А-Чжунь? — Он согласно кивнул. — Ты сам придумал себе это имя? Он покачал головой и с налетом грусти ответил: — Это мое настоящее имя. До того как стал приемным сыном Великого хана, Ашилэ Суном, меня звали Цинь Чжунь. Так меня назвала моя мама. — А-Чжунь, — тихо позвала Чангэ, — я почти ничего о тебе не знаю. Можешь рассказать мне о себе? Тегин улыбнулся. — Хорошо, Чангэ.