Довериться врагу

Когда Чангэ очнулась, конь тегина бежал неторопливой рысью по утоптанной, как ей было видно из-под наброшенного на голову края одеяла, неширокой тропе, едва припорошенной снегом. Во сне она склонила голову вперед, и ее шея затекла от неподвижности. Чангэ подняла голову, покрутила ею во все стороны, не удержавшись от слабого болезненного стона, выпрямилась и прогнула спину, облегченно выдыхая. — Проснулась? — спросил тегин, немного расслабляя удерживающую ее руку. — Не беспечно ли в данных обстоятельствах так сладко спать, принцесса? Чангэ откинула одеяло с лица и осмотрелась вокруг. Затянутое серой пеленой небо, без тяжелых темных туч, низко нависавших над землей, когда они покидали караван. Голые ветви деревьев раскачивались на ветру, а припорошивший землю снег лежал, похоже, уже много дней. — Что может случиться, когда тегин рядом? — с серьезным видом спросила она, отвечая на его шутливый вопрос. — О, принцесса мне доверяет? — весело протянул он. — Вокруг почти нет снега, — не сочтя этот вопрос достойным ответа, заметила Чангэ. — Как это может быть? Мы не настолько далеко отъехали. Тегин издал отрицающий звук, после чего пояснил: — Здесь, на севере, такое бывает часто. В одном месте несколько дней идет снег, а в десятке ли от него все это время может светить солнце. Что же касается Шочжоу, мы будем там примерно через полстражи. Ты долго спала. — В последние ночи из-за холода я почти не могла спать, — легко призналась Чангэ, добавив про себя: «И из-за жутких снов, в которых ты вел себя как злодей». — А с тобой тепло. Скажи, тегин, ты вообще не чувствуешь холод? — Я, по-твоему, не человек? — хмыкнул он. — Чувствую, конечно. Просто привык. Воины не выбирают условия, в которых живут и сражаются. Лучше научиться принимать то, что есть. — То есть, — осторожно осведомилась Чангэ, — мне тоже придется привыкнуть к вечному холоду в твоем шатре? Знаешь, я вообще-то предпочитаю тепло. Он тихо рассмеялся. — Не волнуйся, принцесса, я не позволю тебе замерзнуть. В тоне, с которым он произнес эти слова, ей послышался определенный намек. Чангэ почувствовала, как румянцем приливает к щекам кровь и прикусила губу, чтобы от смущения не выпалить какую-нибудь глупость. Неужели это было настоящей причиной, почему тегин так торопил с ее приездом, и поэтому выехал навстречу, чтобы быстрее привезти ее в Шочжоу? — О чем ты задумалась? — отреагировал он на ее молчание. — Ни о чем. — Сникнув, Чангэ покачала головой, не желая ни озвучивать свои предположения, ни придумывать безопасную тему для разговора. Она вздохнула и снова прижалась к нему спиной, бездумно глядя поверх головы коня на тропу, по которой они ехали. Тегин не настаивал на продолжении разговора, только цокнул языком, посылая коня в галоп. Остаток пути до Шочжоу они провели в молчании. Южные ворота были закрыты, но на протяжный свист тегина из надвратной башни высунул голову какой-то старик. Прищурившись, он внимательно оглядел их и на удивление молодым голосом воскликнул: — Эй, парень, вижу, ты нашел свою жену. — Да, старший, — вежливо ответил тегин. — Повозки задержались в пути от Хуншаня из-за сильной метели. — Вон что! Я и смотрю, который день никого нет. Погоди чуток, сейчас спущусь, открою ворота. Вскоре один створ тяжелых ворот был открыт для их проезда и снова затворен за их спинами. Они медленно проехали по нескольким тихим безлюдным улицам и остановились возле двухэтажного строения, над воротами которого красовалась вывеска «Постоялый двор и харчевня Хайтан». Тегин спешился, подхватил Чангэ с седла, внес ее в полумрак харчевни с двумя или тремя занятыми столами и опустил на ступеньку ведущей наверх лестницы. Никто из ужинавших за столами мужчин не обратил на них внимания. Путаясь в одеяле, Чангэ неуклюже поднялась следом за ним на второй этаж в аккуратно убранную комнату, освещенную расставленными вдоль стен фонарями. Большую часть комнаты занимала широкая кровать с пологом из тяжелой плотной ткани, а кроме того имелся лишь небольшой низкий столик с двумя подушками для сидения и подставка с наполненной тлеющими углями широкой и плоской глиняной чашей. В комнате было довольно тепло. Чангэ сбросила с плеч одеяло, присела на край кровати и с некоторым удивлением отметила: — Свет и тепло… Выглядит так, будто все было давно подготовлено к твоему возвращению. — Так и есть, — подтвердил тегин, снимая свой меховой плащ, под которым он был одет в простой синий кафтан танского торговца. — Я подозревал, что вы где-то неподалеку и на всякий случай попросил Яло поддерживать здесь тепло, пока не вернусь. Подожди немного, он принесет нам поесть. Яло. Знакомое имя, Чангэ слышала его уже несколько раз, но не знала, кому оно принадлежит. — Этот Яло, он твой… раб? — неуверенно предположила она. Тегин повернулся и, одарив ее слегка насмешливым взглядом, сказал: — У меня никогда не было личных рабов… кроме некоего командующего Ли. Яло — мой подчиненный и мой друг, мы знаем друг друга с детства. Он слабый воин, но услужлив и надежен, поэтому я часто беру его с собой, уезжая по делам. — А что теперь?.. — ухватившись за тему личных рабов, начала Чангэ, нахмурив брови. Но в этот момент раздался стук в дверь, следом за которым в комнату вошел знакомый ей на вид парень, держа в руках поднос с едой. — Тегин, я принес вашу еду, — улыбнувшись тегину, громко сказал он, потом перевел взгляд на Чангэ и на мгновение застыл с раскрытым ртом и удивленно расширившимися глазами. — А? Это же... — Яло, — оборвал его тегин, — закрой рот. Придержи свои мысли при себе, ясно? Поставь и можешь идти. — Да, тегин, — сразу подобрался Яло, оторвал взгляд от Чангэ, быстро отнес поднос на стол и вышел. — Он меня узнал? — растерянно спросила Чангэ. — Не помню, чтобы он обращал на меня внимание в те три дня в стане Соколиного войска. — Яло был рядом со мной, когда ты сдавала Шочжоу, — не глядя на нее, ответил тегин. Чангэ судорожно сглотнула. Она как-то совсем упустила из виду, что в тот злосчастный день рядом с тегином были еще несколько воинов в масках, кроме Му Цзиня, которые хорошо могли разглядеть командующего Ли и, возможно, знали, что личный раб тегина жив. — Кто еще? — голос ее дрогнул. Тегин повернулся, изучающе поглядел ей в лицо и проницательно спросил: — Чего ты боишься, принцесса? Ты отважно сражалась. Никто не будет смеяться над тобой. — Разве в этом дело? — тихо отозвалась Чангэ. — Для тебя я в любом случае всего лишь что-то вроде военного трофея, но, если об этом узнают все в Соколином войске… для принцессы Тан стать рабом тегина… Это гораздо более унизительно, чем согласиться на брак, прикрывающий поражение. Тегин присел рядом на кровать и рассудительно заговорил: — Я могу поручиться за своих друзей. Но тебя видели не только они, а в Соколином войске у многих отличное зрение и цепкая память. Однако, принцесса, вспомни, ради чего ты согласилась тогда. Ради чего ты согласилась сейчас. Какая разница, что говорят другие? Те, кто знают тебя, не подумают дурного. Остальные не стоят твоих переживаний. — Легко говорить, тегин. — Чангэ печально усмехнулась. — Ведь речь идет не о тебе. — Возможно, так. Но ты не можешь убить каждого, кто плохо о тебе отзовется. К тому же, я не думаю, что тебя это действительно задевает. Ты правда считаешь себя униженной? Если так, можешь отомстить мне, я дам тебе возможность. Чангэ ненадолго задумалась. Тегин опять читал в ее сердце. Да, когда он предложил ей стать рабом в обмен на жизни жителей Шочжоу, это выглядело как намеренное унижение. Но теперь она знала причину его поступка, немного лучше знала самого тегина. За все время он ни разу не оскорбил и не унизил ее, ни словом, ни делом. Наоборот. Все же, сузив глаза, она с подозрительным видом спросила: — Тегин так самоуверен. Не боишься, что я ухвачусь за эту возможность обеими руками? — Вперед, — серьезно ответил он. — Я не шучу. Чангэ вздохнула. — Ты прав. Меня это не задевает. Вернее, задевает, конечно, но не до такой степени. Я верю тебе. — И никакой мести? — приподняв бровь, подначил тегин. — Никакой мести, — подтвердила Чангэ. — Тогда скажу еще одну вещь. Ты никогда не была для меня «чем-то вроде военного трофея», принцесса. Если кто-то посмеет оскорбить тебя, и тебе не захочется самой марать руки, скажи мне, я заставлю его пожалеть об этом. Если я сам когда-либо намеренно оскорблю тебя, клянусь, я приму наказание. — Ах, давай лучше обходиться без оскорблений, — беспечно отмахнулась Чангэ, чувствуя, как внутри от его слов растекается тепло. — Ладно, просто запомни на всякий случай. — Тегин поднялся с кровати. — Давай поедим. Запах жареного мяса сводит меня с ума. — Тегин просто хочет уйти от серьезного разговора, — немного повеселев, пошутила Чангэ, вслед за ним садясь к столу и снимая крышку с горшочка, чтобы наложить в чашки рис. Ее живот тут же отозвался протестующим бурчанием. Тегин усмехнулся: — Похоже, принцесса не менее голодна, чем я. Еда серьезным разговорам не помеха. К тому же, у нас впереди ночь и, может, даже не один день, пока твои люди доберутся сюда.