Довериться врагу

Донесение от соглядатаев пришло через несколько дней после возвращения Соколиного войска из Тан. В Шочжоу было объявлено о заключении десятилетнего мирного договора, подкрепленного брачным союзом между принцессой Тан и наследным принцем Восточного каганата. Кроме того, был оглашен указ императора о признании многолетних заслуг губернатора Гунсун Хэна в деле охраны северных границ и защиты мирного населения, с посмертным присвоением ему титула хоу и звания «Народный защитник». Прочитав донесение, Сун спросил Му Цзиня, с которым до этого обсуждал предстоящую охоту: — Что там у нас с людьми из Шочжоу? Я чуть не забыл о них, а ты не напомнил. Му Цзинь пожал плечами: — Да не о чем особенно говорить. Их парни больше не буянят, выполняют назначенные им работы. Я отправил двух девушек прислуживать вдове, и кто-нибудь из парней всегда рядом, если нужно воды там принести или еще чего. Они редко выходят, только малышка иногда играет с нашими детьми под присмотром своей матери или старика. Яло заходит к ним каждый день, но они ничего не просят и ни на что не жалуются. — А их вещи? — Что-то из вещей и одежды они забрали в шатер, все ценности на складе, как ты приказал, их не трогали. Сун ненадолго задумался, потом поднялся: — Идем со мной. Управляющий Цинь, опираясь на свой посох, прохаживался по краю полянки между шатрами, поглядывая на игравших в догонялки ребятишек. Сун нашел взглядом дочку Гунсун Хэна — заливаясь радостным смехом, с горящими от восторга глазами, она крутилась среди них, охотно принятая в игру более старшими детьми. Он ненадолго остановился понаблюдать за ней, после чего подошел к старику. — Приветствую тегина, — вежливо поклонился тот, сложив перед собой руки. — Мне нужно кое-что сказать вам и госпоже, — сказал Сун. — Идемте со мной. А девочку оставьте, пусть играет. Управляющий на мгновение заколебался, но все же молча последовал за ним к шатру. Вдова Гунсун Хэна, казалось, спала, однако на тихий оклик управляющего сразу открыла глаза и, увидев вошедших, быстро поднялась с кровати, настороженно переводя взгляд с одного мужчины на другого. Выглядела она немного лучше, чем две луны назад, но была все так же бледна и печальна. — Что-то случилось? — с тревогой спросила она управляющего. — Где А-Юань? — Госпожа, — спокойно ответил за него Сун, — с вашей дочкой все в порядке, она играет с другими детьми. Ей никто не причинит вреда. Позвольте спросить: вам нездоровится? — Ничего страшного, — с достоинством ответила она, явно не желая продолжения расспросов. — Чему мы обязаны визитом тегина? — Между Тан и Ашилэ заключен мирный договор, — не обращая внимания на холодность ее тона, сказал Сун. — В Шочжоу был объявлен указ вашего императора о признании заслуг Гунсун Хэна. Теперь вы можете вернуться в свое поместье. Я дам вам сопровождающих до границы. — Что вы сказали? — не в состоянии сразу осмыслить сказанные слова, потерянно прошептала она. — Признание заслуг… Мы можем вернуться… — Простите старика, — видя растерянность вдовы, вмешался управляющий, — но ранее тегин говорил, что мы сможем уехать, когда вернется командующий Ли. Надеюсь, с ним ничего плохого не произошло? В его голосе звучало искреннее волнение за судьбу принцессы. — Вы знаете, что командующий Ли на самом деле принцесса Тан, — утвердительно произнес Сун, краем глаза ловя быстрый взгляд, брошенный на него стоящим рядом Му Цзинем. — Мирный договор скреплен брачным союзом между нами. Принцесса вернется в скором времени, и на пути сюда она будет проезжать через Шочжоу. Вы сможете увидеться с ней там. Управляющий задумчиво кивнул. — Брачный союз ради мира… Вот что значили ее слова, что тегин хочет оставить ее здесь… Тем временем госпожа Гунсун сумела немного прийти в себя. Сделав дрожащий выдох, она сухо спросила, старательно скрывая эмоции: — Как быстро и на каких условиях мы можем покинуть это место? — Госпожа имеет в виду… — поспешно начал управляющий, желая сгладить резкость ее слов, но Сун поднял руку, останавливая его. Он все понимал. — У меня нет условий, — бесстрастно отозвался он. — Даже если между нашими государствами заключен мир, я знаю, что госпоже неприятно находиться в стане войска Ашилэ. После оглашения указа императора в Шочжоу для вас будет безопасно. Я освобожу ваших людей, и вы можете уехать… — Он вопросительно посмотрел на Му Цзиня, и тот, что-то быстро прикинув про себя, закончил за него: — … послезавтра утром. Сун снова посмотрел на вдову, убедился, что у нее больше нет вопросов, и чуть наклонив голову в знак прощания, вышел из шатра. Но стоило им отойти подальше, как Му Цзинь забежал вперед и, прищурив глаза, с деланным возмущением воскликнул: — Значит, твой «друг», командующий Ли — та самая приемная дочь императора, которая скоро станет твоей женой? Поэтому ты так о ней заботился?.. Почему ты скрывал это от меня, Сун? Мы братья или нет? Неужели ты думал, что я выдал бы вашу тайну? Сун покачал головой. — Это была не моя тайна, Му Цзинь. Принцесса не хотела, чтобы кто-то узнал, что она девушка. И, если бы она не захотела возвращаться, было бы лучше, чтобы так и оставалось. — Что значит, «не захотела бы возвращаться»? — зацепился за слова Му Цзинь. — Разве вы действовали не заодно? — Не совсем. Я более или менее вынудил ее принять мой план, но она могла отказаться от него, снова оказавшись во дворце. — То есть, на самом деле она вовсе не хотела выйти за тебя? — сразу забеспокоился Му Цзинь. — Сун, ты мог просто оставить ее здесь, зачем принуждать к замужеству? Что, если она возненавидит тебя, как катунь ненавидит Великого хана, и станет строить козни, чтобы навредить тебе и Соколиному войску? Нам не нужны лишние неприятности. — Принцесса не станет никому вредить, — спокойно ответил Сун. В этом он был уверен. — Ты не можешь этого знать, — запальчиво возразил Му Цзинь. — Коварство женщин неисчерпаемо. — Да, у тебя в этом богатый опыт! — усмехнулся Сун, сводя все к шутке. А потом серьезно добавил: — Я знаю принцессу. Она не похожа на других женщин. Тебе не стоит переживать, брат. Му Цзинь иногда был слишком эмоциональным. Но, выплеснув на Суна свои мысли и переживания, быстро успокаивался, зараженный его невозмутимостью. Так и в этот раз, убедившись, что Сун не проявляет никакого волнения, он только вздохнул и покладисто согласился: — Ладно, Сун, как скажешь. И вернулся к прерванному ранее обсуждению охоты. … Полночь давно миновала. Угли в глиняной чаше прогорели, снова впустив прохладу в помещение, темноту которого только слегка разбавляли два еще не погасших фонаря. Чангэ уснула, — на мгновение закрыла глаза и тут же отключилась прямо посреди разговора, — бессознательно свернувшись клубочком в поисках тепла. Сун укрыл спящую принцессу меховым одеялом, приобнял одной рукой и притянул ближе к себе — теперь у него было на это право. С нежностью глядя на ее умиротворенное лицо, он вспомнил тот день больше двух недель назад. Тогда, после высказываний Му Цзиня, он наконец осознал, что на душе все это время тяжестью лежало опасение, что Чангэ, принужденная им к браку, станет держаться на расстоянии и проведет между ними черту, пересечь которую ему ни за что не позволит; и что решение отпустить вдову Гунсун в какой-то степени было принято им из-за этого опасения, в неясной надежде смягчить сердце принцессы. До глубокой ночи они с Чангэ говорили о многом. О себе и своем прошлом, с его счастливыми и трагическими моментами, о недавних событиях, о своих мыслях и переживаниях, о предстоящих встречах и торжествах… и о будущем. «Я хочу быть твоим другом, тегин. И постараюсь быть тебе хорошей женой. Чтобы ты тоже никогда не жалел о своем решении». Эти ее слова сняли тяжесть с души и заставили сердце Суна гулко забиться. Принцесса поверила и доверилась ему. Тегин принял это, как благословение судьбы.