Довериться врагу

Лэянь смотрела на нее с надеждой. Было бессмысленно сердиться на принцессу за то, что она сделала неверный вывод, увидев их с тегином якобы по-дружески распивающими чай, и по давно укоренившейся привычке верила, что Чангэ сможет решить любые ее проблемы. Но именно сейчас Чангэ внезапно почувствовала глухое раздражение из-за бездумной легкости, с которой Лэянь своей наивной верой возлагала на ее плечи еще одну обременительную ношу. — Я здесь мало что решаю, — немного резко сказала она. — Не жди от меня большой помощи. Ты уже подтвердила свое согласие на этот брак, назвав себя его невестой. Твоему отцу теперь трудно будет отказаться, если он хочет мира с Ашилэ. Но ты еще можешь поговорить с тегином. Он практичный человек и, возможно, не станет настаивать, если услышит от тебя, насколько отвратителен тебе такой союз. — Но… как я могу… — тихо пробормотала Лэянь. — Ты — наследная принцесса Тан, — вставая, перебила ее Чангэ, — и по меньшей мере, по статусу не ниже его. Так пользуйся этим, не позорь своего отца. — Она глубоко вздохнула и заставила себя смягчить голос: — Я больше не могу постоянно защищать тебя, Лэянь, ты должна… Она не договорила, поскольку в этот момент полог шатра отодвинулся, пропуская внутрь нестарую еще женщину, бережно защищавшую согнутой рукой полный еды поднос, который она держала в другой руке. Поправив полог, она повернулась, увидела Чангэ, стоящую рядом с сидящей на кровати Лэянь, и, видимо, посчитав ее угрозой, громко воскликнула: — Ты кто такой? А ну-ка убирайся отсюда, пока я стражников не позвала! Лэянь двинулась вперед, желая объяснить ситуацию, но Чангэ едва заметно покачала головой, останавливая ее, и не говоря ни слова выскользнула из шатра. Снаружи уже почти стемнело, в потоках ветра кружились первые редкие снежинки, и с каждым мгновением их становилось все больше. К тому времени, как Чангэ выбралась из жилой части стана к шатрам командиров, мело уже довольно сильно. На подходе к шатру тегина ее остановили патрулирующие стражники. — Эй, малец, что ты забыл на улице, продрогнешь же насмерть, — без злобы произнес один из них, высокий и широкоплечий мужчина. — Тегин приказал сегодня закончить работу пораньше, и еду вам прямо в барак доставили. Иди скорее, пока все не съели. Он не ограничился словами, а буквально дотащил ее за плечо до двери барака и втолкнул внутрь. Чангэ не стала протестовать, в этот самый момент краем глаза заметив несколько входящих в шатер тегина воинов. Наверно, военный совет, на котором не место рабу, даже если он не понимает их языка. Мужчины в бараке отреагировали на застывшую у двери Чангэ настороженными изучающими взглядами. — Это кто у нас такой? — после недолгого молчания спросил один из них. — Я тебя вроде не видел. — Да он с нами пришел, — немедленно отозвался молодой голос. — Они, Ашилэ, это, подобрали паренька возле Дайчжоу. Он вроде бы немой. Всю дорогу не ел, не пил, да еще и раненый к тому же. Вот, поди, и водили к шаману своему подлечить, чтоб не окочурился совсем. — А, вон что, — протянул первый мужчина. — Ну, тогда давай иди сюда, садись к теплу поближе, поешь, да вот, кумыса попей от щедрот тегина, он согревает хорошо, а то ты дрожишь весь. Чангэ, благодарная невидимому в полумраке молодому мужчине за его слова, избавившие от необходимости придумывать какое-то объяснение и дающие ей возможность хранить молчание, пробралась на предложенное ей место возле одной из двух стоящих на полу жаровен, приняла из чьих-то рук плошку с кумысом и залпом выпила его. Горячий напиток пробежал по горлу вниз, в самом деле приятно согревая. Мужчина рядом одобрительно крякнул и подал ей еще одну плошку с кумысом, а следом и третью. Кто-то еще протянул ей разломленную половину нагретой на углях лепешки с вложенным в нее куском мяса, однако Чангэ внезапно почувствовала, как силы покидают ее, покачала головой, отказываясь от еды, и, привалившись боком к стене, почти мгновенно задремала. Ее разбудило прикосновение к плечу. Она на инстинкте перехватила протянутую к ней руку, открыла глаза и встретилась взглядом с наклонившимся над ней тегином. Он прижал палец к губам, давая ей знак молчать. Чангэ посмотрела вокруг. Едва тлеющие угли в жаровнях уже почти не давали тепла. Обитатели барака спали, прижимаясь во сне друг к другу. Ее тело занемело от долгого неподвижного сидения, но с помощью тегина, подхватившего ее под локоть, ей удалось подняться, и он, уверенно ступая между спящих, вывел ее из барака. Ветер немного утих, снег все падал, хотя и не так густо, как в начале. Поёжившись от холода, Чангэ обхватила себя руками и потрясла головой. — Голова кружится, — с удивлением тихо пробормотала она, поскольку такого раньше не случалось. Но тегин услышал ее. Он глянул по сторонам, без усилий поднял ее на руки и быстрым шагом направился к своему шатру, пока Чангэ пыталась решить, должна ли она высказать свое возмущение по этому поводу. Тепло, исходящее от его тела, сбивало с мысли, а потом стало уже и поздно — он внес ее в шатер, опустил на кровать, стащил сапоги с ее ног и потянул, укрывая ее, покрывало. — Как ты узнал, что я в бараке? — приподнявшись на локтях и разглядывая его бесстрастное лицо, поинтересовалась она. — Стражники доложили, — коротко ответил он, легким толчком в плечо побуждая ее лечь. — Почему не сказала им, что должна вернуться в мой шатер? — У тебя здесь были люди. — И что? Она тщательно обдумала этот вопрос и пожала плечами. — Если бы тегин прогнал меня, пришлось бы лишнее время провести на холоде. К тому же, здесь не намного теплее, чем снаружи… Зачем ты меня забрал? Я вполне могла бы остаться там до утра. — Я не прогнал бы тебя. Мне не нравится оставлять тебя среди других мужчин, принцесса, — бесстрастно произнес он, и, помолчав, добавил: — Отдыхай. — Ладно… Чангэ повернулась на бок, глубже завернулась в покрывало и неожиданно позвала: — Тегин… — Мгм? — раздалось рядом, очевидно, он все еще стоял возле кровати. Чангэ показалось, что она ощущает на себе его взгляд. Следовало бы промолчать, попытаться снова уснуть и не показывать ему своей слабости. Но… Она слишком долго держалась на грани, скрывая свои чувства и эмоции, подчиняясь необходимости, принимая на себя обязательства и ответственность, но при этом не имея ни поддержки, ни возможности хотя бы выговориться. Она сорвалась бы рано или поздно, но это произошло теперь, когда опьянение от выпитого кумыса ослабило ее самоконтроль. Слова вырвались у нее почти что против воли. — Знаешь, я… мне не нравится… играть по твоим правилам, — не оборачиваясь, выдала она нетвердым голосом. — В каком смысле? — после недолгого молчания спросил тегин. — Не хочу выбирать из твоих вариантов. Говоришь, выбор? Честная сделка? Для тебя может и так, а мне в любом случае остается несвобода во вражеском лагере. Разве ты поступаешь честно со мной? Я не должна была оказаться здесь, но ты обманом заставил меня дать обещание. А теперь еще используешь семью Гунсун Хэна, чтобы я делала то, что ты желаешь. Зрение Чангэ затуманилось от выступивших слез. Она как-то по-детски шмыгнула носом, сглотнула вставший в горле ком и немного невнятно, но с жаром продолжила: — Ли Шимин лишил меня семьи и дома. Я должна радоваться тому, что он лишится дочери, но вместо этого ты предлагаешь мне пожертвовать собой, чтобы спасти ее? Причем даже без уверенности, что Лэянь действительно вернется домой. А если по какой-то причине она все же станет твоей женой, что тогда будет с семьей Гунсун Хэна? Что будет с охранниками из Шочжоу? Ты сказал, что не отпустишь их, если я не верну себе титул принцессы. Но взаперти они не продержатся долго, и каждый из них скорее умрет, чем станет твоим рабом. Что ты за человек такой? Зачем мучаешь всех? Неужели тебе совсем неведомо милосердие? Тегин молчал. Молчание это было неприятным и давящим. Чангэ даже подумала, что он ушел, не желая слушать ее бесполезные обвинения, и эта мысль заставила ее резко повернуться. Голова опять закружилась, но зато она увидела тегина, который все еще стоял у изножья кровати, глядя на нее непроницаемым взглядом. Вдруг почувствовав себя неловко, она быстро провела по мокрым глазам тыльной стороной ладони и спросила: — Ничего не скажешь? — Я не услышал ничего нового. Исключая «убить себя» и «отпустить всех», у тебя есть другие предложения? — задал он встречный вопрос. — Нет, — недовольно отводя взгляд, выдохнула Чангэ. — Тогда… — он чуть прищурился, пристально изучая ее лицо, — сдали нервы, или кумыс в рабском бараке был слишком крепким? — Ты бесчувственный… — моментально взъярившись, Чангэ резко подскочила, но ее так сильно мотнуло в сторону, что, не удержи тегин за плечи, свалилась бы с кровати. — …Или то и другое вместе, — опять заставляя ее лечь, заключил тегин, на мгновение чуть приподняв уголок губ в намеке на усмешку, и уже серьезно добавил: — Я не смеюсь над тобой, принцесса. Кумыс для рабов был разбавлен тяжелым вином, ты опьянела с непривычки, и это развязало тебе язык. Я не буду держать это против тебя, но все же давай оставим разговоры до утра, а пока постарайся ни о чем не думать и просто отдохни. Чангэ поджала губы, бросила на него недовольный взгляд, потом снова повернулась на бок и натянула покрывало на голову.