Волчьи легенды

Закончив перевязывать плотной чистой тканью бедро, Чимин поднял взгляд на омегу и коротко усмехнулся. — Готово. — Давай я тоже помогу тебе обработать раны, — выдал Чонгук сразу же, потянувшись к ушку альфы. — Не нужно. Я просто позаботился о тебе, потому что сам причинил боль, — он кивнул сначала на бедро, а затем на волосы. — Спасибо, — тихо ответил Чонгук. Чимин встал на ноги, еще раз пристально посмотрел на букет и поджал губы. Дасон был хорошим другом. Надежным и верным. Делить омегу — это неправильно. Ему нужно поговорить с Дасоном с глазу на глаз, без прилюдного традиционного боя и без Чонгука. Дасон должен выдать правду, что он самом деле чувствует к Чонгуку. И если альфа действительно захотел себе омегу с необычным цветом волос, Чимин это так просто не оставит. Он уверен, что Дасон не дарил ему деревянных изделий. Значит действительно хотел только воспользоваться чистым телом Чонгука. — Ложись и отдыхай, — советует Чимин, кивая на постель, — как ты спишь на такой скрипучей кровати? — Мне нравится, как она подпрыгивает, — честно отвечает Чонгук и улыбается, несколько раз раскачиваясь на постели. — Мы так делали с братом в детстве, когда дед выносил кровати на улицу и выбивал матрасы. Прыгали до боли в ногах, — признается Чимин. — У меня не было такого развлечения, — Чонгук поджимает губы и ложится на постель, позволяя себя уложить. Чимин поправляет ему подушку под головой и хорошо укрывает одеялом. Замечает, что за ним наблюдают внимательные глаза, и не может не улыбнуться на это. Омега тоже вяло хихикает. Он с прищуром смотрит на Чимина и даже не замечает, как легко проваливается в сон. Чимин выходит из комнаты все с тем же тазом в руках и грязной водой. Его перехватывает Юнги, спрашивая кивком головы о Чонгуке. — Всё нормально. Он уснул. Переволновался. «Что будешь делать теперь?» — Пойду домой, Юнги. Я в любом случае буду защищать Чонгука перед отцом на завтрашнем Совете. Спокойной ночи. Юнги провожает альфу и закрывает за ним дверь. Он споласкивает кружки, из которых пил чай с Тэхеном, убирает их на место и уходит в свою комнату, чтобы переодеться и блаженно уснуть. Их дом погружается в тишину. В печке горят дрова, разнося тепло по всем комнатам, на окнах мороз рисует свои узоры, а от света луны на снегу отражается блеск. Кто-то в эту ночь явно не спит, и Чонгук, слишком уставший прошедшими событиями, слабо открывает глаза. Он испуганно дергается к стене, когда замечает высокую фигуру в проёме. Перед ним альфа. Дасон. Напугал до смерти! — Что ты тут делаешь? — шипит Чонгук, — ты напугал меня. — Пришел к своему омеге. Юнги спит, я зашел через дверь со двора. Она была открыта. Дасон снимает с себя куртку и кладет её у выхода из комнаты, прямо на пол. Он шагает ближе к чужой кровати, и Чонгук морщится — от альфы пахнет чем-то очень неприятным. — Чем от тебя пахнет? — Чонгук привстает, чтобы сесть удобнее. — А от тебя? Внимательные глаза Дасона сканируют его лицо, осматривают щеку, потому что именно от нее исходит чужой запах, и впиваются в широко распахнутые глаза. Он зло усмехается. Разочарованно. — Что… уже успел раздвинуть ноги перед будущим вожаком? Он перекатывает эти слова на языке, пока Чонгук отрицательно качает головой. Что бы там ни думал Дасон — это неправда. Чонгук не делал ничего плохого. — Я пришел напомнить тебе, что ты мой омега, Чонгук. Мой прекрасный, единственный, милый омега. Дасон пьян. Чонгук чувствует его дыхание на своих волосах и брезгливо морщится, упираясь руками в чужую крепкую грудь. Отталкивая альфу от себя, Чонгук лишь сильнее убеждается в правдивости слов Чимина. — Дасон, я хочу спать, — омега поджимает губы, — пожалуйста. Давай поговорим завтра. — Мы поговорим сейчас, мой прекрасный омега. — Дасон обхватывает Чонгука за плечо и стаскивает с кровати прямо на пол. Боль в бедре становится пронзительной. Чонгук спешит прижать ладони к ноге и сдержать громкий стон. Ему бы не хотелось будить Юнги прямо сейчас. Дасон присаживается перед омегой и тянется пальцами вперед, хватаясь за чужой острый подбородок. От него все еще пахнет той крепкой выпивкой из паба. — Помнишь, каким прекрасным омегой ты был, когда мы встретились? Стеснялся, мило хихикал и не вел себя вызывающе. А сейчас что? Дал пометить себя другому альфе и опозорил меня перед всеми жителями в поселении. — Дасон, — шипит Чонгук, вывернувшись из хватки крепких пальцев, — мне больно. Иди домой, пожалуйста. Мы поговорим завтра, на Сов… Громкий звук отвлек от оглушающей и сильной пощечины. Голова откинулась в сторону быстрым движением, а из губы брызнула тонкая струя крови под напором. Пощечина легла поверх уродливого шрама. Чонгук перевел взгляд влажных глаз на альфу перед собой и испуганно уставился на него. — Ты не должен забывать, как нужно себя вести, — прошептал нежно Дасон, — или мне нужно правильно тебя воспитывать? Чонгук отрицательно качнул головой, пока альфа поднялся на ноги. — Знаешь, когда я был в разных поселениях, я увидел разные семьи. И отношения альф к омегам. Кто-то их боготворил, как делается это у нас, а кто-то мог прилюдно показать им свое место, вытащив на площадь и выпоров там. Наверное, ты знаешь, что это такое. Ты же был в поселении у Намсока. Чонгук вздрагивает всем телом, не сдержав бурный всхлип. Истерика и паника мгновенно оседают в сознании, не позволяя шевелиться. Дыхания просто не хватает. Омега кладет одну ладонь на бешено скачущую грудь и поднимает взгляд на мужчину. Сейчас перед ним словно другой человек. Чужой. Плохой. Пугающий. — Откуда ты… — севшим от страха голосом хрипит Чонгук, — откуда ты знаешь… — Я был в его поселении. Он сказал, что потерял омегу с уникальным цветом волос и был от этого так расстроен. Он показал свои методы воспитания. А потом я вернулся домой и… угадай, кто попался мне первым на глаза в моем же доме? Омега с удивительным и уникальным, редким цветом волос. Омега, которого раньше в нашем поселении не было. Дасон пьяно хмыкает и шагает к подоконнику, посмотрев в окно. Чонгук переводит на спину альфы все такой же испуганный взгляд. Он качает головой и быстрым движением стирает с подбородка кровь. Если Дасон знает правду, то у Чонгука могут быть проблемы… — Хорошо, что тебя встретил я. Я защищу тебя от Намсока, — Дасон кидает на омегу взгляд, — но ты должен соответствовать тому, что я прошу. Суки, как ты, понимают через боль. Только через боль. Он вынимает букет из сухих цветов и веток из красивой банки. Чонгук чувствует животный, хорошо знакомый страх, и он начинает рыдать еще до того, как альфа разбирает ветки, замахиваясь и ударяя куда попало. Плечо и спину обжигает чудовищной болью — сухие ветки трескаются после ударов. Чонгук не сдерживает криков, и на этот шум просыпается Юнги. Он вбегает в спальню друга с испуганными глазами и натыкается на Дасона, стоящего над омегой со злым взглядом. — Уйди в комнату, — рычит Дасон, вновь замахиваясь хлесткой веткой, попав по узкой талии омеги. Юнги бы закричал, если бы мог, но вместо него это делает Чонгук. Поэтому ему остается только выхватить все те ветки, что держит в руках Дасон, и ударить в уязвимое место. — Какие же вы суки, — рычит альфа, яростно мыча от злости. Юнги пытается поднять Чонгука на ноги, прикрывая друга за своей спиной, пряча его подальше от альфы. Он жестами показывает Дасону уходить, убираться из его дома и не трогать омегу. — Я еще не закончил с твоим воспитанием, Чонгук. Если не хочешь встречи с… сам знаешь с кем, то придешь ко мне. Приползешь на коленях, как послушная сука, с палкой в зубах, чтобы ею я вбил тебе весь разум! Дасон пьяно спотыкается на ровном месте и чуть не падает. Угрожает. Рычит и матерится, когда Юнги подгоняет его к выходу. Дасон забирает свою куртку и выходит через главную дверь, бормоча себе под нос, что он это так просто не оставит. Чонгук прилепляется к окну на кухне и смотрит в спину уходящего альфы до тех пор, пока он не скрывается в темноте улицы. Плечо, спина и бедро горят. Щека опухла от хлесткого удара. Чонгук прижимает ладони к лицу и заходится в громких рыданиях прямо посреди кухни. Юнги успокаивает, как может, — поит чаем с травами, укладывает в своей комнате поближе к стене и обнимает всю ночь, но Чонгук не сводит взгляда с проёма, боясь в любую секунду увидеть свой главный ночной кошмар — Намсока. Теперь к этому кошмару прибавится и еще один. Тот, кто говорил о красоте и кто посмел так больно и унизительно хлестать по щеке и телу. Для Чонгука эта ночь проходит без сна. Она пугающая и темная.

***

Чонгук приходит к Совету с рассветом. Он так и не смог уснуть, поэтому выбрался из постели Юнги ранним утром, набрал себе воды в небольшой ковш и хорошо умылся. Оделся потеплее, отказавшись от завтрака, посмотрел в зеркало на свое лицо и прижал пальцы к темному пятну синяка на щеке, прямо под шрамом. Губа до сих пор выглядела некрасиво — вспухшей, с едва зажившей ранкой. Дасон бил от всего сердца и не рассчитывал силу. Чонгуку повезло, что он не потерял сознание от такого удара. Решив не показывать свое лицо всему поселению, Чонгук укутался в шарф до самых глаз. Двери Совета открывали — топили печь, протирали полы и пыль на полках, ждали вожака. Несколько омег предложили Чонгуку чай, но он вежливо отказался. Повесив свою куртку на крючок, он стянул шарф и шапку. — Доброе утро, Джено, — поздоровался один омега с вожаком. — Доброе, — Джено кинул взгляд на пришедшего Чонгука, а потом вновь обратил внимание на омег, — холодно сегодня. Заварите чай на всех. Советники подходили быстро. Чонгук все время прятался у большого шкафа с книгами, рассматривал их названия и слышал, как в комнате с большим столом постоянно открывалась и закрывалась дверь. Он даже слышал Дасона и Хосока, но не осмелился повернуться к ним. Страх после ночи и его навалившаяся усталость выбивали все силы. Джено не любил слезы, и Чонгук пытался сдержаться, чтобы не расплакаться на виду у всех этих людей. Смог ли он сдержаться? Он не хотел молчать. Чонгук хотел рассказать Джено или Чимину о Дасоне, поделиться тем, какие условия перед ним поставил альфа. — Ты тут? — послышался голос Чимина позади, вырвав омегу из мыслей, — пойдем. Все уже собрались. — Мм, — неоднозначно протянул Чонгук и повернулся к альфе лицом, коротко улыбнувшись. Наверное, его улыбка совсем вышла разбитой, раз Чимин так резко прищурился и сделал несколько шагов вперед. — Что с твоим лицом? — Чимин протянул пальцы к щеке и аккуратно огладил чужую кожу. Чонгук попытался держать улыбку — он проморгался несколько раз, чтобы отогнать слезы, но понимал, что стоит ему распахнуть губы, он не сможет выдавить из себя ни единого слова. — Кто тебя обидел? — тихо спросил Чимин, положив ладонь на другую щеку омеги, — посмотри мне в глаза. Скажи, кто это сделал? Дасон? Чонгук кивнул. Чимин выдохнул с раздражением. Он щелкнул языком и сжал ладони в кулаки. — Отвечать будет перед всем Советом, ублюдок, — ругнулся Чимин, — пойдем. Сядешь рядом со мной. И обязательно расскажи обо всём, что было. Чонгук безмолвно пошел следом. Его жизнь словно не подходила ему, словно он был не в своей шкуре. Чужой. В дверях их все увидели. Чимин не дал ладони Чонгука вырваться из своей хватки, но и рядом с Дасоном омегу не посадил. Джено прищурился, когда увидел их двоих рядом, и поспешил начать обсуждение. — Прежде чем ты начнешь, — первым заговорил Чимин, — хочу, чтобы ты понимал, что Дасон отошел от правил нашего поселения. Пренебрег традициями, которые мы чтим. — Что ты имеешь ввиду? — уточнил Хосок, уперевшись руками в стол. Чонгук испуганно выдохнул, привлекая к себе внимание. Да, его щеку можно было увидеть сразу, в отличие от бедра. Дасон прищурился — помнил ли он, что приходил к омеге и что он вообще делал и говорил? Запомнил ли, как угрожал? — Ты ударил омегу? — тяжелым, хриплым тоном спросил Хосок. — На нем был запах Чимина. Что это за хранитель семейного очага, который сбегает к другому альфе? Всего лишь подстилка, — Дасон хорошо помнил прошедшую ночь. У него нещадно сильно болела голова. — Вы не состояли в браке, чтобы ты ограничивал ему выбор, — Джено глубоко вздохнул, — откуда это всё взялось, Дасон? Ты любил наших омег и был с ними ласков всегда. — Почему виноват только я? Разве ваш сын, который влез не в свое дело, не виноват? — Дасон громко фыркнул и качнул головой. — С Чимином я уже поговорил об этом, — Джено перевел взгляд на Чонгука, — это Дасон тебя ударил? Омега не хотел врать. Но и правду было страшно говорить. Особенно, когда на него смотрели столько глаз. — Да. Не только по лицу. Дасон нахмурился. Он поджал губы и кинул на омегу строгий, полный злости взгляд. Не будь здесь вожака и других советников, Дасон бы ударил его еще раз за слишком длинный язык. — Еще сюда, — Чонгук извернулся, чтобы показать спину и плечо, — и сюда. Он легко приподнял свитер, оголяя светлую кожу, демонстрируя другим людям темные полосы, нанесенные ветками. Проклятый букет. Чимин перевел взгляд с талии Чонгука на Дасона. Многообещающий, пристальный. Он этого так просто не оставит. Он не для того защищал омегу от ублюдков, чтобы здесь он получил те же мучения. Только вот Чонгук с каждым новым взглядом наоборот, чуть ли не задыхался. Он не смотрел на Дасона, потому что боялся, но он смотрел на Джено и Хосока. По его спине прошлась крепкая ладонь, утешающе и мягко погладив. От этого стало намного легче. Приятнее. Теплее. Чонгук почувствовал в себе силы, чтобы продолжать говорить. — Дасон мне угрожал. — Да что ты врешь? — рыкнул альфа, дернувшись так, что его стул немного отъехал от стола, заскрипев на досках. — Он сказал, что знает, откуда я сбежал. Он знает Намсока. И отдаст меня ему, если я не буду с ним… — Хватит врать, — Дасон закатил глаза. Он не смотрел в лицо отца и вожака. Он не сводил взгляда с омеги. Чимин продолжал быть рядом с ним, успокаивающе поглаживать и подбадривать своим присутствием. Это придавало сил. Рядом с Чимином Чонгук не боялся говорить правду. — Я не лгу, — злится Чонгук, — ты пришел в дом Юнги ночью. Пьяный. Ты ругался на меня, называя плохим омегой, но ты не встал на мою сторону и не помог мне. Ты не защитил меня, а сделал больно. — Звать Намсока — это какая-то шутка? — ругается Чимин, — я специально отводил подозрения от нашего поселения, чтобы не подставить под удар, и увел след от Чонгука, раскидав его окровавленную одежду, а ты хочешь так легко все похерить? Хочешь подставить поселение ради своего ублюдского желания доминировать над тем, кто физически слабее тебя? Поверить не могу, что ты — сын Хосока. Жизнь отшельника превратила тебя в морального урода. Чимин сжимал руки в кулаки от злости и не сдерживал себя в грязных ругательствах и выражениях. Чихён, сидящий рядом с отцом, согласно кивнул. Он был полностью согласен с братом. — Я думаю, что Чимин прав. Вести сюда чужое поселение — это глупо, — Чихён посмотрел на отца, — как ты считаешь? Многие перевели взгляд на вожака. Джено задумчиво сцепил руки в замок, осматривая возмущенного Дасона, испуганного Чонгука и взбешенного ситуацией старшего сына. — Думаю, что лично расправлюсь с тобой, Дасон, если ты будешь подвергать наше поселение опасности. Хосоку защищать тебя не дам. Это выше родительских чувств. Чонгук расслабленно выдохнул, опустившись на спинку стула. Решение Джено звучало как мазь на рану — мягко и охлаждающе. Он был уверен, что находится под защитой рядом с этими людьми. — Дасон, ты собирался делать деревянное изделие для Чонгука и брать его в мужья? — поинтересовался Хосок. — Нет, — честно ответил альфа, качнув головой. Хосок хмуро вскинул брови и кивнул — больше у него вопросов к сыну при всех этих людях не было. Вожак грузно прищурился, сцепив ладони вместе. Альфа кинул взгляд на Чонгука. — Тем не менее, оставаясь здесь сейчас, ты подвергаешь моих жителей опасности, — он посмотрел на омегу. Будь здесь сейчас Джиан, он бы поддержал его решение? Или противился бы, пытаясь доказать свое? Джено скучал по супругу. Понимал, что своим решением может сделать больно Чимину, но опять напоминал себе, что сначала он должен ставить себя на место лидера, а уже после быть чьим-то родителем и мужем. — Драка с Гоюном, ссора с Дасоном, которая привела к их бою с Чимином… это слишком неспокойно для нашего поселения. Я знаю, где тебе будет лучше. На время переберешься в соседнее поселение. К Тэмину. — К шаману? — усмехнулся Чимин, — это что, шутка? — Нет. Чонгук поживет в соседнем поселении, пока Дасон не успокоится и все жители вместе с ним. Там Тэмин его обучит, как должен себя вести омега. Юнги дал достаточно своих знаний. — Мне надо уйти? — тихо спросил Чонгук. — Мы тебя не прогоняем. Вернешься к весне или к лету, как захочешь, но тебе явно нужно побыть от нашего поселения сейчас подальше. Советник Со готов был разорвать тебя, когда увидел своего сына в синяках. Гоюн рассказал отцу, как ты на него напал. — Он был на его стороне, потому что он его отец, — разочарованно фыркнул Чонгук, — меня защищать некому — нет ни отца, ни папы, поэтому вы можете так поступать со мной. — Не забывай, что я не прогнал тебя, когда встретил, — напомнил Джено, — а дал тебе право жить и осваиваться рядом со своими жителями. Будь более благодарным. Чонгук тихо кивнул. В этом Джено был прав — он ведь мог его тогда растерзать, прямо у домика Джиана, и ему бы никто не помог. Он бы умер медленной и мучительной смертью, а это намного хуже, чем жить… такой жизнью, которой он живет сейчас. Пусть не так весело и хорошо, как ему бы хотелось, но это действительно стало… довольно опасным. Всю прошедшую ночь Чонгук не спал из-за страха, что Дасон может вновь прийти. Чонгук боялся увидеть на пороге дома Намсока. Может быть, вожак действительно прав, и Чонгуку просто нужно побыть в отдаленном месте от всех этих людей? Его ведь не прогоняют. Дают право вернуться. — Почему я не могу побыть в одном из домиков для течек? — поинтересовался Чонгук. — Потому что это рядом с нашим поселением. И там за тобой никто не присмотрит. А в соседнем поселении живут люди, в частности — Тэмин. Он за тобой присмотрит. Все согласны с этим? Многие поддержали словами и кивком головы. Чонгук перевел взгляд на молчавшего до этого Чимина. Почему альфа так напряженно смотрел на своего отца? Ответ нашелся быстро. — Я отправлюсь с Чонгуком. Джено не мог ему запретить. Не мог встать между истинными и их крепкой связью. Он мог возмутиться, потому что Чимин нужен здесь, нужен ему как сын, охотник и его будущая замена, но это было бы бесполезным занятием. Джено это понимал. Идти против связи истинных — заведомо проиграть бой.