Посох Асклепия

Человек не должен ни к чему привязываться. Он должен любить, бешено любить, всей душой, но не привязываться. Улита

Троил сидел в своем кабинете на Третьем небе и постукивал подушечками пальцев по гладкой полированной поверхности стола. Шторы, которые впитали в себя мерцание перекрещенных за окном радуг, сияли ярче жар-птиц. В данную секунду Генерального стража посещали важные, бредовые и не очень мысли. Он старательно перебирал варианты мест, где мог бы появиться посох. Он даже додумался до того, что тот может возникнуть где-то в подземельях Тартара. Но тут же отогнав такие необоснованные варианты и успокоив себя тем, что посох в Тартаре появиться никак не мог, Троил рывком поднялся. Вроде как стряхивал с себя ненужные, опутанные паутиной сомнения мысли. Натура Главного стража требовала движения. Решив разыскать Лань и спросить, что она думает по этому поводу, Глава Дома Светлейших выглянул из кабинета. За столом секретаря по-прежнему никого не наблюдалось. Руфин отрабатывал боевой пилотаж с новонабранными златокрылыми, в то время как Лань пропадала в неизвестных направлениях. Последний раз Троил видел ее день назад, когда случайно пролетал над сектором с гномами, которые как раз в этот момент затаскивали в катапульту пересекшего границу домового. Под строгим взором Генерального стража лавочка быстро свернулась, а сама нежить куда-то испарилась. Лань тогда ночевать не вернулась. Главному стражу подумалось, что девушка осталась в казарме. Троил и правда нашел златокрылую недалеко от казарм, на небольшой светлой полянке, окруженной высоким лиственным лесом. Лань сидела на корточках, подобрав под себя ноги и созерцательно рассматривала ведро с кусочками мяса, которыми она кормила грифонов. Два полуптицы полульва резвились тут же, как мальчишки во дворе, и косили круглыми птичьими глазами. Один грифон все время догонял другого и цапал того за длинный с кисточкой хвост. Грифоны шипели друг на друга как кошки и отплевывали шерсть. Наконец одному удалось тяпнуть второго за бок и тот с видом оскорбленного короля удалился в лес — зализывать встопорщенные перья. Генеральный страж тихо приблизился. Лань продолжала его не замечать, или только делала вид. Она встала, обняла оставшегося на поляне грифона за шею. Уткнулась носом ему в перья и зарылась с головой, как под одеяло. Троил попытался отыскать в громадном крыле потерявшуюся златокрылую, но, к своему огромному сожалению, никого не обнаружил. Лань умела прятаться как хамелеон. Главный страж ощутил, как чьи-то легкие, изящные руки обняли его со спины. Троил услышал дыхание Лани над своим плечом: — Нас будет трое, — сказала она тихо. Резкий порыв ветра прошелся по волосам, взметнув их вверх и едва не смел такие важные слова. — Да, — согласился Троил. — Я приведу еще одного грифона и нас будет уже четверо! Лани отчаянно захотелось надеть на голову Главного стража ведро с мясом для грифонов и, вдобавок, пройтись по нему половником. — Генеральный страж! — воскликнула она обиженно. Ни раз златокрылая прокручивала в голове этот момент и сейчас ни один из сценариев не подходил под описание этой сцены. Еще секунду Глава Дома Светлейших просто стоял, задумчиво покусывая губы. Еще мгновение спустя зеленые изумруды озарила внезапная ясность. Троил повернулся так резко, что Лань невольно отпрянула. Две подвески с золотыми крыльями схлестнулись. — Ребенок?! Да, ребенок?! — радостно вскрикнул Главный страж. Он хотел шагнуть к Лани, обнять ее, но девушка сделал два больших шага назад. — Да! Ребенок, это же кошмар! — сказала она чуть не плача. Троил растерянно остановился. Ему раньше почему-то не приходило в голову, что ребенку можно не радоваться. — Почему кошмар? — спросил он ласково и с бесконечной нежностью. Больше всего Лани хотелось сейчас только кусаться и царапаться. Бить Генерального стража в грудь. Она даже сделал шаг ему на встречу. Глава Дома Светлейших смотрел на нее чистыми, светлыми и усталыми глазами. Златокрылая совсем несильно ударила Троила на против сердца. Тот продолжал улыбаться ей морщинками у глаз. Она хотела ударить его еще раз, но Главный страж шагнул к ней, сблизившись еще на шаг и наконец-то обнял. Погладил по спине, по волосам. — Малыш, это трудно! — сказала Лань, качая головой. — Трудности можно и преодолеть! — немедленно отозвался Троил. — Я ведь буду рядом. Он коснулся сухой ладонью ее живота, погладил, словно убаюкивая кого-то. Златокрылая взглянула на Генерального стража с тревогой. — Ты будешь его любить? — задала она самый нелепый и странный вопрос. Троил поцеловал Лань в висок, в щеку, в нос. Ему хотелось больше всего именно этого. Любить ее. Ее и малыша. Малыша и ее. — Конечно буду. Он же наше маленькое чудо! — сказал Глава Дома Светлейших, стискивая Лань в объятиях так крепко, что у девушки едва не лопнули легкие. Златокрылая оперлась о руку Главного стража, погладила смуглые пальцы. Смутное беспокойство все равно клокотало где-то в груди. Со дна поднимались водоросли и тина. — Думаешь, он будет счастлив, родившись в нашем мире? — спросила Лань грустно. Троил наклонил голову к плечу. Глаза задумчиво блеснули. — Почему нет? — наконец спросил он, выдержав томительную паузу. Златокрылая сделала волнообразное движение плечами: — С каждым годом Мрак плетет все больше своих паучьих, липких сетей. Разбрасывает их по миру, и смертные, теряя цель, перестают нас слушать и просто плывут по течению, развилки которого для них любезно подготавливают мальчики Лигула. Все происходит постепенно и изменения заметны не сразу, но с каждым годом все отчетливее я понимаю, что Свет обречен. Генеральный страж отступил на шаг и, пожалуй, даже слишком резко произнес: — Человек подобен зеркалу: если не протирать его регулярно, то рано или поздно такой слой грязи будет, что не только своего лица не увидишь, но и места, где оно было. Зло является болезнью, которую можно перебороть, изжив ее и больше к ней не возвращаться. Лань смотрела на Генерального стража и не узнавала его. Троил говорил отрывисто, веско, будто по очереди с хорошим замахом кидал слова-камни в окна заброшенных домов. — Не нужно считать, что все однозначно плохо, — продолжал Глава Дома Светлейших. — Всякая загадка, которую задает нам жизнь, обязательно имеет решение. Будь это иначе, нам бы ее не задавали! Нужно научиться верить в людей, в их любовь, в их Свет, который хранит каждый эйдос без исключения. Иначе зачем бы тогда существовали стражи Света? А стражи Мрака? Наша задача оберегать ту заботу, веру, решительность, готовность жертвовать собой — все то, чего Мрак позволить себе не может. Тогда и только тогда мир станет хотя бы чуточку лучше. Но и этого будет достаточно. Любой, даже самый маленький шаг стоит жертвы, если это шаг вперед! Видя, что девушка едва поспевает за ходом его мысли, Троил смягчился. — Хочу сказать, что все, что мы делаем — делается ради кого-то и для кого-то. Забрать себе Свет, присвоить его — значит стать Мраком. Мы можем направлять людей, подсказывать им, но верную дорогу они выбирают самостоятельно! Лань коротко выдохнула через нос. Прядь светлых кудрей едва заметно шевельнулась, словно змейки доцента Горгоновой: — Хочешь сказать, что шанс есть всегда? — подытожила она. Генеральный страж улыбнулся. Радовался он хорошо, даже морщинки у глаз — и те смеялись. — В конце концов не сможем мы — смогут наши дети? Глава Дома Светлейших кивнул: — Просто любить и верить. Дети никогда не будут похожими на своих родителей. У каждого в итоге появятся свои цели, стремления, мечты! Мы должны только помочь им в этом. Не давать заднюю, быть примером. Тогда будет будущее. Поэтому нашему малышу определенно повезет. У него ведь будет такая чудесная мама! — сказал Троил и запечатлел на носу Лани осторожный поцелуй. — И папа, — добавила златокрылая тихо, так что и Главный страж ее не услышал. … Пальцы главы канцелярии Мрака бегали по поцарапанному столу. Он отдавал отраженными бликами от огня свечи. Единственной, что освещала сейчас кабинет с длинным столов в форме буквы Т. На поскрипывающих креслах ерзали бонзы Мрака. Вильгельм ковырял тонким ногтем приставшее коричневатое пятно, происхождение которого явно не вызывало сомнений. Никто не спешил начинать разговор. Когда новый, пока еще живой, секретарь постучал, Лигул мельком взглянул на обрамленные черным металлом часы. Секундная стрелка как раз соскакивала с 12, спеша всунуть свой любопытный нос в следующие сутки. — Билис, вы, часом, не Золушка? Чего от вас ждать в следующую минуту? Что вы потеряете туфельку? — спросил горбун. Новый секретаря, больше похожий на ощипанного петуха с длинным клювом-носом, втянул голову в плечи и озадаченно крякнул. У него имелись свои представления о полуночи. — Никак нет-с, сэр!!! — гаркнул он, имея несравненное военное прошлое. Лигул поморщился. Громких звуков он не переносил. — Вы выяснили то, что я просил?! — резко, будто опасаясь чего-то, бросил Глава канцелярии Мрака. Билис вытер нос дырявым рукавом клетчатой фуфайки, дизайн которой не так давно был позаимствован у лопухоидов. — Так точно-с! — Показывай! Не трать мое время! Секретарь птицей вспархнул к столу, по пути зацепившись о ногу Барбароссы. Из карманов у него посыпались разные драгоценные стекляшки. Билис кинулся было их поднимать, но, уловив суровый взгляд начальства, вовремя выпрямился и теперь походил на маяк посреди океана. Секретарь жестом фокусника выложил на столе снимки. Снимали издали и чуть сверху, сильным объективом. Качество было хорошее. — Что я вижу! Замечательные фотографии грота недалеко от Лысой Горы! Все в лучших традициях детского вандализма, — похвалил Лигул. Билис улыбнулся ровно на столько, на сколько сам глава Мрака оценил свою шутку. Если улыбнешься больше — это будет подобострастие. Если меньше — неуважение. — И так, вы узнали, где посох? — лениво спросил Каин, метким движением пальца отправив со стола прилипший сор. Билис смутился. Скулы у него, словно у смутившейся барышни, местами покрылись румянцем. — Да-с есть некоторые предположеньица… Брови у Каина, как два ленивых кота, поползли вверх. Бесцветные глаза сонно взмахнули выжжеными тартарианскими ресницами. — Мне стоит тянуть информация клещами? Билис поспешно замотал головой. В данном случае слова бонзы могли иметь самый прямой из возможных смыслов. — Там грот-с с пещерой-с. Нам недавно поступил сигнал о странной магически-светлой активности. На Лысой Горе это, несомненно, редкость… — Почему тогда посох Асклепия еще не у нас? — заинтересовался Барбаросса. — Видите ли-с, все не так просто…к пещере ведут гроты, там полно всяческих ээмм всяческих странных существ. Да и сама волшебная палка находится под замком. — Секретарь имел странную привычку переворачивать и расщеплять слова. Так, обычная фраза «молоко», превращалась у него в «белая корова». Порой логических цепочек не улавливал даже он сам. — Каким еще замком? Что за чушь? — Лигул заскрипел зубами как дверцами холодильника. — Раньше эта пещера со всеми переплетенными гротами принадлежала броскому на слух волхву… Мировуду. Он проводил там некоторые свои опыты, эксперименты, так сказать, — пискнул Билис. — Маг изобрел сундук. И именно там, судя по докладам, что-то есть. Вильгельм поскреб пальцем висок. Неопределенности он не любил: — Не вижу проблемы…просто соберем отряд способных стражей и скатертью дорожка… — Нужен ключ! — закончил секретарь, облизав потрескавшиеся от напряжения губы. — Ключ? — переспросил горбун. — Я, видите ли-с, позволил себе порыться в старой м-м библиотечке. И нашел кое-что занимательное, любопытное, смею заметить. Бонзы разом уставились на Билиса. Тот, не выдержав накала страстей, стал ходить взад-вперед, словно наседка, ведущая за собой вереницу попискивающих желтых цыплят. — Мировуд был непрост, непрост старик. Он практиковал это, как его, Всеначалье! В пещере не могут находится ТОЛЬКО стражи Мрака…нужен баланс и нужен ключ. Глава канцелярии Тартара взял со стола кинжал для срезания крыльев и деловито, даже по-хозяйски, потрогал его ногтем. — Допустим, с балансом мы как-нибудь разберемся…меня волнует другое. Волхв не был склонен к любованию предметами. Значит и ключ не может быть обычным, — Лигул перевел быстрые маленькие глазки на секретаря. Бедному Билису показалось, что в него на огромное скорости влетел разогнавшийся мусоровоз. — И какой же это ключ? — наконец поинтересовался Вильгельм. Казалось, его одного волновал этот животрепещущий вопрос. — Ребенок Троила и Лани. Иначе до тайника не добраться. Барбаросса подавился рыбной костью, которую до того с успехом обгладывал. — Я, кажется, что-то пропустил? — быстро спросил он, кося бульдожьими глазами на Лигула. Тот удивленным почему-то не выглядел. — Про ребенка я догадывался. Мы должны будем схватить его? Глазки у Билиса подернулись какой-то странной, будто неживой молочной пленкой, которая временами встречается на протухшем молоке. Вильгельм удивленно кашлянул. — Нет! Лишь троньте младенца с места — и дальше все устроится само. Ребенок родится, но не будет принадлежать нашему миру. Он как дельфин. Живет в одной среде, а дышит другой. — То есть? — не понял Барбаросса. — Ну э-э номинально этот ребенок — страж Света, но дата и место его рождения не позволят ему находиться в Эдеме… Он не принадлежит ни миру Света, ни Мрака. Болтается, скорее, где-то в Межмирье, рискуя рано или поздно оказаться за Жуткими Воротами. Серые в этой реальности не задерживаются… — Голос у Билиса вдруг стал надменным, звонким и визгливым, как край бокала. Вильгельм завертелся на стульчике, собираясь осадить хамеющего подчиненного, однако Лигул остановил его властным взмахом руки. Глазки у секретаря бегали как юла: — Вы поняли?! В прежние времена колдуны обожали загадывать загадки. Младенец будет слабеть, как слабеет всякий, кто не готов к своему грузу. Ничего в этом мире не сможет ему помочь, и чтобы сохранить ему жизнь, Троилу и Лани придется проникнуть вместе с ним в хранилище Мировуда, — Билис закашлялся, потому что говорил так быстро, что захлебывался слюной. Лицо его перекосилось и стало похоже на вмятую мордочку коммисионера. Что-то чавкнуло, звякнуло и секретарь провалился под пол, в Нижний тартар. Воцарилась безмолвная тишина. Стало слышно, как острая коленка Вильгельма толкает снизу стол. — Нужжно ждать, — прошипел горбун. — Если мы поспешим, во всем этом не будет никакого толку. Ребенок родится и тогда… — Вы ему доверяете? — резко спросил Каин, бросив прозрачные взгляд на место, где минут назад красноречием изливался Билис. Лигул нетерпеливо схватил в руки канцелярскую печать: — Я не доверяю никому! — веско начал он, — но я не стал бы держать рядом с собой безмозглого червя. Мой секретарь обладает некоторым пророческим даром, каким в свое время хвастался старик Древнир.